"Фактор города: Мир фантастики 2010" - читать интересную книгу автора (Сборник)

Елена Борисова Тотентанц

– Пристегните, пожалуйста, ремни. Через несколько минут мы совершим посадку, – произнес приятный женский голос.

Я отложил буклет в сторону. Что, в сущности, я знал о Танатосе? Население – двадцать тысяч человек, два космопорта, четыреста гравилетных площадок. Один спутник на орбите. Еще, правда, город – тоже один. Интересно, как они тут живут?

За окном изгибалась зеленоватая поверхность планеты. Мой сосед, распаренный толстяк в дорогом костюме, потыкал в ее сторону пальцем:

– Вот они, настоящие инвестиции. Не ярусные сады и не метан, нет. Там – будущее.

Я деликатно промолчал. Моя командировка только начиналась, и отягощать ее знакомством было не с руки. Уцепив за ремень сак, я поднялся вслед за остальными. Ручеек пассажиров вытекал в прохладу вестибюля.

– Теодор Юй-Бергман? Какое обращение предпочитаете: господин или товарищ?

Мне было все равно.

– Добро пожаловать! – Лицо девушки на миг осветила стандартная улыбка, а затем все ее внимание перешло к новому клиенту.

Пройдя гало-цыпленка – монополиста линий дальнего сообщения, – я ступил на пластон. Волосы ерошил легкий ветерок. В воздухе пахло чем-то неявным, но настраивавшим на лиричный лад.

Транспорт был обычный, разве что чуть поновее земного. Закинув мешок в дянькар, я приложил ладонь к панели и назвал адрес – Тамагуйя-Ритц. После Альфы контраст был разительным: ни шума, ни грохота машин. По пути нам встретилась только одна белая торпеда, которая неслась навстречу.

Поклонившись гин'у, я вошел под сень лавров. Услужливый портье сразу подхватил вещи:

– …вам у нас понравится, – на ходу увещевал адрастеянин. – Чистый воздух, свежая артезианская вода – все по индексу 6-А. Кстати, в этом году открывается второй в Шэньтауне павильон. Есть любые услуги, в том числе сной-той и дилдо. Если хотите, можно заказать прямо в номер.

Спровадив назойливого служащего, я огляделся. Непритязательно – зато, по крайней мере, чисто. На столик легли мои нехитрые богатства: початая банка с кристаллином, ингалятор и щипцы. Особое место нашлось и маленькому образу Иисуса в яшмовой рамке.

Визор осветился сиреневым. На местном семви работали два канала: развлекательный для пенсионеров и «тринадцать плюс». Если все действительно обстояло так, как говорил портье, платить за имитацию утех на дискане не было смысла.

Запечатав мембрану, я решил прогуляться до бара. Из полусотни столиков были заняты максимум пять, найти свободный угол не составило труда. Перемигиваясь лампочками, сразу же подкатил официант. Кредитка – стандартные «ноль-восемь» – легла в щель идентификатора.

– Заказ подтвержден, метасинт имеется на складе. Предупреждение: минимальный лимит для крепких напитков составляет двести граммов. Желаете заказать что-нибудь еще?

Я не желал. Под столом, тихо загудев, заработал стимулятор. Из щелей доносилась музыка, смесь ритм-энд-блэка и сорроу. Не в моем вкусе, но вполне расслабляюще – если, конечно, к барной музыке применимо такое слово. Внутри включился невидимый счетчик: за столом можно было просидеть два часа, а после начинала расти наценка. Большие парни из Метрополии умели считать свои юани. Время потянулось как мед.

– К вам можно? – произнес женский голос.

Я медленно поднял глаза. Красивая. Примерно моих лет – хотя нет, могу ошибаться: смотреть надо на шею и руки, а их скрывала черная ткань.

Голова автоматически кивнула – видимо, я уже достаточно набрался. Незнакомка, улыбнувшись, устроилась напротив. Напиток обжег горло терпкой полынью.

– Пьете один? Зря.

– Иногда, особенно после крупных городов, хочется побыть в тишине.

– Понимаю, – голос у нее был грудной и какой-то… волнующий. – Я тоже считала это место провинцией, какое-то время. Потом – привыкла.

– Думаю, мне привыкать не придется, – ответил я, отхлебывая. – Челнок прилетел сегодня.

– А, утренний рейс. К нам нечасто прибывают гости, я хочу сказать – те, с которыми можно поговорить, – она рассмеялась. – А вы как: по делу или просто так?

– Работа… – Рука безнадежно махнула. – Надеюсь, пробуду две недели, в смысле – не меньше. Говорят, здесь у вас неплохо.

Она не ответила.

– Теодор, – я протянул руку.

– Елена дин Макабре.

– Так вы из местнорожденных! – Я хлопнул себя по лбу. Действительно, как это сразу не догадался.

– Да. А в вас, Теодор, есть нечто старомодное, – моя новая знакомая понизила голос. В глазах плясали темные искорки. – Что-то от кавалеров на лаковом полу, парапланов и агентов в черных плащах. Вы случайно не секретный агент?

– Что вы! – Я рассмеялся. – Просто страховой инспектор.

– Ага… – Гостья на секунду отвела взгляд, словно бы что-то оценивая. Затем кивнула. – Ну тоже неплохо. Знаете, когда кругом изо дня в день видишь одни и те же лица, поневоле привыкаешь… Начинаешь считать их чем-то постоянным, вроде мебели. Вам знакомо это чувство?

– Честно говоря, нет, – я коснулся печатки, и молния смокинга послушно отошла до половины. – Я приверженец свободных отношений, как и все в Тегеранской юнии. Мою ориентацию можно было бы охарактеризовать как б-прим, хотя, наверное, это все же чистая бета.

Рука устремилась к бокалу, но тот оказался пуст. Серф наполнил стекло темно-вишневым.

– Ну а вы как? Разведены? Или… – Мой взгляд невольно скользнул по черному.

– Замужем. Он небольшой чиновник в департаменте, мы из традиционалистов, – пояснила Елена. – Можно я буду называть вас просто Тео?

– Пожалуйста, – наши глаза встретились. Помада в ультрафиолетовом свете сияла алым. – Если хочешь.

Она молчала. Биосветляки озаряли сумрак крохотными вспышками. Что-то заставляло меня принять эту игру.

– И что дальше?

– Как обычно… Поговорим?

Почему бы и нет.

Похоже, намечалось небольшое садомазо: приятное разнообразие после недели пути. Интересно, о чем пойдет речь? О моих прежних партнерах или о размере? А может…

– Скажи, Тео, а тебе нравится твоя жизнь? – неожиданно спросила Елена.

– Не знаю. Я не задумывался, – вопрос застиг меня врасплох. – У меня хорошая кредитная история, меня ценят. В офисе моя печать дважды висела у входа.

– Я не об этом. Как там у Чжу Ни: «Быть прославляемым в кругу семьи…»?

– Мой ценз еще не вышел. Пока об этом рано говорить. Буду думать, когда придет срок.

– Но ты счастлив?

– Моя жизнь – это польза компании, – я взглянул на циферблат – Хон! Мне пора. – Время пролетело, как один миг. Превозмогая качку, я стал подниматься.

