"Князь света (Lord of Light)" - читать интересную книгу автора (Желязны Роджер)

Глава 7

В высоком голубом дворце со стройными шпилями и филигранными воротами, где пахнет солью моря, и крики морских существ летят в чистом воздухе сезона ощущений жизни и наслаждения, Лорд Ниррити Черный разговаривал с человеком, которого привели к нему.

– Морской капитан, как тебя зовут? – спросил он.

– Ольвагга, Господин, – ответил капитан. – Почему ты убил мою команду, а меня оставил в живых?

– Потому что я хотел бы спросить тебя, капитан Ольвагга.

– О чем?

– О многом. О том, что старый морской капитан может знать из своих путешествий. Как держится мой контроль над южными морскими путями?

– Сильнее, чем я думал, иначе меня бы здесь не было.

– Другие боятся рисковать, или нет?

– Боятся.

Ниррити подошел к окну оглядеть море. Через некоторое время, стоя спиной к пленнику, он сказал:

– Я слышал, что на севере после битвы в Кинсете идет большой научный прогресс.

– Я тоже слышал, и знаю, что это правда. Я видел паровую машину.

Печатный пресс прочно вошел в жизнь. Ноги мертвого слизарда дергаются от гальванического тока. Теперь выплавляют лучшую сталь. Снова изобретены микроскоп и телескоп.

Ниррити снова повернулся лицом к нему, и они изучающе смотрели друг на друга.

Ниррити был невысок, с подмигивающим глазом, с легкой улыбкой, темными волосами, схваченными серебряным обручем, крупным носом и глазами цвета его дворца. Он носил черное и ему недоставало загара.

– Почему Богам Города не удалось остановить этот прогресс?

– Я думаю, потому что они ослабели, если это то, что ты хочешь услышать, Лорд. После бедствия у Ведры они почему-то боятся подавить прогресс силой. Говорят также, что в городе постоянные раздоры между полубогами и оставшимися старшими. Это дело новой религии. Люди больше не боятся Неба, как боялись раньше. Они больше хотят защищаться; и теперь, когда они лучше экипированы, боги не очень желают встать против них.

– Значит, Сэм победил. Через столько лет, но все-таки он побил их.

– Да, Рэнфри. Я чувствую, что это правда.

Ниррити глянул на двух стражников, стоявших по бокам Ольвагги.

– Выйдете, – приказал он и, когда те вышли, спросил:

– Ты знаешь меня?

– Да, капеллан. Потому что я – Ян Ольвигг, капитан «Звезды Индии».

– Ольвигг? Сомнительно что-то.

– Однако это правда. Я получил это теперь уже старое тело в тот день, когда Сэм разгромил Мастеров Кармы в Махартхе. Я был там.

– Один из Первых, и… и христианин!

– Иногда. Когда у меня истощается запас клятвенных слов хинди.

Ниррити положил руку ему на плечо.

– Тогда твоя истинная сущность должна очень страдать от того богохульства, которое они произвели!

– А я не слишком вникаю в них… И они в меня.

– Надеюсь. Но Сэм сделал то же самое – смешал множество ересей, похоронил истинное Слово даже глубже…

– Оружие, Рэнфри, – сказал Ольвигг. – Ничего более. Я уверен, что он хотел быть богом не больше, чем ты или я.

– Возможно. Но я хотел бы, чтобы он выбрал другое оружие. Если он победит, их души все равно пропали.

Ольвигг пожал плечами.

– Я не теолог, как ты.

– Но ты поможешь мне? За века я создал могучую армию. У меня есть люди и машины. Ты говоришь, что наши враги ослабели. Мои бездушные создания – не рожденные от мужчины и женщины – не знают страха. У меня есть небесные гондолы – много. Я могу добраться до их Города на полюсе. Я могу разрушить их храмы здесь, на земле. Я думаю, пора очистить мир от их скверны. Истинная вера должна взойти снова! Скоро! Это должно быть скоро…

– Я уже сказал, что я не теолог. Но я тоже хотел бы видеть Город побежденным, – сказал Ольвигг. – Я помогу тебе, чем смогу.

– Тогда мы захватим несколько городов, оскверним их храмы и посмотрим, какое действие это окажет.

Ольвигг кивнул.

– Ты будешь советовать мне. Будешь осуществлять моральную поддержку, сказал Ниррити и наклонил голову. – Давай помолимся вместе.

Старик долгое время стоял перед Дворцом Камы в Кейпуре, глядя на его мраморные столбы. Наконец девушка пожалела его и вынесла ему хлеба и молока. Хлеб он съел.

– Выпей и молоко, дедушка. Оно питательно и поддержит твое тело.

– К черту! – сказал старик. – К черту молоко! К черту мое тело!

Главное – это мой дух!

Девушка отпрянула.

– Разве так отвечают на милостыню?

– Я возражаю не против твоей милостыни, девушка, а против твоего выбора напитка. Не можешь ли ты уделить мне глоток хоть самого дрянного вина из кухни?… Каким гости пренебрегают, а повар даже не плеснет его на обрезки мяса? Я жажду выжимок из винограда, а не из коровы.

– Может, тебе еще меню принести? Убирайся, пока я не позвала слуг!

Он пристально поглядел ей в глаза.

– Не обижайся, леди, прошу тебя. Нищенство мне трудно дается.

Она посмотрела в черные глаза на морщинистом, загорелом лице. В уголках его губ играла чуть заметная улыбка.

– Ладно… Иди за мной. Я провожу тебя в кухню и посмотрим, что там найдется. Хотя я, собственно, не понимаю, почему я должна это делать.

Улыбка его стала шире, когда он пошел за девушкой, следя за ее походкой.

– Потому что я хотел, чтобы ты это сделала, – ответил он.

Тарака, Ракша, был не в духе. Летя над облаками, он думал о путях власти. Когда-то он был самым могущественным. До дней связывания не было никого, кто мог бы устоять перед ним. Затем пришел Сиддхарта Связующий.

Тарака знал его раньше, еще как Калкина, и знал, что он силен. В конце концов он решил, что они должны встретиться, что он, Тарака, должен проверить силу Атрибута, который, как говорили, собирается поднять Калкин.

Когда они сошлись вместе в тот давно прошедший день, когда от их ярости пылали вершины гор, в тот день победил Связующий. А при второй их встрече, столетия спустя, Тараке удалось побить Связующего даже более полно. Но Связующий был единственным, и теперь он ушел из мира. Из всех живых только Связующий взял верх над Владыкой Адского Колодца. Затем боги бросили вызов его силе. В прежние времена они были слабы, старались тренировать свои мутантские силы наркотиками, гипнозом, медитацией, нейрохирургией и выковывали свои Атрибуты – и вот, века спустя, их силы выросли. Четверо их вошло в Адский Колодец, всего лишь четверо, и все легионы Тараки не смогли отбросить их. Один из них, Шива, был силен, но позднее Связующий убил его.

Так и должно было быть, ибо Тарака считал Связующего равным себе. Женщину Тарака не учитывал. Она всего лишь женщина, и она требовала помощи от Ямы.

Но Бога Агни, чей дух был ярким, слепящим пламенем – этого Бога Тарака, можно сказать, боялся. Он вспомнил, как однажды Агни вошел один во дворец Паламайдсу и бросил ему, Тараке, вызов. Тарака не смог остановить его, хоть и пытался, и увидел, как сам дворец был разрушен силою огня Агни. И в Адском Колодце ничто не могло остановить его. Тарака обещал тогда себе, что со временем проверит силу Агни, как сделал это с силой Сиддхарты, Тарака так и не выполнил: Бог Огня сам пал перед Красным, который был четвертым в Адском Колодце. Красный каким-то образом повернул пламя Агни против него же в день битвы за Кинсет. Это означало, что величайшим был Красный. Ведь даже Связующий предупреждал Тараку насчет Ямы-Дхармы, Бога Смерти. Да, тот, чьи глаза выпивают жизнь, был самым могущественным из оставшихся в мире. Тарака чуть не погиб от этой силы в громовой колеснице.

Однажды он еще раз хотел проверить эту силу, но быстро отступился, потому что он и Яма оказались союзниками в битве. Говорили, что Яма вскоре после этого умер в Городе. Позднее же говорили, что он все еще бродит по земле.

