"Жаба из нержавеющей стали" - читать интересную книгу автора (Зайцев Михаил)

Глава 2 НИНДЗЯ НА «ТИТАНИКЕ»

Челнок «Транзит Титаник», сокращенно «ТТ», сегодня прибывал на Геону, на транзитку, наиболее близкую к нынешнему местоположению в пространстве тихоходного суперлайнера. Прибывал «ТТ» ровно в 31 час по местному времени, а обратный старт ему назначили на 36 часов 73 минуты и 62 секунды. Я материализовалась на космовокзале за несколько минут до старта, но благодаря длиннотам местного времени успела и в кассы забежать, и на посадочную платформу заскочить. Кресло в коммерческом салоне я заняла за 2 геоносекунды до старта, пристроила сумочку на коленях, прикрыла глаза и расслабилась, влипая в антиперегрузочное сиденье. Предыдущие несколько стандартчасов ажиотажной предподготовки к заданию утомили меня и физиологически, и психологически, и морально. Отравленная Хризантема готовила меня сама, без сестринской помощи, не выпуская из личных покоев. Откуда, из покоев наставницы, я и телепортировалась на Геону. Хакерпортал наставницы заморочил блокрегистры вокзального порталоприемника, на Геоне я возникла в образе добропорядочной бомжихи, или, выражаясь на сленге обитателей Млечного пути, в образе Странницы. Мое ДНК адсорбировано в Потоке, на моем оперативном счете более чем приличная сумма юксов, мое новое имя, на время задания, Молодая Зоря, я, согласно легенде, являюсь преуспевающей книготорговкой.

Телесно я расслабилась полностью, но в голове моей вертелись объемная схема коммуникаций «Титаника» и голографический портрет брата.

Брата я разыщу без всяких проблем, сложнее будет установить с ним доверительные взаимоотношения, и сверхсложно будет с ним ДОГОВОРИТЬСЯ. Наставница позволила себе шутку: «Две Железные Жабы договорятся всенепременно», но мне сейчас не до шуток, мне бы сейчас ее, Отравленной Хризантемы, уверенность в успехе.

Мне предстоит УБЕДИТЬ брата сотрудничать с нами, с ниндзя. Наставница строго-настрого запретила применять Искусство Ложной Памяти по отношению к богоизбранному. Запрет Хризантема мотивировала тем, что нам неведомо, какими способностями наделил его Артефакт Артефактов. «Возможно, твой брат способен распознавать любую Ложь, — с грустью сказала наставница. — Тот, кто носит в себе частицу бога, и сам немножко бог. Или множко…» А я, ничтожная, прихожусь немножко, или множко, богу сестрой по крови. И я никак не могу понять: это родство есть злая насмешка Тенгу, дарителя кармы, или его награда? Но я твердо решила — коль не справлюсь с заданием, то совершу обряд сиппоку, вскрою свой плоский живот ногтями и брошу свое жалкое эго в Жаровню Судеб с молитвой о наказании, с просьбой возродиться в мерзком теле аборигена Планеты Девяти Лун…

— Мисс Очарование, дозвольте полюбопытствовать по-соседски, вы летите на «Титаник» по делам?

Я открыла глаза, повернула голову — в соседнем кресле сидел импозантный мужчина с шикарными усами. Я вспомнила, что видела, как во время посадки за Усачом тащили тяжелый клетчатый баул сразу двое роботов-носильщиков.

— Вы угадали, сосед, я — коробейница, — ответила усачу вежливо, смирилась с неизбежным, с тем, что импозантный сосед не даст мне расслабиться, что придется с ним разговаривать.

— Вы торгуете в розницу? — Его усы опустились, а брови подпрыгнули. — Серьезно? Вы меня не обманываете? Я слежу за вами украдкой с момента посадки и ничего не могу с собой поделать — ваше очарование притягивает, как магнит. Я потерял вас из виду, только когда вынужденно сделал крюк к багажному отделению. Я, знаете ли, сам коробейник, но при вас, ясно помню, была только эта вот сумочка, которая имеет счастье лежать сейчас на ваших очаровательных коленях. Чем же таким вы, очаровательная, торгуете, что помещается практически в ридикюль?

— Книгами, — я смущенно поправила сумочку на коленях.

— Микрочипами книг? — Его брови опустились, а усы приподнялись, обнажив улыбающийся рот. — Чаровница, я двадцать лет в мелкооптовом бизнесе, послушайтесь доброго совета — переключайтесь на торговлю «КТМ». Еще лучше идут приставки, типа «Шахерезада» и «Кот Баюн», а престарелые дамы с удовольствием берут «Грезы» в перламутровом оформлении. Переключайтесь на сбыт устройств с обратной связью. Мода на чипокниги, я вас уверяю, возникла случайно и скоро пройдет. Я вам больше скажу: в большинстве галактик чипокниги давно переработаны утилизаторами, и про них думать забыли.

— Я торгую бумажными книгами.

— Вы с ума сошли! Анахронизмы с Планеты Предков, кое-кто, конечно… — Он запнулся, забавно насупил брови, распушил усы, улыбнувшись до ушей. — Вы меня разыгрываете! У вас нет багажа, а вы говорите про кирпичи резаной бумаги.