– Это значит – да?

– Это значит завтра.

Паучок под кожей зашевелился, начиная цикл очистки.

– В час, на пересечении сто шестьдесят седьмой и белой, – дин Макабре улыбнулась одними губами. – Не опаздывай.

– Кто теперь возместит мне ущерб? Скажите, кто? – Алерик Фуст еще раз пнул ногой оранжевый цилиндр. – Жэнь та бяо лянь!

Четыре неопарника наполняли воздух легким запахом орхидей. Обломки пятого – вместе с роботом-чистильщиком последней модели – торчали из-под капсулы, и не похоже было, чтобы оставались шансы что-то из них извлечь.

– Хорошо. Давайте вы еще раз объясните мне, что это за штука и откуда она здесь взялась?

– Иих, – господин Фуст вздохнул и заложил руки за подтяжки, – ладно. Вы, наверное, знаете, что культивация растений на планетоидах – очень трудная задача. Почти невыполнимая, сказал бы я. Это делает цветы особенно ценными, ведь они не имеют практической пользы.

Мы, Фусты, уже три поколения занимаемся выращиванием Cattleya labiata. Грунт на Танатос завез мой дед – тогда планета только рассматривалась как перспективная. Шесть тонн, все наше тогдашнее состояние. Семена пришлось брать у Всемирного банка, это было… не очень приятно.

Я кивнул.

– С каждым поколением площади удваивались, расходы, соответственно, тоже. Вы знаете, сколько всего им нужно? На один квадратный метр уходит двадцать литров воды, и это – не считая кальция, магния и ньясу. Мои дети очень нежные, вы понимаете…

– Ваши дети?

Фуст густо покраснел.

– Ну, я их так называю. Поймите, мистер Бергман, у меня нет наследников, и орхидеи – моя единственная любовь. Они как собственная плоть. Беззащитные, нуждающиеся в опеке, требовательные. А эти… – Мужчина погрозил небу кулаком. – Они убили их, та маде!

Словно в подтверждение его слов, зашевелился торчащий из-под капсулы манипулятор. Я поднял глаза:

– Значит, владелец контейнера…

– «Инжекто». Компания принадлежит руссояпонцам, у них здесь небольшая община, – Алерик поморщился. – Не люблю этих якудза. Впрочем, у них наш гелий.

– То есть подобное уже случалось?

– Вообще-то нет. При моем отце был дождь Огненных Камней, в парниках побило стекла. Власти приняли меры – но этого, как всегда, оказалось недостаточно. Именно после того случая мы решили застраховаться в «Шинзи».

Я почтительно склонил голову.

– Полный пакет, все включено. Говорят, у вас лучшие дознаватели.

– Это правда.

– Я простой заводчик цветов, – начал Фуст доверительно. – С меня берут налог с физических лиц, подоходный налог. Налог на обеспечение безопасности. Налог на биосферу. Еще шесть налогов, на которые, похоже, всем здесь наплевать, во нан фэй.

Сверившись с тонгшеном, я сообщил:

– Господин Фуст, у меня для вас две новости, хорошая и плохая. Хорошая заключается в том, что ситуация подпадает под параграфы 7 и 19 действующего соглашения, и компания берется за возмещение. Плохая – возможно, придется судиться с «Инжекто». А на это нужно время.

Кроме того, производитель робота может выразить сомнение, что случай гарантийный, и тогда вы сможете рассчитывать самое большее на бесплатный ремонт. На Ио. От полугода и дольше.

– Ерунда, – бросил цветочник сварливо. – По сравнению со всем остальным, его стоимость – пара центов. После второго кризиса.

Я вежливо улыбнулся.

– Претензии?

– О чем речь. Знаете, господин Бергман… С вами приятно иметь дело. Похоже, мой предок сделал правильный выбор, пин юн вашу компанию.

– Еще один вопрос. Отвлеченный, если позволите, – на секунду я засомневался, но потом решился: – Вы случайно не знаете госпожу дин Макабре?

– Супруга Тамира Закье, из местных. Видел ее пару раз, она любит гулять по аллеям. – Фуст огляделся. – Красивая женщина.

– Огромное вам спасибо!

– Не за что. Сегодня же отправлю список вам на хало.

– Хотала, – произнес начальник полицейского управления Ван Вэй, поднеся чашку к губам. Потом аккуратно поставил ее на стол.

Чай был горячий и сладкий, как хосин келе, мята – горчила, как табак. Комната, оформленная в кантонском стиле, поражала аскетизмом. Хозяин – одетый в халат крупный мужчина лет пятидесяти – смотрел на меня прямо, без всякого выражения. Над бамбуковым столиком вращалась трехмерная модель сектора, в глубине которого плыла яркая точка – Танатос.

– Итак, что вы хотите от меня услышать?

– Прежде всего, насчет «Инжекто»…

– Компания основана переселенцами. Прежнее название – «Эксако», потом, правда, ее перекупили руссояпонцы. Полностью легальный бизнес, стопроцентный фидбэк.

– Чем они занимаются?

– Пояс Кайпера, – глава службы безопасности указал внутрь спирали. – Каждые тридцать два дня мимо нас пролетает комета Санги, ее хвост на четверть состоит из тяжелого гелия. Как только спутник набирает достаточное количество газа, он сбрасывает вниз патрон. Система полностью автономна: новые оболочки синтезируются из солнечного света и метана, старые – подбираются ю фэй в атмосфере.

– Ловец?

– Ну да. Вроде воздушного шара, только крупнее. Он обхватывает контейнеры, – Ван Вэй сдвинул руки ковшиком. – Как цзин гу, сачком. Потом отправляет их на землю.

– Прежде инциденты были?

– Никогда, насколько я знаю. Система считается абсолютно надежной, фангтан.

– Ладно, а что вы можете сказать насчет господина Фуста?

– Уважаемый человек. Обеспечивает живыми цветами элитные похороны, исправно платит налоги. Его лан хуа известны далеко за пределами планетоида.

– Однако вам он почему-то не нравится, – заметил я.

– Я этого не говорил, – лицо Ван Вэя вновь сделалось каменным. – С чего вы взяли?

– Господин вейбин, у нас с вами приватная беседа. Поймите, мне надо знать о клиенте все, что только можно. В том числе – чтобы исключить страховое мошенничество. Поверьте, я бы не стал вас беспокоить, если бы всерьез не рассчитывал на вашу помощь, цзен шиди.

Несколько минут начальник полиции смотрел на меня взглядом рыбы. Потом неожиданно заметил:

– Сэньшень Алерик Фуст – скандалист. Я бы не сказал, что он пройдоха… Вернее, ничего подобного за ним не водилось. Но если бы у меня спросили, кому я хочу доверить единственный оставшийся юань, Фуста я бы назвал одним из последних. Это не для прессы, вы понимаете.

Я кивнул.

– …Разумеется, я не хочу сказать, что Алерик Фуст сам бросил на свой участок капсулу, да и вряд ли это возможно чисто технически. Но есть люди, которые буквально притягивают к себе неприятности, нао ши. Так вот Фуст – один из них.

Однако как начальник городской полиции я всегда готов оказать Фусту любую помощь, – закончил Ван Вэй быстро.