Говорят, что как Бог Смерти он не может умереть иначе, как по своему желанию. Тарака принял это как факт, понимая, что это означает. Это значит, что он, Тарака, вернется на юг, на остров голубого дворца, где Бог Зла, Ниррити Черный, ждет его ответа. Начиная с Махартхи и дальше от моря на север, Ракшасы добавят свою мощь к мощи Черного, разрушат Храмы в шести самых больших городах юго-запада, зальют улицы этих домов кровью их жителей и беспламенных легионов Черного – чтобы боги пришли защищать и встретили бы свою гибель. Если боги не придут, они покажут этим свою слабость. Тогда Ракшасы будут штурмовать Небо, и Ниррити снесет Небесный Город; Шпиль в милю высотой упадет, купол будет разбит вдребезги, большие белые кошки Канибурхи будут смотреть на развалины, павильоны богов и полубогов покроются полярным снегом. И все это, в сущности, по одной причине, помимо скуки, помимо приближения последних дней богов и людей в мире Ракшасов: когда бы ни пришла эта могучая битва и могучие деяния, кровавые деяния и огненные деяния – придет и он, Тарака знал, придет Красный, где бы он ни был, обязательно придет, потому что его Аспект притянет его к его королевству. Тарака знал, что будет искать, ждать, ничего не делать до того дня, когда он посмотрит в темные огни, горящие в глазах Смерти…

Брама уставился на карту, затем оглянулся на хрустальный экран, вокруг которого обвился бронзовый Наг, зажавший в зубах хвост.

– Пожар, о жрец?

– Пожар, Брама… Весь район складов!

– Прикажи людям гасить.

– Они уже делают это, Могучий.

– Тогда зачем ты беспокоишь меня с этим делом?

– Боимся, Великий.

– Чего боитесь?

– Черного, чье имя я не могу назвать в твоем присутствии, чья сила неуклонно растет на юге, того, кто контролирует морские пути, подрезая торговлю…

– Почему ты опасаешься назвать передо мной имя Ниррити? Я знаю Черного. Ты думаешь, что пожары – его затея?

– Да, Великий – через какого-нибудь негодяя, которому он заплатил.

Многие говорят, что он хочет отрезать нас от остального мира, отнять наши богатства, уничтожить наши склады и истощить наш дух, и поэтому он собирается…

– Захватить тебя, конечно.

– Ты сказал это, Могучий.

– Это вполне возможно, жрец. Так скажи, ты думаешь, что твои боги не встанут рядом с тобой, если Бог Зла нападет?

– В этом не было никогда никакого сомнения, Могущественнейший. Мы только хотели напомнить тебе о такой возможности и возобновить наши постоянные мольбы о милосердии и божественной защите.

– Ты это сделал, жрец. Не бойся.

На этом Брама закончил передачу.

– Он нападет.

– Конечно.

– Хотел бы я знать, насколько он силен. Кто-нибудь знает, Ганеша?

– Ты спрашиваешь меня, Милорд? Своего скромного политического советника?

– Никого другого я здесь не вижу, скромный бог-творец. Ты знаешь кого-нибудь, кто имеет информацию?

– Нет, Повелитель. Не знаю. Все избегают отвратительное существо, как будто оно само реальная смерть. Вообще-то, так оно и есть. Как тебе известно, три полубога, посланные мною на юг, не вернулись.

– А ведь они тоже были сильны, верно? Давно это было?

– По крайней мере год назад, когда мы послали нового Агни.

– Да, он был не очень хорош – пользовался зажигательными гранатами… но силен.

– Морально, возможно. Когда богов мало, приходится выбирать из полубогов.

– В старину я взял бы громовую колесницу…

– В старину громовой колесницы не было. Лорд Яма…

– Заткнись! Сейчас у нас громовая колесница есть. Я думаю о трубочисте, который наклонится над дворцом Ниррити.

– Брама, я думаю, что Ниррити может остановить громовую колесницу.

– Почему ты так думаешь?

– По некоторым рапортам из первых рук я понял, что он пользовался самонаводящимися ракетами, против военных судов, посланных за его разбойниками.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше?

– Эти рапорты получены совсем недавно. И это первый случай, что я мог завести разговор об этом.

– Значит ты не думаешь, что мы должны напасть?

– Нет. Подожди. Пусть он двинется первый, чтобы мы могли судить о его силе.

– Но это означает – пожертвовать Махартхой?

– Ну и что? Ты никогда не видел павшего города? Какую пользу принесет ему Махартха сама по себе, и надолго ли понадобится ему? Если мы не сможем снова вытребовать ее – вот тогда пусть трубочист наклонит свою широкополую шляпу… над Махартхой.

– Ты прав. Это будет полезно – правильно оценить его силы и оттянуть часть их назад. Но нам надо подготовиться.

– Да. Что ты прикажешь?

– Подними все силы Города. Вызови Лорда Индру с восточного континента, и немедленно!

– Твоя воля будет исполнена.

– И подними тревогу в остальных пяти городах на реке – в Лананде, Кейпуре, Кильбаре…

– Немедленно.

– Тогда иди.

– Я уже ушел.

Время – океан; пространство – его вода; Сэм решительно встал в середине.

– Бог Смерти, – окликнул он, – перечисли наши силы.

Яма потянулся и зевнул, затем поднялся с алого ложа, на котором дремал, почти невидимый. Он перешел комнату и пристально посмотрел в глаза Сэму.

– Здесь мой Атрибут, без подъема Аспекта.

Сэм встретил его взгляд, выдержал его.

– Это ответ на мой вопрос?

– Частично. Но в основном это проба твоей силы. Похоже, что она вернулась. Ты выносишь мой смертельный взгляд дольше любого смертного.

– Я знаю, что моя сила возвращается. Я ее чувствую. Сейчас многое возвращается. В течение тех недель, что мы прожили во дворце Ратри, я размышлял о своих прежних существованиях. Не все они были пропащими, бог смерти. Я решил это сегодня. Хотя Небо побивало меня в каждом обороте, каждая их победа дорого им стоила.

– Да, ты, очевидно, человек предназначения. Теперь они явно слабее, чем в то время, когда ты бросил им вызов в Махартхе. Но слабость эта относительная, потому что люди стали сильнее. Боги разбили Кинсет, но не разбили Акселерацию. Они пытались похоронить буддизм в своих собственных учениях, но не смогли. Может, твоя религия на сюжет написанной тобою легенды помогла поддержать Акселерацию в каком-то смысле – я не знаю, и боги тоже не знают. Это послужило хорошим затемнением, оно отвлекло их внимание от вреда, который оно могло нанести, а поскольку это было принято как учение, их усилия подавить его вызвали некоторый подъем антидеикратических чувств. Можно подумать, что тебе это было внушение свыше, если бы ты не был так умен.

– Спасибо. Не желаешь ли моего благословения?

– Нет. А ты моего не желаешь?

– Позднее – возможно, Смерть. Но ты не ответил на мой вопрос.

Пожалуйста, скажи, какими силами мы располагаем?

– Хорошо. Скоро прибудет Лорд Кубера.

– Кубера? Где он?

– Он много лет жил в потаенном месте, позволяя просачиваться в мир научным знаниям.

– Столько лет! Его тело, вероятно, совсем уж древнее! Как он ухитрился?

– Ты помнишь Нараду?

– Моего бывшего врача из Капила?

– Его самого. Когда ты распустил своих копьеносцев после битвы в Махартхе, он ушел со слугами в глухие места. Он взял с собой все оборудование, которое ты отобрал в Зале Кармы. Я нашел его много лет назад. После Кинсета, после моего побега с Неба с помощью Пути Черного Колеса, я вывел Куберу из подвала под разрушенным городом. Позднее он сам связался с Нарадой, который теперь держит в холмах тайную мастерскую тел.

Они с Куберой работают вместе. Мы также устроили еще несколько таких мастерских в разных местах.

– И Кубера идет сюда? Хорошо!

– А Сиддхарта все еще Принц Капи, и его призыв к отрядам в принципе должен быть услышан. И мы дали этот призыв.

– Их, вероятно, горсточка. Но все равно, приятно знать…

– И Лорд Кришна.

– Кришна? Что ему делать на нашей стороне? Где он?

– Был здесь. Я нашел его на другой день после нашего прибытия. Он действительно путался тут с одной из девушек. Жалость смотреть.

– Как так?

– Стар. До жалости стар и изношен, но все еще выпивоха и юбочник. Его Аспект пока служит ему, периодически показывая кое-что от его былой гениальности и колоссальной жизнеспособности. Его выгнали с Неба после Кинсета за то, что он не пожелал сражаться против меня и Куберы, как это сделал Агни. Он полстолетия бродил по миру, пил, любил, играл на свирели и старел. Кубера и я несколько раз пытались найти его, но он все время перемещался. Это общая потребность талантливых божеств-ренегатов.

– Зачем он нам?

– Как только я нашел его, я послал его к Нараде за новым телом. Он должен был поехать туда с Куберой. Его силы тоже всегда быстро восстанавливаются после пересадки.

