"Осада" - читать интересную книгу автора (Болдуин Билл)

Глава 5. Скальные волки и корабли-невидимки

Друзья переглянулись, сидя в темной кабине.

— Неплохо, — с шутливо-официальной интонацией произнес Урсис. — Пожалуй, я соглашусь еще как-нибудь полетать с тобой.

— Весьма польщен, — в том же духе ответил Брим. В кабине уже похолодало и начинал идти снег, поэтому он закрыл иллюминатор и включил подогрев скафандра. — Ну-с, мой мохнатый друг, что ты предлагаешь делать дальше как гражданин и налогоплательщик этого региона?

— Судя по тому, что делается снаружи, — после краткого раздумья ответил Урсис, глядя на падающий снег, — метель скоро укроет следы нашей посадки. Но катер скорее всего целиком не завалит — а он достаточно крупный, чтобы Облачники обнаружили его в том случае, если нас заметили.

— Может, натаскать веток из леса и замаскировать его?

— Подо что?

— Под куст или купу кустов — нечто естественное, словом.

— Что ж, неплохая мысль. Шестиместный катер, думаю, укрыть будет нетрудно. Давай-ка сразу и приступим. Пусть наш камуфляж как следует занесет снегом.

В разыгравшейся вьюге они затратили почти половину долгой ночи на то, чтобы завершить свою работу. При этом во тьме постоянно слышался вой двухголовых зверей, известных в Содеске как скальные волки. Но к рассвету катер, надежно заваленный ветками, стал совершенно не похож на себя — по крайней мере на взгляд Брима.

К сожалению, долгое пребывание на холоде доказало также полную несостоятельность имперского скафандра Брима. Хотя он считался адекватным почти во всех местах галактики, официально объявленных пригодными для обитания, на этой содескийской планете его нагревательный блок был явно не способен сохранить человеку жизнь. Сначала Брим пытался не замечать холода; потом, когда дискомфорт стал уж слишком заметен, постарался скрыть свою проблему от Урсиса — хотя бы на то время, пока они не закончили маскировать катер.

Да и усердная работа в какой-то степени помогала согреться. Но та же работа со страшной силой сжигала энергию, а провизии у них осталось всего на несколько дней. Брим держался еще метацикл после рассвета, а потом, несмотря на отопление кабины, его так затрясло, что он почти без сознания сполз на пол и далеко не сразу пришел в себя. Урсис, глядя на него, закатил глаза.

— Вилф Анзор, — заявил он, качая головой, — ты идиот.

Брим согласно кивнул:

— И к тому же не из самых умных. Зато катер мы замаскировали на славу, если допустимо хвалить самих себя.

— Нет, ты просто невозможен.

— Знаю. — Брим вспомнил Маршу Браунинг. — Мне об этом уже говорили. Извини, дружище.

Урсис сел на одно из пассажирских мест и нахмурился.

— Я ценю мужество, Вилф Анзор, и помощь в работе тоже. Но больше так не геройствуй. Мы нуждаемся друг в друге, если хотим сохранить жизнь — а я еще и шкуру.

— Ну, прости меня.

— Ладно, чего там. — Медведь положил шестипалую лапу на плечо Брима. — Главное теперь — смыться с этой планеты, и желательно не на арестантском корабле Лиги.

— Да уж. Они не слишком-то вежливы с пленными. Я это знаю по опыту.

— По башке бы мне дать за твой скафандр. Надо было подобрать тебе на этот рейс медвежий, детского размера. Ну да время на субсветовой скорости назад не обратишь, так что приходится подумать о будущем.

— И какие же мысли оно тебе навевает?

— Судя по показаниям системной панели, неизвестно, что у нас кончится раньше — еда или энергия для отопления кабины. Нам предстоит голодать или — в твоем случае — замерзнуть насмерть. Поэтому наша первостепенная задача, мой бедный безволосый друг, — это доставить тебя в какое-нибудь теплое место, не то мне придется везти тебя домой в замороженном виде.

Брим засмеялся помимо воли.

— Нет уж, лучше не надо. Но что ты намерен делать? При посадке я видел что-то вроде фермы — и есть еще это поместье в паре кленетов отсюда.

— Это я и имел в виду, — кивнул Урсис. — Метель, похоже, немного улеглась — пора поискать убежище. «В безлунные ночи медвежатам лучше не кататься на льду», как говорится.

— Правильно говорится. — Брим взялся за шлем. — Ладно, пошли.

— Нет, не пошли. Пойду я один.

— Ник, так нельзя, — запротестовал Брим. — А как же волки, которых мы слышали ночью? Урсис улыбнулся, надевая шлем.

— Это они должны бояться меня, когда я проголодаюсь как следует. А ты мне только помешаешь, понятно? Твой скафандр способен согреть тебя только тут, в кабине. Кроме того, здесь находится КА'ППА-передатчик. Если спасатели явятся, пока меня не будет, вы меня найдете. Ведь так?

— Ты прав, Ник, — угрюмо признал Брим, садясь на место. — Но ради Вута, побереги себя.

— Я поберегу себя ради Урсиса, — усмехнулся медведь, открывая люк. В кабину ворвалась струя морозного воздуха. Урсис вылез и захлопнул за собой люк.

Брим невольно передернулся. Во время своих многочисленных визитов на Содеску он ни разу не сталкивался по-настоящему с содескийским морозом — и оказался не готов к этому испытанию. Облачникам, должно быть, тоже несладко. Может быть, как раз суровый климат и спасет медведей, улыбнулся он. Время покажет…

Первый патруль Лиги появился около трех метациклов после ухода Урсиса: вверху тихо пролетел разведывательный глайдер. Брим не заметил бы его, если бы облака на время не разошлись и тень глайдера не упала прямо на катер. Разведчик сделал всего один заход, облетев два больших перелеска за полкленета от Брима, спугнул стайку пестрых птиц и ушел в глубину континента. Как видно, подумал Брим с облегчением и некоторой гордостью, мы с медведем не зря вкалывали всю ночь, маскируя катер. Немалое значение, конечно, имело и то, что Леди Удача остановила катер как раз на опушке леса. Как и тот факт, что лигеры явно его не разыскивали.

