"Камень Света" - читать интересную книгу автора (Зинделл Дэвид)Глава 24Ночью мне впервые за последний месяц приснился Морйин. Он возник передо мной во всей своей неземной красоте с золотыми драконьими глазами и заявил, что снова отыскал меня и теперь уж не собьется со следа. За убийство его сына д Я проснулся мокрый от пота, осаждаемый облаком комаров. Со смертью Мелиадуса худшее зло Вардалууна исчезло, но мы все еще оставались в гуще ужасного леса. В тишине прохладного влажного утра мы оседлали лошадей и без задержек тронулись в путь. Весь день мы ехали на северо-запад к невидимому океану, постоянно надеясь уловить проблеск воды между деревьями. Холмы поднимались и опускались, как ступени, ведущие в никуда, и лес покрывал их сплошь, лишь изредка пропуская клочки синего неба. Сумерки застали нас в роще желтых тополей. Пришлось провести еще одну ночь в компании кровососущих тварей. Их, похоже, поубавилось, однако большую часть ночи я все равно пролежал без сна, прислушиваясь, не появится ли что похуже комаров. Воистину, я оплакивал потерю своего меча. Без него я чувствовал себя нагим и одиноким. Как защитить друзей, если настоящий медведь вздумает броситься на нас или слуги Морйина неожиданно нападут в вихре топочущих копыт и закаленной стали? Моя кэлама была незаменима, ибо только в кузницах Годры делали такие удивительные мечи. Да и где найти саблю или длинный меч в диких землях за многие мили от любого обжитого места? – Я дам тебе свой меч, если хочешь, – сказал мне Кейн следующим утром, когда мы готовились к очередному дню путешествия. – Спасибо, не надо. – Его сочувствие потрясло меня. – Твой меч – это твоя душа, его так просто не отдашь кому-то. – Ты ведь не «кто-то», а? Я сел в седло и коснулся боевого копья, притороченного к боку Эльтару, потом посмотрел на длинный меч, пристегнутый к поясу Кейна. – Достаточно знать, что у лучшего мастера меча во всем Эа оружие при себе. Через восемь миль тяжелого пути Вардалуун неожиданно закончился. Мы почувствовали это скорее по тому, как переменился воздух. Нас по-прежнему окружали дубы, магнолии и сикоморы, но на них не висели пиявки, а ветер не приносил стаи комаров. Лильяна, у которой был самый чувствительный нос, сказала, что ощущает слабый запах моря. Добрая весть придала нам сил. Мы были так возбуждены, что даже не остановились перекусить и поели сыра и сухих бисквитов, не слезая с седел. Вскоре холмы сделались ниже, лес стал перемежаться полями и зарослями боярышника, бузины и высоких черничных кустов. Потом, еще через шесть или семь миль, мы выехали на вершину последнего холма. Перед нами на запад и на восток раскинулись сглаженные ветром дюны – так далеко, насколько хватало глаз. За ними сияли синие воды Великого Северного океана. – О Боже, доехали!.. – завопил Мэрэм, спустившись к дюнам. Когда мы достигли этих песочных насыпей, напоминавших замки, он просто упал в них с лошади и поцеловал землю. – Спасены!.. Мэрэм повыл немного, как дикая собака, набирая полные пригоршни песка, затем вновь сел в седло, и мы направились через дюны к морю. Хотя все жаждали поскорее добраться до этой великой воды, ехать по осыпавшимся склонам дюн приходилось с большой осторожностью. Мастер Йувейн, выросший на островах Элиссу, показывал нам разные странные растения и называл их: береговая роза, округлые кусты прибрежной сливы, подобный циновке пыльный мельник… Миновав последнюю дюну, мы выехали на широкий песчаный берег, усеянный ракушками и морскими водорослями. Воз-дух пах солью и доносил до нас шум прибоя. Солнце огромной золотой колесницей катилось на запад по чистому синему небу. Так как час был уже поздний, решили