– Но зачем он нам?

– Не забывай, что именно он победил черного демона Бану, против которого боялся выступить даже Индра. Трезвый, он один из самых страшных бойцов в мире. Яма, Кубера, Кришна и, если хочешь, Калкин! Мы станем новым Локапаласом и будем держаться вместе.

– Я бы не прочь.

– В таком случае так и будет. Пусть боги высылают против нас своих стажеров! Я был Мастером Нового Оружия. Просто стыд, что здесь должно быть так много индивидуального и экзотического оружия. Я трачу свою гениальность и свое искусство на каждый предмет в отдельности, вместо массового производства главным образом наступательных средств. Но большинство паранормальных способностей требует как раз этого. У некоторых всегда имеется Атрибут, чтобы противостоять любому общему оружию. Пусть-ка встанут перед Адской Пушкой и будут разнесены по волокнам, или скрестят мечи с Электромечом, или окажутся перед Фонтанным Щитом с его струями цианида и диметилсульфоксида – вот тогда узнают, что перед ними встал Локапалас!

– Теперь я понимаю, Смерть, почему любой бог, даже Брама, может умереть и быть заменен другим – любой, кроме тебя.

– Спасибо. У тебя есть какой-нибудь план?

– Пока нет. Мне нужно больше информации о силах внутри Города. Небо демонстрировало свою мощь в последние годы?

– Нет.

– Нет ли какого-нибудь способа проверить их, не обнаруживая себя?

Может, Ракшасы…

– Нет, Сэм, я не доверяю им.

– И я тоже. Но иногда с ними можно иметь дело.

– Как ты имел с ними дело в Адском Колодце или в Паламайдсу?

– Хорошо сказано. Может, ты и прав. Я подумаю об этом. Интересно, как обстоят дела с Черным?

– За последние годы он овладел морями. Говорят, его легионы растут, и что он строит военные машины. Я однажды говорил тебе о своих опасениях на этот счет. Давай-ка держаться от Ниррити подальше, насколько это возможно.

Общее с нами у него только одно: желание сокрушить Небо. Он не Акселерационист и не Деикрат, и в случае успеха он может установить Темный Век еще хуже того, из которого мы начали вылезать. Лучше всего нам было бы спровоцировать драку между Ниррити и Богами Города, выждать, а затем стрелять в победителей.

– Пожалуй, ты прав, Яма. Но как это сделать?

– Мы не можем, но, возможно, скоро это произойдет само собой.

Махартха раболепно встала на колени, закрыв лицо от моря. Ты стратег, Сэм, а я только тактик. Мы вернули тебя, чтобы ты сказал нам, как действовать.

Прошу тебя, подумай об этом хорошенько, раз уж ты снова стал самим собой.

– Ты всегда подчеркиваешь эти последние слова.

– Угу, молитвенник. Потому что ты не пробовал битвы с тех пор как вернулся из Нирваны… Скажи-ка, ты можешь заставить буддистов сражаться?

– Вероятно, но для этого я опять должен стать той личностью, которую теперь нахожу неприятной.

– Ну… может, и не придется, но держи это в уме на случай, если нам будет туго. Однако, надежнее было бы каждую ночь упражняться перед зеркалом в той эстетической речи, которую ты выдал в монастыре Ратри.

– Не склонен.

– Понятно. Ну, делай это как-то по-другому.

– Лучше я буду практиковаться с рапирой. Принеси мне ее, и я дам тебе урок.

– Хо! Отлично! Получу урок и сам стану новообращенным.

– Тогда перейдем во двор, и я буду просвещать тебя.

Когда Ниррити в своем голубом дворце поднял руки, с палуб его боевых кораблей поднялись к небу ракеты и по дуге понеслись над городом Махартхой.

Когда он застегнул свою черную нагрудную пластину, ракеты спустились на город, и начались пожары.

Когда он надел сапоги, его флот вошел в гавань.

Когда его черный плащ был застегнут у горла, а черный стальной шлем надет на голову, его сержанты начали бить в барабаны под палубами кораблей.

Когда он подвесил меч к поясу, бездушные существа зашевелились в трюмах судов.

Когда он натянул перчатки из кожи и стали, его флот под ветром, направляемым Ракшасами, подошел к порту.

Когда он жестом приказал младшему стюарду Ольвиггу следовать за ним во двор, всегда молчащие воины поднялись на палубы и встали перед горящей гаванью.

Когда заурчали машины в черной небесной гондоле и дверь открылась, первый из его кораблей бросил якорь.

Когда Ниррити и Ольвигг вошли в гондолу, первый отряд вошел в Махартху.

Когда они долетели до Махартхи, город был взят.

В зеленых участках сада пели птицы. Рыбы, похожие на старинные монеты, лежали на дне голубого бассейна. Цветы были в основном красные, с крупными лепестками, но вокруг ее каменной скамьи попадались и желтые.

Она положила руку на белую стальную спинку скамьи и смотрела, как по плитам скользили его сапоги, когда он шел в ее направлении.

– Сэр, это частный сад, – сказала она.

Он остановился и взглянул на нее. Он был мускулистым, загорелым, с темными глазами и бородой. Лицо его ничего не выражало до тех пор, пока он не улыбнулся. Одет он был в голубое и кожаное.

– Гости не ходят сюда, – добавила она, – для них есть сады в другом крыле. Пройдите через ту арку…

– В моем саду, Ратри, ты всегда была желанной гостьей, – сказал он.

– Ты…

– Кубера.

– Лорд Кубера! Но ты не…

– Не жирный. Знаю. Новое тело, и оно тяжело работало. Изготовляло оружие Ямы, транспортировало его…

– Когда ты прибыл?

– Сию минуту. Я привел обратно Кришну вместе с грузом взрывателей, гранат, осколочных мин…

– Боги! Это было так давно…

– Да. Очень. Но я должен перед тобой извиниться, поэтому и пришел.

Меня это мучило много лет. Прости меня, Ратри, за ту давнюю ночь, когда я втравил тебя в это дело. Мне необходим был твой Атрибут, поэтому я и втянул тебя. Вообще-то я не люблю таким образом пользоваться людьми.

– Я в любом случае скоро оставила бы Город, Кубера, так что не чувствуй себя чрезмерно виноватым. Конечно, я предпочла бы более приятную форму, чем та, в которой я сейчас. Но это не главное.

– Я дам тебе другое тело, Леди.

– В другой раз, Кубера. Прошу, садись. Сюда. Ты голоден? Хочешь пить?

– Да и да.

– Вот фрукты, вот сома. Может, предпочтешь чай?

– Спасибо, сома лучше.

– Яма говорил, что Сэм излечился от своей святости.

– Хорошо. Он очень нужен. Он составлял какие-нибудь планы для нас… как действовать?

– Яма не говорил. Но, может быть, Сэм не сказал Яме.

На ближайшем дереве сильно затряслись ветви, и Тэк приземлился на четвереньки. Он пробежал по плитам и остановился перед скамьей.

– Эта болтовня разбудила меня, – заворчал он. – Кто этот парень, Ратри?

– Лорд Кубера, Тэк.

– Если ты не разыгрываешь меня, то… ох, какая перемена!

– То же самое можно сказать и о тебе, Тэк из Архивов. Почему ты все еще обезьяна? Яма мог бы переселить тебя.

– Как обезьяна я более полезен, – ответил Тэк. – Я отличная обезьяна, куда лучше, чем собака. Я сильнее человека. И кто отличит одну обезьяну от другой? Я останусь в этой форме до тех пор, пока не будет более нужды в моих специальных услугах.

– Похвально. Были еще известия о передвижениях Ниррити?

– Его корабли подходят ближе к большим портам, чем в прошлом, сказал Тэк. – И их стало гораздо больше. Больше пока ничего не известно.

Похоже, что боги боятся его, раз не уничтожают.

– Да, – сказал Кубера, – потому что он – неизвестная величина. Я склонен думать, что это ошибка Ганеши. Именно он позволил Ниррити без помех оставить Небо и взять с собой свое оборудование. Я думаю, Ганеша хотел иметь какого-нибудь доступного врага Неба, чтобы Небо не расслаблялось. Но он, видимо, никогда не думал, что нетехник сможет так использовать оборудование, как это сделал Ниррити, и создать армию, которой он теперь командует.

– Логичное рассуждение, – сказала Ратри. – Даже я слышала, что Ганеша часто действовал таким образом. Что он сделает теперь?

– Отдаст Ниррити первый город, который тот атакует, и будет наблюдать за его средствами нападения и оценивать его силы… если сможет убедить Браму держаться подальше, а затем ударит по Ниррити. Махартха должна пасть, и мы должны быть поблизости. Интересно будет последить.

