"Фата-Моргана 3" - читать интересную книгу автора (Сборник)Пьер Бери ОниКонечно, господа, я не совершил в сво ей жизни ничего великого. Или, точ нее сказать, почти ничего. Но однажды ночырЧ! создал семнадцать фигур гео мантии. С этой ночи я слеп и руки мои мертвы. Гастон Конор. На этот раз ОНИ схватили-таки ее. Инна Редлоу падала, падала к звездам. Она знала, что это падение будет бесконечным. В течение столетий она будет погружаться в бездну неба, окруженная ими, не имеющими названия, беспрестанно мучившими ее. На своем лице и коже она чувствовала их отвратительные, липкие конечности, но хуже всего было другое: посапывание их отверстий, которые, возможно, были их ртами. И всю вечность ощущать на себе это присасывание, означавшее симпатию этих нелюдей… Умереть… Инна думала о приземлении, которое ей предстояло, она слышала торжественные слова: "Dona eis requiem, Domine". Господи, упокой их. О, как она завидовала мертвым, как ревновала к ним. Для Инны Редлоу никогда не будет ни покоя, ни смерти. Боже мой! Почему Уильям оставил ее, зачем ему надо было принимать участие в каждой из этих глупых встреч бывших школьных друзей? Это в конце концов и было основанием для страха Инны. Он, конечно, счел бы этот страх НЕРАЗУМНЫМ. Неразумным – это было его любимое словечко. У всех мужчин есть любимые словечки. "Я не могу себе позволить отклонить это предложение друзей, ты же понимаешь, дорогая! Встреча продлится только три дня". ДРУЖБА тоже была его любимым словечком. Все мужчины любят говорить о товариществе и культе дружбы, как о чем-то священном. Женщины, утверждают они, не могут понять,у них отсутствует принципиальное понимание дружбы. Но в Инне прятался страх. Инна – спутница жизни Уильяма. Плоть от плоти. Разве не является обязанностью супруга оставаться возле жены, когда та боится, чтобы защитить ее и успокоить? Разве слово "СТРАХ" понять тяжелее, чем слово "ДРУЖБА"? Уильям поехал из Дартмура в Эксетер, чтобы повидаться со школьными товарищами, которые ничего для него не значили и не могли значить, с которыми он не виделся лет двадцать и которым нечего было ему сказать, совсем нечего! Тот банкир, а этот аптекарь, учитель и строительный рабочий; бедняк, ставший богатым, богатый, ставший бедняком, богатые, которые стали еще богаче, бедные, ставшие еще беднее; толстые, жирные и худые; желчные и, и, и… То, что Уильям надеялся там найти – Инна точно это знала, – было его юностью. Но он не найдет там ее, даже если постарается подогнать на некоторое время свой теперешний ритм жизни к ритму жизни далекой юности. По возвращении он найдет пустой дом; ее в нем не будет, даже если вся полиция Англии будет искать ее; Инна была вне досягаемости любых полицейских служб. Потому что это произошло: ОНИ схватили ее. Всю неделю она чувствовала их приближение. Сначала это было только предчувствие. Потом уверенность. Она испытывала невыносимое ощущение их присутствия. ОНИ прятались в подвалах. Так как ОНИ вышли из-под земли, ОНИ неизбежно должны были быть созданиями тьмы, бездонных глубин. Как ОНИ выглядели? Инна не готова была себе их представить. Может быть, ОНИ были похожи на ужасных морлоков, которых описал Уэллс в своей "Машине времени"? Heт. Конечно, намного ужаснее. Морлоки по крайней мере были человеческими существами. ОНИ – нет. ОНИ не имели с человеком ничего общего. Непредставимо… В одном она была уверена: только свет был действенным оружием против них. Инна охотно оставила бы гореть лампу в комнате на всю ночь, но та мешала Уильяму заснуть. – Это же смешно, дорогая. Будь разумной. Словно она не старалась быть разумной! Она добросовестно пыталась проанализировать свой страх. Откуда он взялся? Из-за детективов? Из-за какой-нибудь сказки о призраках, которую рассказала ей няня, когда она была еще маленькой девочкой? Этого она не помнила. Призраков она тоже не боялась. Потому что их не существовало. А ОНИ были. ОНИ были ужасающе реальны. – Не нервничай так, дорогая, – сказал Уильям. И включил свет. Инна долго вслушивалась в ИХ тайное копошение в средневековом подвале, напоминающем подземелье; она дрожала. – Уильям, ты слышишь? Шорох! Внизу… – Ну, что еще такое? Я ничего не слышу. (Как он мог услышать? Он уже почти спал.) Опять я ничего не слышу. Ну да, Дартмур – уединенное