— Я продаю единичные и единственные экземпляры авторских сочинений.

— Как это? — Усатый приподнял одну брозь, закатил глаз. — Я двадцать лет в мелком бизнесе, а про сбыт авторских сочинений в единственном экземпляре не слыхал.

Мне пришлось открыть сумочку, показать усатому соседу закатанный в целлофан томик и пояснить:

— Автор пишет книгу, распечатывает ее, переплетает, вшивает в корешок переплета мину с функцией аудиоразминирования. Все рукописи и черновики автором изничтожаются, тираж произведения — один экземпляр. Содержание единственного экземпляра оценивается рецензентом по пятибалльной шкале. Оценку можно увидеть на обложке под аннотацией. Готовое изделие обернуто целлофаном, чтобы книжка случайно не раскрылась и мина случайно не сдетонировала после активизации. Автор вместе с рецензентом добровольно подвергаются процедуре удаления памяти о сюжетных коллизиях и задают аудиокод разминирования. Книжка готова к продаже, за дело берусь я. Я выкупаю изделие вместе с кодом разминирования и занимаюсь реализацией. Покупателю доступна смена кода уничтожения изделия, а также изъятие мины из корешка. Покупатель вправе растиражировать издание, но в подавляющем большинстве случаев владельцы единственных экземпляров предпочитают оставаться единственными читателями.

— Как интересно! Можно поинтересоваться, о чем книжка в ваших руках?

— Это историческая драма про того зеленого пограничника, который в начале двадцатого века по земному летоисчислению проспал Тунгусский метеорит. На погранстанции случился досадный сбой всех следящих систем, и миллионы людей на Планете Предков по чистой случайности избежали гибели — метеорит упал в лесу.

— Если я не ошибаюсь, Тунгусский астероид не сам упал в тайгу, а его сбили с первоначальной траектории в последний момент.

— Вы знакомы с историей Земли гораздо лучше, чем я. Не могу вам сказать, есть ли в книжке описание атаки на прорвавшийся к Земле метеорит, или, как вы говорите, астероид. Я лишь пересказала вкратце доступную аннотацию с обложки. Еще могу вас уведомить, что известный и уважаемый рецензент выставил сочиненную оценку пять с минусом. Объем издания — четыреста двадцать шесть страниц. Вычитаем пять, получается четыреста двадцать один, умножаем на пятерку и таким образом имеем итоговую цену единственного экземпляра.

— Больше двух тысяч! — Брови усача побили рекорд по прыжкам в высоту. — Ого! У меня весь товар тянет на две девятьсот девяносто девять! И это без акцизов за багажные перевозки!

— Я слышала, что вскоре отменят лимит доходов коробейников на «Титанике». Скорей бы, а то мне сразу два автора предлагают пятибалльные сочинения.

— А я слышал, что, как только отменят лимит, сразу увеличат акцизы. Вам-то хорошо, а я двадцать лет торгую крюльками с Альдебарана, мне — труба.

— И почем ваши крюльки?

— Круглые по ноль-пять, красные оценили в юкс с осьмушкой.

— Дорого.

— Да вы что? Крюльки-то у меня с запахом! И без заусенцев!

— Тогда дешево.

— Вот и я с оценщиками всю дорогу ругаюсь, а они…

Он поносил оценщиков почем зря долю и самозабвенно, его брови совершали кульбиты, усы то топорщились, то опадали. Я смиренно поддакивала, довольная тем, что усач перестал воспринимать меня как сексуальный объект и из его речей исчез эпитет «очаровательная».

Я кивала, поддакивала и поглядывала в иллюминатор, наблюдала, как маленькая звездочка увеличивается, превращаясь в суперлайнер «Титаник».

Я плохо ориентируюсь в истории Планеты Предков, но даже я слышала про земной корабль с тем же именем собственным, что и это космическое рукотворное чудо. Мы, внеземельцы, связаны с Планетой Предков какой-то неведомой пуповиной. Недаром земные мудрецы учили: «Что вверху, то и внизу». Иногда мне кажется, что мы лишь зыбкое отражение объективной реальности по имени Земля.

Бороздящий Млечный Путь суперлайнер великолепен в своем величии. «Титаник», безусловно, являет собой и произведение инженерного искусства, и символ окончательной победы человечества над безбрежным океаном вселенского вакуума. До слез жалко, что я не могу по-детски предаться любованию россыпями огней на многокилометровых бортах, вдоволь насладиться лучезарным сиянием спутников-катеров, витающих вокруг лайнера, содрогнуться от восторга созерцания безупречных форм яхт-прилипал. Подсознательно я, разумеется, улавливаю окутавший суперлайнер ореол романтизма, но безжалостное сознание сдирает метафизическую кожуру восторгов и рисует четко очерченные бездушные линии коммуникаций внутри ослепительно ошеломляющего чуда.

