"Танго дьявола" - читать интересную книгу автора (Жюбер Эрве)

ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО И ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО

Как и каждый понедельник, Роберта вошла в муниципальный парк, прошла по главной аллее, обогнула громадный кедр и направилась прямо к изгороди из колючих растений. Листья с острыми кромками расступились перед ней и сомкнулись за ее спиной. Она оказалась в тайном саду Колледжа колдуний.

Дикий кустарник ограждал каждый участок размером с монашескую келью. Ухоженные участки принадлежали преподавателям колледжа и служили для научно-преподавательских целей. Практическое колдовство Кармиллы Баньши. Алхимия Отто Вандерега. Воздушные науки Аматаса Лузитануса. Волшебная кулинария Эльзеара Штруддля, держателя таверны «Две саламандры». Сатаническое право Сюзи Бовенс. История колдовства Грегуара Роземонда…

— Наш король танго совсем не занимается своей грядкой, — посетовала Роберта, окинув ее критическим взглядом.

Сорняки совсем заполонили землю Грегуара Роземонда. Хотя сорняки были особые. Почти полное собрание священных растений. Крестовник луговой, полынь, критмум, василек, соответственно посвященные Иакову, Иоанну, Петру и Захарии.

— Неужели мой мужчина становится святошей? — забеспокоилась Роберта.

В нескольких метрах располагалась грядка Кармиллы Баньши.

Роберта осмотрела ее — она испытывала очарование, смешанное с отвращением. Здесь соседствовали черная белена, липкая и волосатая, марь вонючая, свинчатка, змеевидка и морозник вонючий. Баньши занималась растениями, которые Великий Потоп стер с лица Земли, — лапчаткой ползучей, калиной-гордовиной, белладонной. В самом центре царила Орхидея Кармилла. Никто не знал, как действует яд из ее андроцей. Ни один живой не рассказал об этом.

Громадная сирень, окруженная жасмином, бдительно охраняла кошмарную грядку.

Роберта повернулась спиной к плантации Баньши и углубилась в заросли кустарника. Деревья боялись колдуньи, связанной с Огнем, и не скрывали страха, отодвигая ветви и убирая выступающие корни, о которые та могла споткнуться. Она ценила подобную услужливость и ласково поглаживала вежливые стволы.

Она остановилась перед волшебным деревом Мартино и прислушалась к шороху леса, потрескиванию веток, приглушенным ударам падающих на землю плодов… Она была в роще одна. Сейчас или никогда. Она достала из сумки окарину, вытерла о пальто и сыграла дебют Мишель, моя красотка. Тысяча и один зверек, населявший тайный сад, услышал им очень ховошо умеете, очень ховошо умеете. Но на ее призыв не ответил ни один еж-телепат.

— Тем хуже, — вздохнула колдунья и спрятала окарину.

Она щелкнула пальцами, и ветвь ближайшего дуба опустилась прямо до земли. Она достала из сумки маленькую вышитую подушку, положила на развилку ветви. Потом, оценив удобство сиденья, села и приказала:

— Хоп, хоп, медленный взлет.

Дуб поднял Роберту на семиметровую высоту, где она обнаружила генеалогическое ответвление семьи Мартино. Сорок один лист цвета синей лаванды поднимался вверх по одной ветке среди своих ярко-изумрудных братьев. Роберта проследила движение сока от конца ветки до ствола. Осталось изучить еще два поколения, и она доберется до отростка основателя династии.

Она извлекла пульверизатор и поднесла его к ветке. Брызнула на листья немного проявителя. Один из самых безобидных листьев на глазах колдуньи сменил зеленый цвет на синий.

— Бинго, — хмыкнула она.

Развернула веронику кончиками пальцев и поместила проявленный лист в промокашку, стараясь не повредить его. Когда переплетения жилок верхней и нижней поверхностей с хрупкими кружевными краями отпечатались, Роберта пометила веронику, надписав дату и час. Потом скрутила ее, сунула в медную гильзу и бросила в сумку.

Роберта похлопала по ветви, и та опустила ее на землю. Она разгладила складки на юбке, спрятала подушку. Ветвь взвилась в небо, словно катапульта. В следующий понедельник она придет ознакомиться с сороковым поколением. Потом с последним. И волшебное дерево господина Мартино будет составлено!

