"Цитатник бегемота" - читать интересную книгу автора (Смирнов Ярослав Вячеславович)Эпилог– Н-да, – произнес Сергиенко после очень долгой паузы. – А дальше-то что было?.. Лежащий на койке в госпитальной палате Иван хотел было пожать плечами, но бинты помешали ему сделать это. – А ничего не было, – сказал он. – То есть как – ничего?.. – А вот так. Завертело меня, понесло куда-то, пошел совсем уж полный бред – и я очнулся тут. Сергиенко внимательно посмотрел на Ивана. – И что же ты сам думаешь по этому поводу? Иван невесело усмехнулся. – Что я думаю… Ничего я не думаю. Вы хотите знать, бред это был или какие-то проблески реальности все же имели место? – Конечно, – кивнул Сергиенко. – Хорошо, – удовлетворенно произнес Иван. – Давайте разбираться вместе, поскольку вы первый человек, с которым я разговариваю после того, как очнулся… Какое сейчас число? Сергиенко усмехнулся. – Шестое декабря тысяча девятьсот семьдесят девятого года, – сказал он. – От Рождества Христова… – Эге, – сказал Иван, – а почему шестое декабря? Катастрофа произошла двадцать третьего ноября… – Два дня тебя вообще не было, – сказал Сергиенко, – и полных двенадцать дней ты лежал без сознания… Иван посчитал в уме. – Ладно, – сказал он. – Еще вопрос… Откуда у вас шрам на щеке? Сергиенко дотронулся до щеки, отдернул руку и проговорил: – Ты должен помнить, я рассказывал… Курская дуга, в наступлении… Иван довольно хмыкнул. – Ну вот, уже хорошо, – сказал он. – Значит, никакого там талисмана немцы не получили, в битве и в войне не победили.., что само собой разумеется, так? – Так, – усмехнулся Сергиенко. – Я – Иван Громов, капитан спецгруппы "Святогор" особого подразделения "15" Восемнадцатого Отдела главразведупра Генштаба Минобороны, так? Сергиенко слегка поднял левую бровь и подтвердил: – Так. – А значит, – радостно подхватил Иван, – из этого следует, что дважды два – четыре, вода – мокрая, небо – голубое… и я здоров, и вся эта чепуха мне пригрезилась, правильно?.. Сергиенко сдвинул брови и озабоченно сказал: – Не правильно. Иван растерялся. Радостная улыбка сбежала с его лица. – Что – не правильно?.. – В твоих словах есть ошибка, – сурово произнес Сергиенко. – Какая же? – спросил Иван, весь напрягшись. Сергиенко печально покачал головой: – На самом деле дважды два – пять, – серьезно сказал он. Секунду Иван смотрел на Сергиенко, выпучив глаза, потом расхохотался: – Признаю.., признаю свою ошибку… Он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Сергиенко добродушно усмехнулся и сказал: – Ну ладно, будем считать, что все обошлось. Врачи обещают тебя выписать уже через недельку… – Хорошо, – радостно сказал Иван. – А что будет с лабораторией? Сергиенко покряхтел в затруднении. – Это, брат, пока неизвестно. После такого взрыва… – А что, сильный взрыв был? – понизив голос, спросил Иван. Сергиенко мрачно кивнул. – Очень сильный. И до сих пор никто не знает почему.., как, кстати, никто не знает и того, где тебя двое суток носило. Иван легкомысленно хмыкнул. – А, этот ваш вакуум.., реликтовые излучения. Но теперь-то я вполне здоров? – вдруг с тревогой спросил он. Сергиенко утвердительно кивнул. – Да, врачи поручились мне в этом… – А где это мы? Ни окон, ни дверей… Сергиенко усмехнулся и похлопал Ивана по руке. – Не расстраивайся. Подлечишься еще немного, и будут у тебя окна… в большом количестве. Он поднялся со стула, на котором сидел. – Все, на сегодня хватит. Отдыхай активнее и помни: ты всем нам очень нужен. Побыстрее забывай про свой бред… Но отчет все равно потом не забудь написать. Он кивнул Ивану и подошел к двери. Иван радостно сказал ему вслед: – Слушаюсь, товарищ полковник!.. Сергиенко повернулся к Ивану, еще раз дружески ему кивнул и нажал кнопку в стене. Дверь отъехала в сторону: Сергиенко вышел, и она встала на место. Иван проводил его взглядом и со счастливой улыбкой откинулся на подушки. Дома, подумал он. Дома… И все в порядке. Все на месте, все так, как и должно быть. Он был неизвестно где два дня – пусть!.. Этот их абсолютный вакуум… Ну и что? Он просто проспал эти две недели.., то есть двенадцать дней. Иван счастливо вздохнул и вдруг ощутил легкое сожаление. А все же весело было там… во сне. Бегемоты, двойники, мечи, профессоры. Антарктида, подумал он. Бр-р… Ни о какой холодине