"Наёмники" - читать интересную книгу автора (Болдуин Билл)

Глава 3. Филиал

Брим отдал ответный салют и тут же бросился к здоровяку пожать руку.

— Иногда мне уже начинало казаться, что я никогда не увижу вас, шеф! — признался он, морщась от медвежьей хватки старого друга. — Где это вы пропадали?

— Долгая история, кэп, — застенчиво улыбнулся Барбюс.

— Еще бы, лет на десять, — заметил Брим, пытаясь совладать с разом нахлынувшими воспоминаниями. Тогда его только-только перевели старшим помощником на К.И.Ф. «Громовой», а Барбюс поступал в Академию на рулевого. Негрол Трианский подался в бега, и над истерзанной пятилетней войной Империей забрезжил луч надежды. — Кажется, несколько жизней прошло с того дня, как вы подбросили меня к космодрому Аталанты, — задумчиво продолжал он. — Вы ведь не забыли, как мы в первый раз встретились с «Невидимкой»?

— Разве ж такое забудешь, сэр? — ухмыльнулся Барбюс. — Да и то по чистой случайности. Вы, я, да полковник Урсис, и дело было на борту транспорта «Судьбоносный». Его тогда еще бросил экипаж у газового гиганта… как там его…

— Угу. — Брим на мгновение прикусил губу, вспоминая. — Да… Ну да, точно! Мю Зебулона! Вот как он назывался!

Барбюс щелкнул пальцами.

— Вот-вот, сэр! Мю Зебулона. И вы таки вытащили нас оттуда, быстро вытащили! — Он помолчал, словно вглядываясь в прошлое. — Славное было время тогда, полное надежд. — Он передернул плечами. — А вот потом…

— Что у вас вышло там в Академии? — вполголоса спросил Брим..

— Ну, я даже поучился там чуток, — вздохнул Барбюс. — И даже не так уж плохо, с позволения сказать. Но меня комиссовали с первым же сокращением… вскоре после Гаракского договора. — Он прикусил губу. — Я так понял, вы ушли на гражданку тогда же — они тогда сокращали всех подряд.

— Правильно поняли, — кивнул Брим. — Похоже, тогда чуть не весь Флот остался без дела — и все искали себе хоть какую-нибудь работу. — Он невесело улыбнулся. — Я тогда их перепробовал с сотню, и каждая следующая чуть хуже предыдущей.

— Ну, моя-то жизнь тоже покатилась было по той же дорожке, — кивнул Барбюс, — да мне повезло. Босс.;, то бишь коммодор Колхаун взял меня на один из своих кораблей. А уж с тех пор мне грех жаловаться — жизнь пошла неплохая, да и интересная.

Брим достаточно слышал о Колхауне, чтобы воздержаться от расспросов касательно характера этой работы.

— С позволения сказать, кэп, вы сильно огорчили уйму людей, когда исчезли, — продолжал Барбюс. — Так что все мы вздохнули с облегчением, когда вы вынырнули на Аталанте.

Карескриец почувствовал, что щеки его Пылают от стыда. Разбив при аварийной посадке и без того дышавший на ладан ЕД-4 — пусть и не по своей вине, — он оказался в столь стесненных обстоятельствах, что ему пришлось буквально бежать с Авалона. Нанявшись простым матросом на рейсовый лайнер, он улизнул с борта в космопорту Аталанты, где его по чистой случайности и нашли друзья.

— Я многому научился в то время, — невольно признался он.

— Я тоже кой-чему научился, пока не ушел с Флота, сэр, — улыбнулся Барбюс. — Но главное узнал за время, что провел в Академии.

— И что же? — поинтересовался Брим. Верзила-, старшина всегда отличался исключительно здравым взглядом на вещи.

Барбюс нахмурился.

— Ну, кэп, это трудно сказать словами. Вроде у меня неплохо все пошло в Академии — под конец семестра я был вторым в своей группе. Но даже тогда я все спрашивал себя, правда ли это мое? Ну и всякий раз выходило, что нет.

— Второй в группе — и не на своем месте? — удивился Брим. — Разве такое возможно?

— Ну, по чести сказать, кэп, там много было парней, куда более моего достойных стать офицерами, да и они порой жалели, что не остались в рядовых. Просто уж я уродился матросом, вот и все тут.

Брим не без уважения посмотрел ему прямо в глаза. Немногие способны относиться к себе так критически.

— Когда мы познакомились, — сказал он наконец, — на Флоте не было матроса достойнее.

— Спасибо, кэп. Я всегда старался как мог.

— Гм… когда вы, ветераны, покончите с воспоминаниями, я, с вашего позволения, все же начну инструктаж, — нетерпеливо покашлял Драммонд.

— Есть, сэр… Так я прикрою выход, коммодор, — опомнился Барбюс.

Брим занял место за столом напротив Колхауна.

— Наконец-то я заполучил вас обоих снова на один корабль, — довольно ухмыльнулся старший карескриец. — Сдается мне, трудно придумать чего страшнее для ихней Лиги.

Свет в комнате померк, и стоявший за пультом управления Драммонд улыбнулся зрителям.

— Итак, джентльмены, — хорошо поставленным голосом начал он, — позвольте представить вам прототип нового легкого крейсера «Горн-Хофф П.1065». — Над столом возникло трехмерное изображение предрассветной скалистой пустыни — а может, дело было после заката, трудно сказать. После нескольких мгновений тишины, нарушаемой лишь завыванием ветра в камнях, послышался далекий рокот гравигенераторов. Где-то в узкой полосе светлого неба над горизонтом наметанный глаз Брима уловил едва заметное движение — звездолет шел на посадку. По мере приближения машины Брим разглядел, что облачники придали своему новому кораблю угловатую форму двойного шеврона: меньший V-образный корпус располагался внутри второго, заметно большего.

— Мне жаль говорить это, но нам так и не удалось точно узнать, где именно медведям удалось произвести эту съемку, — послышался сквозь нарастающий рев генераторов голос Драммонда. — Однако, если я не ошибаюсь, это где-то в районе их дальних испытательных полигонов в секторе Гелхейм. Так или иначе, это не единственная информация из тех, которыми мы не располагаем.

Прежде чем угловатый «Горн-Хофф» прошел «над головой» у зрителей, он слегка сменил курс над прозрачной вышкой, вдруг выросшей из земли. Пока корабль летел прямо, на окончаниях большего шеврона горели желтые огни, а сверху, посередине, — красный. Однако стоило ему заложить вираж над башней, как на брюхе его загорелся еще один красный огонь, но мигающий.

