"Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина" - читать интересную книгу автора (Зенькович Николай)

ЛЮДИ БЕЗ КОМПЛЕКСОВ

Традиции партии социалистов-революционеров на ниве терроризма в дооктябрьской России были глубокими и прочными. Как правило, все акции по устранению намеченных жертв осуществлялись успешно. Редко когда происходил сбой.

Решили тряхнуть стариной и на этот раз.

К первому теракту при новой власти готовились, пожалуй, даже более тщательно. Заявить о себе намеревались по-крупному, громко. Большевики должны понять — они имеют дело с сильной боевой организацией. Перед ней трепетали царские губернаторы и начальники сыскных отделений, пусть и новая власть знает, что есть люди, для которых превыше всего демократические завоевания, что любое посягательство на свободу слова и печати будет фиксироваться взрывом бомбы или револьверной пулей.

Руководил эсеровским центральным боевым отрядом Григорий Иванович Семенов. Он родился в городе Юрьеве Лифляндской губернии в чиновничьей семье.

Это был прирожденный террорист. Склонность к авантюрам проявилась у него чуть ли не с младенческих лет. В четырнадцать он приобрел револьвер и прятал его под подушкой, в пятнадцать носил за пазухой бомбу. Шестнадцатилетие отметил в царской тюрьме. Устроил дерзкий побег, но был схвачен и сослан в Сибирь. Оттуда бежал, снова был пойман. В один из побегов эмигрировал во Францию. В Россию вернулся после Февральской революции.

Руководство ЦК партии социалистов-революционеров не без оснований считало Семенова образцом эсера-боевика. Равного ему в их партии не было. Казалось, у него стальные нервы — ничто не выводило его из равновесия, ничто не вызывало эмоций. Равнодушен ко всему, кроме революционной борьбы. Выдающийся конспиратор, умелый организатор, беспощадный фанат-террорист, не знающий, что такое жалость и угрызения совести. Руководил дерзкими операциями по экспроприации денег в кассу партии.

Естественно, в боевой отряд подбирал людей по своему образу и подобию.

Членом отряда была Лидия Васильевна Коноплева — женщина-загадка. Как тень, она преследовала Ленина. Несколько попыток убить его в Петрограде, в том числе на вокзале во время переезда Совнаркома в Москву, не увенчались успехом. Состояла в числе исполнителей теракта против него на заводе Михельсона 30 августа 1918 года.

Выполняя задание Семенова, готовила покушение на председателя Петроградской ЧК Урицкого. Чтобы наблюдать за его квартирой, пришла к частному стоматологу, жившему поблизости, и пожертвовала здоровым зубом — надо было отвести подозрения от подлинных мотивов своего визита. Вот какая это была женщина! Не зря Семенов испытывал к ней отнюдь не платоническое влечение…

Не терпел пустопорожних разговоров и Филипп Федорович Федоров-Козлов. Встретил как-то на улице человека, похожего на одного запомнившегося черносотенца, вытащил револьвер, взвел курок, — и дело с концом. Глядя на его благообразную, добродушную физиономию, вряд ли кто мог заподозрить в нем члена боевой эсеровской группы, для которого безразлично, на каком расстоянии от себя взрывать бомбу.

Львов, Зубков, Морачевский… Первый связал Лидию Коноплеву с приятелем, служившим в Калужском губпродкоме, и та тщательно осмотрела учреждение на предмет ограбления. Второй на мелочи не разбрасывался — затеял произвести крушение поезда с работниками Реввоенсовета РСФСР, которые переезжали в Москву. И только случайность спасла приговоренных. Третий возглавлял боевые дружины Василеостровского района и содержал явочную квартиру центрального боевого отряда.

Заматеревшие на экспроприациях и покушениях боевики заметили, что в последнее время их главарь Семенов все чаще стал якшаться с Никитой Сергеевым. Был он щупленький, невысокого росточка, очень подвижный. По виду напоминал мастерового, летом всегда ходил в неизменной куртке красного цвета с масляными пятнами. Конопатолицый боевик Сергеев и в самом деле был рабочим, маляром по специальности.

В отряд его привел Семенов. Они познакомились в каком-то кабачке, где собирались поэты, художники и революционеры.

Сергеев в Петрограде жил один. Ни родителей, ни своей семьи у него не было. Нет, он не пил, не кутил по кабакам. Деньги — а зарабатывал он весьма и весьма прилично — просаживал на книги. Сергеева знали все петербургские букинисты и, не опасаясь, снабжали запрещенной литературой.

Его путь в политику начался через воскресную школу. Она пробудила интерес к платформам различных партий. Перед простодушным пареньком-сиротой открылся противоречивый спектр борьбы мировоззрений, широкая гамма философских взглядов на общество и власть.

