"Инженер слишком любил цифры" - читать интересную книгу автора (Буало-Нарсежак)

IX

– Войдите! – крикнул Люилье.

Марей сразу же узнал маленького Рувейра, сидевшего в кресле у стола и нетерпеливо игравшего своими перчатками. У окна, повернувшись ко всем спиной, стоял человек с плечами атлета и барабанил по стеклу.

– Садитесь, – сказал Люилье, казавшийся еще более невозмутимым, чем обычно. – Ваш звонок до такой степени поразил меня, что я просил этих господ прийти послушать вас. С мсье Рувейром вы уже встречались, а вот мсье Лартига, начальника канцелярии префекта полиции, вероятно, не знаете.

Лартиг резко повернулся на каблуках и с видом крайнего изнеможения неопределенно кивнул головой. Он стоял против света и лицо было скрыто в тени, но враждебность его явственно ощущалась. Люилье, держа в руках разрезной нож, продолжал монотонным голосом:

– Я обрисовал в общих чертах ситуацию… Напомнил совершенно исключительные обстоятельства, при которых был ранен Монжо. Вам было поручено следить за Монжо… дело, казалось бы, нехитрое… и вот теперь, если я правильно вас понял, Монжо исчез.

– Он улетучился, – уточнил Марей с грустной улыбкой. – Слово это может показаться смешным, но я не нахожу другого.

Наступило молчание. Трое мужчин смотрели на комиссара, и Марею казалось, будто он держит очень трудный экзамен перед какой-то беспощадной комиссией. Лартиг сделал три шага и сел на краешек стола; у него были рыжие, коротко остриженные волосы, тяжелая челюсть, мешки под глазами. Он, пожалуй, слишком хорошо одевался для чиновника.

– Этот Монжо, – медленно произнес он, – был единственным человеком, который что-то знал относительно похищения цилиндра?

Люилье открыл было рот, но Лартиг поднял руку.

– Дайте ему ответить.

– Я так считаю, – сказал Марей.

– И вы позволили ему бежать?

– Прошу прощения, – возразил Марей. – Он не бежал… Он исчез.

Все трое переглянулись.

– Что вы хотите этим сказать?

Марей встал, подошел к столу.

– Если я не нарисую плана виллы, – сказал он, – вы не поймете.

И крупными штрихами он набросал на директорском бюваре расположение комнат. Рувейр не шелохнулся, но Лартиг, опершись на свои веснушчатые кулаки, внимательно изучал набросок.

– Фред стоял здесь… Можете его спросить… У этого парня ясная голова. Он, как и я, слышал удары. Монжо пытался выломать дверь спальни, а мадам Сорбье звала на помощь… Если моего свидетельства недостаточно, остается еще два бесспорных свидетельства.

– Но мы вам верим, – прошептал Люилье.

Кончиком карандаша Марей отметил на плане свое передвижение в доме.

– Я включил свет, потом пересек вестибюль… Заметь те, что вся лестничная клетка была освещена и обе площадки тоже… Я все еще слышал удары… Мне потребовалось… Ну, скажем… три или четыре секунды, чтобы добраться вот сюда, до поворота лестницы… Удары прекратились. Еще через две секунды я поднялся на второй этаж, но там уже никого не было…

– Вы все обшарили, – произнес Люилье, словно пытался подсказать нужный ответ.

– Дом был пуст, – отозвался Марей. – Абсолютно пуст. Спрятаться там негде. Я полагаю…

Он хотел было сказать – «что знаю свое ремесло». Но предпочел промолчать.

– Значит, он ушел через окно в коридоре, – снова начал Люилье. – По телефону вы мне сказали, что это окно было приоткрыто.

– Под окном стоял Фред, – возразил Марей.

Молодой Рувейр закурил сигарету и время от времени зевал, прикрывая рот рукой.

– Во всех трех случаях фигурирует окно, – заметил Люилье. – И во всех трех случаях перед окном кто-то сторожит: в первый раз – Леживр, во второй – Бельяр, а на этот раз – Фред, помощник комиссара.

– Это все чепуха, – заявил Лартиг. – Чистейшее совпадение, и все. Не станете же вы утверждать, что ваш преступник заранее подготавливал такую возможность побега. Да и о какой возможности может идти речь, если вы уверяете, что через окно ему все равно нельзя было уйти? Что же вы предлагаете?