И все же, подумал Брим с тревогой, знают Облачники о нас или нет, они здорово затруднят для Урсиса поиски убежища. Он заинтересовался было тем, что же, собственно, лигеры здесь ищут, но отвлекся от этой мысли ради более насущных забот. Он прослушивал радиоканалы — не содескийские, где ничего не понимал, а лигерские, те, где передача велась открытым текстом. Его фертрюхт заржавел без практики, но он все-таки понял, что большая усадьба рядом служит чем-то вроде штаба.

Урсис, как и предвидел Брим, вернулся затемно, под жуткий вой скальных волков. Медведь не успел еще снять шлем, как Брим уже понял, что дело неладно.

— Паршивые новости, Вилф Анзор, — сказал Урсис. — Много открытых мест, приткнуться почти негде, и растреклятые разведчики гудят над головой день-деньской. Я только и знал, что шмыгать от них в укрытие. Я ведь ходячая мишень в армейском-то скафандре, Вут их побери. Ну и промотался впустую — видел, правда, усадьбу, о которой ты говорил. Там полно Облачников — в основном офицеров. У них там, видать, что-то вроде дома отдыха. Разжиться там едой будет трудновато.

— Да уж. Я тут весь день слушал радио. Там кто-то проводит совещание — большая шишка, по всему видать. Кодовое имя у него «Сталкер».

— Вот паскудство, — проворчал Урсис. — Ладно, поглядим, что будет завтра — вдруг они соберутся домой?

— Все может быть. — Брим потрепал друга по спине. — Спасибо тебе. Если дела у тебя совсем плохи, Ник Урсис — как раз подходящая компания.

Они поужинали частью своего скудного пайка, и Урсис плюхнулся в кресло.

— Длинный был день, Вилф Анзор. Жаль, что он прошел безрезультатно. Я сильно устал под конец, но завтра попробую снова. Риск, конечно, но что идти, что тут сидеть — все равно пропадать.

Брим положил руку ему на плечо.

— Ты не думай — я очень ценю то, что ты делаешь. И знаю, как ты рискуешь. Ты настоящий друг, Ник Урсис.

Медведь устало улыбнулся.

— Когда вернемся домой, поставишь мне бутылку логийского — идет?

— Можешь не сомневаться. — Брим не был уверен, слышал его Урсис или нет — медведь уже спал.

На другой день Урсису повезло не больше, чем в первую вылазку, а провизии почти совсем не осталось. Вражеские глайдеры то и дело пролетали над головой. Облачники явно искали что-то — или кого-то, но без особого рвения. Совещание в усадьбе, несмотря на оптимистические надежды Урсиса, продолжалось, и по всем радиоканалам ссылались на таинственного Сталкера.

Дела двух друзей оборачивались не лучшим образом. На третье утро — все еще без всякого ответа на их КА'ППА-сигналы — Урсис, неохотно собираясь выйти в очередную метель, выглянул в кружок, расчищенный на иллюминаторе, и вдруг замер.

— Вилф, — прошептал он, — похоже, Леди Удача вспомнила-таки про нас. Смотри не выходи только, пока я не позову — С этими словами он вылез в люк и исчез в снежных вихрях, крича что-то по-содескийски.

Брим бросился К окну и увидел ветхие сани, влекомые одиноким лохматым дрошкатом, — они остановились в каких-то двухстах иралах от катера. Сидевший в них медведь, закутанный в ворох теплых одежек, явно не имевших внутреннего обогрева, при виде Урсиса извлек из саней древнюю лучевую пику. Он навел ее на Урсиса и крикнул что-то — но изоляция катера и вой метели не давали Бриму расслышать почти ничего.

Урсис что-то ответил, но не остановился, продолжая брести по снегу к саням — прямо на грозную лучевую пику. Между тем это оружие, хоть и старое, могло проделать приличную дыру даже в катере, не говоря уж о медведе.

Брим затаил дыхание. Старый друг в который раз рисковал жизнью ради него. Урсис шел медленно, но упорно, и вьюга тут же заметала его следы. Когда между двумя медведями осталось не больше десяти иралов, Урсис остановился и протянул лапы ладонями вперед. «Я друг», — говорил этот универсальный жест. Брим, опасаясь худшего, смотрел во все глаза. Медведи заговорили, размахивая лапами, потом умолкли и застыли, словно гранитные статуи. Старый дрошкат, не в пример им, принялся вылизывать себе бок — очевидно, дело не терпело отлагательства. Напряжение сделалось почти осязаемым.

Наконец, через бесконечно долгий промежуток времени, туземец отпустил свою пику и спрыгнул наземь. Урсис шагнул вперед, и они сомкнулись в медвежьем объятии, которое, на взгляд Брима, могло бы сокрушить корабельную броню. Ухмыляющийся Урсис помахал Бриму, потом поглядел на небо, а туземец стал рыться в задке саней. Он извлек оттуда охапку каких-то теплых одежд, и оба медведя устремились к катеру.

— Вилф Анзор, — пробасил Урсис, влезая через носовой люк в сопровождении мороза и снега, — это наш новый друг, Викхино Перово Южный. — Расплывшийся в улыбке туземец следовал за ним.

Этот огромный медведь был на добрый ирал выше Урсиса. Его маленькие карие глазки смотрели твердо, как у того, кто привык полагаться на себя, короткая морда оканчивалась большим мокрым носом, а клыки в жизни не знали алмазных коронок. На нем был теплый шерстяной балахон, мягкие черные сапоги до колен, заправленные в них широкие штаны, перчатки и вязаная с серой кисточкой шапка под пару серому меховому воротнику. Благодаря многолетним объяснениям Бородова Брим знал, что это мех скального волка — признак взрослого медведя в этих живущих по старинке провинциях. Южный произнес несколько слов и поклонился.

