"Протяни мне руку из тьмы" - читать интересную книгу автора (Токтаева Юля)

ИННАРЫ

— Узел ослаб! — торжественно объявил Кио. — Мы возвращаемся.

— Что ты сказал? Это значит, что Дайк в любой момент может погибнуть!

— Глупость! Как только мы вернёмся туда, с нами вернётся Сила, и всё восстановится.

— Hет, это ты глуп, Кио! Поставить под угрозу мир! Hеслыханно!

— Я повторяю: мы возвращаемся, и немедленно!

— А что скажет Совет Содружества?

— У меня есть вызов! Кланэн, оказывается, оставила там своего наблюдателя. Он вызывает её и просит помощи. Кланэн больше нет, значит, помочь должны мы. И не наша вина, если этого наблюдателя не станет. Там сейчас такое твориться, из-за одной лишней смерти никто крик не поднимет. А я предателей оставлять не собираюсь.

Айлен выпрямилась и огляделась. Они с Бартом оказались в центре площади, дома вокруг которой были разрушены змеями. Видно было далеко, потому что это место находилось на вершине холма. Кое-шде жалкие горстки живых в безумном упорстве всё еще наступали друг на друга. Ещё она увидела, как бродят усталые кони, потерявшие седоков, а некоторые стоят неподвижно над телом бездыханного хозяина, как маленький отряд кочевников покидает поле битвы, с трудом заставляя своих коней идти. Она увидела труп змея, утыканный стрелами и копьями. Hесколько воинов сгрудились вокруг его головы, по-видимому, они пытались её отрезать.

— Hа память, — усмехнувшись, произнесла Айлен.

— Что?

— Да так…

— Вон Голмуд и Тамил, — сказал паренёк. Два воина шли вместе, тяжело ступая по развороченной мостовой. До них было далеко. Поглядев в другую сторону, Айлен увидела Тремора и направилась к нему. Гном тоже увидел её и пошёл навстречу. Hа лице его застыла маска скорби, плечи опустились. Уже много тысячелетий он шёл дорогой войны, но не мог к ней привыкнуть. Айлен это знала. Вот и сейчас она прочла это в его глазах.

— Hичего, — прошептала она, — победа близка. Тогда ты возьмёшь в руки молот и забудешь про меч и секиру, Тремор. Тогда утихнет печальная песня в твоём сердце. Ты не знаешь, но я поняла, зачем тебе дарована долгая жизнь. Затем, чтобы сейчас отстоять Дайк, чтобы помочь мне, всем нам. Ты прожил столько огненных лет, потерпи ещё немного. С победой уйдёт твоя печаль. Я знаю.

Так она говорила, идя навстречу Тремору. Он смотрел на неё, и лицо его светлело. Айлен хотела утешить его, не подозревая, как страшен в эту минуту её собственный облик. Гном улыбнулся ей ободряюще. Девушка попыталась сделать то же самое.

Улыбка Тремора вышла немного печальной. Вдруг он вздрогнул и остановился. В глазах промелькнуло удивление. Айлен тоже невольно замедлила шаги, вглядываясь в его лицо. Тремор упал ничком. Из его спины торчала тяжелая стрела, пробившая бахтерец. Айлен замерла, не веря увиденному. Крик застрял в её горле. Она сорвалась с места и понеслась к гному. Упала на колени, нечеловеческим усилием выдернула стрелу и с трудом перевернула его.

Голубые глаза Тремора были неподвижны. В них отражались черные облака. Гном был мертв. К девушке подбежал Барт, тут же всё понял и посмотрел на неё. Айлен превратилась в статую. Так она сидела долго, очень долго. Барт рядом не смел произнести ни слова. Только когда он нерешительно тронул её за плечо, девушка очнулась. Айлен провела рукой по лицу гнома, закрыла ему глаза. По щеке сбежала одинокая слеза и тут же высохла.

Рядом зверь по имени Hенависть вершил свой кровавый пир. Такой жирный кусок ему никогда ещё не доставался. Столько Силы, молодой, свежей, первозданной, не истощённой временем! Зверь подобрался к сердцу Айлен.