Люилье взглянул на Марея.

– Вы слышали? Какое объяснение предлагаете вы?

– Никакого, – сказал Марей. – Я просто констатирую.

– Это самое легкое, – бросил Рувейр из глубины своего кресла.

Засунув руки в карманы, Лартиг расхаживал по комнате до окна и обратно, потом вдруг остановился.

– Согласитесь, комиссар, это вызывает недоумение! Как только вы оказываетесь на месте преступления, происходят вещи, превосходящие всякое понимание.

– На заводе меня не было, – спокойно заметил Марей. – Но это не помешало человеку исчезнуть средь бела дня на глазах у нескольких свидетелей.

– Почему, – прервал его Лартиг, – вы не арестовали Монжо вчера вечером?

– У меня не было ордера на арест.

– Хорошо. Но если человек проникает ночью в чужой дом, он тем самым становится преступником. Значит, у вас были все основания.

– Основания! Это еще как сказать, ведь в конечном счете Монжо ничего не украл и никому не причинил вреда. Я хотел поймать его с поличным.

– Я вас не осуждаю, – сказал Люилье.

Лартиг проворчал что-то такое, что вызвало улыбку у маленького Рувейра, и, остановившись у письменного стола, сказал:

– Подведем итоги. Монжо писал Сорбье… Потом его самого чуть не убили… Затем он хотел убить мадам Сорбье… Разумеется, я придерживаюсь самых очевидных фактов. Что же из этого следует?

– Ничего, – вздохнул Люилье.

– Таково и мое мнение. Ничего. Это в том случае, если придерживаться вышеперечисленных фактов. Но насколько они соответствуют действительности?

– Позвольте, – прервал его Марей.

– Разве это факты? – продолжал Лартиг. – А может быть, точнее будет назвать их персональной точкой зрения комиссара Марея? Я не отрицаю, что Монжо писал Сорбье. Но о чем? Этого мы не знаем. Я не отрицаю, что он получил пулю в легкое. Но кто в него стрелял? Этого мы не знаем. Нам возразят: «Монжо, вероятно, помогал убийце Сорбье. И вероятно, это он спрятал цилиндр. А убийца, вероятно, хотел от него избавиться». И в заключение: «Монжо, по всей вероятности, собирался убить мадам Сорбье». Согласитесь, Марей, что вы запутались… Дайте мне договорить. Запутаться каждый может, я вас и не упрекаю. Только признайтесь в этом откровенно, вместо того чтобы выдумывать эти нелепые истории… Убийца, который улетучивается… свидетели, которые ничего не видели…

– Пусть будет так, – сказал Марей. – Все это я выдумал, чтобы скрыть свои неудачи. Мой друг Бельяр солгал, чтобы доставить мне удовольствие. Фред тоже. А заодно и мадам Сорбье…

Лартиг подошел к Марею, положил ему руку на плечо.

– Послушайте, Марей… Представьте себе, что завтра в газетах напечатают ваши показания… И представьте, что люди прочтут примерно следующее: Монжо не мог выпрыгнуть из окна. Он не мог спрятаться ни в одной из комнат второго этажа, так же как не мог спуститься на первый или подняться на третий… Что, по-вашему, должна думать публика?

– Монжо, или Стенка-расступись, – прошептал Рувейр, закуривая новую сигарету.

– Если бы еще не этот цилиндр, который находится неизвестно где, – продолжал Лартиг, – шутка могла бы показаться забавной. Но время сейчас неподходящее, общественное мнение встревожено, и мы не можем себе позволить… Нет, Марей, это несерьезно.

– А как продвигаются дела у моего коллеги Табара? – спросил Марей.

Вопрос попал в цель. Лартиг пожал плечами и сердито отошел в сторону. Люилье кашлянул.

– Табар? – произнес он. – Ну что ж, он ищет…

– С исчезновением Монжо наши шансы значительно уменьшились, – заметил Рувейр.

– Да никто и не принимал всерьез этого Монжо! – не выдержал Марей. – И только теперь…

– Дело не в этом, – вмешался Лартиг. – Вы настаиваете на своих показаниях?

– Да. Я уверен в том, что видел собственными глазами.

