"Осколок в голове" - читать интересную книгу автора (Бакшеев Сергей)
ГЛАВА 21 Хасим. Остановка в Отраре
Каждый день караван Хасима делал длинные переходы. Надо было спешить, наступала весна, и неумолимо приближался срок, назначенный Тохтамышем. Привалы были сокращены до минимума, люди и животные устали, но Хасим жестко поддерживал набранный темп, обещая всем хорошее вознаграждение.
Где-то там, в далеком Сарае, томился сын Рустам. «Гостеприимство» нервного переменчивого хана могло в любой момент обернуться жестокой показательной расправой.
Войдя в родные земли, Хасим решил идти северным путем вдоль русла Сырдарьи. Южный путь вдоль Амударьи, через Бухару и Самарканд, где восседал Тимур, казался ему более опасным. Эмир не приветствовал торговые связи с Золотой Ордой, мог запретить дальнейший поход любого каравана и уж наверняка приказал бы проверить товар. К тому же Хасим не хотел бередить душевную рану и проходить мимо руин родного города Ургенча.
Длительный привал на два дня Хасим решил сделать лишь в Отраре. Там был большой караван-сарай, где люди и животные могли в нормальных условиях восстановить силы. Первую неприятную новость Хасим узнал еще на подходе к городу, расположенному на границе северных владений Тимура.
У городских стен Отрара разместилось множество шатров, где со всей страны собирались вооруженные отряды. По всему было видно, что армия готовилась к большой войне.
В караван-сарае Хасим встретил богатого купца Джанибека, с которым не раз имел коммерческие дела.
– Куда собирается эта армия? – после обязательного ритуала приветствия спросил Хасим Джанибека.
– Военная тайна, – посмеялся Джанибек. – Со дня на день здесь ждут Тимура. Он сам объявит о новом походе. Но умные люди говорят, что эмир пойдет на Сарай Тохтамыша. Золотая Орда сейчас слаба, как никогда, и Тимур ее раздавит.
Это была вторая неприятная новость для Хасима.
– А я собирался везти товары в Сарай, – горько вздохнул Хасим.
– Забудь об этом! Каждый, кто сейчас оказывает услугу Тохтамышу, становится врагом Тимура. И на то, что такой человек проживет больше месяца, я бы не поставил даже одного дерхе против тысячи. Какой товар везешь, уважаемый Хасим?
– На шелк сейчас цена упала. Китайцы завалили рынок своими тряпками! В любой лавке отсюда и до Константинополя лежат их ткани. Скоро китайцы научатся шить одежду, и тогда нашим портным придется выпрашивать милостыню у дороги, – пошутил Джанибек. – А вот бронзу я взять могу. Дождусь Тимура и пойду в Дамаск. Там этот товар можно сбыть генуэзцам. В Европе пока ценится восточная чеканка.
– Зачем ты дожидаешься Тимура? – удивился Хасим. Ему совсем не хотелось быть в одном городе с грозным эмиром. – Сейчас хорошее время для начала пути.
Джанибек усмехнулся:
– Хасим, ты же мудрый человек, зачем задаешь такой вопрос? Если купец сидит на деньгах, пусть даже под его ногами горы золота, он все равно остается лишь купцом. Торговцу надо дружить с властью, особенно когда она сильна. Власть в любой момент может лишить нас и денег, и жизни. И чем больше денег имеет купец, тем чаще и щедрее надо являть эмиру свою любовь. А если купца обуревает гордыня, то… Ты же помнишь молодого шустрого Хадыра? Не было в наших краях богаче человека. Он слишком быстро сделал большие деньги и подумал, что теперь ему дозволено все. И что, где он теперь? – Джанибек перешел на шепот: – Эмир схватил его, отобрал богатство и отправил в северную тюрьму. Вот увидишь, там его и сгноят.
– А поговаривают, что Хадыр сбежал в Иерусалим?
– Туда скрылся его помощник. Но надолго ли? От нашего эмира далеко не убежишь. Так или иначе, за долги казне все дело Хадыра эмир прибрал к рукам. И раздал верным людям из Самарканда.
Хасим кивал, вспоминая, как раньше он завидовал богатству и успеху Хадыра.
Правда, поговаривали, что Хадыр мухлевал с денежными расписками-чеками саррафов. В каждом городе были саррафы-менялы. Торговые люди постоянно пользовались их услугами. Можно было сдать деньги меняле в одном городе, взять от него чек и по этой бумаге получить деньги у другого менялы совсем в другом городе.
Молодой Хадыр начал с того, что создал собственную сеть менял. Потом он понял, что необязательно за все платить чистым золотом. Порой достаточно дать чек и получить взамен хорошую партию товара, а то и целый медный прииск. Иногда бумажкой можно было и в казну налог заплатить. А что денег в итоге не окажется, так это меняла виноват. Какой спрос с честного купца Хадыра? Да и не всегда продавец с полученными деньгами может до нужного города доехать. В дороге всякое случается.
