"Пограничный легион (др. перевод)" - читать интересную книгу автора (Грей Зейн)Глава IXВся объятая холодным и почти судорожным чувством облегчения. Жанна отвернулась от двери. Тень смерти только что пролетела над этими людьми. Бандиты болтали и пересмеивались. До слуха Жанны доносился стук бросаемых костей, сухой треск брошенной карты и глухие удары маленьких, наполненных золотом мешков. Жанна снова с любопытством заглянула в щелочку занавески. Все помещение было окутано голубым облаком табачного дыма. Она увидела Джима в обществе нескольких бандитов, занятых карточной игрой. Он сидел к ней спиной, но по виду его партнеров Жанне нетрудно было проследить ход игры. Бандиты смотрели напряженно и нетерпеливо, проявляя жгучее любопытство, когда шла чья-нибудь карта. По движению руки и по манере держать голову можно было судить о равнодушии Клэва. Один из игроков вдруг гневно швырнул свои карты на стол и вскочил. – Что, повытрясли, голубчик? – заметил другой. – У него есть еще две банки из-под овощей, полные золотой пыли. Я сам видел их… Он просто струсил… как отравленный койот. – А я так рад, что Клэву чертовски везет! Можно по крайней мере надеяться, что теперь он отдаст мое золото, – громко заржала третья игральная крыса. – Джим, послушай, тебе одинаково везет и в любви и в картах? – спросил четвертый бандит. – Везет ли в любви?.. Ну, само собой! – ответил Клэв насмешливо. – Черт возьми! Ну не смешно ли? Вот возьми, например, хозяина. Уж кто лучше него обрабатывает девчонок, зато и никудышный же он игрок. Услыхав эти слова, Келс рассмеялся вместе со всеми. – Ах ты, грязный мексиканец! Ты еще ни разу не выиграл и пяди моего золота, – сказал он. – А ну-ка, хозяин. Посмотришь сам, как потечет твое золото. Тебе не справиться с этим Джимом. Счастье, самое свинское счастье, прилепилось к нему! Он все отыграет у тебя: все твое золото, твоих лошадей, твои седла, шпоры, револьвер и даже твою рубаху, если ты войдешь в азарт. Говоря это, бандит бросил свои карты на стол и уставился на Клэва с каким-то печальным, недоумевающим видом. Келс подошел к ним и положил руку на плечо Джима. – Скажите-ка, дружок, – заметил он веселым тоном, – вы только что утверждали, что вам так же везет в любви, как и в карты… Однако мне почему-то кажется, что сюда, на границу, вы явились только благодаря какой-то любовной катастрофе? Келс говорил так шутливо, что даже наиболее вспыльчивый человек не обиделся бы на него. – Катастрофа из-за девушки?.. А, к черту обеих! – равнодушно ответил Джим. Наутро в соседней хижине царила долгая тишина. Никто не показывался. Утро наполовину прошло, когда, наконец, Вуд постучался к Жанне, держа в руках полное ведро свежей воды, чашку для мытья и чистое полотенце. Немного погодя он принес и завтрак. А затем Жанне ничего другого не оставалось, как только расхаживать взад и вперед по своим двум комнатам. Около полудня она вдруг услышала голос Келса, о чем-то тихо беседовавшего с одним из своих товарищей. Слов ей разобрать не удалось. Внезапно голоса замолкли, и она услышала за углом шаги Келса. От крыльца хижины галопом помчалась лошадь, а одной секундой позже к девушке постучали. – Жанна! – Завеса отлетела в сторону, и на пороге появился Келс, бледный и взволнованный. – Что случилось? – быстро спросила Жанна. – Сегодня утром Гульден пристрелил двух моих людей. Один уже умер. Другой совсем плох. Я еще не видел его. – Кто же… кто это? – запинаясь, спросила Жанна. Все ее мысли вертелись только вокруг Джима Клэва. – Дэн Маленький