"Скоморох" - читать интересную книгу автора (Железнов Свенельд)

Глава 18

Радим неспешно брел по тропе, идущей по руслу какого-то ручья, и думал о смерти. Зачем он крутился, вертелся, сопротивлялся? Чтобы вот так, без резани в кармане, даже без заплечного мешка, забытого в Ладоге, идти куда глаза глядят? Есть в этом смысл? В нынешнем состоянии скомороху предстояло жить либо подаянием, либо разбоем. Первое было противно, ибо ставило на одну ступень с сирыми и убогими, второе — рискованно. Один и без оружия Радим мало чего стоил. Оставалась возможность наняться в батраки. Однако это шло вразрез с жизненными убеждениями скомороха. Ничто он не ценил так высоко, как свободу. Лучше уж холодная могила.

Ближе к вечеру, хорошенько проголодавшись, скоморох понял, что неплохо бы узнать, куда он идет. В появившейся вскоре деревеньке его долго не привечали. Народ заперся по избам и делал вид, что не замечает громкого стука и хриплого крика. Наконец Радиму открыла сердобольная старушка, жившая на выселках. Она и путь указала, и теплым хлебом угостила. Дорога, по которой брел скоморох, вела в Новгород. Идти в руки Остромира не хотелось, а потому Радим стал выведывать, как отсюда на Белоозеро или Плесков добраться. Оказалось, для этого надо либо об-Ратно к Ладоге топать, либо Новгород миновать. Ни за какие коврижки скоморох не повернул бы назад, еще свежи были воспоминания о суровых приключениях, злобной ведьме и хитрых боярах. Получалось, надо поторапливаться, из Новгородчины выбираться, пока Остромир сторожей по дорогам не разослал. Радим поблагодарил добрую старушку и тронулся в путь.

Сгустились сумерки, и на скомороха напала оторопь. Мало того, что жизнь не сложилась, так и дальше удачи не видно. Вот доберется он до Новгорода, и что? Обессиленный, нищий, терзаемый страхом перед боярами, кому он нужен? Хотя можно выбрать путь полегче. Вон сугроб, белый, мягкий. Пора уже и передохнуть…

Скоморох закрыл глаза. Призрачный свет замаячил в глубине его сознания.

— Эй, живой, что ли? — кто-то пошевелил Радима. Реальность возвращалась неохотно, рука об руку с ней шла боль старых ран.

— Живой! Ну, Радим, ты меня напужал! Богдан помог товарищу подняться и стряхнуть снег.

— Это у нас теперь обычай будет тебя из суметов вызволять? Завязывай! А то, гляди, пройду мимо, не примечу.

— Ох, даже не знаю, что сказать. Жить не хочется.

— Что так? Ты ж выкрутился славно! Какую ведьму одолел! Тебя теперь в Ладоге долго вспоминать будут. Прославился, считай!

— Толку от этой славы… Ежели снова в Ладогу приду, думаешь, в колодки не отправят?

— Ну, в этом ты прав. Эйлив может и сгубить. Давняя история, как он потравил брата, всплыла благодаря тебе. Да и Остромир не лучше. Ты ж не знаешь, он против воеводы давно замышлял, желал того с доходной волости сковырнуть. Теперь в Ладоге только то и обсуждают, удастся ему Эйлива очернить, чтоб того из града князья погнали, или нет. Похоже, твоего языка Остромиру ой как не хватает. Искал тебя, но ты уж утек.

— Вот как… Что ж выгоды ему во мне?

— Он бы сказал, что это воевода тебя порешить хотел за правду о грехе великом. Раздул бы историю, как искру в пожарище. А ты б все подтвердил, и перед князем, и перед бискупом. Сейчас что есть? Слухи да тело никому не ведомой старухи. Эйливу легко защищаться. Хотя с народом в мире жить ему стало тяжеловато. Параскеву чуть не святой считали. А тут сразу много нехорошего проявилось. Как она потраву для Улеба готовила, как Зоряну на потеху дружине отдала, а потом в чащу погнала. Даже Грим отказался долее воеводе служить. Собирает викингов и в поход уходит. Хотя тут, молвят, без Остромирова серебра не обошлось. Хитрец-боярин Эйлива всякой поддержки лишить хочет. Тяжелое сейчас времечко в Ладоге настало. Но не печалуйся! По земле градцов много. Добудешь ты себе сытый обед, не сомневайся!