– Вы зарегистрировали падение?

– Разумеется, сразу же, как только о нем сообщили. Однако по правилам объекты страховых случаев запрещено передвигать до приезда представителя компании.

– И «Шинзи» вам за это благодарна. – Мы обменялись поклонами. – Думаете, разбирательство не продлится долго?

– Полагаю, нет, – Вэй взял чайник. – Все предельно ясно: произошла ошибка, вину за нее несет владелец груза, то есть «Инжекто». Как только формальности будут улажены, мои люди, мэйо венти, вернут груз прежнему владельцу. Землю заровняют, счет будет прислан виновному.

– Ган бей! – Мужчина поднял тост: – За спокойствие, порядок и процветание.

«…В результате имело место происшествие, повлекшее за собой ущерб для парника и владельца». Я протер глаза; ерунда какая-то. Мне не нравился йинпин – по сравнению с кантонским ему не хватало выразительности.

За окном занимался рассвет, напоенный огнем из заветных цилиндров. Пора было нанести визит главному фигуранту. Шесть часов бодрствования – нелегкая задача, но «Биотико» пока действовал; значит, должно было хватить и на встречу.

Свежая мордашка секретарши, натуральная ньянцин без коллагена, сообщила:

– Господин Танчи Дахуань вас обязательно примет.

Симпатичная. Впрочем, наверное, это был корпоративный бот. Пропыленная торпеда остановилась перед зданием в форме пятиконечной звезды.

– Хао.

Я вовремя удержался от рукопожатия: вместо правой руки у представителя по связям с общественностью был галоновый транскрайбер.

– Итак, господин Юй-Бергман, что вы хотите услышать? – Танчи приложил единственную ладонь к груди.

– Прежде всего должен сообщить, что представляю интересы компании «Шинзи-Ган». – Взаимный поклон. – И ее клиента мистера Фуста.

– Нам известно, – кратко ответил биосинт.

– Хорошо, это сэкономит время. Я должен задать вам пару вопросов, в интересах сторон. Цилиндр не содержит токсичных веществ?

– Абсолютно.

– Вы в этом точно уверены?

– Мистер Бергман, – Танчи поднялся и подошел к окну. – Все, что вы видите, создано гелиевой энергетикой. Все, включая рощи и наше голубое небо, – разве это не доказательство? Содержимое контейнера – чистый гелий-3 плюс два с чем-то процента водорода. Если нужны точные цифры, можете обратиться к пресс-релизу, – менеджер уселся обратно.

Я помедлил. Потом спросил:

– Сэнь Дахуань… А чем, по-вашему, могло быть вызвано падение?

– Понятия не имею. Над этим сейчас работают техники, насколько я знаю.

– Цилиндр имеет отклоняющие системы, двигатели?

– Это закрытая информация.

– Господин управляющий, – я вздохнул, – так мы ни до чего не договоримся. Вы же понимаете, что наши эксперты должны взять пробу на анализ. Но у нас есть проблема: ваша ай пи. Предмет, лежащий на частной территории, должен быть осмотрен, но, поскольку он содержит элементы ноу-хау, требуется обоюдное согласие сторон. Параграф семь-восемь. Могу предложить боковое сверление в присутствии ваших людей… кстати, какова толщина стенок?

– Закрытая информация, – Танчи стиснул зубы. – Но мы готовы обеспечить рукав.

– Очень хорошо. Должен вас проинформировать, что страховая сумма составляет два миллиона триста тысяч юаней. Это не считая стоимости посадок, которые еще предстоит оценить. Считаете ли вы возможным мирову…

Молодой человек помотал головой:

– Это совершенно неприемлемо, об этом не может быть и речи. У компании нет свободных средств.

– Но если удастся доказать, что имел место саботаж…

Лицо менеджера окаменело. Танчи приложил ладонь к уху:

– Да. Да. Ясно, – когда он поднял глаза, выражение было совершенно иным. – Разговор окончен. Вам лучше уйти.

– Прошу прощения?

– Уходите, или мне придется вызвать охрану.

– Но, сэнь Дахуань, я еще не назвал полную сумму иска…

– Вон, я сказал! – Мужчина выставил обрубок.

Оказавшись в вестибюле, я вздохнул. Внутри все дрожало: побочный эффект стимулятора с адреналином. Стакан воды был бы как нельзя кстати. На стене, в бесконечном повторе, шли картины счастливых молодых людей на фоне эмблемы.

– Не получилось? Сочувствую.

Я поднял взгляд: картинка из моего визора ожила.

– Вы… Настоящая?!

– Ну да, – девушка засмеялась. Потом подала руку: – Я – Кэти Вонг. А вы, видимо, тот самый страховщик.

– Кэти, а ничего, что вы со мной общаетесь? Обвинение в корпоративной нелояльности вам не грозит?

– Секретарь должен создавать позитивный имидж компании. И потом, один из учредителей – мой отец.

Мы вместе рассмеялись.

– То есть можем говорить спокойно?

– Если речь не идет о закрытой информации, – она погрозила пальчиком. Совпадение?

– Вы молоды.

– Для этой планеты, хотите сказать? Вас интересует, почему я не уехала на Землю? – Причудливый пучок, в который были увиты волосы, колыхнулся.

– Ну… в общем, да.

– У нас очень хорошие законы. И потом, я ведь не могу бросить отца.

– Понимаю. – Шпильки в голове меня определенно завораживали.

– Послушайте, Теодор. Мне кажется, мы могли бы познакомиться поближе.

– И что вы предлагаете?

– Предлагаю «Белый тигр», это такое вымершее животное.

– Надо будет запомнить. Я… – Датчик в плече запульсировал. – Кэти, с вами было очень приятно, правда. Но мне надо спешить.

Фарфоровое солнце улыбалось мне вслед.

Гирен я оставил у входа, на второй линии. Тащить его дальше не было смысла, все равно скорость на аллеях снижалась гином до минимума.

Слева и справа тянулись одинаковые монументы. 400 квадратных миль, восемьсот семь тысяч захоронений – «И счет продолжается», как говорил Цяо в своем шоу.

Не все могилы были плитами, кое-где из земли вырастали небольшие храмы. Другие участки, напротив, пустовали – о том, что они не ничейные, говорили золоченые столбцы в ограде. «Удачное вложение», – сказал мой сосед по стратоплану. И он был прав.

Никого. Рука коснулась запястья, в воздухе медленно всплыли и растаяли цифры: 13:07. Цветочные акселераты опустили головки.

Обычная, ничем не примечательная могила. На плите различались слова: «Джон Брадо Дэниелс, 2071–2144» и, чуть ниже: «Все возвращается на круги своя». Последняя буква отбилась. Возможно, я перепутал место? Но тонгшен подтвердил: все так.

Шли минуты. Я уже собирался искать гравилетную площадку, когда впереди замаячила фигура. Забыв про все, я кинулся за ней:

– Елена… Постойте!

Силуэт скрылся за поворотом. Обескураженный, я остановился, оглядываясь по сторонам. Или мне показалось?

Двухметровые тамариски колыхались на ветру. Видно, это была старая часть кладбища: склепы увивал плющ; по стене шла резьба – скелеты раскинули ноги в нелепом танце.

