"Загадка поющих камней" - читать интересную книгу автора (де Линт Чарльз)

Глава 5

После света далинов комната показалась Минде темной. Три свечи тускло горели на стенах. Бродяга втолкнул ее перед собой так, что она упала на пол и тут же подняла голову, чтобы наконец увидеть Ильдрана. Да так и замерла.

Он сидел в простом деревянном кресле. Густые, белые как снег брови нависали над глазами, длинная седая борода спускалась на грудь и пряталась под широким белым поясом. Волосы тоже были седыми, а его лицо — по крайней мере та часть, которую она могла видеть, — казалось лицом школьного учителя — задумчивым и мудрым. Рубашка и штаны на нем тоже были белыми, а надо лбом виднелись маленькие рожки, совсем как у Яна.

И это Повелитель Снов?

Он больше был похож на тех пожилых мужчин, кто частенько заглядывал в лавку Рабберта в Фернвиллоу, — учителей и книготорговцев с пухлыми руками и очками на кончике носа.

В самой комнате ничего не было, кроме кресла, в котором он сидел, и большого глобуса на треножнике перед ним. Глобус напомнил Минде о кристаллах-держателях — он был таким же рубиново-красным и мерцал в том же ритме.

Благообразное лицо повернулось ей навстречу, и Минда в ужасе отшатнулась. При виде его глаз она поняла, что наружность обманчива. Глаза без зрачков горели обжигающим кроваво-красным огнем, и в них светилась его извращенная сущность.

Ильдран улыбнулся. Минда хотела отвести взгляд, но не смогла.

— Итак, — ласковым голосом заговорил Повелитель Снов. — Как это назвал тебя мьюриан? Ах да, Таленин. И ты наконец-то пришла.

Минда потрясла головой, стараясь избавиться от наваждения. Тембр голоса был точно таким же, как у Гримбольда, а неспешная речь напоминала манеру Рабберта. Все сплошной обман. Он изменил свой облик, только глаза остались настоящими, остальное — иллюзия.

Улыбка на его лице стала шире.

— Это мой подлинный облик, — сказал он. — Разве я так ужасен?

— Ты — воплощение зла.

— Что ты можешь знать о зле? — спросил он. — Я видел его, пробовал на вкус, жил им. А ты? Я был в Далкере, царстве Богов Тьмы, и я видел зло. По сравнению с ними я просто ребенок, играющий в свои незатейливые игры. Но я многому у них научился и когда-нибудь поднимусь до такой же высоты. Вот тогда я стану злом — для тебя, для тех, кто думает так же, как ты. А для меня? Для тех, кто пойдет со мной? Мне кажется, все зависит от точки зрения.

Ильдран негромко рассмеялся. Сочетание спокойного тона и извращенного юмора еще больше напугало Минду. Комната вдруг расплылась, свечи слились в одно пятно, потом разделились на сотни огней, седовласый человек дрожал в их свете. Минда поняла, что ее глаза стали наполняться слезами. Это не колдовство.

— Я испытываю к тебе некое теплое чувство, — продолжал Ильдран. — Никто другой не мог так долго противостоять моему натиску. Даже до того, как этот мьюриан подарил тебе свою побрякушку, ты была сильной. Но ведь ты однажды рожденная, не так ли, Минда Таленин? Эти залы, этот холм, все это твое наследство. Вессенеры. Они были гордыми. Гордыми и могущественными. Но не настолько сильными, чтобы я не смог их всех уничтожить. Всех, кроме твоей матери, Морвенны. В конце концов, я и ее убил, хотя и не участвовал в этом лично.

Он постучал пальцем по глобусу, и его пульсирующий свет на мгновение стал еще ярче.

— Все Вессенеры обладали мужеством, — сказал Ильдран. — И вот передо мной последняя представительница их рода. И как с тобой поступить, Маленький Королек? А может, ты присоединишься к моему войску?