— Ох, мне б твою уверенность… Я ж почти нагой остался. Вот тулуп — и тот твой.

— Дарю. Видишь, у меня обнова? Боярыня доху за верную службу дала. Твое ж добро я тоже прихватил. Не дурак, чай. Держи свой мешок!

У Радима сразу потеплело на душе.

— Вот это да! Не забыл про меня! Спасибо!

— И еще кое-что, — улыбнулся в ответ парубок, доставая берестяную бутыль. — Она твоя. Пей за мое здоровье и ни о чем не кручинься!

— А это просто чудо! — Радим откупорил бутыль и присосался к горлышку.

— Ну-ну! Не переусердствуй! Тебе путь не близкий, упьешься раньше времени, упадешь в снег, а меня рядом уж нет.

— Мы разве не вместе? Как та гривна кун, которую я должен?

— Отработал ты ее сполна. Такое представление показал, что я сам заплатить готов. Увы, дальше наши Дорожки расходятся. Я б, конечно, не прочь еще скоморошьей жизнью проникнуться, но дела зовут. Мне в Киев надо.

— Я, собственно, тоже на полдень собирался. После Ладоги никакое Коло Скоморохов меня не испугает. Пойдем в Киев, я Туровиду лично выскажу все, что о нем думаю.

— Пробрало тебя винцо! — засмеялся Богдан. — Туровид будет в ужасе!

— А пусть боится! Он волшбу ворожит, а мы ту волшбу изводим! Ладожская ведьма получила по заслугам, получит и Туровид.

— Не зазнавайся, Радим! Не так уж плох Туровид, как ты его представляешь. Он о благе скоморохов печется.

— Ты почем знаешь? Сам же в скоморохах без году неделя.

Богдан на миг задумался, потом взял Радима за плечи и произнес:

— Извини. Наверное, мне следует признаться. Я водил тебя за нос. Жизнь скоморошью я в самом деле до недавних пор представлял слабо, но вот с Коло Скоморохов дело имел. Можно сказать, я его и породил.

— Это как? — Удивлению Радима не было предела.

— Только не падай. Мое настоящее имя не Богдан. И о возрасте моем по лицу не суди. Зовут меня Туровид Волхв, я — великий заводила Коло Скоморохов.

— Вот это да! — только и смог выговорить Радим.

— Отправился я в дальний путь, чтобы лучше узнать тех, кого боги мне поручили. Признаюсь, путешествие пошло на пользу. Иначе видится скоморошья жизнь из стольного града. Не так я все себе представлял. Теперь буду иначе дела вершить. Вот, к примеру, твой случай. Отныне Коло можешь не бояться. Никто тебе ничего сделать не посмеет, указывать, куда идти, не станет. Более того, ежели потребуется какая помощь, обращайся в Коло. Мы теперь друзья. И всем тем, кто еще не в Коло, скажи, им мы тоже друзья. Надеюсь, рано или поздно вы примете наши правды и обряды, но насильно гнать к себе никого не будем. Бестолково это.

— Вот это да! Не ожидал, что волхв у меня в учениках ходить будет…

— Ну, пора прощаться, — внезапно на тропе нарисовалась развилка. — Мне налево, тебе направо. Не поминай лихом! Удачи!

— Постой! А может, мне с тобой?…

Богдан отрицательно покачал головой, махнул на прощание рукой и потопал по левой дороге.

— Счастливо! — запоздало произнес Радим.

Чуть подумав, скоморох бросился следом за волхвом. Надо ж хоть поблагодарить человека, извиниться за сказанное в запале. За первым же поворотом тропинка пропала, цепочка следов оборвалась. Богдан исчез, будто испарившись. Радим от досады сплюнул и, тяжело вздохнув, повернул к развилке. Нелегка скоморошья доля.