– Но ты чувствуешь, что мы должны делать что-то большее, а не только наблюдать? – спросил Тэк.

– Да, конечно. Сэм знает, что мы должны иметь в руках как можно больше деталей, а затем соединить их. Мы выступим так же быстро, как всякий другой, Тэк, и это будет скоро.

– В сущности, – сказал Тэк, – я всегда мечтал сражаться на стороне Связующего.

– В ближайшее время, я уверен, почти все желания либо будут выполнены, либо порушены.

– Еще сомы? Еще фруктов?

– Спасибо, Ратри.

– А тебе, Тэк?

– Банан, если можно.

В тени леса, на вершине высокого холма восседал Брама, как статуя бога на горгулье, и смотрел вниз на Махартху.

– Они оскверняют Храм.

– Да, – ответил Ганеша. – Чувства Черного не изменились с годами.

– С одной стороны это внушает жалость. С другой – пугает. У его армии винтовки и пистолеты.

– Да. Он очень силен. Давай вернемся в гондолу.

– Минутку.

– Я боюсь, Повелитель, не чрезмерно ли они сильны… в этом смысле.

– На что ты намекаешь?

– Они не могут переплыть реку. Если они хотят атаковать Лананду, им придется идти по суше.

– Это верно. Если только у него нет достаточного количества небесных кораблей.

– А если они хотят атаковать Кейпур, они должны идти еще дальше.

– Ну, да! А если они хотят атаковать Кильбар, то должны опять же идти еще дальше. Объясни, что ты хочешь сказать.

– Чем дальше они идут, тем сильнее их логические проблемы, тем уязвимее они становятся для партизанской войны на их пути…

– Ты, кажется, предполагаешь, что я ничего не делаю, а только беспокою их? Что я позволю им идти и захватывать города один за другим?

Они окопаются тут, пока не придет подкрепление для удержания того, что они захватили; только тогда они двинутся дальше. Разве что не хватит пищи.

Если мы подождем…

– Посмотри вниз!

– Что там?

– Они готовятся уходить.

– Не может быть!

– Брама, ты забыл, что Ниррити фанатик, сумасшедший. Ему не нужны ни Махартха, ни Лананда, ни Кейпур. Он хочет уничтожить наши Храмы и нас самих. В этих городах его интересуют не тела, а души. Он пройдет по стране, уничтожая каждый символ нашей религии, какой встретит, пока мы не станем с ним драться. Если мы ничего не сделаем, он, скорее всего, пошлет миссионеров.

– Значит, мы должны что-то сделать!

– Ослабим его, пока он идет. Когда он ослабеет достаточно – ударим!

Отдай ему Лананду, и Кейпур тоже, если понадобится. Даже Кильбар и Хамсу.

Когда он ослабеет, разобьем его. Мы обойдемся и без этих городов. Сколько их мы сами уничтожили? И не вспомнишь!

– Тридцать шесть, – сказал Брама. – Давай вернемся в Небо, и я обмозгую это дело. Если я последую твоему совету, а он уйдет прежде, чем достаточно ослабнет, мы многое потеряем.

– Хотел бы поспорить, что не уйдет.

– Ты не свои кости бросаешь, Ганеша, а мои. Смотри, с ними эти проклятые Ракшасы. Давай-ка уедем побыстрее, пока они нас не засекли.

– Да. Быстро!

Они повернули своих слизардов вглубь леса.

Кришна отложил свирель, когда к нему прибыл посланец.

– Да? – спросил он.

– Махартха пала…

Кришна встал.

– И Ниррити готовится идти на Лананду.

– Что делают боги для защиты городов?

– Ничего. Вообще ничего.

– Пойдем со мной. Локапаласы собираются совещаться.

Кришна оставил свирель на столе.

В эту ночь Сэм стоял на самом высоком балконе дворца Ратри. Дождь с ветром бил его, как холодными гвоздями. Железное кольцо на его левой руке горело изумрудным блеском.

Молния падала, падала, падала и остановилась.

Он поднял руку, и гром ревел, и ревел, похожий на смертный крик всех драконов, которые жили когда-то, где-то…

Спустилась ночь, когда огненные элементали встали перед Дворцом Камы.

Сэм поднял обе руки, и элементали, как один, поднялись в воздух и зависли высоко в ночи.

Он сделал жест, и они полетели над Кейпуром, с одного конца города до другого. Там они закружились кольцом, затем разделились и стали танцевать в грозе.

Он опустил руки. Элементали вернулись и снова встали перед ним.

Он не двигался. Он ждал.

После ста ударов сердца из ночи пришло и сказало ему:

– Кто ты, чтобы командовать рабами Ракшасов?

– Приведи ко мне Тараку, – сказал Сэм.

– Смертные мне не приказывают!

– Тогда посмотри на пламя моей истинной сущности, пока я не привязал тебя к металлическому флагштоку на то время, пока он стоит.

– Связующий! Ты жив?

– Приведи мне Тараку, – повторил Сэм.

– Сейчас, Сиддхарта. Твоя воля будет исполнена.

Сэм хлопнул в ладоши, и элементали взвились к небу, и над Сэмом снова была темная ночь.

Владыка Адского Колодца принял человеческую форму и вошел в комнату, где в одиночестве сидел Сэм.

– Последний раз я видел тебя в день Великой Битвы, – сказал Тарака. Потом я слышал, что боги нашли способ обезвредить тебя.

– Как видишь, они этого не сделали.

– Как ты пришел снова в мир?

– Лорд Яма – Красный – вернул меня обратно.

– Его сила и в самом деле велика!

– Это достаточно доказано. Как дела у Ракшасов?

– Хорошо. Мы продолжаем нашу борьбу.

– Да? Какими методами?

– Мы помогаем твоему старому союзнику – Черному, Лорду Ниррити в его кампании против богов.

– Я так и думал. Поэтому я и вызвал тебя.

– Хочешь поехать с ним?

– Я обдумал это очень основательно и, несмотря на возражения моих товарищей, очень хочу ехать с ним, но при условии, что он заключит договор с нами. Я хочу, чтобы ты передал ему мое предложение.

– Какое предложение, Сиддхарта?

– Что Локапалас – Яма, Кришна, Кубера и я – будем сражаться вместе с ним против богов и приведем с собой всех поддерживающих нас, всю силу и оборудование, если он согласится не воевать с последователями буддизма и индуизма, пока они существуют в мире, с целью обращения их в его веру, и, кроме того, не станет подавлять Акселерационизм, как делали боги. Когда он даст тебе ответ, посмотри на его пламя и скажешь мне, искренне ли он говорил.

– Ты думаешь, он согласится?

– Думаю. Он знает, что если боги не будут больше силой насаждать индуизм, как они это делают, Ниррити получит обращенных. Он знает, что я сумел сделать с буддизмом, несмотря на оппозицию богов. Он считает, что его путь единственно правильный и предназначен для выигрыша в соревновании. Я думаю, он согласится на честное соревнование. Передай ему это предложение и принеси ответ. Идет?

Тарака пошел волнами. Лицо его и левая рука стали дымом.

– Сэм…

– Что?

– Какой путь правильный?

– Ты спрашиваешь меня? Откуда мне знать?

– Смертные называют тебя Буддой.

– Это только потому, что у них недостаток языка и избыток невежественности.

– Нет. Я смотрю на твое пламя и называю тебя Богом Света. Ты связываешь смертных, как связывал нас. Ты отпускаешь их, как отпускал нас.

Твоя сила наложила на них веру. Ты тот, кем называл себя.

– Я лгал. Я сам никогда в это не верил и сейчас не верю. Я мог бы так же легко выбрать другой путь – скажем, религию Ниррити – только распятие мешает. Я мог бы выбрать религию, называемую ислам, только знаю, как она смешивается с индуизмом. Мой выбор был основан на расчете, а не на внушении, и я – никто.

– Ты – Бог Света.

– Ладно, иди, передай мое предложение, а о религии поговорим в другой раз.

– Локапаласы, ты сказал, это Яма, Кришна, Кубера и ты?

– Да.

– Значит, Яма действительно жив. Скажи, Сэм, пока я не ушел… ты можешь победить Яму в битве?

– Не знаю. Но не думаю. И не думаю, что кто-нибудь может.

– А он может победить тебя?

– Вероятно, в честном бою. В прошлом, когда мы встречались как враги, мне всякий раз либо везло, либо удавался какой-нибудь трюк. Недавно я фехтовал с ним, и ему нет равных. Он чрезвычайно разносторонен в способах уничтожения.