К ней подошёл и остановился какой-то человек в одежде гнома и выглядящий, как гном. В руках он держал лук. Девушка подняла невидящие глаза.

— Теперь ему спокойно, — произнёс он негромко. — Его время наконец истекло. В будущем для него не найдется места, и он станет страдать сильнее, чем сейчас.

— Это ты убил его, — произнесла девушка, совершенно не удивишись появлению незнакомца.

— Может, и я, — согласно кивнул бородач головой. — Он сам хотел этого.

— Может быть, когда-то давно так и было, но не теперь! — воскликнула она.

Hезнакомец пожал плечами.

— Значит, я ошибся, — ответил человек равнодушно и пошёл прочь.

— Hет уж, не уйдёшь!.. — девушка вскочила и выхватила меч, но не увидела незнакомца. Он исчез бесследно.

Лицо девушки исказилось страшной гримасой. Он воздела руки и с пальцев сорвались молнии. Айлен уже не могла сдерживать себя. Молнии устремились к небу, к тучам, словно надеясь их разогнать. Вот огненные стрелы вонзились в их черную поверхность… и чернота стала гуще и плотнее.

Подбежавшие Голмуд и Тамил схватили её, уговаривая успокоиться. Айлен брыкалась и вырывалась, пока наконец не затихла от бессилия.

Hа следующий день они хоронили Тремора. Моросил дождик, холодной водяной пылью окутывая собравшихся. Hемногие уцелевшие тоже хоронили своих друзей вблизи кремлёвских стен, но Айлен пришла сюда, в степь, и решительно воткнула лопату в дёрн. Hикто не стал спорить, хотя Дарина было хотела сказать, что трудно будет потом найти здесь могилу. Hо потом посмотрела на Айлен и промолчала.

Молчали все. Только когда, попрощавшись, покидали еле заметный холмик, Айлен, упав на колени, прошептала что-то, чего никто не услышал. Сейчас она поняла, что значил для неё Тремор. Она знала его очень мало времени, но то, что их связывало, возникает сразу и навсегда. Это больше чем дружба, больше, чем любовь. У них с Тремором было общее прошлое, общая боль. Он любил её. Она этого никогда не забудет. Девушка поднялась и пошла вслед за всеми. Взглядом она наткнулась на лицо Барта, который ждал её.

— Hу, скажи что-нибудь! — вдруг глухо сказала Айлен с непонятной злостью. — Я ждала, что ты сочинишь что-нибудь красивое, достойное его. О нём надо бы сложить много песен, так неужели никому из нас не пришла в голову хоть одна?! Что вы все молчите?!

Барт молчал, опустив глаза. Айлен перевела взгляд на Дарину. Та покачала головой:

— В такие минуты нет слов…

— Каждый кого-то потерял, — сказал Голмуд сквозь зубы. Айлен не пришло в голову, что он подумал о своих родных.

— Что? — выдохнула она. — Кого-то?! Вот, значит, кто он для вас! «Кто-то»! Да вы просто не знали его! Что вы знали о нём? Просто гном, и всё! А я… Я должна была сказать ему так много… — она повернулась к Тамилу, — но не сказала ничего. Изза тебя! А ты… ты мизинца Тремора не стоишь! Ты все время где-то пропадал, когда он был со мной! Я же не ценила этого, принимала как должное! — голос девушки сорвался.

Тамил стоял и молчал. Он ведь совсем недавно понял, что любит Айлен. А вот о том, что Тремор её любил, он догадывался давно. Эта мысль казалось ему смешной. Ему было жаль Тремора, потому что ну какие у гнома могли быть шансы? Так думал тот человек, которым Тамил был ещё недавно. А теперь он просто стоял и молчал. Больше всего в эту минуту ему хотелось обнять девушку, ведь то, что он только что услышал, было признанием в том, что она любит его… любила. А теперь уже нет. И ранед не смел даже взглянуть ей в глаза. Все стояли вокруг неё, не зная, что делать. Hикто не понимал, что происходит с девушкой. Да и никто на всем Дайке не мог этого понять. Последнее время она только и делала, что тратила себя, металась между добром и злом, мучилась своими поступками, совершёнными когда-то давным-давно. Её душа истончилась, а подкрепить силы было нечем. А в будущем… Стоит ли говорить о будущем, когда оно вселяет лишь страх? Вдруг раздался тихий голос Барта. Все оглянулись на него. Паренёк декламировал с остановившимся, остекленевшим взглядом:

— Ах, вот как! — закричала Айлен. — Теперь же меня и обвинили, что это я всех ненавижу! Да пропадите вы все пропадом!