— Он говорит — добро пожаловать на Згольвку, Вилф Анзор, — перевел Урсис. — Он гордится знакомством с человеком, который помогает нам в борьбе за нашу родину.

Южный добавил еще что-то, и Урсис улыбнулся.

— Говорит, что раньше видел людей только на картинках и рад, что в жизни они совсем не такие уж уродцы.

Брим улыбнулся Южному в ответ.

— Ну, спасибо. Скажи, что я безумно счастлив.

— Уже сказал. Сейчас мы осчастливим тебя еще больше. Знаешь, что он придумал, чтобы доставить нас на ферму, где мы набьем животы впервые за десять тысяч лет?

— Да уж не меньше. Но зачем он наставлял на тебя пику?

— Вопрос по существу, — сердито ответил Урсис. — Он слышал по КА'ППА-связи из Громковы, будто есть такие медведи, которые перешли на сторону Лиги. И говорит, что таких перевертышей надо убивать.

— Так у него есть КА'ППА-приемник?

— Нет, но существуют подпольные станции, оставшиеся в руках содескийцев, и они, когда могут, передают информацию по местному радио. Смелые медведи эти подпольщики, — добавил Урсис, глядя в стену. — За такую деятельность можно поплатиться шкурой, которая пойдет на шубу какому-нибудь Облачнику.

— Немытая борода Вута, — процедил Брим сквозь зубы.

— Кстати о шубах, — с плохо сдерживаемой яростью продолжил Урсис. — Тот Сталкер, о котором ты слышал по радио, — так вот, Викхино Перово знает, кто он.

— И кто же?

— Не кто иной, как наш старый друг маршал Родеф ноф Вобок. Твой Сталкер на самом деле Охотник.

— Засаленная, блохастая борода Вута! А я-то думаю, что это за важный жукид там засел? Но что он здесь, собственно, делает?

— По сведениям Викхино Перово, маршал прибыл сюда со своим штабом, чтобы немного отдохнуть: тонны тайм-травы, целый полк шлюх обоего пола и загородный замок. Неплохой способ вести войну, а?

— А известно ли, о чем они совещаются?

— Какие-то проблемы с Трианским, — саркастически усмехнулся Урсис. — Государь император вроде бы обеспокоен тем, что они продвигаются слишком быстро, и снабжение за ними не поспевает. Нам бы, медведям, их заботы.

— Этого недостаточно, чтобы оправдать гнев, с которым ты о нем говоришь, — заметил Брим. — В другое время ты только посмеялся бы над этой ситуацией, несмотря на опасность.

— Ты прав, Вилф Анзор, — помолчав, сказал медведь. — Слепой гнев и внезапная смерть на войне ходят рука об руку. Впредь буду держать себя в лапах.

— Но что тебя так разозлило, Ник?

— Ты правда хочешь знать? — скрипнул зубами Урсис.

— Конечно. Я уже большой мальчик.

— Извини, Вилфушка. Есть такое, о чем даже говорить не хочется. Викхино Перово говорит, что Облачники охотятся здесь на «пушных зверей».

— Ты хочешь сказать… — выдохнул Брим.

— На медведей, — прорычал Урсис. — На военнопленных. Отпускают их, а потом…

— Не знаю, что и сказать. Ник.

— Не надо ничего говорить, дружище. Когда-нибудь мы победим, и тогда… Тогда нам понадобятся большие усилия, чтобы сохранить цивилизованность. — Урсис тряхнул головой и заставил себя принять более веселый вид. — Ну, хватит об этом, Анзор. Для нас сейчас главное — не помереть с голоду.

Брим тоже заставил себя улыбнуться.

— Слушаю тебя.

— Слушай хорошенько, Анзор, — уже с неподдельным весельем хмыкнул Урсис.

— Гм-м. Я уже видел такое выражение у тебя на лице — перед какой-нибудь каверзой.

— Да нет, скальный волк меня заешь. Ничего особенного. — Урсис сказал что-то Южному, и тот покатился со смеху. Брим заметил, что медведи в самых мрачных обстоятельствах всегда готовы посмеяться. Это входило в их национальный характер.

Он подбоченился.

— С чего это вас разбирает, интересно знать?

— Да так, Вилфушка. Чтобы благополучно доехать до фермы Южного, тебя надо спрятать от наблюдательных глайдеров. К счастью, наш друг только что накупил в деревне новую одежду для семьи — а ты, мой безволосый друг, по размеру как раз сойдешь за медвежонка. — Урсис, отступив на шаг, окинул Брима критическим взглядом. — Немного тощ, пожалуй — меха-то на тебе нет. Но… — Урсис покосился на Южного, и оба снова зареготали, — несмотря на все твое безобразие, он готов признать тебя своим.

— Как так — своим?

— Своим медвежонком. — Урсис зажал лапой рот. — Во взрослые медведи ты не годишься — мелковат.

— И то верно, — уныло признал Брим. — Притом это все-таки лучше, чем голодная смерть.

— Само собой. К тому же тут есть и положительная сторона.

— В чем же она заключается?

— А в том, что я не смогу дразнить тебя по этому поводу.

— Это почему же?

— Да потому, Вилф Анзор, что мне придется одеться твоей матушкой. — Пришла очередь Брима прыснуть со смеху — и его поддержал Южный, который без всякого перевода догадался о смысле слов Урсиса.