Она молча покачала головой. Минда старалась сосредоточиться на кромлехе, стоящем над этой комнатой, на серых каменных столбах, нацеленных на звезды Хайволдинга, что питали ее тау, ее внутренние силы, но ощутила лишь слабые признаки пробуждающейся энергии.

Ильдран рассмеялся. Добродушно, словно они были давними друзьями.

— Неужели ты и впрямь подумала, будто я могу взять тебя к себе? — спросил он. — Чтобы ты плела заговоры, и строила козни, и довела меня до безумия своей проклятой невинностью?

Раскатистый смех наполнил комнату. Минда попыталась уйти в себя, спрятаться от него, но прятаться было некуда. Куда бы ни поворачивались ее мысли, везде натыкались на тьму желаний Ильдрана, готовую поглотить ее целиком.

— Я тоже когда-то был невинным, — наконец сказал он, переставая смеяться. — Но быстро утратил это свойство. Дакеты нашептали мне мои сны, я познал власть… и многое другое.

Он снова прикоснулся пальцем к глобусу, и цвет стал ярче, пульсация замедлилась.

— Подойди ко мне, — приказал Ильдран. Теперь он говорил решительно и твердо, веселье исчезло без следа. Минда, как под гипнозом, могла только повиноваться. Она шла через комнату, пока между ними не остался один глобус. Ильдран протянул руку, прикоснулся к ее щеке, потом зацепил пальцем кожаный шнурок и сорвал с шеи талисман.

— Забавная игрушка, — заметил он. — Но она тебе больше не пригодится.

Ильдран бросил желудь на пои. Минда с ужасом наблюдала, как ее талисман хрустнул и раскололся под ногой.

— Давай, Таленин, — прошептал Ильдран, и в голосе его послышалось прежнее благодушие. — Давай вместе посмотрим сны, ты и я.

Взгляд Минды был прикован к стоящему между ними глобусу. В нем она видела шедшую снаружи битву так отчетливо, словно сама находилась среди сражающихся. Уменьшенный в сфере склон холма был усеян телами убитых веррнов и далкверов. Живых веррнов осталось уже немного. В сверкании мечей и вспышках волшебного огня она заметила огромного йарга с кристаллом на шее, который сражался за троих, и четверо веррнов никак не могли с ним справиться. Но вот один из воинов Вольного Народа рванулся вперед, и направил на йарга свае оружие. Йарг метнулся в сторону, но недостаточно быстро, чтобы уклониться от удара топора. Лезвие достигло своей цели, и кристалл-держатель разлетелся на мелкие осколки.

В этот момент Ильдран содрогнулся. На какое-то мгновение его контроль над мыслями Минды чуть-чуть ослаб. В ее голове возник смутный вопрос, но отвечать на него не было времени. Глобус исчез, и вот она опять в своих кошмарах — теперь совершенно одна… без талисмана… и все закончится так, как и началось…

Облака ядовитых газов клубились над мрачным пейзажем. Она неслась к поверхности с головокружительной скоростью, но, недолетев всего нескольких дюймов до острых камней, почувствовала, что ее вытаскивают назад. Смертоносные испарения наполняли легкие и разъедали кожу. Зловонные пары льнули к телу. Со всех сторон на нее смотрела тьма, казавшаяся живой.

Минда закричала, и изо рта хлынули черви; они расползались по лицу, по шее, забирались в волосы, впивались в кожу. Она снова попыталась крикнуть и чуть не задохнулась от нового клубка червей в горле.

Глупо! Глупо! Глупо! Прийти сюда, хотя можно было убежать. Встречаться с Повелителем Снов в его логове, словно тщеславный герой из сказки, когда все силы ушли на борьбу с духом меча.

Хохот Ильдрана хлестнул ее, словно плеть. Минда была совершенно бессильна перед ним.

Где-то в отдаленном уголке мозга шевельнулась мысль — смутная, неотчетливая. Минда хотела ухватиться за нее, но под натиском ужаса мысль спряталась в неведомый тайник, который не удавалось открыть.