Тогда она сможет спокойно продолжать исследования других деревьев, чтобы разобраться, с какими династиями колдунов были связаны Мартино. Но локализовать эти связи в переплетении корней и зафиксировать их было труднее, чем проследить бег магического сока в одной ветке. Нет, надо ограничиться простой генеалогией.

Роберта двинулась по роще, пользуясь природной властью, но все же стараясь обойти дуб семейства Баньши, окруженный сушняком. Она остановилась перед мангровым деревом, торчавшим посреди зловонного болота. Это мангровое дерево принадлежало династии Барнабита. Ее последний представитель, Гектор, был консьержем библиотеки колледжа и святилища Малой Праги. Как и Роберта, он был связан с Огнем. Значит, был ей двоюродным братом.

Именно Гектор Барнабит сообщил ей о смерти родителей… Ей тогда только что исполнилось тринадцать лет.

Роберта поспешила покинуть рощу и добраться до своей грядки. Она собрала немного амаранта трехцветного для бульона Эльзеара, сорвала несколько веточек мимозы стыдливой, вздохнула, увидев в углу грядки одичавшую вербену. Грегуар не выносил ее.

Грядка Мартино находилась по соседству. Каждый должен был сам возделывать свой огород. Но она спрашивала себя, побывал ли здесь молодой человек хоть раз. Здесь росли мокрицы, сочный цвет полевой, одуванчики и подорожник или птичья травка. Колдун, связанный с Воздухом, не мог отказаться от этих растений.

«И где же сейчас находится наш юный следователь?» — спросила она у безоблачного неба.

Вдали пробило шесть часов.

— Уже? — воскликнула колдунья.

Базель перешел на летнее время ночью. Роберте всегда было трудно переводить все свои часы.

— Завтра утром передвину вперед свои внутренние часы, — пообещала она себе, спеша к изгороди.

Листья расступились и снова сплелись в новом рисунке, закрыв невидимые врата в страну колдовства.

Мартино открыл способность летать в Эфире случайно, когда совершил тайное ночное посещение колледжа. Он хотел посмотреть справочник с телефонами преподавателей, доступа к которым студенты обычно не имели. Записав дрожащей рукой домашний адрес мадемуазель Сюзи Бовенс, он решил выйти через амфитеатр. Пересекая его, он как муха приклеился к куполу и с большим трудом выбрался из неудобного положения. Он едва добрался до своей комнаты в мансарде — так кипели в голове мысли.

Анализируя и экспериментируя, молодой человек пришел к следующему выводу: если перстень, врученный матерью, находится на пальце, если луна в нужной фазе (накануне и на следующий день после слияния заклятие действовало), а он находился вертикально над храмом, некогда посвященным Бахусу, как тот, что лежал под фундаментом университета, как раз под амфитеатром Колледжа колдуний, Мартино взлетал. А полет всегда был мечтой молодого следователя.

Винчи, Альберт, Бэкон, Фламель, Фулканелли, Лузитанус помогли ему понять атмосферу, разделить ее на составные части, вскрыть механизмы, наравне беседовать с видимыми и невидимыми существами, которые пронизывали ее.

Он проводил долгие ночи на палубе Альбатроса, летающего корабля Палладио [4], ныне стоящего в сухом доке в одном из периферийных ангаров. Он мог пилотировать его с закрытыми глазами. Но ни разу не осмелился попросить у Грубера разрешения воспользоваться им, уверенный, что ему непременно откажут.

Он душой и телом погрузился в аэрофизику. Обсерватория бюро предупреждения природных рисков располагалась на верхушке стометровой металлической башни, стоящей в самой высокой точке города позади Дворца правосудия. Мартино проводил там значительную часть времени, остававшегося от занятий в Колледже колдуний и работы в Криминальном отделе, где уже долгие месяцы царило затишье.