Устроен «Титаник» элементарно просто. Суперлайнер похож на слоеный пирог, он состоит из рубки управления, пяти пассажирских ярусов, причала, трюма и яруса № 0, так называемого эвакуационного яруса. Лайнер пронизывают множество шахт для компактных служебных лифтов, а пассажиров между пятью жилыми ярусами перемещают лифты повышенной вместимости и комфорта. Я взяла билет на самый дешевый первый ярус, интересует же меня ярус № 5, самый шикарный, категории «Все оплачено». Брат прописан в каюте люкс — 5 звезд № 2130449. Хорошо бы застать брата в каюте…

«ТТ» припарковался у выносного причала спустя 96 стандартминут после старта с транзитной планеты. Вместе с жидкой толпой пассажиров, опекаемая усачом, который снова стал звать меня «очаровательной», я прошла по шлюзовому рукаву в рекреацию прибытия на первом ярусе. Усач выяснил номер моей каюты и побежал получать багаж, а я поймала робота-рикшу и велела мчаться как можно быстрее в центральный холл.

Центральные холлы находятся один над другим на каждом из жилых ярусов. Пассажирские лифты повышенной вместимости располагаются по краям одинаково круглых, как цирковые арены, холлов. Диаметр каждой арены равняется километру, об этом написано в рекламном проспекте «Титаника». Каково общее количество пассажирских лифтов и каков их суммарный объем, я не помню точно, но в любом из них смог бы спокойно уместиться мотомобиль грузоподъемностью в сотню тонн. На «Титанике» много всего большого, вместительного, и мне здесь уютно, я чувствую себя здесь — в больших, замкнутых пространствах — как будто дома, во чреве родной Планеты Девяти Лун.

Зеркальные кабины лифтов резко контрастировали с малопрезентабельной отделкой коммерческого яруса, отчего многие пассажиры инстинктивно стеснялись в них заходить и непроизвольно поеживались, ступая на выложенные ценными породами дерева днища, вставая под горный хрусталь высоких люстр, поглядывая искоса на свои неказистые, размноженные зеркалами, отражения. А войдя и самую чуть освоившись за стандартсекунды подъема, некоторые стеснялись выйти даже на втором ярусе и тем паче тушевались ступать на ворс ковра, который целиком покрывал пол всего центрального холла на ярусе «Все оплачено».

Теоретически верхний жилой ярус — самый перспективный для мелких торговцев с рук. Любая покупка пассажира с медальоном навыпуск в виде бриллиантовой цифры пять автоматически оплачивается за счет владельцев «Титаника». Но обладатели престижных медальонов строго блюдут свой бриллиантовый статус и редко удостаивают вниманием коробейников. Каждому новому счастливчику, впервые надевшему медальон на шею, бывалые старожилы яруса № 5 пренепременно шепнут на ушко: «Западло на халяву лишку хапать, коли ты и так в шоколаде». На пятом ярусе живут по понятиям.

Я и не старалась особенно завладеть нарочито рассеянным вниманием пассажиров с понятиями. Взяв книжку в правую руку, сунув сумочку под мышку левой, я сориентировалась и посеменила, скромно потупив взор, куда указывала сотканная из цветных газов, зависшая в воздухе полупрозрачная стрелка с надписью: «Каюты 5 звезд».

Двигаясь по стрелке, я вошла в коридор с длинной вереницей дверных проемов. Инкрустированные полудрагоценными камнями простенки меж пафосных дверей были украшены картинами в золоченых рамах с подсветкой, как в музее. Желтоватая подсветка изящно гармонировала с оранжевым свечением цифр, обозначающих номера кают, масляная живопись выгодно сочеталась с благородным колером дверных панелей, а золоченые рамы картин композиционно соответствовали причудливым завитушкам медных дверных ручек. Коридор, который в рекламных проспектах «Титаника» именуется романтическим словом «палуба», был широк, как транспортный туннель, но мне все равно приходилось жаться к стенкам-простенкам, чтобы не мешать юрким роботам-рикшам и пешим гордым господам. Я поминутно кланялась престижным пассажирам, молча демонстрируя свой литературный товар, я старалась подражать ненавязчивым роботам-разносчикам и медленно двигалась вдоль извилистой бесконечности палубы-коридора.

Через стандартчас с минутами я прошла мимо каюты 2130449. В воздухе над дверью в каюту брата мигала газовая надпись: «НЕ БЕСПОКОИТЬ!» Хвала Тенгу, брат у себя. Даже если Железная Жаба, мой брат и тезка, сейчас не один — это все равно лучше, чем искать его по всему пятому ярусу.

Невдалеке от каюты брата я очень кстати приметила дверь с двумя нулями, дверь в туалетную комнату специально для гостей пятого яруса. Я прошла мимо двери № 2130449, вошла в комнату № 00 и закрылась в отделении «Для дам». Я оложила на край раковины сумочку и книгу, вытащила заколку из прически, закатала рукав на левой руке до локтя, расположила полуобнаженную руку над раковиной и, зажав острую заколку в правом кулаке, раскроила розовую плоть своего левого предплечья. Разумеется, я почувствовала боль, но несоизмеримо менее острую, чем во время игры в шахматы. Негативные ощущения сглаживались за счет побочных эффектов недавней инъекции — Отравленная Хризантема настояла, чтобы я вколола себе тройную дозу регенератора перед отправкой на Геону.

