"Промышленный шпионаж" - читать интересную книгу автора (Бержье Жак)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая в русском переводе книга Жака Бержье «Промышленный шпионаж» вышла в Париже в 1969 году третьим изданием. Книга вызвала огромный интерес многочисленных читателей, и, без риска ошибиться, можно сказать, что ее успех — не конъюнктурный, вызванный какими-либо текущими и преходящими событиями, а более прочный и длительный. В чем причина этого? Хотя, по суждению автора, промышленный шпионаж древнее военного (его доисторическим истокам посвящена целая глава), все же особенно успешно и, если так можно выразиться, наиболее органично промышленный шпионаж вписывается в логический контекст современной научно-технической революции.

Не случайно Ж. Бержье в «первый, далеко не полный перечень объектов промышленного шпионажа» включает «слияния, концентрации, увеличение капитала, новые научные открытия, рекламные планы, проекты выпуска новых изделий, учреждение филиалов за границей».

Существует еще много других «объектов» промышленного шпионажа, и мы познакомим читателя с некоторыми из них. Но уже сейчас можно сказать, что современные промышленные шпионы далеко отошли от своих исторических предшественников — людей, как правило, невежественных и примитивных, далеких от прогресса науки и техники своего времени, своей эпохи. Иное в наши дни; теперь применяемые средства предполагают и использование «новейших достижений электроники, и непосредственное тайное наблюдение, и кражи со взломом, и шантаж. Речь идет о настоящей тайной войне — столь же распространенной и столь же необычной, как борьба военных разведчиков и контрразведчиков».

Хотелось бы с самого начала подчеркнуть, что для написания такой специальной монографии, как данная книга, нужен автор, основательно знающий свою тему и лично знакомый с наиболее типичными персонажами описываемой им среды.

На последней странице обложки французского издания книги Ж. Бержье дана следующая характеристика: «В настоящем, как и в будущем, промышленный шпионаж все более развивается и будет развиваться, и автор — специалист научной разведки, бывший в последнюю мировую войну одним из ответственных исполнителей плана разрушения германской ракетной базы на острове Пенемюнде, — ведет нас в этот мрачный мир, где живая действительность… превосходит всякий вымысел».

«Во Франции, по данным полиции, за промышленными секретами охотятся 50 тыс. шпионов».

«В наши дни, — отмечали издатели книги Бержье, — промышленный шпионаж приобретает большее значение, чем шпионаж военный. Располагая внушительным фондом средств — порядка 1 млрд. франков в год, промышленный шпионаж использует столь же могущественные организации, что и военный шпионаж. И он ведет беспощадную социальную войну».

Свое начало промышленный шпионаж ведет из глубины веков. Книга Бержье дает достаточно полный исторический анализ развития промышленного шпионажа, в особенности подчеркивая его большую роль в период между двумя мировыми войнами. Автор книги стремится еще более усилить впечатление, порождаемое нарастающей угрозой промышленного шпионажа, и прежде всего для самых непосредственных, эгоистических интересов предпринимательских кругов — мира большого бизнеса. Он приводит характерные выдержки из крупных американских журналов («Популар микэникс», «Бизнес уик», «Ньюсуик» за 1968 г.), в которых промышленный шпионаж характеризуется как «самая большая опасность для промышленности», «непосредственная угроза американской научно-исследовательской работе» и констатируется нарастание интенсивности промышленного шпионажа и обращение его ко все более крутым методам.

О быстром прогрессе весьма специфических и самых современных методов промышленного шпионажа автор эпически повествует в главе 1: «…Шпионы гоняются теперь за секретами, хранящимися не только у отдельных лиц, но и в запоминающих устройствах электронно-вычислительных машин». Приведем самый свежий пример, подтверждающий мысль автора.

В начале февраля 1971 года американская полиция арестовала в Сан-Франциско 29-летнего эксперта по счетно-решающим устройствам Уорда за систематическую кражу информации из блока памяти электронно-вычислительной машины одной фирмы в Окленде. Заказчики этой фирмы могли за плату получать информацию от машины по секретному телефонному номеру. Уорд раскрыл этот номер, и, пользуясь печатающей приставкой к своему телефону, получил в течение года информацию, оцениваемую в 25 тыс. долл. Вор попался, когда машина объявила, что ею неправильно пользуются. Таково одно из подтверждений тезиса Бержье о том, что запоминающие устройства электронно-вычислительных машин хранят секреты и эти секреты могут быть похищены.

Складывающаяся в этой области ситуация требует, по суждению автора книги, обращения к международным санкциям для защиты граждан от кражи принадлежащих им секретов, находящихся на хранении в запоминающих устройствах электронно-вычислительных машин. О чем конкретно идет речь?

На недавней конференции ЮНЕСКО крупный американский специалист по электронно-вычислительным машинам Бернард Бенсон заявил, что «накопление секретов в запоминающих устройствах представляет опасность, которая может обернуться катастрофой». И Бенсон призывает ЮНЕСКО немедленно заняться устранением этой опасности. Благочестивое пожелание!

Интересен и показателен тот вывод, который Бержье делает в связи с предложением Бенсона: «В самом деле, когда узнаешь, что налоговое управление США будет располагать машиной, хранящей в своем запоминающем устройстве все чековые сделки, которые будут совершены в США после пуска этой машины, есть от чего забить тревогу».

