"Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 1–4" - читать интересную книгу автораСалатовая комнатаСпальня Мергионы представляла собой смесь обычной девчоночьей комнаты и тренировочного зала дзюдоиста-профессионала. Соседка Мергионы, Амели Пулен[13] ничего против этого не имела и каждый день с восторгом наблюдала, как ее подружка делает стойку на косичках или подтягивается на своем верном оруженосце Дубле Дубе. Но сейчас Амели занималась более важными вещами, чем восхищение тройным кувырком через лопатку, с помощью которого Пейджер появилась в спальне. Амели Пулен готовилась к шабашу. По традиции самая способная первокурсница Первертса получала право участвовать в Вальпургиевой ночи на горе Броккен в Германии[14]. Менее способные отправлялись в страны Скандинавии, Францию и Испанию, а самые безнадежные шабашили в Северной Ирландии. Всю ночь ведьмочки наравне со взрослыми ведьмами гоняли на метлах, танцевали до упаду и после него, а также уплетали тортики с кремом из взбитых волчьих ягод. Но с первыми петухами девчонок отправляли спать, потому что тут уж начинались недетские развлечения. Чаще всего взрослые устраивали разнузданные игрища в домино на желания. Фантазия у ведьм отменная: кого заставляли переодеваться козой и жалобно блеять, кого – съесть ведро галушек без помощи рук, кого – пролететь на метле через трубу, а иногда проигравшему даже приходилось воровать Луну[15]. От факультета Орлодерр в этом году делегировали сразу двух первокурсниц: Амели и Мергиону. Строго говоря, лучшей на курсе ведьмой была Пулен, а Пейджер ведьмой не была вовсе. Но, поскольку Амели стала лучшей благодаря перешедшей к ней колдовской силе Мергионы, то на формальности закрыли глаза. Да и стоит ли уделять такое внимание формальностям, когда есть реальная возможность получить пяткой в лоб от малолетней рыжей ниндзя, которую не пустили на главный шабаш? Сейчас Амели занималась сатанинским хохотом, который у нее плохо получался в силу природной застенчивости и французского прононса. Стоя перед трюмо, она старательно вскидывала то одну, то другую черную бровь и восклицала: – Ха! Ха! Ха! – Нет, – отвечало трюмо, – нужно более протяжно: «Ха-а, ха-а, ха-а». – На… Фантома… Асса… похоже… – выдохнула Мерги, которая отжималась на кончиках ногтей и была немного обижена невниманием соседки. Амели порозовела и снова нахмурилась перед зеркалом. Сравнение ей не понравилось: Фантом Асс был одним из следователей, присланных в школу прошлой осенью. За короткое время он умудрился всем надоесть, развалить половину Первертса, а в довершение всего по глупости передать собственные магические способности второму следователю – милейшему пастору Браунингу. – Хо-хо-хо-хо! – зловеще (как ей казалось) прогремела (насколько у нее получилось) Амели. – Давай лучше я тебя свистеть научу! – предложила Мерги и уже засунула четыре пальца в рот, как в стену предупреждающе застучали. Девочки притихли. За стеной находилась спальня Форы Туны, преподавательницы прорицания. Если она начинала предсказывать неприятности, то не успокаивалась до тех пор, пока неприятности не случались. – Завтра жаловаться побежит, – вздохнула Амели. – К гадалке не ходи. Дальнейшие тренировки громового демонического хохота проводились шепотом. – Слушай! – перебила соседку Мерги, которая не видела в упражнениях по хохотанию никакого смысла. – Сегодня же гадать нужно! На суженого[16]. – На какого? – Не на «какого», а на «кого». На человека, за которого суждено выйти замуж. «Будь здесь Порри или Сен, – подумала Мергиона, – обязательно предложили бы погадать еще и на расширенного». Порри Гаттер и Сен Аесли были однокурсниками Пейджер, тайно влюбленными в нее по самую селезенку. Влюбленность была такой тайной, что о ней знала только Мерги, – Порри и Сен о своих чувствах не подозревали. – Ой, – обрадовалась Амели, – и правда! А можно? А что надо делать? Совместными усилиями удалось вспомнить про башмачок, который гадающие девушки бросают через плечо. Что означало такое