"Скоморох" - читать интересную книгу автора (Железнов Свенельд)

Глава 3

Банька была неказиста — сруб в шесть венцов врытый в землю по самую крышу. Половину клети занимал очаг, сложенный из закопченных камней. Когда баню топили, дверь следовало держать открытой, ибо никакого другого выхода для дыма преду, смотрено не было. Внутри находилась нехитрая утварь — бадья да скамья, хотя и та и другая на вид бывалые, но вполне крепкие.

Радима затолкнули в баньку и затворили дверь. Снаружи подперли бревнышком. Запор, конечно, не слишком надежный, но на стороже оставался Третьяк.

Опустившись на скамью, скоморох впервые за последние полдня понял, насколько он устал. Глаза слипались, клонило в сон. Мешали только назойливые мысли. Их было так много, что Рад им не на шутку испугался, как бы не лопнула голова. Думалось обо всем сразу: и об убитых селянах, и о неведомых татях, и о своем невезении, и даже о том, как хорошо все устроилось у Валуни.

Внезапно где-то в темноте послышался шорох. Пленник напрягся, прислушался. Звук не повторился, и скоморох успокоил себя — показалось. В голову лезли новые тяжелые думы о собственной горемычной судьбе.

Внезапно шорох раздался вновь. А потом — скрип.

Что это? Мыши, крысы, змеи? Радим сжал висевшие на шее обереги. А вдруг это обдериха — злобный банный дух, хозяин четвертого пара? Много страшных историй приходилось слышать Радиму на своем веку, но одной из самых жутких была былина о мальчике и бане.

Давным— давно на Смоленщине, в одной небольшой деревеньке, жила семья смердов —отец, мать и двое отроков.

Жили — не тужили. Однажды истопили они баньку и париться решили по старшинству. Первым пощел отец — поддал парку, пропотел — ив озеро. Потом была матушка — попарилась, согрелась — и купаться. Затем наступила очередь детей. Раньше они парились вместе, в баньке малышам места хватало. Нынче же подросли оба, росту и весу набрали. Заупрямился младший мальчишка, мол, не хочу в тесноте жаться, идем париться по очереди. Ответил ему старший отрок, что не дело так поступать — четвертый пар испокон веков обдерихе принадлежит. Злобен тот дух и мстителен. Коли его не почтить, каверзу страшную учинить может.

Уверил брата младший отрок, что отдаст обдерихе четвертый пар, сам же и пятым удовольствуется. Попарился старшой, попотел, и в озеро к бате и матушке отправился. Младшой же в баню отправился. Как внутрь вошел — так больше и не вернулся.

Обеспокоились родичи, что младший братец на озеро не идет, к бане возвратились, а там пар коромыслом. Отец хотел внутрь бежать, да только ошпарился. Мать хотела в дверь войти, — чуть не задохнулась. А брат старший и пытаться не стал, знал, что это проделки обдерихи, а с ним шутки плохи. Как остыла банька, внутрь родичи попали — ив плач. Увидели, что от братца младшего осталось, чуть без чувств не свалились: кости да мясо вареное, кожа с тела клочьями сползла, будто ящерица старую шкурку сбросила.

Как вспомнил ту историю Радим — мигом вспотел. Ох, не к добру эти шорохи и скрипы.

В лицо пахнуло жаром. Скоморох явственно ощутил, что в бане становится все жарче. Причину происходящего понять не мог, а потому только крепче сжал обереги. Радим попытался вспомнить какой-нибудь древний заговор от злых духов, но, кроме пары отбрехов про Чура, ничего на ум не шло. Скоморох скороговоркой прошептал заклинания, включая обрывок христианской молитвы, однако это не помогло. — В бане стало очень горячо. Раскаленные камни в кладке засветились алым огнем, наполняя клеть зловещим светом. Радим решил, что пришло время звать на помощь. Пусть немедленно откроют дверь!

