"Брачные игры" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 13

В дополнение к прочим своим достоинствам Честити обладала на редкость приятным голосом. Собственно, все три сестры Дункан прекрасно пели, исполняя рождественские гимны в конце полуночной мессы. Сидя у них за спиной в маленькой деревенской церкви, Дуглас слушал, как их голоса сливаются в хоре. На службе присутствовала вся их компания, за исключением Сары и ее гувернантки, и мощный баритон лорда Дункана взмывал к стропилам древней нормандской церкви, заглушая контральто графини, сидевшей рядом с ним.

– Мне всегда казалось, что духовная музыка не должна исполняться с таким рвением, как какая-то популярная песенка, а не обращение к Богу. Как вы полагаете, дотторе?

Дуглас искоса взглянул на Лауру, сидевшую по соседству. У нее был такой вид, словно она крайне не одобряет происходящее.

– На мой взгляд, все здесь чуточку вульгарно, – заговорщически прошептала она. – Итальянцы гораздо тоньше чувствуют сущность божественных песнопений.

Дуглас, не без удовольствия подпевавший энергичному хору, бесстрастно откликнулся:

– Ну, едва ли рождественские гимны можно отнести к духовной музыке. Они выражают радость и как таковые могут исполняться прихожанами со всем воодушевлением, которое они испытывают.

Лаура нахмурилась, словно он разочаровал ее, и, пробормотав что-то вроде «какая бесчувственность», снова уткнулась в свой псалтырь, храня высокомерное молчание среди ликующих голосов, заполнявших церковь.

Интересно, как можно жить, подвергая критике всех и вся. Должно быть, крайне утомительно, и особенно утомительно для окружающих, подумал Дуглас. Служба закончилась, и он преклонил колени вместе с остальной паствой для благословения, ломая голову над способом бегства, который позволил бы ему избавиться от Лауры и оказаться рядом с Честити на пути домой.

Они так и не поговорили, и Дугласу не терпелось восстановить их дружеские отношения. За обедом он сидел рядом с Лаурой на том конце стола, где главенствовал лорд Дункан. Честити сидела чуть дальше, но на той же стороне, так что он даже не пытался перехватить ее взгляд во время еды. После обеда она либо не расставалась с сестрами, либо наливала кофе и оказывала прочие любезности гостям, либо поддерживала сколько-нибудь содержательный разговор.

Он поднялся, как только прозвучали завершающие звуки органа, но Лаура медлила, собирая свои вещи и озираясь по сторонам с таким видом, словно боялась обронить что-нибудь ценное. Дуглас стиснул зубы, с вежливой улыбкой ожидая, пока она встанет и проследует впереди него к проходу. Когда они наконец присоединились к толпе, медленно продвигавшейся в выходу, Честити с сестрами и их мужьями в сопровождении лорда Дункана и графини уже приближалась к дверям.

Компания задержалась у церковного портала, чтобы попрощаться с викарием. Дуглас и Лаура наконец выбрались наружу.

– Великолепная церемония, викарий, – произнес Дуглас дежурный комплимент, полагавшийся в подобных ситуациях.

Викарий просиял.

– Рождественская служба – одна из самых простых, – пояснил он. – Каждый год одно и то же.

– Мне кажется, вы должны пользоваться любой возможностью, чтобы наставлять свою паству на путь истинный, викарий, – заметила Лаура с суховатой улыбкой.

– Да, конечно... но всему свое время, – отозвался тот, явно недовольный ее замечанием, противоречившим благостной атмосфере рождественского утра.

– В жизни достаточно проблем, – мягко вставила Честити. – Люди вправе посвятить один день в году ничем не омраченной радости.

– Да... да, Честити, именно так, – подхватил викарий, снова просияв.

– Ну, не будем больше отвлекать вас от ваших прихожан, Денис. – Лорд Дункан пожал руку священнику. – Полагаю, мы еще увидимся послезавтра на охоте?

– О да, конечно, – с воодушевлением откликнулся тот. – Я не пропущу охоту ни за какие блага. И разумеется, завтрак, – добавил он. – Что может быть важнее традиций?