— Приглядитесь к полосам на брюхе — их видно при вспышке, — заметил Драммонд. — Две полосы спереди, и еще несколько асимметричных ближе к корме. Нам пока не известно точно, что они означают, но мы полагаем, что это, возможно, часть новой системы вооружения. Кстати, Вилф, эта штука у перелома задней кромки: что она вам напоминает?

Брим всмотрелся, сощурившись, в застывшее изображение.

— Трудно сказать точно с такого расстояния, — сказал он наконец, — но, судя по форме, это скорее всего какая-то разновидность наружного рулевого сопла — особенно если считать, что дюзы ходовых движков находятся по оси меньшего шеврона.

— Слово в слово то, что говорили наши инженеры, — восхитился Драммонд, пуская запись дальше. — Кстати, наблюдатель на месте тоже пришел к такому выводу. Что же касается записи, по его расчетам высота полета корабля составляла около восьми тысяч иралов, а скорость — порядка четырехсот пятидесяти — пятисот кленетов в метацикл. Скажем прямо, не рекордные показатели, но обратите внимание на отсутствие ударной волны. Это означает, что конструкторы Горн-Хоффа начали наконец уделять внимание поведению корабля при атмосферном полете.

Пустынный пейзаж резко сменился панорамой глубокого космоса.

— А теперь, — объявил Драммонд заметно тише, — мы покажем вам, как выглядит этот корабль в родной стихии. Эти кадры снимали мы сами, с одного из наших последних невидимок, К.И.Ф. «Достижение», первого из построенных нами кораблей, способного беспрепятственно пропускать все известные излучения, включая N-лучи. — Он усмехнулся. — Мой вам совет, джентльмены: не связывайте с этим кораблем особенных надежд. Даже притом что он не обнаруживается ни одним из известных нам средств, корабль ненамного лучше любого другого невидимки, нашего или вражеского. За повышенную проводимость корпуса приходится платить чудовищным расходом энергии. Поэтому значительную часть этой съемки он просто пытался не попасться кому-нибудь под ноги.

Брим завороженно смотрел, как угловатый «Горн-Хофф» снова появляется в поле зрения — на этот раз в левом углу дисплея, с нарастающей скоростью двигаясь через звездный небосклон.

— Судя по всему, мы засняли одно из первых испытаний корабля в открытом космосе, — пояснил Драммонд. — Экипаж, похоже, готовится к тестам какой-то из бортовых систем. Обратите внимание, «наружное рулевое сопло», как назвал его Брим, частично повернуто вниз, а в зоне, где, по нашим предположениям, размещаются ходовые камеры, на внешней поверхности корпуса смонтированы четыре осевых теплообменника.

Откуда-то из-за края дисплея вынырнули два скоростных катера «Гантейзер-380»; двигались они значительно быстрее, чем «Горн-Хофф», идя с ним параллельным курсом.

— Эти двое обеспечивают охранение, — пояснил Драммонд.

Тем временем новый крейсер набирал скорость, а выступающие из корпуса аэродинамические рули, складываясь, убирались в ниши, оставив только рулевое сопло. Корабли сопровождения пристроились к нему с флангов.

«Горн-Хофф» продолжал разгоняться и очень скоро обогнал значительно менее быстроходный Имперский разведывательный корабль. Так продолжалось еще несколько циклов. Зеленый выхлоп из его дюз странно мерцал и был шире, но не таким ярким, как у «Гантейзеров». Крейсер прошел еще несколько кленетов и, чуть кренясь, начал плавный поворот направо — первый заметный маневр с начала наблюдения. Имперскому невидимке пришлось резко менять курс, чтобы избежать столкновения.

Все это время один из «Гантейзеров» держался примерно в двухстах пятидесяти иралах справа от крейсера, лишь иногда подходя к нему на дистанцию в половину размаха большего шеврона. Второй катер на протяжении испытаний маневрировал гораздо свободнее — судя по всему, с него велась голографическая съемка, и он выбирал наиболее выгодные ракурсы.

Несколько следующих циклов облачники проводили стандартную процедуру проверки курсовой устойчивости и управляемости крейсера. На глазах у Брима корабль проделал несколько энергичных качков с борта на борт, две-три бочки, глубокий вираж и, наконец, боевой разворот, после чего ушел от явно плохо управляемого невидимки.

— Ряд наших экспертов оценили его довольно высоко, — заметил Драммонд. — Говоря их словами, он «послушен». Особенно маневренность — превосходна для такого крупного корабля. Они также очень высоко отозвались об его разгонных свойствах.

Брим молча кивнул. Даже при самых сложных маневрах корабль почти не сбивался с курса. Из него получится отличная орудийная платформа.

Облачники прокрутили еще несколько бочек, а потом выправили курс, идя со сравнительно большим углом атаки, прошли перед невидимкой перпендикулярным курсом и свернули к маленькой эскадре вспомогательных судов, возникшей в поле зрения откуда-то со стороны центра Галактики. На взгляд Брима, крейсер держал курс безукоризненно — судя по всему, он был очень легок в управлении.

— Вы что-то говорили насчет разлагателей, — подал голос Колхаун. — Я тут все глаза проглядел, да так и не нашел ничего, похожего на оружие. Так чего вы все-таки знаете насчет ихнего вооружения?

— Очень мало, — признался Драммонд. — Детальный анализ этих съемок позволил выявить на корпусе опорные кольца под семь башен, возможно, двухорудийных, как на «Звездном огне». Однако это вся информация, которой мы располагаем на сегодняшний день. — Он кивнул, словно решаясь. — Лично я считаю, что они установят новые 375-миллиирало-вые разлагатели, лицензию на производство которых они приобрели у «Теобольд Интерспейс» с Ликсора.

— Старый знакомый, Ликсор, — буркнул Колхаун. — А мы еще удивляемся, чегой-то они все время нейтральны… Вот уж они, поди, разбогатели, торгуя с обоими сторонами. Ведь если подумать, кто-то из двух наверняка выйдет победителем.

— Что бы там ни говорили об этих жадных до прибыли жукидах, — усмехнулся Драммонд, — разлагатели они делают чертовски неплохие.

Брим кивнул.

— Судя по тому, что я читал, у этих новых «Теобольдов» сверхплотный фокус. Это первые серийные образцы, основанные на совершенно новых технологиях. А уж если их целых четырнадцать… страшно представить, какая энергия обрушится на цель.

— Совершенно верно, Брим, — согласился Драммонд. — Они обладают сверхплотным фокусом, и энергия залпа просто чудовищная. И именно это позволяет нам считать, что мы нащупали-таки их слабое место.

— Слабое место? — удивился Брим.