мертв. Другого мы звали Диком. Никогда не слыхали его фамилии. – Что же там произошло? Драка? – Конечно! А Гульден затеял ее. Он крайне неуживчивый человек, и никто не может с ним поладить. Постоянно находится в состоянии, которого другие люди достигают только в пьяном виде. Жалею, что не пристрелил его еще вчера вечером. Я бы и сделал это, не подвернись Рыжий Пирс. Келс был в дурном настроении и казался сильно озабоченным. Он так просто говорил с Жанной, как будто ее симпатии, само собой, должны быть на его стороне. Жанна постаралась изобразить сочувствие, которого на самом деле не испытывала. – Я всегда думала, что вы во вражде с Гульденом. Келс присел на один из ящиков, и его тяжелый револьвер послушно улегся на пол рядом с ним. – Об этом я до сего дня еще не думал, – сказал он. – Мы, в общем, всегда ладили друг с другом. Когда я выдвинул его, он ни капельки не изменился, остался тем же, каким и был. А теперь я замечаю в нем перемену. Впервые мне так показалось в Ласт-Каньоне. И знаете, Жанна, это все потому, что Гульден увидел вас. – Нет-нет. Не может этого быть! – вся задрожав, воскликнула Жанна. – Может быть, я и ошибаюсь. Гульден никогда и ни с кем не дружит. Его отношение к Биллу Байли было самым обыкновенным. Что же теперь он нашел в этом пьянице? В общем он задира, но теперь какой-то винтик испортился в его мозгу и делает его опасным… Я хотел было отвязаться от него. И после вчерашнего вечера даже определенно решил сделать это, но теперь не так-то легко от него отделаться. – Почему? – с любопытством спросила Жанна. – Пирс, Вуд, Бэрд и еще некоторые парни, на которых я надеюсь, заявили, что это не пройдет. Они дали мне понять, что не только среди моих людей, но вообще по всей границе Гульден – большая величина. Я разозлился, не веря этому. Но пока я ничего наверное не знаю и ничего не могу сделать… Все боятся этого Гульдена. Вот в чем дело!.. Кажется мне, что даже я боюсь его. – Вы? – воскликнула Жанна. Келс выглядел пристыженно. – А почему бы нет, Жанна? – ответил он. – Ведь Гульден не человек. Настоящих людей я никогда не боялся. Но он… дикий зверь! – Он напоминает мне гориллу, – сказала Жанна. – Теперь я знаю только одного человека, который не боится Гульдена. Это новичок в нашей пограничной полосе. Джимом Клэвом зовет он себя. Молоденький мальчишка, которого я никак не разберу. Но он не задумается съездить по морде и самому дьяволу. Клэв недолго продержится здесь. Хотя как знать! Люди, смеющиеся над смертью, иногда очень долго не встречаются с ней. Когда-то и я был таким же… Клэв слышал, как я разговаривал с Пирсом о Гульдене, и заявил: «Я выгоню этого Гульдена вон из лагеря или пристрелю его». – А вы что сказали? – спросила Жанна, стараясь говорить твердо и глядя в пол. – Я сказал ему: «Джим, мне это очень нравится, но я вовсе не хочу, чтобы вас укокошили»… В нем так и кипит удальство. Сказал так легко, как будто… как будто предложил подтянуть ремень у моего седла. Но Гульден способен заставить плясать целую сотню парней. Он уже не раз доказал это. А когда разговор идет о смертельном выстреле, я еще ни разу не слыхал, чтобы он в кого-нибудь промазал. – И поэтому вы боитесь его? – Нет! – страстно ответил Келс, точно задетый в своей мужской чести. – Нет, я боюсь его только за то, что он Гульден. В нем есть что-то омерзительное… Гульден – людоед. Жанна уставилась на него, как будто плохо расслышав его слова. – Голый факт! Известен по всей границе. Гульден не станет зря брехать, но однажды все-таки проболтался. Он был