сделать привал. Тем более, что не понимали, куда, собственно, ехать дальше. – Если это вообще залив Китов, – усомнился мастер Йувейн. Кейн стоял на песке, рукой прикрыв глаза от яростного блеска оды. Он, похоже, затерялся в воспоминаниях, глубоких, как само море. – Если мы вышли слишком далеко к северу, тогда залив Китов лежит к западу от нас. – Мастер Йувейн тщательно изучил карты и теперь приготовился дать нам урок географии. – Мы вышли вполне нормально, – заверил я его. – А если, напротив, взяли к западу, – продолжал он, глядя на меня, – то все равно промахнулись. В таком случае залив лежит к востоку. Густые седые волосы Кейна развевались на ветру. – Залив не может быть больше чем в шесть миль шириной, верно? Если это залив и мы поедем на запад, то берег начнет изгибаться к северу достаточно быстро. – А если нет, мы проедем много миль без толку. И потом придется возвращаться. Мы еще некоторое время стояли, обсуждая, какой курс избрать на завтра. Потом со снисходительным смехом вперед выступила Лильяна. – Конечно же, это залив! – Откуда ты знаешь? – удивился Мэрэм. – Потому что я чую китов. – Она смотрела на море, ее ноздри раздувались. Мы все улыбнулись этому странному заявлению. Но потом я вспомнил, как Лильяна спасла меня от отравленного вина барона Нэркавейджа, и уже не так сомневался в ее правоте. – Почему бы нам не разбить сейчас лагерь? Завтра решим, каким путем ехать, – сказал я. – Утро вечера мудренее. Я видел, что Мэрэм все еще истощен после того, что с ним сделал Мелиадус, да и остальные были измучены. Воины после месяцев осады и голода выглядели лучше, чем мы. Так что мы расстелили спальники на мягком песке и помогли Мэрэму собрать плавник для костра. Кейн, осматривавший берег в поисках бревен или кустарника для того, чтобы укрепить лагерь, наткнулся на множество синих крабов в маленьком пруду между двумя песчаными косами. Он собрал сотню этих странно выглядевших существ в плащ и принес их Лильяне, а мастер Йувейн выкопал несколько моллюсков. Все пошло в рагу, хотя часть крабов отложили, чтобы зажарить на палочках над огнем. Потом мы сидели у огня, разбивая крабов камнями и поглощая сочное мясо, зачерпывали рагу хлебом, испеченным Лильяной, и запивали все это гигантскими глотками темного пива. Следующим утром я проснулся от резких криков чаек, сражавшихся за остатки крабьих панцирей. Несколько часов мы провели на мелководье, отстирывая одежду от крови и омывая истерзанные тела. Мастер Йувейн сказал, что морская соль хорошо помогает от ссадин и комариных укусов. Вода была холодной, но ее целительное прикосновение все равно приносило радость. Затем мы собрались на берегу и стали осматривать океан в поисках Морского народа. Увы, сверкающие воды разбивались только волнами. Мастер Йувейн достал свой варистеи в надежде почуять хоть какое-нибудь присутствие жизни, но отыскал лишь еще несколько крабов. Атара долго смотрела в хрустальный шар, но если и увидела что-то похожее на могучих пловцов, то нам не сказала. Альфандерри взял мандолину и пел для моря сладчайшим из голосов, но никто не откликнулся. – Может, это все-таки не залив Китов, – сказал Мэрэм. – Или Морской народ больше сюда не приходит. Мы глядели на сияющий горизонт, погруженные в тяжкие мысли. Потом на лице Лильяны появилось странное выражение, и с лихорадочной поспешностью она принялась стаскивать с себя все еще влажную тунику. Раздевшись, женщина побежала к воде. Скромность требовала, чтобы я отвел взгляд, но я боялся, что обычно хорошее чутье подвело Лильяну, так как чувствовал в ней желание заплыть далеко за линию прибоя, и потому смотрел, как она нырнула в разбивавшиеся о берег