Бег облаков, смерчи, внезапные падения давления — все это не составляло тайны для нескольких луней, за чьим полетом он с завистью наблюдал. Даже ветер, вездесущая сила, точные пути которого пока никто не мог начертать с нужной точностью, заслуживал особого исследования. После полета в амфитеатре молодой человек видел себя обвешанным измерительными инструментами, пронзающим слои атмосферы словно метеорит, чтобы изучить безграничную территорию…

Мартино с силой нажал на тормоз. Машину занесло, в стороны полетел гравий, ударивший по ногам прохожих. Один из них с искаженным яростью лицом приблизился к водителю:

— Послушайте! Нельзя ли быть повнимательней?

Мартино даже не глянул на него. Он достал план нового Базеля и углубился в него, положив на руль. Разъяренный прохожий ушел.

Его интересовала та часть плана, где Базель примыкал к лагуне. На западе располагалось болото, на котором воздвигли исторический квартал с Малой Прагой в центре, морским портом и плавающим рынком на востоке, который тянулся до подножия Черной горы.

Храм Бахуса, более грандиозный, чем храм университета, находился под южным крылом церкви Святого Яна Непомуцкого в Малой Праге. Шпили, покрытые черной черепицей, виднелись даже отсюда. Но ему надо было пересечь исторический квартал, чтобы добраться до святилища.

Он съехал по пандусу до уменьшенного цыганского квартала. Ему не хотелось двигаться в этом скоплении крыш с коньками, геометрических террас, куполов и резных карнизов. Древний фасад Вестминстерского дворца служил конечной стеной квартала. У его подножия плескались воды лагуны. Стоящие на крышах ветряки смотрели в сторону открытого моря. Причалы, состоявшие из частей мостов бывших исторических городов, уходили по спокойным водам в море. «Савой» стоял на причале чуть дальше.

Мартино опустил шоферские очки со стеклами, натертыми глицерином, завел двигатель, врубил скорость, для проформы нажал на клаксон и пересек въездные ворота.

Спасенные памятники стояли рядом друг с другом — никто не позаботился о сохранении исторической правды. Собор Парижской Богоматери примыкал к собору Святого Марка из Венеции. В колоннаде Лувра прятались средневековые дома. Искривленные фасады Риджент-стрит были украшены ацтекскими барельефами. Венецианские, готические и викторианские мостики соединяли фасады, расположенные выше. Мартино с завистью глядел на них. Они, несомненно, помогали создать ощущение, что идешь по воздуху.

— Окарины, флейты Пана, всякие свистки! — рявкнул цыган, державший деревянный лоток на животе. — Сегодня День Птиц! Пользуйтесь этим!

Молодой человек нажал на педаль газа, потом остановился чуть дальше, на перекрестке. Уходящие направо и налево улицы были слишком узкими для машины. Направо уходила улица Венеции, заканчивающаяся фрагментом дворца, похожего на драгоценную миниатюру. Налево тянулась улица Мехико, исчезавшая под цветными тентами. Афиши предупреждали о скором открытии улицы Парижа.

Мартино пересек Понте Веккио, превращенный в экзотический птичий рынок. Его проезд сопровождался звериным рыком и квохтаньем. Затем здания раздвинулись: позади ангаров с ненужными декорациями, статуями, снятыми с пьедесталов, и элементами городских сооружений открылись пустыри. Мартино вырулил на один из них. На его противоположной стороне, метрах в ста, лежала Малая Прага.

Острые крыши создавали впечатление проклятого города, возведенного на пустоши. Здесь воняло гнилью и сточными водами. Неподалеку располагался главный коллектор Базеля.

Мартино перевел рычаг скорости в нейтральное положение и перекрыл поступление бензина. Двигатель икнул и затих. Следователь еще раз глянул на план, бросил его в «бардачок», выпрыгнул из машины, опустил капот и пересек пустырь, обходя лужи грязной воды.

Улицы у святилища были пустыми и замусоренными. Дома с заколоченными окнами походили на изъеденные кариесом зубы. Мостовую покрывала темная пленка. Мартино коснулся ее, ощутил щекотку в кончиках пальцев. Вещество проникло под ногти. И окрасило папиллярные линии.

— Дегтярная пыль, — с видом знатока произнес автолюбитель.

По паперти церкви Святого Яна Непомуцкого гулял ветер. Под его порывами темные вихри пыли носились с одного конца ее на другой. Клеман воспользовался затишьем, чтобы проскользнуть в церковь.

