"Возрождение Дерини" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава XV Нынче битва, которой смертному не постичь

Мысли Келсона мчались неистово в лихорадочных поисках ключа, и теперь он все проверял под углом магии Дерини. Мальчик сложил руки вместе, его пальцы сами по себе коснулись Огненного перстня, и он вновь повторил про себя строку ритуального стиха: «Защитник власть твою скрепит печатью… Защитник власть твою скрепит… Скрепит печатью…»

Внезапно взгляд Келсона замер на плитках пола, где стояла Карисса. Он никогда раньше не замечал, что на мраморных плитах центрального нефа начертаны имена святых — плиты с именами… О Боже! Да может ли это быть?

Сдерживая возбуждение, он обежал глазами большой круг, ища среди мраморных пластин одну — ту, которую он и не надеялся бы найти, будь собор поновее. Но в Святом Георге… Боже мой, вот она! Пластина Святого Камбера, который некогда звался Defenser Hominum — Защитник людей!

Келсон поднял глаза и, торжествуя, окинул ими собор. Он нашел ответ, нашел разгадку! Они спутали кое-что, когда читали стихи, чем и ввели себя в заблуждение. Но сейчас…

Он долгим пристальным взглядом изучал лицо Кариссы, прежде чем заговорил, — ему необходимо было продумать дальнейшие действия.

— Вы предположили, что Мы боимся боя с вами, Карисса, — ровно начал Келсон. — Вы признались в убийстве короля Бриона. По вашей вине тяжело ранен тот, кого Мы почитаем почти так же, как отца. И вы тяжело поразили Нашу мать, которая совершила отчаянную попытку отвратить нашу схватку. Время разговоров миновало. Прошло время и для прощения, кое Мы полагали даровать даже после всего, что уже свершилось. Ныне Мы будем сражаться с вами. Карисса. Мы принимаем вызов и согласны на бой с вами, хотя в том, что мы будем сражаться в храме, и есть некое кощунство. Но вы принудили Нас к этому, так знайте — Мы не обещаем вам ни тонкого обхождения, ни милосердия.

Карисса высокомерно закинула голову.

— Сумеречная не нуждается в твоем милосердии, Келсон. И когда подобное говорится только из хвастовства, я могу лишь рассмеяться. Спускайся, пока ты еще жив, я готова.

Келсон презрительно взглянул на нее, затем перевел взгляд на Моргана и Дункана и ободряюще кивнул им. Коснувшись застежки, юный король сбросил с себя тяжелый, цвета темного вина плащ, и подоспевший Нигель подхватил мантию. Уверенность племянника несколько успокоила дядю — его надежды вновь обрели жизнь. Повернувшись, Келсон медленно сошел по алтарным ступенькам. Нигель остался на месте с его плащом, перекинутым через руку, неподалеку замерли и Морган с Дунканом.

Когда Келсон спустился, Карисса отступила к дальней стене нефа, футов за сорок, ожидая, пока Келсон нагнется за перчаткой.

Однако он остановился, подыскивая маршрут, который позволил бы ему быстрее всего подойти к плите с именем Камбера, что была (он видел ее краем глаза) в двадцати футах впереди и чуть левее. Он двинулся к Кариссе с перчаткой в руке, отклоняясь влево, чтобы путь прошел через эту плиту. Затем он швырнул перчатку в сторону герцогини и, шаркнув по мраморному полу, ступил на плиту.

Морган и Дункан смотрели на происходящее со все нарастающим напряжением — очень уж неравным был принятый Келсоном бой, и слишком страшны возможные последствия. Казалось также невероятным, что у мальчика появился какой-то план, но по взгляду, брошенному им, не оставалось сомнений, что это так. Наконец, когда нога Келсона ступила на плиту с именем Камбера, они поняли, на что он надеялся, однако, судя по всему, пока ничего не изменилось.

Карисса мгновение презрительно смотрела на перчатку, затем заставила ее подлететь к своей руке и швырнула одному из своих стражников. Она с легким поклоном приблизилась к Келсону, который никогда еще не выглядел столь ужасающе юным и одиноким, как в эту минуту.

— Готов ли к ристанию, мой лорд Келсон? — произнесла Карисса, и слова многословного ритуала шутя сходили с ее языка.

— Мы готовы, моя леди Карисса, — кивнул Келсон.

Карисса улыбнулась и отступила на несколько шагов назад, сложив руки и тихо бормоча заклинание. Полукруг голубого огня вспыхнул за ней — чеканная линия сапфирного льда, охватившая половину плит с именами святых.

Герцогиня опустила руки, еще немного отступила назад и сделала покровительственный жест в сторону Келсона.

Тот глубоко вздохнул — начиналось главное испытание, ибо если он не сможет ответить на магию Кариссы, это будет значить одно — что он проиграл, что сила и впрямь утрачена. А он, вступив на плиту Камбера, пока ничего не почувствовал, не заметил никакого опознающего мерцания. Он не знал даже, с чего начинать.

