"Год короля Джавана" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава IX Человек рассудительный скрывает знание[10]

В субботу утром Джаван проснулся от жары, на несколько часов позже, чем рассчитывал. Он весь взмок от пота, туника прилипала к телу, волосы также были влажными. Райс-Майкл уже встал с постели, и дверь в гостиную была распахнута настежь, так что Джаван слышал голоса, доносившиеся снаружи.

Перевернувшись на спину, он осмотрел комнату. С внутренней стороны балдахин на кровати был из бледно-желтого форсинского шелка с золотой нитью, а внизу шторы были подвязаны лентами из алого Дамаска, отороченные золотисто-желтым. Лев Халдейнов, почти в натуральную величину, был вырезан в изголовье постели. Крючки, поддерживающие Державный Меч, были расположены таким образом, что казалось, будто лев сжимает клинок в лапах. Потянувшись, Джаван взял оружие в руки и вместе с ним опять лег в постель, прижавшись щекой к рукояти. Металл приятно холодил кожу.

«Теперь я и вправду король, — подумал он, поглаживая пальцем резьбу на ножнах. — И что же дальше? Отец, что ты сделал со своими сыновьями в ночь, когда смерть забрала тебя? Что ты сделал со мной? Мне нужна помощь, я должен знать, как мне быть. Из всех, кто был там в эту ночь, остался один лишь Джорем. Я должен понять…»

Он застыл, вспомнив внезапно о вчерашнем разговоре с Этьеном де Курси. Этьеном де Курси, Дерини…

«Его сын должен принести мне какое-то послание, — сказал он себе. — Это значит, что сын его тоже Дерини. Может быть, именно он принесет вести от Джорема. И тогда я узнаю все, что должен знать».

Эта мысль подстегнула его к действию. Он сел на постели, изогнулся, чтобы повесить меч на место, а затем встал, остерегаясь ступать на больную ногу. Он скинул с себя промокшую от пота рубаху и бросил ее в изножье постели, а затем прошел в уборную, чтобы облегчиться, и наконец направился в гостиную.

Райса-Майкла нигде не было видно, зато Бертранд и Карлан с удовольствием поглощали сытный завтрак, а на другом конце стола Робер и Джейсон корпели над бумагами вместе с Джеровеном Рейнольдсом и Этьеном де Курси. Этьен делал какие-то записки на листе пергамента. Завидев Джавана, все поднялись на ноги.

— Доброе утро, сир, — приветствовал его Робер. — Надеюсь, вам хорошо спалось?

— Да, спасибо, — отозвался Джаван, внезапно почувствовав неловкость от того, что оказался в центре внимания. — Жара меня разбудила. А где Райс-Майкл?

— Вернулся в свои покои, чтобы принять ванну и переодеться, — пояснил Карлан. — Я велел принести вам воды, — добавил он и показал на деревянную бадью, установленную у оконной ниши. — Она как раз сейчас немного остыла. Думаю, вам едва ли понравилось бы купаться в кипятке.

— Это верно, благодарю тебя. Кто-нибудь искал со мной встречи, — спросил он, бросив украдкой взгляд на Этьена.

Барон молча покачал головой, а Джейсон ответил:

— Нет, сир. Мы работали кое над какими документами, что показывали вам вчера, и тут есть примерный набросок кандидатов в члены совета. Посмотрите, когда вам будет угодно.

— Но сперва примите ванну, оденьтесь и хоть немного перекусите, — продолжил Джейсон. — Я бы сказал, что ваш единственный долг сегодня, если не считать того, что мы сделаем здесь, в этой комнате, это навестить тело брата в базилике. И я бы посоветовал подождать с этим до вечера, когда станет попрохладнее.

— Да, я так и сделаю, — вполголоса отозвался Джаван и подошел к столу, чтобы отрезать себе кусок сыра.

Чуть позже, искупавшись и переодевшись, он ощутил сильный голод, и с удовольствием насытившись, сел за стол, чтобы прочесть все документы, которые для него подготовили, задавая вопросы, делая свои предложения и обсуждая все это с друзьями. Однако время шло и внутренняя неловкость лишь нарастала. Какие-то люди приходили и уходили, большей частью рыцари, из тех, кто сопровождал его во дворец из семинарии Arx Fidei, но тот, кого так ждал Джаван, так и не появился. Лишь во второй половине дня Бертранд открыл дверь, и на пороге возник горбоносый Гискард де Курси.

