"Журнал Наш Современник 2007 #5" - читать интересную книгу автора (Современник Журнал Наш)

КАМИЛЬ ЗИГАНШИН Мудрец из Кляшева

Опять пришла пора листопада. Смотрю на плывущий в воздухе одинокий золотой лист и думаю, что люди подобны падающим листьям, - их так же подхватывает ветер суетных дел, вертит, носит, пока не опустит на землю, увядших душой и немощных телом. Лишь единицам удается лететь только им ведомым путем, одолевая порывы ветра силой своего духа. Один из них Мустай Карим - духовный пастырь Башкортостана.

Давным-давно, в детстве, меня, приехавшего с родителями с Дальнего Востока, везли на родину отца - село Чукадыбашево, вытянувшееся единственной улицей вдоль ручья, стиснутого увалами Белебеевской возвышенности. Заключительную часть пути нас везли на лошадях. Один из попутчиков, доехав до нужного места, соскочил с телеги и, прощаясь, почему-то спросил: “Малец, а твой аул где?” Я указал рукой в сторону зависшего над холмами светила. Путник задумчиво посмотрел за череду увалов и обронил: “Счастливый, твоя дорога ведет к солнцу”.

Этот рядовой эпизод почему-то крепко врезался в мою память, и когда я думаю о Мустае-агае, он невольно выплывает из ее глубин. Подобная бессознательная ассоциация не случайна. Многие, чья жизнь связана с литературой, в своих творческих исканиях невольно стремятся подняться, дотянуться до светила, имя которому Мустай Карим.

Прошло два года со дня ухода Мустая-агая в “дальнее странствие”, а я никак не могу смириться с тем, что о нем следует писать в прошедшем времени. Бесспорно, Всевышний не поскупился и отмерил ему без малого 86 лет. Ничего не скажешь - почтенный возраст. Но когда вспоминаешь ясность и точность его суждений, озорные мальчишеские искорки, брызжущие из глаз, оригинальный, присущий только ему “мустаевский” юмор, то сердце не соглашается со здравым смыслом. Сам же он готовился к неизбежному переходу в иной мир спокойно, без суеты и ушел с улыбкой на лице. Еще в 1999 году Мустай Карим писал:

…Ведать не ведаю, сколько осталось, -

Дольше, чем нужно, не надобно мне.

Мера важна. И бессмыслен избыток,

Коль через край наливаешь вино:

В землю уйдет он, желанный напиток,

В землю уйдет, пропадет все равно…

Между нами, довольно неожиданно для меня, как-то сразу сложились теплые взаимоотношения. И хотя встречались мы довольно редко (чаще созванивались), возникшую духовную связь я всегда ощущал почти физически. И что занятно, когда я набирался смелости и звонил, Мустай-агай удивлялся: “Как угадал? Я вот ищу твой телефон”.

Визитами старался не обременять. Очень дорожа возможностью позвонить или зайти к нему, я опасался показаться назойливым. Хотя, вместе с тем, каждая минута общения с Мудрецом была для меня подобна бесценному живительному напитку. Сейчас-то я понимаю, что уважительно-деликатное, почти нежное отношение к человеку - это просто органичное свойство натуры Мустая Карима. Он с симпатией относился к людям, встречавшимся на его жизненном пути. В каждом видел личность, достойную уважения. Его искреннее, не показное внимание естественным образом сочеталось с иронично-шутливым и требовательно-строгим отношением к самому себе, всемирно известному поэту. Очень редко теперь встречающееся в людях качество. Оно больше всего восхищало меня.

Конечно, у него, как у человека талантливого, были враги и завистники, тем более что он всегда твердо отстаивал свои жизненные принципы. Но Мустай-агай старался не замечать их, а сам хулой всех и вся не занимался.

Человек чистейшей совести, никогда не предававший идеалов справедливости, Мустай Карим смущал своим образом жизни людей лживых и корыстных. Кого-то, возможно, побуждал задуматься о необходимости жить по чести, кого-то предостерегал от малодушных поступков, соблазна клеветы.

Я не раз подмечал, что даже если Мустай-агай молчал, то своей особой энергетикой, приветливым взглядом он создавал вокруг атмосферу сердечности и радушия.

У Мустая Карима и походка была особенной. Походка человека мудрого, сердечного. При этом он никогда не демонстрировал своей значительности, а, не скупясь, делился с людьми талантом делать жизнь содержательной, интересной. Мысли и чувства, выраженные в его поэзии и прозе, непонятное делали понятным, сложное - простым.