Основания для тревоги имеются не только в США, но и в капиталистических государствах к востоку от Атлантического океана. «В любом французском городке можно найти конторы финансовых и юридических экспертов, которые за определенную мзду помогают клиентам обходить налоговые барьеры и ловушки. И чем богаче торговец или предприниматель, тем смелее он играет в кошки-мышки с налоговыми властями», — сообщалось 4 марта 1971 г. в газете «Известия» в корреспонденции из Парижа.

Все это, конечно, не ново: «…Практика укрытия реальных доходов от бдительного ока налоговых властей прочно укоренилась в стране. «Фрод фискаль», как ее здесь называют, разнообразна. Это и занижение оборотов, и преувеличение убытков, сделки в обход банков, без счетов и накладных, вплоть до ведения двойной бухгалтерии (имеются в виду не технический смысл этого термина, а противозаконные махинации с целью обмана казны. — Н. Л.)».

Нельзя не отметить симптоматический фактор провала во французском парламенте внесенного осенью 1970 года законопроекта об усилении борьбы с укрытием доходов от налоговых органов. «Отнюдь уж не такой суровый законопроект Жискара д'Эстена (министра экономики и финансов. — Н. Л.) был встречен в штыки правительственным большинством в парламенте. Обвиненный в попытке ввести «инквизиторские» меры, во вмешательстве в личную жизнь добропорядочных буржуа, министр вынужден был пойти на попятную», — говорилось в той же заметке.

Надолго ли французским парламентариям удалось отодвинуть угрозу разоблачения их подлинных личных доходов и прибылей компаний, в которых они участвуют, сказать трудно. Выдающиеся успехи американской разведывательной техники могут привести в оторопь налогоплательщиков любой буржуазной страны.

В США Подкомиссия по вопросам конституционных прав была вынуждена заняться расследованием системы повального шпионажа, установленного за гражданами страны. Выступивший на одном из заседаний Подкомиссии профессор Мичиганского университета А. Миллер указал, что «за американцами следят, их допрашивают, на них составляют досье так много различных ведомств, как никогда в истории США или истории любой другой страны». Слежку ведут не только федеральные учреждения в Вашингтоне, но и власти штатов, графств, городов. Миллер заявил, что «эта позорная практика подрывает основные права граждан США».

Все это настолько широко известно, что компетентные власти и не отрицают существования такой практики, за которой видно вырождение Соединенных Штатов в государство военной диктатуры. Нужны ли еще более веские доказательства, чем признание помощником министра обороны США на заседании сенатской Подкомиссии по вопросам конституционных прав того факта, что военной разведкой и органами безопасности были заведены дела на 25 млн. американцев, которые считались «потенциально опасными».

Тщетными были бы усилия «засекретить» заседания упомянутой сенатской Подкомиссии по вопросам конституционных прав. Как заявил сенатор Эдвард Кеннеди, являющийся членом Подкомиссии, «военная разведка записывает все, что говорится и происходит на заседаниях».

В Соединенных Штатах существует огранизация — «Континентэл Юнайтед Стейтс интеллидженс» («Конус интел»), занимающаяся слежкой за гражданским населением и политическими деятелями, проводимой военной разведкой во всеамериканском масштабе. Читатель может ознакомиться не только с самыми низменными реакционно-политическими целями и задачами, которые возложены на «Конус Интел», но и с передовой техникой, используемой этим общефедеральным органом, как-то: электронные компьютеры, общенациональная телетайпная связь и другие средства современной службы коммуникаций. Сотрудники «Конус интел» зря времени не теряют: так, например, в октябре и ноябре 1969 года велось непрестанное наблюдение за демонстрациями против американской агрессии во Вьетнаме; за это время накопилось 120 тыс. страниц микрофильмов, содержащих информацию об «инакомыслящих».

Таким образом, диапазон тайных наблюдений за поведением американских граждан очень широк: от контроля за их налоговыми декларациями до наблюдения за их участием в активных манифестациях и других политических актах. Но возвратимся к промышленному шпионажу…

Сообщаемые автором книги источники информации — это, как он пишет, «главным образом материалы судебных процессов. Подробные отчеты о судах по делам промышленного шпионажа достаточно обильны; в то же время они представляют собой необыкновенно сырой материал, который, несомненно, когда-нибудь использует не один романист». Автор встречался и вел доверительные беседы с людьми, охраняющими промышленников от шпионажа; его посещали некоторые лица, обвиненные в промышленном шпионаже и, разумеется, отрицающие свою виновность. Бержье делает оговорку о тщательной проверке собранной им информации: «…Всякий раз, когда факты не получали официального подтверждения во время суда или в официальном заявлении, но когда я считаю их вероятными, я отмечал их, как таковые». Следовательно, сообщенные в книге данные делятся ее автором на «достоверные» (т. е. юридически доказуемые материалами судебных дел о промышленном шпионаже) и «вероятные». Разумеется, не все случаи тайной слежки являются промышленным шпионажем. Так, пишет автор, «известно, что в США дети уже покупали электронные приборы для шпионажа и «присматривали» за своими родителями».