Закутанный в одежки медвежонка, Брим поглядел на ненастное небо, ища вражеский глайдер, и вышел в падающий снег Он поставил обогрев своего скафандра на полную мощность и чувствовал себя комфортно впервые после прибытия на эту студеную планету. Урсис, шедший последним, включил охранную систему и сунул в карман дистанционный сигнальный датчик, прежде чем захлопнуть люк. Если кто-нибудь войдет в катер, будь то друг или враг, Брим и Урсис, получив сигнал, воспользуются своими коротковолновыми рациями. С помощью Леди Удачи это приведет к ним команду спасателей, а не отряд лигеров.

Во всяком случае, ничего лучшего они придумать не смогли. Облачники должны еще догадаться, кто и зачем посылает сигналы — откуда им знать, что это Брим и Урсис, жертвы злополучного рейса.

Вблизи сани Южного оказались весьма примитивной, в основном деревянной конструкцией, хотя отдельные ее части, видимо, скреплялись между собой вполне современным металлом. Длинный открытый кузов, около двадцати пяти иралов в длину и девяти в ширину, стоял на четырех полозьях. Задняя пара крепилась прямо к кузову, а передняя — к крестовине, которая соединялась с санями шарниром. Две длинные постромки тянулись от крестовины к дуге, под которой стоял дрошкат. Высокий облучок, на который Южный набросал подушек, казался весьма неудобным сиденьем.

— Садись в середине, Вилф Анзор, — распорядился Урсис, — чтобы легче было скрыть твою безволосую мордочку «Даже к некрасивым медвежатам могут привязаться скальные пауки», как говорится.

Брим, кивнув, взобрался на сиденье. Дрошкат сидел на снегу, старательно вылизывая левую лапу. Медведи уселись, и Брим с трудом сдержал хохот при виде своего друга. Урсис был одет, как содескийская арбатка, или бабушка, — в длинное бордовое пальто, вышитое цветами на подоле и манжетах. Шею обматывал ажурный шарф, а традиционный красный платок покрывал голову и завязывался под подбородком.

— Если ты хоть слово об этом пикнешь, Брим, — проворчал медведь, когда они тронулись с места, шурша полозьями по снегу, — в Содеске тебе больше не жить, а то и во всей галактике.

— Не бойся, я никому не скажу, — заверил Брим. — Разве что в моих мемуарах…

Урсис возвел глаза к небу и вдруг замер.

— Глайдер летит, — предупредил он, обхватив Брима за плечи. — Низко. — Он прижал голову Брима к груди. — Прикрой-ка руки.

Еще немного — и крылатый призрак скользнул вверху, летя сквозь снег. Сделав грациозный вираж, он развернулся, снизился и устремился обратно к саням. На сей раз он прошел всего в нескольких иралах над головами седоков, перепугав дрошката — тот поджал хвост и понесся куда глаза глядят, взрывая снег мохнатым брюхом. Сани чуть было не перевернулись, однако Южному удалось успокоить животное. Но тут глайдер вернулся, летя в каком-нибудь ирале над землей. Дрошкат свернул с дороги под прямым углом, и сани так накренились на левый бок, что седоки схватились за что попало. Бриму стоило большого труда прятать лицо на груди Урсиса, пока дрошкат несся сломя голову, преследуемый глайдером. Только когда из саней высыпался почти весь груз, пилоту, как видно, наскучила его забава, и глайдер, повернув, исчез в вихрях снега.

— Паскудный Облачник, — проворчал Урсис. Южный тем временем пытался сдержать запыхавшегося дрошката. — Ишь, пошутить вздумал.

— Мм-пф, — ответил Брим, высвобождаясь из крепких объятий медведя.

— Ох, прости, Вилф Анзор. Я забыл.

— Н-ничего. Лучше быть немного придушенным, чем попасть в плен. Я уж думал, что не вытерплю до конца.

Южный проревел что-то явно ругательное, указывая на дрошката, который улегся на снег, тяжело водя боками.

— Он говорит, что бедняга дрошкат слишком стар для таких скачек.

Брим нахмурился, глядя на мохнатого зверя.

— А до дому-то он нас довезет?

— Это только сам дрошкат знает, — пожал плечами Урсис. — Но будем надеяться, что да. Если я поголодаю еще немного, первой жертвой падет дрошкат. Больно уж он жилистый, правда.

— Полагаю, через пару метациклов нам станет все равно, — хмыкнул Брим.

Урсис поделился их соображениями с Южным, и все трое стали смеяться, но к смеху внезапно примешался вой, такой жуткий, что у Брима волосы стали дыбом. Он никогда еще не слышал, чтобы выли так близко, и сразу смекнул, что это не к добру.

— Скальные волки, — выдохнул Урсис, обернувшись в сторону, откуда шел вой. — Это, видно, глайдер их привлек, Вут бы его побрал.

Южный полез за своей лучевой пикой, а дрошкат заворчал, прижал уши, и его хвост, распушившись, стал нервно вилять из стороны в сторону.

Безоружному Бриму оставалось только вглядываться в метель и ждать, что будет.

Урсис вытащил свой старый бластер и скривился.

— Почти весь заряд я извел на «Максиме Чкалове» — надо было разобраться с ублюдками, которые хотели угнать катер, не дожидаясь тебя. Надеюсь, они не станут мстить нам с того света.

Волчий хор грянул снова, теперь гораздо ближе. Южный щелкнул кнутом и завопил, понукая дрошката. Тот не нуждался в особых увещаниях и поскакал по снегу так, словно был вдвое моложе.

Урсис поглядел назад и усмехнулся, несмотря на всю серьезность положения.

— Треклятые волки по крайней мере помогут нам поскорее добраться домой к обеду. — На такой скорости и при отсутствии рессор они ощущали на себе каждый ухаб.

— Если сами не пообедают нами, — заметил Брим.

— Тогда мы перестанем мучиться от голода, — флегматично ответил медведь. — Во всем есть своя хорошая сторона.