– Поднялся Хадыр, как ты помнишь, при нашем старом слабом правителе, – продолжил задушевную беседу Джанибек. – А когда к власти пришел Тимур, заносчивый Хадыр не понял, что все изменилось, не переиначил себя. Ему дали время прийти с поклоном к эмиру. Но Хадыр вместо хитрости проявил глупую гордость. Вот и поплатился.
– Как идут твои дела, Джанибек? – вежливо поинтересовался Хасим.
– Теперь всем заправляют новые самаркандцы! А я не самаркандец, – вздохнул Джанибек. – Я не получаю казенных заказов. Мне никогда не дадут подряд на строительство дворца для эмира, не доверят управлять добычей меди и не назначат контролировать Шелковый путь. Но чтобы завтра иметь то, что у меня есть сегодня, я должен угождать эмиру. Я полностью вооружил сто воинов и для каждого купил двух скакунов. Я жду эмира, чтобы упасть ему в ноги и попросить принять этот дар от скромного купца Джанибека. Если он соизволит взять, я смогу целый год жить и торговать спокойно.
– Мне нечего отдать эмиру, – равнодушно произнес Хасим. – В Ургенче он и так забрал у меня все, что я имел тогда.
– Вот именно! – радостно воскликнул Джанибек, будто услышал подтверждение своих слов. – Если бы ты предварительно отдал ему четверть, как поступили некоторые дальновидные, то тебя бы не тронули люди Тимура.
Хасим был согласен с Джанибеком, но сейчас его волновали не события прошлых лет, а новые проблемы. Ему надо было выйти из города до приезда Тимура и сделать это так, чтобы никто не догадался, что он держит путь в Золотую Орду.
К вечеру эта непростая задача еще больше усложнилась. Кто-то из его слуг специально или по простоте душевной поведал, что караван направляется в город Сарай. Через несколько часов об этом уже знали во дворце наместника Отрара. От него к Хасиму пришел посланник и приказал завтра в полдень явиться во дворец для объяснений.
Хасим занервничал. Что он скажет, если проверят груз? Но отступать было некуда. Чтобы спасти сына, он должен был добраться до Сарая и привезти порох. Надо было действовать активно.
Хасим быстро, не торгуясь, продал местному купцу весь товар кроме пороха, а также уступил Джанибеку за полцены освободившихся верблюдов. С оставшимися верблюдами и самыми верными людьми вместе с преданным Шакеном он решил выйти из города ночью, держа направление на юг. А потом, скрывшись из виду, сделать большую петлю по пустыне и вновь выйти к водам Сырдарьи уже севернее Туркестана. Там людей Тимура еще не было.
К середине ночи торопливые сборы закончились. Все верблюды и погонщики стояли, готовые выйти в путь. Только Шиха, навьюченная двумя мешками с порохом, отказывалась подниматься на ноги. Двое погонщиков пинали и хлестали ее, применяя самые болезненные приемы, но верблюдица, закрыв глаза, неподвижно сидела на коленях и равнодушно терпела удары.
Хасим решил, что тяжкое ранение в голову все-таки подействовало на старую Шиху, и она отходит в мир иной. Он пожалел, что не продал ее несколько часов назад хоть за какие-нибудь деньги. Купец велел срочно переложить мешки на других верблюдов. Шиха распахнула большие глаза, скользнула мутным взглядом по злому лицу Хасима и равнодушно прикрыла веки, словно погружаясь в сон.
Оставшиеся верблюды по двое тронулись в путь. Хасим велел двигаться малыми группами, соблюдая интервалы, словно они переходят из одной части караван-сарая в другую. Все шли тихо и осторожно, но только выбрались за пределы города и расположившихся вокруг воинских биваков, как из темноты выехали вооруженные всадники.
– Кто такие? Куда держим путь? – спросил старший дозорного отряда на переднем коне.
– Купец из Самарканда, еду домой, – стараясь быть невозмутимым и сознательно не упомянув своего имени, бодро ответил Хасим.
– Возвращайся назад! Ночью въезд и выезд из города запрещены!
– Я понимаю, – вежливо улыбнулся Хасим, – но я долго странствовал и хочу быстрее увидеть семью. Хорошие люди всегда между собой договорятся.
Хасим достал мешочек с монетами и пошевелил пальцами. Послышался приятный перезвон. Командир ночного дозора с минуту раздумывал, но потом строго приказал:
– Возвращайся назад, купец! – И, словно оправдываясь, добавил: – Не время сейчас для договоренностей. Ждем великого эмира Тимура.
– А может, все-таки? – Хасим приподнял мешочек на уровень глаз.
– Возвращайся назад, я сказал! – грубо крикнул командир и потянул руку за саблей. Он был зол на купца, потому что знал, что теперь целый день будет жалеть об этом мешочке с монетами.
К Хасиму подъехал Шакен, и, незаметно для военного, но многозначительно взглянув на купца, положил ладонь на эфес сабли. Его решительный взгляд ожидал команды господина. Хасим вспомнил про «дракончика», один раз уже выручившего их. Но применять его здесь, где совсем рядом горят костры, вокруг которых собрались тысячи воинов, было полным безумием.
Хасим отрицательно качнул головой Шакену и повернул верблюда назад в город.