Джаван не сводил с него взгляда, но, войдя в комнату, тот сперва подошел к отцу и склонился, чтобы что-то прошептать ему на ухо. Джаван сделал вид, что внимательно читает документ, который он держал в руках. Через пару мгновений Этьен бросил на него пытливый взгляд и поднялся. Гискард также выпрямился.

— Сир, могу ли я перемолвиться с вами парой слов наедине? — спросил его Этьен.

— Разумеется.

Отложив бумаги, Джаван встал и двинулся в опочивальню. Этьен с сыном последовали за ним. Этьен плотно закрыл за ними дверь и жестом велел подойти как можно ближе к дверям, ведущим на балкон.

— Сир, позвольте представить вам сэра Гискарда де Курси, моего сына, — вполголоса промолвил Этьен. — По-моему, официально вы не были знакомы.

— Приветствую вас, государь, — произнес Гискард.

На вид ему казалось чуть за тридцать, может быть, даже моложе. Темные глаза и волосы были точь-в-точь, как у отца, но нос не с такой горбинкой. Джаван поймал себя на том, что не может отвести от него взгляда.

— У вас есть послание для меня? — прошептал он.

Гискард пристально посмотрел на него в ответ и слегка поклонился.

— Верно, сир. Нынче ночью, когда замок заснет, я должен отвести вас в базилику, в небольшой кабинет рядом с ризницей, куда вы ходили заниматься с отцом Бонифацием. Увы, отец Бонифаций скончался, пока вы были в отъезде, но я уверен, что его преемник не будет чинить нам препятствий. Как только мы окажемся там, я отведу вас к другу.

— К отцу Джорему?

— Да.

Джаван не сразу осознал, что все это время стоял, затаив дыхание, но теперь он испустил долгий, чуть слышный вздох. Он прошел на балкон, упершись ладонями в каменный парапет. Интересно, как много Гискард и его отец знают о нем… Хотя если Джорем доверил обоим де Курси такую секретную миссию, то, должно быть, им известно очень многое. По крайней мере, они знали о его способности отличать правду от лжи в словах человека, и что у него есть защиты и он способен определить, если кто-то пытается проникнуть в его сознание.

— Как вы думаете все устроить сегодня ночью? — спросил он, любуясь городом, залитым беспощадными лучами солнца.

Гискард подошел поближе. Отец его остался в дверях на тот случай, если кому-то придет в голову заглянуть в опочивальню.

— Никому не покажется странным, если сегодня вечером вы отправитесь в базилику, чтобы поклониться телу брата, — невозмутимо пояснил Гискард. — Я буду вас сопровождать. В это же самое время отец будет стоять в почетном карауле. Если потребуется, он отвлечет остальных. Согласны?

После полудня разразилась гроза, небеса потемнели задолго до сумерек и разразились громом, молнией и проливным дождем. После долгой засухи это сперва показалось облегчением, однако влажность вскоре стала невыносимой. Ливень прекратился на несколько часов после заката, но начался вновь незадолго до того, как Джаван собрался спуститься в базилику.

Дождь падал мерно и тихо. Воздух казался тяжелым и плотным, но, по крайней мере, стало чуть попрохладнее. Гискард бы предпочел, чтобы для сегодняшней вылазки они надели плащи с капюшонами, но для этого по-прежнему было слишком жарко. Впрочем, черные траурные одежды и без того не привлекали особенного внимания.

Джаван также предложил, чтобы их сопровождал еще один человек. Это вызовет меньше подозрений, чем если бы он направился вдвоем с Гискардом, которого он едва знает, поэтому Карлан стал их спутником в этот вечер. Если понадобится, позднее они замутят воспоминания молодого рыцаря. Джаван рассказал Гискарду о том, что в сознании Карлана для этого были сделаны специальные установки, но ни словом не обмолвился, откуда они взялись. Пусть Дерини считают, что это работа Джорема или кого-то еще из его друзей. Пока что Джавану не хотелось слишком многое открывать о собственных способностях.