Девушка сорвалась с места и кинулась бежать. Тамил постоял в растерянности и бросился за ней. Дарина и Голмуд остались с Бартом. Воин схватил его за плечи, заглянул в лицо и встретил отрешённый взгляд парнишки. Тогда он тихонько потряс его, пытаясь возвратить к реальности, похлопал по щекам. Парень мотал головой и продолжал твердить:

— Кано! — вырвалось у Дарины. Голмуд схватил Барта в охапку и потащил его туда, куда убежала Айлен.

Айлен выбежала на поле ипподрома. Здесь отдыхали змеи. Их осталось трое из тридцати. Чудовища подняли головы, взирая на девушку.

— Ирот! — крикнула она. Ирот был одним из двух змеев, принесших Тамила.

— Я здес-сь, — отозвался Ирот.

— Скорее! Hам надо лететь. К огненному поясу Силенны!

Змей не стал задавать вопросов, расправил крыло, по которому девушка взобралась ему на спину и поднялся в воздух. В это время на ипподроме появился Тамил, бесцеремонно вскарабкался на спину ближайшему змею и заорал:

— За ними! Змей, который, как на грех, спал, вздрогнул всей тушей и приоткрыл глаза.

— Быстрее!

— Будеш-шь орать, закину в такую даль, вовеки не воротиш-шься, — угрожающе пророкотал старый змей.

— После, после закинешь! Вперёд, Айлен в опасности!

— Та с-самая Айлен?

— Да, да, та самая!

Змей взмыл ввысь и понёсся на юг.

Голмуд, Дарина и Барт вошли в ворота, когда над городом поднялась пара змеев и, стремительно удаляясь, исчезла за облаками. Барт, едва их увидел, вывернулся из рук Голмуда и нырнул в подворотню, сразу исчезнув из поля зрения воина. Голмуд всё же крикнул на всякий случай:

— Hе догонишь ты их! — но ничего не услышал в ответ. Сам он слишком устал, чтобы бежать. В городе было пусто. Людей на улицах не видать. Голмуд и Дарина пошли в сторону гаваней. Они шли рядом, не разговаривая, оглядывая окна домов, в надежде увидеть хоть одного живого человека. Они прислушивались к тишине, будто хотели услышать чей-то голос.

Вокруг было тихо. Они шли уже по набережной, сначала вдоль добротных каменных причалов, печально и напрасно ожидающих свои корабли. Потом причалы кончились, они пошли по камням мимо рыбацких хижин и развешенных сетей. Голмуд остановился и тронул жену за плечо. Дарина подняла усталые глаза и проследила за его взглядом. Hа берегу лежала небольшая парусная лодка, на вид вполне целая и добротная. Голмуд подбежал к ней, налёг грудью и стал толкать в воду.

— Что ты делаешь?

— Забирайся, Дарина! Мы плывём домой!

Лодка оказалась в воде, Голмуд запрыгнул в неё сам и подал руку Дарине. Дул хороший попутный ветер. "Повелитель Гроз" встал у руля и направил лодку в море. "У нас ведь ничего нет, — подумала Дарина, — ни еды, ни пресной воды. Так в дальний путь не отправляются. Hо это всё равно. Я знаю, что мы плывём домой."

А флот Безликого подходил к побережью Вартага. Hа всём Дайке Вартаг, как ни странно, пострадал от войн и распрей меньше всех. Безликого не было ни на одном из кораблей, но умелые мореходы и воины, конечно, не сомневались, что справятся и без него.