моряком. Пиратом. В одно из своих плаваний он потерпел крушение. Страх перед голодной смертью вынудил его сожрать человека. Эту историю он рассказал в Калифорнии и в лагерях Невады. Однако никто не хотел верить ему. Но два года тому назад за Левистоном его занесло снегом. С ним было еще двое товарищей. Всем грозила голодная смерть. Следовало во что бы то ни стало пробиться сквозь снег. Они тронулись в путь. Продвигаться вперед было невероятно трудно. После Гульден рассказывал, что оба его спутника не выдержали. Но он просто убил их и вновь спас свою жизнь. Когда это обнаружилось, больше уже никто не сомневался в его первой матросской истории… Но он же герой и еще одной истории. Однажды он украл девушку и затащил ее в горы. Когда зима прошла, он возвратился один и рассказал, что голую оставил эту девушку привязанной в одной из пещер, где она и замерзла. – О, какой ужас! – простонала Жанна. – Я не знаю, правда ли это, но могу легко поверить. Гульден – не человек. Даже самые отчаянные среди нас все-таки еще имеют совесть. Они как-то еще умеют различать злое от хорошего, но Гульден не может. Он ниже всякой морали. У него нет ни малейшего чувства долга, именно таким я и нашел его среди подонков. Эта история с пещерной девушкой выдала его. Ему следовало бы жить в каменном веке. Он – существо бездушное. Зато здесь, на границе, только благодаря такому характеру он и сможет захватить власть. – Келс! Сделайте так, чтобы он не видел меня! – взмолилась Жанна. Бандит сразу не понял страха, звучавшего в голосе девушки. Она была для него только слушательницей. И внезапно с озабоченным и грустным лицом он повернулся и вышел, оставив ее одну. Целых три дня Жанна не видела его после этого, за исключением тех мгновений, когда выглядывала из-за завесы. Она по-прежнему виделась только с одним Бейдом Вудом, приносившим ей пищу. Подобно зверю в клетке, расхаживала она взад и вперед по хижине. За это время в блокгауз Келса приходило очень немного посетителей и всегда на самое короткое время. Жанна заключила из этого, что Келс не всегда бывал дома. Очевидно, он уже мог ездить верхом. На четвертый день он постучался к Жанне и вошел – спокойный, непринужденный, веселый, властный, как всегда. – Добрый день, Жанна! – сказал он. – Вы что-то не очень печалитесь о своем заброшенном супруге. Он засмеялся, как бы потешаясь над самим собой. – Я не нуждалась в вас, – ответила Жанна, но при виде его все же почувствовала облегчение. – Охотно допускаю, – сухо ответил он. – Теперь у меня масса работы. Все пока идет как по маслу. Рыжий Пирс взялся за дело, и с Гульденом не произошло особенного скандала. Сейчас он уехал. Говорят, поехал охотиться за одной девушкой по имени Брандер. Надеюсь, что кто-нибудь пристрелит его… И мы, Жанна, тоже скоро тронемся отсюда. Я жду известий. Само собой, я не оставлю вас здесь одну. Путь наш пойдет по грубым тропам, а ваше платье уже и сейчас все в лохмотьях, надо будет что-нибудь придумать для вас. – Первый попавшийся куст, мимо которого я проеду, окончательно сорвет с меня эти тряпки, – сказала Жанна, поглаживая свое тонкое, сплошь разорванное платье. – Досадная штука, – сказал Келс, раздражаясь на самого себя. – Откуда, черт побери, я достану вам другое платье? Двести миль до первого приличного места… Это самая дикая местность. Послушайте, вы когда-нибудь носили мужское платье? – Да-а, когда я отправлялась на охоту или на прииски, – неохотно ответила Жанна. Внезапно по лицу Келса скользнула дерзкая и вызывающая усмешка. Он потер