Моя алая кровь с повышенным содержанием гемоглобина закапала кляксами на белоснежный фаянс раковины. Я отложила заколку-скальпель, залезла пальцами в рваную кровоточащую рану, где сразу нащупала коконы. Я вытащила кокон поменьше, положила его возле серебряного крана, стянула края раны на предплечье и стандартминуту наблюдала активный процесс заживления. Как только на месте раны образовался шрам, я открыла кран из серебра высшей пробы и тщательно удалила все следы крови с живого и неживого.

Убрав за собой, обмывшись, я раскатала рукав, вернула заколку в волосы, поправила прическу и, довольная отражением в зеркале над раковиной, взялась за влажный от воды кокон. Сначала я резко его встряхнула, чтобы проныра внутри проснулся, затем поднесла кокон к сережке-клипсе на мочке левого уха, чтоб жучок-проныра и микродинамик в клипсе взаимонастроились. В ухе пискнуло — есть контакт. Осталось самое хлопотное — когда ломаешь кокон с пронырой, всегда рискуешь потерять жучка. Верткое насекомое, разумеется, далеко не убежит, но поди найди его, абсолютно прозрачную кроху, после того, как, ведомый инстинктами, он забьется в какую-нибудь щель. Имплантированные в усики жучка микрофоны, хоть и видимые, но только под микроскопом, ничуть не помогут его розыскам.

Сложив левую ладонь с коконом лодочкой, я надломила скорлупу кокона ногтем и, хвала Тенгу, поймала жучка в правый кулак. Я позволила себе вздохнуть с облегчением, выбросила скорлупу в урну-утилизатор, пристроила сумочку под мышкой, взяла книгу в левую руку. Насекомое в неплотно сжатом кулаке шевелилось, норовя протиснуться между пальцами, в ухе шуршало.

Смиренная и понурая вышла я из туалетной комнаты, изобразила задумчивость, сыграла лицом и телом маленькую пантомиму нерешительности розничной торговки, которая не знает, продолжать ли ей путь дальше по коридору или повернуть обратно к Центральному холлу. Взгляни на меня сейчас Отравленная Хризантема, она бы обязательно похвалила: «Верю! Прекрасно лицедействуешь, дитя». Я себе не льщу, наставница всегда заканчивала уроки актерского мастерства именно этой фразой в мой адрес…

Понурая торговка пошла обратно, к Центральному холлу, немного быстрее, чем семенила раньше, и как бы в результате неловкой спешки споткнулась, проходя мимо двери № 2130449, выронила сумочку и, разумеется, нагнулась, чтобы ее подобрать. Нагнувшись, я приблизила кулак с пронырой вплотную к зазору между дверью и полом, разжала пальцы и мысленно поблагодарила дизайнеров яруса за верность стилю «земноретро», предполагающему наличие всяческих щелей да зазоров.

Жучок-проныра исчез под дверью. Несколько десятков стандартсекунд динамик-клипса говорил и одновременно шуршал. Почти в течение стандартминуты шуршание глушило голоса, но вот наконец насекомое забилось куда-то, разумеется, я не знаю, куда, но мне известно, что проныра в первую очередь прячет брюшко, а усы обязательно оставляет снаружи.

Я снова пошла, как и прежде, неторопливо семеня, в обратный путь мимо картин в рамках, мимо дверей, вдоль инкрустированных простенков, кланяясь всем встречным-поперечным и молча выставляя напоказ продаваемую книгу. Я шла, кланялась поминутно, а в моем ухе звучала разноголосица.

— … вашу мать! — ругался моложавый мужской баритон. — Вы серьезно, в натуре?! Не прикалываетесь? Без балды, а?

— Если вы не поняли, я повторю пророчество еще раз, — мягко настаивал голос женский. — Если вы пожелаете, я еще раз объясню вам, кем в действительности является «котопес». Я догадываюсь, как вам трудно поверить в Демиурга, которому снится наш мир, и я…

— Ха! — оборвал журчание женской речи прежний баритон. — Я однажды поверил накануне Большой Игры, что просто нравлюсь тебе, красивая, и в результате остался практически без штанов. А насчет Демиурга… ха! Подруга, ты что, за лоха дремучего меня держишь? Знаем, читали: снится ли Лаоцзы бабочка, или, наоборот, даосы, и Мир заодно, приснились капустнице, хрен поймешь, и все такое. Я-то тут при чем? То есть почему именно я, ха, типа, бог, если, допустим, мы все и вы тоже приснились «котопсу»?

— Вы прошли испытание, о котором сказано в пророчестве, — терпеливо проворковала женщина. — У вас есть частица…

— Жаба, прости меня, засранца! — перебил женщину мужской басок с хрипотцой. — Едять меня мухи, я-то, засранец, сразу-то, это самое, не поверил в тебя, каюсь! Когда нас это, на «Титаник», сюда, значит, телепортировали, мне наши сказали, кто ты такой, значит, есть, а я, едять мя мухи, все одно, это самое, не до конца, значит, уверовал, а как тебя, Жаба, здесь увидал… Жаба, слышь, я реально вижу над твоей башкой этот… как бишь его… нимб! Ага! Нимб, едять его мухи, видно, коли прищуриться хорошенько, блин буду!

— Злобный, черт, ты же пьяный, да?