Ж. Бержье хорошо знает наиболее актуальную тематику современного промышленного шпионажа. Он сообщает главные темы, особо интересовавшие промышленных шпионов в 1969 году: это и электротехника, и специальные моторы для гоночных автомашин, и поршневые двигатели, и реактивные самолеты типа «Конкорд», и транзисторы из пластических материалов, и некоторые виды радиоприемников.

В книге изложению злободневных проблем промышленного шпионажа нашего времени предшествуют исторические экскурсы.

Очень большое внимание, по нашему мнению, даже чрезмерное и в научно-историческом плане далеко не бесспорное, Ж. Бержье уделяет алхимикам Греции, государств Ближнего Востока, Западной Европы, особо останавливаясь на раскрытии ими ряда промышленных секретов: например, герметической закупорки; пороха; кислот; хранения пищевых продуктов; металлов; холодного света; очищения алмазов и — что особенно увлекательно — производства золота.

Ознакомимся с рассуждениями Ж. Бержье по проблемам решения секрета производства золота Он начинает с весьма категорического утверждения: «Мы располагаем многочисленными свидетельствами, доказывающими, что алхимики способны были, а может быть, и теперь способны, производить золото, и даже существуют медали, выбитые из алхимического золота»! Далее он пишет: «Мы обычно отвергаем эти свидетельства, ибо они противоречат тому, что нам известно по этому вопросу. Быть может, будущее покажет, что мы неправы».

Здесь мы прервем рассуждения Ж. Бержье о искусственном производстве золота, чтобы ознакомиться, с авторитетным мнением выдающегося советского ученого академика Г. Флерова. В статье, озаглавленной «Путь к сверхъядрам», Г. Флеров писал: «Современный физик, облучив ртуть в нейтронном потоке реактора, «превратит» ее в золото». Далее академик Г. Флеров высказывает следующую мысль: «Однако исследователя XX века привлекает не золотой блеск… Наши современники стремятся создавать атомы неизвестных природе искусственных элементов».

Золото не принадлежит к искусственным элементам, так же как ртуть, свинец и многие другие элементы периодической системы Д. И. Менделеева. Алхимики, работавшие в донаучный период развития химии, стремились превращать неблагородные металлы (медь, свинец и др.) в драгоценные, благородные — золото и серебро — при помощи «философского камня», бывшего, конечно, не более чем продуктом их фантазии.

В средние века выдающийся таджикский ученый Авиценна (Ибн-Сина) классифицировал химические вещества и минералы в свете учения о качествах элементов. Авиценна поддерживал «теорию» происхождения металлов из ртути и серы, но, в отличие от древних китайских, египетских и других алхимических воззрений, отрицал возможность искусственного превращения металлов.

Чеканка монет из алхимического поддельного золота отнюдь не подтверждала распространенную «теорию» превращения в золото неблагородных металлов. Все же для истории науки сохраняет интерес алхимический знак: сера и ртуть, соединившись между собой, произвели всю видимую природу.

Ж. Бержье, конечно, не мог защитить магическую силу «философского камня» средневековых алхимиков и потому прибег к следующему обходному маневру: «Если даже секрет золота — вымысел, тем не менее он привлекал к себе наибольшее число шпионов в истории человечества… И в наши дни шпионы интересуются некоторыми алхимиками, которые и поныне здравствуют». Автор книги утверждает, что ему «известны крупные компании, которые безуспешно пытались подвергнуть анализу старательно выкраденные образцы, которые предлагались как «философский камень», то есть ядерный катализатор, позволяющий производить превращения (трансмутации). Я видел, — пишет он, — два таких образца, которые выглядели как куски красного стекла. Методы химических и физических анализов дали столь противоречивые результаты, что на их применении не настаивали. Проблема остается нерешенной».

На этом, казалось бы, можно было бы и остановиться. Однако он не совсем отказывается от своей исходной позиции, прибегая к следующей интерпретации «олова с зеленым свечением»: «Если предположить, что олово с зеленым свечением — это таллий, который похож на олово и в огне светится зеленым светом, то, может быть, мы будем иметь объяснение этого секрета. Дело в том, что достаточно таллию потерять альфа-частицу, чтобы превратиться в золото. И, вероятно, «философский камень» — это катализатор, который может, между прочим, вызвать это явление. Большего пока об этом сказать невозможно».

Об этих рассуждениях Ж. Бержье справедливо сказать следующее: его попытка перебросить мостик от средневековых суеверий и религиозной мистики к самым современным достижениям химии, физики и ядерной энергетики является с научной точки зрения совершенно несостоятельной.

Пора, однако, возвратиться к проблемам промышленного шпионажа в его современном, так сказать, виде.

Рождение патента на изобретение (1791 г.) автор именует окончанием периода «кустарного шпионажа»; в предшествующую эпоху, по мысли автора, промышленный шпионаж играл положительную роль: «…Если отвлечься от моральной стороны вопроса, шпион считал так, как считают современный ученый и техник: эксперимент, если он был ясно описан, может быть повторен другим экспериментатором».

Вступив в XIX век, промышленный шпионаж, как пишет Бержье, «почти официально поощряемый промышленниками и государствами, превратился в важный фактор как промышленной революции, так и политики».

