"Дверь в Зарабию" - читать интересную книгу автора (Полынская Галина)

Глава двадцать восьмая: Готовность номер один

Совместными усилиями план разработали быстро, мыслительному процессу очень помогал резко усилившийся ветер. На море разыгрался нешуточный шторм.

– В общих чертах все понятно, – приплясывала, стуча зубами Мира. – Пойдемте отсюда, я замерзла до ужаса!

– Здесь неподалеку живет отшельница, бабка Щура, – сказал Хамон, – она ко мне очень хорошо относится, надеясь, что я принесу ей удачу, можно к ней зайти погреться и перекусить. Еще у нее полно всякого тряпья, соорудите себе накидки, чтобы ваша странная одежда не так бросалась в глаза.

Предложение шапы сочли разумным. Королевский талисман ходил на задних лапах, потешно виляя толстенькой попой с маленьким хвостиком. Следуя за ним, друзья углубились в лесок, сплошь состоявший из деревьев, напомнивших Мире южные ивы, с той разницей, что узкая листва этих деревьев была бледной, чуть голубоватой. Под ногами похрустывал крупный белый песок. В лесочке царила тишина, ветер трепал лишь верхушки деревьев.

– А ты флоин, да? – произнес Хамон, поравнявшись с Ромом.

– На лбу это у меня, что ли, написано? – недовольно пробормотал юноша.

– У тебя ярко синие глаза, у людей такого цвета не бывает. Вообще-то, флоины неплохой народ.

– Спасибо, – хмыкнул Ром. – Далеко еще?

– Почти пришли.

Деревья расступились, открывая песчаную поляну, приютившую хижину, старательно, но неумело сколоченную из необструганных досок и дерева, выброшенного морем. Высокая девушка в сером платье с длинной белой косой протирала кусок стекла, вставленный в окошко.

– Щура! – окликнул Хамон.

Девушка обернулась, и Мира невольно замедлила шаг. Обветренное лицо «девушки» покрывали глубокие морщины, отчего оно напоминало древесную кору. Бесцветные глаза настороженно взглянули на непрошеных гостей.

– Вы постойте тут, – сказал шапа, – а я с ней поговорю.

Он подошел к женщине и что-то быстро застрекотал на незнакомом языке, оживленно жестикулируя лапками. Щура его внимательно слушала, время от времени поглядывая на гостей. Затем она махнула Хамону рукой, и они вошли в дом.

– Если он все скажет, как я его научил, то она обязательно согласится, – произнес Жигу, разглядывая убогую постройку.

– Хамон парнишка смышленый, – сказал Ром, – да и вернуться хочет обратно на свои мягкие подушки, так что будет стараться. Нам главное – попасть во дворец и подобраться поближе к камню.

– Хоть бы она согласилась нам помочь, – Мира присела под дерево. – Тогда бы точно все получилось.

Из хижины выскочил Хамон и приглашающе замахал лапками.

Внутри домик оказался гораздо вместительнее, чем казался снаружи. В углу темнели обложенные камнями угли, у стены размещалась лежанка, в углу у входа стояла громадная дырявая корзина, доверху наполненная разноцветным тряпьем.

– Щура заинтересовалась нашим делом, – сообщил Хамон, – она изобразит прорицательницу.

– Отлично! – обрадовались друзья.

Зарабийского Щура не знала, поэтому общаться приходилось через Хамона. Жигу в доме не поместился, внутрь заглядывала одна его любопытная лысая голова.

Без тени улыбки, совершенно серьезно, Щура покопалась в корзине, извлекла изрядно потрепанный красный плащ с капюшоном и накинула его на плечи, потом расплела косу и тряхнула роскошными волнами волос. Потом кивнула Хамону и вышла из домика.

– Куда это она? – проводил женщину взглядом Жигу.

– Во дворец, – ответил Хамон. – Пойду-ка я за ней тихонько, на всякий случай.

– Прямо сейчас? – ахнула Мира. – Я… я еще не готова…

– Некогда готовиться, – Ром уже вовсю копался в корзине. – Хамон, она все правильно поняла?

– Да, сделает, как мы сказали: придет во дворец, скажет, что сегодня море вынесет на берег огневолосую девочку, золотую птицу и прекрасного юношу, которые смогут снова зажечь глаз. Все, я побежал.