– Понятно, – сказал Тарака; его правая рука и половина груди расплылись. – Ну, спокойной ночи тебе, Сиддхарта. Я уношу с собой твое послание.

– Спасибо, и тебе тоже доброй ночи.

Тарака весь превратился в дым и вылетел в грозу.

Тарака кружился высоко над миром. Гроза бушевала вокруг него, но он почти не обращал внимания на ее ярость.

Гремел гром, падал дождь, и Моста Богов не было видно.

Но Тараке ничто не мешало.

Ибо он был Тарака Ракша, Властелин Адского Колодца…

И он был самым могущественным существом в мире после Связующего.

Теперь Связующий сказал ему, что есть существо еще более великое… И они будут сражаться вместе, как раньше.

Как вызывающе он держался в своем Красном и в своей Мощи! В тот день.

Полстолетия назад. У Ведры.

Уничтожить Яму-Дхарму, победить Смерть, чтобы доказать превосходство Тараки…

Доказать превосходство Тараки было куда важнее, чем победить богов, которые так или иначе должны когда-то умереть, поскольку они не Ракшасы.

Следовательно, предложение Связующего к Ниррити – с которым, как сказал Связующий, Черный должен согласиться – нужно передать только грозе, и Тарака посмотрит на ее пламя и узнает, что гроза сказала правду.

Потому что гроза никогда не лжет… И всегда говорит НЕТ!

Черный сержант привел его в лагерь.

Он выглядел роскошно в своих сверкающих доспехах, и он не был взят в плен: он сам подошел к сержанту и заявил, что у него есть сообщение для Ниррити. По этой причине сержант решил не убивать его немедленно. Он отобрал у пришельца оружие и провел его в лагерь – в лес неподалеку от Лананды – оставил его под охраной, а сам пошел доложить вождю.

Ниррити и Ольвигг сидели в черной палатке. Перед ними была развернута карта Лананды.

Разрешив привести пленника в палатку, Ниррити оглядел его и отпустил сержанта.

– Кто ты? – спросил он.

– Ганеша из Города. Тот самый, что помог тебе в твоей борьбе с Небом.

Ниррити, по-видимому, задумался.

– Ну, я помню своего друга прежних дней. Зачем ты пришел ко мне?

– Потому что для этого настало время. Ты наконец предпринял великий крестовый поход.

– Да.

– Я хотел бы частным образом посовещаться с тобой насчет этого.

– Говори.

– А как насчет этого парня?

– Говори при Яне Ольвигге все, что хочешь сказать мне. Говори, что у тебя на уме.

– Ольвигг?

– Да.

– Точно. Я пришел сказать тебе, что Боги Города слабы. Слишком слабы, я думаю, чтобы победить тебя.

– Я тоже так думаю.

– Но они не настолько слабы, чтобы не повредить тебе, и крепко, когда выступят. Если они соберут все свои силы в подходящий момент, неизвестно, куда качнутся весы.

– Я имел это в виду, когда начал борьбу.

– Лучше, если твоя победа будет стоить менее дорого. Ты знаешь, что я симпатизирую христианам.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я провел кое-какую партизанскую войну только для того, чтобы сказать тебе: Лананда твоя. Боги не станут защищать ее. Если ты пойдешь дальше, как сейчас – не закрепляя своих завоеваний – и пойдешь на Кейпур Брама и его не станет защищать. Но когда ты пойдешь на Кильбар, а силы твои истощаться в боях за первые три города и нашими рейдерами по пути тогда Брама ударит полной силой Неба, так что ты можешь пасть, не дойдя до стен Кильбара. Все силы Небесного Города наготове и ждут, когда ты подойдешь к воротам четвертого города по реке.

– Понятно. Это полезно знать. Значит, они боятся того, что я несу.

– Конечно. Ты понесешь это до Кильбара?

– Да. И возьму Кильбар. Я пошлю за своим самым мощным оружием, прежде чем атаковать этот город. Силы, которые я держу в запасе для самого Небесного Города, будут выпущены на моих врагов, когда они явятся защищать обреченный Кильбар.

– Они тоже принесут мощное оружие.

– В таком случае, когда мы встретимся, исход, в сущности, не будет зависеть ни от них, ни от меня.

– Есть способ подтолкнуть весы, Рэнфри.

– Да? Что ты еще придумал?

– Многие полубоги недовольны ситуацией в Городе. Они жаждут продолжать кампанию против Акселерационизма и против последователей Татагатхи. Они были разочарованы, что этого не последовало за Кинсетом. И Бог Индра вызван с западного континента, где он ведет войну с ведьмами.

Индра может оценить чувства полубогов, и его последователи охотно перейдут на другое поле битвы.

Ганеша поправил свой плащ.

– Говори дальше, – сказал Ниррити.

– Когда боги придут в Кильбар, – сказал Ганеша, – может случиться, что они не станут сражаться в защиту его.

– Понятно. А что ты выиграешь от всего этого, Ганеша?

– Удовлетворение.

– И больше ничего?

– Я хотел бы, чтобы ты запомнил день, в который я нанес тебе визит.

– Так и будет. Я не забуду, и ты получишь от меня вознаграждение…

Стража!

Полотнище палатки откинулось, и в палатку вошел тот, кто привел Ганешу.

– Проводи этого человека, куда он пожелает, и отпусти невредимым, приказал Ниррити.

– Ты веришь ему? – спросил Ольвигг, когда Ганеша ушел.

– Да, – сказал Ниррити, – но придется впоследствии отдать ему его сребреники.

Локапаласы совещались в комнате Сэма во Дворце Камы в Кейпуре.

Присутствовали также Тэк и Ратри.

– Тарака сказал мне, что Ниррити не хочет договариваться с нами, сказал Сэм.

– Хорошо, – сказал Яма. – Я все-таки опасался, что он согласится.

– А сегодня утром они напали на Лананду. Тарака уверен, что они возьмут город. Это будет чуть потруднее, чем с Махартхой, но он уверен в их победе. Я тоже.

– И я.

– И я.

– Затем он пойдет сюда, на Кейпур. А потом Кильбар, Хамсу, Гайятри.

Он знает, что где-то на этом пути боги выступят против него.

– Наверняка.

– Так что мы в середине, и перед нами несколько возможностей. С Ниррити мы не можем иметь дела. Как вы думаете, можем мы иметь его с Небом?

– Нет! – сказал Яме, стукнув кулаком по столу. – На чьей стороне ты, Сэм?

– На стороне Акселерации. Если бы дело можно было свести к переговорам, а не обязательно к кровопролитию, было бы лучше всего.

– Я скорее соглашусь иметь дело с Ниррити, чем с Небом!

– Так давайте проголосуем, как голосовали за установление контакта с Ниррити.

– И ты потребуешь единогласного решения?

– Таковы были мои условия при вступлении в Локапалас. Вы просили меня руководить вами, и я требую власти разрубать узы. Позволь мне объяснить мою аргументацию, прежде чем говорить о голосовании.

– Давай объясняй.

– Насколько я понимаю, Небо в последние годы заняло более либеральную позицию по отношению к Акселерации. Официально ничего не изменилось, но против Акселерации не делалось ни шагу – предположительно из-за разгрома, который они учинили в Кинсете. Я прав?

– По существу, да, – сказал Кубера.

– Они, похоже, решили, что слишком дорого производить подобные действия всякий раз, когда Наука поднимет свою опасную голову. В той битве с ними сражался народ, люди. Против Неба. А люди, в противовес богам, имеют семьи, связи, которые их ослабляют, и к тому же они связаны обязанностью хранить в чистоте кармическую запись, если хотят нового рождения. И все-таки они сражались. Поэтому Небо в последние годы проявляло несколько большую терпимость. Поскольку такая ситуация реально существует, богам нечего терять. В сущности, они могли бы показать свою благосклонность, дать Акселерации благословляющий жест милосердия. Я думаю, они захотят сделать уступку, чтобы Ниррити не…

– Я хочу видеть, как падет Небо, – сказал Яма.

– Понятно. И я тоже. Но подумай хорошенько. При том, что ты дал человечеству за последние полстолетия, может ли Небо держать его по-прежнему в кабале? Небо почувствовало это в тот день в Кинсете. Еще одно-два поколения – и их власть над смертными пропадет. В этой битве с Ниррити они очень повредят себе, даже если победят. Дай им еще несколько лет клонящейся к упадку славы. С каждым сезоном они будут становиться все более бессильными. Они достигли своего пика. Теперь они идут под уклон.

Яма закурил.

– Ты хочешь, чтобы кто-нибудь убил за тебя Браму? – спросил Сэм.