Тьма расступилась, и снова она падала вниз, одна нога попала в озеро лавы. Огонь охватил ее почти до пояса. Минда опять закричала. Черви уже покрывали все ее тело с ног до головы. Она давилась ими, задыхалась, шевелящаяся масса заполняла горло, извивалась в легких.

Убей меня, взмолилась она.

Что? И испортить все развлечение?

Его ответ, донесшийся издалека, эхом отдавался внутри Минды.

Развлечение… развлечение… развлечение…

Для него все это было не больше, чем игра. Он наслаждался своей властью, играл с ней, как с куклой, а она была совершенно беспомощной. Все, что она делала, все, чему училась, оказалось напрасным. Столько людей погибло, и все зря. Поражение было предначертано еще до того, как она убежала из гостиницы в Фернвиллоу. Если она не умрет, то сойдет с ума. Минда мысленно ухватилась за насмешку Ильдрана, никакого другого способа удержаться в реальности у нее не было.

Развлечение… развлечение… развлечение…

Одно-единственное слово снова и снова раздавалось в голове, и Минда воспользовалась им, чтобы добраться до источника.

Развлечение… развлечение… развлечение…

Ее усилия не преследовали никакой определенной цели. Минда ухватилась за слово, даже не понимая, почему это для нее так важно. Но слово тянуло ее за собой, а Ильдран продолжал смеяться и наблюдать. Он позволял слову скользить и вертеться, метаться из стороны в сторону, создавал немыслимый лабиринт, из которого не было видно выхода, но Минда упорно цеплялась за звук и шла по лабиринту. Больше ей ничего не оставалось. Слово было единственной реальностью среди бесконечного множества иллюзий.

А вдруг она сможет добраться до него через это слово? Ильдран разгадал ее намерение слишком поздно. Минда уже проникла в его мысли, как он в ее разум.

За одно краткое мгновение перед ней открылись все его секреты. Для этого не потребовалось никакого волшебства, никакой сверхъестественной силы. Теперь все встало на свои места.

Гримбольд догадался давно, но он не пошел дальше в своих размышлениях. Да, Ильдран был Повелителем Снов, но вернее всего его можно было назвать мастером иллюзий. Он обманул их всех — Яна, Кэблина, далкверов, Гримбольда, Вессенеров. Его сила зиждилась на лжи. Он притворялся, что обладает могуществом тех, кого погубили сны. Многие поверили, что очень скоро Ильдран станет властелином Мидволда, и потому примкнули к его войску.

Кристаллы-держатели оказались обманом, правдоподобие которому придавали старинные легенды. Реальную опасность представляли лишь йарги и далкверы. Кристаллы излучали определенную энергию, но это была сила Ильдрана, не имевшая ничего общего с могуществом его жертв. Он аккумулировал ее в сфере глобуса и усилием воли передавал тем, кто носил кристаллы. Его власть держалась на иллюзии.

Всего одно мгновение потребовалось Минде, чтобы понять это, а Ильдрану осознать, что игра окончена. Кошмарные видения растаяли. Она снова была в комнате внутри Высокой Скалы. Одним взмахом руки Минда опрокинула глобус, и он ударился о каменный пол и взорвался вихрем волшебного огня, охватившего их обоих.

Ильдран вскочил со своего кресла и попытался вновь окутать ее иллюзиями. Но, как только магическое пламя вырвалось из глобуса, Минда использовала его силу в своих целях. Она развеивала иллюзии Ильдрана так же быстро, как он их создавал.

Они встали напротив друг друга. Минда увидела, как осунулось лицо Ильдрана, утратившее былую самоуверенность, тогда как ее решимость возрастала с каждым мгновением.