— Во-во, — согласился с ним Колхаун. — Покуда все идет к тому, что они сконстролили классный корабль.

— Не спорю, — кивнул Драммонд. — Классный, но за исключением одной маленькой детали. Надеюсь, все обратили внимание на то, как мало поперечное сечение?

Колхаун пожал плечами.

— Это уменьшает размер цели с половины ракурсов, да и сопротивление уменьшается. И уж ежу понятно, как это улучшит ихнюю маневренность. А что?

— Боевые свойства «Звездного огня» явились для конструкторов Горн-Хоффа большим потрясением, — объяснил Драммонд. — Поэтому они проектировали свой новый корабль в расчете на достижение максимальных летных характеристик — заботу об артиллерии взяли на себя парни из «Теобольда». Однако отражающих ходовых кристаллов у них нету, стало быть, им пришлось повышать скорость другими путями, включая эту новую форму корпуса. В результате из-за узкого сечения в корпусе не осталось места для двух дополнительных плазменных генераторов, которые на «Звездном огне» питают только разлагатели. А ведь этим «Теобольдам» требуется уйма энергии.

Глаза у Брима против воли полезли на лоб.

— Вы хотите сказать…

— Вот именно, мой славный рулевой, — улыбнулся Драммонд. — В то время как «Звездный огонь» способен вести залповый огонь на полной скорости — один залп каждые двадцать тиков, — тысяча шестьдесят пятый «Горн-Хофф» по нашим расчетам может вести одновременный огонь максимум из шести разлагателей, и даже это заметно скажется на его скорости. — Дисплей погас, и узкий луч света высветил фигуру генерала за пультом. Прикусив губу, он задумался на мгновение, потом решительно тряхнул головой. — Разумеется, — продолжал он, — они могут стрелять и из всех четырнадцати — на пониженной мощности, — но… — Он пожал плечами. — Все это, конечно, в теории. Но даже при всех их проблемах с энергией ясно одно: эти облачники снова постарались. И если только я понимаю что-нибудь в их тытьчертовых звездолетах, этот может быть очень и очень опасен.

Брим без труда согласился с точкой зрения Драммонда. За годы войны он достаточно имел дела с облачниками и их техникой, чтобы научиться не недооценивать их…

Рано утром следующего дня Брим с Колхауном уже присутствовали на совещании у адмирала Карлайла О. Х. Гумбертона, начальника оперативного штаба. Также присутствовали адмирал Фрэнк Б. Фарли, крылатое существо с Азурна (адмирал известен был тем, что дослужился от рядового матроса до своего нынешнего поста командующего планетарным Флотом), адмирал Брюс Мидарс — выпускник Дитясбургской Академии и с незапамятных времен начальник Адмиралтейского отдела ходовых систем; контр-адмирал Джон Ф. Варн, только недавно назначенный ректором Академии Космогации, и совсем еще молодо выглядевший вице-адмирал Дэниел Л. Купер, отвечавший за технологию Невидимок, — все старые вояки, закаленные в боях ветераны, чье отношение к КМГС и его прихвостням было совершенно однозначным.

Колхаун начал с подробного изложения задуманного плана, после чего был подвергнут тому, что точнее всего подпадало под определение «перекрестный допрос» со стороны трех адмиралов, одного контр— и одного вице-адмирала и продолжалось ничуть не меньше двух метациклов. Впрочем, дотошность и осторожность Адмиралтейских офицеров была вполне простительна для людей с их уровнем ответственности. Гумбертона, например, беспокоили вопросы боеспособности Флота.

— КМГС превратил нашу жизнь в кошмар, Кол, — заявил он. — Численность судов упала ниже всех мыслимых уровней. А от оставшихся эскадр зависит судьба всей Империи — по крайней мере той ее части, которая хоть немного еще соображает. Скажи, что нам делать, если все-таки разразится война и нам потребуется срочно уничтожить эти их космические форты?..

Колхаун ответил на этот вопрос, а также на добрую сотню других. С самого начала было ясно, что пробить идею Колхауна будет не так-то просто. И все же это было возможно. Как бы скептически ни были настроены высшие адмиралтейские чины, план, несомненно, заинтересовал их. Более того, всю следующую неделю они присылали своих подчиненных с новыми и новыми вопросами. Собственно, этим офицерам-советникам и предстояло стать теми адвокатами, которые продадут — или не продадут — проект.

Впрочем, когда очередь говорить доходила до Брима, он, как правило, не встречал возражений. Его круг вопросов сводился к чисто техническим характеристикам «Звездного огня» и его близнецов, которые готовились сойти со стапелей. Люди, с которыми он говорил, были настоящими звездолетчиками, их объединяла любовь к кораблям и бескрайним просторам космоса. Они слушали его внимательно, и то, что они слышали, им было явно по душе.

Как обычно, почти все время, что Брим провел в Авалоне, ушло на работу. А в редкие — очень редкие — свободные минуты он был так изможден, что с трудом добирался до мягкого кресла, чтобы вздремнуть. В общем, этот период его жизни явно не походил на идиллию. С другой стороны, это не оставляло ему времени на мысли об одиночестве — спасибо и на том.

За все эти напряженные недели в Филиале Адмиралтейства приключился всего один неприятный инцидент — если не считать, конечно, практически непрерывно сменявших друг друга демонстраций КМГС по тому или иному поводу. Принятые в старом здании меры предосторожности не оставляли КМГСовцам почти никакой лазейки — особенно с учетом того, что меры эти принимались без особого шума содескийцами. Однако даже выносливость медведей имеет свои пределы, да и поставленная перед ними задача была слишком сложной. Так, например, старый комплекс являлся собственностью Адмиралтейства, а следовательно, был открыт для доступа всем Синим Курткам — не исключая приверженцев КМГС. Медведи (равно как и их коллеги из числа людей) обладали полномочиями выявлять членов Конгресса и препровождать их в «безопасные» зоны здания. Рассчитывать на помощь других служб безопасности они, однако, не могли — да и не особенно хотели.

С посетителями, попавшими в старый комплекс по ошибке или естественному любопытству, обращались вежливо, возвращая их на путь к выходу. Других, пытавшихся обнаружить, почему эта древняя часть Адмиралтейства кишит старшими офицерами, снабжали ложной «секретной» информацией — то же относилось и к сочувствующим КМГС часовым. Случались, однако, и такие, которые не удовлетворялись этим, — с ними разделывались быстро и без шума: они попадали в дорожные происшествия с фатальными последствиями или заражались стремительно протекающими инфекциями прежде, чем успевали доложиться хозяевам. К счастью, подобного с собой обращения требовали редкие КМГСовцы, так что тревоги в рядах предателей пока не поднималось.