В этот миг из метели вынырнул первый скальный волк — могучий, широкогрудый, очень страшный на вид. Ростом этот зверь был почти до пояса Бриму и несся так, что быстро настигал сани, вытянув обе свои головы, прижав уши и разинув пасти. Клыки его были хорошо видны даже за четверть кленета.

Урсис приготовил свой бластер и пристроил ствол на левую руку, которой держался за спинку сиденья. Потом тщательно прицелился и стал ждать.

— Ты бы взял лучевую пику, Вилф Анзор, — с ледяным спокойствием посоветовал он. — Неизвестно, сколько выстрелов у меня еще осталось.

Из снежных вихрей появились еще трое волков, а первый продолжал догонять сани.

Брим осторожно взял лучевую пику у Южного, который правил и не мог стрелять. За ними гнались уже семеро волков. Брим упер длиннющий ствол в спинку сиденья и стал разбираться в устройстве этого почтенного механизма. Первый выстрел Урсиса застал его врасплох. Левая голова передового волка лопнула, брызгая кровью и мозгом, и шкура на плече обгорела, но зверь продолжал бежать, управляемый, видимо, правой головой. Скорость он, правда, сбавил, зато остальные шесть неслись во всю прыть.

Южный, оглянувшись назад, прокричал что-то Урсису.

— Что он говорит? — спросил Брим.

— Чтобы я стрелял между головами, — ответил, прицеливаясь, Урсис. — Там у них помещается сердце. Иначе их не остановишь. — Второй выстрел поднял фонтан снега рядом со вторым волком и чуть не сбил зверя с ног, но ощутимого вреда не причинил. — Плохо, — проворчал Урсис. — Сейчас не время упражняться в стрельбе, Николай Януарьевич. — Он выстрелил еще раз и попал точно между головами второму волку. Обе шеи хрустнули, и из сердца брызнула струя крови. Волк рухнул, прокатившись по инерции еще сотню иралов.

Пока Брим тщетно пытался активировать лучевую пику, Урсис выстрелил еще раз и снова промахнулся — сани как раз в этот момент наскочили на поваленное дерево. Однако двое волков выбыло из строя — первый явно истекал кровью и далеко отстал от других.

Урсис выстрелил снова и перешиб ноги зверю — обе головы хором взвыли от боли, и волк упал, зарывшись в снег.

Осталось еще четверо, и расстояние между ними и санями быстро сокращалось. Видно было, что силы старого дрошката на исходе, хотя Южный погонял его и криками, и кнутом.

— Ник, — крикнул Брим, — как активируется спусковой механизм у этой рухляди? Урсис прикрыл глаза, вспоминая.

— Там есть рычажок. Отведи его назад на три щелчка, а потом закрепи в стопоре сбоку.

Брим нашел рычажок и отвел его назад. После трех щелчков тот совместился с боковой канавкой и отскочил вперед под прямым углом. Брим закрепил его в этой позиции, и на затворе вспыхнули два зеленых индикатора из трех.

— Кажется, сработало! — крикнул он Урсису.

— Ну так стреляй! — проревел тот, целясь в очередного волка, который отставал от саней не больше чем на двадцать иралов. Выстрел Урсиса опалил зверю шкуру, но и только. Целиться больше не требовалось — волк несся в нескольких иралах от саней, разинув слюнявые пасти и свесив языки набок. Палец Урсиса надавил на курок, но вместо выстрела раздался пронзительный свисток — заряд кончился!

Брим в порыве отчаяния навел неуклюжую пику — промахнуться нельзя было — и нажал на курок. Он был вознагражден разрядом энергии, которого не постыдился бы и разлагатель. Волна ударила волку в грудь и превратила его в облако элементарных частиц. Огненный шар откатился назад и растаял струйкой грязного дыма.

Внезапное исчезновение не смутило трех оставшихся волков — теперь они бежали за санями рысцой и, похоже, договаривались, как поделить добычу. Брим прицелился в правого, затем последовал новый взрыв и вспышка пламени на месте большого и голодного скального волка.

Брим перенес пику, целясь в ближнего, который уже примеривался прыгнуть в сани, и нажал на курок, приготовившись к новому разряду. Однако ничего подобного не произошло. Два огонька на затворе означали, что в пике осталось всего два заряда.

— Все, Ник, — крикнул Брим. — Она разрядилась!

— Еще не все, дружище Брим, — ответил медведь, извлекая из-под пальто огромный нож. Он перелез через спинку сиденья, и в этот самый миг двое оставшихся волков прыгнули в сани, рыча и щелкая зубами в пароксизме бешеной ярости.

— Ник, на тебе же нет скафандра! — завопил Брим. Урсис, не отвечая, взревел по-медвежьи, заставив волков замереть, и полез им навстречу с утробным рычанием, размахивая ножом, как мечом. Волки ощетинились и поджали хвосты при виде этого злобного чудища, в которое превратилась их добыча. Медведь метнулся вперед, сгреб одного из волков за правую голову и воткнул нож ему в глаз. Пострадавшая голова взвизгнула от боли, а вторая инстинктивно отвернулась, обнажив мягкое место посередине. Урсис с быстротой молнии всадил нож по самую рукоять в сердце зверя. Обе головы взвыли и тут же поникли, облившись кровью.

— Ник, осторожно! — крикнул Брим.

Последний волк примеривался вцепиться в шею Урсиса. Брим полез назад, размахивая разряженной пикой, как дубиной, но опоздал.

Волк бросился на Урсиса и повалил его на дно саней.

Брим собрался вмешаться в схватку, но его ослепила трескучая вспышка света, которая выбросила волка из саней, а его швырнула на дно. Сани влетели в какие-то ворота, и Брим от сотрясения чуть не потерял сознание. Сани резко остановились, и к ним подбежал молодой медведь, крича что-то по-содескийски. Брим, потирая шишку на голове, взглянул на Урсиса — у медведя на лапе появилась кровоточащая рана, и морда была разодрана в опасной близости от глаза.