волны. Крепко сложенная, с большой грудью и широкими бедрами, очень сильная для своего возраста, она быстро поплыла в открытое море. Мне оставалось только удивляться ее умению. – Лильяна, ты куда? – закричал было Мэрэм, однако оглушительный прибой заглушил его голос. Тогда он повернулся ко мне. – Вэль, куда она? Лильяна уплывала все дальше в море. – Надо что-то делать! – настаивал Мэрэм. – Что? – Плыви за ней! Я посмотрел, как Лильяна рассекает воду, и медленно покачал головой. Честно говоря, я был плохим пловцом. Даже для того, чтобы нырнуть в горное озеро, мне приходилось собирать всю свою храбрость. – Она утонет! Атара подошла и улыбнулась Мэрэму. – Утонет!.. Она, похоже, плавает как рыба. – Океан опасен даже для хороших пловцов. – Тогда, может, тебе самому за ней сплавать? – Ты с ума сошла! Я вообще плавать не умею! – Я тоже, – созналась Атара. И уж точно никто не умел плавать так, как Лильяна. Все мы смотрели с берега, как она уходит далеко за линию белопенных волн прибоя. Потом распухшее искусанное комарами лицо Мэрэма побелело, словно очередной монстр выпил из него всю кровь. Мой друг указал на Лильяну, рядом с которой вдруг появились два серых плавника, разрезавших воду с необычайной быстротой. – Акулы! Акулы! Боже, ее съедят акулы! В следующие несколько секунд, пока я глубоко дышал, ощущая, что сердца спутников колотятся так же быстро, как мое собственное, еще десять или двенадцать плавников образовали кольцо вокруг Лильяны. Оно быстро сжималось, словно петля вокруг шеи. Голубоватая тень выскочила из воды в нескольких ярдах от Лильяны и с плеском упала обратно. Еще две поднялись на поверхность и выпустили дыхание со взрывом брызг, тогда как остальные высунули головы и заговорили на скрипящем языке, еще более странном, чем песни Альфандерри. На длинных заостренных мордах этих существ, казалось, играла постоянная улыбка. Мастер Йувейн назвал их дельфинами, когда-то самыми многочисленными, если не самыми могущественными представителями Морского народа. Долгое время дельфины плавали возле Лильяны. Они выпрыгивали из воды – похоже, исключительно ради удовольствия – и толкали ее носами, изгибая гладкие красивые тела, все это время не переставая свистеть и щелкать. После получаса подобных шалостей Лильяна направилась к суше. Два дельфина доплыли до линии прибоя и наблюдали за тем, как она поймала подходящую волну, которая вынесла се на берег. На мелководье Лильяна выпрямилась – вода ручьями стекала с ее оливковой кожи и светлых волос, – а дельфины собрались неподалеку от берега, словно советуясь друг с другом. – Как ты узнала, что Морской народ там? – спросил Мэрэм, когда Лильяна оделась и подошла к нам. – Ты и вправду их почуяла? – Да, мой недоверчивый принц. Она бросила взгляд на скрипевших дельфинов. – Они говорили с тобой? – спросил я. – Говорили. – Ореховые глаза были печальны и задумчивы. – Но боюсь, что я их не поняла. – Много тысяч лет, – промолвил Кейн, – никто не может говорить с Морским народом. Лильяна посмотрела туда, где серебряным колесом над дельфинами кружился Огонек. – Они – Ха, зачем Морскому народу с нами говорить? С самой эры Мечей люди охотятся на них, словно на рыб. – Нам есть что сказать друг другу, – задумчиво произнесла Лильяна. Мы стояли на берегу, глядя на огромный барьер воды, отделявший нас от дельфинов. Потом Альфандерри неожиданно поднял руку. – Смотрите, уплывают! Все дельфинье племя поплыло вдоль берега на запад. Лильяна медленно кивнула, провожая их взглядом. – Они хотят, чтобы мы последовали за ними. – Откуда ты знаешь? – Просто знаю. – Но куда они нас ведут? – Куда считают нужным. – Похоже, мои сомнения были Лильяне