— Маленько да, забодай меня комар, принял на грудь для храбрости, допреж к те в каюту стучаться. Мне ж сказали, кто ты, шутка ли — с самим богом, оказывается это, это самое, корешился. Слышь, я раньше-то, прости меня, засранца, не разглядел этот… как его… нимб, во! А ведь и раньше, это, щурился…

— Блин горелый, ребята! Ну, ладно! Ну, допустим! Допустим, я, ха, реально, типа… нет! Нет, не сын, конечно… Друг! Друг Создателя снов о Мире. В смысле — Демиургу приснился друг, этим другом, допустим, являюсь я и… И фиг ли с того? В смысле чего теперь?

— Все, чего пожелаете, — ответил вкрадчивый женский голос. — Вы…

— Стоп! Подруга, кончай выкать. Мы ведь, кажется, ха, были на «ты», да?

— Как пожелаете… простите, прости… Извини меня, Железная Жаба, зная, кто ты, я теряюсь, я…

— Хорош мямлить! Отвечай конкретно на вопросы: Фиг ли с того и чего теперь?

— Все, что пожелаешь. Тебе, Жаба, решать, чего и как теперь будет. Мы, рядящиеся под вульгарную мафию масоны, мы уверовали в твою богоизбранность. Мы двое и вся наша организация, мы рабы твои покорные, готовые исполнить любую волю твою, о Жаба!

— Угу, врубился… М-да… ха!.. Значится, товарищи жабомасоны, ежели моя божественная милость прикажет вам обоим, жабомасонским делегатам, сваливать отсюда, из моей каюты, вообще с «Титаника», вы сейчас же, тихо и мирно, в натуре, свалите к чертям собачьим, да?

— Все, что ты скажешь, любые твои приказы бу…

— ТРЕВОГА!!! — это заорал отнюдь не микродинамик, вмонтированный в украшение моего левого уха, это орали макродинамики, спрятанные за холстами картин в золоченых рамах. — ЛАЙНЕР АТАКОВАН! ПРОИЗОШЛО ВТОРЖЕНИЕ! АДМИНИСТРАЦИЕЙ ЗАБЛОКИРОВАНЫ ВСЕ ПОРТАЛЫ И ВСЕ СПАСАТЕЛЬНЫЕ ШЛЮПЫ! ВСЕМ ПАССАЖИРАМ НА ПАЛУБАХ, ВСЕМ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫМ ЧЛЕНАМ КОМАНДЫ, ВСЕМ ЯВИТЬСЯ НЕМЕДЛЕННО НА ЯРУСА ПРОПИСКИ, В КАЮТЫ ПРОЖИВАНИЯ! ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ В КАЮТАХ! ТРЕВОГА НЕ УЧЕБНАЯ! ПОВТОРЯЮ: НЕ УЧЕБНАЯ! ВСЕМ ОФИЦЕРАМ ДЕЙСТВОВАТЬ СОГЛАСНО ПЛАНУ «ВТОРЖЕНИЕ»! ПОВТОРЯЮ: «ВТОРЖЕНИЕ»!

— Я спасу тебя, Жаба! — а это снова кричит женским голосом моя клипса. — Наши предупреждали, что на «Титаник» могут напасть ниндзя! Им нужен Артефакт Артефактов, чтобы клонировать Демиурга! Друг Создателя — их враг! Ты в опасности! — слушая пасквиль мерзкой масонки, я стиснула зубы, я почувствовала, как в точке дан-тянь разгорается пламя ярости. — Они охотятся за тобой, о Жаба! Они экстремисты, способные на все!

— Блин, бред какой-то…

— Едять тебя мухи! Линяем, кореш!

— Как? Куда?

— Я смогу разблокировать спасательный шлюп! — в женской скороговорке появились истеричные нотки столь свойственные фанатикам. — Я бывала на «Титанике» и раньше. Однажды, во время учебной тревоги, я спускалась на лифте эвакуатора в нулевой ярус с первого! Я тебя выведу, я смогу!

— Забодай меня комар! Че сидим? Хиляем до холла, сливаемся на первый и оттуда в ноль! Вздрогнули?

— Хм-м… Странно…

— Почему ты медлишь, о Жаба? Мы готовы умереть на пороге твоей каюты, но лучше бы ты согласился бежать! Ты не доверяешь нам, Жаба?

— Едять тя черви! Да мы! Да за тебя! Сдохнем за тебя, кореш, влегкую! Хошь, останемся тута помирать, хошь? Прогонишь, дык за порогом помрем в мочиловке с этими… как их… с ниндзями, чтоб их всех опарыши съели! Без тебя нам жизнь без мазы!

— М-да… трудно быть богом…

— О Жаба! Верь нам, как мы верим в тебя!

— Хм-м… Странно, однако я почему-то и правда верю, что вы, ребята, искренне желаете мне добра. Шестое чувство подсказывает — вы, в натуре, перепутали меня с богом, — по барабанной перепонке в моем левом ухе глухо ударила тяжелая дробь торопливых шагов. — Что ж, давайте сваливать вместе, раз уж… — в левом ухе хрустнуло, и я догадалась, что сей звук означает гибель проныры. Несчастный жучок выбрал не ту щелку в половицах, и его раздавила нога человека, спешащего к выходу из каюты. Прекратилось течение биотоков по усикам, и обесточенные микрофоны сдохли.