— Ш-шлуш-шай ш-шлово Гош-шпода, ш-шмерт-ный! — раздался шипящий голос. — Покайш-шя в грех-хах-х! Верниш-шь в ш-швятое лоно!

Радим инстинктивно упал на колени. Он никак не мог понять, кто говорит.

— Кто? Кто здесь?… — Скомороху было страшно до дрожи.

— Ух-ходи отш-шюда! Верниш-шь в ш-швятое лоно! — шипение доносилось со стороны очага.

Присмотревшись, Радим удостоверился, что голос исходит от каменной кладки. Пленник с ужасом распознал полыхающее алым светом человеческое лицо, сложенное из раскаленных булыжников. Жуткий лик смотрел единственным оком прямо на скомороха.

— Ещ-ще еш-шть время! Ш-штупай в лес! Ш-шту-пай сквозь него! Верниш-шь в ш-швятое лоно!

У Радима пересохло в горле, руки и ноги отказались повиноваться.

— Твои грех-хи уш-шасны! Покайшшя в них-х, и будеш-шь прощ-щен! Ш-штупай, или ш-шдохни! Верниш-шь в ш-швятое лоно!

Вид алого лица был отвратителен. Огненные губы шевелились в такт словам, но в то же время скомороху чудилось, что голос звучит прямо в голове. Огромным усилием воли Радим заставил себя закрыть глаза. Он хотел, чтобы кошмар исчез, растворился без следа.

Боги вняли мольбам скомороха. Шипение прекратилось, жар спал, и когда Радим рискнул открыть глаза, он не увидел ничего, кроме темноты, наполнявшей баню. Сон, страшный сон… Это казалось наиболее простым объяснением случившегося. Или все-таки не сон? Если это был обдериха, то что он хотел сказать?

Не успел пленник как следует обдумать смысл кошмара, как скрипнула входная дверь. На миг ярко сверкнул месяц, потом его заслонила темная фигура. Радим прищурился.

— Не бойся! Это я — Млада! — раздался шепот. — пришла тебя освободить.

Радим был несказанно удивлен ее появлением.

— Зачем? Что случилось?

— Господин Остромир уговорил князя заковать тебя в железо и завтра отправить в Новгород. Неизвестно, что он дальше с тобой сделает. Валуня сказал: надо бежать.

— Бежать? Не сносить мне головы… — Радим быстро продумывал возможные ситуации. — Поймают — железо благом покажется. А что ты сделала со сторожем?

— Им занялся Валуня. Поторопись, пожалуйста! Вот твой мешок! Я туда еще пирогов положила…

— Добро, — увидев свои пожитки в целости и сохранности, Радим воспрял духом и решил, что свобода дает больше возможностей, чем неволя. — Пойдем.

Следом за Младой скоморох осторожно вышел из баньки и двинулся к плетню. Месяц светил ярко, поэтому дорогу было хорошо видно. С одной стороны, это на руку — идти легче, с другой — самих беглецов тоже издалека видно. Подбираясь к калитке, Радим заметил безвольно замершее в стороне тело. Свет падал человеку на лицо, потому скоморох без труда признал одного из дружинников, которые вели его к князю, а затем в баньку. Третьяк. Ратник был мертв, его тело было рассечено. Валуня из-за Радима зарезал сотоварища? Скомороха покоробило. Сомнения закрались в душу, но он не дал им воли. Решившись на побег, нельзя останавливаться на полдороге.

Млада вывела Радима на опушку леса и здесь попрощалась.

— Иди вдоль ручья. Слышишь, за бурьяном журчат? Он выведет тебя к Мете. Пойдешь против течения. Дойдешь до Волочка. Удачи!

— Спасибо, Млада. И Валуне передай мою благо-дарность!

— Передам, обязательно! До встречи!

Млада на прощание поклонилась и спешно пошла к Березейке. Радим постоял, глядя ей вслед, а потом двинулся на звук бегущей воды. Он свободен и вроде как не внакладе. Потеряно только ожерелье, а мешок с пожитками остался нетронутым. Не самое худшее развитие событий.