неприятны. – Разве я спрашивала тебя, юный принц, куда ты ведешь нас на протяжении всех этих долгих дней? – Все понимали, что мы идем к заливу Китов. – И вот мы здесь. – Ее голос звучал спокойно и сдержанно, хотя внутри крылось великое возбуждение. – Ты поможешь мне понять, чего этот народ хочет от нас? Мягкие испытующие глаза призывали вспомнить всю доброту, которую она излила на меня в этом путешествии. Не ожидая ответа, Лильяна быстро пошла вниз по берегу. Мне было предоставлено собрать остальных и побыстрее упаковать вещи. Мы настигли ее мили через три. Пока Мэрэм и мастер Йувейн собирали вьючных лошадей и гнедую Лильяны, Альфандерри и я вместе с Кейном и Атарой поскакали вдоль кромки воды. После густой растительности Вардалууна было так приятно снова ехать по открытой местности!.. Эльтару радостно фыркал и мотал головой, когда я ослаблял поводья. Его копыта ударяли о влажный плотный песок и оставляли в нем огромные вмятины. Он был сильнейшим из коней и даже более быстроногим, чем резвая лошадка Атары, но все равно не мог сравниться в скорости с терволийцем Йоло, который несся вперед под веселую песню Альфандерри. Что с нами сделали дельфины, если мы, не раздумывая, понеслись галопом за Лильяной, трудно сказать. Ибо они спокойно плыли в нескольких сотнях ярдов от берега, словно и не торопились привести нас в какое-то особое место. – Может, они знают, где спрятан камень Света, – предположил Мэрэм, когда он и мастер Йувейн догнали Лильяну. Предположение Мэрэма казалось неправдоподобным; впрочем, не более, чем остальные догадки относительно судьбы камня Света. После его слов мы долго хранили молчание – каждый думал о священной золотой чаше. Солнце переместилось по небу к югу, а мы все ехали вдоль берега. Дюны постепенно сошли на нет, берег сузился до полоски каменистого песка в двенадцать ярдов шириной. Лошади ранили себе копыта на грубой почве, к тому же они все еще были слабы после Вардалууна и не могли долго бежать. Потом, когда я уже боялся, что мы вообще не сумеем проехать между утесами и полосой прибоя, впереди возникла бухта, прорезанная в ровных белых скалах. Огромные камни выступали из песка и лежали на мелководье. Вряд ли нам удалось бы провести здесь лошадей, даже в поводу. Похоже, дальше за дельфинами мы следовать не могли. Я заметил, что Лильяна смотрит на море, я сам посмотрел туда. Дельфины прекратили свое неутомимое плавание и собрались вместе в волнующейся воде. Они с великой настойчивостью щелкали и свистели, и их длинные улыбающиеся лица были направлены прямо к бухте. Лильяна, конечно, не нуждалась в дальнейшем понукании, чтобы спешиться и начать осматривать берег. Мы занялись тем же. Привязав лошадей к паре здоровенных бревен, мы бродили среди обломков раковин, хрустящих под ногами. Там и сям, привлеченные блеском красивой гальки или золотой раковины, мы останавливались и рылись в песке, опустившись на колени. С каждой прошедшей секундой, под шум нашего учащенного дыхания и дикий грохот прибоя, казалось все более и более вероятным, что Сартан Одинан умер именно здесь. Время и неустанная работа волн, решили мы, погребли его тело под слоями ракушек и песка. Если копать в правильном месте, то можно отыскать его останки – и камень Света. Мы искали весь долгий день. Дважды я думал, что вижу сияние Джелстеи… Увы, мы не нашли ни золотой чаши, ни других вещей, сделанных человеческими руками – или ангельскими. Мы давно бы сдались, если бы дельфины уплыли. Когда солнце пылающей стрелой уже падало за океан, Лильяна коротко вскрикнула. Она нагнулась, подняла что-то с ковра раковин и держала в слабеющем свете так, чтобы все могли видеть. – Что