Яма молчал, возбужденно затягиваясь. Затем сказал:

– Может быть. Не знаю. Не хочу думать об этом. Но наверное это все-таки так.

– Ты хотел бы получить мою гарантию, что Брама умрет?

– Нет! Если ты попробуешь это сделать, я тебя убью!

– Ты сам не знаешь, хочешь ли ты видеть Браму живым или мертвым.

Видимо, твоя любовь и ненависть равны. Ты состарился еще до молодости, Яма, и она была единственным существом, о котором ты когда-нибудь заботился. Я прав?

– Да.

– Значит, я не могу отвечать за тебя, за твои личные проблемы, но ты сам должен отделить их от проблемы насущной.

– Ладно, Сиддхарта. Я голосую за то, чтобы остановить Ниррити здесь, в Кейпуре, если Небо поддержит нас.

– У кого-нибудь есть возражения?

Все молчали.

– Тогда отправимся в Храм и потребуем связи.

Яма отбросил сигарету.

– Я не буду говорить с Брамой.

– Разговор поведу я, – сказал Сэм.

Или, пятая нота арфы, зазвенела в Саду Пурпурного Лотоса.

Когда Брама включил экран в своем Павильоне, он увидел мужчину в сине-зеленом тюрбане Уратхи.

– Где жрец? – спросил Брама.

– Лежит в стороне, связанный. Я могу его притащить, если ты желаешь услышать одну-две молитвы…

– Кто ты такой, что носишь тюрбан Первого и входишь в Храм с оружием?

– У меня странное ощущение, что все это однажды происходило со мной, ответил человек.

– Отвечай на мои вопросы!

– Хочешь ли ты, Леди, чтобы Ниррити остановили? Или отдашь ему все города по реке?

– Ты испытываешь терпение Неба, смертный. Ты не выйдешь из Храма живым.

– Твои угрозы смерти ничего не значат для главы Локапаласов, Кали.

– Локапаласа больше нет, и у них не было главы.

– Ты смотришь на него, Дурга.

– Яма? Это ты?

– Нет, но он здесь, со мной, а также Кришна и Кубера.

– Агни умер. Каждый новый Агни умирал после…

– Кинсета. Я знаю, Канди. Я не был членом первоначальной группы. Рилд не убил меня. Призрачная кошка, оставшаяся безымянной, хорошо поработала, но все-таки не достаточно хорошо. А теперь я вернулся обратно по Мосту Богов. Локапалас выбрал меня своим лидером. Мы будем защищать Кейпур и бить Ниррити, если Небо поможет нам.

– Сэм! Не может быть, чтобы это был ты!

– Тогда называй меня Калкиным или Сиддхартой, Связующим, Буддой, Майтрейей, но все это – Сэм. Я пришел поклониться Трем и заключить сделку.

– Назови ее.

– Люди могут ужиться с Небом, но Ниррити – дело другое. Яма и Кубера доставили в город оружие. Мы можем укрепить город и создать хорошую защиту. Если Небо добавит свою мощь, Ниррити встретит в Кейпуре свое падение. Мы это сделаем, если Небо санкционирует Акселерацию, религиозную свободу и конец правления Богов Кармы.

– Не много ли, Сэм…

– Первые два условия требуют согласие на то, чтобы кое-что существовало и имело право на развитие; третье же произойдет независимо от того, нравится это тебе или нет, так что я даю тебе возможность проявить милосердие.

– Мне надо подумать…

– Даю тебе минуту. Я подожду. Если ты скажешь – нет, мы удаляемся и позволяем Рэнфри взять город и разорить этот Храм. После того, как он возьмет еще несколько городов, мы встретимся с ним. Здесь нас, конечно не будет. Мы подождем, пока все кончится. Если ты к тому времени все еще будешь при исполнении обязанностей, у тебя уже не будет никакой возможности решать насчет условий, которые я только что тебе поставил.

Если тебя не будет, мы, я думаю, сумеем взяться за Черного, помириться с ним и с теми, что останется от его зомби. В любом случае мы получаем, что хотим. Последний способ для тебя даже легче.

– Ладно, договорились! Я немедленно соберу армию. Мы поедем вместе в эту последнюю битву, Калкин. Ниррити умрет в Кейпуре! Оставь кого-нибудь в помещении коммуникатора, чтобы мы могли быть в контакте.

– Я сделаю эту комнату своей штаб-квартирой.

– Теперь развяжи жреца и давай его сюда. Он получит несколько божественных приказов, а вскоре и божественное посещение.

– Хорошо, Брама.

– Сэм, подожди! После сражения, если мы останемся живы, я хотел бы поговорить с тобой… насчет общего культа.

– Ты хочешь стать буддистом?

– Нет, снова женщиной…

– Для всего есть место и время; для этого сейчас нет ни того, ни другого.

– Когда настанет время, я буду здесь.

– Я сейчас дам тебе твоего жреца. Не выключай коммуникатор.

После падения Лананды Ниррити служил молебен в развалинах этого города, моля о победе над другими городами. Его темные сержанты медленно ударили в барабаны, и зомби упали на колени. Ниррити молился до тех пор, пока пот не покрыл его лицо как бы блестящей стеклянной маской и не проник внутрь его протезной брони, которая умножала его силу. Только тогда он поднял лицо к небесам, посмотрел на Мост Богов и сказал:

– Аминь!

Когда Ниррити шел к Кейпуру, боги ждали.

Войска из Кильбара ждали, как и войска Кейпура.

Ждали полубоги, герои и благородные.

Ждали брамины высокого разряда, ждали многочисленные приверженцы Махасаматмана. Эти последние носили название Божественной Эстетики.

Ниррити посмотрел на заминированное поле, ведущее к городским стенам, и увидел у ворот четырех конных всадников – Локапаласов; рядом с ними полоскалось на ветру знамя Неба.

Он опустил подзорную трубу и повернулся к Ольвиггу.

– Ты был прав. Интересно, Ганеша там, внутри?

– Скоро узнаем.

Ниррити продолжал движение вперед.

В этот день поле удерживал Бог Света. Клевреты Ниррити так и не вошли в Кейпур. Ганеша пал от меча Ольвигга, когда пытался нанести удар в спину Браме, дравшемуся с Ниррити на холме. Затем Ольвигг упал, зажав живот, и пополз к скале.

Брама и Черный переглянулись, когда голова Ганеши покатилась вниз.

– Это он говорил мне о Кильбаре, – сказал Ниррити.

– Ему нужен был Кильбар, – сказал Брама, – и он хотел приобрести Кильбар. Теперь я знаю, почему.

Они бросились друг на друга, и броня Ниррити сражалась за него с силой многих.

Яма пришпорил коня на подъеме и неожиданно был засыпан песком и пылью. Он поднес к глазам край плаща и услышал над собой смех.

– Где теперь твой смертельный взгляд, Яма-Дхарма?

– Ракша! – зарычал Яма.

– Да. Это я, Тарака.

И Яма внезапно был окачен галлонами воды; лошадь его встала на дыбы и опрокинулась на спину.

Яма стоял на ногах с мечом в руке, когда крутящееся пламя приняло человеческую форму.

– Я смыл с тебя этот проклятый репеллент, бог смерти. Теперь я уничтожу тебя своими руками!

Яма сделал выпад. Он разрубил своего серого противника от плеча до бедра, но на Тараке не оказалось ни крови, ни следа удара.

– Меня не убьешь, как убил бы человека, о Смерть! Но гляди, что я сделаю с тобой!

Тарака прыгнул на Яму, прижал его руки к бокам и швырнул его на землю. Поднялся фонтан искр.

Брама наступил коленом на спину Ниррити и оттянул его голову назад, от энергии черной брони. Как раз в это время Бог Индра спрыгнул со своего слизарда и занес свой меч Громовую Стрелу над Брамой. Он услышал, как хрустнула шея Ниррити.

– Тебя защищает твой плащ! – закричал Тарака, борясь с Ямой на земле, и взглянул в глаза Смерти…

Яма сбросил с себя обессиленного Тараку, отшвырнул его прочь и бросился к Браме, даже не подобрав свой меч. Когда он поднялся на холм, Брама парировал удары Громовой Стрелы; кровь струилась из обрубка его левой руки и из ран на голове и груди. Ниррити стальным захватом сжимал его лодыжку.

Яма закричал и выхватил кинжал. Индра отступил, чтобы его не достал меч Брамы, и повернулся к Яме.

– Кинжал против Громовой Стрелы, Красный? – спросил он.

– Ага, – сказал Яма и взмахнул правой рукой, перекинув кинжал в левую руку для истинного удара.