А в коридоре творилось нечто хаотическое и шумное, слабо поддающееся внятному описанию.

Прописанные на ярусе «Все оплачено» господа и дамы бежали, толкаясь и громогласно требуя уступить им дорогу к пафосным дверям своих кают. По направлению к Центральному холлу совершали массовый забег пассажиры без бриллиантовых медальонов. Общему хаосу мешали упорядочиться роботы-рикши, которые шарахались из стороны в сторону, свято следуя заложенной в них приоритетпрограмме «Не раздави».

Я была уже далеко от каюты с номером 2130449, когда погиб жук-проныра. Я замедлила шаг, чтобы дать возможность масонам и брату меня нагнать, и вот спустя некоторое время я услышала за спиной:

— Едять тя мухи, че под ноги лезешь, мурло?! В морду дам, дама! Мужик, осади! Ща, как врежу, забодай тебя комар…

Я обернулась и увидела ИХ.

Курносый простофиля пер утюгом, поминая всуе то мух-каннибалов, то комара с рогами. Ему помогала толкаться пикантная девица с золотыми волосами и молодцеватый симпатяга, мой брат.

Я сразу, с первого взгляда, идентифицировала молодцеватого с голографическим портретом, показанным мне Отравленной Хризантемой, и в моем сердце вспыхнула искра должного почтения к богоизбранному индивидууму и еще какое-то новое чувство, доселе мне неведомое.

Увидав воочию Железную Жабу, моего тезку и моего родного брата, запомнив внешность преданных ему масонов, я отвернулась и сменила шаг на бег. Сумочку я выбросила, чтоб не мешала, книжку в целлофане пока оставила. Я мчалась, держась поближе к простенкам, в Центральный холл и думала о подозрительном совпадении — как только брат, шутя, но однозначно, собрался выставить вон делегатов масонской ложи, так сразу и разразилась тревога. И в то же время я совершенно согласна с подсказкой шестого чувства брата — златовласка и простофиля искренне в него влюблены. Я хорошо знакома с методами оценки голосовых интонаций и убеждена — масонские делегаты стали жертвой своих хитрых начальников. Тревогу подстроили масононачальники без ведома разнополой пары переговорщиков, намеренных, спасая моего брата, доставить богоизбранного к коварным начальникам. Должна признать — блестящая задумка!..

На арене Центрального холла человеческий хаос достигал апогея. Лифты с легкостью сглотнули бы всех страждущих за ничтожно малое время, если б не паническая неразбериха. Кто-то бриллиантовый с ревом протискивался из лифта на арену наперекор рвущимся в кабину. Кто-то держал створки дверей лифта и драл горло, звал кого-то. Одна чудачка зачем-то пыталась заехать в лифт на рикше. Громче всех кричал в мегафон какой-то офицер из команды «Титаника». Стоя посреди арены, он старался изо всех сил организовать толпу, и, к несчастью, некоторые к нему прислушивались, в результате офицерский командный голос провоцировал все новые и новые человеческие завихрения.

Но двери отдельных лифтов вопреки всему и вся все-таки периодически закрывались. Особенно настырным и особо везучим пассажирам все ж удавалось покинуть ярус. К счастью, мне нет нужды становиться настырной или уповать на везение. Мне известно, куда звала брата обладательница мягкого сопрано, там я и встречу всю троицу — на нулевом уровне. Хвала Тенгу, я четко помню схему коммуникаций «Титаника», знаю и о сквозных служебных шахтах, и о том, где находится ближайшая. Таким образом, у меня есть фора, значительная фора по времени.

Я подняла глаза, разыскала взглядом газовый указатель высоко в воздухе с надписью «Ресторан», пробилась сквозь толчею, двинулась по воздушной стрелке к соответствующему ответвлению от арены Центрального холла…

Ресторан находился поблизости от гиперхолла, и все посетители давно его покинули. На опустевших столах остывала нетронутая и недоеденная еда, а из бокалов с шампанским успели исчезнуть пузырьки. Посередине площадки для танцев валялась одинокая туфелька и расплющенная, растоптанная гвоздика. На возвышении эстрады застыли самоотключившиеся роботы-музыканты.

Я пересекла танцплац, через мембранную дверь за эстрадой попала на опустевшую кухню. Помещение кухни впечатляло. Раньше таких кухонь мне видеть не доводилось. Помещение превышало суммарную площадь двух предыдущих, вдоль стен высились, подобные колоннам, пузатые криокамеры, между ними размещались аквариумы с водо— и кислотоплавающими деликатесами, вдоль плинтусов тянулись грядки со всевозможной съедобной флорой всех цветов и оттенков. Десятки синтезаторов пищи вросли в самомоющийся пол, с потолка свисали пульты управления синтезом усложненной модели «Гурман». По углам стояли столы для ручного труда, микроволновые, газовые и печи, которые топят дровами, мангалы и жаровни, лежали уголь, настоящие поленья, торф в брикетах.

Среди ошеломляющего многообразия покинутой работниками общепита кухни мой наметанный глаз выделил замечательный креативверстак последнего поколения. Разумеется, без верстака на такой кухне не обойтись — слишком уж расточительно хранить редкую утварь, зря захламляя складские помещения, гораздо рациональнее сохранять в креативпамяти чертежи тех же, например, вибровилковил для разделки крабоежей с Планеты Чва-Чва, которые надобны раз в сезон, во время линьки даров Чва-Чваньских силиконовых морей.