Содескийские охранники исполняли свою работу столь незаметно, что работавшие в старых зданиях обычно и вовсе не замечали их присутствия. Однако как-то утром, недели за две до авалонского Нового года, когда Колхаун знакомил со своим планом командиров эскадрилий 108-го штурмового эскадрона, Брим обратил внимание на привлекательную блондинку в лейтенантской форме, вошедшую следом за стюардом, толкавшим тележку со свежим кф'кессом. Старший карескриец был так поглощен пояснениями к голографической карте Флюванны, что явно не заметил новенькую — даже ее напряженно шарившего по сторонам взгляда.

Брим присмотрелся к ней повнимательнее. Что-то в ней настораживало. Взгляд? Слишком уж аккуратно сидящая форма? Или руки, нервно теребившие блестящие пуговки на воротнике? Он так и не решил, что именно, но тревога охватывала его все сильнее. Он решил не рисковать и поднялся было из своего кресла, чтобы подойти к ней, но тут рядом возник неизвестно откуда взявшийся Барбюс, галантно поклонился ей и так же вежливо попросил пропуск.

Несмотря на всю вежливость его обращения, она немедленно сорвалась на крик.

— Да как вы смеете так обращаться к офицеру? — взвизгнула она.

Колхаун оборвал свой доклад на полуслове; все лица немедленно обернулись в ее сторону. Она замолчала и сделала шаг к выходу.

Брим первым оказался у двери, не дав ей возможности активировать замок.

— Прошу вас, лейтенант, — твердо произнес он. — Надеюсь, показать пропуск капитану вас не затруднит?

Женщина в замешательстве зажмурилась, не переставая теребить две золотые пуговки на воротнике.

— Какое право вы имеете требовать мой пропуск? — взвизгнула она, и тут же глаза ее испуганно расширились при виде выскользнувшего из-за стенной панели огромного медведя. — Вы что, не видите — я такая же Синяя Куртка, как вы! Или заблудиться в этом древнем доме уже считается преступлением?

Медведь учтиво поклонился и остановился прямо перед женщиной, полностью заслонив от нее помещение.

— Не думаю, мадам, — негромко пророкотал он. — Притом что я не состою на службе во Флоте, я уверен, что заблудиться — никогда не преступление. Особенно в таком запутанном здании, как это. В противном случае меня бы осудили уже несколько недель назад.

— Вот видите! — повернулась она к Бриму с Колхауном. — Слышали, что он сказал? А теперь пустите меня, живо! У меня важное дело…

— Минуточку, мадам, — перебил ее медведь, мягко, но решительно взяв ее шестипалой лапой за рукав. — Еще одна маленькая проблема.

— Ну что еще? — злобно огрызнулась она.

— Пуговицы на вашем воротнике, мадам, — отвечал тот с явной неохотой, словно эти слова причиняли боль ему самому. — В них спрятаны миниатюрные видеокамеры… да вы и сами, конечно, это знаете. — Он тяжело вздохнул. — Какая жалость, — продолжал он, — что вам удалось выполнить даже небольшую часть своего задания. Камеры уже были включены, когда мои приборы засекли их — и, разумеется, заглушили их сигнал помехами. Будем надеяться, вы успели передать совсем немного. Мистер Барбюс, — повернулся он к рослому старшине. — Будьте добры, откройте дверь моим Имперским коллегам. Они разберутся с этой очаровательной юной дамой.

В руке у женщины вдруг возник крошечный флакон, который она поднесла ко рту.

Медведь отреагировал со скоростью, которой трудно было ожидать от такой массивной туши. Он перехватил руку женщины за запястье.

— Было бы просто несправедливо позволить такой прекрасной представительнице человеческого рода, как вы, самой лишить себя жизни. — Близорукий взгляд его из-под очков вдруг посуровел. — Тем более прежде, чем мои Имперские коллеги смогут извлечь из вас толику полезной информации.

Мгновением спустя трое дюжих Синих Курток взяли даму под руки и вывели ее из помещения.

— Приношу вам свои глубочайшие извинения, господа, — поклонился медведь. — Всегда сложно поддерживать режим секретности на открытом объекте. — Он мрачно взялся лапой за дверную ручку. — И да поможет нам Вселенная в нашей нелегкой работе…

Он вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь. Пока Колхаун заканчивал свой доклад, Брим понуро уставился в пол, размышляя. Даже притом что содескийцу удалось ограничить объем переданной женщиной информации, невозможно уже было установить, сколько ей удалось передать и сколько полезного смогут извлечь из этого облачники.

Где-то в середине третьей недели совещаний Барбюс отвез Брима с Колхауном на укромную базу Имперской Морской Пехоты, где они могли переговорить с Драммондом, не опасаясь подслушивания.

— Ну что ж, джентльмены, совещания проходят успешно, — обрадовал их генерал, откинувшись на спинку высокого кресла и сжимая в руках кружку горячего кф'кесса. — Проблема Флюванны и нашей зависимости от их сырья действительно тревожит всех, так что ваши идеи пришлись весьма кстати.

Колхаун облизнул пересохшие губы.

— Ну, я-то знал, когда они попались ко мне на крючок, — ухмыльнулся он. — Тотчас, как мы ответили на первые ихние вопросы. — Он мотнул головой в сторону Брима. — Ну и ясное дело, каждую Синюю Куртку, если только это настоящий моряк, хлебом, не корми — дай послушать про «Звездный огонь», так что мой земляк не промахнулся. Они же ему просто в рот заглядывали! Но, братец Драммонд, на один вопрос я ответа покуда не получил. Собирается ли хоть кто помочь мне набрать экипажи? Драммонд улыбнулся и покачал головой.

— Вот прямо сейчас у дверей моего кабинета стоит длинная очередь желающих, — признался он. — Не думайте, что никто, кроме нас, не ощущает надвигающейся войны. — Он нахмурился и снова придвинул кресло к столу. — К сожалению. Кол, это зависит не только от нас.

— Что еще? — нахмурился Колхаун. Драммонд больше не скрывал раздражения, почти злости.

— Еще один «человеческий фактор», — ответил он, — и притом тот, о котором мне и говорить-то тошно. В общем, довольно много в целом верных присяге офицеров отказываются поддержать план, хоть и согласны с ним. Они боятся, что высокопоставленные прихвостни КМГС в Адмиралтействе пронюхают об операции, и в случае ее провала на карьере всех, кто хоть как-то был связан с ней, можно будет ставить крест.