Острие вошло в предплечье Индры. Индра выронил Громовую Стрелу и ударил Яму в челюсть. Яма упал, но при падении подсек ноги Индры и увлек его за собой.

Теперь Аспект Ямы полностью владел им, и под его взглядом Индра стал как бы засыхать. Как раз в момент смерти Индры Тарака прыгнул на спину Яме. Яма пытался освободиться, но на его плечи словно навалилась гора.

Брама, лежавший рядом с Ниррити, сорвал с себя броню, смоченную демонским репеллентом, и швырнул ее через разделявшее их пространство; броня упала рядом с Ямой.

Тарака отскочил. Яма повернулся и взглянул на него. Тогда Громовая Стрела прыгнула с того места, где упала, и полетела в грудь Ямы.

Яма схватил обеими руками лезвие, когда острие было в нескольких дюймах от его тела. Оно продвигалось вперед, и кровь из ладоней Ямы капала на землю.

Брама обратил смертельный взгляд на Властелина Адского Колодца, и этот взгляд вытягивал из Тараки саму силу жизни.

Острие коснулось груди Ямы. Яма рванулся в сторону, и лезвие прошло от грудной кости к плечу.

Глаза Ямы стали как два копья. Ракша потерял свою человеческую форму и обратился в дым. Голова Брамы упала на грудь.

Тарака завизжал, когда Сиддхарта подскакал к нему на белой лошади, а в воздухе слышался треск и запах озона.

– Нет, Связующий! Удержи свою силу! Моя смерть принадлежит Яме…

– О, глупый демон! – сказал Сэм. – Не надо было…

Но Тарака больше не существовал.

Яма упал на колени рядом с Брамой и стал затягивать жгут на остатке левой руки Брамы.

– Кали! – говорил он. – Не умирай! Поговори со мной, Кали!

Брама задыхался. Глаза его открылись, но тут же закрылись снова.

– Слишком поздно, – пробормотал Ниррити, повернул голову и взглянул на Яму. – Или, вернее сказать, как раз вовремя. Ведь ты Азраил? Ангел Смерти?

Яма хлестнул его, и кровь на его руке размазалась по лицу Ниррити.

– «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное, – сказал Ниррити. – Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю…»

Яма снова хлестнул его.

– «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо и они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят…»

– «И блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими», сказал Яма. – Входишь ты в этот кадр, Черный? Чей ты сын по той работе, что ты сделал?

Ниррити улыбнулся.

– «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное».

– Ты сумасшедший, – сказал Яма, – и только поэтому я не возьму твою жизнь. Отдай ее сам, когда будешь готов, а это произойдет скоро.

Он поднял Браму на руки и пошел обратно к городу.

– «Блаженны вы, когда будут поносить вас и всячески не праведно злословить за Меня…»

– Воды? – спросил Сэм, откупоривая фляжку и поднимая голову Ниррити.

Ниррити взглянул на него, облизнул губы и слегка кивнул. Тонкая струйка воды медленно полилась ему в рот.

– Кто ты? – спросил Ниррити.

– Сэм.

– Ты? Ты снова возродился?

– Это не в счет, – сказал Сэм. – Мне это не составило труда.

Слезы брызнули из глаз Черного.

– Однако это означает, что ты победил. – Он задохнулся. – Я не понимаю, почему Он допустил это…

– Это только один мир, Рэнфри. Кто знает, что делается на других? И я желал выиграть, в сущности, не сражение. Ты это знаешь. Мне жаль тебя и жаль все. Я согласен со всем, что ты говорил Яме, и с этим так же согласны последователи того, кого они называли Буддой. Я уж не помню теперь, я ли был Буддой, или им был другой. Но теперь я отошел от этого. Я снова буду человеком и позволю людям хранить того Будду, который живет в их сердцах.

Каков бы ни был источник, послание было чистым, поверь мне. Только по этой причине оно пустило корни и стало расти.

Рэнфри проглотил еще немного воды.

– «Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые», – сказал он. – Воля более сильная, чем моя, определила мне умереть на руках Будды, избравшего этот Путь для этого мира… Дай мне свое благословение, о Гаутама. Я умираю…

Сэм наклонил голову.

– «Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя. Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после…»

Затем Сэм накрыл Черного его белым плащом, потому что Ниррити умер.

Ян Ольвигг был принесен на носилках в город. Сэм послал за Куберой и Нарадой, чтобы они встретили его в Зале Кармы, потому что Ольвигг явно не мог остаться живым в его теперешнем теле.

Когда они вошли в Зал, Кубера споткнулся о мертвое тело человека, лежавшее в проходе.

– Кто это? – спросил он.

– Мастер.

Еще трое носителей желтого колеса лежали в коридоре, ведущем в их передаточные комнаты. Все трое были вооружены.

Возле аппаратуры они нашли еще одного. Удар меча поразил его точно в центр желтого круга, и человек казался хорошо использованной мишенью. Рот его был открыт для крика, который он так и не издал.

– Не могли ли это сделать горожане? – спросил Нарада. – В последние годы Мастера Кармы стали очень непопулярны.

– Нет, – сказал Кубера, когда приподнял запятнанную простыню, покрывавшую тело на операционном столе, заглянул под нее и снова опустил.

– Нет, не горожане.

– А кто же?

Кубера бросил взгляд на стол.

– Там Брама, – сказал он.

– Ох!

– Видимо, кто-то сказал Яме, что он не может пользоваться оборудованием, чтобы делать пересадку.

– Тогда где же Яма?

– Не имею представления. Но нам лучше побыстрее заняться делом, если мы хотим помочь Ольвиггу.

– Да, давай!

Высокий молодой человек вошел во Дворец Камы и спросил Лорда Куберу.

Он нес на плече длинное сверкающее копье и, пока ждал, без устали ходил взад и вперед.

Кубера вошел, глянул на копье, на юношу и сказал только одно слово.

– Да, это Тэк, – подтвердил копьеносец. – Новое копье, новый Тэк.

Теперь уже нет надобности оставаться обезьяной, вот я и не остался.

Близится время отъезда, и я зашел проститься с тобой и Ратри…

– Куда ты едешь, Тэк?

– Хочу посмотреть остальной мир, Кубера, прежде чем ваши механизмы отнимут у него всю магию.

– Этот день близок, Тэк. Не могу ли я уговорить тебя остаться здесь подольше?

– Нет, Кубера, спасибо, но капитан Ольвигг торопится идти. Мы идем вместе.

– Куда же вы хотите идти?

– На запад, на восток… кто знает? В какую-нибудь из четырех сторон… Скажи, Кубера, кто сейчас владеет громовой колесницей?

– Первоначально она принадлежала Шиве. Но Шивы больше нет. Долгое время ею пользовался Брама…

– Но Брамы больше нет. В первый раз Небо без Брамы – правит Вишну, охранитель. Так что…

– Колесницу построил Яма. Если она принадлежит кому-нибудь, то, конечно, ему…

– И он не пользуется ей, – закончил Тэк. – Вот я и думаю, не могли бы мы с Ольвиггом позаимствовать ее для нашего путешествия?

– Что ты имеешь в виду, говоря, что Яма не пользуется ею? За эти три дня, прошедшие после битвы, его никто не видел…

– Привет, Ратри, – сказал Тэк, и в комнату вошла богиня Ночи. «Храни нас от волка и волчицы, оберегай нас от вора, о Ночь, и будь добра к нам на нашем пути».

Он поклонился, и она коснулась его головы. Затем он посмотрел ей в лицо, и на один великолепный миг богиня заняла все пространство, глубины и высоты. Ее сияние разгоняло тьму…

– Теперь я должен идти, – сказал Тэк. – Спасибо, спасибо тебе за твое благословение.

Он быстро повернулся и пошел из комнаты.

– Подожди! – сказал Кубера. – Ты говорил о Яме. Где он?

– Видел его в гостинице Трехголовой Огненной Курицы, – сказал Тэк через плечо. – Если ты хочешь искать его, то он там. Но лучше бы подождать, пока он сам придет к тебе.

И Тэк ушел.

Когда Сэм подошел к Дворцу Камы, он увидел Тэка, быстро сбегавшего по лестнице.

– Тэк, доброе утро! – сказал Сэм, но Тэк ответил только когда почти налетел на него и резко остановился, заслоняя рукой глаза от солнца.

– Сэр! Доброе утро!

– Куда спешишь, Тэк? Свежий даже без завтрака от пользования новым телом?

Тэк засмеялся.

– Ну да, Лорд Сиддхарта. У меня свидание с приключением.

– Да, я слышал. Я разговаривал прошлой ночью с Ольвиггом. Желаю вам всех благ в вашем путешествии.