Вознеся молитву отвергнутому святому, чье имя было начертано на плите у него под ногами, Келсон поднял руки над головой — одним плавным движением, как только что сделала это Карисса.

И нежданно слова сами полились из его уст — слова, не слышанные им прежде, тихий речитатив, вызвавший в воздухе потрескивание. За спиной его вспыхнула малиновая линия, тоже принявшая полукруглую форму, и два полукруга слились в единое красно-синее кольцо.

Келсон, сдерживая улыбку, опустил руки, почувствовав, что могущество пришло к нему, что он овладел мириадами чар и может управлять силами большими, нежели смел надеяться. Мальчик услышал вокруг тихий шепот облегчения — его люди поняли, что он владеет силами Халдейнов.

Но это было еще не все! В глубину его сознания проникли — и он это явственно ощутил — радость и уверенность, исходящие от Моргана и Дункана.

Он позволил себе легкую ироническую усмешку, видя недоумение своей противницы, обнаружившей, что он неподвластен ее чарам. Однако тотчас Келсон заставил себя сосредоточиться, ибо Карисса подняла руки и начала новое заклинание. Теперь он понимал, что она говорит, и внимательно слушал, собираясь с мыслями, чтобы суметь ответить, когда она замолчит.

Голос Кариссы в тиши собора звучал, тихо, но отчетливо:

Как только Карисса кончила читать, Нигель потянул Дункана за край одежды:

— Дункан! Ты знаешь, что она делает? Если она продолжит это заклинание и полукруги совсем сольются…

— Я знаю, — сурово прошептал Дункан, — круг не разбить, пока один из них не умрет. Это заклинание из древних рун.

— Но…

— Это отчасти для безопасности других, Нигель, — спокойно сказал Морган. — Без такого замкнутого круга чары иногда не удается удержать в руках. Они будут сейчас, судя по всему, иметь дело с чудовищными по мощи силами. Я уверен, что вам бы не доставило удовольствия испытать их действие на себе.

— По крайней мере, мы знаем, что Келсон овладел силой Бриона, — заметил Дункан, глядя, как мальчик вытягивает руки, повторяя жест Кариссы. — Его никогда этому не учили.

Ровным, тихим голосом юный король ответил на заклинание Кариссы:

Едва он закончил, круг вспыхнул лиловым огнем; он был в диаметре футов сорок, словно в самом деле отгородил от сражавшихся всех остальных. Оба противника отошли на противоположные стороны круга, оставив по пять футов у себя за спиной.

Карисса быстро окинула взглядом круг и заговорила. Ее голос гулко звучал в мертвой тишине.

— Мой лорд Келсон, как Вызванный, ты обладаешь правом и преимуществом первого удара. Используешь ли ты его, или Вызвавшей продолжать?

— Моя леди Карисса, как Вызванный, я и впрямь имею право первого удара. Однако Вызвавшая столь прекрасна, что мы изменим порядок. Первый удар твой, — ответил Келсон.

Карисса улыбнулась и кивнула, а Нигель опять толкнул локтем Дункана.

— Что за чертовщину он несет? — хрипло прошептал он. — Зачем он дает ей лишнее преимущество ко всему, что она и так имеет?

— Все правильно, — пробормотал Дункан. — Он должен так поступить. Это одно из формальных правил поединка: мужчина, даже если он вызван, уступает право первого удара противнице. Келсон согласился играть по правилам, а это одно из них. Не волнуйтесь. Первые чары — это только проверка.

В дальней стороне круга Карисса вытянула руки, сложив их вместе, а затем, пробормотав что-то себе под нос, медленно развела их. Сразу после этого над ней возникло голубое сияние, оно поднималось, расширялось, увеличивалось до тех пор, пока не приняло вид воина.

Когда очертания обрели четкость, невообразимый этот воин в голубой кольчуге, с голубым щитом и блестящим мечом в руках окинул взглядом круг и направился, пересекая его, к Келсону.

Келсон колебался лишь мгновение. Быстро положив правую ладонь на левый кулак, он создал в воздухе светящийся малиновый меч. Когда голубой гомункулус-воин приблизился и почти достиг мальчика, из левой руки Келсона ударил луч света и рассек голубой меч, а тем временем малиновый клинок обезглавил воина, и тот упал на землю с гулким шумом, а потом и воин, и меч Келсона истаяли, превращаясь в голубой пар.

Народ одобрительно захлопал своему молодому королю и тут же затих — ловкие пальцы Кариссы начали двигаться в такт следующему заклятию. Даже прежде, чем она начала читать заклинание, темная дымка начала сгущаться вокруг нее, напоминая по форме дракона.