— Я и сам подумывал о такой возможности, — тяжело вздохнул Колхаун, — да только верить не хотелось. — Он хмуро пожевал губу. — Ежели это все те говнюки, на которых мы полагались последние недели, нам впору хоть самим идти к Амхерсту с заявлениями в его сраный КМГС. У них по крайней мере хоть цель общая имеется.

Драммонд кисло улыбнулся и понимающе кивнул.

— Я понимаю твои чувства. Кол, — сказал он. — Я и сам терпеть не могу иметь дело с малодушием. Но подумай, до тех пор, пока мы не обнаружим разумных существ, лишенных эмоций, нам придется иметь дело не с одним отклонением, так с другим. Одно утешение: облачникам вряд ли лучше, чем нам, — ведь их прихвостни, КМГС, еще трусливее. Ты только представь себе, каково иметь дело с такой вонючкой, как Пувис Амхерст. Колхаун хихикнул.

— Ага, — произнес он, подмигнув Бриму. — Я и то не придумал бы наказания страшнее. — Он снова повернулся к Драммонду. — Одно жаль, это мало что меняет, верно? — продолжал он. — Во Флоте до хрена нормальных офицеров, которые не поддерживают план. И это паршиво, потому как принц Онрад ставил одно главное условие: мы сами должны заручиться поддержкой среди…

Не успел он договорить, как дверь распахнулась, и вошел Барбюс.

— Его Высочество вице-адмирал Онрад, — объявил он так невозмутимо, словно кронпринц заглядывал к ним по десять раз на дню.

Едва трое офицеров успели вскочить и вытянуться по стойке «смирно», как в комнату вошел Онрад. Поверх обычной штабной формы — остроконечной шапки с вышитыми по полям двумя рядами дубовых листьев, синего кителя, таких же синих штанов и сияющих черных башмаков — на нем была расстегнутая синяя куртка с четырьмя с половиной полосками на обшлагах. Других украшений на мундире не было, если не считать золотой ленты участника Битвы за Аталанту.

— Садитесь, джентльмены, — объявил он, швыряя плащ на боковой стол у стены и садясь в ближнее к Колхауну кресло. — Ну, Драммонд, и как наши карескрийские друзья поладили с Адмиралтейскими штабистами?

Драммонд облизнул пересохшие губы.

— Они-то справились блестяще. Ваше Высочество, — ответил он, подумав. — Я получил доклад о всего двух-трех несогласных с ними, да и то от тех офицеров никто ничего другого и не ожидал. — Он нахмурился. — Мне кажется, если мы с чем-то и просчитались, так это с самим Адмиралтейством. Все готовы замолвить за нас слово, но ни одна собака не хочет дать нам людей в экипажи.

Онрад кивнул и развалился в кресле. Он был из тех людей, что ухитряются сохранять царственное достоинство в любой позе.

— Да, — произнес он. — Я мог бы ожидать этого. Не думаю, чтобы я сам согласился делиться людьми, будь я в их положении. — Он перевел взгляд на Брима. — А вы, Вилф, согласились бы вы временно уволиться со своего поста ради такой работы? Вас пугает такая перспектива?

Вопрос Онрада застал Брима врасплох, так что ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Наконец он посмотрел принцу в глаза.

— Ваше Высочество, — спокойно ответил он. — Поразмыслив о том, как все оборачивается для нашей Империи, я готов рискнуть и вместе с коммодором Колхауном вступить во Флювийский Флот. Но сделаю это единственно потому, что понимаю: если мы не предпримем решительных действий, мы потеряем Империю, а тогда грош цена моему нынешнему служебному положению.

— Ну что ж, — улыбнулся Онрад. — Мне кажется, это заметно меняет дело…

Брим поднял указательный палец.

— Ваше Высочество, вы не дали мне договорить. Не привыкший, чтобы его перебивали, Онрад заломил бровь.

— Хорошо, Брим, — тем не менее кивнул он. — Продолжайте.

— Спасибо, Ваше Высочество, — продолжал Брим. За годы, что он знал Онрада, он усвоил, что подобные вмешательства лучше всего другого обращают на себя внимание волевого принца, пусть и раздражая его. — Если бы я не думал много о положений дел в нашей Империи, если бы я не читал уйму секретной разведывательной информации о том, что действительно происходит в Лиге, вполне возможно, я бы с самого начала категорически отклонил предложение коммодора.

Онрад нахмурился так, что брови сошлись на переносице.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну, — начал Брим, — представьте себе ненадолго, что вы не наследный принц Империи, а простой кадровый звездолетчик — все равно, офицер или рядовой. — Он налил себе кружку кф'кесса, подбирая верные слова. — У нас на Флоте не так-то просто сделать мало-мальски пристойную карьеру, — продолжал он. — Офицерам необходимо успешно пройти серьезную подготовку, а потом продемонстрировать результаты ее на сложнейших экзаменах. Но и от рядовых требуются высокая выучка и способности. — Он набрал в грудь воздуха и в упор посмотрел на, принца. — Если только у вас нет полезных связей — а откуда они у большинства Синих Курток? — на то, чтобы попасть во Флот, требуется уйма времени, а иногда еще и удачи.

Онрад согласно кивнул.

— Все, о чем вы говорите, Брим, я могу понять, — сказал он. — Но я ведь сказал уже, что они уйдут с Флота только на время. Не вижу никаких проблем.

— Проблема в том, Ваше Высочество, — невозмутимо продолжал Брим, — что я ни разу не слышал о гарантиях того, что по окончании Флювийской операции офицера или рядового будет ждать прежняя должность.

— Что? — вскинулся Онрад. — Разве я этого не говорил?

— С позволения Вашего Высочества, — не смутился Брим, — я лично хорошо знаю, каково это — оказаться вышвырнутым с Флота. И поверьте мне, очень многим другим это тоже известно. Почти каждому из нынешнего личного состава доводилось видеть, как легко вылететь на улицу: стараниями наших друзей из КМГС большинство лучших бойцов оказались не у дел. Будь я КМГСовцем, я бы приложил все усилия к тому, чтобы ни одного из них не подпустили к Флоту на расстояние пушечного выстрела. Как бы ни было это печально, будем смотреть правде в глаза: Пувис Амхерст возглавляет мощнейшую организацию — достаточно мощную, чтобы я весьма и весьма боялся потерять свое место.

Глаза у Онрада вдруг расширились, и он нахмурился: до него дошло.

— Да, — вздохнул он, задумчиво теребя бороду. — Теперь я вижу, что вы имели в виду. Ведь это требует серьезной гарантии, не так ли?