Приобретшее известность агентство Пинкертона благодаря посвященным его деятельности дешевым романам (люди старшего поколения, правда, зачитывались похождениями Ната Пинкертона, Ника Картера и других американских детективов, причем художественные «достоинства» этой массовой продукции не имели ничего общего с несомненно талантливыми произведениями английского врача и писателя Конан Дойла о Шерлоке Холмсе) прочно вошло в историю гражданской войны 60-х годов в США, а Ален Пинкертон по поручению президента Линкольна «стал руководителем разведки и контрразведки северян».

Не знаю, заслуживает ли это агентство похвалы Ж. Бержье, вносящего в его актив «серьезную постановку проблемы промышленного шпионажа».

Абсолютно бездоказательно утверждение Ж. Бержье о том, что мы, «по-видимому, не можем обвинять тресты в умышленном уничтожении нежелательных для них изобретений», а рассматривать приведенные им примеры изобретений, обнаруженных и уничтоженных по приказам царя Николая II, как заслуживающее похвалы «исключение из правила» также нет основания.

Представляет определенный интерес для целей научного прогнозирования история с немецкими дирижаблями — от первоначальных, далеко не совершенных еще моделей до проектируемого «строительства дирижаблей без газа, из сверхпрочного металла, в которых был бы создан вакуум. Дирижабли такого типа с атомным двигателем могли бы служить платформой для запуска лунных ракет».

Из уроков же прошлого, по мнению Ж. Бержье, заслуживают внимания следующие вопросы: о необходимости промышленного шпионажа и об «огромной технической отсталости союзников, в частности Англии, по сравнению с Германией. Эта отсталость была так велика, что Англия вынуждена была через посредство нейтральных стран получать красители из Германии для крашения солдатских шинелей».

Промышленному шпионажу в период между двумя мировыми войнами в книге посвящены две главы: 6-я — посвящена промышленному шпионажу в Европе и 7-я — в США. Здесь особенно остановят внимание читателя теснейшие космополитические связи финансового капитала стран, принадлежавших к двум враждебным коалициям.

Некоторые утверждения Ж. Бержье нам кажутся скорее догадками, чем неоспоримыми фактами: например, ссылка на то, что «за очень небольшую сумму (200 тыс. франков) Франция могла бы в 1936 году воспользоваться услугами знаменитого Вернера фон Брауна, который хотел покинуть Германию и строить свои ракеты во Франции».

Сомнительно и другое высказывание автора книги: «…Франция могла бы располагать атомным оружием уже в 1940 году, ибо его производство гораздо проще, чем обычно думают»; в США же избрали «самые длинные пути» фабрикации атомной бомбы, тогда как, по суждению Бержье, «есть кратчайшие пути, позволяющие производить атомную бомбу с такой же легкостью и по такой же цене, по какой строится самолет-истребитель».

В наше время техника шпионажа непрерывно совершенствуется: от миниатюрных фотоаппаратов, вмонтированных в замок портфеля или в авторучку, установки автоматических бесшумных кинокамер до многочисленных средств получения информации о конкурентах; автор книги сообщает сведения о 20 таких средствах (из них 13 являются незаконными) по списку, опубликованному в журнале «Кемикл инджиниринг» 23 мая 1966 г.

Не лишена особого колорита и ведущаяся в компаниях слежка за всеми возможными соперниками президента соответствующей компании; так, в одной из весьма компетентных «консультаций» по сему вопросу говорится: «…Для вице-президента единственный способ стать президентом до того, как последний уйдет на пенсию, — это расставить сети, чтобы он подмочил свою репутацию».

Впрочем, с середины 30-х годов некоторые крупнейшие американские компании использовали куда более эффективные способы: они «принимали на работу психиатров, чтобы можно было тихо и без скандалов помещать в психиатрические лечебницы генеральных директоров и вице-президентов».

Рассказывая о секретах второй мировой войны, автор книги объясняет перенесение в США ряда научных исследований, включая производство атомной бомбы, возведенное автором в ранг «шедевра американской промышленности и свидетельства значительного успеха американской промышленной и научной контрразведки», тем, что «Англия слишком мала и ее территория подвергалась слишком большой опасности, чтобы можно было продолжать их там».

Конечно, дело здесь не в территории, а в общем экономическом и научно-техническом отставании Англии от США уже перед второй мировой войной.

Нельзя не отметить и весьма своеобразное представление немецких специалистов (не всех, конечно) о патриотизме. Крупный специалист по органической химии В. Реппе, которому Ж. Бержье, допрашивавший его в 1945 году, говорил о преступлениях Германии, ответил: «Я не знаю Германии. Моя родина — „ИГ Фарбениндустри”!» И, как оказалось далее, единственным поступком союзников, против которого немцы протестовали, было разглашение немецких промышленных секретов.

Говоря о военно-технических исследованиях самых сложных проблем, автор высказывает следующую мысль: «…Германия не опережала союзников, но и не отставала от них, — она шла рядом». Доказательство? «Немцы не вырабатывали атомную энергию, не производили атомных бомб, но они создали самолет-робот «ФАУ-1» и ракету «ФАУ-2».

