"Сон в Нефритовом павильоне" - читать интересную книгу автора (без автора)

Глава двадцать восьмая О ТОМ, КАК ЯНЬСКИЙ КНЯЗЬ СПАССЯ ОТ ПОЖАРА И КАК ХУН ИЗЛОВИЛА УБИЙЦУ

Ян быстро достал из дорожной сумки лекарство, влил его в рот Хун и стал ждать. На крик о помощи прибежал ревизор.

— Что случилось? Отравили мальчика, но кто?

— Ничего не могу понять! Видимо, какой-то негодяй хотел отравить меня, а мальчик попробовал рыбу первым.

— На юге вас почитают как героя, разве здесь Найдётся человек, который покусился бы на вашу жизнь? Это — заговор!

Ревизор велел своим людям привести слугу, который заходил в кухню, когда Хун стряпала. Но оказалось, что слуги след простыл. Ревизор разгневался, приказал поймать беглеца и доставить к нему.

— Не тревожьтесь, — обратился Хань к Яну, — отныне охранять вас буду я сам. Когда я собирался в путь с вами, вельможный Лу Цзюнь предложил мне для услуг одного человека. Я согласился, не предполагая, что это нужно ему для недобрых целей. Этот негодяй слуга пытается скрыться, но мы его изловим и сурово накажем.

А Дун Чу и Ма Да ехали по следам князя. В горах они частенько охотились. Как-то им повстречалась косуля, и они, выхватив мечи, бросились за ней в погоню. Но косуля быстро исчезла в чаще. Воины слезли с коней и отправились дальше пешком. В густых зарослях они пробирались несколько ли и неожиданно очутились в долине. Косули нигде не было видно, зато они наткнулись на старика, который дремал, сидя на камне. Друзья спрашивают:

— Скажи-ка, отец, не пробегала здесь косуля? Старик улыбнулся и ничего не ответил. Ма Да рассердился и с обнаженным мечом подскочил к незнакомцу.

— Ты почему не хочешь нам отвечать?

— Не за косулей гонитесь, — рассмеялся старик, — а за человеком!

Воины поняли, что перед ними не простой человек. Они убрали мечи, подошли к старцу поближе и принялись расспрашивать его.

— А что это за человек, о котором вы говорите? Старец протянул им какое-то снадобье и говорит:

— Возьмите вот это, перевалите вон ту гору, пройдите несколько ли, там и отыщете нужного вам человека.

Сказал — и исчез. Ма и Дун переглянулись, однако совета старца послушались. Перевалили гору и двинулись на юг. Настала ночь, в быстро сгущавшейся тьме они прошли несколько ли, как вдруг увидели человека, который бросился от них наутек. Дун Чу и Ма Да, не сговариваясь, хлестнули коней.

— Подозрительный малый! Остановим и спросим, кто и откуда.

Они быстро нагнали человека, судя по одежде — слугу.

— Ты кто такой и куда идешь ночью? — спрашивает Дун Чу. — Почему удирал от нас?

Тот, дрожа от страха, отвечает:

— Я посыльный из столицы, выполнил поручение, а теперь иду обратно. Испугался вас в темноте, вот и побежал.

— А чей ты посыльный и с каким поручением ходил на юг? И куда именно? — не отстает от него Дун Чу.

— Я очень спешу, — твердит тот, — прошу вас не задерживать меня.

Неожиданно он рванулся и попытался убежать, но Ма Да только усмехнулся да покрепче стиснул руку на запястье подозрительного посыльного.

— Мы здесь охотимся, — проговорил он. — Говорят, в горах объявились лисы-оборотни. Может, и ты такая лиса? Пошли на постоялый двор, там кликнем собаку и сразу узнаем, посыльный ты или оборотень.

Он снял уздечку, чтобы связать незнакомца, но тут во тьме засияли факелы и на дороге показались шесть или семь слуг.

Посыльный взмолился:

— Пустите! Эти люди ненавидят меня и хотят убить! Пустите!

Слуги подошли поближе, Ма Да и Дун Чу разглядели их лица, которые оказались неожиданно знакомыми.

— Уж не слуги ли вы Яньского князя, направляющегося в Юньнань?

— Да, — отвечают те, изумленные, — а вы, господа военные, как здесь очутились?

Слуги рассказали, что произошло на постоялом дворе Степная хижина. Тогда Дун Чу и Ма Да указали на подозрительного посыльного. Слуги осветили его лицо и закричали в один голос:

— Попался, мерзавец!