— На мой взгляд, да, — ответил Брим. — О, среди нас, конечно, найдутся и те, кто готов рискнуть и без нее, но боюсь, таких все же не хватит, чтобы укомплектовать одиннадцать судов класса «Звездный».

— Если уж на то пошло, Ваше Высочество, я считаю, он прав, — подал голос Драммонд.

— Какого рода гарантии их устроят? — спросил Онрад.

Колхаун ухмыльнулся.

— Это как в кри'эль играть, Ваше Высочество, — заявил он. — Тут надобна карта, чтоб наверняка побила ихние КМГСовые козыри.

— Ну например? — настаивал Онрад.

— В наши дни побить КМГС может только сам Император, — ответил Драммонд. — Прошу прощения у Вашего Высочества, если что.

Онрад вдруг зажмурился и кивнул.

— Вот теперь мне все ясно, — произнес он. — Выражаясь древними словами, им нужны письменные гарантии.

— Именно так мне это представляется, Ваше Высочество, — сказал Брим, облегченно переводя дух. Он свое дело сделал, остальное за Онрадом.

Принц облокотился на стол Драммонда и снова потеребил бороду. Подумав немного, он кивнул Бриму.

— Что ж, резонное требование, — кивнул он. — Этот проклятый КМГС лишится популярности вскоре после начала новой войны с Лигой. Но до тех пор, пока они не выставят себя теми безмозглыми идиотами, которыми являются на самом деле, такие гарантии необходимы. И я добьюсь их — через отца, Императора, конечно. Гарантии достаточные, чтобы убедить колеблющихся. Положитесь на мое слово, джентльмены. — Он поднял взгляд и улыбнулся. — Ну, с этим мы разобрались, так?

— Переходим к следующему пункту, Ваше Высочество, — криво усмехнулся Колхаун.

— Как вы, Брим? — поинтересовался Онрад.

— Я готов, Ваше Высочество.

— Драммонд? Генерал кивнул.

— Ну что ж, ладно, — усмехнулся Онрад. — Переходим к изначальной цели моего визита. Похоже, что вам, Колхаун, и вам, Брим, удалось продать идею насчет Флюванны. По крайней мере среди тех, от кого многое зависит, активной оппозиции не наблюдается — скорее наоборот. Хотя, как вы совершенно справедливо заметили, никто не рвется комплектовать вам экипажи.

Колхаун открыл было рот, но Онрад остановил его.

— Вы собираетесь рассказать мне о тех флотских кретинах, которые боятся КМГС и поэтому не помогают вам из боязни, что вы проиграете. Верно?

— Так точно. Ваше Высочество, — ответил Колхаун с ухмылкой. — По мне, так вы имеете право знать все, пусть и не самое приятное.

— Я всегда предпочитаю знакомиться в первую очередь с отрицательными факторами. Часто это помогает лучше разглядеть положительную сторону.

— Так Вашему Высочеству начхать на этих тытьчертовых трусов? — вскричал Колхаун.

— Ну, полагаю, что все-таки не начхать, — отвечал Онрад. — Обыкновенно люди подобного сорта просто слабы, но не изменники. Мне кажется, я уже хорошо представляю себе, кто они — теперь, после проделанной вами работы. Не столько угроза, сколько пустые места, которые надо заполнить. — Он задумчиво кивнул. — Мы просто никогда больше не назначим их на ответственные посты. Так они смогут приносить пользу, не подвергая при этом никого опасности.

— Ну раз так, — кивнул Колхаун, — может, самое время подключить в это дело еще и флювийцев. У нас ведь все строится на том, что они тоже не прочь поучаствовать в этой нашей афере.

— Об этом можете не беспокоиться, — заверил его Драммонд. — Я знаю Набоба с тех пор, как он пешком под стол ходил, а я только-только поступил на дипломатическую службу Его Величества. Впрочем, вы и сами знаете. Ваше Высочество. Вы ведь знакомы с ним.

Онрад кивнул:

— Верно, Мустафа — личность уникальная. Но только в том, как в нем отражается общество, весьма далекое от нашего. Разумеется, он абсолютный правитель. Держит себя так, словно он Набоб по Божьей воле — по воле самой Вселенной. Ему-то не надо бороться с оппозицией. Он объясняет тем, кому склонен объяснять, — и просто приказывает остальным.

— По счастью, он облек значительной властью старого друга нашей Империи, — заметил Драммонд.

— Да, — согласился Онрад. — Старина Бейяж, посол в Аталанте, — один из величайших повес нашего времени. Насколько я слышал.

— По крайней мере он далеко не дурак, — возразил Драммонд. — Ну, конечно, приходится время от времени подсовывать ему блондинку поаппетитнее, зато он никогда не подводил нас.

— Я вам скажу, как подцепить его на крючок и без всяких там аппетитных баб, — заговорщически подмигнул Колхаун. — Он ведь старый звездолетчик. Тому уже много лет, как он командовал одной из этих ихних развалин, на каких они там летают. Готов поспорить, он все отдаст, только б прокатиться на корабле вроде «Звездного огня».

— Гм, — глубокомысленно заметил Онрад, заломив бровь и переводя свой царственный взгляд на Брима. — И как поживает наш «карманный крейсер»?

Брим почувствовал, что краснеет.

— Ваше Высочество, я могу судить только по докладам, — признался он. — Но лейтенант Труссо утверждает, что оснастка «Звездного огня» практически завершена, а что до усовершенствований по результатам ходовых испытаний, то они внесены уже неделю назад.

— Хотите вернуться на свой корабль? — спросил Онрад.

Брим умоляюще посмотрел на Колхауна:

— Вы не против, коммодор?

— Можно подумать, я оторвал его от долгожданного первенца, — хохотнул Колхаун и повернулся к Бриму. — Ладно, брат-карескриец. Пожалуй, самое время вернуть тебя на твой корабль — командуй на здоровье. Уж на Авалоне-то ты меня не посрамил, это точно.

— И есть у меня такое ощущение, что «Звездный огонь» очень скоро понадобится нам — для подкупа, после того как братец Колхаун поколдует немного над послом Бейяжем, — с улыбкой заметил Онрад. — В рамках закона, разумеется.

— Конечно, Ваше Высочество, — согласился Брим с самой серьезной миной, на какую был способен.

— Надеюсь, вы изыщете для коммандера Брима возможность как можно быстрее попасть на Бромвич? — обратился Онрад к Драммонду.

Тот поколдовал над своим пультом.

— Может, это подойдет, Ваше Высочество, — отозвался он, подмигивая Бриму. — Лайнер «Императрица Броктонская» вылетает завтра в полдень. Успеете на борт?

