"Призрак прошлого" - читать интересную книгу автора (Зан Тимоти)

12

Западная стена комплекса развлечений «Резинем» была покрыта коркой грязи, сквозь которую проступала соль. Время выбелило ее, а давний взрыв, который пятнадцать лет назад устроили конкуренты, оставил выщербины и трещины. Если смотреть с другой стороны воронки – это метров так пятьдесят, примерно, – то западная стена комплекса «Резинем» казалась даже красивой. Пятна и трещины складывались в своеобразный и интригующий узор. Свою долю в волшебство добавляли разноцветные закаты Боркораша.

Но солнце давным-давно закатилось, да и все равно Шада Д'укал находилась не на дальнем краю пятидесятиметровой ямы. Она лезла вверх по западной стене и уже преодолела три четверти ее высоты, осторожно цепляясь «ботанками» за трещины и выбоины. С этой точки зрения стена выглядела просто грязной и совсем не интересной. Как и работа на контрабандистов. Шада сумрачно усмехнулась в пятый раз с тех пор, как взялась сегодня вечером за скалолазанье. «Посетите ту часть Галактики, которую никогда не видят туристы!»

Да, веселья тут маловато, сплошная необходимость. Очень скоро Маззика и Грива доставят на принадлежащий частному лицу верхний этаж с крайне ограниченным доступом для посторонних для встречи с кубазом, который представляет интересы хаттов. Грив принесет с собой контейнер, наполненный рилом, кубаз должен доставить подобный контейнер с огненными геммами-сормахиль, и теоретически встреча завершится простым обменом к общему удовольствию и взаимовыгоде.

Теоретически.

Справа от Шады кружил флаер в поисках удобного места для посадки; один раз бледное пятно света скользнуло по стене прямо над головой телохранительницы. Шаде вдруг стало грустно. Двенадцать стандартных лет, как она не была на Эмберлене, с тех самых пор, как Маззик нанял ее, но растрескавшаяся корка грязи и соли разбудили воспоминания так, словно все случилось только вчера. Смерть, которая не отходила от нее, как будто они были лучшими подругами, смерть от болезней, от насилия, от безнадежности. Постоянный голод, утоляемый мелкими грызунами, которых Шада ловила и убивала, и скудными пайками, которые привозили из сохранившихся кое-как деревень.

А потом наконец-то стали привозить продовольствие извне. И расстаралась вовсе не щедрая и бескорыстная Республика, которая так кичится своей помощью всем сирым и страждущим. Нет, за еду было плачено потом, кровью и жизнями стражниц тени.

Мистрил, элита общества Эмберлен, которых вели в бой Одиннадцать старейшин… С самого раннего детства Шада мечтала стать одной из стражниц. Мистрил странствовали по свету, женшины-воины предлагали свои услуги и боевые навыки всем, кто мог заплатить, а взамен получали деньги, которые уходили на поддержание жизни в угасающем мире.

В ее мире, народ которого никто никогда не замечал, на который всем было плевать. В отличие от того же Каамаса, с которым все носятся, как полоумные.

Шада сильно выдохнула, стараясь успокоиться. История уничтожения Эмберлена осталась в далеком прошлом, чтобы разворошить чьи-либо эмоции, даже чувства. Никому в Галактике не было дела до Эмберлена, когда его уничтожали. Какого сочувствия можно было ждать сейчас? Нечестно, да, но кто сказал, что вселенная справедлива?

Сверху и слева донесся негромкий вопрошающий клекот. Шада остановилась, подняла голову и вглядывалась в темноту, пока не заметила две яркие точки – свет, отражающийся в чьих-то глазах.

– Все в порядке, – прошептала она, осторожно смещаясь ближе к хозяину любопытных глаз.

Скорее всего, это была безобидная птица-притворщик, но осторожность еще никому не вредила.

Но сейчас оказалась излишней. В глубокой нише, на гнезде, действительно сидел притворщик, прикрывая растопыренными крыльями кладку крапчатых яиц.

– Не бойся, я не голодна, – успокоила птицу Шада.

А когда-то ей не было равных в ловле птиц; на вкус они гораздо лучше насекомых и мусорных грызунов.

Шада тряхнула головой, прогоняя темные мысли, и перенесла вес, чтобы освободить одну руку. Тормозуха сработала как положено. Наставницы высмеяли бы ее за использование страховки, а потом сказали бы, что на застегивание тормозного карабина тратится драгоценное время, а во-вторых, истинная мистрил ниоткуда не падает.

С другой стороны, если в подозрениях Маззика есть хоть капля смысла, то оказаться на месте слишком поздно – все равно что не прийти совсем. Шада прикинула на глазок: оставалось каких-то два метра. Зафиксировав тонкий, почти невидимый трос, Шада возобновила подъем.

Она уже была на самом верху и протягивала руку к карнизу, когда услышала еще один посторонний звук.