Они бросились на беглеца и крепко связали. По пути к постоялому двору слуги сообщили, что один из приближенных князя отравился рыбой и надежды на спасение нет. Ма и Дун переглянулись.

— Поспешимте! Старец, повстречавшийся нам, неспроста дал снадобье! Он что-то знал, и лекарство, наверное, волшебное!

Они хлестнули коней и помчались в Степную хижину.

А там Ян, воин с железным сердцем, едва сдерживался, чтобы не разрыдаться, потому что у него на глазах умирала его любимая Хун. Она последовала за ним в ссылку и, оберегая его от врагов, отравилась погибельным ядом. Ян поднял глаза к небу и взмолился:

— За что судьба так жестока к нам?! С той поры, что я встретил тебя, мы пережили бок о бок столько волнений и бед, я потерял тебя и нашел, мы вместе сражались с врагами, вынесли такие лишения, мечтали, что обретем в конце концов богатство и знатность. Разве справедливо, что ты погибаешь теперь в этой дыре?

Откинув покрывало, Ян осмотрел умирающую: она оставалась чиста и прекрасна, но тело начало остывать, черты лица заострились и краски жизни почти оставили ее щеки. Ян застонал:

— Все кончено! И зачем я позволил тебе ехать со мной? Нет ничего печальнее яшмы, зарытой в земле, жемчуга, брошенного в глубокую реку. Небо отнимает у меня руки и ноги, лишает меня лучшего друга! Только тот, кто ничего не понимает, скажет, что я тоскую по возлюбленной, только мудрый поймет, что музыканту сначала нужна Чжун Цзи-ци и только потом — инструмент!

Слезы капали на ворот его халата. Вдруг послышался стук копыт у ворот, и во двор вошли два молодых воина. Всмотревшись, Ян узнал в них верных Ма Да и Дун Чу.

— Откуда вы? — спросил Ян.

— Мы приехали, чтобы и здесь служить вам верой и правдой. Но время дорого — что с нашим Хун Хунь-то?

Не стыдясь своих слез, Ян отвечает:

— Беда! Вы, которые, как и я, делили с Хун все тяготы военных лет, скорбите! Прекрасный цветок увял нынешней ночью! Помогите мне предать ее земле!

Тут Дун Чу достал снадобье и протянул Яну, в двух словах рассказав о чудесном старце. Едва веря в удачу, Ян растолок лекарство и всыпал его в побелевший рот Хун. Не прошло и четверти дня, как из горла Хун пролилась красная вода, больная вздохнула и повернулась на другой бок. Ян не мот слова от радости вымолвить. Он бросился к Дун Чу и Ма Да.

— Я вечный ваш должник — вы спасли мою Хун! Молодцы, что не поехали вместе со мной, иначе вас тоже оклеветали бы и постарались убить.

Те поклонились князю.

— Мы понимаем, что вы имеете в виду, князь! Теперь, когда жизнь Хун вне опасности, мы прощаемся с вами и отправляемся дальше на юг, чтобы загодя предотвратить беды, которые могут вам грозить.

— И я понял вас, — улыбнулся Ян. — Но жизнь наша и смерть — в руках Неба. Спасибо за все, и возвращайтесь домой!

Вскоре привели беглого слугу. Князь подошел к нему.

— Я не сделал тебе ничего плохого, почему же ты вознамерился убить меня?

Слуга поначалу упирался, но вскоре признал свою вину и открылся:

— Меня подослал министр Лу Цзюнь! По приказу моего господина я сопровождал имперского ревизора Ханя и должен был при удобном случае отравить вас ядом, который хранил при себе.

Князь усмехнулся и передал преступника ревизору Ханю, попросив поступить с негодяем по всей строгости закона. Ревизор посадил слугу в острог, наказал строго его стеречь и дожидаться распоряжений государя.

Тем временем Хун наконец пришла в себя, и жизнь вернулась к ней. Ян рассказал возлюбленной о появлении Ма Да и Дун Чу, об их встрече с чудесным старцем.

— Это, конечно же, был мой учитель и наставник — даос Белое Облако!

Повернувшись лицом на запад, она несколько раз поклонилась, благодаря своего спасителя. Слезы радости текли у нее по лицу.