— Я готов вылететь хоть сегодня вечером, — улыбнулся Брим.

— Отлично, — обрадовался Драммонд. — Раз так, мне не придется менять ваши билеты. Брим нахмурился.

— Не понял, — признался он.

— Ну, — пояснил Драммонд, — мне показалось, вам, возможно, скучно здесь вечерами, так что я заказал вам с вашим приятелем Барбюсом билеты на почтовый пакетбот «Аркадия». Он стартует через пять метациклов…

Неделю спустя, пока Барбюс принимал под командование семьдесят пять рядовых матросов экипажа «Звездного огня», Брим встретился с Труссо в только что отделанной кают-компании. Он как-то еще не свыкся с мыслью, что оснастка корабля практически завершена. Подобно тому, как это делалось на большинстве крупных кораблей Имперского Флота, кают-компания «Огня» делилась на два пышно облицованных помещения: столовую и гостиную, разделенные буфетом. В столовой стоял П-образный стол ручной работы из темного реннельского дуба, двадцать пять соответствующих стульев и несколько сервировочных столиков у стен. Меблировка гостиной состояла из кожаных кресел и диванов, расставленных лицом к гербу корабля: алому в золотой кайме щиту с золотыми же молниями, бьющими из сияющей оранжевой звезды, поверх которых вилась лента, а на ней старомодными иероглифами было написано «НИКОМУ НЕ УСТУПЛЮ!». На переборке в торце помещения красовался портрет Его Величества Грейффина IV, в точности такой же, какой Брим обнаружил на самом первом в своей карьере корабле. Под портретом располагалось несколько резервных постов; Брим с Труссо уселись за левый, и из записей своего старпома карескриец узнал, что кладовые на борту практически полны, а почти все адмиралтейские проверки завершились с благоприятными для экипажа оценками. Он посмотрел на сидевшую рядом с ним женщину, с готовностью взвалившую на свои — хрупкие! — плечи весь груз забот по оснастке, и восхищенно потряс головой.

— Вы отлично справились, старпом! — не удержался он от похвалы.

— Лучше, чем вы ожидали, да, шкипер? — улыбнулась она, словно заставляя его признаться в том, что он сомневался в ее силах.

Против воли Брим рассмеялся.

— Да, — кивнул он, обводя взглядом ставшее уютным помещение. — Боюсь, что так.

Он так и не понял, что толкнуло его на это признание: то, что она застала его врасплох, или просто ее обаяние.

— Все в порядке, — с загадочной улыбкой заверила она. — Мне просто хотелось проверить, получается ли у меня читать вас.

— Читать? Меня? — не понял Брим.

— Я читаю людей, — невозмутимо заявила Труссо. — Уже много лет.

— Все равно не понимаю.

Труссо легонько похлопала его по плечу.

— И не надо. Довольно того, что понимаю я. Тут их разговор был прерван Оуэном Моррисом, старшим связистом «Звездного огня». Он протянул Бриму запечатанный пластиковый конверт — в таких обычно посылали приказы на вылет. И у Труссо, и у Морриса имелся доступ к секретной информации, так что Брим без лишних церемоний взломал печать.

Брим показал эту короткую депешу сперва Моррису, потом Труссо, — Как скоро мы можем поднять корабль в воздух, а, старпом? — спросил она мгновение Труссо задумалась.

— Посторонитесь-ка, шкипер, — сказала она наконец. — Надо проверить кое-что.

Брим посторонился, пропуская ее к компьютеру, и глянул на экран через ее плечо.

— Собственно, сам корабль к вылету готов, — заметила она, вглядываясь в столбцы разноцветных иероглифов на экране. — Нам не хватает только нескольких запчастей к ходовым системам и еще кое-чего, жизненно важного с точки зрения Адмиралтейства. В данном случае — гортемской Смазки.

— Гортемской смазки? — не поверил своим ушам Брим. — Что за чушь! Я сам заливал гортемскую смазку в ионную камеру моего гравицикла. Так ведь этой развалине было больше ста лег!

Труссо улыбнулась ему через плечо.

— Да, я знаю, — пожала она плечами. — Но это не мешает Красны-Пейчу продолжать использовать ее в своих новейших движках. И нам необходимо иметь ее запас — равно как ряда других жутких смесей, при мысли о которых у меня голова распухает. Две мои поисковые группы уже прочесывают город, но, если мы их так и не найдем, придется стартовать без них.

Брим отступил на шаг от ее кресла.

— Вы поднимете корабль без предписанных Адмиралтейством запасов? — спросил он в притворном ужасе.

— Ну, это не относится к запчастям для ходовых, — невозмутимо отвечала Труссо, — но будь я проклята, если задержу вылет из-за бочки какой-то ископаемой дряни.

— Вы это серьезно? — продолжал разыгрывать ее Брим, пристально глядя ей в глаза.

— А вы в этом сомневаетесь? Или вы хотели, чтобы я ответила по-другому, шкипер?

— Ни за что! — сдался он, положив руку ей на плечо.

— Спасибо и на том, — рассмеялась Труссо и оглянулась на Морриса. — Оуэн, друг мой, вы только что чуть не стали свидетелем крушения столь многообещающей карьеры.

— Не могу сказать, чтобы меня это сильно огорчало, — ухмыльнулся связист.

— Ее тоже, — заметил Брим. — Мне кажется, она умеет читать мои мысли.

— Вы бы сильно удивились, узнав, чего я только не читаю, — улыбнулась Труссо.

— Гм, — театрально протянул Брим. — Уж не можете ли вы вычитать у кого-нибудь в уме, когда нам доставят запчасти?

Труссо зажмурилась и сдавила пальцами переносицу.

— Вот оно, — произнесла она. — Читаю. — Руки ее снова запорхали над клавиатурой. — Ага! — вскричала она. — Ответ волшебным образом ожил передо мной. Смотрите же!

— «Сегодня вечером, через сорок пять циклов после начала вечерней вахты», — вслух прочитал Брим. — Воистину волшебство.

— Что тут скажешь? — скромно потупилась Труссо. — Мадам Труссо предсказывает все, особенно имея в распоряжении компьютер.

— Ни за что не поверил бы, не увидь я это собственными глазами, — с наигранным удивлением заявил Моррис.

— Я тоже, — согласился Брим, выглядывая в боковой гиперэкран, за которым как раз вынырнул из темноты и остановился у трапа «Звездного огня» большой, потрепанный глайдер с большой надписью на боку:

А еще через пару тиков показалась и рослая фигура Утрилло Барбюса, поднимающегося по трапу с огромным картонным ящиком на плече. На ящике красовались красные иероглифы «ГОРТЕМСКАЯ СМАЗКА».