– А если вы плохо видели?

– Стало быть, речь идет о коллективной галлюцинации.

– До чего же вы упрямы!

Маленький Рувейр посмотрел на часы и встал.

– Все это ни к чему не ведет, – сказал он. – Я предлагаю начать поиски Монжо…

– Мы уже начали, – возразил Люилье. – Я отправил двух человек к нему домой. Он не вернулся.

– Вы надеялись, что он вернется к себе?

– Нет. И все-таки такая мера не повредит. Если он останется в Париже, ему трудно будет скрыться от нас.

Рувейр шепнул несколько слов Лартигу. Оба они отошли к окну и о чем-то тихонько посовещались, потом Лартиг сделал знак Люилье. «Пусть они меня уволят, – подумал Марей, – только бы уж поскорее!» Люилье вежливо кивал головой, но, очевидно, не разделял мнения двух других. Наконец он вернулся к Марею.

– Я благодарю вас, дорогой комиссар, – сказал он. – Вот уже месяц как вы занимаетесь этим делом, и никто не может ни в чем вас упрекнуть… Если не ошибаюсь, вы собирались пойти в отпуск в октябре?

– Да, но…

– Вот вам мой совет, Марей… Берите отпуск сейчас же… Он пойдет вам на пользу, не я один так думаю. Вы немножко устали, да, да… Это вполне понятно! С этим делом вы совсем измучились.

– В таком случае, господин директор, я предпочитаю…

– Ладно! Будьте благоразумны. Подадите в отставку в другой раз. Черт побери, вы нам еще нужны! Никогда не встречал такого мнительного человека.

Он тихонько подтолкнул Марея к двери и приоткрыл ее.

– Ох, если бы я сам мог уйти сейчас в отпуск! – шепнул он. – Поверьте, Марей, у вас еще не самое худшее положение.

– Подлецы! – проворчал Марей в коридоре.

Он поспешил к себе в кабинет и остановился, как вкопанный, на пороге. Его ждал Табар, от нечего делать он проглядывал газеты.

– Читали передовую? – спросил он. – Вы только послушайте.

– Довольно, – прервал его Марей. – Чего вы хотите?

Табар жестом успокоил его.

– Я знаю, старина. Вас сейчас не жалуют. А думаете, я на хорошем счету?

Он рассмеялся и вытащил кисет с табаком. Табар был ниже Марея, шире в плечах, жизнерадостный, говорил с чуть заметным тулузским акцентом.

– На заводе ничего не проясняется? – спросил Марей.

– Мы и через полгода будем топтаться на том же месте, – сказал Табар. – Никто уже не помнит, что он делал в то утро. Патрон хочет, чтобы малейшее передвижение было отмечено, зафиксировано… Настоящая головоломка. А этот бедняга Леживр! Он раз двадцать уже проделал путь из флигеля инженеров в столовую и обратно. Представляете себе: он на своей деревянной ноге, а я с хронометром в руках. Печальное зрелище!

Табар облизал скрученную им сигарету, помял ее с двух концов.

– Я почти уверен, что преступник не работает на заводе, – продолжал он. – Все эти типы чересчур сытые, вы понимаете, что я имею в виду. Они жизни не знают, а тот, кто сделал это, по всему видно, человек решительный… Вы не сердитесь на меня, Марей?

– Да что вы… Позвольте-ка…

Марей сел за стол и набрал номер Бельяра в Курбвуа.

– 22–17?… Это ты, старина?… Ты не можешь оказать мне услугу?… Попроси отпуск на два дня. Это возможно?… Я так и думал. Ведь в летнее время работа у вас свертывается… Заедешь домой, соберешь чемодан и отправишься…

Он не решался договорить. Табар снова углубился в газету.

– …отправишься в Нейи… Да, уточнять не стоит… Конечно, предупреди жену… Я скоро к тебе присоединюсь… Да! Чуть не забыл… У тебя сохранился старый револьвер?… Так вот, найди его и захвати с собой. Я все тебе объясню.

Он повесил трубку, задумчиво оглядел свой кабинет.

– Уступаю вам место, – прошептал он Табару. – Я в отпуске… На целый месяц.

– Вот черт! – воскликнул Табар. – Они скинут все это на меня… Вы уезжаете из Парижа?