Она создала свои иллюзии, воспользовавшись знаниями, полученными из мыслей Ильдрана. Комната почернела и завертелась. Бродяга, всеми забытый, застыл у двери. Энергия из глобуса, накопленная Ильдраном за долгие годы и тщательно охраняемая, пополнила силы Минды и грозила вырваться из-под контроля. Минда послала в него мощный заряд, но, пройдя через нее, энергия изменилась, очистилась от его извращенных замыслов и стала проклятием для источника зла. От этого удара Ильдран ослабел и даже стал меньше ростом.

А затем Минда поняла, что еще было заключено в глобусе. Там томились души тех, кто погиб под воздействием кошмарных снов, равно как и души тех, кто носил кристаллы-держатели. Неудержимым потоком они устремились в эфир. Одни радовались долгожданной свободе, другие печалились, не найдя тел своих давно убитых хозяев. Некоторые души вернулись в неподвижные тела, лежавшие на поле боя, и йарги, поверженные веррнами, поднялись и снова вступили в битву. Три души понеслись к бездыханным телам, что лежали в расселине, неподалеку от входа в нижние залы.

Минда мысленно проследила за ними, увидела, как души скользнули в знакомые тела, убедилась, что кровь побежала по венам, а легкие наполнились кислородом.

Минда повернулась к Повелителю Снов. Он был совершенно опустошен. Глядя на него, Минда выросла; вся ее боль, страдания и печаль соединились для последнего решающего удара. Ее сила взревела мощным ураганом, ослепительной молнией ударила в Ильдрана и, отразившись, сбила Минду с ног. Заряд метался между стен, пока не взорвался с оглушительным грохотом и исчез. Комната погрузилась в темноту. Свечи давно погасли.

Ильдран был мертв.

Минда приподнялась, опираясь на дрожащие руки, и почувствовала присутствие Бродяги. Она слышала его осторожные движения, ощущала его напряжение. Для него не имела значения гибель Ильдрана, хотя Повелитель Снов обманул и его сородичей и вовлек их в бессмысленную войну. Он не забыл, что однажды Минда заставила его отступить. Во время ее схватки с Ильдраном Бродяга держался в стороне. Но теперь, наступил его черед.

Минда закрыла лицо рукой, защищаясь от удара, который, как она понимала, мог быть нанесен в любой момент. Затем она медленно поднялась на ноги и, пошатываясь, отошла от того места, где лежала. У нее совсем не осталось сил; борьба с Ильдраном снова истощила ее. Минда была беспомощна. Со временем силы восстановятся, но вот времени-то у нее и не было.

Магический огонь вспыхнул в руках Бродяги. Минда упала на пол, и заряд пронесся над головой, опалив волосы. Перед глазами заплясали разноцветные точки, потом вернулась темнота. Минда поползла налево, где в краткий миг вспышки заметила дверь. Но не успела преодолеть и половины пути, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался свет далинов.

Звук охотничьего рога зазвенел в комнате. Минда и Бродяга повернулись к выходу. В освещенном проеме стоял Хорн, охотничий рожок был приставлен к губам, а ветвистые рога задевали верхний косяк. В свободной руке он держал оружие, которое Минда видела только однажды — в руках Вастера. Хорн перестал трубить и поднял черный посох.

— Беспощадный Разоритель убит, Бродяга.

Его голос громко и отчетливо прозвучал в комнате. На долю секунды все замерло. Но вот в глазах Бродяги вспыхнул ужас, и он бросился к двери, но не для нападения — он хотел убежать. Ему было знакомо оружие, которое держал Хорн. Призрачная смерть, кариалн, и только с его помощью можно было уничтожить таких, как он.

Посох шевельнулся, словно по собственной воле. Бродяга попытался защититься магическим огнем, но оружие взметнулось вверх, и Хорн направил его в грудь врага.

Предсмертный вой Бродяги был последним, что слышала Минда перед тем, как провалиться в забытье.

Еще долго стоял Хорн, склонив рогатую голову, прислушиваясь к наступившей тишине. Затем он бережно поднял Минду и вынес ее на воздух.