Автор книги приводит длинный перечень немецких практических изобретений в области химии, клейких материалов, пластиков, медикаментов. На многочисленных заводах по обе стороны Атлантического океана реализовывались немецкие изобретения, но вскоре наступило похмелье: оказалось, что, поскольку немцы в свое время украли с помощью шпионов многое в Англии и в США, «опубликованные материалы выдавали не только немецкие, но также французские, бельгийские, голландские, английские и американские секреты». Дело шло к общему крушению всех патентных систем, которые с тех пор «так и не оправились от такого потрясения».

Посвящая отдельную главу методам современного промышленного шпионажа, Ж. Бержье сразу же предупреждает своих читателей о том, что применение в этой области новейших достижений электроники стало настолько опасным, что люди боятся, как бы шпионаж «не привел к полной ликвидации частной жизни и к распаду нашего общества». Какой скверный парадокс: ведь речь идет об опасности в обществе, которое в буржуазном мире именуется «свободным» обществом, обществом «благосостояния» и т. п.!

И нельзя не «поздравить» с большими техническими «достижениями» Центральное разведывательное управление (ЦРУ) США, которое, по данным «Таймс» от 19 января 1965 г., создало теперь «аппарат, позволяющий обнаруживать на расстоянии в несколько десятков метров вибрацию оконного стекла закрытой комнаты и подслушивать таким образом разговоры, даже если эта комната оборудована звукопоглощающими материалами и из нее удалены все электрические или электронные приборы».

С тех пор техника сильно шагнула вперед, и вот мы уже узнаем о сверхминиатюрном радиоприемнике, выпущенном английской фирмой «Ван Дазен эйркрафт еэплайз компани». Размером не больше карандаша, приемник достаточно мощный: он принимает сигналы с расстояния около 40 км. Предназначение мини-радиоприемника — использование его летчиками в случае выхода из строя радиооборудования.

Автор подробно описывает самые различные аппараты, включая дамские бюстгальтеры с миниатюрными телекамерами и вшитые в подкладку мужских костюмов транзисторы, передающие «все, что говорилось на заседаниях правлений, а также, разумеется, все, что говорилось в более интимных условиях».

Беспримерны масштабы подслушивания телефонных разговоров в США. В 1965 году 39 млн. разговоров по телефону были незаконно подслушаны и записаны ЦРУ, налоговым управлением, промышленными шпионами, частными детективами, шантажистами и даже просто любопытными.

Смесью наглости и цинизма явилось интервью президента «Сентр-файл лимитед» А. Ваттевиля: «Нанимая служащих, мы стараемся не впустить в компанию людей, враждебно относящихся к капиталистической системе».

Нередко подслушивание имеет, так сказать, ярко выраженную классовую целенаправленность: «Один профсоюз жаловался на то, что в комнате, отведенной для собраний профсоюзных делегатов крупной фирмы, имеется фальшивый плафон, оснащенный фотоаппаратами, телевизионными камерами и микрофонами. Дирекция была, таким образом, в курсе будущих требований повышения заработной платы и планов забастовок». «Была в курсе!»

Ж. Бержье не теряет надежды и на то, «что „общий рынок“ электронного шпионажа не за горами».

Сообщая о краже информации из запоминающих устройств электронно-вычислительных машин, автор сообщает много интересного также об утечке из машин, собирающих информацию. Предметами этих сверхсовременных хищений являются документы, научные доклады, тексты патентов, политическая или полицейская документация. «Новость сезона» в последние годы — «кражи прототипов новой электронной трубки, образцов стекла, макетов самолетов и даже культур микробов».

Где кражи — там и убийства: существует даже международная организация промышленного шпионажа, которую ее жертвы назвали «Спайз инкорпорейтед» («корпорацией шпионов»). Она «работает» не только на промышленников, но и на различных гангстеров: квартирных воров, грабителей и т. п., давая организованным бандам, орудующим в Англии, сведения, позволяющие воровать крупные суммы, в некоторых случаях — до 1400 тыс. новых франков в неделю. За деньги она устраивает и побеги из тюрем.

Наконец, нельзя пройти и мимо сферы «планирования», принятой на вооружение промышленными шпионами. Составляются подробные планы заводов одними шпионами, которые затем продают их другим шпионам. Это случалось, в частности, во Франции, в Швейцарии, в Западной Германии. Как видно, существует спрос на такие подробные планы.

Рядом с этим кражи и подделки ключей от сейфов кажутся уже сущей безделицей. В наш век беспримерного прогресса науки и техники вскрытие сейфов, видимо, относится к уже пройденным этапам в практике промышленного шпионажа.

Диапазон современного шпионажа безграничен и, следуя выводу авторов одной официальной брошюры, изданной в США в назидание промышленному миру, он «будет находить широкое поле применения в области науки, техники, вообще экономики».

В заключительной части этой брошюры, весьма характерно озаглавленной «Шпионаж — вот реальность», говорится: «Часы, время действия, наивные или мефистофелевские средства, роль, внешний вид действующих лиц — все меняется по произволу полиморфизма, достойного античного мифа, чтобы превращать шпиона в существо неуловимое».

Что касается выбора средств для достижения целей промышленного шпионажа, то здесь все десять заповедей Ветхого и Нового заветов отбрасываются в сторону как ненужная ветошь: «Промышленные шпионы, — выносит свой вердикт Бержье, — это еще более бессовестные авантюристы, чем военные шпионы. Они, не колеблясь, прибегают к шантажу, краже, порой и к убийству».

