"Обучение женщиной" - читать интересную книгу автора

Глава 2

Возвращаясь в бунгало по сверкающим разноцветными огнями улицам ночной Потайи и прислушиваясь к отзвукам медленно угасающих чувственных потоков, все еще наполняющих блаженными и сладостными ощущениями мое тело, я вспоминал одно из наших давних свиданий с Лин…

С подачи Учителя у меня выработалась привычка, еще не открывая глаз, внутренним чувством обшаривать комнату вокруг себя или то место, где я спал. Затем я проверял верность своих ощущений, чуть-чуть приоткрывая глаза, и, не выдавая, что я проснулся, уже наполовину осматривал, наполовину ощущал окружающее пространство, продолжая поддерживать ритм равномерного сонного дыхания.

Это упражнение было составной частью обучения пути воина. Оно было необходимо человеку, следующему по тропе войны, совершенствующему навыки осторожности и специфического мышления бойца, живущего под постоянной угрозой со стороны внешнего мира.

Так было и в этот день. Я спал во времянке, на большой сделанной из досок постели. «Ощупывая» шестым чувством окружающее пространство, я одновременно, не открывая глаз, выполнял упражнение «свидание с телом», прислушиваясь к проходящим через него оргазмическим потокам. Вдруг я ощутил в своей левой руке пустоту, и понял, что рядом нет моей Лин.

Я всегда чувствовал ее присутствие рядом со мной, несмотря на то, что, закончив упражнения, мы, прежде чем погрузиться в сон, расползались на противоположные стороны огромной дощатой постели, занимавшей половину времянки.

Мне больше нравилось спать обнявшись, но, увы, это было невозможно. После выполнения упражнений «спящей собаки», или после обычного полового сношения сексуальная энергия еще в течение некоторого времени продолжала перемещаться по организму, распределяясь особым образом и насыщая собой внутренние органы, мышцы и кости.

До завершения процесса перераспределения оба партнера испытывали потребность в телесном контакте, и требовалось лишь время от времени менять положения тел для лучшего притока энергии к тем или иным зонам. Однако чрезмерно продолжительный контакт с телом партнера после завершения гармоничного распределения сексуальной энергии мог нарушить создавшуюся гармонию и энергетический баланс организма, поэтому спать мы должны были на приличном расстоянии друг от друга.

Присутствие Лин, даже на расстоянии, всегда воспринималось мною, как своеобразное тепло в руке, плече, боку и ноге, обращенных к ней.

Эту ночь мы провели за достаточно утомительными упражнениями по привлечению ци с помощью техники «Красной собаки» предназначенной для активного перераспределения энергии и включающей в себя напряжение отдельных мышц и пальцовки. Обнявшись с партнершей, мы напрягались особым образом, привлекая энергию к больным или ослабленным зонам, а при отсутствии таковых с наслаждением распределяя ее по всему телу. Существовало несколько способов совмещения этих упражнений с точечным массажем и с техниками парного ментального управления энергией через создание серии мыслеобразов. Любопытным следствием подобных занятий было то, что связь, возникавшая между партнерами, становилась настолько тесной, что даже появилась своеобразная телепатическая связь, и мы часто ловили себя на том, что предугадывали желания или мысли другого.

Мощность переживаний при этом была настолько велика, что без определенной подготовки ее было почти невозможно выдержать, и упражнения «Красной собаки» были утомительны не столько физической, сколько психической нагрузкой.

Фактически в этих упражнениях мне приходилось преодолевать барьер ограничения чувственности, развивая способность выдерживать все более сильные ощущения. Ци начинало перераспределяться еще более активно, но при этом растрачивались огромные запасы тепловой и защитной энергии, и организм остро нуждался в отдыхе для ее восстановления.

От «Красной собаки» мы перешли к «Спящей собаке» и некоторое время спали обнявшись, чтобы успокоить перемещавшиеся оргазмические потоки и дать возможность энергии перераспределиться и усвоиться мышцами и внутренними органами. Как следствие предыдущих упражнений то один, то другой участок тела самопроизвольно возбуждался и остро требовал контакта с телом партнера, и тогда мы инстинктивно меняли позы таким образом, чтобы максимально насытить жаждущие зоны. Когда возбуждение спало, Лин, как это и было положено по даосскому ритуалу, откатилась на свое место, оставив меня одного.