это? – Мэрэм подошел поближе. – Похоже на стекло. – Обкатанное волнами стекло, – добавил мастер Йувейн. – В детстве я обожал собирать такие камушки. Кусочек стекла был глубокого синего цвета и размером с большой палец Лильяны. – Похоже на кита, тебе не кажется? – спросил Мэрэм. Пока Лильяна вертела камушек, мы увидели, что находка напоминает маленькую фигурку в форме кита. Для чего она нужна и как сюда попала, никто не мог сказать. Потом Лильяна неожиданно прижала камень к голове. Ее глаза сверкнули и устремились к дельфинам, а потом вовсе закрылись. – Лильяна, с тобой все в порядке? – забеспокоился мастер Йувейн. Но она не ответила и стояла совершенно неподвижно, повернувшись к морю. Как ни странно, дельфины тоже замолчали. Теперь единственными звуками вокруг нас были крики чаек, летавших над утесами, и долгий мрачный рев океана. Все мы сопереживали Лильяне, но поняли, что разговаривать нельзя, иначе заклинание нарушится; мы просто собрались возле нее, вдыхая запах водорослей и соленые брызги. Наконец Лильяна открыла глаза, улыбнулась и кивнула, глядя на мерцавшую синим фигурку в своей ладони. – Это не стекло. Мастер Йувейн нагнул лысую голову, чтобы получше разглядеть фигурку. – Можно посмотреть? Лильяна довольно неохотно отдала ее, и целитель повертел камешек перед сверкающими серыми глазами. – Джелстеи! Кустистые брови мастера Йувейна сдвинулись, и он посмотрел на находку пристальнее. – Я говорила с Морским народом и слышала их слова внутри себя. Синие джелстеи, вспомнил я, были камнями истины, языков и снов. В одаренных людях они также обостряли способность читать и передавать мысли. – Да, понятно, понятно. – Мастер Йувейн вернул фигурку. – Полагаю, это действительно синий джелстеи. Все мы столпились вокруг Лильяны, чтобы получше разглядеть камень. Глаза Кейна сияли глубоким светом и на мгновение показались мне такими же синими, как море. – Я не знал, что у тебя есть дар к телепатии, – сказал он, со странным выражением глядя на Лильяну. – Я и сама не знала. Никогда не умела ничего другого, кроме как готовить и чуять яды. Она говорила скромно и не заносясь, однако что-то в этом тихом самообладании позволило мне предположить, что находка синей фигурки и общение с дельфинами только подтвердили то, что она давно уже знала. – Что же сказал Морской народ? – спросил Мэрэм. – Упоминали они камень Света? Он посмотрел на берег и на раковины, разбросанные на крутой черной скале, потом на плавник, на утесы, и его лицо осветилось надеждой. – Нет, они ничего не знают о камне Света. Не знают даже о самом его существовании. – Я и сам с трудом верю в его существование. С другой стороны, раз они знают о твоем джелстеи, почему бы им не знать о камне Света? – Ты мыслишь как человек. Морской народ мыслит иначе. – Они в состоянии нам помочь или нет? – Слишком легко сдаешься, – пожурила она. – Морской народ любит загадки больше, чем игры. Они позвали сородичей поговорить со мной. – Других дельфинов? – Не знаю. Их называли Старейшими. Мы всматривались туда, где ленивыми кругами плавали дельфины. Солнце почти исчезло за линией горизонта, и голубизна покинула море, словно ее что-то высосало. В сумеречном море ждали дельфины. Ждали и мы, стоя на обдуваемом ветром берегу и заглядывая за край мира. Первые вечерние звезды загорались на необъятном черно-синем небе и струили серебряные лучи на беспокойные воды. А из глубин холодного океана поднимались огромные серые тени… Шесть китов неожиданно вышли на поверхность воды, взметнув фонтаны брызг. Некоторое время они переговаривались друг с другом долгими жалобными песнями, которые больше напоминали стоны, чем музыку. Их громкие