– Ничего, – мой друг, ничего, – заверил лорд Дункан. – А теперь пойдемте, друзья. Оставим доброго человека его пастве. – И он двинулся во главе собственного стада к воротам кладбища.

– Викарий – охотник, как интересно, – проговорил Дуглас, ловко обойдя остальных, чтобы пристроиться к Честити. – Такое ощущение, будто он сошел со страниц Троллопа.

– Пожалуй, – согласилась она, открывая невысокие ворота, ведущие непосредственно к Ромзи-Мэнор. – И тоже не прочь опрокинуть стаканчик. Впрочем, на этом его сходство с архидьяконом Грантли кончается. – Она повернулась к Констанс: – Грантли любил охоту?

– Не помню, – ответила та. – Пру, ты случайно не помнишь?

Между сестрами завязалась оживленная дискуссия относительно того, в каком из персонажей Троллопа воплотилась страсть автора к охоте, и Дуглас с интересом прислушивался, шагая по замерзшей тропинке к дому. Познания сестер выглядели впечатляюще, а замечания отличались тонкостью восприятия. Дуглас забавлялся, наблюдая, как Лаура то и дело открывает рот, а затем – весьма мудро, с его точки зрения, – закрывает его снова.

По прибытии их ожидали горячий пунш и еще теплые пироги.

– Вас устроит пунш или вы предпочитаете виски, Дуглас?

– Пунш, благодарю вас, Констанс. – Он взял предложенную кружку и вдохнул насыщенный пряными ароматами пар. – Мне начинают нравиться английские рождественские традиции, – с улыбкой вымолвил он.

– Мы тоже их любим, – вздохнула она. – Бедный отец, с тех пор как потерял все свое состояние, постоянно беспокоится, что у нас недостаточно средств, чтобы отмечать Рождество с прежним размахом. Но поместье обеспечивает себя и приносит достаточную прибыль, чтобы оплатить наши лондонские расходы, хотя нам и приходится экономить. – Она пожала плечами. – Ему нелегко смириться с тем, что надо ограничивать себя.

– Очевидно, – отозвался Дуглас нейтральным тоном, недоумевая, с какой стати уже вторая сестра доверяет сведения столь личного характера практически чужому человеку.

– А теперь, если вы извините меня, я должна заняться другими гостями. – Констанс, выполнив свою миссию, улыбнулась и заскользила прочь.

– У меня в спальне есть довольно милый образчик обивочной ткани, дотторе... о, простите, Дуглас, никак не привыкну, – прервал его мысли визгливый смешок Лауры. – Думаю, он будет восхитительно смотреться в вашей приемной. Не хотите взглянуть?

– Боже правый, ни в коем случае, – вырвалось у Дугласа, прежде чем он успел сдержаться, настолько его ужаснула перспектива войти в спальню Лауры.

Не то чтобы он подозревал ее в чем-то выходящем за рамки приличий. Лаура Делла Лука никогда не давала повода для подобных предположений, но сама идея остаться с ней наедине в ее спальне казалась немыслимой.

– Ах уж эти англичане, – произнесла она с очередным смешком, слегка похлопав его по руке. – Вечно обеспокоены приличиями. Уверяю вас, из моей горничной получится отличная дуэнья.

– Вообще-то я шотландец. – Дуглас попытался улыбнуться. – Суровый пуританин, истинный сын земли Джона Нокса.

Он выдержал паузу, тщетно ожидая остроумной реплики, которая незамедлительно последовала бы от Честити, но Лаура лишь непонимающе моргнула.

– О, полагаю, вы преувеличиваете, дотторе, – растерялась она. – Не может быть, чтобы все шотландцы относились к пуританам.

– Нет, – помотал он головой. – Конечно же, нет. Могу я предложить вам еще пунша?

– Нет, спасибо, – натянуто улыбнулась Лаура. – Уже поздно. Пожалуй, мне пора. – Она позволила ему взять у нее пустую кружку. – Я должна помочь моей матушке лечь в постель.

Графиня отнюдь не проявляла признаков какого-либо желания идти спать, отметил Дуглас, подойдя к длинному сервировочному столу, стоявшему у одной из стен холла, чтобы поставить пустую кружку и наполнить собственную горячим пуншем.