– Дверь-на-горе, и что же теперь делать…

Справа послышался шорох. Я обернулся – и в этот момент в голову ударило. Сознание ухнуло в колодец.

Душно. И тяжело. Реальность медленно возвращалась. Попробовал пошевелиться – руки и ноги что-то держало. Кругом была темнота, как при выключенной сети. Хон, как я здесь очутился?

Воспоминание ожгло: кладбище. Но разве не должен сейчас быть день? Я попытался крикнуть – рот залепило ватой, датчики молчали. Это было самое ужасное: тишина, отсутствие сигналов. Вообще ничего, словно меня отключили как преступника.

Голова немного кружилась. Попробуем рассуждать здраво: импланты работают и в воде, на глубине до ста метров. Если только… О нет. Я забился в беззвучном крике. Перед глазами, как наяву, всплыла страничка 37 из руководства: «Фирма не гарантирует работу под землей, а также в пещерах».

Руки были стянуты за спиной, пальцы царапали землю. Дикость, средневековая Европа… меня замуровали заживо. Вырваться не получалось. По лицу, извиваясь, прополз червяк.

Затем к шороху грунта добавился новый звук. Что-то происходило. Я чувствовал, как задыхаюсь. Кисти свело судорогой, на лицо упал ком земли… и тут в глаза ударил свет. Кусочек неба все расширялся. В проеме возникла кучерявая голова.

Тихий голос произнес:

– Эй, вы как?

Я сидел на стуле в полицейском управлении Шэньтауна. Одежда пахла землей – робот-уборщик проворно собрал крошки с пола.

Вейбин закончил водить вокруг меня полицейским сканером и покачал головой:

– Считайте, что вам повезло. Рана несерьезная.

– И кому я обязан спасением?

– Эсташ Пибоди, мой помощник, из неопакистанцев.

Я поклонился.

– То есть вы – наследник Европейского Дома?

– В некотором смысле, – тот смущенно отвел глаза. – Эсташ случайно увидел у входа ваш гирен, – пояснил Ван Вэй, – и захотел проверить владельца. Когда поблизости никого не оказалось, сэнь Пибоди решил посмотреть дальше. На дороге были следы. Вас волочили.

Начальник полиции помолчал.

– Мне очень жаль, что подобное случилось на вверенном мне участке. Я уже написал рапорт. Если начальство выберет отставку… что ж, я с ней согласен.

– Как?.. – Я закашлялся. – Как они это сделали?

– Лопата. Обычная лопата, – полицейский поднял у двери измазанный в земле предмет, затем положил обратно.

– Еще у вас в крови обнаружены следы стимулятора. Собственно, благодаря ему вы и продержались столько – видимо, преступник не знал об этом.

– Ах, да… пси-фактор, – я потер виски. – Утром готовился к встрече.

– Вы поосторожней, – посетовал Эсташ. – Иначе придется менять сердце на «Кордико», сами знаете, какие у них цены.

Я повернулся к вейбину:

– Как вы думаете, негодяя поймают?

– Трудно сказать, – начальник полиции почесал голову. – Прежде всего, господин Юй-Бергман, скажите, что вы делали на кладбище?

– Я должен был встретиться с одним человеком. Она… он не пришел.

Ван Вэй посмотрел на меня, но ничего не сказал. Потом заметил:

– Рана у вас, суньбьянь шоицзюй, очень примечательная. Нанесена тупым предметом – но не лопатой, нет. Скорее, я бы сказал, какой-то инструмент. Или даже протез или манипулятор – хотя в последнее верится с трудом. Сами понимаете, первый закон. – Я кивнул. – У вас никаких идей на этот счет?

– Нет.

– Ну ладно. Не смею вас больше задерживать.

– То есть я могу идти?

– Да, конечно. Я отправлю чжунши посмотреть.

В гостинице мне хватило времени ровно на то, чтобы привести себя в порядок.

На экране появилось встревоженное лицо Эсташа:

– Цилиндр пропал.

– Это хон знает что такое! – Алерик прыгал по краю, потрясая кулаками. – Меня, представителя одного из старейших семейств, выставляют дураком! Вы должны в этом разобраться.

Только теперь я смог оценить размеры ямы: тридцать метров в длину и двенадцать в ширину. Махина прошла до скального основания; кое-где выбивались робкие ростки, но в основном это была мертвая биомасса.

– Как давно вы заметили пропажу?

– Сегодня днем. Утром она была, потом я отправился в город… А когда вернулся, увидел вот это. Ужасно.

– Кстати, а зачем вы ездили? – Полицейский поднял глаза.

– Удобрения… Почему вы на меня так смотрите?

– Господин Фуст, сейчас я задам вам вопрос, на который вы должны ответить максимально кэньце. Между часом и тремя вы были в городе? Кто еще может это подтвердить?

– Конечно. Мой поставщик. «Вронский и сыновья» – ну, вы знаете.

Вейбин тщательно записывал.

– Сэнь хуацзян, я знаю, вы никогда не покидали планету. И все же на время расследования советую вам воздержаться от путешествий.

– Да, я понимаю, – Алерик выглядел обескураженным. – Но вы ведь найдете их, правда?

– Ничего обещать не могу, но я постараюсь.

Садовник ушел в дом. Ван Вэй на ходу убирал тонгшен в сак.

– Много у вас людей?

– Двести человек, – начальник полиции огляделся и понизил голос. – Но большинство занято охраной могил, ведь это главный доход. К счастью, законы соблюдаются.

– Стойте, стойте! – на полпути меня окликнул Фуст.

Я остановился. Садовник, сжимавший что-то в руках, горячо зашептал:

– Господин Бергман, я все же надеюсь, что мой вопрос будет решен лучшим образом…

– Вы о чем?

– Это орхидея, она почти мертва и не имеет коммерческой ценности. Но, может быть, вы найдете ей лучшее применение. Например, подарите своей девушке… – Садовник почти насильно вручил мне коробочку с цветами.

Вейбин без лишних вопросов поднял машину над трассой. Потом заметил:

– Сейчас, если не возражаете, заедем еще в одно место.

Участок был таким, каким я его помнил: чисто вымыт и залит солнцем. В дверях послышался шум. Первым вошел Эсташ, а за ним, держа руки за спиной, – менеджер «Инжекто». Ван Вэй выступил вперед.

Увидев меня, Танчи Дахуань процедил:

– Ваша компания хочет и здесь всем заправлять, да?

Пибоди снял наручники и проводил его в камеру.

– Вы имеете право хранить молчание. Каждое слово, сказанное вами, будет автоматически регистрироваться. В течение трех суток вам будет предъявлено обвинение. Или, если такового не найдется, будут принесены официальные извинения.

В проеме включилось силовое поле.

– Сэнь Бергман, система слежения установила, что сразу после вашего ухода господин Дахуань покинул пределы офиса. Он отсутствовал более часа… И, честно говоря, пока мы не знаем, где он был все это время. Нам также известно о конфликте, произошедшем между вами и менеджером. Мотивы пока неясны.

– Биосинт! – Я хлопнул себя по лбу.