На другой день путники продолжали колесить по дорогам и через несколько десятков ли прибыли в землю Гуйлинь. До столицы было отсюда шесть тысяч ли. На здешних горах ничего не росло, жилища попадались редко, сотни ли разделяли постоялые дворы один от другого. Наконец им посчастливилось наткнуться на один, где они и расположились на отдых. Вокруг дома со всех сторон громоздились большие копны сена. Князь спросил хозяина, зачем ему столько сена, и услышал в ответ:

— Сено у нас на вес золота. Неподалеку живут варвары. Время от времени они совершают разбойничьи набеги, поэтому мы, местные жители, заранее готовим корм для конницы нашего войска.

Вечером Хун негромко говорит Яну:

— Не нравится мне это сено — так легко устроить здесь пожар! Нужен-то всего один негодяй с факелом. Прикажите слугам не распаковывать вещи и не распрягать лошадей. И пусть все время освещают двор.

Она вышла, обошла все строения кругом, но причин для тревоги не было. Недалеко от постоялого двора высилась небольшая, совсем лысая гора, ни травинки не росло на ней. Успокоенная всем увиденным, Хун вернулась и присела возле князя, который лег спать, не раздеваясь. Прошла четвертая стража, наступила пятая. Все в доме спали, стояла мертвая тишина. Хун разбудила Яна и говорит:

— Наступил самый опасный час. Нам нужно подняться на холм неподалеку и оттуда посмотреть, что будет дальше.

— Неужели ты трусишь? — рассмеялся князь.

— Лучше ошибиться в своих подозрениях, — ответила Хун, — чем проглядеть беду!

Она приказала слугам без шума взять из дома вещи и нести их на ближнюю гору. Никто из находившихся в доме ничего не заметил. Прошло немного времени — и вдруг запылали копны сена, и огонь вмиг охватил все строения. Люди выскочили во двор, пытаясь погасить пожар, да куда там! Ревизор Хань, едва не задохнувшись от дыма, прорвался сквозь пламя и прибежал полураздетый к Яну и Хун.

— Как вы угадали, что будет пожар? — спросил ревизор.

Князь усмехнулся.

— Разве может человек знать, что с ним случится? Жизнь и смерть его в руках Неба! Человек бессилен, только Небо может ему помочь! — Едва он это сказал, как под горой послышался шум и крики, и появились неизвестные вооруженные люди.

— Мы разбойники! — вопили они. — Если хотите жить, отдавайте добро!

Они с гамом полезли на гору. Хун выхватила свои мечи и уже приготовилась сразиться с негодяями. Но — тут из огня и дыма возникли два могучих всадника, которые с пиками наперевес ринулись на разбойников.

— Эй вы, подлые убийцы! Мало вам пожара, теперь вы хотите пролить человеческую кровь! Берегитесь!

Их голоса звучали как гром. Вот уже трое или четверо негодяев корчатся, проткнутые насквозь, а остальные удирают сломя голову. Воины скачут следом, нанося им страшные удары, и убивают главаря. Потом кричат:

— Мы охотники! Увидели, как эти негодяи подожгли дом, и решили вас спасти. Теперь едем домой!

Прокричали, и поскакали на юг, и вскоре исчезли с глаз. Теперь можно было вернуться на постоялый двор, но от него мало что осталось. К тому же в огне погибли многие невинные постояльцы.

Ревизор приказал привести к нему схваченных слугами раненых разбойников. В живых остались двое. В гневе Хань накинулся на них.

— По какому праву вы занимаетесь разбоем, нападаете на путников, поджигаете дома?

Разбойники, понурившись, молчали. Тогда ревизор приказал слугам допросить их с батогами. Негодяи испугались и заговорили:

— Надеяться нам не на что, поэтому всё скажем. Мы слуги министра Лу Цзюня, отправленные сюда с тайным поручением. Всех нас министр разделил на три отряда и приказал во что бы то ни стало погубить князя. В первом отряде были слуги господина Ханя, во втором — десять человек, из которых остались мы двое. Нам поручили поджечь дом, в котором остановится князь, потом под личиной разбойников напасть на него.

Ревизор молча выслушал признание и спрашивает:

— Где же третий отряд?

— Третий отряд составлен из убийц, но они пошли другой дорогой, и мы не знаем куда.