Шада замерла на месте, но звук не повторился. Телохранительница опустила руку, сняла с пояса еще один крюк и вогнала его в стену – слева, на расстоянии вытянутой руки. Потом закрепила трос. Теперь, если ее подстрелят, когда она высунется из-за стены, она упадет и ее отнесет в сторону почти на полтора метра. Немного, но в перестрелке и этого достаточно. Шада вытащила из кобуры бластер…

– Привет, подруга, – сказал прямо над ее головой негромкий голос.

На краю стены, глядя сверху вниз из-под опущенного на лицо капюшона, стояла закутанная в плащ фигура. Но даже в сгущающихся сумерках было несложно разглядеть лицо.

– Кароли?

– Давненько не виделись, верно? – усмехнулась та. – Положи оружие на крышу, а потом забирайся сама.

Шада послушно положила бластер возле ног Кароли. Затем легко преодолела оставшееся расстояние.

Выпрямившись, быстро огляделась по сторонам. Крыша здесь была плоской, но через несколько метров круто вздымалась вверх, а потом вновь становилась ровной. За подъемом можно было разглядеть высокое ограждение.

Собственно, в этой надстройке Маззик вот-вот должен был приступить к обмену.

– Вот уж кого я не ожидала встретить здесь, так это тебя, – сообщила Шада, оглядываясь на Кароли.

– Я думаю, – согласилась та. Бластер она успела поднять и спрятать в недрах бесформенного плаща.

– Крючья оставь, – посоветовала она. – Вниз мы спустимся по тривиальной лестнице. Положи обвязку на крышу, вот и все.

– Ладно, – Шада отстегнула «ботанки», положила на крышу.

Все равно как оружие они бесполезны. Хотя Кароли, кажется, не намерена рисковать. Опустившись на одно колено, Шада освободилась и от ножных крючьев, выпрямилась.

– Счастлива?

Кароли надула губки.

– Ты ведешь себя так, будто мы враги. Но мы – не враги.

– Рада это слышать, – Шада внимательно изучала лицо младшей.

Действительно, многовато времени прошло с тех пор, как они работали вместе, – лет двадцать, если подумать. Они не виделись с Татуина и того полупровала с проектом «Хаммертонг». Они расстались, и Шада сохранила воспоминания о Кароли как о слишком юной, неопытной и склонной к лишней суете.

Женщина, которая стояла сейчас перед ней, воспоминанию не соответствовала. За двадцать прошедших лет Кароли где-то набралась грации и ловкости; от нее даже веяло уверенностью.

– Откуда ты узнала, что я появлюсь с этой стороны ?

– Мы не знали, – отозвалась Кароли, пожимая плечами. – Просто наблюдали сразу за всеми подходами. Но я заметила, как ты сворачиваешь сюда, синий цвет так заметен, знаешь ли. Почему ты всегда одеваешься в синее? Вот я и предположила, что ты зайдешь с этой стороны, – она указала на замысловато переплетенные и закрученные волосы старшей подруги; потом пальчик Кароли описал круг, явно подразумевая обтягивающий комбинезон и скалолазную обвязку. – К этой прическе больше подходит платье, чем боевое снаряжение. А чем это ты их закалываешь?

– Иглы-зенжи, – пояснила Шада. – Маззик любит, когда я хорошо выгляжу.

– Полезная маскировка для телохранителя, – усмехнулась Кароли. – Кстати, о маскировке – одна из этих иголок, несомненно, комлинк или сигнальное устройство. Просто брось его на крышу, ладно ?

Шада скривила губы.

– Тебя не обманешь, да? – Она вытащила из-за правого уха замаскированный под шпильку «сигнальщик» и отправила его к крючьям. – Я так рада, что мы не враги. А кто эти «мы», о которых ты говорила?

– Я с клиентом, – Кароли кивнула на центральную часть крыши. – Он там.

Устроился возле светового люка в обнимку со снайперской винтовкой? Хар-роший клиент!

– И что он там делает?

– Ничего, что касалось бы тебя, – отозвалась Кароли. – К тому же сейчас ты у нас девушка безработная.

– Ты что несешь? – недобро посмотрела на нее Шада. – Я с Маззиком уже двенадцать лет работаю. Нельзя разрывать отношения, просто щелкнув пальцами.

– Мы можем. Мы так и поступаем, – возразила Кароли. – Совершенно очевидно, что организация Маззика не собирается набирать галактического размаха, на который надеялись мистрил, когда внедряли тебя к нему. Союз контрабандистов тоже благополучно скончался, так что Одиннадцать приняли решение, что ты попусту тратишь время и силы. Время менять привязанности, дорогая.

– Замечательно, – Шада сделала два шага и запрокинула голову в надежде разглядеть, где же притаился таинственный клиент Кароли. – Сегодня вечером я скажу Маззику, что увольняюсь. Утром можно ехать.

Кароли покачала головой.

– Прости. Но мы отправляемся сейчас.

Шада оглянулась на нее, прикидывая расстояние. Метра три, пожалуй; почти то, что надо.

– Почему? – требовательно спросила она. – Потому что твой клиент хочет его убить?