Интересно, что шпионы-грабители в свое время проходили курс обучения профессиональных шпионов: так, обученные в «школе» полковника Аллисона Инда (руководителя разведки в штабе генерала Макартура) грабители «могут вскрыть любой сейф в среднем за десять секунд и максимум за четыре минуты».

Об уровне «передовой» технической квалификации и одновременно о высокой «морали», укрепившейся в мире бизнеса, красноречиво свидетельствует статья видного английского промышленника Пауэлла, напечатанная в газете «Таймс». «Число шпионов, — подчеркивал автор этой статьи, — увеличилось в огромных размерах за последние десять лет, в частности в области электроники и производства фотоаппаратов». Пауэлл с сожалением констатировал, что «даже некоторые управляющие фирмами становятся шпионами и продают их секреты соперникам».

Читатель, конечно, с большим интересом ознакомится с пикантными подробностями тайной войны (гл. 10) «белых зубов и свежего дыхания», которую вели между собой две известные фирмы — «Кол-гейт» и «Проктор энд Гэмбл». Не лишена своей колоритности и своего рода назидательности практика промышленных шпионов «более спокойного типа», ограничивающихся скупкой «информации».

Однако в этом-то и заключается «величайшая трудность промышленного шпионажа»: без помощи и услуг хороших специалистов можно, пользуясь жаргоном этого специфического мира, легко «влипнуть» в совершенно безвыходную и даже очень убыточную операцию, ибо «достаточно внести некоторые изменения в формулу катализатора или схему радиолокационной установки, чтобы информация не стоила уже ни гроша»!

А. М. Горький в статье «Город желтого дьявола» глубоко вскрыл социальные язвы и пороки общества, поклоняющегося золотому тельцу — доллару. Бержье спустя полвека подтверждает мысль Горького, говоря о многих бессовестных людях, которых можно купить: промышленные шпионы в Америке «отыскивают инженеров и техников, которые селятся в богатых кварталах и живут не по средствам. Этим людям суждено стать жертвами. Получив деньги, они оказываются во власти шантажа, и тогда их можно эксплуатировать без конца».

Увы, не только частные лица по мотивам личной корысти прибегают к промышленному шпионажу, но и некоторые правительства по соображениям, так сказать, «общегосударственной пользы». Так, английское правительство купило по сниженным ценам для своей медицинской службы медикаменты, изготовленные в Италии на основании документов и образцов, похищенных в американских компаниях. Конечно, здесь старинная русская пословица — «вор у вора дубинку украл» — едва ли подходит, но все же поощрение, если не прямое соучастие правительств капиталистических стран в промышленном шпионаже, более чем парадоксально…

Занявшись юриспруденцией, Ж. Бержье призывает к определению пределов промышленного шпионажа. Суд и наказание по закону — «единственное средство предупреждения шпионажа». «Мы живем уже не в те времена, когда частная полиция Круппа могла подвергать шпионов пыткам на месте и хоронить их трупы на территории завода». Здесь автор явно впадает в противоречие с многочисленными фактами кражи производственных секретов, шантажа и убийств в наши дни и дикой расправы с промышленными шпионами, попавшими в ловушки, расставленные компаниями или агентами контршпионажа.

Бержье, конечно, сильно преувеличивает, утверждая, что, «как и в области военного шпионажа, 95 % промышленной информации может быть получено путем простого чтения прессы».

Наконец, автор берет под защиту журналистов, информирующих общественность, например, через научно-технические периодические издания, рассчитанные на широкие читательские круги, о новых производственных моделях автомашин или каких-либо других изделий, аппаратов, оборудования и т. д.»… Технические детали в научно-популярных статьях, — пишет Ж. Бержье, — слишком общи, чтобы они могли действительно осведомлять конкурентов»; да и не всегда совпадают интересы общественности и частных компаний, стремящихся скрыть ту или иную производственную информацию, получать которую общественность имеет некоторое право.

Заключительная глава (11) в книге посвящена промышленной контрразведке.

Существенной составной частью контрразведки является охрана безопасности промышленного предприятия или другого объекта от утечки производственных и иных секретов, принятие мер предупреждения этой утечки. Однако главную задачу контрразведки автор книги видиг в обмане «вражеских шпионов так, чтобы они посылали своим шефам неверные сведения».

Основываясь на своем личном опыте «эксперта по судебным делам о подделках и промышленном шпионаже» и на интервью с английскими, американскими и немецкими специалистами по вопросам безопасности, Бержье разработал целую систему рекомендаций — превентивных мер для борьбы с утечкой секретной информации. Главное, таким образом, не в аресте шпионов постфактум, то есть после того, как секретные сведения уже похищены, или в момент их кражи. Автор поясняет свою мысль следующими сопоставлениями: «Специалист по борьбе с огнем оборудует все помещения так, чтобы пожар не мог возникнуть. Специалист по вопросам промышленной безопасности организует движение информации так, чтобы не было ее утечки».