– Золотая птица это я, да? – обрадовался Жигу.

– Нет, я, – Ром вытащил на свет желто-синий балахон, вылинявший и выгоревший, – а ты – прекрасный юноша. Пожалуй, я это возьму. Как ты думаешь, он добавит мне таинственности?

Мира посмотрела на страшный пыльный балахон и утвердительно кивнула. Себе она выбрала широченное белое платье, должно быть, сшитое ни девушку-гиганта, платье украшали пятна всевозможных форм и цветов, но их вполне можно было принять за авангардную расцветку. Всю эту красоту они надели прямо поверх одежды, и вышли из домика.

– Не мешало бы почистить «золотую птицу», – задумчиво произнес Ром, оглядывая дофу, – а то он выглядит как…

– Может, его в море помыть? – поспешно произнесла Мира, пока молодой человек не успел уточнить, как именно выглядит Жигу.

– Если меня намочить, – Жигу склонил набок голову, – то я темнею, становлюсь почти коричневым и начинаю вонять.

– Значит, это отпадает, – Ром подошел к нему, разглядывая оранжевые перья на крыльях. – Кажется, мы немного погорячились насчет «золотой», надо было сказать – большая лысая птица.

– Зачастую прорицательницы говорят иносказательно, – Мира старалась расчесать пятерней непослушные кудри. – Ром, ты бы снял шнурок с волос.

– Тогда они распустятся и станут мешать.

– Распущенные волосы сделают тебя еще красивее и романтичнее.

– Чего народ лишний раз баловать, – упрямился Ром.

– Снимай шнурок, кому сказала!

Кручинясь и печалясь, Ром повиновался.

– Вам действительно кажется, что я плохо выгляжу? – озаботился Жигу, пытаясь рассмотреть себя со всех. – Нет, вы, правда, так считаете?

– Нормально ты выглядишь, – успокаивала Мира, – как обычно.

– Предлагаю прямо сейчас отправиться на берег и разлечься на песке, – сказал Ром, – вдруг они сразу побегут к морю?

Предложение приняли единогласно. Пушистые солнечные лучи разогнали низкие тучи, проглянуло бледно-голубое небо, море немного успокоилось.

– Давайте прямо здесь и ляжем, – указала Мира на сухой песчаный островок неподалеку от шипящей морской пены.

Жигу без возражений плюхнулся на пузо, распластав крылья.

– Вы мне на перышки водички плесните, чтобы капли сверкали бриллиантовой россыпью, я буду шикарнее смотреться.

Ром зачерпнул пригоршню и полил на крылья Жигу. Морские капли покатились блестящими шариками, украшая птичье оперение.

– Ну? Как? – пытался поднять голову и посмотреть на себя Жигу.

– Шикарно. Не дергайся, а то все на песок осыплется.

Ром улегся на песок рядом с Жигу.

– На спину, будь добр. Покажем, так сказать, товар лицом.

Что-то недовольно бормоча, флоин перевернулся на спину.

– Так, эту руку давай в сторону, а эту вот сюда, а сам вот так вот выгнись слегка… Ром, ты что, не гнешься в пояснице?

– Так я буду похож на дохлую морскую звезду!

– Ты будешь похож на выброшенного морем прекрасного принца! Ложись, как велено!

Жигу хрюкнул со смеху. Ром старательно изогнулся, тоскливо поглядывая на сердитое лицо девочки.

– У меня сейчас спина треснет… – с натугой произнес он, стараясь зафиксироваться в неудобной позе.

– Подумаешь, неженка! Так, теперь ноги… сними эти дурацкие туфли, я их пойду и утоплю!

– Нет! – пошел в лобовую атаку флоин. – Не сниму! Они очень удобные! Я буду принцем в туфлях и точка!

– Ладно, как хочешь, а теперь лежи, не двигайся, приведу твои волосы в художественный беспорядок.

Ром молча терпел, пока Мира раскладывала на песке черные пряди. Оставшись довольна результатом, она устроилась чуть в стороне. Улегшись на бок, она растрепала кудри так, что они стали походить на огненный шар.

– Все, – прошептала Мира, – теперь ждем.

– Готовность номер один, – печально вздохнул Ром, боясь пошевелиться и нарушить с таким трудом выстроенную позу.