Графиня Делла Лука сидела на мягком уютном диванчике у огня, весело болтая с лордом Дунканом. При виде дочери она подняла голову, выслушала ее и с покорной улыбкой встала. На взгляд Дугласа, она выглядела на редкость привлекательно в шелковом платье с турнюром. Фасон вышел из моды лет двадцать назад, но прекрасно смотрелся на ее статной фигуре, и, похоже, лорд Дункан думал так же. Поднявшись вместе с графиней, он склонился над ее рукой, затем, не удовлетворившись такой любезностью, проводил ее до лестницы, поднес ее руку к губам и остался стоять, провожая взглядом, пока она с дочерью не исчезла в полумраке лестничной площадки на втором этаже.

Уход графини и ее дочери послужил своего рода сигналом для остальной компании. Тетушки расцеловались с племянницами и отбыли наверх, закутанные в боа из перьев и кашемировые шали. Дуглас подошел к хозяевам, чтобы пожелать им спокойной ночи. Взяв Честити за руку, он запечатлел на ее щеке дружеский поцелуй, который даже самый строгий зритель не смог бы принять за нечто большее.

– Спокойной ночи, Честити. Спите спокойно.

– Вы тоже, – улыбнулась она, хотя и не сделала попытки вернуть поцелуй. – Надеюсь, церковные колокола не разбудят вас слишком рано.

– Ничего, я ранняя пташка. – Дуглас отпустил ее руку, затем обменялся рукопожатием с хозяином дома и поднялся по лестнице.

Честити проводила его взглядом и облегченно вздохнула. Первый день прошел, а следующие два будут настолько заполнены, что у нее не останется времени на сладострастные мечтания.

Но как же он невероятно привлекает ее, как она невыразимо желает его! О, она готова стукнуть себя, лишь бы избавиться от такого наваждения.

– Джентльмены, не хотите ли выпить со мной на сон грядущий? – обратился лорд Дункан к своим зятьям. – Никогда не любил пунш... слишком приторный на мой вкус.

Пруденс и Констанс жестами дали понять мужьям, что рюмочка коньяка, выпитая с тестем, входит в число их семейных обязанностей.

– С удовольствием, – поддержал Макс. – Пунш и в самом деле несколько сладковат.

– Женский напиток, – снисходительно улыбнулся старый лорд.

– Не все женщины сладкоежки, отец, – возразила Констанс.

Он окинул ее ироническим взглядом:

– Ты исключение из правила, Констанс.

. – А я – нет, – бодро прореагировала Честити. – Ладно, пойду спать. Спокойной ночи. Макс поднял руку:

– Задержись на секунду, Честити. Мы с Гидеоном хотели бы поговорить с вами тремя завтра утром..., после завтрака, если вы не против.

– Сюрприз? – оживилась Пруденс. – Все последние недели вы шептались о нем?

– Возможно, – таинственно отозвался ее муж, правда, несколько испортил эффект, подмигнув Максу. – Восемь часов подойдет?

Пруденс сморщила нос:

– Терпеть не могу твою привычку рано вставать, Гидеон. Уже час ночи, а мы еще не ложились.

– Сара все равно не даст нам спать, – напомнил он.

– Я не имела в виду рождественское утро, – пояснила она. – В детстве мы всегда вскакивали чуть свет, чтобы поскорее добраться до подарков. Надо будет повесить чулок на спинку ее кровати, чтобы она увидела его, как только откроет глаза. Кто этим займется, ты или я?

– Конечно, ты, – ответил Гидеон, притянув жену к себе. – В конце концов, ты поддерживаешь традиции Дунканов, а не Молвернов.

Пруденс подняла к нему лицо и улыбнулась:

– Некоторые люди посмеиваются над семейными традициями.

– Только не над традициями семейства Дункан, – торжественно объявил Макс. – Кстати, чем вы набиваете такие чулки?

– Скоро узнаешь, – усмехнулась Констанс. – Когда получишь свой чулок.

