"Воскрешение из мертвых (сборник)" - читать интересную книгу автора (Томан Николай)2В Москву Травицкий прибывает ранним утром. Добравшись на такси до квартиры сестры и позавтракав, магистр в тот же день пригородным поездом едет в Тимофеевку. Отца Никанора застает он в церкви в обществе дьякона Епифания. Судя по всему, они готовят храм к вечерне. Отец Никанор тотчас же узнает Травицкого и спешит к нему с таким радушием, какого магистр явно не ожидал. И вообще по всему видно, что он не только рад, но и крайне польщен визитом богослова. Не дав Травицкому возможности объяснить причину столь неожиданного посещения, отец Никанор торопится познакомить его с дьяконом. Потом ведет к иконостасу, ибо от своего племянника-семинариста знает, что магистр большой знаток старинной иконописи. «Похоже, что этот молодой и, видимо, недалекий священник по-настоящему счастлив и вполне доволен своей судьбой, — думает магистр. — Он, конечно, и рясу свою носит не без гордости и все службы совершает самозабвенно…» Надолго ли только хватит этого рвения? Хоть он и глуп, но рано или поздно возникнет же и перед ним вопрос: есть ли все-таки тот бог, которому так преданно он служит? А чтобы подобным простакам не искать ответа на такие вопросы, он, мыслящий и многое постигший богослов Травицкий, должен сделать все возможное, чтобы укрепить их в этой вере. И если это ему удастся, православная церковь не останется перед ним в долгу… — А экспериментаторам, о которых вы племяннику своему рассказывали, какие же иконы подарили? — как бы между прочим, спрашивает Травицкий отца Никанора, все еще любуясь иконостасом. — Да, пришлось им помочь, — вздыхает отец Никанор, и в тоне его улавливает Травицкий нотки тревоги. — Полагая замысел их делом богоугодным, подарил я им несколько иконок, кои обратили они на приобретение научной аппаратуры… — Вы напрасно оправдываетесь, отец Никанор, — спешит успокоить его Травицкий. — Я не вижу в этом ничего не дозволенного и вспомнил-то о них так просто, глядя на этот чудесный иконостас. Ну, а экспериментаторы-то добились ли чего? — О том не ведаю, — снова вздыхает отец Никанор. «Видно, не очень удачно повел я разговор, — досадует на себя Травицкий. — Похоже, что побаивается он ответственности за разбазаривание церковного имущества, дорожит местом…» — Вы говорили, будто один из них реставратором у вас работал? — снова обращается он к отцу Никанору. — Действительно работал, а теперь не является не только в храм мой, но и в соседний, в коем получил большой заказ на роспись стен. — Заболел, может быть? — Право, не ведаю… — Могло и случиться что-нибудь. — А что же? Бог если только покарал? Всевышнему могло и не понравиться вмешательство в его дела… — Это, конечно, не исключено, — соглашается с ним богослов. — Поинтересоваться их судьбой нужно бы, однако. Вы знаете, где они живут? — У художника Лаврецкого был однажды. — А адрес физика вам разве не известен? — К сожалению, неведом. Я с ним у Лаврентьева встречался, на Трифоновской улице, в доме не то двадцать один, квартира тринадцать, не то тринадцать, квартира двадцать один. Травицкому уже ничего более не нужно от отца Никанора, и он лишь подыскивает благовидный предлог, чтобы распрощаться. А спустя полтора часа магистр нажимает кнопку звонка у дверей квартиры Михаила Лаврентьева. Открывает ему худенькая старушка в черном платье. Она представляется Дарьей Петровной Лаврентьевой — матерью Михаила. — А вы по какому же поводу к нему? — впуская Травицкого, настороженно спрашивает она, близоруко всматриваясь в его холеное лицо с аккуратной бородкой. Осмотревшись и заметив в углу комнаты старинный киот с иконами, Травицкий решается назвать себя: — Я, матушка Дарья Петровна, богослов, преподаватель духовной семинарии… — А, к Мише, наверно, насчет заказа? — живо перебивает его старушка. — Не в пору, однако. Выслан Миша из Москвы, а ведь какой мастер был святые лики писать! — Как — выслан? Неужели… — Да нет, батюшка, — перебивает его Дарья Петровна, — не за ремесло свое, а из-за приятелей своих. Тех и вовсе свободы лишили, а мой выслан только. — За что же, однако? — Ох, не ведаю я того, — тяжко вздыхает старушка, осеняя себя крестным знамением. — Изобрели они вроде что-то да и запродали чуть ли не за границу… — А что же именно изобрели, не знаете? — Миша мне ничего об этом не рассказывал. Видно, не велено было. Но, кажется, придумали аппарат какой-то для общения аж с самим господом богом… Это я случайно услышала, когда его приятель, инженер какой-то или, кажется, физик, на квартире тут у нас в прошлом году с тимофеевским батюшкой отцом Никанором разговаривал. Уж потом Миша сам мне рассказал, что забрали того физика и еще какого-то их компаньона за общение уже не с господом, а с иностранцами. Видно, продали они им аппарат свой для переговоров со всевышним. Может, бог их за то и покарал… Спустя два дня магистр Травицкий докладывает о результатах своей поездки епархиальному архиерею. — Как вы думаете, продали они свою аппаратуру иностранцам или нет? — озабоченно спрашивает его архиерей. — Думаю, что это им не удалось, раз в дело вмешалась госбезопасность… — Ну, а если все-таки они ее продали, а уже потом попались? Тогда этот эксперимент там, на Западе, непременно поставят. — Вне всяких сомнений. Потому и надо бы поторопиться, чтобы их опередить… — Опередить? — Да, с помощью Куравлева. Раз подобная идея родилась почти одновременно у разных людей, значит… — Теперь в этом не может быть сомнений. Нужно действовать. |
||
|