Поглядывая искоса в сторону верстака, я подошла к раздвижной двери лифта. Дверь, отмеченная буквой «С», что значит «Служебная», пряталась за особенно толстой криокамерой, в узком проеме между аквариумом с корюшкой и грядкой с мандрагорой. Над стальными створками лифта перемигивались пронумерованные огоньки — лифт опускался. Выше находится многоэтажная рубка управления, и будет досадно, если придется столкнуться нос к носу с офицером в униформе «Титаника». Хорошо б кабина уехала ниже, освободилась, а потом я бы ее спокойно вызвала. Хорошо бы, но на всякий случай я сорвала целлофан с книжки.

Мина в корешке переплета уничтожает книгу, разумеется, без всяких последствий для здоровья незаконного читателя. Будь в корешке серьезное взрывное устройство, меня б задержали, едва я материализовалась на космовокзале Геоны. Таможенные сканеры обмануть невозможно. Мина в переплете — воспитательного действия, книжка самоуничтожается в ответ на несанкционированное раскрытие с безвредными, но эффектными хлопком и вспышкой. Слегка шокированного воспитательным взрывом гипотетического офицера будет гораздо проще нокаутировать. Я приготовилась.

Оцифрованное перемигивание над створками лифта закончилось. Какая жалость! Кому-то не повезло — кабина остановилась на пятом ярусе, между мной и кем-то, и я приготовилась метнуть книгу так, чтобы она зашелестела страницами, воздействуя на детонатор. Дверные створки разъехались, за ними стоял монстр.

Отдаленно похожий на средневекового земного латника, двухметрового роста, со всеспектральными сканерами вместо глаз, с выносными ЛИТРами на наплечниках, сиречь с Лучеметами Индивидуальными Трофима Ракова (не путать с аналогом оружейницы Тамары Раковой). На лифте приехал гиборг!

Хвала Тенгу, я среагировала быстрее гиборга — метнула книжку ему в рыло, она вспыхнула с хлопком, воздействуя на зрительные сканеры монстра, а также на его слуховые и осязательные рецепторы. Таким образом, я отвоевала смехотворно малое, но преимущество во времени, равное вдоху-выдоху.

На вдохе носки моих ног подбросили вверх мое девичье тело, мои колени согнулись, прижались к моему плоскому животу, и биоэнергия ци хлынула в точку дан-тянь, что находится чуть ниже моего аккуратного пупка.

Я резко выдохнула, и обе мои пятки ударили по бронированной голове-башне гибрида человека с машиной. Я выплеснула ци из точки дан-тянь в ударную зону, и биоэнергия возвела в степень силу мышечного импульса, отчего шейные сочленения гиборга, способные выдержать прямое попадание малой ракетой, хвала Тенгу, надломились. Я снесла монстру башню раньше, чем он опомнился.

Я победила, крутанула заднее сальто, встала на самомоющийся пол и с чувством глубокого удовлетворения наблюдала, как монстр, стукнувшись о задник кабины лифта, сползает, царапает сломанной шеей задник, как скребут о днише его шокеры-шпоры, вылезая наружу, не позволяя створкам сомкнуться автоматически, блокируя лифт.

Я восстанавливала дыхание, впитывала кожей живительную прану, чтобы компенсировать растраченную не напрасно биоэнергию, а массивная туша поверженного монстра искрила синими змейками молний, и запах озона смешивался с запашком паленого мяса.

Разумеется, мозг из головы-башни, в которой оборудован аварийный мини-портал, телепортировался сразу, едва случилось нарушение в контурах шейных сочленений. Портные гиборгтел гарантируют сохранность мозга при любых экстренных случаях. Индивид, чей мозг сейчас находится где-то на другом конце Вселенной, не ощущает вони жареного мяса, но уже знает, что утраченную органику придется выращивать вновь из эталонобразцов. Как минимум стардартмесяц закапсулированный мозг будет мечтать о вкусовых, половых, осязательных и прочих человеческих ощущениях.

Я нагнулась, рассмотрела ЛИТРы поближе. Так я и думала — один лучемет, снаряженный психотропным магазином, предназначен для временной нейтрализации людей, при помощи второго можно крушить всяческие преграды. И на втором есть насадка автоматического гашения лазерного луча в том случае, если на его пути появится живая органика. По крайней мере формально акция вторжения — очередное протестное мероприятие человекомашин. Для своих акций гиборги обычно используют ту же, что и мы, ниндзя, хакертелепортацию. Совершая хулиганские набеги, они выражают тем самым несогласие с действующим законодательством, согласно которому человекомашины, в отличие от генетических модификантов, от людей с киберимплантантами и от чистых натуралов, вынесены за скобки процессуальной системы. Гиборгов не наказывают ношением рога, их карают пересаживанием мозга-оператора под титановый панцирь и одиночной ссылкой в черепаховом виде на планеты, лишенные атмосферы, где легко погибнуть от беспробудной, всепоглощающей скуки.