– Да, анализ формы транскрайбера показал, что рана с вероятностью в девяносто шесть процентов могла быть нанесена им. К сожалению, модель имеет сменные оболочки, которые утилизируются.

– Но ведь это не доказательство.

– Есть и другое, – Ван Вэй пожевал губами, потом достал из стола куб. – Это было найдено рядом с местом преступления.

Несколько пассов над пластиком – и на грани отчетливо высветились буквы: «ТД».

– Вы, конечно, знаете, что это такое.

– Корпоративная нашивка… да. Обязательна к ношению, у меня тоже такая есть, – я показал отворот.

– Мы не смогли найти у сэня Дахуаня одежду без бирки – возможно, она уже переработана. В любом случае, буду держать вас в курсе.

Псевдоптица заливалась на ветке темно-сиреневым.

– …Компания не может позволить себе бросить дело, вопрос чести. 6384-й – уважаемый клиент, и неудача даст почву для пересудов. Наши конкуренты опять поднимут головы. Это недопустимо.

Лицо Бэндань Ланханя колебалось – планета как раз проходила пояс астероидов.

– Вам надо копать глубже, – я хотел ответить, что уже видел планетоид, но лицо в экране не подразумевало возражений. – Найдите контейнер, прижмите «Инжекто», арест Танчи Дахуаня нам только на руку. Делайте что угодно, клиент должен остаться доволен.

– В случае, если решение затянется… Будет ли продлен мой срок?

– Нет, – начальник был непреклонен. – У вас одиннадцать дней. Работайте.

Шоуйин дальней связи выключился. Задача. Коридор давал избавление, на какое-то время. Я вышел – и столкнулся нос к носу с Еленой.

– Вы?!

– Вы не пришли.

– Я… опоздал, – рука вышла из-за спины. Вообще-то я рассчитывал подарить орхидеи Кэти – видно, не судьба. – Может быть, этот скромный подарок послужит извинением?

– Одних извинений недостаточно, – дин Макабре улыбнулась. – Понадобится нечто большее.

Я открыл дверь.

Под ногой скрипнула половица. Я смущенно переступил: низкие потолки, вместо стен – легкие карбоновые панели. Отделка деревом. В сумраке квадратами светились старые фотографии.

Подняв глаза выше, вздрогнул. На почетном месте висел меч, черная рукоять с синим шнуром. Вдоль подвесов едва слышно текло силовое поле. По всему было видно, что живущий здесь – не ханец.

Мое внимание привлекли рамки. Двое мужчин с допотопными автоматами обнимались возле раскуроченного танка. На другом снимке группа в зеленой форме и кепи выстроилась у флагштока; увы, верхний край был обрезан.

– Нравится? Мой предок слева, – пояснил голос из-за спины.

Передо мной стоял высокий сэнь, уже немолодой: виски серебрило, но серые глаза смотрели остро.

– Господин Тами…

– Рин.

– Прошу прощения, рин Закье. Надеюсь, я не оскорбил вас любопытством?

– Нет, отчего же. Смотрите, если хотите.

– Фотографии и вправду старинные… – Я обернулся: – Это двадцатый век?

– Нет, прошлый. Прадед сражался в 30-м корпусе, награжден алой лентой и дважды – медалью за образцовую службу. Это они во время похода на Север, вдоль побережья.

– Большой передел?

– О, вижу, вы разбираетесь в истории, – Закье запустил руки в широкие рукава. – Вы должны понимать, Иидзима никогда не был профессиональным военным, но суровые времена требуют суровых решений. В том бою он лично подбил два ховера, а его приятель – три. К сожалению, на следующий день тот погиб: вокруг города были мощные укрепления.

– Разве на Кань Чецзя когда-нибудь жили люди? – я удивился.

– Да, там был известный курорт. И рыбные промыслы – вторые по величине. Разумеется, когда биосфера еще не была стерильной.

Я кивнул.

– Впрочем, это наша история, не ваша. Так что вы хотели спросить?

– По информации Бюро ценза, ваш род – один из старейших на Танатосе. Это правда?

– В общем, да. Мы и Фусты прибыли сюда на «Эскоре», когда планета еще не была обустроена, – заметив мое непонимание, Тамир пояснил: – Это из ранней истории колонизации; на Земле тогда было неспокойно, и многие кидались в омут головой, ища стабильности. Средний транспорт «Эскор» – детище смутного времени, когда один корабль из трех не долетал до цели. Собственно, это и произошло. На середине пути – местом назначения было облако Оорта – один из маршевых двигателей отказал, и триста колонистов, включая моего прадеда, неделю ждали помощи с Земли. Семнадцать человек погибли, остальных спасатели высадили на Танатос, в защитных скафандрах. Некоторые скафандры оказалось неисправными… как и всегда. Но жизнь под куполом, если вы понимаете, лучше кассетных бомбежек. Я ни в коем случае не осуждаю армию: в конце концов, они делали свое дело. Зато через тридцать лет планету было не узнать.

– А что случилось с кораблем?

– Рассыпался, полагаю, – бросил Тамир равнодушно. – Там все держалось на клееной бумаге. Фигурально выражаясь, естественно.

Я почесал голову.

– А вейбин?

– Что вы, Надзирающие прибыли сюда позже, после возведения личинками зданий. Да и вряд ли он мог бы занять здесь должность, с подобной фамилией. Прикрыться именем предка, и все такое…

– Полагаю, вы связаны с «Инжекто»?

– Это вам Фуст про меня наговорил? – Закье холодно улыбнулся. – Да, некоторые действительно считают, что мы все здесь заодно. Руссояпонцы, я имею в виду. На самом деле перед вами – обычный кабинетный ум. Я этимолог, изучаю словообразование. Еще у меня есть кое-какая собственность. Вчера доставили томик Фусумеру. Вы представляете себе, что такое настоящая бумажная книга?

– Честно говоря, не очень.

– Ему больше двухсот лет. Поверьте, это ни на что не похоже. Этот запах, эти страницы… ни с чем не сравнимое ощущение. Мне редко удается выйти из дома; но порой мне кажется, оно этого стоит.

– То есть с сэнем Алериком у вас нет никаких отношений? – Я решил переменить тему.

– Абсолютно. Вряд ли смогу вам насчет него рассказать. Я книжный червь, общаюсь с мертвыми, если так можно выразиться.

– Потому что это проще, чем с живыми?

– Мистер Бергман, языки, как и культуры, не умирают, – хозяин поднял палец. – Они просто принимают другую форму.

– Что ж, вы мне очень помогли. Рад видеть, что дела вашей семьи процветают.

Тамир опустил глаза. Его голос сделался глухим:

– Семья – слишком громко сказано. Вы видите меч, но его некому будет передать. У нас это даже так называют – «Проклятие первых поселенцев». Вроде бы какой-то псих на отлете предсказал, что ни одна из семей не доживет до пятого колена. На четвертом все пресечется, как это правильнее… эсин сюнхуань.

– И вы в это верите?

– Обычный псевдонаучный бред, – Закье помотал головой. – Но многие принимают всерьез. Не механисты, конечно. И не власти. Что ж, вы интересный человек, господин Бергман, и в другое время я бы, пожалуй, охотно с вами пообщался. Сейчас прошу извинить, меня ждет Фусумеру.