Он пытался самостоятельно разобраться в этой причудливой мозаике. Сначала его привлекали анархисты. Мечтательному маляру импонировало их неприятие действительности, преклонение перед сильной личностью, идеализация героизма. Один вид черных знамен с костями и черепами заставлял учащенно биться сердце, а ощущение причастности к сильной организации возвышало над затхлым миром обывателей.

Однако Сергеев вскоре разочаровался в анархистах. Близкое знакомство с ними показало, что это обыкновенные бандиты, грабители, наркоманы, насильники. В своей жизни он повидал этого добра в изрядном количестве.

Прибился к социал-демократам. Их нудные собрания вызывали у него скуку. Забастовки, стачки… Звучали абстрактные призывы к народу, к массам. Сергеев хорошо знал, что представляли собой темные, забитые пролетарии. Он сам был из этой среды. Взывай к ним хоть ежеминутно, они ни на что, кроме как на предложение сходить в пивную, не откликнутся.

Социал-демократы показались Сергееву слишком заумными, оторванными от реальной жизни. Что знали профессора, адвокаты, восторженные девицы о народе? Они смотрели на него как на некую икону. Сергеев же знал, что без безумства храбрых, которое воспел Горький, массы не поднять. Нужны герои, способные на подвиг, на самопожертвование. Только так можно сокрушить царское самодержавие.

И он без сожаления расстался с социал-демократами.

Случайное знакомство в богемном кабачке с Григорием Семеновым вселило надежду — вот человек, чьи мысли совпадают с его собственными!

Семенов боготворил незаурядную, героическую личность. Ее возможности неисчерпаемы. Она может многое — даже вступить в единоборство с целым государством. Ленин разогнал Учредительное собрание — и ничего! Но и Ленина можно поставить на место.

Сергеев слушал, не перебивая. Слова Семенова вызывали у него радость. Романтическая душа правдоискателя ликовала — наконец-то ему встретился человек, разделяющий его точку зрения на предназначение героической личности.

— Настоящий революционер — прежде всего террорист, — просвещал своего нового знакомого Семенов. — Террор — надежное средство от спячки. Только так можно разбудить сонные массы.

— Я тоже так думаю, — согласился Сергеев. — Расправляться с политическим противником — благородная форма борьбы.

Он весь горел, его конопатые щеки пылали румянцем возбуждения.

— Государство тоже убивает инакомыслящих, — делился он наболевшим. — Притом самыми изуверскими методами. Противников закапывали живьем, четвертовали, заливали глотки расплавленным металлом, замуровывали в стены, сажали на кол… Куда гуманнее уничтожать врага без пыток, не мучая…

— Вот-вот, — обрадовался Семенов. — Поэтому мы, социалисты-революционеры, и предпочитаем индивидуальный террор. В отличие от способов государственных убийств он не подл, не мерзок и не гнусен.

— Более того, — подхватил Сергеев, — благороден. Поскольку устраняет только тех личностей, которые стоят на пути демократии и прогресса. Массы при этом не страдают.

Оба остались довольны друг другом.

А вскоре маляр Сергеев вступил в партию эсеров и стал одним из самых активных членов центрального боевого отряда. Выполняя на первых порах не самые важные поручения Семенова, новичок, начитавшись соответствующей литературы, не переставал грезить о таком подвиге, который бы навечно вписал его имя в историю.

Конопатенький маляр был очень честолюбивым и самовлюбленным человеком.

Все больше и больше присматриваясь к нему, Семенов постепенно приходил к заключению, что он вполне созрел для выполнения серьезного задания.

Когда руководство партии социалистов-революционеров подняло вопрос о физическом устранении Володарского, у Семенова спросили, кто мог бы быть исполнителем. Глава боевой группы, подумав, твердо ответил, что это щекотливое дело можно было бы поручить Сергееву.

Преимущества его кандидатуры очевидны. Во-первых, он не какой-то там недоучившийся студентик или недавно вернувшийся из-за границы истеричный эмигрант-интеллигент, а коренной питерский рабочий. Во-вторых, Сергеев по национальности русский.

— Об этом можно только мечтать. Представляете? Питерские пролетарии убивают своих вождей!

Семенов получил одобрение ЦК на предложенную им кандидатуру.

Сергеев, узнав, какое поручение ему доверяют, долго с благодарностью тряс руку Семенова.

— Спасибо, Гриша. Пришел, наконец, мой звездный час!..

Суровый Семенов обнял и трижды поцеловал его.

— На святое дело идешь, Никита. С Богом!..