— Вутова мать, Ник, — простонал Брим, — ты как? Урсис сел, привалившись спиной к убитому им волку.

— Прекрасно. — Он с гримасой ощупал свою лапу. — Просто превосходно. А ты?

— Тоже. — Брим поднялся на ноги — перед глазами у него плясало с дюжину новых звезд. — Г-где это мы?

— Похоже, у Южного дома, — усмехнулся Урсис, посмотрев вокруг. — Гляди. — На каменной ограде стояла медведица с лучевой пикой. — Нам есть за что благодарить их — во всяком случае, мне. — И он заговорил с Южным. Тот, кивая, ответил что-то, явно довольный. — Он говорит, что даму зовут Пер-Сики, — пояснил Урсис. — Говорит, что она отлично стреляет — в чем у меня нет никаких сомнений.

— А ее муж — возница, каких мало, — добавил Брим.

Урсис перевел это Южному, и хозяин с улыбкой поклонился, а потом разразился длинной речью, указывая на дрошката, который вылизывался как ни в чем не бывало, хотя его хвост был все еще вдвое больше нормальной величины.

— Говорит, что старый Чеснок — так его зовут — самый храбрый дрошкат на свете.

— Охотно верю, — сказал Брим, а молодой медведь тем временем выпряг и увел дрошката. — Он просто герой.

— У старого Бородова такого никогда не будет. Породистые животные со временем вырождаются — как и короли, — подмигнул Урсис. Тут жена Южного подошла к саням и заговорила горячо и укоризненно, указывая на его раненую руку. — Похоже, она права, — сказал медведь. — Надо перевязать — я уже залил кровью все сани.

— Веская причина, — подтвердил, закатив глаза, Брим.

Пока Урсис вылезал из саней, Брим разглядывал усадьбу. Двор, около ста иралов с каждого бока, был огорожен с трех сторон грубой каменной стеной. Четвертую сторону занимал сам дом с большой пристройкой, где, похоже, и проживал отважный дрошкат. За стеной виднелась большая металлическая башня — видимо, семейный реактор; линий энергопередачи в округе не было. Около двух десятков лохматых животных испуганно жались в углу двора, ошеломленные внезапным вторжением саней. Их шерсть, очевидно, и была основным источником семейного дохода. Три или четыре молочные матки, тоже порядком взволнованные, топтались у входа в пристройку. Там и сям торчали большие голые деревья с черными извилистыми ветвями, на вид куда старше стены.

Из дома доносился самый заманчивый запах на памяти Брима — аромат свежеиспеченного хлеба! И Южный приглашал войти! Наконец-то еда! Брим выпрыгнул из саней, пошел через двор, и тут — грязная, вонючая, вшивая борода Вута! — у него в кармане заверещал сигнал! Кто-то отыскал их катер. Им с Урсисом нужно немедленно включить свои портативные передатчики, иначе они разминутся со спасателями — если это, конечно, спасатели, а не патруль Лиги.

Брим, промедлив только мгновение, включил свой и побежал догонять Урсиса. Спасатели это или Облачники, надо поскорее убираться отсюда, иначе славные крестьяне, приютившие их, могут поплатиться жизнью за свой поступок.

В теплой, уютной, очень большой кухне, откуда двери вели во все стороны дома, Урсис лежал на огромном диване перед ревущим огнем и жевал что-то вроде мяса, заложенного между двумя ломтями хлеба, а Пер-Сики тем временем перевязывала ему лапу.

— Ник, — сказал Брим, которому один из здоровенных отпрысков семейства Южных сразу вручил такой же бутерброд, — датчик сигналит.

Урсис замер — явно не от боли в руке.

— Надо уходить. Ты уже включил передатчик?

— Включил, Ник, — пробормотал Брим, уже набивший рот самой восхитительной пищей, которую когда-либо пробовал.

Медведь, отложив свою порцию, сунул лапу за пазуху и объявил:

— Я тоже включил, — а после обратился к Южному по-содескийски. Тот закивал и отдал какие-то команды трем своим сыновьям, которые послушно разошлись в разных направлениях. Поговорив еще немного с хозяином и его женой, хмуро сказал Бриму:

— Они дают нам другие сани и свежего дрошката. — Пер-Сики между тем закончила перевязывать ему лапу лечебным бинтом. — По моему настоянию, нас высадят где-нибудь подальше от фермы, а затемно вернутся посмотреть, забрали нас или нет. — Он помолчал, словно повторяя про себя детали своего плана, и кивнул. — Тогда, в том случае, если нас не обнаружат, мы вернемся сюда, и нам не придется коротать ночь со скальными волками.

Брим, давясь, проглотил остатки мяса — очень вкусного, нежного и пряного — и кивнул.

— Полагаю, ты снова наденешь скафандр? — спросил он с ухмылкой.

— Да — все равно скоро стемнеет. Спасут нас, возьмут в плен или доставят обратно сюда, прятаться больше нет смысла. Но ты, мой безволосый друг, — усмехнулся Урсис, — оставишь на себе и скафандр, и детские одежки, иначе мне придется тащить тебя на борт спасательного корабля в виде ледышки.

Не прошло и половины метацикла, как они уже снова сидели в санях (запряженных на этот раз маленькой, бурой с белыми пежинами дрошкатицей), и Лук, младший сын Южного, вез их сквозь усилившуюся метель. Закутанный в шерсть, в скафандре, греющем на полную мощь, Брим обещал себе, что, если останется жив, непременно поселится где-нибудь на орбите звезды с повышенной активностью, где круглый год стоит тропическая жара!

Лук высадил их, вместе с запасом еды и двумя полностью заряженными лучевыми пиками, в месте, идеально подходившем для спасательных целей: у купы деревьев недалеко от большого леса, в десяти кленетах от фермы Южных. С гордостью попрощавшись с Бримом по-авалонски, молодой медведь потряс лапу Урсису, прыгнул в сани и отправился домой под вой метели.