Даже в сумерках было видно, как вздрогнула Кароли. Но когда она заговорила, голос ее звучал уверенно, почти жестко.

– Шада, почему бы тебе не вспомнить, кто ты такая? Мы – мистрил. Нам отдают приказы, мы их выполняем.

– А еще я – телохранитель Маззика, – негромко и спокойно заметила Шада. – Когда-то, давным-давно, мистрил знали, что такое честь и долг. А не только приказы.

Кароли фыркнула себе под нос.

– Честь!.. Ты давно отстала от дел!

– Похоже, – согласилась Шада. – Я всегда верила, что быть мистрил – значит стоять на несколько уровней выше кучи мусора, имя которому – наемники и платные убийцы. Прости за наивность.

Лицо Кароли потемнело.

– Мы делаем то, что необходимо, чтобы жил наш народ, – огрызнулась она. – Если какой-то вонючий хатт собирается воткнуть нож в спину другому вонючему контрабандисту, это не наша забота. Нас не касается.

– Поправка, – хмыкнула Шада. – Это не касается тебя. А меня – очень даже. У меня есть работа, Кароли, и я должна ее сделать, поэтому уйди с дороги или тебе будет больно.

Она зафиксировала страховочный трос…

Рука Кароли, кажется, даже не дрогнула, но внезапно в ней возник бластер.

– Ни с места. Руки – в стороны. Пустые…

Шада продемонстрировала растопыренные пальцы, доказывая, что ничего не прячет в ладонях, потом просто свесила руки вдоль тела.

– Тебе придется меня убить, – предупредила она.

– Надеюсь, что нет. Повернись.

Ну вот и все. Руки по-прежнему болтаются вдоль туловища; повернуться на девяносто градусов, оказавшись лицом к световому люку…

И сделать шаг назад, чтобы рухнуть с крыши.

Шада почти ожидала, что Кароли успеет выстрелить, но этого не случилось. Либо девушку удивил фокус, либо она слишком хорошо контролировала себя, чтобы понимать: стрельба бесполезна. Просчитывать варианты не было ни времени, ни желания. Трос туго натянулся, Шаду поволокло в сторону. Еще две секунды по приблизительному расчету, и ее по инерции вновь вынесет на крышу, где ее уже ждут – Кароли и ее бластер.

И только эти две секунды есть для того, чтобы придумать, как справиться с нежданной напастью.

Перепуганная птица-притворщик не успела даже чирикнуть, когда цепкие пальцы сдернули ее с гнезда. Второй рукой Шада ухитрилась прихватить еще и яйца, а затем ее выкинуло обратно на крышу.

Двухсекундная передышка закончилась. В ту же секунду, когда Шада размахнулась, на краю появилась Кароли – бывшая соратница добежала до места, с которого Шада спрыгнула вниз. Кароли все-таки заметила движение рядом с собой, развернулась, потеряв равновесие на ту долю секунды, которая понадобилась ей для того, чтобы сместить прицел.

И тут ей в лицо полетел встрепанный, вопящий от негодования, хлопающий крыльями живой снаряд. У Кароли не было времени не то что отреагировать – а даже просто сообразить, что происходит. В отсутствие мыслей ею мгновенно завладели знаменитые боевые рефлексы мистрил. Кароли отпрянула, хотя при этом еще больше теряла баланс, и выстрелила в новую угрозу.

Заряд превратил птицу в клубок пламени, по инерции продолжавший полет в цель. Кароли пришлось пригнуться, уклоняясь от огненного шара…

… и тут ей в переносицу влетело яйцо, брошенное рукой, не менее меткой и твердой, чем у нее.

Желток залил глаза, Кароли всхлипнула, выбросила руку к лицу, чтобы стереть липкую слизь, облепившую ее, подарив бывшей соратнице еще немного времени.

Шада добралась до Кароли, когда та уже почти прочистила глаза. Могла бы и раньше, но на всякий случай сначала прыгнула в сторону, потому что подруга сгоряча могла и пальнуть, чего доброго, наугад. Оружие все равно пришлось выбить, Кароли сдаваться не собиралась. Бластер подпрыгнул, ударился о край стены и исчез в темноте.

– Шасса! – прошипела Кароли сквозь зубы, отскочила и вытащила из складок плаща нож. – Послушай…

– Я выполняю свой долг, – отрезала Шада, ускользая от лезвия. – А ты все еще можешь уйти у меня с дороги.

На этот раз Кароли отпустила что-то более непристойное, чем раньше, сделала выпад. Шада опять увернулась.

Но подруга угадала ее движение. Все еще промаргиваясь от яичной массы, она шагнула в том же направлении; нож недвусмысленно выписывал восьмерки. Шада ответила очередным винтом. Кароли не отставала.

– Не вынуждай меня, – прорычала она. Голос был злой, но все-таки Шаде показалось, что за яростью она слышит мольбу.

– Ладно, Кароли, – мягко сказал она. – Не буду.