Остаток ночи и утро я проспал, как убитый. Открыв глаза, я на всякий случай дополнительно убедился, что кореянки действительно не было в комнате. Одеваться не хотелось. Снаружи не доносилось ни звука.

Я, используя технику, показанную мне Учителем во время наших бдений на Партизанском водохранилище, «устремился слухом наружу», пытаясь различить хоть малейшие признаки человеческой деятельности во дворе.

Не было даже ветра. Стоял один из полных ленивой неги жарких солнечных дней, придающих неповторимое очарование крымскому лету. В такой день было особенно приятно лежать голышом под тонким покрывалом, когда создается впечатление, что тело срастается с окружающим миром, и мелкие детали происходящего кажутся удивительно важными и наполненными глубоким смыслом. Взгляд останавливается на мухе, кружащей в столбике света, обоняние задерживается на запахах, тело ощущает шершавость покрывала, мягкость подушки, витающую в комнате леность и негу.

Я стал перебирать запахи, идущие от постели, от стен, проникающие через открытую форточку. Их было множество. Запахи лета, быта, жилища. Я разделял и сортировал их. Потом ко мне пришло новое чувство.

Я понял, что Лин приближается, задолго до того, как скрипнула калитка, и в узеньком проходе между домами зазвучали шаги моей возлюбленной.

Дверь скрипнула и отворилась. Кореянка появилась на пороге с пакетом в руках, и мой желудок мгновенно отозвался острым чувством голода на исходящий от него аппетитный залах. Среагировал однако не только мой желудок. Не знаю, какое чувство можно считать более сильным — голод или страсть, наверно это зависит от ситуации, но в тот момент первобытные природные инстинкты, проснувшиеся при виде соблазнительных изгибов тела Лин на какой-то момент заглушили чувство голода.

По моему виду девушка безошибочно поняла, что я хочу и ее и есть одновременно. Во мне проснулось нечто собачье, по крайней мере мне так показалось. Я был слишком переполнен желаниями, чтобы говорить, и ухитрился мимикой и жестами продемонстрировать возлюбленной сложности моей внутренней борьбы.

Лин улыбнулась и опустила пакет с едой на пол. Ее приближение пробудило новую волну чувств. Прижавшись ко мне, кореянка обожгла меня поцелуем и молча стала сбрасывать с себя одежду. Возбуждение накатило на меня мощной волной, дыхание перехватило, но Лин жестом дала понять, что время для любви еще не наступило, и что сейчас будут упражнения.

Я подумал, что с завтраком придется подождать, но, вспоминая о еде, я имел в виду не только то, что мы поглощаем для удовлетворения обычного чувства голода. В предыдущей книге я уже упоминал о теории пищи, к которой даосы привносят, помимо традиционной еды еще и воздух, насыщающий наши легкие, и переживания и впечатления, насыщающие нашу психику.

Общение с Лин было самым божественным видом пищи, и я понял, что сейчас меня ожидает редкостное и изысканное блюдо.

Кореянка встала на четвереньки рядом со мной и несколькими легкими направляющими касаниями придала моему телу позу, соответствующую требованиям упражнения. Движениями глаз и мимикой лица она дала мне понять, что я должен повторять ее движения.

С наслаждением наблюдая за ее действиями, я принялся их копировать. Лин выполняла серию движений по пробуждению ростка инь. В движении ее удивительно гибкое тело казалось еще более прекрасным, тем более, что она изгибалась подобно тому, как это делают женщины во время полового акта или оргазма, и это возбуждало меня еще больше, вызывая бурные неконтролируемые потоки сексуальной энергии, бьющие от копчика вверх к голове.

Упражнение предваряла разминка внутренностей мускульными сокращениями и втягиваниями живота, напоминающими наули.[1] Мы стояли на четвереньках и, выдыхая воздух, последовательно напрягали разные участки мышц.

Живот вибрировал и ходил волнами во всех направлениях. К моей зависти, в исполнении Лин упражнение выглядело гораздо изящнее. Мне, несмотря на интенсивные тренировки, так и не удалось избавиться от брюшка, но это в данном случае было не важно.

Кореянка изменила характер движений. Теперь она то выгибала спину, как кошка, то резко и неожиданно прогибала ее вниз. Ритм постепенно увеличивался, движения учащались, меняя направления и углы прогибов. Я понял, что оказались задействованными внутренние круги фигуры восьми триграмм. К общему круговороту подключились вращательные движения рук и плеч.