— Ну как, поднимем корабль завтра? — поинтересовался Брим.

Труссо задумалась на мгновение.

— В два ноль-ноль утром, — спокойно предложила она.

— Не имею ничего против, — кивнул Брим. — Моррис, — повернулся он к связисту. — Отошлите расчетное время старта в Адмиралтейство, код АП34Т. Ясно?

— Есть, шкипер! — отозвался Моррис. — Расчетное время старта два ноль-ноль утренней вахты, адресат — Адмиралтейство, АП34Т. Будет исполнено.

«Звездный огонь» вылетел точно в намеченное время — с абсолютно полными, по Уставу, кладовыми.

Менее чем через пять стандартных суток, в 3.10 утренней вахты, несущийся через черноту космоса крейсер вышел в точку рандеву с самым, возможно, знаменитым кораблем Имперского Флота, К.И.Ф. «Королева Элидеан» — головным в серии из пяти огромных линкоров, впервые получивших на вооружение 406-миллиираловые разлагатели. Даже теперь, спустя тридцать лет после постройки, они считались самыми красивыми и могучими боевыми судами из всех когда-либо созданных. Только-только прошедший капитальный ремонт и переоснастку, линкор смотрелся еще величественнее благодаря новой надстройке, объединившей располагавшиеся раньше в отдельных башенках ходовую рубку, штурманский комплекс, центр связи и прочие подобные помещения. Купол КА'ППА-связи сделался пониже и переместился ближе к корме, зато надстройка венчалась теперь мощным сверхсветовым дальномером, и даже, так огромные, массивные башни с чудовищными разлагателями, в свое время превратившими в груду металлолома главную надежду Кабула Анака, суперлинкор «Ренгаз», невозможно было спутать ни с одним другим кораблем. Давно уже не новичок в космосе, Брим до сих пор не видел еще корабля, сравнимого с этим по изяществу и благородству линий. С того самого момента, как он вступил в строй, линкор завоевал репутацию самого красивого боевого судна современности, и превзойти его пока никому не удалось. Брим полюбил старый корабль с той минуты, когда впервые увидел его.

И сколько бы потом ни пересекались их космические пути, его не переставали поражать исполинские размеры линкора. Тряхнув головой, Брим принялся за расчеты подхода «Звездного огня» к причальной палубе старого линкора. Он отправил Труссо на правое крыло мостика следить за показаниями датчиков, а сам отправил по КА'ППА-связи положенное приветствие. Потом потратил несколько циклов на то, чтобы уравнять скорость крейсера с линкором, идущим чуть быстрее, и выправить курс.

Кое-кто из известных ему рулевых считал швартовку в открытом космосе высшим шиком, хвастаясь тем, как ловко умеет заводить оптические швартовые лучи и перебрасывать «кишки» — прозрачные герметизованные трапы. На заре своей карьеры звездолетчика на карескрийских рудовозах Бриму приходилось проделывать эти операции по десять раз на дню, так что он не питал к ним никаких особых чувств. И все же относился к ним достаточно серьезно, чтобы не заниматься этим спустя рукава, тем более что во Флоте вообще редко приходится подходить к другому кораблю вплотную без необходимости. В общем, если годы и научили Вилфа Брима чему-либо — так это прагматизму во всем, что касалось пилотирования.

Как и требовал того У став, меньшему по размеру «Звездному огню» пришлось маневрировать самому, чтобы подойти к кишке «Королевы», а потом ему оставалось только смотреть, как скользят в сторону люки в бронированной обшивке линкора, открывая линзы оптических швартовых систем.

— Готово, старший? — спросил он.

— По правому борту все в норме, — отозвалась Труссо.

Если не считать негромкого рокота ходовых движков под ногами, голос Труссо один нарушал царившую на мостике «Звездного огня» тишину: все присутствующие были либо слишком поглощены своей работой, чтобы говорить, либо захвачены важностью момента.

«ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ», ВАМ РАЗРЕШАЕТСЯ ШВАРТОВКА С ЛЕВОГО БОРТА «КОРОЛЕВЫ ЭЛИДЕАН»;

ЗАХОД ПО СТАНДАРТНОЙ СХЕМЕ, — побежали по капитанскому экрану КА'ППА-связи иероглифы. — ГРАВИТАЦИЯ ПРИЧАЛЬНОГО ОТСЕКА НЕЙТРАЛЬНАЯ.

Одновременно с этим на обшивке «Королевы» вспыхнули причальные огни.

— Всем постам приготовиться к швартовке в открытом космосе! — скомандовал Брим. — Всем постам приготовиться к швартовке в открытом космосе! Почетному караулу занять место у главного входного шлюза! — Он повернулся к пульту КА'ППА-связи и набрал ответ: «„ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ“, ВАС ПОНЯЛ, НАЧИНАЮ ШВАРТОВКУ». Вот теперь настало время поработать рулевому. Осторожно добавив скорости, он отвернул нос «Огня» чуть влево, то и дело корректируя курс по указаниям следившей за приборами Труссо. Когда до линкора оставалось примерно с тысячу иралов, Труссо доложила о расхождении курсов в три градуса; когда дистанция сократилась до пятисот иралов, угол удвоился. Попутно Брим производил в уме собственные расчеты, оглядываясь на тянувшиеся позади два выхлопных следа: голубой «Звездного огня» и изумрудно-зеленый «Королевы Элидеан». Он уже давно разработал собственное правило сближения: расстояние в пятнадцать иралов между следами оставляло необходимый минимум пространства для маневра.

В момент, когда «Огонь» шел в трехстах иралах от кормы линкора, приборы показали, что их скорость превышает скорость «Королевы» в пять раз. Действуя чисто интуитивно, он плавно убрал тягу и остаток расстояния шел по инерции, в то время как естественные законы сверхсветовой ретроиндукции уравнивали их скорости с силой, обратно пропорциональной кубическому корню относительной массы. Корабли поравнялись, и из шлюза «Королевы» в паутине силовых лучей поползла кишка переходного трапа.

— Приготовиться к приему трапа с правого борта! — рявкнул Брим в микрофон.

Мгновением спустя он перевел ходовые генераторы на реверс, полностью уравняв идущие параллельными курсами на расстоянии пятидесяти иралов друг от друга суда. Кишка с лязгом прижалась к обшивке «Звездного огня». Что ж, еще одна швартовка…

Бросив последний взгляд на приборы, он переключил управление на мостик линкора и, препоручив остальные заботы усталой, но улыбающейся Труссо, поспешил на главную палубу встречать флювийского посла.