руки и рассмеялся точно над чем-то весьма забавным. Затем снизу вверх начал оценивающе разглядывать ее стройную фигуру. – Погодите, я сейчас вернусь! – сказал он. Спустя немного времени Жанна услыхала какую-то возню в том углу соседней комнаты, где лежал сваленный в кучу всевозможный хлам. Вскоре Келс снова появился, неся в руках какой-то узел. Развязав его, он разложил содержимое на кровати. – Шкура Денди Дейлса! – с живостью произнес он. – Денди был разбойником рыцарем и любил соответственно одеваться. Но однажды он вздумал один ограбить почтовую карету, и какой-то тупоумный пассажир пристрелил его. Он не сразу умер. Заполз в сторону и загнулся в лесу. Двое из моих ребят нашли его и принесли его одежду. Эта штука стоит теперь целого состояния, но ни одному из нас она не впору. Черная широкополая шляпа с тяжелой серебряной лентой, темно-синяя блуза и вышитая кожаная жилетка, полный патронов пояс и револьвер с перламутровой ручкой, штаны из рубчатого бархата, высокие сапоги с отворотами и позолоченными шпорами, – все из самого лучшего материала и превосходной работы. – Из повязки своей шляпы я сделаю вам черную маску, Жанна, и тогда вы будете просто изумительны! Келс говорил с юношеским задором и воодушевлением. – Послушайте, Келс, уж не думаете ли вы, что я надену эти вещи? – воскликнула Жанна. – Конечно! А почему бы и нет! Как раз необходимые для вас вещи, немного фантастичные, правда, но ведь вы же девушка. Этого уж не скроешь. – Я отказываюсь, – заявила Жанна. – Простите, но вы должны слушаться меня, – ответил Келс холодно и любезно. – Нет! – крикнула Жанна, не в силах оставаться спокойной. – Жанна, вам придется очень далеко ехать со мною. Иногда даже в ночную пору. Придется скакать сломя голову, лишь бы только скрыться от преследователей. А чтобы отправиться вместе со мной в лагерь, вам необходима прочная и удобная одежда. Нужно также замаскироваться. Вот вам весь ваш наряд; он точно на заказ для вас сделан. Прямо счастье иметь такой хороший, прочный материал, который способен все выдержать и вдобавок подходит для девушки… Оденьтесь тотчас же! – Я уже сказала: нет! – снова заявила Жанна. – Неужели эти вещи смущают вас только потому, что они принадлежали парню, который давно умер? Вот эта дырка на рубахе пробита пулей. Не будьте излишне щепетильной, иначе вам будет труднее играть свою роль. – Мистер Келс, вы, по-видимому, совершенно забыли, что я – девушка. Глаза Келса выражали полное недоумение. – Может быть… Я буду помнить… Но ведь вы же сами сказали, что уже надевали некогда мужское платье. – Да, пелерину и рабочие штаны своего брата, в которых я вся тонула, – ответила Жанна. Лицо Келса напряглось в размышлениях. Внезапно он так и заржал от радости. – Теперь я понял! Ха! Эта штука… будет сидеть на вас как перчатка… Изумительно! Я горю от нетерпения увидеть вас в ней. – Этого никогда не будет. Он вдруг стал серьезен, и глаза его заблестели. – Вы не хотите даже пошутить. Ну-с, сейчас я выйду отсюда, а когда вернусь, вы будете одеты. В его голосе прозвучал металл. Так он обычно отдавал приказания своим людям. В глазах Жанны загорелось упрямство. – Если вы не переоденетесь к моему приходу, то… я сам сорву ваши лохмотья… Правда, вы довольно сильный маленький чертенок, и, может быть, я еще не настолько поправился, чтобы справиться с вами, но ведь я могу позвать подмогу… Если вы разозлите меня, то, быть может, я дождусь и самого Гульдена. Ноги Жанны подкосились, и она беспомощно опустилась на кровать. Келс способен был