В соответствии с этой исходной позицией Бержье разрабатывает целую рецептуру средств защиты производственных секретов от овладения ими промышленными шпионами: начиная с техники отбора действительно секретной информации, допуска к ней минимального числа лиц, выдачи разрешений доступа в помещения, кабинеты, к сейфам «и даже в целые отделения предприятия, независимо от того, хранятся там секреты или нет», и кончая охраной секретной информации во время ее пересылки как наиболее уязвимого пункта всего процесса ее движения.

К образцам «творческой работы», куда более интересной, чем обычная банальная работа по охране безопасности промышленных тайн, автор относит случаи квалифицированного обмана фирм-конкурентов. Так, одна фирма организовала фиктивные испытания гоночного автомобиля на Корсике, и, «в то время как ее противники подсматривали с помощью телеобъектива эти испытания и фотографировали их, настоящие испытания были проведены в другом месте». Этот прием не ограничивается в наши дни миром частного бизнеса: «Поскольку многие промышленные работы теперь ведутся правительствами, они, в свою очередь, выходят на арену промышленной контрразведки».

Рабочие коллективы ряда предприятий также не стоят в стороне от охраны производственных секретов. Автор сообщает о том, как во время забастовки на заводах государственной автокомпании «Рено» около Парижа, в Бийанкуре, журналистов не пускали в цехи, где находились секретные прототипы. «Эти прототипы — наше богатство, и мы, рабочие «Рено», считаем своим долгом не допустить никакой утечки информации».

Автор сетует на плохую охрану государственной тайны во Франции (о девальвации «все узнают заранее из печати и по радио, но только не от министра финансов»), говорите более тщательной охране в Англии тайны государственного бюджета до доклада канцлера казначейства — министра финансов в парламенте о доходах и расходах на новый бюджетный год (впрочем, «в Англии также были случаи разглашения весьма серьезных сведений о таможенных тарифах еще до того, как они были утверждены и стали применяться»). Хотелось бы по этому поводу привести одно личное воспоминание о первом лейбористском министре финансов — Филиппе Сноудене: когда автор настоящего предисловия находился в 1924 году в Англии в качестве эксперта советской делегации на переговорах с правительством Рамзея Макдональда об урегулировании долгов и получении восстановительного займа, циркулировали слухи, что переписку текста доклада о бюджете накануне заседания в палате общин Ф. Сноуден доверил только своей жене — Этель Сноуден. Видимо, для такой конфиденциальности имелись достаточные основания.

Не является, конечно, вполне надежным языковой, лингвистический барьер, но все же он ограничивает опытное поле промышленного шпионажа. Так, например, развитие индустриальной мощи Японии, вероятно, явилось важнейшим фактором увеличения числа промышленных шпионов в этой стране до внушительной цифры — 10 тыс.; вместе с тем «японские промышленные секреты, видимо, хорошо защищены как трудностью языка, так и промышленной тайной полицией».

В промышленно развитых странах капиталистического мира в условиях современного государственно-монополистического капитализма разрывы и диспропорции между научно-техническими уровнями различных стран не только не исчезают, но обостряются и углубляются. На усиление космополитических связей национальных и международных монополий агенты промышленного шпионажа отвечают тем же оружием — выходом организаций промышленных шпионов с их весьма интенсивной «деятельностью» на международную арену. Описанная выше «корпорация шпионов», несомненно, располагает разветвленными международными звеньями и связями.

Поэтому мы остановимся ниже на тех выводах и заключениях, которые содержатся в нашумевших в недавние годы книгах французского журналиста и парламентария Жан-Жака Серван-Шрейбера («Американский вызов») и английского журналиста, свыше 10 лет пропагандирующего на страницах лондонского журнала «Экономист» идею вступления Англии в Европейское экономическое сообщество, и автора внушительной монографии об американских капиталовложениях в Европе Кристофера Лейтона.1

Ж.-Ж. Серван-Шрейбер квалифицирует огромный рост американских капиталовложений в странах Западной Европы как «американский вызов», как «войну, которая со стороны США ведется не долларами или нефтью, не тоннами стали, не даже новейшими машинами, но посредством творческой мысли, организации и таланта». В хлестком публицистическом стиле Серван-Шрейбер пишет: «Это — первая большая война без применения оружия. В самом деле, американская авиакомпания «Дженерал моторз» — не вермахт, поглощение французской электронной фирмы «Бюль» — это не Мюнхен (1938), а англо-французский проект сооружения сверхзвукового самолета «Конкорд» — это не Седан (1870)».

Какие знакомые предметы и методы, скажет наш читатель, да не посвящена ли и книга Жака Бержье о промышленном шпионаже тем же проблемам и тем же вопросам? Конечно, да, и иначе быть не может, ведь недаром автор книги уделил столько внимания и людям, и технике, и методам промышленного шпионажа. Яблоко — промышленный шпионаж — от яблони — современной научно-технической революции, развернувшейся в самых специфических формах в капиталистическом мире, — далеко не надает!

