"Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага" - читать интересную книгу автора (Амаду Жоржи)

8

Около двух ночи на корме баркаса мокеку всё-таки отведали, объедение, и только; Лулу Сантос обсосал все косточки, отдав предпочтение рыбьей голове – самой вкусной, по его мнению.

– Вот почему, сеньор, у вас много серого вещества в голове, – заметил капитан Гунза, отдающий должное науке. – Ведь, кто питается рыбой, умнеет – это дело известное и доказанное.

За короткое пребывание адвоката на баркасе владелец «Вентании» стал горячим его почитателем. Тереза с Гунзой поехали за Лулу Сантосом, чтобы поднять с постели. Он жил на холме Санто-Антонио, в скромном домике с садом.

– А я знаю дом сеньора Лулу, – похвастался шофер такси, хотя и хвастаться-то было нечем: весь Аракажу знал, где живет народный защитник.

На сигналы таксиста и хлопки в ладоши капитана Гунзы ответил усталый, покорный женский голос, а как только сказали, несмотря на поздний час, что дело срочное, надо освобождать из тюрьмы одного человека, голос стал сердечным:

– Сейчас, сейчас идет.

И действительно Лулу тут же высунулся из окна.

– Кто это? Что хотите?

– Это я, доктор Лулу, я – Тереза Батиста. – Она назвала его доктором из уважения к супруге, чья фигура маячила за адвокатом. – Извините за беспокойство, но я здесь с капитаном баркаса «Вентания», его товарищ… – Как же ему объяснить, что речь идет о том парне, что так решительно вступил в драку в кабаре? – Думаю, вы знаете…

– Это тот, что дал жару ищейкам полиции и полицейским в ту ночь в «Веселом Париже»? – Тереза почувствовала себя неловко, а Лулу явно был доволен, говоря о кабаре.

– Да, это он, сеньор.

– Подождите, я сейчас выйду.

Несколько минут спустя Лулу Сантос уже был с ними на улице. Через сад видна была фигура женщины, закрывающей дверь, кротко она советовала Лулу: «Дождь моросит, будь осторожен». Сев в машину, Лулу сказал шоферу:

– Трогай, Тиан.

Тереза стала рассказывать, что произошло.

Каэтано был немногословен:

– Я ведь говорил Жануарио: остерегайся, кум, ищеек, это хуже змей, всё делают исподтишка. Но он уже не обращает внимания, он ведь всё в открытую…

Лулу позевывает, он еще не стряхнул сна.

– Нет смысла объезжать полицейские участки. Лучше сразу ехать к доктору Мануэлу Рибейро, начальнику полиции. Он мой друг и хороший человек.

И тут же нарисовал его портрет: знаток права, человек начитанный, широко образованный и не из трусливых, от него не отвертишься, он несправедливости не выносит, как и необоснованных преследований, конечно, если это не политические противники, но и в этих случаях не преследует ничего личного, а только исполняет свой долг чиновника, отвечающего за общественный порядок, это его административная обязанность. А сын его – расцветающий талант.

Несмотря на поздний час, в приемной начальника полиции горит свет, видны фигуры. Солдат военной полиции, как видно, тоскующий по тем временам, когда он был кангасейро[22], охраняет вход, стоя в непринужденной позе, чуть прислонившись к стене. Но едва машина, резко затормозив, останавливается, тут же, как по команде «смирно», выпрямляется и кладет руку на револьвер. И, только узнав Лулу Сантоса, расслабляется и, приняв прежнюю позу, с улыбкой говорит:

– Это вы, доктор Лулу? Хотите поговорить с начальником? Входите.

Тереза с капитаном Гунзой остаются в машине; шофер из чувства солидарности успокаивает их:

– Не беспокойтесь, дона, доктор Лулу освободит вашего мужа.