Вновь стравив страховочный трос, она прыгнула спиной вперед…

И трос, который она все это время аккуратно и тщательно раскладывала по истертой и потрескавшейся черепице, сыграл свою роль, накрепко стянув ноги противника. Кароли без успеха взмахнула ножом, но Шада дернула веревку, и подруга с грохотом опрокинулась на крышу.

В следующий миг ботинок Шады наступил на запястье руки с ножом, а твердые пальцы вонзились Кароли в диафрагму. Девица задохнулась, разевая рот; Шада нанесла второй удар – за ухо, и Кароли в конце концов, расслабилась и затихла.

Тяжело отдуваясь, Шада забрала из разжавшихся пальцев бывшей подруги нож и перерезала трос. Сражение было стремительным и относительно бесшумным, но не исключалась возможность, что клиент Кароли мог слышать словесную перепалку и отправился на разведку. Если они столкнуться нос к носу…

Единственным предупреждением оказалось движение, перехваченное краем глаза. Но и этого было достаточно. В тот миг, когда Шада запустила себя в длинный нырок вдоль крыши, воздух там, где она только что стояла, прошил лазерный луч. Телохранительница перекатилась через голову, шаря взглядом по второй секции крыши, и все-таки разглядела стрелка: лежащая ничком фигура в каком-то черном коротком балахоне с капюшоном; дуло снайперской винтовки отслеживает движение жертвы. Шада метнула нож.

Снайпер мгновенно откатился в сторону, спрятав голову под относительную защиту рук и винтовки, хотя оружие продолжало выплевывать смертельный огонь. Но сейчас рефлекс опытного охотника за головами подвел стрелка. Нож пришел именно туда, куда метила мистрил: не в стрелка, а в его оружие. А точнее – во вспышки выстрелов. Несколько зарядов угодили в клинок – сноп искр, капли расплавленного металла, обломки ножа.

На несколько мгновений охотник ослепнет.

А Шаде больше и не надо. Она вскарабкалась по черепице, уклоняясь от лазерных лучей, которые теперь все равно били мимо; пальцы сами, без команды сознания метнулись к одной из косичек и выдернули из волос покрытую узорчатой эмалью иглу-зенжи. Когда ноги мистрил коснулись верхней площадки, одновременно произошло два события: распустившаяся косичка ударила Шаду по уху, а игла вонзилась в цель.

В ответ раздался стук приклада о крышу, а бластер умолк.

За несколько быстрых шагов Шада преодолела разделяющее ее с охотником расстояние, на ходу выхватила винтовку из рук мертвеца и не останавливаясь побежала дальше. Снайпер мог быть не основной фигурой в игре, а всего лишь прикрытием. Следовательно, задание еще не выполнено. Возле светового люка Шада присела на корточки и заглянула в комнату у себя под ногами.

Она еще не проиграла. Тремя метрами ниже находился инкрустированный стол, на котором стояли два контейнера. Обе договаривающиеся стороны уже совершили обмен и теперь находились в процессе изучения своей добычи. После быстрого осмотра содержимого своего контейнера кубаз закрыл крышку и напряженно застыл у стола в явном ожидании. Громила из его свиты молча и отрешенно работал челюстями, перемалывая жвачку. Маззик затянул процесс на минуту, все-таки любоваться жаркой игрой разноцветных и уже ограненных камней веселее, чем разглядывать пакетики с риллом, затем тоже захлопнул контейнер. Удовлетворенно кивнул кубазу и сделал шаг к выходу. Сопровождавший его Грив последовал за боссом. Губы Маззика шевелились, вероятно, кореллианин отпускал свою обычную прощальную шуточку. Кубаз остался стоять на месте… и когда Маззик и Грив на один шаг оказались ближе к двери, ожидание на его темно-зеленой физиономии сменилось недоумением. Длинный хоботок подергивался в нерешительности, кубазу определенно хотелось посмотреть вверх, но о том, что сюрприз не удался, он трубить не собирался.

Что ж, если нужен сюрприз, то кто такая Шада, чтобы отказывать столь почтенным существам? Она прицелилась прямехонько в основание хобота и легонько постучала по транспаристилу светового люка.

Все четверо присутствующих подняли головы. Выражение на морде кубаза было сложноописуемым, зато громила сыграл за двоих. Рот у него широко раскрылся, растопыренная пятерня дернулась к кобуре. Шада сменила мишень, теперь бластер смотрел в лоб громиле, хотя мистрил и сомневалась, что сумеет прошибить столь прочный череп. Бандит моргнул, медленно поднес руку – пустую! – к груди. Краем глаза Шада заметила, как Маззик по-военному отсалютовал и вместе с Гривом покинул помещение.

Шада держала кубаза и его приятеля под прицелом, пока не досчитала до тридцати. Затем тоже изобразила военный салют и попятилась от светового люка.

– Все? – раздался сзади голос Кароли.

Шада повернулась. Молодая женщина стояла возле мертвого наемника на краю верхней крыши; на таком расстоянии и в такой темноте невозможно было распознать выражение ее лица.

– Да, – просто сказала Шада. – Твой клиент решил не возвращаться к делам.