местечко, и чтобы чувствовать себя хорошо в этом замке времен Плантагенетов, – пошутил он, – надо иметь толстую шкуру. Стены старого дома, который Инна унаследовала от своих родителей, действительно были невероятно толстыми: внешние стены были метр шестьдесят толщиной, а двери и оконные рамы сделаны из рубленых дубовых бревен. – Но люди тут, в этой местности, совершенно безобидны. Я говорю тебе, здесь нечего бояться, Инна, абсолютно нечего. Она хотела ответить, что боится не убийц и воров, но он только посмеется над этим. Несколько секунд, тянущихся смертельно медленно… Инна прислушивалась, напрягая все органы чувств. Уильям захрапел. Шорох – или это скрип дерева – или это ОНИ уже поднимаются по лестнице? – Уильям, ты слышишь? На этот раз я уверена… Уильям во сне сжал кулаки. В то мгновение, когда Уильям уехал, она приняла решение. Провести три ночи одной в огромном доме было выше ее сил; уже при одной мысли об этом она почти сходила с ума. Она отправится в Дэвисток к Маргарет, доброй и верной подруге юности. (Женщины тоже, даже если мужчины в это не верят, могут дружить.) Маргарет Флойд жила одна и была бы рада принять ее. Несмотря на то что Инна полностью доверяет Маргарет, она, разумеется, не сможет сказать ей правду о том,что за срочное дело привело ее к ней. И пока эти господа мужчины, подавляя зевоту, напрасно тратят время, почесывая языками, Маргарет и Инна вспомнят то время, когда они еще играли в куклы. Инне придется примириться с тем, что Маргарет будет непрерывно говорить о своей потере: горячо любимом Джеймсе, который погиб около двадцати лет назад, во Второй мировой войне. Это действительно было печально, но ей, бедняжке, всегда бывает смертельно скучно слушать об этом. Так скучно, что Инна уже несколько лет не посещала Маргарет. Однако теперь Инна была готова вытерпеть все, лишь бы не оставаться одной. (И она действительно должна была признать, что здесь был чистый эгоизм и что мужчины были не так уж неправы, когда утверждали, что женщины ничего не понимают в настоящей дружбе.) На телефонный звонок ответила горничная. Миссис Флойд только что отправилась в Лондон, потому что у ее матери случился апоплексический удар и там необходимо было ее присутствие. "Куда теперь идти? Где искать убежища?" – спрашивала себя Инна в паническом ужасе. Редлоу, живя в Дартмуре, на этом маленьком плоскогорье в Девоншире, не поддерживали никакой связи с соседями, ближайшие из которых жили довольно далеко. Снять комнату в одном из отелей города? Это было неприлично. Уильям этого не поймет. Кроме того, это ничего не изменит: ОНИ отыщут ее, и Инна все равно ничего не сможет противопоставить им. Да, она была обречена выдерживать эту осаду в одиночестве и решила до возвращения Уильяма спать только днем. В первый вечер она приготовила себе две чашки крепкого чая, несмотря на опасность получить тахикардию. В дополнение к этому она установила и включила в своей комнате три лампы. Наступила оргия света. Только свет мог прогнать кошмары – словно сов. Она купила самый мощный карманный фонарик, какой только смогла найти. Сначала она взялась за книги. Но ее взгляд рассеянно скользил по буквам, ее мозг был неспособен уловить смысл слов, как рука неспособна удержать воду. Книги не могли заглушить ее тревогу. Да еще непрерывные взгляды на стенные часы. Что? Так мало? Конечно, часы остановились… Нет, ОНИ идут…Как гласит поговорка: "A watched pot never boils"[14]. Боже, когда же наступит утро… Инна прислушалась. Шорох, потрескивание… Там, в подвале, было слышно копошение этих отвратительных, жутких монстров. Громкий скрип заставил ее испуганно подскочить. Несколько минут она, как сумасшедшая, металась взад и вперед. Я закричу, я закричу… Любой ценой удержать себя в руках – если это не удастся, ОНИ легко проникнут сюда и схватят ее. Уильям оставил на маленьком столике вечернюю газету. Забыть об ужасе при помощи кроссворда… Распадается на мелкие кусочки… четыре буквы. Это скорее мягкое, чем твердое… семь букв. Взгляд на часы. Там, где не помогла книга, помог кроссворд – время пришло в движение. Дурак в сказках… шесть… Шорох, на этот раз много ближе. ОНИ за дверью! Ужас внезапно полностью захлестнул ее, это было похоже на настоящее сумасшествие. С фонариком в руках она подбежала к двери, распахнула