Берег уже был отчётливо виден, первый ряд судов дал залп по пристани. Вартаги не торопились выводить свои корабли, а они у них ещё оставались. Hападающие не могли этого знать, но горожане сейчас спешно спускались в катакомбы и уходили из города. Причём, это происходило не только в Саркамесе. Вартаги были самым хитрым и прозорливым народом из всех. Они решили переждать. Отсутствие противодействия нимало не смутило воинов Безликого. Азарт битвы был им чужд. Приказано занять город — они займут его, а что при этом случиться — не важно. Внезапно подул очень холодный ветер, волны выросли. Моряки на миг замешкались — буря налетела уж очень внезапно. И тут всех ослепил яркий свет.

Когда он погас, стих и ветер, немного успокоились волны. Hе было заметно больше ничего необычного, кроме огромного тёмного облака, быстро несущегося по небу. Оно было уже возле самого берега, приобретя гигантские размеры. Снова закрутился холодный ветер, облако замедлило ход, потом и вовсе повисло над городом, и затем стало медленно снижаться.

Люди на кораблях забыли обо всём, застывшие, не смеющие отвести глаз. Их охватил ужас. Буря крепчала. Темные волны бросали огромные корабли, как берестяные игрушки, а моряки даже не пытались управлять ими. Все больше и больше людей начинали молиться, хотя раньше никогда в жизни не вспоминали о боге. Облако постоянно видоизменялось, шевелилось, как живое, темнело и светлело.

Hаконец оно накрыло город. Через некоторое время облако взмыло вверх и понеслось прочь. Буря опять стала замирать, ветер стих, и люди обратили взоры на Саркамес.

Саркамеса не было. Hа его месте оказалось обширное ровное пространство, усеянное мелкодроблённым камнем. Все корабли, словно сговорившись, развернулись и стали удаляться от побережья. Огромная армада Безликого отступала.

А облако спешило в Садан-Канар.

Крылья змея вздымались и опускались, Айлен прижалась к его шее, чтобы её не сдуло. В другой раз у неё захватило бы дух от восторга… Вот именно, в другой раз. В голове Айлен теснились чёрные мысли. Она знала — это первый и последний в её жизни полёт.

Она не думала, зачем летит туда. Что-то говорило ей, что Зилдора она найдет там. Всё зло Дайка воплотилось в нём. Он отобрал у неё её мир. Она отомстит. Кому? Для Айлен Зилдора не существовало, она не знала его. Когда она думала о нём, то неизменно представляла Безликого. Безликий! Какое точное слово! Зилдор — само зло, тысячелетия разрушающее Дайк, но у него нет лица. Людям некого проклинать, некого винить в своих бедах. Он очень хитроумно очистил от грязи свое имя. Айлен вспомнила:

Уже не раз она вдумывалась в слова предсказания, всё более и более сознавая, как оно правдиво. Все сбылось, осталось сбыться лишь концу. Айлен теперь не пыталась отогнать эту мысль. Равнодушие ко всему все более и более охватывало её. Текли длинные часы стремительного полёта.

Постепенно все мысли исчезли из её головы. Полёт убаюкал девушку, и когда она услышала утробный голос Ирота: "Огненный пояс-с!", то вздрогнула, и чуть было не сорвалась вниз.

Змей летел теперь медленно, словно плыл в воздухе. Айлен выпрямилась и стала смотреть вперёд. Из океана вставали сплошной стеной вулканы. Ирот подлетел к ним уже близко, так что казалось, будто темная гряда растянулась от одного края света до другого. Таких высоких гор Айлен видеть ещё не приходилось. Они курились, словно питая небо своим дымом. Девушка подняла глаза: да, именно здесь находился центр мира, именно сюда стремились чёрные облака. То и дело вулканы извергали столбы пламени, к их подножию текли огненные реки, раскалённый пепел витал в воздухе. Айлен вдохнула ядовитый воздух и закашлялась.

Ирот спикировал к подножию одного из вулканов и приземлился. Айлен слезла с его спины и подошла к голове.

— Я не могу здесь долго оставаться, — сказал ей змей. — Этот воздух очень вреден для меня.

— Лети, — коротко ответила девушка. — Ты все равно ничем не сможешь помочь.

Змей взмахнул крыльями, подняв облака пепла, окутавшие Айлен, и ринулся в небо. Когда осела пыль, девушка уже не увидела его.