Они не пытались сохранить в тайне, что идут в базилику, ибо, как справедливо заметил Гискард, едва ли кому-нибудь покажется странным, что король пожелал еще раз проститься с покойным братом, после того как схлынет дневная толпа и воздух чуть посвежеет. Все втроем они миновали главные двери и незаметно прошли по боковому трансепту, чтобы преклонить колена рядом с катафалком. В неровном свете погребальных свечей, установленных по три с каждой стороны гроба, Джаван с трудом различал силуэт Этьена де Курси среди четырех рыцарей, что несли безмолвное бдение. Они стояли спиной к катафалку, склонив обнаженные головы над мечами, удерживая оружие в неподвижности за крестовину. На рыцарях были накидки цветов Халдейнов поверх черных траурных одеяний. Все они были перепоясаны широкими черными кушаками.

О самом Алрое Джаван предпочитал сейчас не задумываться. Все равно, то тело, что лежало сейчас перед ним, — это был уже не его брат. С головы до ног умершего окутывал черный саван, в полумраке почти скрывая его очертания. Алрой казался теперь совсем маленьким, а приглушенный свет свечей смягчал мертвенную бледность лица, так что могло бы показаться, что он вовсе не мертв, а лишь заснул. Однако даже стойкий аромат благовоний не мог полностью скрыть запах начинающегося тления.

Джаван не задержался надолго, хотя и заставил себя подойти к гробу и дотронуться до сложенных на груди рук в последнем жесте прощания. Уже завтра тело Алроя в гробу будет перенесено в собор, и Джаван никогда больше не увидит своего брата-близнеца.

Притихший и подавленный, он скользнул вслед за Гискардом в задние двери, но заставил себя отвлечься мыслями от прошлого и перенестись в настоящее. Гискард и Карлан зорко осмотрели все вокруг, чтобы убедиться, что никто не следит за ними. Он восстановил давнюю связь с Карланом, когда они преклонили колени в базилике, поэтому теперь юный рыцарь не задавал никаких вопросов по поводу того, чем они заняты.

По знаку Гискарда, Джаван увлек за собой Карлана в северную часть базилики, пока наконец не показался проход, ведущий в восточный придел здания. Низенькая дверца оказалась не заперта, и они спокойно прошли внутрь. Вскоре, миновав ризницу, к ним присоединился и Гискард.

В маленьком кабинете все осталось точно так же, как и помнилось Джавану, если не считать того, что исчез стол отца Бонифация, и человек, который лежал сейчас на кушетке, был незнаком принцу. На нем было одеяние Custodes Fidei. Гискард, заперев на засов дверь кабинета, подошел ближе и склонился над священником, рукой коснувшись закрытых глаз.

— Его зовут отец Асцеллин, — заметил Гискард. — Один из самых подлых Custodes, кого я знаю. Принадлежит к свите старшего Инквизитора. Я был бы рад усыпить его навсегда, но это могло бы возбудить ненужные подозрения. Пока что мы не должны себе этого позволять.

Сглотнув, Джаван подошел ближе. Прежде ему и в голову не приходило, что Дерини может быть способен на нечто подобное. Эта мысль подействовала на него отрезвляюще. По счастью, Гискард истолковал его сомнение как простую робость и одарил принца ободряющей улыбкой.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Это лишь мимолетное искушение. Я никогда бы такого не сделал, по крайней мере, с беззащитным спящим человеком.

Без предупреждения рука его метнулась и ухватила Карлана за запястье, и в тот же миг он овладел сознанием молодого рыцаря. Все было совсем не так, как это проделывал сам Джаван. У Карлана подогнулись колени, он рухнул на пол, глаза закатились, так что показались белки. Еще мгновение назад он был полностью в сознании, а через миг уже погрузился в глубокий транс. Джаван и Гискард подхватили его с пола и усадили на стул рядом с очагом. Это было самое неприметное место в комнате. Однако Джавана удивило и несколько покоробило то, как резко Дерини обошелся с Карланом, который был предан ему до мозга костей, и потому, не удержавшись, он спросил Гискарда:

— Так ли это было необходимо?

— Что именно?

— Его сознанием очень легко овладеть, нужен был всего лишь небольшой толчок.

Гискард удивленно поднял брови.

— Как часто вам доводилось видеть, чтобы кто-то делал нечто подобное? — спросил он.