Американские фирмы, комментирует «высадку американцев в Европе» Серван-Шрейбер, одна за другой открывают свои штаб-квартиры в странах Западной Европы в целях централизованного управления своими предприятиями. Этот по-настоящему реальный федерализм — единственный в Европе, основывающийся на высоком индустриальном уровне — идет теперь гораздо дальше, чем об этом думали эксперты «общего рынка». Это суждение крупного пайщика парижского еженедельника «Экспресс», одного из лидеров партии радикалов во Франции, все того же Серван-Шрейбера можно вполне резонно дополнить наблюдениями Ж. Бержье о происходящей «гармонизации» деятельности и тактики американских и западноевропейских промышленных шпионов. Их засекреченные «штаб-квартиры» находятся в Лондоне и Париже, Бонне и Милане, Брюсселе и Стокгольме — всюду, куда протянулись щупальца американского большого бизнеса, уолл-стритовских промышленных концернов и конгломератов и банковских групп и синдикатов.

В ходе времени к инвестиционному процессу присоединилась, по терминологии Серван-Шрейбера, американизация управления. Этому можно поверить, так же как и известной американизации в управлении и общей постановке дела в области промышленного шпионажа. Ведь «кадры» его исчисляются цифрой с шестью знаками! И промышленным шпионам европейской выучки есть у кого и есть чему поучиться у квалифицированных руководителей «школ» и направлений в США, овладевших тайнами новейшей электроники, счетно-вычислительных устройств, интегральных схем и т. д.!

Для американских дельцов Европа «общего рынка» приобрела значение нового золотого дна, нового Эльдорадо. А для американских и других международных промышленных шпионов? Ведь «куда конь с копытом — туда и рак с клешней». «Интернэшнл бизнес машинз», международная монополия электронной промышленности США, дирижирует всеми своими европейскими делами из Парижа, сообщает Серван-Шрейбер. А промышленные шпионы в этой же отрасли после их «высадки в Европе» также водворились где-либо на Елисейских полях Парижа или, может быть, на лондонской Пикадилли?

Поспевать за новейшими техническими решениями становится все труднее, поскольку современные темпы промышленного применения научных изобретений оставили далеко позади себя куда более замедленную динамику прошлых лет. Здесь уместно напомнить получившую широкое распространение таблицу ускорения во внедрении в практику научных изобретений:

• для фотографии потребовалось 112 лет (1727–1839)

• телефона — 56 — (1820–1876)

• радио — 35 — (1867–1902)

• телевидения — 12 — (1922–1934)

• атомной бомбы — 6 — (1939–1945)

• транзисторов — 5 — (1948–1953)

• интегральных схем — этого новейшего чуда технического изобретательства — 3 года (1958–1961)

Серван-Шрейбер рядится в тогу защитника капиталистической Европы от «американского вызова». Однако эта защитная маскировка плохо скрывает непреложный факт: автор — американофил, федералист, наднационалист, космополит в духе отца «общего рынка» — Жана Моннэ.

О «страхах Европы» и «американской модели» содержательную книгу написал и Кристофер Лейтон. Он тщательно прослеживает пути и методы развития американских достижений в области науки и технологии, призывает страны Западной Европы объединить усилия на федералистской, наднациональной основе в ряде «ключевых секторов»— физике и энергетике, ядерной физике, авиации, в области космических исследований, электроники, транспорта и связи. Среди эффективных средств автор особенно рекомендует проведение политики индустриальной интеграции и учреждение «общеевропейских компаний», развитие которых не должно тормозиться какими-либо правительственными мероприятиями в духе «обветшалого национализма и устарелых представлений о национальном суверенитете»!

Что особенно отличает Западную Европу по сравнению с США, повторяет широко распространенный тезис К. Лейтон, — это не отставание в науке и технике, а «недостаток в квалификации и управлении предприятием во всем процессе модернизации». Шаг за шагом К. Лейтон рассматривает развитие науки и техники в Англии, Франции, ФРГ и других странах Западной Европы и предлагает свою концепцию «европейской стратегии», в частности для международного регулирования патентного дела, стандартизации, легализации общеевропейских компаний и принятия определенного правового статута их деятельности.

К. Лейтон идею Серван-Шрейбера создать «Соединенные Штаты Европы» считает утопической, по крайней мере для предвидимого будущего. Однако без перехода к общим институтам и нормам в рамках всего содружества (расширенного путем присоединения Англии и Других стран Западной Европы) серьезный отпор и ответ на «американский вызов», по словам Лейтона, вообще невозможен.

Кристофер Лейтон, так же как и Жан-Жак Серван-Шрейбер, не пишет специально о промышленном шпионаже, чем занялся в своей книге Жак Бержье. Однако читатель, несомненно, хорошо понял глубокую, неразрывную, органическую связь между научно-техническими достижениями, открытиями, изобретениями в условиях капитализма и деятельностью промышленных шпионов, руководимых (как и весь мир бизнеса) жаждой обогащения, наживы. Цель — одна, методы — не всегда совпадают…

В Программе КПСС со всей ясностью сказано: «Империализм использует технический прогресс преимущественно в военных целях. Он обращает достижения человеческого разума против самого человечества».

Жак Бержье считает промышленный шпионаж в наше время еще более опасным, чем шпионаж военный. Провести демаркационную линию между обоими «вариантами» шпионажа автор настоящего предисловия не берется, и это едва ли возможно.

Не все положения автора представляются бесспорными, но хотелось бы выразить уверенность в том, что читатель книги Ж. Бержье ознакомится с ней с большим интересом и сделает свои выводы об изложенных фактах, проблемах и выводах.