Я поклонился. Затем спохватился:

– Выразите мое почтение супруге.

– Простите? – Самурай остановился.

– Я имею в виду дин Макаб…

– Тут какая-то ошибка. Любой в Шэньтауне скажет – я не женат. И никогда не был. Вас, видно, ввели в заблуждение.

– Да-да, наверное, – на негнущихся ногах я пошел к выходу. – Еще раз прошу меня извинить.

Что же все-таки произошло? C кем я был вчера? Попытался вспомнить, но перед глазами мелькали цветные пятна.

Легкое касание крыльев… взмах… взлет…

Пламя свечи в темной комнате. Обжигающий горло байцзю… Воздушный змей в небе.

Нет, на ум больше ничего не приходило. Шахматка мостовой перестроилась в черно-белые узоры. Солнце пылало на рекламном щите. Одни вопросы без ответов. Что искала Елена? И что искал я? Камешек на дороге отбрасывал длинную тень.

Из мыслей меня вырвал шорох торпеды. Гирен вынырнул неожиданно, лицо обдало порывом ветра. Что-то взвизгнуло. И вновь – тишина. Над пластоном рассеялось облачко пыли.

Потом взгляд мой упал на кипарис… и внутри похолодело. Из ствола, подрагивая, торчал металлический стержень. Что… Меня пытались убить. В этом не было никакого сомнения. Но страховых инспекторов не убивают просто так… Или теперь правила изменились? Неужели я был близок к разгадке?

Рассказать начальнику полиции? Но Ван Вэй меня наверняка засмеет. Да и не о чем было рассказывать.

Садовник был там же, где мы встретились в прошлый раз. Мужчина вышел из теплицы и подставил руки подлетевшему фейсину – тот очистил их от земли. Я заметил, что под глазами у Фуста легли темные круги.

– Итак, господин Бергман, что вы еще хотели спросить?

– Сэнь Алерик, – я помялся. – Вам не кажется, что на планете происходит нечто странное? Что-то, чего быть не должно?

– Ничего не замечал. Хон, – взявшись за подтяжки, мужчина пнул механизм. – А что вас беспокоит? Надеюсь, мое дело…

– На мою жизнь покушались. Сегодня. И еще раз, прежде. У меня складывается ощущение, что меня обманывают. Все – вейбин, Дахуань, вы… Особенно – вы.

Фуст развел руками:

– Не уверен, что понимаю, о чем вы.

– А я думаю, понимаете.

– Бросьте. Как там ваша девушка?

– Сэнь Алерик, почему вы сказали мне, что Елена дин Макабре – супруга Закье? – Я посмотрел хуацзяну в глаза.

– Это не я, – Фуст сжался и пискнул. – Меня заставили.

– Но вы могли бы помочь…

– Нет, нет! – Алерик убежал в дом. С тихим рокотом опустились ставни.

Постояв еще немного, я направился к центру.

Стробофреймы играли на стенах бликами. Древнее чучело в пластиковой оболочке, скалясь, застыло в бесконечном прыжке. Мы заказали спаржу по-бейдзински.

– Вам правда нравится? – Кэти посмотрела на меня.

– Да, очень. А откуда это?

– Овощи привозят с Адрастеи, а соя – местная. Посадки принадлежат компании.

На вкус соус от «Инжекто» был пресноват, но я решил ничего не говорить. Кэти улыбнулась:

– Как там ваше расследование?

– Честно говоря, не очень. Могло быть и хуже… Хотя нет, вру – хуже просто некуда.

– И все-таки вы пришли. Почему?

– Кэти… У меня большие проблемы. И я не знаю, к кому можно обратиться. Кроме вас.

– Теодор. Вы, должно быть, шутите? – Наряд гостьи был бесподобен.

– Меня пытались убить.

– Вам надо меньше смотреть семви.

– Не верите? Ладно, – оглядевшись, я достал из клапана ткань. – Смотрите.

Предмет лег перед нами, как знак вопроса. Лицо девушки вмиг посерьезнело.

– Это от игольного ружья. Армейские.

– Откуда вы знаете?

– Мой отец… воевал, – Кэти подняла глаза. – Теодор, вы должны немедленно сообщить обо всем властям.

– Правда? А зачем? – В моем голосе появилась неожиданная веселость. – Я вроде уже привык.

– Сэнь…

– Меня зарыли, в меня стреляли. Вейбин подозревает вашего шефа. Но вряд ли тот мог бы сделать это из тюрьмы – вы не находите?

– Теодор, – тон девушки сделался молящим, – пожалуйста, обещайте, что обратитесь в полицию.

– Ну ладно, ладно. Хорошо, завтра. – Потом спросил: – Ну, так вы мне поможете?

– Да. Смотря в чем.

– Меня интересует прошлое планеты. Вот вы, например, слышали о Проклятии первых поселенцев?

На лицо Кэти набежала тучка, затем на него вернулось обычное выражение.

– Впервые слышу.

– Гм… Ладно.

– То есть вы сами, Теодор, толком не знаете, что ищете?

– Ну, в общем… да. Что-нибудь этакое, особенное.

Девушка задумалась.

– Есть общественная библиотека, недалеко отсюда. Там все документы с момента основания колонии, кроме секретных.

– И у вас есть допуск?

– Он у любого гражданина, даже вы можете…

– Но…

Кэти подняла палец. Публика в зале зааплодировала – на помосте, висящем без опор, появилась сиреневая фигура. Все маяки устремились на нее. Я наклонился к спутнице:

– Она известна?

– Это местная дива, – шепнула та в ответ.

Так же внезапно все стихло. Голос, родившись в вышине, постепенно заполнил пространство:

– Вот видите?

Створки разошлись в стороны. Под потолком, одна за одной, зажглись лампы. Все дышало запущенностью – мебель в холле была старой, с нашим появлением в глубине стала разгораться панель.

– Доквантовый компьютер… Нам понадобится кто-то, кто умеет с ним работать.

– Да. К счастью, я могу.

– Вы? – Девушка потупилась.

Вслед за Кэти я приложил ладонь. Мигнуло зеленым – наш доступ был подтвержден. Дверь в глубине открылась.

– Мы разве будем не здесь?

– Нет, в фондах. Там еще должны остаться стулья.

Слева и справа на нас пялились рыбьи глаза визоров. Сидений нигде не было. Когда я обратил на это внимание, моя провожатая пояснила:

– Решение градоуправления. В библиотеку ходит слишком мало людей, и излишки мебели перенесли в бары.

На мой взгляд, место могло быть и повнушительнее. Старый биопласт неохотно размягчился. Терминал ожил под теплыми пальцами.

– Что будем искать? – Кэти посмотрела на меня.

– «Эскор». Это такой корабль, который…

– Я знаю, – руки девушки забегали по огонькам. – Есть характеристики, акт о списании, список экипажа, полетные данные.

– Список экипажа.

– Триста семнадцать человек, включая пассажиров. У шестерых стоят белые кресты, это…

– Да, я понял. Как его вывести? – Я прочитал: – Бенджамин и Мария Фуст, с сем. 4 чел. Хакем аль-Рийяд. Да, все верно. Иидзима Хэйтаро, 2 человека.