— Довольно часто, — туманно отозвался Джаван. — Не имеет значения, просто Карлан мой друг, нет нужды обращаться с ним таким образом, как вы обошлись с этим священником, отцом… боюсь, я забыл его имя.

— Асцеллин, — автоматически подсказал Гискард. Затем потрясенно покачал головой. — Поверить не могу, что обычный человек указывает мне, как распоряжаться своей силой, пусть даже король.

Джаван отвернулся.

— В свое время я работал с Целителем. Он всегда действовал очень изящно. Я вас не боюсь, просто я не привык, чтобы магию проявляли так… грубо.

— Может быть, если бы все мы в свое время были погрубее, то сейчас Дерини не оказались бы в таком положении, — резко отозвался Гискард. — Может, и не было бы никаких Custodes Fidei, которые вынюхивают нас теперь по всей стране и уничтожают каждого, кто попадется им в руки.

— Я тоже их терпеть не могу, — шепотом отозвался Джаван. — К тому же отчасти я ощущаю свою ответственность за случившееся, поскольку именно мой брат дозволил, чтобы этот орден был создан. Я надеюсь исправить положение, но этому явно не суждено будет случиться, если мы здесь проспорим всю ночь напролет. Так что давайте отправимся к Джорему, если уж мы пришли сюда именно за этим.

Гискард был явно ошеломлен подобным обращением и настороженно кивнул.

— Прошу простить меня, государь, но я не слишком хорошо знаю сэра Карлана, и тем более, я не мог знать, насколько хорошо его сознание поддается контролю. Я подумал, что лучше немного перестараться, чем потом пожалеть об этом.

С этими словами он быстрым шагом пересек комнату и склонился над поручнем молитвенной скамеечки, стоявшей в углу. С негромким щелчком стенная панель справа отодвинулась в сторону. Гискард вошел в образовавшуюся крохотную нишу, и Джаван без колебаний последовал за ним, а затем встал спиной к своему спутнику, до сих пор не в силах забыть их недавнюю перепалку.

— Мне сказали, что вы уже проходили через этот Портал, — шепотом произнес Гискард и положил руку на плечо Джавану.

— Да, — отозвался тот чуть слышно, готовясь к не слишком приятному прыжку.

— Я также знаю, что у вас откуда-то имеются защиты, — продолжил Гискард у самого его уха. — Отец Кверон велел мне не входить глубоко в ваше сознание, лишь слегка зацепить, чтобы провести за собой через Портал. Но после нашего разговора насчет Карлана теперь мне стало ясно, что вам известно куда больше, чем мне о том сообщили, и вероятно, я и впрямь действовал слишком грубо. Есть какие-нибудь предложения?

Голос его звучал совершенно искренне, в нем не слышалось ноток обиды. Это было явное предложение мира, и Джаван с радостью принял его, почувствовав внезапную теплоту по отношению к этому грубоватому юному Дерини, который, очевидно, очень многим рисковал ради того, чтобы ему помочь.

Он уже несколько лет не вступал ни с кем в ментальный контакт, но ощутил внезапный прилив уверенности и опустил свои защиты, чтобы позволить Гискарду взять над ним контроль и помочь совершить прыжок. Глубоко вдохнув и выдохнув, он сделал усилие над собой, чтобы расслабиться и облегчить Гискарду задачу.

— Я уверен, что у нас это будет получаться гораздо лучше, когда мы как следует узнаем друг друга, — заметил он негромко. — Но пока делайте это так, как привыкли, как если бы я был одним из вас. Меня кое-чему учили в свое время. А если не сработает, поищем другой способ.

— Вполне разумно, — отозвался Гискард шепотом. — Ну, если вы готовы, то и я готов.

Еще раз глубоко вздохнув, Джаван закрыл глаза и запрокинул голову, затылком упираясь в плечо своего спутника. В тот же миг он окончательно опустил защиты, давая дорогу сознанию Гискарда. Он даже не пытался угадать, в каком направлении они совершат перемещение, хотя кое-какие подозрения у него имелись.

Гискард и здесь оказался резче, чем было привычно Джавану. Но, судя по всему, они имели шанс сработаться достаточно хорошо, чтобы осуществить прыжок. Миг головокружения и потери ориентации быстро миновал. И когда наконец Джаван открыл глаза, то перед ним была давно знакомая небольшая комната с каменными стенами в недрах михайлинского убежища.