Если я упускал какой-то момент, отвлекшись созерцанием ее прекрасного тела, Лин требовала повторного напряжения нужной зоны, с терпеливой настойчивостью касаясь мышцы, которую я должен был напрячь или расслабить. Быстрым сжатием руки она давала мне понять, что данный участок требует напряжения, а медленное с усилием проглаживание говорило о том, что тут следует расслабиться.

Закончив упражнение, мы оба спонтанно выполнили жест «Даруй», оглаживая друг друга с головы по плечам до кончиков пальцев рук, потом руки возвращались вверх, к плечам, через грудь соскальзывали на живот и бедра, а затем двигались вдоль полусогнутых ног до самых кончиков пальцев.

Где-то у перекрестья наших ног руки переходили на тело партнера, и оставшийся участок голени и стоп моей возлюбленной я старался проглаживать как можно медленнее, словно боясь расстаться с ощущением бархатистой кожи Лин. Прихватив на мгновенье пальцы ее ног, я сжал их с нежной, трепетной эманацией, и тут же ощутил ее руки на моих ступнях и такой же ответный посыл.

Мы переплели наши ноги и начали выполнять упражнение «рыбацкая лодка». Пальцы рук заняли свое место сбоку на уровне сосков, в интимной зоне тела, напрямую связанной с сексуальными переживаниями.

Мы посылали в тела друг друга энергетические волны, создающие впечатление устойчивых потоков, движущихся через нас. Это взаимное действие помогало нам еще полнее обмениваться наполняющими нас блаженными оргазмическими переживаниями.

Я погрузился в пучину расслабляюще-усталой истомы. Меня охватило чувство отрешенности и нереальности происходящего.

Сделав еще два выдоха, Лин толкнула меня, и я упал на спину, оставив ноги в скрещенном положении. В то время я с легкостью садился в позу лотоса, и я заплел ступни, выполнив ее в лежачем положении.

Водопад тяжелых и гладких, черных, как смоль, волос обрушился на меня, щекоча мою грудь и медленно сползая к коленям. Именно после Лин я полюбил ласки волосами. Потом меня так ласкали еще многие женщины, но в данном случае это действие носило не только сексуальный, но и медитативный характер. Волосы кореянки подводили меня к состоянию долинного оргазма, глубочайшего экстаза, пронизывающего все мое тело. Я должен был сосредотачиваться на малейших ощущениях, воспринимая, буквально, каждый касающийся моей кожи волосок, и разделив эти ощущения, сосредоточением многократно усиливать их.

Несколько лет спустя я написал стихотворение:

В этом стихотворении я, конечно же, вспоминал Лин, хотя навеяно оно было встречей с другой женщиной.

Однажды Ли, объясняя мне техники нити жизни, о которых я уже упоминал на страницах предыдущей книги, подчеркнул важность создания сгустка воспоминаний и ощущений с помощью написания стихотворений, которые для их создателя несут квинтэссенцию пережитого, и сами по себе являются пусковым механизмом медитативных переживаний с использованием воспоминания.

— Тебя не должны волновать литературные достоинства стихотворения, — сказал Учитель. — Ты не собираешься посылать его на конкурс молодых поэтов. Главное — чтобы для тебя оно звучало, как прекрасная музыка. То же самое происходит и с внутренним ритмом. Иногда какая-нибудь песня, исполняемая от души, отдается жутким скрежетом в ушах посторонних, но для поющего она — сама гармония. Помнишь анекдот про акына, который играл на одной струне?

— Я не знаю этот анекдот, — сказал я. — Расскажи.

Спровоцированные волосами, по телу пробежали покалывающие и щекочущие волны аутодвижений. Спонтанно я принялся помогать им, откликаясь уже намеренными движениями тела. Из зон на боках оргазмические потоки заскользили вверх и вниз, проникая в руки и ноги.

Неожиданно для себя я перешел к упражнению ящерицы, боковому извивающемуся движению, позволяющему активизировать прохождение энергии по телу. Иногда извивающиеся движения заменялись на односторонние, своеобразные резкие подергивания вбок, от которых мышцы начинало сводить.

Лин продолжала щекотать меня волосами. Я старался расслабиться и внутренним взором следить и за напряжениями мышц, и за ощущениями, которые вызывали волосы.