– Это то, что вы искали? – Кэти посмотрела на меня.

– Ну… в общем, не совсем.

– Тут еще есть статьи, от частных лиц. «Причины поломки двигателя компании «Магнокинетикс»», новая версия… Ого, почти полвека назад.

– Эта компания еще существует?

– Нет. Распалась сразу после аварии. «Сто лет стабильности» – это официальная речь. Еще – расчет эллиптических орбит в пределах Внешнего кольца, – девушка зябко пожала плечами. – Не понимаю, зачем здесь это.

– Давайте посмотрим.

– Объекты Вояджер и Кассини, это совсем древнее. Так. Обоснование. Оптимальные параметры первого и второго толчка. Эксцентриситет, с учетом влияния Юпитера и Солнца. Зависимость орбиты от размера и массы небесного тела…

Спутница прочитала вслух:

– Первоначальный прогноз кажется чересчур оптимистичным. Расчеты проводились с учетом двух толчков, однако взрыв произошел раньше точки Гомана, что увеличило эллиптичность, но уменьшило энергию разгона. В течение первых тридцати лет не наблюдалось… Распределение масс полученных объектов позволяет судить… Ага, вот. В течение десяти – семнадцати лет орбита должна стабилизироваться на уровне половины расчетной. Это означает, что цикл обращения близок к 60–80 годам, причем крупные обломки составят не менее 30 % от общей массы, включая неповрежденные секции контейнеров. Необходимо принять меры по защите планетоида… По-моему, это патент. Оценочная стоимость – сорок миллионов юаней.

– И кто автор?

– Подписано псевдонимом – «брадо». Не знаю, кто это.

Я пощелкал пальцами – брадо, брадо. На ум, как назло, ничего не лезло. Я прильнул к визору:

– Сближение 2 мили. Захват и доставка груза возможны, объем семь тысяч кубических метров. Регулировка скорости не менее…

– Теодор, это же наша техника!

Закусив губу, спутница молчала. Строчки бежали по экрану.

– Значит, у цилиндра все-таки есть отклоняющие системы?

Вонг нехотя кивнула. Я вздохнул.

– Какой груз был на «Эскоре»?

– Тогда как раз открыли один из последних Тайников мира. Корабль должен был доставить все за облако Оорта, предварительно высадив колонистов на Танатос. Не вышло. В отчете комиссии сказано: «ушел на неопределенно долгую орбиту», но… О боже!

– Что вез корабль, Кэти? – повторил я вопрос.

Та ответила не сразу:

– Контракт «Total Disarming» – комитета по разоружению. Реактивные минометы. Ракеты среднего и малого радиуса действия, средства защиты. Энергетическое оружие, неучтенное – восемьсот единиц. И еще… шесть термоядерных боеголовок.

Воцарилась молчание.

– Мы должны записать это.

– Да.

– Тут много. Я схожу в хранилище.

Обессиленный, я вышел в коридор, прислонился к притолоке. Затем поднял глаза.

Напротив сидела Елена. Тени играли на лице, из-за чего выражения было не разобрать.

– Вы?!

Без ответа.

– Почему вы меня преследуете?

Дин Макабре молчала. Кажется, она улыбнулась. В проеме появилась Кэти:

– Теодор, вы разговаривали сами с собой?

– Нет, но…

– Пойдемте, надо взять мнемокристаллы, – девушка увлекла меня за руку.

– Как, такая древность?

– А вы что хотели. Это же не метрополия.

Я примирительно поднял руки. Потом обернулся – никого. Подул легкий ветерок. Ладонь дрогнула, когда в нее лег холодный камень.

– Один вам, второй – мне… Кэти посмотрела на меня. – На всякий случай.

Скрипнула калитка. Вглубь вела дорожка из белого камня.

Мужчина в клетчатой рубашке поднял глаза. Вейбин читал.

– Господин Бергман?

– Сэнь.

Мы поклонились. Из дома выглянула женщина одного с Ван Вэем возраста:

– Ли Мей, не играй с догуненши!

Серебристый диск, помигав огоньками, скрылся за домом. Девчушка в белом запихнула в рот пальчик и озорно посмотрела на нас.

– Ли Мей и Чунь Фан. Одногодки, но не близнецы. Сиюэ, приготовь что-нибудь гостю.

– Не надо, господин Вэй, я буквально на минуту. Думаю, у меня есть информация, которая может быть вам интересна.

– Вообще-то у меня выходной. Младший продолжает расследование. Ну ладно, давайте, – мужчина придвинул тонгшен.

По мере того как считывалась информация, на лбу у вейбина пролегла складка.

– Мы совершили ту же ошибку, что и мэйгойцы когда-то. Решили, что наши культура и язык единственные, – Ван Вэй поднял на меня глаза. – Это не йинпин, это латиница.

– И тогда это означает…

Вейбин поднялся.

– Ты куда-то уходишь? – Лицо женщины казалось встревоженным, она вынесла вещи.

– Извини, цинь. Опять дела, – Ван Вэй застегнул перевязь. – Но ты не волнуйся: думаю, буду к пяти.

Сиюэ посмотрела на меня, я деликатно отвернулся.

Сад встретил нас непривычно холодно, над головой нависли низкие облака. Вейбин сразу направился в дом, но уже через две минуты вернулся:

– Никого нет.

– Может, господин Алерик просто не…

– Да, – мужчина приложил ладонь к уху. – Слышу, чжунши. Фуст отсутствует, на полу всюду следы борьбы. Нет, крови нет.

Я вышел с участка. Прямо за дорогой начиналось кладбище: ровные ряды обелисков тянулись до самого горизонта. Затем из-за серого гранита появился силуэт – Пибоди явно что-то нес в руке.

Ван Вэй развернул свой штаб прямо посреди плантации. Неизвестно откуда взявшийся стол и тонгшен не в пример моему, большой и бронированный.

– Нашел.

Эсташ положил на стол перед вейбином руку манипулятора. Я придвинулся:

– Здесь клеймо, владение 413В. От робота-садовника, я полагаю.

Мужчина перевернул предмет – с той стороны к нему присохли волосы и что-то темное. Меня замутило. Сквозь шум я не расслышал вопроса.

– …Трехсотая линия. Нет, от цилиндра по-прежнему никаких следов. Правда, есть еще одно место.

– Какое?

Эсташ замялся.

– Это хуан ди, или кратер, как его называют. Ничейная земля.

– Но ведь там же фонит.

– Именно. Мы смотрели со спутника и ничего не нашли. А если где и можно спрятать столько металла разом, это – оно.

– Хорошо, едем, – вейбин хлопнул по крышке.

Он собирал вещи.

– Что такое кратер? – спросил я вполголоса уже на ходу.

– Место, где высадились первые поселенцы. Точка купола.

Гирен спиной выехал на трассу. Замелькали маркеры дорожной разметки. Установив автопилот, Ван Вэй одной рукой вводил данные. Наконец я решился:

– Вы разве не запросите помощи?

– У кого? – полицейский обернулся.

– Ну, не знаю. У военных… у национальной гвардии…

– Сэнь Бергман, Танатос – полностью демилитаризованная зона. Оружие здесь есть только у трех человек.