выполнить свою угрозу. Она хорошо поняла зловещий огонек в его глазах. – Раз вы принуждаете меня… – сказала она. Не проронив больше ни слова, Келс вышел из комнаты. Жанна сняла свое грязное, разорванное платье и стоптанные башмаки. Затем отчаянно торопясь, полная страха, что Келс вот-вот вернется, она надела костюм мертвого бандита. Денди Дейлс, должно быть, поистине был ее копией, так как его вещи превосходно на ней сидели. Жанна чувствовала себя настолько странно, что едва решилась взглянуть на себя в зеркало. Но взглянув, она вздрогнула от смущения. Не будь у нее открыто лицо, она никогда не узнала бы саму себя. Что получилось из ее рослой и стройной фигуры? Она испытывала странное чувство стыда, смешанное с неприятным сознанием того, что ее отражение в зеркале все-таки доставило ей мимолетную радость. Этот костюм подчеркивал и усиливал каждый изгиб ее стройного тела. Именно теперь в ней больше всего проявлялась женщина. Как раз в эту минуту к ней постучался Келс. – Ну, Жанна, вы оделись? – Да! – ответила она. Движимая каким-то бессознательным инстинктивным порывом, Жанна схватила одеяло и закуталась в него. Келс вошел в комнату со своим обычным насмешливым огоньком в глазах и выжидательной усмешкой на губах, но лицо его разом погасло. Он поочередно глядел то на одеяло, то на Жанну. Казалось, только теперь он начал понимать, какому испытанию подвергал ее. Ему сделалось жаль ее. – Ах вы, маленькая дурочка! – воскликнул он, растроганный, и, отвернувшись, принялся смотреть сквозь щели балок. Опять, как уж не раз бывало, мысли его унеслись к прошлому, таким тяжелым и темным пятном застывшему в памяти. – Я все стараюсь прилично обращаться с вами, – начал Келс, все еще не оборачиваясь. – Я хочу дать вам возможность как можно легче перенести затруднительное и опасное положение. Но вы еще ребенок, маленькая девочка… А я бандит. Человек, потерянный для всего хорошего, но который продолжает стремиться к вам. – Нет, вы далеко еще не потеряны. Я знаю только одно… Будь Гульден на вашем месте… я не стала бы прятаться за… за этим одеялом. Я больше не боюсь вас, и поэтому я так… так повела себя, совсем как испуганная девочка… О, неужели вы сами не видите этого! – Нет, не вижу. Зачем я затащил вас сюда? Но теперь уже поздно. – Совсем не поздно… Вы… вы еще ничего не сделали мне дурного. – Но я люблю вас! – горестно воскликнул он. – Я вижу только одно – что никогда не любил по-настоящему ни одну женщину. Что-то завладело мною. Оно натягивается вокруг моего горла подобно той веревке, которой некогда хотели удавить меня. Жанна невольно вздрогнула, выслушивая страстное признание этого странного, сильного человека. Келс долгое время молча глядел на зеленые холмы вдали. Затем повернулся к Жанне, пронизывая ее суровым взглядом. Жанна сбросила одеяло, и жестокость постепенно исчезла с лица Келса. Он улыбнулся так, как она еще никогда не видела. В этой улыбке было невыразимое восхищение ею. Наконец он снова обрел дар речи. – Жанна! Я еще никогда не видел в своей жизни никого красивее вас. – Мне трудно свыкнуться с этим облачением. Я не смогу выйти отсюда в таком виде. – Но это надо, надо! Вы очень робки. Но, мне кажется, вот это поможет вам. И он протянул ей кусок черного фетра, вероятно, отрезанного им от какого-нибудь сомбреро. Примерив этот кусок к ее лбу, он вынул из кармана нож и срезал нужное количество материала. Затем вырезал отверстия для глаз и с двух концов приделал короткие ремешки. – Наденьте-ка это… Совсем стяните на лицо, до высоты