гадание, девочки не знали, поэтому, когда всю обувь выбросили в коридор, процесс зашел в тупик. – Что теперь? – Мергиону просто распирало от желания производить бурную бессмысленную деятельность. – Что еще? Я больше ничего не знаю. А кто знает? Кто у нас все знает? С этими словами она умчалась в коридор и забарабанила в дверь Форы Туны. Амели поймала себя на том, что пригнулась. Из соседней спальни донеслось раздраженное бубнение прорицательницы, перебиваемое звонкими «Ну пожалуйста!», «Ну мисс Фора!», «Ну нам очень надо!», «Ну вот вся надежда только на вас!» и «Ну спасибо!». Вернулась Мерги с бежевой страничкой, которую только что с мясом вырвали из толстой книги с бежевыми страницами. – «Положить под подушку зеркало, крепко уснуть, – на ходу читала она, – к утру во сне увидишь суженого…» Пейджер остановилась и критически посмотрела на свою постель. – Кто ж это выдержит? Пулен улыбнулась. Она хорошо изучила соседку и знала, что Мерги способна выдержать что угодно, но терпения у нее хватает не больше чем на пять минут. – Другой способ… «Поставить одно напротив другого два зеркала, чтобы образовался коридор отражений, перед зеркалом поставить свечу, сесть у зеркала и внимательно смотреть…» О! Это можно! Когда система зеркал и свечей была выстроена (одна свеча показалась Мергионе недостаточно сильным решением), девочки уселись у трюмо и принялись внимательно смотреть. – Гм, – сказало трюмо через минуту, – я что, что-то не то делаю? Что вы на меня уставились? – Т-с-с, – прошептала Амели. – Мы суженых ждем. – А, – неуверенно сказало трюмо. – Ну, тогда конечно… Прошло еще две минуты, наполненных потрескиванием свечей. Амели начала засыпать. – Вижу! – заорала Мерги. Амели подпрыгнула. Трюмо пошатнулось. Свечи погасли. За стеной с чувством выругались. – Мергиона, – позвала Амели, – ты тут? – Ага, – отозвалась Мерги из темноты. – Ты кого-то увидела? – Н-нет. Нет. Никого. Мне показалось. – Да? И кто тебе показался? – Никто! – И на кого он был похож? – не унималась Амели. – А ну-ка, признавайся! – Отстань! Амели хихикнула, махнула палочкой и сказала – А это что такое? – вскричала Мергиона, тыча пальцем в стену. – Это что такое?! Это откуда взялось? Стену напротив трюмо украшал самодельный портрет профессора Харлея. Амели покраснела так, что зеркало не смогло правильно ее отразить. – Ну это… я сегодня… повесила тут… а что? «А что делать?» – спросили грустные глаза нарисованного Харлея. – Ничего, – сказала чрезвычайно довольная Мерги. – Все в порядке. Значит, я твоего суженого увидела. Вместо того чтобы покраснеть еще больше (если только это было возможно), Амели вдруг побледнела. – Ой! Я же Харлею маски не отнесла! Девочка схватила со стола стопку ярко раскрашенных африканских масок и умчалась в ночь. Мерги покачала головой. По ее мнению, девушка, да еще первокурсница, не должна так демонстрировать чувства мужчине, да еще преподавателю. Да еще преподавателю обращения с магическими животными, которых этот преподаватель боялся самым страшным страхом. В свое время Амели помогла профессору Харлею изобрести дезодорант, отпугивающий все, что шевелится. Но однажды Харлей встретил в коридоре паука, страдающего хроническим насморком. Выбравшись из чулана, преподаватель решил дополнить отпугивающий запах устрашающей маской. Две недели по вечерам Амели зарисовывала фантазии профессора, который выколдовывал их, предварительно крепко зажмурившись, но из-за предпраздничной суматохи забыла отдать готовые маски заказчику. – Короче, с сужеными все ясно, – подвела итог Мергиона. – У Пулен – Харлей, у меня – или Порри, или Сен. Или еще кто-нибудь. Третьего не дано! Мерги потянулась, похрустывая суставами и карамельками «Взлет», которые Амели опрометчиво оставила на кровати. До шабаша оставалось меньше часа. – Нужно подготовиться, – решила девочка, – хорошенько подготовиться. Через секунду Мергиона Пейджер спала. Зеркало немного подумало, зевнуло, и, решив, что на сегодня его работа закончена, перестало отражать. |
||
|