Теперь к этой гамме переживаний прибавилось еще и тепло тела кореянки. Мне очень хотелось распрямить ноги и начать ласкать ее внутренней поверхностью бедер, но это не удалось. Предвосхитив мое намерение, Лин положила руку на замок ног в лотосе и скользнула губами к моему половому органу.

Нет, она не стала ласкать мой член. Все ее внимание обратилось к месту королевского седла, к точке хуэй-инь. Ее язык, меняя ритмы и силу нажатия, быстро обрабатывал всю поверхность, вызывая несравненно большее блаженство, чем обычные, пусть даже восхитительные ласки «игры на свирели», что на языке китайской поэтики означает поцелуи и обласкивание пениса языком.

Я понял, что нам вновь предстоят упражнения, относящиеся к технике «королевского седла».

Засунув руку глубоко под матрас, Лин вынула полиэтиленовый пакетик, из которого достала очень мягкую и приятную наощупь ткань, пропитанную каким-то составом.

Оттянув появившимся невесть откуда шнурком мои яички и член немного вверх, она обвязала этот шнурок вокруг талии таким образом, чтобы мужские достоинства не мешали выполнению следующего упражнения.

Разомкнув замок ног, Лин заставила меня принять позу, удобную для прохождения ткани между моих ног и ягодиц. Ритм ее скольжения был удивительно приятным. Уже и без того перевозбужденная зона хуэй-инь вибрировала, посылая во все стороны все более сильные и резкие импульсы. Одновременно кореянка ласкала меня своим телом.

Я почувствовал слабость и онемение в ногах, но, тем не менее, пытался направить в них часть оргазмических потоков.

Через некоторое время я ощутил себя стоящим на полу гидом с лежаком и понял, что пережил небольшой провал в сознании. Подобные провалы были достаточно распространенным явлением при работе с сексуальной энергией. Иногда экстатические ощущения становятся настолько сильны, что организм, как бы обороняясь от них, отключает сознание особым образом, при котором исполнитель упражнения, подобно лунатику, может передвигаться и даже выполнять последовательные действия, кажущиеся со стороны вполне осмысленными, не осознавая, между тем, происходящего.

Не выдержав напора все еще сотрясающих мое тело оргазмических потоков, я снова на мгновение отключился и упал на кровать.

Энергетические вихри постепенно успокаивались. Прислушиваясь к отзвукам уходящих ощущений, я приоткрыл глаза и увидел Лин, танцующую надо мной.

Она стояла, широко расставив ноги, и, придерживая смоченную маслянистым составом ткань так, чтобы она проходила между ногами, выполняла движения «королевского седла», немного похожие на те, что демонстрируют танцовщицы в стрип-клубах. В ее движениях не было ничего от фальшивой похоти стриптизерш, в них чувствовалась квинтэссенция высшего человеческого вожделения.

Только одно созерцание этих откровенных движений прекрасного и соблазнительного женского тела вызвали новую мощную волну переживаний, окатившую меня с головы до ног. В дальнем уголке мозга забилась мысль:

— Боже, какое счастье, что мне довелось это пережить!

Этот опыт стал еще одним кирпичиком, положенным в основание души, характера, воли даоса, еще одной ярчайшей составляющей моей нити жизни. Я был счастлив.

Утомленная Лин наклонилась ко мне, протирая мое тело тряпкой с остатками маслянистого состава. Потом ее тело прильнуло к моему и заскользило вверх и вниз. Меня захлестнула третья оргазмическая волна.

Лин переворачивала меня, придавала моему телу различные позы. Наши ноги и руки сплетались самым затейливым образом и вновь расплетались. Обласканный с ног до головы и наполненный блаженством, я незаметно погрузился в сон.

Это воспоминание проснулось и ожило в Таиланде, когда Нойи стала массировать меня. В тот момент Нойи и Лин слились в моем восприятии. Нойи, представительница той же расы, хотя и совсем непохожая на Лин, была почти так же прекрасна. Я находился на грани экстаза, хотя в данном случае слово «экстаз», пожалуй, не совсем уместно. Ощущения, которые я переживал, напоминали, скорее, нечто высшее, то что постигается человеком за гранью философских или словесных описаний. Это была квинтэссенция счастья, даруемого нам природой, вечное естественное стремление к которому и является той самой ловушкой, которую природа расставила человеку, чтобы стимулировать его размножение, западней, которую даосы сумели обойти, и из которой, если можно так к выразиться, они научились доставать сыр, не захлопывая за собой дверцу и не защемляя лапы.