В конце южного крыла он отыскал винтовую лестницу. Взлетел по ступенькам и выбрался в Дали-борку, известную под названием Башни голода.

В вогнутые стены древней темницы были заделаны железные кольца. Они поднимались по спирали до самого купола, где красовалась фреска — играющие в салки среди белых и розовых облаков ангелочки. Единственной мебелью были стол и аналой. Между ними висела густая паутина.

Мартино глянул на часы. Почти семнадцать часов. Оставался час и несколько секунд до момента, когда луч-тягач Луны коснется этого богемского памятника. Перстень сидел на пальце. Развалины храма были у него под ногами. Юни были внушительными, а значит, и более могущественными, чем руины под университетом. Надо было подготовиться, уцепиться за что-то, пока он не проверит, что и здесь — может взлететь в небо.

Вдали куранты пробили пять часов. Кровь Мартино застыла в жилах, когда он услышал шестой удар. Он вновь глянул на часы… Пять часов… Летнее время, вспомнил он… А он еще жил по зимнему. И Луна вступала в свои права именно сейчас. — Черт возьми! — воскликнул он. Он бросился к лестнице, но его ноги подбросило вверх. Он успел уцепиться за первое кольцо, потом с. неимоверными усилиями опустился на ступеньки. Он едва избежал катастрофы. Решающий опыт. Нет смысла искать веревку или что-то еще. Надо вернуться к машине и поехать в верхний город. На сегодня эмоций было достаточно.

Он добрался до южного крыла, когда услышал пронзительный голосок Кармиллы Баньши, который эхом гулял по церкви. Ее сопровождал Гектор Барнабит. Они направлялись в его сторону.

— Я предпочла бы встретиться с вами в колледже, — проскрипела Баньши. — У меня всегда начинается мигрень в святых местах.

— Колледж — место ненадежное.

— Ах, Гектор. В мире нет ни одного надежного места. Кроме сердца человека, посвятившего себя силам ночи, ибо свет не проникает туда. А теперь показывайте.

— Нет! Надо взобраться наверх.

Мартино попал в ловушку. Этот «верх» мог означать лишь Далиборку. Он проклял себя за то, что не успел среагировать. Он не мог убежать, не проскочив между двумя алхимиками. И черт с ней, со скрытностью.

Он уже готовился обнаружить свое присутствие, когда вскрик Баньши заставил его изменить решение.

— Гектор! Смотрите! Что это?

— Мышка.

Тишина, писк, хруст, сопровождающийся чавканьем, и плевок ясно говорили, что последовало.

— Вы отвратительны.

— Ваша задача была полностью очистить эти места, не так ли?

— Это была всего лишь мышка.

— Если я наткнусь на ребеночка, его ждет та же участь. Неужели вы не соображаете, что мы собираемся сделать?

— Конечно, конечно.

Явный ужас в голосе Барнабита еще больше напугал Мартино.

— Поднимаемся. Мы и так потеряли много времени.

Они пересекли крыло и поднялись по лестнице, ведущей к Далиборке. Башня была пуста. Баньши отодвинула аналой движением руки, а Барнабит поставил на стол древний и явно тяжелый ларец. Достал из кармана ключ. Он уже хотел сунуть его в замочную скважину, когда Баньши положила руку ему на плечо и подозрительно огляделась. Приклеевшийся к куполу пятнадцатью метрами выше Мартино опасался издать малейший звук, даже задержал дыхание.

Она подняла голову. Но зрение у нее было не тем, что раньше. Что за смешная фреска? Облака, ангелочки, какой-то багровый Икар… Молодой колдун различал карминовый след в уголке рта Кармиллы. Он подумал о мышке и стал сглатывать слюну, не в силах остановиться.

— Ладно, мы здесь одни, — решил Барнабит.

Он открыл ларец, и они склонились над ним, мешая Мартино разглядеть его содержимое. Он видел только лысый череп библиотекаря и костлявые плечи специалистки по черной магии.

— Он выглядит мертвым, — сказал библиотекарь.

— Не говорите глупостей. Даже если глина ломкая, а конечности перебиты, жизнь в нем мерцает. Вы действительно нашли его в доме…

— Да, да, я сотни раз повторял вам это. Улица Старошкольска. Ларец прибыл с остатками Праги. Его подлинность не подвергается сомнению.