Тереза тихо засмеялась, ничего не ответив. А шофер продолжает рассказывать о Лулу. Он хороший человек, всё бросает, чтобы помочь тому, кто в его помощи нуждается, а какой умный! А когда он выступает в суде как защитник, нет такого общественного обвинителя, который мог бы противостоять ему, нет ни в Сержипе, ни в соседних штатах, а он уже выступал и в Алагоасе, и в Баии, и не только в провинциях, но и в столицах штатов. Любитель судебных разбирательств, шофер описывает во всех подробностях суд над кангасейро Маозиньей, одним из последних бродивших с винтовкой и патронами по сертану, куда приехал из Алагоаса, имея на счету много убитых, и совершил здесь, в Сержипе, еще несколько преступлений; так вот, судья поручил Лулу Сантосу защищать его в общественном порядке, бесплатно, так как у преступника гроша ломаного не было. Эх, кто на этом суде не был до конца – сорок семь часов вопросов и ответов, – тот не знает, что такое умный адвокат. Ведь как он начал, у, хитрец! Начал он с того, что указал пальцем на судью, потом на обвинителя, потом на одного за другим присяжных заседателей, потом на себя и воскликнул: «Кто совершил эти убийства, которые обвинитель приписывает Маозиньи, как ни сеньор судья, ни обвинитель, ни присяжные заседатели, ни я сам, да, да, это совершило наше с вами общество!» В жизни не слышал такой красивой защиты, да меня и сейчас мороз по коже пробирает, когда я вспоминаю. Представляете, что я тогда чувствовал.

Наконец Лулу Сантос, потягивая сигару «Святой Феликс», которой угостил его начальник полиции, появляется в дверях; сопровождая его, блюститель порядка громко смеется над какой-то рассказанной Лулу шуткой.

– В Центральное, Тиан.

Когда машина остановилась у дверей отделения, Жануарио уже выходил из них. Тереза бросается к нему, бежит, протянув руки, и повисает на шее великана. Капитан Жереба улыбается, смотрит ей в глаза, принятое им твердое решение – ну как можно не поцеловать её, когда она уже его целует? – исчезает. И всё же это был быстрый поцелуй, пока её спутники выходили из машины. Из дверей отделения на них глядят полицейские агенты. К несчастью, приказы начальника не подлежат обсуждению: «Освободить человека немедленно, а если кто его тронет, будет иметь дело со мной!»

Они его уже тронули – достаточно видеть отекший глаз Жануарио; драка, начавшаяся на улице, продолжалась в камере. Несмотря на необычное поле сражения для капоэйриста и отсутствие болельщиков, капитан Жереба не сплоховал: его побили, но и он побил. Когда эти подлецы его оставили, пообещав, что вернутся к утреннему кофе, как пошутил один из них, Жануарио был целехонек, хотя и здорово потрепан, здорово потрепаны были и агент полиции Алсидо, и детектив Агнолдо.

Мокеку ели все, включая шофера, который к этому часу пришел к решению не брать деньги за все их разъезды по городу, но взять ему всё-таки пришлось, так как капитан Гунза был щепетилен в денежных делах. Лулу же открыл у шофера еще один талант: Тиан сочинял самбы и марши и был чемпионом многих карнавалов.

Мокека шла под кашасу; адвокат пил её маленькими глотками, причмокивая, как всегда, Жануарио и Каэтано опрокидывали стопки и залпом выпивали, не отставал от них и шофер. Сидя подле Жану, Тереза брала еду пальцами – сколько лет она уже не ела так вот, как простой люд, делая шарики из рыбы, муки и риса и макая их в соус? Как только они оказались на баркасе, Тереза, несмотря на отказ Жануарио, сделала ему примочку под правым глазом.

Быстро справившись с первой бутылкой, они принялись за вторую. Лулу явно переел; он очистил три тарелки. Шофер Тиан после кашасы и мокеки пригласил всю компанию к себе домой на фейжоаду[23] в воскресенье и обещал спеть под гитару свои последние сочинения. Его дом – дом бедняка, простой, без претензий, но фасоль и дружеское отношение в достатке. Приняв приглашение, Лулу удобно устроился на палубе и заснул.

Было четыре утра, слабые лучи света начинали рассеивать еще густую черноту ночи, когда Жануарио Жереба и Тереза Батиста, сидя в машине Тиана, покатили в Аталайю; машина виляла – сказывалась выпитая Тианом кашаса.

Без гитары (без гитары много хуже – пояснил шофер) Тиан спел самбу о суде над бандитом Маозиньей, сочиненную в честь Лулу Сантоса и его прекрасной защиты.

Он разводил руками, жестикулировал, чтобы произвести должное впечатление, временами отпуская руль, и машина без управления скользила, угрожая свалиться в канаву, но в эту ночь никакая авария не могла произойти: эта ночь – капитана Жеребы и Терезы Батисты. Такой супружеской паре можно только позавидовать, они горячо любят друг друга, так считает шофер Тиан, беря руль машины в свои крепкие руки. Вон они идут по узкой дорожке, Тереза прижимается к груди Жануарио, ежась от свежего предрассветного ветра.

И вот перед ними открылось море.