Однако больше она не успела прочесть ничего, так как Келсон сразу начал отвечать, и туман стал рассеиваться.

Глаза Кариссы угрожающе потемнели, но она промолчала. Она полагала, что победит легко, но мальчик, как оказалось, знает куда больше. Не то чтобы она усомнилась в своей победе — разве новичку с только что приобретенной силой одолеть настоящего чародея Дерини, изощрившего свои способности многолетней практикой? Герцогиню разгневало то, что он осмелился бросить вызов ее могуществу.

Терпеливо, чтобы сохранить силы к концу, она принялась за обычные испытательные чары, решив истощить силы своего противника. Это может занять больше времени, но исход, по крайней мере, известен.

Чары пересекали круг — атака и отражение, вновь нападение и ответный удар; все вокруг замерли, наблюдая за битвой. Люди Кариссы спокойно стояли, построившись в колонну, за спиной своей госпожи. Привыкнув к ее упражнениям в магии, они удивлялись только тому, что схватка так затянулась. По-видимому, ее слуги были уверены, что все это делается только для устрашения простонародья и что скоро их госпожа уничтожит этого новичка, и терпеливо ждали. Впрочем, некоторые мавры наблюдали за происходящим с неподдельным интересом — они были знакомы с магией не понаслышке, и для них каждый выпад хозяйки был уроком.

Сторонники Келсона следили за боем с мрачными лицами. На глазах Нигеля выступили слезы, ибо в какой-то момент он испугался, что мальчик не справится с герцогиней. Морган поднял голову и тронул Дункана за плечо здоровой рукой.

— Дункан…

Тот с тревогой посмотрел вниз. Лицо Моргана было бледнее, чем прежде, и его благородные черты были еще сильнее искажены болью.

— Что-то случилось? Болит?

Морган сжал зубы и чуть кивнул.

— Я потерял много крови, Дункан. Я чувствую, что слабею… А то усилие, которым мы спасли Джеанну, почти доконало меня.

— Чем я могу помочь тебе? — наклонился священник. Морган попытался лечь на высокой ступени поудобнее и застонал — движение вызвало сильную боль.

— Помнишь, я говорил тебе об исцелении Дерри прошлой ночью? Так вот, теперь я попытаюсь сделать это снова. — Он положил левую руку на грудь, чтобы видеть печать с грифоном. — Думаю, путь я уже знаю, да хватит ли сил. Поддержи меня, следи за направлением моих мыслей, но не вмешивайся. Я побаиваюсь, как бы не забраться в кое-какие области… ну, сомнительные.

Дункан слабо улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что вступаешь в союз с дьяволом, Аларик?

— Может быть, — пробормотал тот.

Он вновь с тоской посмотрел на схватку и улыбнулся, увидев, как мальчик отразил нападение какой-то, должно быть, ядовитой заморской твари. Генерал перевел глаза на печать с грифоном, сосредоточился, и они заблестели, как только он вошел в первую фазу Тиринского транса. Едва он достиг этого состояния, Дункан также сконцентрировал внимание на печати. Священник легко вошел во взаимодействие и разрешил своим мыслям смешаться с мыслями своего родственника, позволил себе поплыть по течению его мыслей, чтобы защитить и поддержать его, когда это понадобится. Нигель даже не догадывался о происходящем.

Для Келсона время тянулось бесконечно. Все эти существа и твари, реальные или вымышленные, которых он убивал и сам создавал, явились, как казалось ему, из какого-то давнего, полузабытого сна: драконы с крыльями и без; осьминоги с извивающимися щупальцами; изрыгающие огонь грифоны; Стенрект — такой, каким он видел его в саду; единороги — список казался бесконечным. А Карисса уже собиралась наслать на него какой-то новый ужас.

Он выпрямился и весь собрался, внезапно почувствовав, что предшествующие чары Кариссы — просто баловство в сравнении с тем, что предстоит сейчас.

Стоило ее пальцам сделать несколько новых, странных движений, как Келсон понял — это чародейство действительно темнее всего предыдущего. Он напряг слух, ловя каждое слово, когда она начала произносить заклинание:

Как только она это сказала, в воздухе раздался грохот, и густой черный дым начал собираться в какой-то огромный, расплывчатый силуэт, очертаниями смутно напоминающий человека, но с чешуйчатой кожей и длинными когтями и клыками.

Существо это постояло мгновение, растерянно мигая в непривычно ярком для себя свете, и Келсон, сжав руки за спиной, с ужасом подумал, что у него не хватит сил одолеть чудовище. А когда оно, опомнившись, уже двинулось к нему через круг, Келсон начал колдовать — вяло и безрезультатно.

Чавкая и визжа, существо продолжало ковылять через круг, исходя голубым дымом и пламенем, его глаза сверкали багровым светом, бросавшим отблески на стены собора.

Чудовище проползло полпути, и мальчика охватил ужас.