– Я хотел бы сказать тебе, – сказал Тэк. – Я знал, что ты победишь. Я знал, что ты найдешь ответ.

– Это был не общий ответ, а только частный. Этого мало. Это и самом деле была маленькая битва. Ее могли выиграть и без меня.

– Я имею в виду все вообще, – сказал Тэк. – Ты фигурировал во всем, что привело к этому. Ты должен был быть здесь.

– Полагаю, что должен был. Да, наверное, должен был быть… Всегда все случается так, что меня тянет к дереву, в которое вскоре ударит молния.

– Предназначение, сэр.

– Боюсь, что скорее случайная общественная совесть и некоторое право на совершение ошибок.

– Что хочешь теперь делать, Лорд?

– Не знаю, Тэк. Еще не решил.

– Поедем с нами? Вокруг мира? С приключениями? – Спасибо, нет. Я устал. Может, я попрошусь на твою прежнюю работу и стану Сэмом из Архивов.

Тэк снова засмеялся.

– Сомневаюсь. Я еще увижусь с тобой, Лорд. А пока до свиданья. – До свиданья. Да, еще кое-что… – Что? – Нет, ничего. На одну минуту ты напомнил мне кого-то, кого я когда-то знал. Это неважно. Удачи тебе!

Он хлопнул Тэка по плечу и прошел мимо.

Тэк заторопился дальше.

Содержатель гостиницы сказал Кубере, что у них есть гость, подходящий по описанию; он на втором этаже, в задней комнате, но, кажется, не хочет, чтобы его беспокоили.

Кубера поднялся на второй этаж.

На его стук никто не ответил, и он дернул дверь. Она была закрыта на засов изнутри. Кубера налег на дверь.

Наконец он услышал голос Ямы:

– Кто там?

– Кубера.

– Уходи, Кубера.

– Нет. Открой. Я буду ждать, пока ты не откроешь.

– Минутку.

Через некоторое время засов отодвинулся и дверь слегка приоткрылась.

– Выпивкой от тебя не пахнет, так что, я бы сказал, у тебя девка.

– Нет, – ответил Яма, не глядя на Куберу. – Что тебе надо?

– Найти нелады. Помочь тебе, если смогу.

– Не сможешь, Кубера.

– Откуда ты знаешь? Я ведь тоже мастер – правда в другом роде.

Яма подумал, затем открыл дверь шире и отступил.

– Входи.

На полу сидела девушка, едва вышедшая из детского возраста. Перед ней лежала куча различных предметов. Она прижала к себе коричневую с белым куклу и смотрела на Куберу широко раскрытыми испуганными глазами, но он сделал жест, и она улыбнулась.

– Кубера, – сказал Яма.

– Ку-бра, – сказала девочка.

– Это моя дочь, – сказал Яма. – Ее зовут Мурга.

– Я не знал, что у тебя есть дочь.

– Она умственно отсталая. Какое-то повреждение мозга.

– Врожденное, или эффект пересадки?

– Эффект пересадки.

– Понятно.

– Это моя дочь, – повторил Яма. – Мурга.

– Да, – сказал Кубера.

Яма опустился на колени рядом с девочкой и взял кубик.

– Кубик, – сказал он.

– Кубик, – повторила она.

Он взял ложку.

– Ложка.

– Ложка.

Он взял мячик и держал его перед ней.

– Мячик.

– Мячик, – сказала девочка.

Он снова взял кубик и показал ей.

– Мячик, – сказала она.

Яма бросил кубик.

– Помоги мне, Кубера.

– Охотно, Яма. Если есть какой-нибудь способ, мы найдем его.

Он сел рядом с девочкой и поднял руки.

Ложка пошла к ложкам, мячик к мячикам, кубик – к кубикам, и девочка засмеялась. Казалось, даже кукла изучала предметы.

– Локапаласы никогда не пропадут, – сказал Кубера, а девочка подняла кубик, долго смотрела на него и затем назвала.

Стало известно, что после событий в Кейпуре Лорд Варуна вернулся в Небесный Город. Примерно в то же время система продвижения в рангах Неба стала нарушаться. Боги Кармы были заменены Хранителями Передачи, и их функции были отделены от Храмов. Был снова изобретен велосипед. Было воздвигнуто семь буддийских гробниц. Дворец Ниррити сделался галереей искусства и Павильоном Камы. Фестиваль в Алондиле открывается каждый год и его танцорам нет равных. Пурпурная роща все еще существует, и верующие ухаживают за ней.

Кубера остался в Кейпуре с Ратри. Тэк уехал с Ольвиггом в громовой колеснице в неизвестном направлении. В Небе правит Вишну.

Те, кто молится семерым Риши, благодарят их за велосипед и за своевременное воплощение Будды, которого они называют Майтрейя – Бог Света, то ли потому, что он управлял молниями, то ли потому, что он воздерживался от этого. Другие продолжают называть его Махасаматманом и говорят, что он был богом. Сам он по-прежнему предпочитает отбрасывать Маха-и атман и продолжает называть себя Сэмом. Он никогда не уверял, что он бог, однако же никогда не говорил, что он не бог. Обстоятельства были таковы, что ни то, ни другое не могло быть полезным. И он не остался со своим народом на достаточно долгое время, чтобы оправдать многие теологические сцены. О его последних днях ходит несколько противоречивых рассказов.

Общим для всех этих легенд является одно: однажды в сумерки, когда он ехал на лошади по берегу реки, к нему явилась громадная красная птица, хвост которой был втрое длиннее ее тела.

В ту же ночь, перед рассветом он уехал из Кейпура, и никто его больше не видел.

Некоторые говорят, что появление птицы случайно совпало с его отъездом, и что эти два события никак не связаны. Он уехал искать анонимный покой шафрановой мантии, потому что выполнил задачу, ради которой вернулся, и, говорят, уже устал от шума и славы своей победы.

Может быть, птица напомнила ему о том, как быстро проходит такой блеск. А может, и нет, если он уже и так настроился уехать.

Другие говорят, что он вовсе не надевал снова шафрановую мантию, а птица была посланцем Потусторонних Сил, вызывавших его обратно в мир и покой Нирваны, чтобы он познал Вечный Великий Покой, вечное блаженство, и слушал песни звезд на берегах великого океана. Думают, что он перешел Мост Богов. И говорят, что он не вернулся.

Кое-кто говорит, что он принял новую личность и все еще ходит среди людей, чтобы охранять их и направлять во времена раздоров, предупреждать эксплуатацию низших классов власть имущими.

А еще говорят, что птица была посланцем, но не другого мира, а этого, и что послание было не ему, а держателю Громовой Стрелы, Лорду Индре, который посмотрел в глаза Смерти. Такую красную птицу никто никогда раньше не видел, хотя теперь стало известно, что они существуют на восточном континенте, где Индра воевал с ведьмами. Если птица имела какое-то подобие разума в своей огненной голове, она могла нести сообщение о какой-то большой нужде этой отдаленной страны. Следует помнить, что Леди Парвати, которая была то ли женой, то ли матерью, то ли сестрой, то ли дочерью, то ли всеми ими Сэму, улетела с Неба во времена призрачных кошек, чтобы жить с ведьмами, своими родственницами. Если птица несла такое сообщение, рассказывающие эту легенду ничуть не сомневаются, что Сэм немедленно отправился на восточный континент спасать Парвати от какой-то опасности.

Таковы четыре версии о Сэме и о Красной Птице, Которая Вызвала Его Отъезд, высказанные моралистами, мистиками, социальными реформаторами и романтиками. Каждый может, осмелюсь сказать, выбрать версию по своему вкусу. Однако, пусть не забывает, что таких птиц на западном континенте нет, а на восточном они, похоже, в изобилии.

Приблизительно через полгода Яма-Дхарма уехал из Кейпура. Об отъезде бога смерти многие люди имели достаточную информацию, но ничего специфического не известно. Он оставил свою дочь Мургу на попечении Ратри и Куберы, и она выросла в поразительно красивую женщину. Возможно он поехал на восток, а может, и за море, потому что в других местах есть легенда о том, как Красный выступил против власти Семи Лордов Комлата в стране ведьм. Но об этом никто точно не знает, как и о реальном конце Бога Света.

Но поглядите вокруг…

Смерть и Свет всюду, всегда, они начинают, кончают, борются, ждут в Сновидении Безымянности, которое есть мир, слова, горящие внутри Самсары, могущие творить вещи красоты.

В то время как носители шафрановых мантий все еще размышляют о Пути Света, девушка по имени Мурга ежедневно посещает Храм, чтобы положить перед своим тайным светом в его гробнице единственное принимаемое им поклонение – цветы.