Честити внезапно почувствовала себя одинокой. Добродушное подшучивание, тихие семейные радости... ей хотелось того же.

– Спокойной ночи, – пожелала она всем жизнерадостным тоном. – Увидимся утром.

– Подожди, Чес. – Пруденс отстранилась от мужа и быстро подошла к сестре. – Поднимемся вместе. Мужчины собираются пропустить по рюмочке коньяка, но мне не хочется спать. А тебе, Кон?

– Ни капельки, – кивнула Констанс. – К тому же есть вещи, которые нам необходимо обсудить... планы на завтра и тому подобное, – туманно добавила она, взяв младшую сестру под руку.

Честити не возражала. Она знала, что сестры догадываются о ее чувствах.

– Если мы собираемся завтра играть в глупые игры, надо их как-то организовать, – проговорила она. – Иначе все превратится в хаос.

– В любом случае хаоса не избежать, – возразила Пруденс, поднимаясь по лестнице. – Вряд ли кто-нибудь сохранит ясную голову после охотничьего завтрака.

– Главное, что от нас требуется, – не подпускать отца к карточному столу, – вымолвила Констанс, когда они вошли в комнату Честити. – Я не могу играть в бридж, когда меня отвлекают.

– О каком сюрпризе говорил Гидеон? – поинтересовалась Честити, падая на постель.

– Не имею понятия. – Пруденс выразительно пожала плечами. – Они о чем-то шептались последнее время, но о чем именно, я не знаю.

– Интересно. – Констанс зевнула, рухнув в кресло у затухающего огня.

– Ты вроде бы сказала, что не хочешь спать, – заметила Честити.

– Внизу не хотела, а теперь хочу. Кстати, мне удалось намекнуть доктору на наши стесненные обстоятельства.

– Мне тоже, – хмыкнула Пруденс. – Он выглядел совершенно ошарашенным.

– Хм, довольно подозрительное совпадение, – задумчиво произнесла Честити. – Но похоже, оно сработало. – Она рассказала сестрам о разговоре с Дугласом. – Так что мы снова только друзья, – подытожила она, – чему я очень рада.

Сестры молча переглянулись. После небольшой паузы Констанс оповестила:

– Не хотелось бы разочаровывать вас, но у меня возникло ощущение, что мы можем столкнуться с трудностями, пытаясь соединить доктора с Лаурой Делла Лука. – Она снова зевнула. – Вы заметили, как он иногда смотрит на нее?

– Она хуже касторки, – изрекла Пруденс, расположившаяся на мягком табурете перед туалетным столиком. – И похоже, наш доктор не в состоянии проглотить горькое лекарство. Извини, Чес, но, на мой взгляд, он не собирается продавать душу этой дьяволице.

– Ну, дьяволица – слишком сильно сказано. – Честити тоже зевнула.

– Ничуть, – констатировала Пруденс. – Ты еще не слышала, что она наговорила Мэри.

Они еще немного поболтали, затем сестры ушли, оставив Честити в сомнении относительно брачных перспектив Лауры и Дугласа. Если Лаура отнеслась к идее с воодушевлением, то Дуглас скорее наоборот. Как она теперь знала, он имел свои принципы и убеждения, и такая зануда, как Лаура, не скрывающая пренебрежения к тем, кто ниже ее по положению, будет задевать его лучшие чувства на каждом шагу. И Дуглас едва ли сможет принять такой факт.

Какая досада! Теперь им придется искать для него другую невесту. Не говоря уже о том, что им просто необходимо найти кого-нибудь для Лауры, поскольку ни одна из них не выдержит более тесного общения с ней как с родственницей.

Честити широко зевнула, натягивая через голову ночную рубашку, и потянулась за халатом. Почему-то ей казалось, что ответственность за создавшуюся ситуацию целиком лежит на ее плечах. В конце концов, она предложила идею свести Дугласа с Лаурой, и потом, у сестер есть другие, личные, заботы и обязательства. Они не должны работать в рождественские праздники в отличие от нее. Честити покачала головой – еще немного, и она начнет жалеть себя! Она направилась в ванную комнату, которую всегда делила с сестрами... а теперь и с их мужьями.