голоса, казалось, заставили утихнуть весь мир. Потом, когда Лильяна приложила синий джелстеи к голове, они затихли тоже. Звезды заполнили небосвод и медленно кружились над сияющим морем. В этот раз Лильяна долго не открывала глаз и стояла почти без движения на усеянном раковинами берегу. Если бы не слабое движение ее груди, можно было бы подумать, что она превратилась в камень. – Мастер Йувейн, что нам делать? – тихо спросил Мэрэм. – Делать? Что тут делать? Только ждать, – вздохнул мастер Йувейн. – Боюсь, что блестеи – опасные камни. Знание о том, как их использовать, давно утеряно. Атару это не успокоило. Она подошла к Лильяне и отбросила развеваемые ветром волосы с ее лица. – Нельзя ее так оставлять. Лошади – те могут стоять всю ночь, а женщина – нет. Вэль, ты мне поможешь? Я боялся нарушить сосредоточенность Лильяны, однако в конце концов вместе с Атарой и Мэрэмом усадил ее у большого камня лицом к морю. Атара присоединилась к ней на песке. Она сидела, держа Лильяну за свободную руку, тогда как та продолжала плотно прижимать джелстеи к голове. – Теперь будем ждать, – сказала Атара, вглядываясь в залитую звездным светом сферу мира. И мы ждали. Сначала никто из нас не думал, что Лильяна просидит здесь всю ночь, и мы ловили любой знак, что она собирается открыть глаза или что киты устанут и уплывут. Но когда желтый месяц поднялся на востоке, Мэрэм развел костер из плавника, который насобирал неподалеку, а мастер Йувейн приготовил ужин из печеных моллюсков и горячих лепешек. Кейн и Альфандерри помыли тарелки у кромки воды, наступила полночь, а Лильяна все не двигалась. – Я боюсь за нее, – сказал Мэрэм, когда костер начал гаснуть, бросая трепещущие отблески на неподвижное лицо Лильяны. – Ты соприкасался с Морйином во сне, и это чуть не свело тебя с ума. На что же похоже общение с китами? – Сколько раз повторять, чтобы вы не называли лорда Лжи его истинным именем! – с раздражением произнес мастер Йувейн. – А ставить его в один ряд со Старейшими – вообще безумие! Он рассказал нам, что Морской народ никогда не воевал с людьми и не мстил им, даже когда люди метали в них гарпуны. Напротив, киты и дельфины уже многие эпохи спасают потерпевших крушение моряков – выталкивают их на поверхность, чтобы те могли дышать, и доставляют к земле. – Это правда, – далеким голосом сказал Кейн. – Я сам видел. Сидя на прохладном песке, я глядел на огромных китов паривших в светящейся толще моря. Как же так получилось, что Морской народ отказался от войн, а люди – нет? Или Галадины послали их со звезд сюда еще до Элахада, Эрйи и похищения камня Света? На что похож разговор с существами, столь верно соблюдающими закон Единого? Ветер дул над водой, и волны продолжали биться о берег, словно огромное бессмертное сердце. Звезды восходили и спускались во тьму за миром, заставляя меня думать о том, правда ли это отдаленные солнца или же светоносные кристаллы, что возрождаются каждую ночь. Было уже почти утро, когда Лильяна открыла глаза. Будто прощаясь, киты вновь пропели свои непостижимые песни и ударили по воде огромными хвостами. Потом они вместе с дельфинами нырнули в море и поплыли прочь. – Ну. – Мастер Йувейн опустился на колени около Лильяны. – Ты поняла их? Что они сказали? Атара, все еще сидевшая рядом с Лильяной, подняла руку. – Дай ей минуту, пожалуйста. Лильяна медленно встала и прошлась вдоль кромки воды, потом повернулась к нам. – Они сказали мне многое. Она не смогла припомнить все, что было сказано меж ней и Старейшими за часы диалога. Или, может, не хотела припоминать, ибо любила тайны даже больше, чем радовать всех своей стряпней и заботой. Но она признала, что Морской