— Значит, вскоре дитя воспользуется им.

Они закрыли ларец и покинули Далиборку, как два вампира-заговорщика. Молодой человек прислушивался к затихающим шагам.

— Слава святому Кристофу, — вздохнул он.

Он ничего себе не сломал. Но с трудом выносил силу, с которой его прижимало к куполу, — это не походило на Икаровскую легкость, на которую он надеялся. Он вытянул руку, схватился за ближайшее кольцо и потянул изо всех сил. Его весящее не менее тонны тело отказалось повиноваться.

Майор читал отчет о последнем аресте, которым гордился, когда в его дверь резко постучали три раза.

— Войдите! — рявкнул он, думая, что имеет дело с чиновником, заблудившимся к коридорах министерства.

И испытан шок, увидев, что в его кабинет входит сам министр безопасности,

— Я вам не помешал? — медоточиво спросил Фулд.

На плечи министра был наброшен черный плащ с красным шелковым подбоем. В руках он держал трость и цилиндр. А к телу прижимал папку. Министр бросил все это на стул и с инквизиторским видом приблизился к столу подчиненного. Взял отчет и громко прочел:

— «Я следил за человеком в сером габардиновом плаще и в широкополой шляпе, когда тот вошел в лавку старьевщика древнего Базеля, дом 91, плавающего рынка с вывеской „Магазин курьезов“. Он вышел через несколько минут тем же поспешным шагом, пряча лицо в поднятый воротник плаща. Я заглянул внутрь помещения. Торговец без сознания лежал позади прилавка». Вам бы надо взяться за мемуары, майор. Какой стиль.

Настороженный Грубер промолчал.

— Преступление против личности? — осведомился министр, переворачивая страницы.

— Да. Мужчина напал на двух торговцев, а потом на меня.

— Хотел вскрыть вам черепушку с помощью… пресс-папье?

— Куском минерала, который теперь хранится в шкафу улик.

На фотографии преступника, приколотой к отчету, был загорелый и светлоглазый молодой человек с золотой серьгой в левом ухе.

— Пират, — проворчал министр.

— Нам не удалось его идентифицировать, — уточнил Грубер.

— Ну и ладно. Больше он никому не нанесет увечья. Надеюсь, будущий муницип не воспользуется своим правом помилования, чтобы выпустить его на улицы нашего доброго города Базеля.

Фулд бросил отчет на стол и взял папку, которую перед этим положил на стул. Протянул ее майору.

— Тут кое-что может вас заинтересовать.

Досье начиналось с сообщения из Горного отдела. Грубер прочел его и посмотрел на созерцавшего лагуну Фулда, чей орлиный профиль вырисовывался в лучах заходящего солнца. Он походил на Мефистофеля с его козлиной бородкой, удлинявшей челюсть, острым носом и растрепанными волосами, словно намекал, что прибыл к майору по воздуху.

— То, что случилось с мальчишкой, — ужасно, — осторожно начал Грубер. — Но Горный отдел сделал вывод, что был несчастный случай и…

— Вы не прочли продолжение, — перебил его Фулд.

Это был доклад Безопасности, составленный час назад. Грубер дважды прочел его, прежде чем усвоил написанное в нем.

— Тело, вернее, то, что от него осталось, еще лежит на месте, — уточнил Фулд. — Конечно, гипотеза о человекоубийстве главная, пока не будет твердо установлено, что это не несчастный случай.

Он взял трость, плащ и цилиндр.

— Прошу вас немедленно отправиться на место происшествия. Полагаю, ваши опытнейшие сыщики, Моргенстерн и Мартино, не перегружены делами?

— Уже несколько месяцев у нас царит мир и тишина.

— Ну что ж, вы можете завершить карьеру прекрасным делом.

У выхода он внезапно обернулся. Плащ закрутился вокруг его плеч, сделав похожим на гигантскую летучую мышь с подрезанными крыльями.

— Надеюсь на вас, чтобы закрыть это дело эффективно и без огласки. Как и предыдущее.

Расшифровать его улыбку было невозможно.

— Конечно, — кивнул майор.

Они согласно перемигнулись. Грубер знал, на какое дело намекает Фулд.