Мы, современники, вряд ли можем в полной мере осознать значение роли Мустая Карима в судьбе нашей Республики (возможно, и России в целом). Его место в мировой культуре определит время. Только этот беспристрастный аналитик даст точную оценку его философско-романтическому творчеству. Но уже сейчас бесспорно, что книги Мустая Карима помогут читателям будущего ощутить истинную, не искаженную в угоду политике атмосферу чудовищных изломов, не раз кореживших Российское государство весь ХХ век.

В книгах Мустая Карима, впитавших мудрость народа, всегда присутствует особая игра слов и суждений. Над тайнами многослойных залежей его творческого наследия, отличающегося афористичностью и философской глубиной, предстоит потрудиться не одному поколению ученых-филологов. По произведениям кляшевского мудреца и неисправимого романтика будут защищены еще не одна докторская и кандидатская диссертации. Столь многогранны и многозвучны его творения.

Пройдет время, и не исключено, что имя Мустая Карима станет еще более почитаемым в России. К сожалению, с оговоркой: если удастся остановить начатое в конце ХХ века, умело режиссируемое через СМИ, сталкивание России в пропасть примитивизма с культом потребления, физических удовольствий и насилия. И все это в ущерб и за счет духовности. Я говорю об общей тенденции. Страшит то, что она нарастает, а сопротивление пока невелико. Видимо, это оттого, что вниз спускаться легко, а подниматься к вершинам мировой культуры и духовности непросто, требуются усилия, порой изрядные.

К сожалению, целенаправленно формируется “вау-поколение”, не читающее, в своем большинстве, народных сказок, Чехова, Лермонтова, Куприна, не слышавшее (просто негде) классической, народной музыки, опустившееся по уровню словарного запаса до невежественной Эллочки из “Двенадцати стульев”. Поколение, ориентированное на чувственные удовольствия без ограничений, обязательств и духовных потребностей. А ведь все, что не растет, не развивается, - чахнет. Незаметно, медленно, но чахнет. Многое мы уже потеряли - гордость за свою страну, рабочий класс, например. На большинстве заводов за станками одни пенсионеры. Это трудно восстанавливаемые потери, но федеральная власть почему-то упорно не замечает этих проблем. Однако будем оптимистами, как Мустай-агай. Завершится ненастье, разойдутся тучи - и вновь засияет над Россией солнце. Но само собой это не произойдет…

По сравнению с большинством регионов России, народ в нашей республике живет заметно лучше. Может, это следствие того, что Башкортостан в самые тяжелые годы тянули два могучих коренника: Поэт и Президент.

Проводив Мустая Карима в дальнее странствие, мы потеряли не только Поэта и самобытного Мыслителя, мы потеряли, как мне представляется, духовного лидера, которому доверял народ. Кто теперь равен ему?

Мустафа Сафич всегда был внимателен к творчеству собратьев по перу. Испытал это на себе и я.

В 2004 году в журнале “Бельские просторы” (великолепный, кстати, журнал) опубликовали сокращенный вариант моего романа “Скитники”. Вскоре звонит Мустафа Сафич и спрашивает: “Как, Камиль, со временем? Можешь завтра заглянуть, чайку попьем?” На следующий день встречаемся, и каково же было мое изумление, когда увидел на его столе “Скитника”, исчирканного пометками на полях. Сразу бросилось в глаза приятное: “Страшное дело. Однако хорошо!”. (Это он спародировал одного из моих литературных героев.) После доброжелательного обсуждения замечаний я поблагодарил Мустафу Сафича за советы и, почувствовав, что содержание романа задело его сердце, попросил написать предисловие. Он, неожиданно для меня, сразу согласился. Дочь Мустафы Сафича, провожая до лифта, с некоторой обидой, видимо, оттого, что я внешне никак не проявил своего восторга, сказала: “Ты не думай, Камиль, папа не всем предисловия пишет”.

Дорогая Альфия Мустаевна, я это прекрасно понимал! Моя сдержанность проистекала от желания не превращать идущее от доброты согласие Вашего отца в обязательство: не найдет времени написать, ну и ладно, значит, были дела поважней. Но ведь написал-таки! Вот такой он, Мустай-агай, - обязательный и ответственный во всем человек, человек слова.

И снова в памяти всплывают слова “Твоя дорога ведет к солнцу”, но уже с мустаевской раздумчивой интонацией. И мимолетная фраза полувековой давности обретает для меня символическое значение. Она напоминание, что жизнь человека - дорога к Солнцу. И такой она должна бы стать у каждого…

г. Уфа