Еще один боец, который нипочем не сдастся поганым лигерам, с улыбкой подумал Брим. Трудненько будет врагу покорить медведей.

— Тут снег когда-нибудь перестает идти? — спросил он, когда они укрылись в чаще и присели за поваленным деревом.

Урсис помолчал, устраиваясь поудобнее.

— Иногда случается. Иначе деревья не выросли бы такими большими.

— Может, они простояли замороженными последние миллион лет.

— Все может быть. — И Урсис внезапно прищурился, глядя вдаль. — Это еще что такое?

Брим посмотрел в ту же сторону — к ним бегом приближалась какая-то непонятная фигура.

— Матерь Вута, — прошептал Брим, — это медведь… нет, медведица… и на ней скафандр!

Тут сквозь завывания ветра послышался лай собак, и позади медведицы появилась другая фигура, очевидно, преследующая ее.

— Облачник! — крикнул Урсис. — Он на нее охотится! — Он приподнялся и замахал руками, стараясь привлечь внимание жертвы, а Брим взял на изготовку одну из старинных лучевых пик.

Медведица, не видя их, оглянулась и удвоила скорость, стремясь добраться до леса.

Но Облачник в то же самое время небрежно снял с плеча длинный, тонкий спортивный бластер, быстро прицелился и выстрелил. Он попал точно в голову — на медведице не было шлема. Разряд энергии бросил ее вперед — она покатилась по снегу, дернулась и застыла в луже крови в каких-нибудь тридцати иралах от Брима и Урсиса.

— Гнусный убийца, — заворчал Урсис и полез через ствол, но Брим его удержал.

— Не надо, Ник, — шепнул он. — Ей все равно уже не поможешь.

— Лигерская сволочь! — Урсис схватил вторую пику и хотел пристроить ее на дереве, но Брим, ухватившись за дуло, пригнул ее к земле.

— Не дури, Ник. Ты ведь слышал лай. Этот лигер не один здесь. Сейчас прибегут его дружки — и если они найдут его мертвым, то откроют охоту на нас. Это в сто раз затруднит наше спасение, а ей ничем не поможет. Ну, подумай сам!

Медведь заскрипел зубами и закрыл глаза.

— Правда твоя, Вилф Анзор. Извини. Правота Брима подтвердилась очень скоро, когда еще двое Облачников с охотничьими бластерами подъехали на маленьком открытом глайдере, входившем, видимо, в парк машин охотничьего замка. Все трое не спеша направились к убитой медведице.

Брим не сводил глаз с Урсиса, который тяжело дышал, обуреваемый яростью.

— Ничего, Вилфушка, — шепнул медведь. — Я уже взял себя в руки.

Трое лигеров, стоя над мертвой медведицей, сняли шлемы своих скафандров и выпили, чокнувшись серебряными фляжками.

Брим покосился на пики, а Урсис вдруг затаил дыхание.

— Великий скальный волк. Ты видишь, кто это? Брим прищурился и ахнул.

— Великая Вселенная, Ник! Похоже, это сам Родеф ноф Вобок.

— Не просто похоже — это он и есть.

— Факт, — согласился Брим, только теперь разглядев кружок из пяти звездочек на левой стороне груди охотника. — Либо это фельдмаршал, либо его надо арестовать за самозванство.

Облачник был высок и крепко сложен, что даже его черный скафандр не мешал разглядеть. На узком лице под тщательно уложенными волосами выделялся тонкий аристократический нос с близко посаженными маленькими глазками, над тонкими, почти бесцветными губами виднелись едва заметные усики. Брим видел этого человека на голографиях несчетное количество раз. Ошибки быть не могло. Оба его спутника носили на груди три обергалитирские звезды, но их лица Бриму не были знакомы.

Ноф Вобок, внезапно встав на колени, расстегнул ворот скафандра медведицы и распорол скафандр донизу. Потом придержал убитую за голову, а двое других за ноги стащили с нее скафандр.

Фельдмаршал извлек из ножного кармана короткий нож, вонзил его в живот медведицы и, держа обеими руками, сделал надрез до самой шеи. Урсис при виде этого издал утробный рык.

— Он… он хочет… — прошептал Брим, но договорить ему так и не пришлось.

Урсис с ревом выскочил из-за дерева и в несколько прыжков покрыл расстояние между собой и Облачниками.

Брим, оцепенев, смотрел, как Облачники бросились бежать от него к своим бластерам. Но Урсис ухватил ноф Вобока за голову и свернул ему шею со звуком, похожим на щелканье кнута.

Брим прицелился из лучевой пики в одного из обергалитиров, но тут его уши наполнил грохот, идущий отовсюду… и ниоткуда.

Этого лигеры уже не выдержали. Охваченные паникой, они пустились наутек, но Урсис, не обращая внимания на шум, схватил фельдмаршала за ноги и принялся молотить им двух других, как дубиной. Те без чувств повалились наземь.

Откуда ни возьмись, из метели появился целый взвод Облачников. Впереди бежали трое штатских в зимней одежде, которых тащили за собой на поводках шесть огромных гратц-гончих. Солдаты мигом поняли, что дело неладно, и взяли на изготовку свои мощные «Шпанду-50». Брим взял на прицел ближнего и спустил курок. Трое солдат, бежавших рядом, исчезли в облаке пламени — это ошеломило остальных и, возможно, спасло жизнь Урсису.

Не успели Облачники опомниться от этой новой нежданной напасти, небо разверзлось — в буквальном смысле, как будто в нем открылось окно. В это окошко высунулся маленький разлагатель и повел огонь с ужасающей точностью. Первый разряд ударил в егерей с собаками, подняв их, словно тряпичных кукол, на двести иралов в воздух вместе с грязью и осколками дерева.