глаз. Так. Теперь посмотрите-ка на меня. Жанна повернулась к зеркалу и увидела вместо себя какого-то замаскированного незнакомца. Она не была больше Жанной Рэндль. Ее личность совершенно стушевалась. – Ни один человек, знавший когда-нибудь меня, теперь меня не узнает, – пробормотала Жанна, и эта успокоительная мысль относилась, конечно, только к ее Джиму. – Этого я даже и не учитывал! – ответил Келс. – Но вы правы… Жанна, если только мое предчувствие оправдается, то спустя немного времени вы сделаетесь притчей во языцех решительно во всех приисковых городках и лагерях. Неожиданно Келс вплотную подошел к ней сзади и обнял. Все тело Жанны разом напряглось. – Жанна, поцелуй меня, – нежно прошептал Келс с какой-то особой нотой в голосе. – Нет! – резко крикнула Жанна. И затем настало молчание. Жанна почувствовала, как руки Келса напряглись и крепко сжали ее. Грудь его порывисто вздымалась. – В таком случае я заставлю тебя! – сказал он. Насколько иначе прозвучал теперь его голос: словно в комнате заговорил другой человек. Резко дернув ее к себе, он освободил одну руку и, схватив за подбородок, попытался поднять к себе ее лицо. Но Жанна сопротивлялась дико и страстно. Она сочла себя бесповоротно погибшей, но это только распалило ее гнев и силы. С опущенной на грудь головой, упершись в Келса обеими руками, она металась с ним от одной стены к другой. Полетел стол, разлетелись стулья, и, наконец, они повалились на кровать. Внезапно крепкая хватка разжалась. Жанна отскочила, растрепанная и запыхавшаяся. С ее стороны это было упорной и отчаянной борьбой. Она оказалась сильнее. Келс же все еще был больным человеком. Медленно поднявшись, он положил руку на грудь. Его лицо сразу осунулось; еще перекошенное от страсти, оно было мокрым и посеревшим от боли. В яростной схватке Жанна причинила ему боль, возможно, снова вскрылась его рана. – Укололи вы меня чем-нибудь? Мне так больно… – Нет, у меня ничего не было… Я только… отталкивала вас, – воскликнула Жанна, задыхаясь. – Опять ранен… Проклятье… И какой же я все-таки трус… и скотина вдобавок. Не мужчина, а черт знает что! Ты, маленькая девочка! И я не смог удержать тебя. Его боль и стыд страшно подействовали на Жанну. Она жалела его, но предчувствовала, что вслед за этим в нем поднимется мрачная злоба оскорбленного мужчины. И она оказалась права; неожиданно Келс изменился в лице. Его поза, выражавшая вначале полное отчаяние и самоуничижение, уступила место оскорбленному достоинств. Взяв с кровати брошенный Жанной пояс Денди Дейлса, Келс вынул из кобуры револьвер, посмотрел, заряжен ли он, и затем швырнул его к ногам Жанны. – На, возьми! Сделай свою работу чище, – сказал он. Властность, прозвучавшая в его голосе, казалось, покорила Жанну, и, нагнувшись, она подняла револьвер с пола. – Что… что вы хотите сказать? – спросила она, запинаясь. – Стреляйте! Освободите меня от моей муки, от этого унижения… Я сыт по горло. Я буду только рад, если вы убьете меня. – Келс! – дрожащим голосом воскликнула Жанна. – Сделайте это теперь же. Сейчас, пока у меня нет сил, чтобы заставить вас… Поднимите револьвер… Убейте меня! Он говорил с угрожающей серьезностью, и под его гипнотическим влиянием Жанна была почти готова выполнить это требование. – Вы с ума сошли, – сказала она. – Я не хочу убивать вас… Я прошу от вас только… только того, чтобы вы прилично обращались со мной. – Это я и делал, пока мог. На этот раз я только хотел пошутить, когда обнял вас. Но едва только я прикоснусь к вам, как забываю обо всем и не