Следующие шесть или семь дней путники провели в дороге, поскольку им не попалось ни одного постоялого двора. Наконец, достигнув границ Юньнани, они нашли один и остановились на ночлег. Светила ясная луна, было прохладно. Князь прошел к себе в комнату и стал любоваться звездным небом у окна. В густых зарослях бамбука куковала кукушка да кричали обезьяны. Сон не шел к князю. Он взял за руку Хун и предложил прогуляться под луной. Внезапно порыв холодного ветра поднял и закружил в воздухе палые листья. Хун в испуге отпрянула от окна и, схватив мечи, стала перед Яном. В тот же миг какой-то человек перемахнул изгородь и впрыгнул в комнату. Хун преградила ему путь. При неясном свете луны замелькали клинки, посыпались, словно снежинки, искры. В конце концов Хун повергла негодяя на пол, и убийца запросил пощады.

Разгневанный князь говорит:

— Кто такой? По чьему приказу хотел убить меня? Тут подоспели ревизор Хань и слуги. Зажгли свет.

Убийца поглядел на князя и спрашивает:

— Простите, господин, мое любопытство: не вы ли лет семь-восемь назад ехали через Сучжоу сдавать экзамен на должность?

— Откуда ты обо мне знаешь? — удивился князь. Разбойник вздохнул.

— Вот ведь есть у меня глаза, а дважды меня подвели — второй раз нападаю на достойного человека! Помните разбойников, что ограбили вас в лесу неподалеку от Сучжоу?

Ян покачал головой.

— Сколько лет прошло, а ты не бросил своего гнусного ремесла! Все бродишь по дорогам, убиваешь людей! Хоть ты и старый мой знакомец, но я тебя не помилую.

Разбойник взмолился:

— Погодите убивать меня! Меня уже раз наказали мечом, да так, что я на всю жизнь остался калекой. В живых мне все равно оставаться нельзя — прослыву глупцом, который соблазнился посулом министра Лу Цзюня ценою в тысячу золотых, да не получил награды. И мертвым от меча быть нельзя — останусь навек подлым убийцей. Пенять надо на себя! С этими словами он выхватил нож и вонзил себе в сердце. Князь с сожалением взглянул на мертвого, достал несколько лянов серебра и попросил хозяина постоялого двора похоронить наемного убийцу.

Дней через пять или шесть добрались до места ссылки Яньского князя. Навстречу им вышел правитель Юньнани, он представился и предложил князю выбрать для жительства дом вблизи управы.

Ян прервал его:

— Разве государственным преступникам положено жить при управе?

Он нашел небольшой домик за городской стеной и велел прибраться в нем. Ревизор, выполнивший приказ императора и доставивший князя на место, начал прощаться.

— Прошу вас быть осторожней! Помните, что было в дороге, не выходите без охраны за ворота. Вернувшись в столицу, я подробно доложу его величеству обо всем, чему был свидетелем, и потребую наказать государственного преступника Лу Цзюня.

Князь удивился.

— Странно вы говорите! За время нашего путешествия таких слов я от вас не слыхал. Могу ли я верить вам сейчас?

— Я убедился, что вы верны родине. Уверен, что в скором времени государь все поймет и возвратит вам свою милость.

— Злая воля Лу Цзюня свела нас в этой беде. Теперь все позади. Желаю вам счастливого пути! Верю, что если останемся живы и встретимся, то станем друзьями, — тепло раскланялся Ян с Ханем.

Тем временем Лу Цзюнь, которому больше не мешал Яньский князь, совсем распустился. Изгнал всех неугодных ему чиновников, заменил их своими родственниками и друзьями. Коварством и обманом, подкупом и силой он подчинил себе весь двор. Безмерной лестью он добился того, что император все больше доверял ему и поручал самые важные дела. Злобный и бездушный, властный и наглый, Лу Цзюнь страшился только одного — возвращения Яньского князя из ссылки. Он с нетерпением ждал вестей из Юньнани. Наконец прибыл один из его уцелевших слуг, и привез он вести, которые удручали. Рассвирепевший Лу Цзюнь приказал сурово наказать слугу и задумался: «Если я сохраню расположение государя, то, будь Яньский князь верен престолу, как Гао-яо, Хоу-цзи, Се-и, Гуань Лун-пан[267] или Би Гань,[268] обладай он всеми талантами, ему не вырваться из ссылки!» В голове его созрел коварный план. Он вызвал Дун Хуна и поделился с ним своими мыслями. А что это были — за мысли, об этом в следующей главе.