– О нет! Мне еще надо уладить столько всяких мелочей… В случае необходимости вы найдете у меня в столе записи, копии рапортов… Только предупреждаю, это вам не поможет.

Он первый протянул руку:

– Желаю удачи!

– А вы хорошенько отдохните, – пожелал ему Табар.

– Мне это уже говорили, – проворчал Марей.

Фреда он нашел в комнате инспекторов.

– Я ухожу, дорогой Фред.

– Что? – подскочил Фред. – Вы не собираетесь?…

Марей показал пальцем через плечо:

– Кое-кто желает отправить меня на лоно природы. Они думают, что у меня начались галлюцинации. Хотя, может, они и правы.

Он взял стул за спинку, сел на него верхом.

– Ты видел, как он входил?

– Вот как вас сейчас вижу.

– Ты слышал, как мадам Сорбье звала на помощь?

– Еще бы!

– Ты готов в этом поклясться?

– Клянусь моим мальчонкой.

– Раз уж они уперлись, они и тебя допекут! Ручаюсь.

– Но не посмеют же они заявить, что я дал ему убежать через окно?

– Все может статься.

– Я могу и рассердиться.

– Веди себя спокойно. Пусть болтают что хотят, не обращай внимания. Я все беру на себя, ясно? Если ты мне понадобишься, я тебе позвоню.

– Вы остаетесь в деле?

– Само собой.

Фред улыбнулся.

– И я с вами, патрон!

– Кто тебя сменил на вилле?

– Гранж. Я позвонил ему в восемь часов. Дал все не обходимые указания. Он стоит в саду, готовый в любую минуту вмешаться.

– Прекрасно. Ну пока, и держи язык за зубами!

Немного успокоившись, Марей вышел на улицу. У него было время выпить чашку кофе и пожевать рогалик, половину которого он оставил. Есть не хотелось. Он испытывал только бесконечную усталость и какой-то стыд. По сути, Люилье вел себя вполне достойно. А если вдуматься, то и те двое – тоже. Почему же не воспользоваться представившимся случаем? Уехать подальше от Парижа! Ведь тайну эту никто никогда не разгадает. Монжо!.. Его все равно не найдут. Цилиндр?… Он уже давно в руках тех, будь то друзья или враги, кто подготовил оба покушения. Но почему, решив исчезнуть, Монжо выбрал именно виллу Сорбье? Почему?… Марей укладывал на столе рядышком одну за другой монетки. Кошмар возвращался снова. Все гипотезы ничего не стоят, они опять заведут его в тупик. Хватит! Пора уже успокоиться! А как же Линда? Разве она может успокоиться? Над ней нависла смертельная опасность. Если бы у Монжо хватило времени вышибить дверь, сомнений нет, он бы ее убил. Конечно, убил бы, потому что получил от кого-то приказ. Телефонный звонок перед тем, как он отправился в кино, означал, по всей видимости, что Монжо снова установил контакт с… С кем же? С тем, кто организовал похищение цилиндра. Но при чем тут Линда?

Марей вышел из кафе пошатываясь, голова у него гудела.

«Я схожу с ума, – думал он. – К счастью, все кончено. Монжо исчез, Линду охраняют, бояться больше нечего».

Он сел в свою машину и покатил в Нейи. Гранж, зевая, расхаживал по аллеям.

– Ничего нового? – спросил Марей.

– Ничего, шеф.

– Вы свободны.

Марей позвонил, навстречу ему вышел Бельяр. По его лицу Марей понял, что он был в курсе ночных событий.

– Как Линда? – спросил Марей.

– Она в гостиной… Что это за дикая история?

– Эх, старина, – вздохнул Марей, – если бы я знал!

Линда казалась спокойной, но усталые глаза выдавали ее тревогу. Они сели все трое.

– Я тут же приехал, – рассказывал Бельяр. – Не успел даже предупредить Андре, она ушла куда-то с малышом.

– Спасибо. Я к ней заеду. Самое главное сейчас – это оградить мадам Сорбье… Нет, нет, дорогая мадам, я не думаю, что над вами нависла серьезная угроза, и все-таки опасаюсь… В двух словах положение таково: вот уже час как я в отпуске… Я рассказал то, что случилось ночью, и надо мной только посмеялись чуть не в лицо. Мне тут же посоветовали отдохнуть.