Кароли задумчиво попинала носком сапога тело у своих ног.

– Одиннадцать не будут довольны.

– А мной редко кто бывает доволен, я привыкла, – вздохнула Шада, положив винтовку на черепицу. – Переживу.

– Нашла себе повод для шуток, – проворчала Кароли. – Тебе был отдан прямой приказ. Теперь ты останешься с Маззиком, и через неделю за тобой пришлют целую группу.

– Я не останусь с Маззиком. Я же сказала: сегодня я увольняюсь.

– Думаешь, разорванный контракт поможет уладить дело с Одиннадцатью? – усмехнулась Кароли.

– По-моему, это зависит от того, помнят они или нет, кто мы такие, – Шада не сумела сдержать печаль; та слишком долго копилась и наконец выхлестнулась на свободу. – Те мистрил, в чьи ряды я вступила двадцать два года назад, были благородным кланом воинов, которые сражались в защиту тех, кто остался от нашего народа. Хочу надеяться, что хоть кто-нибудь из Одиннадцати это помнит.

– Может быть, Одиннадцать изменились, – Кароли отвернулась к темным крышам ночного города. – Может быть, мистрил изменились.

– Может быть, – согласилась Шада. – А вот я – нет.

Она окинула подругу внимательным взглядом.

– Да и ты, кстати, тоже.

Кароли робко взглянула на нее.

– Да ну? Хотелось бы знать, что я такого сказала, чтобы произвести на тебя подобное впечатление.

– Ничего не сказала. Ты сделала. После того как я выбила у тебя бластер… когда ты кинулась на меня с ножом.

– То есть я попыталась тебя зарезать и тем убедила, что мы на одной стороне?

– Да. У тебя же оставался мой бластер.

Кароли сунула руку под плащ.

– А ведь верно… Наверное, хочешь забрать его?

Шада пожала плечами.

– Будет сложнее объясняться с Одиннадцатью, если ты явишься на Эмберлен с моим бластером за поясом.

– Резонно, – признала Кароли. Легкое движение рукой, и бластер по пологой арке отлетел в подставленную ладонь Шады.

– Раз уж зашла речь об Эмберлене, на твоем месте я держалась бы от него подальше. По той же причине я держалась бы подальше от любой из мистрил. Точка. Лет так десять, если тебе это удастся.

– Мне не нужно прятаться так долго.

Бластер скользнул в кобуру.

– Похоже, что Галактика вновь начинает обсасывать дела Каамаса. У Одиннадцати скоро так заболит голова, что они и думать обо мне забудут.

Кароли сплюнула.

– Каамас, – зло сказала она. – Каамас, и Алдераан, и даже грязная дыра Хоногр. Иногда мне хочется смеяться, когда я думаю, как все воют над ними.

– От горечи легче не становится, – заметила Шада.

– А от чего становится? – фыркнула Кароли. – Горечь, по крайней мере, доказывает, что ты еще не умерла.

– Наверное. Если больше нечем заняться.

– А ты нашла дело получше?

– Не знаю, – созналась Шада. – Но оно должно быть.

Она указала на небольшую прямоугольную надстройку на дальнем краю светового окна.

– Выход там?

– Один из них. Если не имеешь ничего против встречи с кубазом и его дружками.

Шада скупо улыбнулась.

– Ничего. Посторонятся.

Кароли улыбнулась в ответ – почти невольно.

– Это уж точно, – улыбка погасла. – Пойми кое-что, Шада. Чем бы я тут ни занималась, я делала это… все так запутано! Но если Одиннадцать пошлют меня за тобой…

– Поняла, – кивнула Шада. – Постараюсь не ставить тебя в неловкое положение.

– Не во мне дело! Ты о себе позаботься, – Кароли наклонила голову набок. – Ты хоть представляешь, чем намерена заняться?

Шада посмотрела на звезды.

– Ты мне не поверишь, – сказала она. – Но знаю.

* * *

– Сэр, не двигайтесь, пожалуйста, – произнес глубоким голосом дроид МД, его механические пальцы выравнивали зонд с микроскопической точностью. – Я полагаю, это будет последний заход.

– Хорошо, – сказал Люк, набирая побольше воздуха и заодно терпения.

Он сидел тут уже почти полчаса, но процесс шел к звершению.

Дроид вколол зонд в правое ухо Люка. Тот испытал ощущение, среднее между зудом и щекоткой. Люк собрал волю в кулак, но тут, наконец, зонд, чмокнув, вышел, и все закончилось.

– Благодарю вас, сэр, – сказал МД, опуская зонд в контейнер и заодно сцеживая туда же последние капли сыворотки. – Еще раз приношу извинения за причиненные неудобства.

– Все нормально, – заверил Люк, соскочив со стола и ковыряя пальцем в ухе в тщетной попытке почесаться. – Я понимаю, что очень легко говорить, что такого дефицита бакты, как во время войны, уже никогда не будет. Только поверить в это гораздо труднее.