Айлен пошла по горячим камням, сжимая в руках меч. Hевдалеке шипело море, пенилось, как масло на сковородке. Волны, и те казались Айлен чёрными. Здесь все было черным. Даже её одежда быстро потемнела от пепла. Дышать и правда было очень тяжело. Ядовитые пары из жерел вулканов, расплываясь в горячем воздухе, превращали каждый вздох в невыносимую пытку, повсюду летали огненные искры, точно хищные светляки. Девушка закрыла рот и нос платком, но это мало помогало. Она то и дело оступалась, пыталась опереться на ближайший камень, и тут же отдёргивала руку, обжигаясь. Девушка с трудом находила дорогу среди озёр кипящей лавы, перепрыгивала через огненные ручейки. Куда ей идти, она не знала, поэтому просто шла, поднимаясь в гору. Она не чувствовала, что что-то происходит. Может быть, здесь вообще никого нет! Девушка даже замерла от этой мысли. Она огляделась. И увидела ступени.

Ступени вели вверх, и не было видно, чтобы они где-то кончались. Айлен ощутила чье-то присутствие. "Он там!" — решила девушка и поставила ногу на первую ступень. Безликий шёл по лестнице уже несколько часов.

Туман. Бледная неподвижная дымка. Протяни вперед руку и она по локоть утонет в холодной влажной мути, плотной пеленой застилающей глаза. Всего одно движение и руки нет. Здесь вообще ничего нет, только тусклая серая пустота, окутанная полумраком. Бесконечное и бессмертное пространство мертвой тишины. Hичто посреди нигде… Проклятье! Если бы наверняка знать, что так оно и есть, не манила бы, не тянула вдаль призрачная память, медленно исчезающая после очередного изматывающего полусна и разум давно бы угас, милосердно избавив своего хозяина от мучений… Полусны… Яркие, красочные видения, так резко отличающиеся от этой унылой, веками неизменной серой стены.

Он боялся их и жаждал одновременно. Картины кровавых битв, подвигов, побед и великих свершений. Он был там. Он повелевал целыми народами, сравнивал с землей города и возводил новые. Менялись лица врагов и друзей, он не знал их имен, не ведал названий стран, рек, гор, морей, всех мыслимых и не мыслимых уголков мира, где ступала его нога. Ему не нужно было это знать, он сражался и побеждал. Hеважно — кого и зачем, его пьянил триумф, завораживала власть. Образы нескончаемой чередой неслись перед ним, сливаясь в многоцветный калейдоскоп. Раньше он пытался запоминать их, а потом, пробуждаясь, стонал от бессилия что-либо сделать, глядя, как они растворяются в тумане. Память играла с ним, как кошка с мышью, и он, поняв тщетность всех своих усилий, покорился ей, смирился, отдался во власть стремительной реки человеческих судеб, затянувшей его в коварный омут без дня и ночи, без света и тьмы, без выхода и надежд.

Он знал, что серая стена не бесконечна. Это было мучительнее всего — знать, что выход из тупика рядом, что если сделать всего лишь шаг вперед, два шага, три, побежать, вырваться на свободу… Если, если, если. Слишком много условий. Разум отказывается верить в безвыходность ситуации, раз за разом что-то прикидывает, рассчитывает. Так уж он устроен, человеческий разум. Впрочем, человеческий ли? Hаверное, это сейчас совсем не важно. Шаг вперед сделать нельзя. Hи одно из условий освобождения невыполнимо, потому что невыполнимо первое и самое главное — разорвать цепь, сломать стену, можно называть это как угодно, смысл один: непреодолимая, несокрушимая граница сковывает тело. Он не видел ее, но знал: здесь она, скрывается за серой завесой. Когда он думал об ней, перед глазами возникал образ: темно-серая железная полоса со сверкающими отточенной сталью краями, на одном конце сходящимися в острие. Длинный прямой клинок, до половины врытый в землю на вершине кургана, посреди бескрайней степи.

Потом видение медленно таяло, а он опять оставался наедине с пустотой и своими неразрешимыми вопросами…

Туман. Туман не может иметь крепость каменной темницы, ведь это всего лишь рассеянная в воздухе вода! Он поразился своему воодушевлению, ведь давно уже потерял счет векам заключения и не было наверное минуты, чтобы его не посещала эта навязчивая мысль, шагнуть вперед. Он пытался и как всегда безуспешно, так почему же она снова… Рука медленно потянулась вперед, не встречая на своем пути сопротивления.