– Это уж слишком! – воскликнул Бельяр.

– Так-то вот, а дальше сам знаешь. Теперь уж не я распоряжаюсь, и предпринять я ничего не могу. Мы должны рассчитывать только на свои силы. Итак, мадам Сорбье необходимо уехать из Парижа. Значит, вы поедете вдвоем и как можно скорее вернетесь. Вы не могли бы вернуться завтра, мадам?

– Линда совсем без сил, – перебил его Бельяр. – Ей необходимо…

– Очень сожалею, – сказал Марей. – Здесь мы можем ее защитить. Там мы не располагаем такими возможностями. Ваша встреча с нотариусом и в самом деле настолько важна?

– Нужно подписать бумаги, – сказала Линда. – У мужа был дом и кое-какие земельные владения под Арбуа. Если вы считаете это необходимым, мы могли бы вернуться послезавтра.

– Прошу прощения, – отозвался Марей. – Но это действительно в ваших интересах. Мой друг Бельяр… впрочем, мне нет нужды это подчеркивать… он и так уже доказал… с ним вы в полной безопасности. Тем не менее…

– Ладно, ладно, – проворчал Бельяр. – Остановись. Но чего ты на самом деле боишься?

– Как бы Монжо не попытался снова осуществить то, что не удалось ему минувшей ночью. Ты отыскал свой револьвер?

– Да. Я его захватил. Только, знаешь, с тех пор как им не пользовались…

– Неси его сюда.

Линда побелела.

– Вы думаете…

– Я просто грубое животное. Простите меня, – сказал Марей. – Мне следовало обсудить этот вопрос незаметно, а я… Но, с другой стороны, мне хотелось бы, чтобы вы ясно осознали сложившуюся ситуацию.

– Я не боюсь.

– Знаю, – сказал Марей. – Если бы было время рассыпаться в комплиментах, я рассказал бы, как я восхищаюсь вами. Но, – добавил он со смехом, – у нас и без того дел хватает. Скажите лучше вот что… почему Мариетта уехала до вас?

– Чтобы проветрить дом, приготовить мою комнату, прибрать немного.

– Понятно. А вы никому не рассказывали о своих планах? Припомните… Никто не знал о том, что Мариетта уезжает?

– Нет. Не думаю. Может быть, Мариетта сама проболталась, когда ходила по лавкам. У нее не было причин скрывать свое путешествие.

– Разумеется. Но это лишний раз доказывает, что противник все время начеку. Не успела ваша прислуга уехать, и он тут как тут, сразу же предупредил Монжо…

Тут Марей смущенно умолк. Нет, Монжо никто не предупреждал. Он сам позвонил… и не мог в тот момент знать, что Линда останется одна. Если бы он сам не позвонил, каким образом «неизвестный» мог бы связаться с ним? Позвонить в бистро, как в прошлый раз? Может быть, об этом телефонном звонке было договорено заранее? Но с тех пор, как шофера поместили в больницу, с ним никто не разговаривал. А может быть, Монжо должен был восстановить связь с «неизвестным», как только представится возможность? В таком случае он мог бы сделать это гораздо раньше…

Вернулся Бельяр и протянул Марею оружие.

– Осторожно, – сказал Бельяр, – он заряжен.

Марей вытащил обойму, осмотрел пистолет.

– Не мешало бы его смазать, – заметил он. – Но в общем-то он в хорошем состоянии. Держи его при себе. На всякий случай. Я уверен, что это излишняя предосторожность и одного твоего присутствия довольно, чтобы устрашить врага. Но мы обязаны все предусмотреть. На какой машине вы поедете?

– На моей, – сказал Бельяр. – Я никогда не водил «ДС».

– Хорошо. Вы можете поехать прямо сейчас?

– Конечно, – ответила Линда. – Вот только возьму чемодан.

– Тогда за дело, – пошутил Марей.

Как только Линда ушла, Бельяр схватил комиссара за Руку.

– Между нами говоря, ты и в самом деле чего-то опасаешься? Монжо не так уж страшен.