– Я работал в те времена, – серьезно сказал МД. – Мы не могли себе позволить купить бакту даже на черном рынке. И даже если бы она там и была. Я видел, как умерли многие из тех, кого можно было бы спасти.

Люк кивнул. В результате последние двадцать лет медики занимали удивительно жесткую позицию и консервировали каждую каплю бакты, даже если для этого нужно было ее вытягивать из ушей пациентов.

– Не могу назвать последнюю процедуру приятной, – сказал он. – Но, с другой стороны, мне совершенно не нравится перспектива прилететь и обнаружить, что у вас не хватает бакты для лечения.

– Возможно, это просто следствие старых привычек, – сказал дроид. – Но мне говорили, что былые времена забывать неразумно.

– Это точно, – угрюмо согласился Люк, кивнув в сторону контейнера. – И еще глупее не учиться на прошлых ошибках.

Р2Д2 ждал в выделенной для них палате. Он включился в панель и, тихо чирикая, переговаривался о чем-то с главным компьютером медицинского корпуса. Когда Люк вошел, он повернул купол, и чириканье перешло радостный свист.

– Привет, Р2, – сказал Люк. – Занят?

Маленький дроид испустил утвердительную трель, которая к концу плавно обрела вопросительные интонации.

– Нет-нет, со мной все в порядке, – заверил его Люк, погладив дроида. – Несколько осколков вошли довольно глубоко, но теперь все удалили. Небольшое погружение в ванну с бактой, и как заново родился. Медики говорят, что еще час-другой летать не стоит, но я, пожалуй, воспользуюсь этим временем, чтобы выкатить да расчехлить корабль.

Р2Д2 снова засвистел, совершив куполом полный оборот.

– Да, вижу, с тобой тоже неплохо поработали, – согласился Люк. – Ты не попросил их взглянуть, как там «крестокрыл»?

Снова утвердительное чириканье.

– Вот и хорошо, – сказал Люк. – Тогда только один вопрос: куда нам теперь?

Купол Р2Д2 опять крутанулся, дроид посмотрел на Люка, и в его трелях проявились явно подозрительные интонации.

– Р2, мы же тут не на каникулах, – напомнил ему Люк, подтягивая кресло поближе к дроиду, чтобы видеть перевод более сложных фраз на дисплее настольного компьютера. – Нам надо выследить этих клонов и выяснить, откуда они берутся. Сидя дома на Йавине или Корусканте этого не сделаешь, сам понимаешь.

Он смотрел на холмы за окном, на золотистые травы, поблескивающие под послеполуденным солнцем. Да, сама по себе формулировка задания была простой как мычание банты. Зато справиться с ним было отнюдь не просто. Хитроумное проникновение на базу Каврилху дало замечательный результат Скайуокер вляпался, как маленький, и заработал еще одно купание в ванной с бактой. Ну и, конечно, еще удалось повидать Мару.

Он поморщился. Мара. Он ждал, что им суждено еще раз столкнуться с ней еще с того момента, когда они с Хэном отбили тот пиратский рейд на Ифигин, хотя ему ужасно не хотелось, чтобы именно Хэну он оказался обязан появлением Мары в поясе астероидов на Кауроне. Он просто предчувствовал, что они встретятся, но в глубине души ужасно боялся этой встречи.

Правда, если вспомнить, все прошло гораздо ровнее, чем он боялся. Она держалась вежливо, по крайней мере по своим меркам, и не упиралась, когда он предложил свою помощь. И, что самое важное, враждебность по отношению к Скайуокеру, которую она излучала последние пару раз, когда им доводилось пересекаться, отсутствовала напрочь.

А может, он просто не заметил. Ведь последние дни Люк старался меньше прибегать к Силе, возможно, поэтому и не смог почувствовать, что скрывается в закоулках ее души, без того, чтобы копаться там прицельно.

Он сердито уставился на холмистый пейзаж за окном. Все это было как-то связано – это единственное, в чем он был совершенно уверен. Только вот где была причина, а где следствие?

– Бу-оп? – поинтересовался задумчивостью хозяина Р2Д2.

– Я просто пытаюсь разгадать, в чем дело, – сказал ему Люк, взглянув на перевод. – Расслабься, ладно?

Дроид пискнул и покорно затих в ожидании, пока великий джедай выйдет из не менее великих раздумий. Люк вздохнул, устроился в кресле поудобнее и снова погрузился в созерцание холмов. Мара оставалась для него полнейшей загадкой, но эта загадка могла и подождать. А сейчас перво-наперво надлежало разобраться с клонами. От этого зависело будущее.

Будущее…

Он покосился на притихшего Р2Д2 и невольно вспомнил то недолгое время, которое они с верным астродроидом провели в компании мастера Йоды. Времена, когда маленький магистр учил «слишком старого» ученика быть джедаем. Времена, когда Люку впервые удалось одним глазком заглянуть в будущее.

Заглянул… Тогда этот дебют чуть не кончился катастрофой. Он, как бешеный, сорвался в Облачный город, пытаясь спасти Хэна и Лейю, и чуть было не погубил и себя, и друзей.