народ относится к людям с большим подозрением. – Они сказали, что мы были свободны. Они сказали, что мы были свободны, но не знали об этом. И без этого знания мы не были свободны. Мы выковали цепи – это мое слово – из гарпунов, кораблей, мечей и прочего, а желание править миром сделало нас всех рабами. И думая, что прокляты, мы на самом деле стали таковы. Проклятые люди приносят смерть себе и миру. Что еще хуже, мы забыли о том, кто мы есть на самом деле. Она замолчала. Океанские волны с неумолчным шумом накатывались на берег. – Они, наверное, сильно нас ненавидят, – промолвил мастер Йувейн. – Нет, мой дорогой, как раз напротив. Однажды, в эру Матери, между нашими расами была великая любовь. Они дарили нам свои песни, а мы им – наши. Но в конце той эпохи пришли эрийцы. Их войны разрушили единение. Эрийцы переловили сестер, которые могли читать мысли, потом собрали синие джелстеи и бросили их в море. Именно эрийцы принесли мечи Трайе – и эру Мечей всему Эа. Они подготовили почву для возвышения Морйина, ненавидевшего Морской народ из-за того, что он не знал, как их заставить служить себе. Красный Дракон первым начал охотиться на китов. Старейшие сказали мне, что это как-то связано с кровью. – Мне доводилось видеть кровь кита, – сказал Кейн самым мрачным голосом. – Она темнее, чем наша, краснее и богаче. Для клириков Каллимуна она должна быть на вес золота. – То, что мы охотимся на Морской народ, кажется им отвратительным; это все равно что охотиться на себе подобных и есть их. Они думают, что мы сошли с ума. – Может, и так, – сказал я, прикасаясь к рукояти сломанного меча. – Да, сейчас смутное время, эра Тьмы. Но придут и иные времена. Лильяна набрала в горсть сырого песку и прижала к голове, словно желая снять жар. – Старейшие об этом говорили. Они помнят время до того, как мы пришли в Эа. И думают о времени, когда мы покинем его. Мастер Йувейн однажды рассказывал мне о начале эры Закона. Весь Эа был потрясен зверствами предыдущих лет, и люди хотели лишь одного – вернуться к звездам, месту своего рождения. Однако в 461 году великий хранитель памяти Сансу Меделин вновь заговорил о забытом Элахаде и о цели его прихода на землю. Сансу сказал, что мужчины и женщины должны следовать закону Единого и создать новую цивилизацию – и лишь потом вернуться к своим истокам. Все, кто прислушивался к нему – они называли себя Последователями, – яростно противостояли Возвращающимся, желавшим немедленно сесть на корабли и отплыть в ледяные просторы космоса. Война Двух Звезд, великая война, продолжавшаяся сотню лет, началась из-за конфликта двух путей человечества. Может, когда-нибудь ей суждено повториться. – Наверное, это время настало, – сказал мастер Йувейн, озвучив древнюю мечту Братства – и многих других. – Земля вошла в Золотой Пояс, где-то в Эа родился Майтрейя. Он и поведет нас обратно к звездам. – К звездам? Что мы сотворили с землей? Превратили ее в пепел. Красный Дракон уничтожил лучшее, что было в Эа. Должны ли мы вернуться к Звездному народу, неся в ладонях пепел? – А ты хочешь удобрить им землю и надеяться, что вырастет сад? – Из пепла погребального костра возрождается серебряный лебедь. Было время, когда мы строили Сады Земли и Храмы Жизни. И придет время восстановить их. – Почему тогда Старейшие говорили о том, что мы покинем Эа? – Она объяснила, что эрдан – ее слово; так киты называют народ земли. Я повернулся к океану, ища взглядом Старейших, но воды были пустынны. – Что ж, тогда я выбираю славу, – вставил Мэрэм. – Для нее и рождаются мужчины. – А для чего рождаются женщины? – спросила Лильяна. – Сидеть взаперти дома, пока мужчины сжигают города и