– А чего тебе еще надо, – проворчал Марей. – Молодчик пытается взломать дверь, а потом улетучивается как дым! Нет, он чертовски ловок. Не спускай с Линды глаз, слышишь? Никого не подпускай к ней. В конце кондов, ведь не только Монжо может угрожать ей. За ним кто-то стоит, и этот кто-то куда страшнее.

– Не нагоняй страху.

– Я пытаюсь все предусмотреть. Будь очень внимателен. И возвращайтесь поскорее.

Появилась Линда в дорожном плаще, и Марей подумал, что она и в самом деле очень красива. Они вышли, молодая женщина заперла дверь на два оборота.

– Замок надежный, – заметил Бельяр.

– Надежный-то надежный, – сказал Марей, – однако это не остановило Монжо сегодня ночью. Пока вас не будет, я присмотрю за домом.

– Не забудь предупредить Андре, – попросил Бельяр.

– Сейчас заеду к ней.

«Симка» инженера стояла у гаража. Марей открыл ворота и, когда машина вырулила на бульвар, помахал рукой. Проводив ее глазами, он почувствовал облегчение. Если что случится, ему не в чем себя упрекнуть. Теперь надо было заскочить к Андре.

Через четверть часа он уже был у нее. Бельяр жил в прекрасной квартире на улице Пропи. Комиссар застал Андре у ворот гаража, она искала в сумке ключ, придерживая ногой коляску, в которой спал ребенок. Марей помог ей, открыл ворота гаража.

– Извините, – сказала Андре. – Тут такой беспорядок. А когда стоит машина, мне и вовсе некуда приткнуть коляску малыша.

– Я и не знал, что Роже так любит заниматься всякими поделками!

В гараже стоял верстак, на стене были развешаны гаечные ключи, пилы, молотки, на ручке металлического шкафчика висела спецовка.

– Раньше он и правда много мастерил, – сказала Андре. – Но теперь все забросил.

Она вытащила ребенка из коляски и вызвала лифт.

– Я как раз хотел сообщить, – начал Марей, – что он не придет к обеду. Я попросил его оказать мне небольшую услугу… Вы на меня рассердитесь… – Марей открыл дверцу лифта и вошел вслед за Андре. – Но он вернется только послезавтра.

В тесной кабине лифта Марей увидел совсем рядом ясное лицо Андре, ее широкий, почти мужской лоб, на котором уже наметилась морщинка. Она пытливо смотрела на комиссара, словно улавливала в его словах какой-то обман.

– Он далеко уехал? – спросила Андре.

– О! Тут нет никакого секрета, – ответил Марей с некоторым смущением. – Я попросил его проводить мадам Сорбье в горы.

Лифт остановился, и они вышли в залитый солнцем коридор.

– Мадам Сорбье вызвал ее нотариус, а мне не хотелось, чтобы в такой момент она оставалась одна.

– И вы подумали, что уж я-то к этому привыкла и для меня это не имеет особого значения.

Она улыбнулась, по в улыбке ее чувствовалось что-то принужденное, вымученное.

– Нет, – сказал Марей, – поверьте мне. Потом я вам все объясню. Это не так просто.

– С Линдой всегда все не так просто, – вздохнула она. – По крайней мере, пообедайте со мной.

– С удовольствием.

Андре отдала ему ребенка и, пока он бережно укладывал его в кроватку, стала разбирать продукты.

– Накрывайте на стол, – сказала она. – Прислуга от нас ушла.

Марей неловко, с каким-то торжественным видом взялся за дело, а она тем временем гремела на кухне кастрюлями. Иногда она заглядывала, проверяя, все ли в порядке.

– Прекрасно, – похваливала она его. – Сразу видно, что вы человек домашний!

Немного погодя они сели за стол друг против друга.

– Роже позавидует, – сказал Марей.

– Вот уж не думаю, – ответила Андре. И так как Марей удивленно поднял брови, она продолжала: – Неужели вы до сих пор не заметили, что ему здесь скучно? Сейчас, правда, меньше – из-за малыша… Но я совершенно уверена, что он с радостью ухватился за эту возможность… Ну-ну… не притворяйтесь. Знаем мы вашу мужскую дружбу.

– Честное слово…

– Да ладно. Вы что же думаете, я ничего не замечаю?

В глазах ее снова промелькнула горечь, она встала.

– И где у меня только голова? Забыла подать вино.