Но ведь с той поры Люк многому научился. Теперь он знал о Великой силе гораздо больше – в основном по записям и книгам. Так что у него должно было получиться увидеть будущее и при этом не натворить в запале бед. Последнее время, если честно, у него вообще-то мало что получалось по этой части. Но раз уж ему все равно еще целый час нечего делать, почему бы не попробовать? Вреда не будет. Наверное.

– Р2, я тут собрался помедитировать немного, – сказал он дроиду, сползая с кресла и устраиваясь на полу в наиболее традиционной для медитации позе. – Погляжу, не удастся ли выудить подсказку-другую. Пусть меня не беспокоят, хорошо?

Лроид утвердительно пожужжал. Глубоко вдохнув, Люк закрыл глаза и погрузился в паутину Великой силу. Его мысли, чувства, вся сущность, выстраивались нужным образом…

Внезапно вселенная распахнулась перед ним, рассыпалась сверкающим калейдоскопом цвета и движения.

У Люка перехватило дыхание, безбрежный образ тут же заколыхался, задрожал, будто мираж в пустыне, стоило ему от изумления ослабить контроль. Это было не похоже ни на одно видение, что приходили к нему раньше. Он не знал, с чем это можно сравнить. Сотни картин в мельчайших подробностях открылись его взору, тысячи возможностей готовы были воплотиться. Ослепительно яркие цвета, пронзительные в своей отчетливости звуки, счастье и радость, страх и предсмертные муки – все смешалось и переплелось в одном безудержном вихре, яростном и непредсказуемом, как песчаная буря на Татуине. Нити вероятностей переплетались, а порой сталкивались: тогда они либо сплетались воедино, либо вновь расходились – но уже необратимо изменив друг друга. Среди чужих лиц Люк видел и тех, кто был ему близок, порой на переднем плане, порой – в тени событий, что разворачивались где-то на самом краю представшей его внутреннему взору картины. Он видел Веджа и Разбойный эскадрон, их, подхваченных яростной битвой, пронесло мимо; он увидел своих учеников, которых необъяснимым образом разметало по всей Новой Республике, увидел заброшенную и пустующую академию на Йавине; затем – себя самого, стоящим на галерее, идущей по темному каньону, любующимся на россыпь крошечных огней внизу; потом он увидел Хэна и Лейю перед огромной, беснующейся толпой…

Хэн? Лейя? Он изо всех сил вцепился в последнюю нить, пытаясь удержаться на ней подольше и лучше рассмотреть происходящее. В какой-то момент ему это удалось, образ стал четким: вот Лейя, стоящая посреди широкого холла или коридора с сияющим лазерным мечом, а через высокую дверь прямо на нее напирает толпа; вот Хэн, он на балконе снаружи, с бластером в руке, высматривает что-то в толпе внизу. Толпа внутри тупо ломится вперед… Снайпер, притаившийся на крыше, целится из бластерной винтовки…

И они пропали, исчезли в вихре вероятностей. Люк попытался было поймать поток, чтобы увидеть, что произойдет с ними дальше, и тут же почувствовал отчетливый запах страха. Но Хэн и Лейя исчезли, а взамен откуда-то извне к Люку пришло понимание: он уже увидел все, что должен был увидеть. Тогда он оставил этот поток вероятностей и стал пробираться назад, к единственной неподвижной точке посреди вихря, к себе самому. Он узнал здесь все, что мог, пора было возвращаться. Он стал осторожно нащупывать дорогу назад, круговорот видения стал меркнуть, терять яркость…

И тут совершенно неожиданно ему предстало еще одно видение: Мара, плывущая по течению, вокруг отвесные скалы… глаза закрыты, руки и ноги безвольно опущены в воду… Как если бы она была мертва.

Погоди!!! услышал он свой собственный крик, но было уже слишком поздно. Образ Мары растаял вместе с остальными видениями…

И Люк очнулся – у себя в комнате, истошно хватая ртом воздух. Перед глазами больше не наблюдалось никаких видений будущего – только холмы за окном.

И холмы уже не радовали глаз теплым золотом в лучах солнца, а мягко серебрились под звездами.

– Ого! – пробормотал он, потирая глаза. Люк мог бы поклясться, что его видение длилось не больше нескольких минут.

Под боком выражал свою радость и облегчение Р2Д2.

– Да, получилось несколько дольше, чем я рассчитывал, – согласился Люк. – Извини.

– Бу-оп? Пьюти-фъюрр? Би-ип-бип бу-ап?

На это было так просто не ответить. Люк поднялся на ноги, охнул от массы неприятных ощущений в отсиженных конечностях и похромал к дисплею за переводом.

– Не знаю, – вынужден был он признаться в ответ. – Я видел многое. Но я не видел ничего такого, что подсказало бы мне, куда нам теперь отправляться на поиски.

Что само по себе может означать, вдруг дошло до него, что мне больше не следует заниматься охотой на клонов.