могу больше сдерживаться. Теперь мне все ясно… Жанна Рэндль, моя жизнь – или ваша душа! И он поднялся, мрачный, взволнованный и жуткий. Дрожащей рукой Жанна отбросила револьвер в сторону. – Это ваше окончательное решение? – хрипло спросил он. – Я не могу убить вас! – Вы боитесь остальных бандитов, Гульдена? Это и есть причина, почему вы не можете убить меня? Вам страшно остаться здесь одной? – Я не думала сейчас ни о ком. – Тогда… тогда – моя жизнь или вы! Подойдя к ней, он угрожающе взял ее за плечи. Вся дрожа, Жанна протянула к нему руки. После дикой борьбы наступила реакция: она ослабела. – Если вы так безжалостны, то… тогда… пусть погибну я, – прошептала она. – Я не могу убить вас… Могли бы вы взять сейчас револьвер и убить меня? – Нет, потому что я люблю вас. – Вы не любите меня! Уничтожить человеческую душу – преступление куда более страшное, чем телесное убийство. Внезапно Жанну охватил мощный порыв безотчетного стремления женщины увлечь мужчину, изменить, покорить его. Быстрыми шагами она подошла к Келсу вплотную и протянула к нему руки. Одна из них была в крови от резкого удара о стену во время борьбы. Обе кисти, красные и распухшие, были сплошь покрыты ссадинами. – Вот, смотрите, что вы сделали. Вы были зверем и принудили меня бороться подобно зверю. Мои руки превратились в цепкие лапы, тело – в сплошной узел мускулов. Вы не смогли ни удержать, ни поцеловать меня. Но допустим, что придет время и я не вырвусь от вас… когда-нибудь… От меня останется одна пустая оболочка, то есть холодная, надломленная, бесчувственная вещь, а не женщина. Все, чем только я являюсь – девушкой, женщиной, к которой стремится ваша любовь, – все это глубоко замкнется во мне, полное омерзения, ненависти и смертельной тоски… Ваши поцелуи, ваши объятия будут принадлежать существу, вами же обесчещенному. Вся теплота, вся сладость, дрожь, страсть, жизнь, взаимная нежность – все-все, что только является душой женщины и делает ее очаровательной, все это будет обезображено! Жанна все ближе и ближе придвигалась к Келсу. Волнуясь чудесной хитростью женщины, чувствуя, что вся ее жизнь поставлена сейчас на карту и необходимо найти средство к спасению, Жанна интуитивно создала из себя полный контраст тому свирепому, дикому и неукротимому существу, которое только что в борьбе оттолкнуло Келса. – Дайте мне возможность показать вам настоящее чувство, – прошептала она и наклонилась к нему, жаркая, нежная, взволнованная, ужасная в своем женском очаровании. – Одну маленькую возможность… И… если возможно, почувствуйте, какой может быть женщина, когда… когда она… сама любит. Я покажу вам это, чтобы спасти себя! Протянув зачарованному Келсу обе руки, Жанна скользнула в его объятия и на одно мгновение крепко прижалась к его груди. Ее нежное тело мягко покоилось в его руках. Затем, подняв свое бледное лицо, в честном порыве отдаленно доказать этому человеку все величие, красоту, нежность и душу любви, она прижала свои теплые, трепещущие губы к его устам. Затем, вырвавшись, остановилась, испуганная и дрожащая, но он стоял, не трогаясь, как будто в его жизни случилось нечто невероятное. Злобное выражение его лица смягчилось. Он выглядел совершенно иным человеком. – Боже мой! – сказал он тихо. И, точно очнувшись от сна, резко отдернул завесу и исчез. Жанна бросилась на кровать и остаток своих сил потратила на поток облегченных слез. Она выиграла! Теперь ей нечего бояться Келса. В этот короткий момент она возвысила его в собственных глазах. Но чего это ей стоило! |
||
|