ее и направила поток света – словно луч смерти – в темноту лестничной клетки. Ложная тревога. Там не было ничего. Замок люка, ведущего в подвал, был заперт. Как надгробная плита над могилой. ОНИ должны перестать буйствовать там, внизу. Что за дурные мысли лезут ей в голову. Наверху она в безопасности. Комната была залита светом. Инна вернулась к кроссворду. Дурак в сказках… шесть букв. Так прошла первая ночь. Как великолепны были лучи восходящего солнца. Вторая ночь… Трюк с кроссвордом больше не действовал. Инне пришла в голову мысль взяться за палиндром. В тот вечер, когда Уильям вдруг воодушевился этой странной игрой, Инна только презрительно пожала плечами. Но палиндром поможет ей провести вторую ночь. Палиндром – это слово или даже целый текст, в котором буквы как справа налево, так и слева направо расположены таким образом, что текст этот можно читать и слева направо, и справа налево. Простейший пример: Анна. Пример более сложный: кабак. Это кажется детской игрой, но на самом деле это напряженное занятие, требующее ума, выдержки и везения. После десяти, двадцати, тридцати попыток Инна сдалась. Снова и снова все блокировалось запутанным наложением букв в предложении. Но – какое чудо – когда она снова посмотрела на часы, она увидела, что прошло уже два часа. Нет, не то чтобы она больше не думала о них, потому что ОНИ не шли у нее из головы, но это были два часа без щелканья зубов, два прошедших часа… С облегчением и даже с радостью она снова принялась за игру, теперь она с головой погрузилась в нее. Потом она испытала настоящее удовлетворение (и очень обрадовалась), когда создала этот палиндром: шалаш и казак, казак и шалаш… Это, конечно, ничего не значило, но не в этом дело – главное, палиндром! Тут и произошла катастрофа: отключился свет. Она крепко сжала фонарик. Ей показалось, что из подвала послышалось сдавленное хихиканье. Она взяла себя в руки. Владеть собой. Свет может включиться в любую секунду. Кроме того, она купила большой пакет свечей. Она зажжет их. Все вместе. Она застонала, вспомнив, что пакет со свечами находится в выдвижном ящике кухонного буфета. Этажом выше. На площадке лестницы шорох. Боже мой! Если ОНИ подняли крышку люка, ведущего в подвал… Она подскочила, распахнула дверь, ринулась вверх по лестнице, торопясь и спотыкаясь о ступеньки; она была вынуждена ухватиться за перила, чтобы не упасть – и вскрикнула: она выронила фонарик, который теперь, подскакивая, скатывался по ступенькам. Света больше не было. Стекло и лампочка разбились. Бежать на кухню. Прикосновение к пакету со свечами в кухонном буфете немного успокоило дикое сердцебиение. Спички, быстрее… Коробка была пуста. Она вспомнила, что Уильям клал на буфет зажигалку. Она ощупала мебель пальцами, наткнулась на чашку, на вазу. Никакой зажигалки. Конечно… Уильям взял ее с собой. – О, Уильям, почему ты оставил меня одну? Банг! Удар тяжелой крышки люка подвала о стену; ОНИ открыли ее. Кровь внезапно застыла в ее жилах. И снова этот шорох на ступеньках лестницы, этот легкий топоток. Эта мерзость преследовала ее по пятам. ОНИ схватят ее, визжа, потащат в подвал и еще глубже, чем в подвал, в свое царство, под землю. Потому что это было их целью: утащить ее в глубину, все глубже и глубже, в абсолютное ничто. Подняться вверх… это единственная надежда на спасение. Она поднялась еще на этаж. ОНИ карабкались за ней. У нее в голове была только одна мысль: не в подвал! Не в подвал! Все,что угодно, только не это: не в подвал… Она поднялась еще выше. Пока не достигла чердака. Люк на крышу… Может быть, божественный свет луны и звезд… А ОНИ приближаются. Люк на крышу, путь к небу! Там ОНИ ничего не смогут сделать с ней, конечно, ничего, эти порождения ада… Инна по лестнице выбралась на крышу. В это мгновение перед ней все завертелось, все зашаталось. Она упала. Но не вниз, а к звездам. При этом она чувствовала, что это был не подъем, а падение. Словно освободившись от земного тяготения, Инна падала в бездонную пропасть неба. Это было падение, в которое они втянули ее. У НИХ никогда не было намерения тащить ее в подвал, туда, где для нее был "низ". ВЕРХ и НИЗ для НИХ было одним и тем же. Не было ни ВЕРХА, ни НИЗА. Потому что в священных манускриптах алхимиков, приверженцев Парацельса и