"Климат и А. П. Паршев как жертвы аборта" - читать интересную книгу автора (Орешкин Дмитрий Борисович)

Груз минувшего

Когда я стал совсем взрослым, меня отправили в первый класс. Как положено. Там нас встретила учительница Нинель — ну, пусть, Петровна.

— Запомните, дети, — говорила она, сопровождая свою речь жестом боярыни Морозовой, — победу мы одержали благодаря Десяти Сталинским Ударам.

И все их перечисляла — от битвы под Москвой до штурма Берлина. Видимо, взрослым я был все-таки недостаточно, потому что все десять не помню. Ретроспективный анализ показывает, что точно должны быть Сталинград, Курская дуга, наверно, Ленинград и Калининград — а вот что еще? Брестская крепость? Нет, забыл.

Запомнилось другое — жест и вера в светлое будущее. Что мы вырастем и не подведем. Не раз еще вспомним принципиальную учительницу, которую посчастливилось встретить в самом начале жизненного пути. Вот я и вспоминаю. Спасибо.

Дело было в 1961–1962 гг., и, как теперь можно догадаться, ее, по причине избыточной несгибаемости, из учителей истории тихонько сплавили к первоклашкам. Но она не сдавалась. Продолжала на вверенном участке беззаветно защищать рубежи. Зароняла в наши неокрепшие души зерно Разумного, Доброго, Вечного. Тяжелое, как двухпудовая гиря.

Для молодых поясню: то было время первых текстов Солженицына. Бедная Нинель Петровна! Не думаю, чтобы она их читала. А уж мы, по малолетству, — и подавно. Мы самозабвенно резались в мелкий футбол на скверике в Козицком переулке за спиной Музтеатра им. Станиславского. Где, как выяснилось позже (вот ведь!), любил тогда посиживать, измышляя очередные клеветы и фальсификации, будущий классик.

Зря Нинель Петровна надеялась: идейное чутье у нас оказалось никудышное. Солженицына мы в упор не видели. (Он нас, полагаю, тоже.) Даже не догадывались, как положено бы октябрятам, что где-то на скамейках, по которые все время закатывался мяч, таится враг и фальсификатор. Мы, честно сказать, и слова-то такого не знали. Десять сталинских ударов — так десять сталинских ударов. Три корнера — пенальти. Одни ворота — качели, другие — две щербатые секции шведской стенки.