не может быть и речи, всем известно, что единственное, чего он боится, – это холод… Куда уж лучше легкий сумрак сновидений… А меча-то и нет, смутно подумал, он сквозь накатывающую ласковую дрему. Ну и ладно… хотя кому он его мог отдать-то? Не пришлось бы обратно забирать, усмехнулся он про себя, – чужая ведь все-таки вещь… Все в порядке, подумал он, засыпая, все в порядке. Мы отдохнем… В коридоре Сергиенко поджидал высокий грузный человек с кустистыми бровями. – Ну, Фомич, что скажешь? – спросил он. Сергиенко вздохнул и стал снимать халат. Блеснули золотые аксельбанты. – Не совсем хорошо, – сказал он. – Не совсем. – Почему? – Да этот бред его, – с досадой сказал Сергиенко. – Ты-то все слышал? Ну вот… Надо будет с психиатрами проконсультироваться. Похоже на последствия болевого шока. – А что такое? – живо спросил грузный. Сергиенко посмотрел на него и невесело усмехнулся. – Нет, не так все страшно… Дату сегодняшнюю он помнит, точнее, я ему напомнил.., но, обрати внимание, есть несколько неувязочек. – Например? – Например, себя в чине понизил; капитаном назвался, а ведь он уже давно штурм-капитан. Меня вот назвал почему-то полковником, а когда это звание отменили? Ведь он еще и не родился в ту пору. Грузный хмыкнул. – Это мелочь. Просто обмолвился. Крейсер-капитан космофлота – все равно что полковник по-старому… – Ну да, это ничего страшного… А интересные сны ему снились, – улыбнулся Сергиенко. – Красивые… Меч опять же… Сила! – Положим, Жуков Ла-Манш и безо всяких там талисманов-мечей спокойно перешел, – возразил грузный. – И когда я на Амазонке за подлодками гонялся, тоже без чудес обходилось… – Ага… Хотя, надо сказать, все-таки бывало так, что и иконы перед войсками носили… Тут Сергиенко скривился и потер плечо. – Болит? – сочувственно спросил грузный. Сергиенко явно сдерживал стон. – Болит, – ответил он сквозь зубы. – Чуть тучка какая или фон на полрентгена подскочит – так дергает, что спасу нет… – Это ты на островах схлопотал? Сергиенко отрицательно помотал головой. – Нет, это калифорнийский плацдарм, в сорок девятом. Осколок, черт его дери… – А-а, это когда ты в одиночку восемь "шерманов" изничтожил? Тебе тогда первого "Георгия" дали? – Нет, тогда была "Слава"… Они помолчали. – Интересно только, – вдруг усмехнулся Сергиенко, – как это он меня тоже в своих бредовостях увидел… Надо же – Александрия Арахосийская! – А что, такой город и вправду есть? – покосился на него грузный с любопытством. – Что-то я не слыхал. Сергиенко пожал плечами, невольно при этом поморщившись. – Есть такой город, есть. Случайно со времен академии помню. Сейчас он, конечно, по-другому называется – Кандагар. – А где это? – Да в Афганистане, – сказал Сергиенко и опять слегка усмехнулся. – Уж в этой-то дыре я точно не оказался бы… Снова помолчали. – Ладно, что делать-то с ним будем? – спросил грузный. – Что делать, что делать… – проворчал Сергиенко. – Ничего не делать. Выздоровеет. Один ведь из лучших… Полежит недельки три, встанет на ноги – моим заместителем будет. Не начальником же КанзасЛАГа его посылать, на горящее место!.. Все-таки почти десять лет на фронте, боевой офицер.., за последний год все холодные планеты облазил, кровью своей поливая… – Да-а, – протянул задумчиво грузный, – Таких космодесантников на всей Земле не сыщешь… Кстати, – тут он усмехнулся, – по поводу Канзаса. Помню, стоял наш полк году этак в пятьдесят третьем в тех краях, в городке Додж-Сити. Так вот, не поверишь, секретарем местного горкома у них значился некий Кугельсдорф! Занимательнейшая личность, сам из немцев-меноннитов – тех, что попали туда не из Германии, а из России. С ним еще, помню, какая-то странная история приключилась – пропал куда-то во время пылевой бури… Сергиенко тоже усмехнулся, потом, морщась, помассировал плечо и сказал: – Ладно, пошли доклад начальству писать… об абсолютном этом холодном вакууме и о реликтовых излучениях, которые были всегда. Завтра у нас трудный день. Они пошли по больничному коридору. Из-за поворота навстречу им выскочил человек в камуфляже и черном берете с эмблемой – скрещенные молнии, большая пяти– и маленькая четырехконечная звезды на синем фоне. – Братцы!.. – возбужденно закричал он. – Братцы!.. Наши на Плутоне Седьмую Базу взяли! Конец войне!.. |
||
|