— Вилф! Ник! Это последний рейс на Громкову. Скорее! — прокричал странно знакомый женский голос по невидимому громкоговорителю.

Невидимому… Внезапно Брим понял, откуда шел шум. Корабль-невидимка! Причем свой — ведь кто-то на борту зовет их по имени!

— Вилф! — растерянно оглядываясь, проревел медведь. — Ты где?

— Я тут, Ник! — крикнул Брим сквозь грохот мощных гравигенераторов, указывая на люк, внезапно возникший в воздухе. — Смотри! Это НЕВИДИМКА — один из наших! Лезь на борт!

Разлагатель выстрелил снова, расшвыряв оставшихся лигеров во все углы Вселенной. Урсис, похоже, пришел в себя и опрометью кинулся к люку.

Брим последовал за ним, таща обе лучевые пики. Мешок с провизией больно молотил по спине. Урсис подскочил, и не менее четырех пар рук втянули его на борт — одна из них принадлежала старшине Барбюсу. И тут Брим увидел, кто пришел им на выручку — не кто иной, как его бывший старший помощник на борту «Звездного Огня» Надя Труссо!

— Давай, шкипер, — крикнула ему она. — Пора убираться отсюда. Тут поблизости происходит какая-то заваруха, и все лигеры в пределах светового года шпарят сюда.

Брима втащили в люк Барбюс и еще трое крепких ребят в форме Имперского Флота. Брим еще никому в жизни так не радовался.

— Спасибо, старшина, — выдохнул он, пока за ним задраивали люк.

Барбюс, очень серьезный, снял мешок у Брима со спины.

— Рад стараться, адмирал. Но за спасение вам следует благодарить капитана Труссо. Это она вычислила, что вы отправились на эту планету. Мы уже несколько дней шастаем в тылу у гадских Облачников.

Труссо, посовещавшись о чем-то с Урсисом, кивнула.

— В этот люк, генерал. Я понимаю, как это важно, но пожалуйста, поторопитесь.

— Я скоро, — пообещал Урсис, потрепав ее по плечу. — Нельзя допустить, чтобы Облачники сняли с нее кожу. — И он нырнул в дверь крошечного шлюза. Брим, глядя на Труссо, одобрительно кивнул.

— Благодарить будешь потом, шкипер, — сказала она. — Надо вывести этот корабль на дорогу, пока новые лигеры не набежали. — Маленькая, преждевременно поседевшая, с круглым лицом, смеющимися глазами, вздернутым носом и пухлыми губами, она выглядела, как настоящий эльф. У нее была складная фигурка с чуть великоватыми руками и ногами и пышной грудью, которая даже под флотским плащом неизменно привлекала мужские взгляды. Еще до войны, будучи старшим помощником Брима на корабле Имперского Флота «Звездный Огонь», она проявила себя великолепным пилотом, выполнявшим самые многообразные обязанности с жизнерадостной самоотверженностью градгроутского святого. К тому же она была очень искренней и чрезвычайно сексуальной — в неслужебные часы. Между ней и Бримом возникла большая симпатия, и им не раз стоило труда не выйти за рамки профессиональных отношений. После ее назначения капитаном на корабль-невидимку «Норд» их дружба приобрела несколько более интимный характер, хотя Леди Удаче еще предстояло дать им случай на нечто большее, чем торопливые объятия.

Через некоторое время корабль содрогнулся, и разлагатель выстрелил один-единственный раз. Урсис вернулся в отсек.

— Спасибо, капитан, — сказал он. Брим никогда еще не видел его таким измученным. Труссо, наверное, тоже заметила это и сказала:

— Не за что, генерал. Если что-то подобное случится со мной, я надеюсь, что и обо мне кто-нибудь позаботится. Проводите генерала в мою каюту, — велела она одному из матросов. — Постоянное место после подберем. — Урсис ушел, и она с подчеркнутым безразличием сказала Бриму:

— Между прочим, с тебя причитается — согласен?

— И не что-нибудь, а логийское номер один. Целое озеро, если задержишься в Громкове — а если нет, я тебе вышлю.

— Мы простоим в Громкове около суток. И если ты улизнешь с работы на пару метациклов, я поймаю тебя на слове. Озеро не озеро, но пару ящиков для всего экипажа…

— Уговор. — Брим надеялся, что никто не заметит, как он покраснел. — Скажи мне только, где тебя искать.

— Оставлю записку у посольского портье, — кивнула она. — А теперь пошли на мостик и будем выбираться отсюда. — По узкому трапу она провела Брима на тесный мостик, где небольшие гиперэкраны были почти полностью прикрыты сенсорно-проекторными панелями, маскирующими корабль. Указав Бриму свободное сиденье, она дружески — и весьма провокационно — подмигнула ему и прошла к пульту офицера по маскировке. Всмотревшись в мириады разноцветных символов на дисплее, она кивнула, села в левое пилотское кресло и закрепила ремни. Второй пилот, рыжая красотка с явно неуставными волосами до плеч, кратко отрапортовала, и обе начали ускоренную до предела предстартовую проверку.

Они почти немедленно поднялись в воздух и поднялись сквозь завихрения непрекращающейся бури в абсолютный покой космоса. В узкую щель гиперэкрана, сквозь летящий снег и облака, Брим мельком увидел внизу ферму Южных. Он улыбнулся, вспомнив и медведей, и аромат свежего хлеба, наполнявший их теплую, уютную кухню. Все казалось таким мирным там, внизу. Ему даже показалось, что он видел Чеснока, храброго старого дрошката, и Брим с волнением подумал: такой народ победить нельзя!

В следующий момент «Норд» ушел в облака, и вскоре перед Бримом открылось безбрежное звездное пространство. Через четыре дня они вернулись в Громкову, а на фронте Брим так и не побывал.