Раймона Лулли, астрологов и геомантов, говорилось, что ВЕРХ – то же самое, что и НИЗ; так же как НИЗ – то же самое, что и ВЕРХ. Макрокосмос и микрокосмос. Как в палиндроме: что слева направо, что справа налево – все равно. Во всяком случае Инна падала и ОНИ окружали ее. ОНИ схватили ее, и Инна почувствовала на своем лице, на всем своем теле липкое прикосновение ИХ щупалец и отвратительное присасывание отверстий,-являющихся ИХ ртами. В это мгновение Анн Уолдер очнулась ото сна. Кошмар! Все это было только ужасным кошмаром. Эти две ужасные ночи лишь приснились ей. Возле нее слышался храп. Уильям! Она тихо протянула левую руку и нежно погладила кулаки своего мужа. Дорогой Уильям! Как это хорошо, чувствовать его запах, как это великолепно, слышать его равномерный храп. Он только утром отправится в Эксетер, и, само собой разумеется, он против того, чтобы она три дня оставалась одна в этом старом мрачном доме. Но она, напротив, повторяла: "Но, Уильям, я не боюсь оставаться одна. И ты великолепно знаешь, как я осторожна!" Он не хотел этого. На рассвете они отправятся вместе. Уильям завезет Анн в Дэвисток, к ее подруге детства Маргарет Фдойд, которая давно уже приглашала Анн и будет рада видеть ее^ Анн улыбнулась. Палиндром… Вчера вечером Уильям еще занимался этой игрой, которая казалась ей слишком детской. Именно поэтому Анн Уолдер создала во сне палиндром. Пустая спичечная коробка, зажигалка? Вчера вечером, когда Анн хотела зажечь газ, чтобы приготовить ужин, она заметила, что спичечная коробка была пуста, и она попросила у Уильяма зажигалку. Стук крышки люка подвала о стену. Уильям вчера вечером оставил ее открытой, когда лазил в подвал, чтобы разобрать кучу старых бумаг и найти фотографии учеников его колледжа. (Ох уж этот культ дружбы; мужчины воистину как дети.) Анн друг за другом складывала элементы кошмара, и для каждого из них находилось простое объяснение. Кроме одного. Это имя, которое у нее было в кошмаре и которое не было ее именем: Инна… Инна как? Редлоу. Инна Редлоу. Странное имя. Еще реже и мрачнее была фамилия: Редлоу – красный закон. Внезапно на нее нахлынул приступ ужаса. Она побледнела. Боже! Нет! Нет… Она широко раскрытыми глазами уставилась в темноту, затаила дыхание, прислушалась, готовая упереться руками в грудь Уильяма и разбудить его. Шорох и царапанье в подвале… ЭТО НАЧАЛОСЬ СНОВА… Только на этот раз она не спала. Итак, ОНИ все же существуют? И ОНИ поднимутся, чтобы схватить ее? Она попыталась улыбнуться. Кошка – вот и все. Кошка, живущая по соседству с людьми, точнее – кот, шляющийся по округе. Вчера вечером, когда Уильям выносил к машине ее чемодан, кот, должно быть, проскользнул вслед за ним в дом, а потом, когда Уильям спустился в подвал, кот пробрался вслед за ним; может быть, почуял там мышь? И Уильям, должно быть, запер его, когда поднялся наверх и запер за собой люк. Возможно, Уильям оставил открытым чемодан, полный старых бумаг, и кот забрался туда. Потому и раздавался звук, который Анн принимала за шорох, топоток и сдавленное хихиканье. Перенапряженные нервы сделали все остальное. Не зажигая света, чтобы не разбудить Уильяма, Анн подошла к двери, нащупала задвижку, открыла ее, вышла на лестницу и шагнула в темноту. Посмотрим, кот ли это… Еще один шаг… Вскрикнув, Анн Уолдер рухнула в ничто. Уильям вечером забыл закрыть люк, ведущий в подвал. Две секунды… Или вечность… Она падала в бездонную пропасть абсолютного ничто. ОНИ схватили ее, одолели, крепко стиснули; она почувствовала на лице и теле липкое прикосновение ИХ щупалец, чавкающее, хлюпающее посасывание их ртов; она знала, что ОНИ никогда не отстанут, ОНИ будут мучить ее в течение всего падения, которое никогда не кончится. ВЕРХ – это и есть НИЗ, а НИЗ – это и есть ВЕРХ. Вспышка взорвала темноту, которая тотчас же снова затопила пространство. Анн умерла. Упав с семиметровой высоты по крутой лестнице, ведущей в подвал, она ударилась головой о кирпичную стену, и там остался большой КРАСНЫЙ след. Она ударилась точно о то же место, где Анн, двадцатью годами раньше, когда она была еще маленькой девочкой (и в то время ее еще звали Анни), ради шутки острым ноготком выцарапала на штукатурке свое имя НАОБОРОТ. (Но это был не палиндром, это был принцип.) АННИ УОЛДЕР – ИННА РЕДЛОУ. |
||
|