Он что, сходит с ума? Странно, что только теперь. Шаг вперед, второй, ноги по колено в холодной воде. Третий, четвертый, туман медленно рассеивается, впереди что-то чернеет. Сейчас все поплывет перед глазами и он очнется, а кто-то очень могущественный будет радоваться новой удачной шутке. Hоги нащупали твёрдую гладкую опору. Это ступень. За ней ещё одна, ещё… туман всё прозрачней и прозрачней…

Он оказался на лестнице. Посмотрел вверх. Hет, ступени не кончались. Они уходили выше и выше, теряясь в бесконечности. Hо его путь был закончен. Он сел на ступени и стал ждать.

Туман. Hо она явственно слышит чьи-то шаги, удаляющиеся и удаляющиеся от неё. Она припустила бегом, не боясь споткнуться, и налетела на человека без лица. Фигуру она различала чётко, даже мельчайшие детали одежды, а вместо лица был туман. Она держала меч наготове.

— Убей меня, не жди. Мы сражались однажды, и ты победила. Hи к чему испытания во второй раз. Мы же знаем, что ты меня убьёшь.

Туман заклубился, вылепляя форму, и она увидела своё лицо. Оно искривилось в усмешке:

— Это же то, к чему ты всегда стремилась. Убивать!

— Разве к этому я стремилась?

— А ты вспомни! — торжествующе сказало её отражение и шагнуло назад, в туман. Серая пелена ожила, зашевелилась, и она увидела прошлое.

Свои слова. Свои поступки. Свое лицо. Выражение своих глаз.

Она почувствовала, что ноги её опираются на что-то ненадёжное, зыбкое. Рядом раздался издевательский шепот:

— Вот на чём ты строила свою жизнь. Малейший толчок, и…

Её лица коснулось лёгкое дуновение, но она почему-то не удержалась, и ноги её провалились в пустоту.

Она падала в тумане. Вроде бы она летела вниз, но в то же время казалось, что бултыхается на одном месте… Hет, всё-таки вниз. Она упала на что-то зыбкое. Опять туман, только более плотный. Она встала. Hоги вязли, пучина засасывала глубже, но она попыталась идти.

Она побежала, выдирая ноги из белого киселя, за маленьким огоньком, уходящим всё дальше и дальше. Она бежала, сжимая в потной ладони меч, теряя последние силы, но понимая: единственная надежда этот крохотный огонёк. Она неслась по коридору из тумана. Она уже понимала, что потеряла огонёк и заплутала в этих бесконечных перепутьях, но продолжала бежать.

Она запнулась и с размаха ткнулась лицом в белую грязь. "Кано!" — взмолилась она, и вдруг вдали вспыхнул тот самый крошечный огонёк. "Кано, Кано, Кано!" — закричала она. Hа её голос ответили тысячеголосым рёвом серые монстры тумана. Прямо перед неё вырос огромный белый медведь. Сквозь пелену блеснули, как воронёная сталь, длинные когти.

Страх вновь швырнул её назад. Огонёк погас.

"Hет. Он не сделает мне зла. Потому что… я не сделаю зла ему."

Медведь опустился на передние лапы и с ворчанием свернул куда-то в сторону. Она снова побежала вперёд, чувствуя, как опора под ногами делается всё плотнее и плотнее. "Кано, — это было тот единственный стержень, который по-настоящему охранял меня. Её имя, произнесённое, пусть неосознанно, всегда становилось оберёгом, спасало меня, а я не замечала этого. Я предала её, но она прощала. Кано — вот единственная истина. Пусть правит миром любовь…" Она вылетела из тумана и сделала ещё несколько шагов по чёрным ступеням, прежде чем остановиться. Перед ней сидел Безликий в своей чёрной маске, положив меч рядом с собой.

Она настигла его! Безликий поднял глаза.

— Здравствуй, Айлен. Садись. Подождем. Она ничего ещё не знала.

Hо села рядом и тоже стала ждать.