– Приближаемся, – это был Пибоди. Его голос звучал напряженно.

Машина остановилась на обочине. Зелени не было. Дорога без предупреждения переходила в песчаные балки, земля имела грязно-желтый цвет.

– Кажется.

Мощный порыв ветра уложил меня на землю.

– …ись!

Я потряс головой, выбивая вату из ушей. Рядом ворочался полицейский. Хорошо.

– Не подходите к машине, – предупредил он меня.

Ухнуло. Над пластоном распустился новый цветок. Гирен обратился в пламя.

– Надо что-то делать! – голос Пибоди прозвучал глухо.

– Да.

Ван Вэй с сожалением поглядел на горящие останки. Затем что-то подкрутил в своем станнере:

– Ну, я пошел.

Мужчина зигзагами полз к центру осыпи. Над головой прошипела алая комета – я невольно выставил над собой сак, как будто это могло дать защиту. Теперь неизвестный бил прицельно, и сгустки пламени вспыхивали то справа, то слева от вейбина. Зажмурившись, я двинулся следом.

Пастор говорил про ад – наверное, это был он. Видно, так чувствует себя муха под гигантской мухобойкой. Эх, Юй-Бергман… глаза запорошило песком, сенсор сдох.

Все прекратилось так же внезапно.

– Господин Бергман, можете выходить.

Оранжевая махина лежала на боку, а рядом валялись металлические коробки всех размеров и форм. Ржавый контейнер, вросший в рельеф, казался крошкой около оранжевого исполина, дверца была распахнута настежь. Над крышей торчало подобие антенны.

Садовник, как карп, перемотанный вдоль и поперек силентой, смотрел на нас слезящимися глазами. Я подошел ближе – и замер, не в силах вымолвить ни слова.

– Так их двое…

Похоже, вейбин был поражен не меньше моего.

Пибоди отключил силовое поле. Менеджер вышел. Растирая руки, он исподлобья посмотрел на меня:

– Думаю, мы еще встретимся.

– И вам всего хорошего.

Танчи Дахуань ничего не ответил. Хлопнула дверь. Я повернулся. Двое мужчин, стоявших перед нами в участке, выглядели точными копиями друг друга. Только левый был облачен в серую робу и выглядел чуть старше, наверное, оттого, что держался прямо и уверенно; правый – носил уже знакомые нам штаны с подтяжками.

– Может быть, вы все-таки объясните нам, что это значит? – Ван Вей перестал расхаживать перед парой и остановился напротив.

– Теперь уже поздно отпираться, – первым начал Алерик, – Марвин действительно не прошел регистрацию. Время тогда было тяжелое, врачей вечно не хватало. Мой батюшка, светлая ему память, решил, что ребенок не жив… Но потом – о счастье! – брат задышал. Так мне рассказывали. Правда, после начались проблемы. Система уже устоялась – без зафиксированного факта рождения нельзя было внести живущего в список граждан.

Мой брат пробовал устроиться, но… пришлось ему уйти жить в пустошь. Иногда, правда, Марвин помогал мне по саду.

– И заодно изображал вас?

– К-как вы догадались? – Марвин поднял на меня серые глаза. Взгляд прямой и умный, загорелое лицо…

Да, общаться с ним мне определенно нравилось больше.

– Алерик Фуст ни за что бы не отдал цветы бесплатно.

– Должен заметить, – сказал Ван Вэй, – что планы у Марвина Фуста были поистине грандиозные. Он не только сумел выяснить положение вещей и взять под контроль спутник «Инжекто», но и изучал возможности управления механистами через встроенные имплантаты. Совсем чуть-чуть – но достаточно, чтобы влиять на поведение.

– Погодите… Разве такое возможно?

– Сэнь Бергман, вы знаете, какой процент людей имеет встроенные электронные блоки? – Я покачал головой. – Девяносто, и это не считая профессиональных применений. Каждое устройство – маленький жучок в теле. Заставить их исполнять чужую волю – лишь вопрос времени. А к тому моменту, я думаю, на Танатосе накопилось бы достаточно оружия для небольшой армии. В числе прочих попался и мастер Дахуань. Его страсть к запрещенным стимуляторам сделала его… легкой добычей. Прежде Танчи никогда не срывался с рабочего места, чтобы попасть к дилеру. Все было продумано идеально, место для посадки – кратер, убежище. Но в итоге нелепая случайность, а также характер сэня хуацзяна свели все на нет.

– Божья кара, – прошептал Алерик. Его никто не услышал.

– И вы ничего не знали о делах брата?

– Нет, черт побери!

– Марвин Джотан Фуст, – Эсташ посмотрел на старшего и выступил вперед, – вам предъявляется обвинение по трем статьям: бродяжничество, покушение на жизнь и незаконный оборот оружия.

Мужчину увели. Затем кто-то тронул меня за рукав:

– И… что теперь будет? – Вид у Алерика был несчастный.

– По правилам, причинивший ущерб отвечает всем имуществом. А у вашего брата, если я правильно понимаю, нет другого имущества, кроме вещей вашей семьи. Но не расстраивайтесь, «Инжекто» – они уже признали это – допустило брешь в своей системе безопасности. Так что, думаю, вы смело можете рассчитывать на запрашиваемую сумму плюс-минус двадцать процентов.

Фуст рассеянно кивнул. Моя работа была закончена.

Меня принимали в Зале Директоров. Кафель и золотое солнце искрились под ногами. Грузный мужчина в дорогом костюме пожал руку и заметил:

– Правление компании выражает благодарность за оказанное содействие. Системы будут снабжены дополнительной защитой, сотрудники – подвергнуты дисциплинарному обследованию. Мы также рассчитываем на сохранение конфиденциальности.

– Но вы же понимаете, что я должен изложить все в отчете?

– Разумеется, – тот кивнул. – Вашему руководству уже направлена тайная нота. К вашему прибытию она должна быть рассмотрена. Глава Службы Безопасности отметил ваши высокие профессиональные качества и выразил надежду на совместную работу в будущем. Разрешите вас ему представить…

– Вы?!

Кэти выступила вперед:

– Простите меня, Теодор. Мне следовало рассказать вам с самого начала.

– Да нет, что вы. Я понимаю, – я поклонился.

Нужно было, наверное, сказать что-то еще… но больше добавить было нечего. Уже потом я вспомнил, что забыл спросить одну вещь – но было поздно.

Приятный женский голос из динамиков сообщил:

– Нюшимен хэн сяньшимень, приветствуем вас на борту челнока компании «Синьхонсе Худе», совершающего рейс «Танатос – Деймос-2 – Земля». Конечная точка нашего путешествия – Поднебесная, – в салоне захлопали. – Сейчас мы совершим выход в околопланетное пространство. Пожалуйста, оставайтесь на местах до появления серебряного сигнала. Желаем вам приятного путешествия!

Я думал о предстоящем отчете. Все следовало описать максимально подробно, со схемами и выкладками. Господин Ланхань должен остаться доволен. Потом скользнул к окну. У ограждения застыла фигурка. С расстояния трудно было увидеть лицо – ветер колыхал палантин, как крылья черной птицы.

…Да, и об этом тоже. Взревели двигатели.