проливают кровь? Кейн шагнул вперед и посмотрел на Мэрэма, потом на Лильяну. – Будет ли следующая эпоха темной или светлой, решать не только мужчинам и женщинам. Я думаю, все существа примут в этом участие. Может быть, даже киты. Теперь он тоже смотрел в океан. Однако единственное движение там исходило от Огонька, трепетавшего и переливавшегося над сверкающими волнами. – Ты спрашивала их о камне Света? Все, даже Огонек, придвинулись ближе. – Конечно, спрашивала. Думаю, их сильно удивило, что мы стремимся отыскать – К чему же тогда стремятся они? – Просто жить. Они мудро стремятся прожить жизнь так, как должно. – Они знают, где находится – Многие камни источают свет, – покачал головой мастер Йувейн. – Даже яснокамни или младшие джелстеи. – Думаю, это не яснокамень. Старейшие упоминали остров на севере, где находится великий кристалл – самый могущественный джелстеи, который они когда-либо ощущали. – Да, но является ли он Джелстеи? – Хотелось бы мне знать. Мастер Йувейн протянул дрожащий палец к фигурке, на которую смотрела Лильяна. – Старейшие сказали, что это за остров? – Их слова не похожи на наши. Пытаться понять их названия – то же самое, что попытаться схватить воду. – Ясно. Но они ведь сказали, – Похоже, что к западу отсюда – там садится солнце по вечерам. – Очень хорошо, а как туда добраться? Киты наверняка знают. – Конечно, знают. Но они не ориентируются по звездам, как мы. По-моему, они… создают карты суши и моря при помощи звуков. Когда они говорят друг с другом, то видят эти карты. Но я не могу. – Так ты ничего не увидела? – Только очертания острова. Он похож на морского конька. Мастер Йувейн замолчал и устремил яркий взор в сторону океана. Мэрэм, который, несмотря на свои слабости, все же оставался студентом Братства, сказал: – К западу отсюда лежат Неду, Тали и десяток тысяч островов. Кто знает, какой из них по форме напоминает морского конька? Знал мастер Йувейн. Знания, которые он почерпнул из древних книг, всегда поражали меня. Как и его память. – Когда я был новообращенным, то читал о маленьком острове рядом с Тали, где каждую весну собираются огромные стаи лебедей. Его называют Лебяжьим островом; также рассказывают, что он имеет форму морского конька. Теперь и я устремил взгляд на запад. Солнце поднималось за спиной, простирая над миром золотые лучи. В его сиянии над синими водами мне привиделся камень Света. – Тогда нам туда. – Я посмотрел на Атару и Кейна, на Мэрэма, мастера Йувейна, Альфандерри и Лильяну. Я не слышал слов согласия, однако мне не требовался синий джелстеи для того, чтобы знать, что их мысли созвучны моим. – Учти, Вэль, описание острова, о котором я читал, было – Раз Старейшие упоминали этот остров, значит, он все еще существует. На лице Лильяны появилось встревоженное выражение. – Что-то не так? – Да, Старейшие говорили об этом острове. Но думаю, что они иначе воспринимают время. Для них что было – то есть и сейчас, и пребудет вечно. – Совсем как у прорицательниц. – Мэрэм улыбнулся Атаре. – Нет, прорицательницы говорят: то, что будет, – всегда было. – Она вернула улыбку. – А что скажет наша прорицательница? – Я тоже улыбнулся. – Почему бы не поискать Лебяжий остров? Мы решили отпраздновать наш проход через Вардалуун и великий подвиг Лильяны, поговорившей с морским народом, – наполнили чаши, сдвинули их и выпили за решение отыскать Лебяжий остров. Когда огненная жидкость обожгла мне горло, а солнце согрело мир, я посмотрел на серебряного лебедя, сиявшего на моем сюрко. Рассказ Старейших об острове – великое и доброе предзнаменование. Ибо лебедь для валари не только священный символ, но и предвестник великих событий. |
||
|