Но тогда чем ему следует заняться? Отправляться к Хэну и Лейе – где бы они ни были, и предупредить их об опасности? Лететь к Маре и предостеречь ее?

Он глубоко вдохнул, разминая затекшие мышцы. Всегда в движении будущее, сказал ему Йода после первого прорыва на Дагоба. Тогда Люк только подивился этому высказыванию маленького магистра; ему-то казалось, что все увиденное им в тот раз – Хэн и Лейя в облачном городе, беда, которая им грозила, – было простым, понятным и требующим совершенно определенных действий по спасению. Но если Йоде являлось нечто похожее на вот это последнее видение Люка, все эти хитросплетения вероятностей, тогда становилось понятным, что он имел в виду.

А видел ли он вообще нечто похожее? Не могло ли оказаться так, что пережитое Люком оказалось совершенно уникальным? Единичное событие, редкое стечение обстоятельств…

Интригующая возможность. Но этот вопрос вполне мог подождать до более спокойных времен. Значение имело только то, что он получил указания, которых искал, и пора было начинать действовать.

Теперь дело было за малым – понять, что означало это озарение, истолковать его.

Люк шагнул к окну и посмотрел на звездное небо. А еще Йода говорил: поймешь все, если спокоен и в мире с собой будешь ты. Люк медленно и глубоко вздохнул и занялся приведением себя в соответствующее состояние.

К тому времени, когда с этим было покончено, Р2Д2 опять начал волноваться.

– Все в порядке, – успокоил его Люк. – Значит, так. Я видел мир, планету, на которой есть глубокий и очень широкий каньон. Жилища там вмуровывают в скалы, а на дне каньона горят множество огоньков. Пошарь-ка в главном компьютере, что бы это могло быть.

Дроид утвердительно пискнул и подключился к разъему компьютера. Люк встал рядом. На дисплее появилось название и описание планеты.

– Нет, это не был Белсавис, – сказал он. – Та планеты не была покрыта ледниками и не было там никаких куполов. Кроме того, это было куда более приятное место. – Он сосредоточился, пытаясь воскресить картинку в памяти. – Там, как я заметил, повсюду были изогнутые мосты через каньон. И еще… Я видел девять мостов, они тянулись друг над другом в пять уровней: один на самом верхнем, под ним, симметрично относительно него – два уровнем ниже, еще ниже – три, потом опять два, и в самом низу – снова один, понимаешь?

– Бип! – пропищал дроид в том смысле, что чего ж тут непонятного, и пошел искать дальше. По дисплею пробежало описание еще полудюжины систем…

– Погоди, – остановил его Люк. – Ну-ка, вернись на одну назад – система Цейянсий. Погляди, есть ли в файле данных какие-нибудь снимки.

На дисплей вернулось описание предыдущей системы, затем его сменила серия снимков с орбиты, с воздуха и, наконец, с поверхности планеты. Люк внимательно просмотрел все, и к тому моменту, когда запас снимков подошел к концу, ему было все ясно.

– Оно, – сказал он дроиду. – Каньонада в системе Цейянсий. Вот туда-то мы с тобой и отправимся.

– Бу-оп?

– А я и сам не знаю, почему, – честно признался Люк. – Я только знаю, что нам туда надо.

На этот раз в щебетании дроида усматривался отчетливый скепсис.

– Ну не знаю я, – ответил Люк. – Я много чего видел во время медитации. То, что происходит или вот-вот произойдет. Видел, как мои ученики уходят из академии, и понятия не имею, почему. Видел Лейю и Хэна в беде…

Дроид беспокойно зачирикал, и на дисплее появился новый вопрос.

– Нет, был ли с ними Ц-ЗПО, я не знаю, – ответил ему Люк. – Вся беда в том, что мест, куда мы можем отправиться и где я сумею изменить происходящее, очень много. Чересчур много.

Он кивнул на изображение гигантского каньона.

– Но Каньонада – единственное место, где я увидел самого себя. И только там я почувствовал мир и покой.

Он снова поглядел на звезды.

– Так что летим туда.

Р2Д2 помолчал с минуту, затем зачирикал опять.

– Принято, – согласился Люк, невольно улыбнувшись. – Если уж собрались, то хватит тут вибрировать, пора отправляться.

Кроме всего прочего, втолковывал себе Люк по дороге к космопорту, Лейя – джедай, джедай по праву. Она сама сможет о себе позаботиться. Да и Хэн не новичок в драках с превосходящими силами противника. И Разбойный эскадрон тоже вполне обойдется без него, как обходился уже более семнадцати лет, а если ученики-джедаи куда-то рванули из академии, значит, тому была веская причина. Так что чем бы ни закончилось путешествие к Цейянсию, в других местах все прекрасно справятся и без Люка Скайуокера.

Спустя сорок минут, снова оказавшись в открытом космосе, Люк потянул на себя рычаг гипердрайва и послал «крестокрыл» в прыжок. Изо всех сил стараясь не думать об образе Мары, до сих пор упрямо стоявшем у него перед глазами.