Масоны вполне могли узнать и сообщить гиборгам ДСП-коды служебных порталов в ходовой рубке и спровоцировать акцию на «Титанике». Вторженцы деморализуют гипнолучами офицеров на капитанском мостике и как тараканы расползутся по кораблю. Уже расползаются…

Все констатации, подозрения, умозаключения касательно вторжения и текущего состояния дел на борту «Титаника» промелькнули у меня в уме за то короткое время, которое понадобилось, чтоб добежать от застопоренного шпорами гиборга лифта, до замеченного ранее креативверстака. Я не могу допустить, чтобы меня деморализовал гипнотический луч, я должна серьезно вооружиться на случай повторной встречи с агрессором.

Я остановилась возле креативверстака, перевела тумблер его питания в положение «ВКЛ», проигнорировала надпись на квадродисплее, сообщившую о том, что я не имею права работать на верстаке, и о том, что во всех помещениях «Титаника» ведется оперативная видеосъемка и мое незаконное деяние фиксируется. «Во всех помещениях, кроме туалетных комнат» — мысленно поправила я, и мои пальцы забарабанили по клавиатуре софтмодулей со скоростью, вполне сравнимой с режимом «турбо» у киберконструкторов. Я уничтожила угрожающие надписи, нарисовала всего за три четверти стандартминуты объемный чертеж будущего изделия вместе со схемой его начинки, составила сопутствующую спецификацию и ввела описание технологических особенностей процесса производства. Это был хороший верстак, в матбазе которого должен наличествовать, причем в достатке, молекулярный ассортимент для создания изделий любой степени сложности. Посему я не стала тратить лишнее время на проверку исходников, а сразу запустила процесс и спустя 16 субъективных секунд созидания из камеры творения на поднос для готовой продукции выскользнул первый постсюрикен.

Мои пальцы снова пустились в пляс по клавишам, задавая параметры и размеры пояса для ношения продвинутых сюрикенов, а на подносе тем временем копились острые звездочки с дырочками для автонастройки на цель, с сенсором для фиксации цели и запуска микродвижков, с великолепными аэродинамическими и безжалостными убойными характеристиками.

Готовый пояс скользнул на поднос змейкой спустя еще 6 созидательных секунд. Я подпоясалась, рассовала постсюрикены по удобным кармашкам и бегом вернулась к лифту.

Некоторое важное для дела количество стандартных секунд я бездарно истратила, пытаясь вытащить волоком безмозглую гиборгоболочку из кабины. Потом сообразила, что гораздо проще запихнуть в лифт его шокер-шпоры и вместе с отыскрившей свое, смердящей жареным мясом нагрузкой опуститься под трюм, на ярус номер ноль.

Смычка дверных половинок заняла в два раза больше времени, чем сам спуск. Половинки начали раздвигаться, и я выпрыгнула в щель. Я прыгнула боком, не дожидаясь полного открытия дверей, перекатилась через плечо, откатилась в тень и замерла в позе тритона, припав на одно колено, прижавшись к колену грудью, одну руку уперев в пол, другую расположив у пояса.

Самый нижний из ярусов «Титаника» напоминал гараж для приземистых грузовых каров. Потолок здесь гораздо более низкий, чем на жилых ярусах, и освещение тусклое — с мраком замкнутого свободного пространства борются скупо разбросанные по потолку белые квадраты архаичных ламп. Хвала Тенгу, владельцы суперлайнера экономят на освещении яруса № 0, и здесь есть моя союзница тень, есть где спрятаться.

Я затаилась в тени у левого борта, вдоль коего расположены многочисленные двери служебных лифтов и лифтов, специально предназначенных для эвакуации пассажиров. На другой стороне, вдоль противоположного борта, вытянулась череда задраенных шлюзов шлюпов-спасателей. Борта разделяет значительная дистанция, но я вижу, как ее преодолевают отдельные недисциплинированные пассажиры. И я слышу, как то и дело открывается то один лифт, то другой, то впереди, ближе к носу лайнера, то позади меня, у кормы. Из лифтов выбегают невротики, взбалмошные пассажиры, которые сумели самостоятельно разыскать ходы со своих ярусов на эвакуационный. Разумеется, если бы в тексте тревожного сообщения отсутствовало упоминание о блокировке шлюпов, то не было бы и желающих к ним прорваться. Я уверена, что и заблокированные порталы штурмуют сейчас те пассажиры, которые считают себя самыми умными и предприимчивыми.

Масоны и Железная Жаба спустятся на нулевой с первого яруса, все двери лифтов пронумерованы, за исключением помеченных буквой «С». Номера на створках лифтов для пассажиров соответствуют номерам ярусов, откуда предполагается эвакуация. Мне следует искать конгломерат дверей, отмеченных единицами. Это где-то ближе к носу.

Из позы тритона, как с низкого старта, удобно срываться, ускоряясь. Единственная моя забота — на бегу придерживаться тени, что просто. Еще проще следить за нумерацией дверей — цифры на створках фосфоресцируют желтым.

На мой взгляд, планировщики эвакуации правильно сделали, что предпочли малому количеству лифтов с большой грузоподъемностью большое количество маленьких лифтовых кабинок, поелику с мелкими, дробными порциями пассажиров легче справляться, их проще организовывать и, разумеется, пассажироручейки проще останавливать, чем обезумевшие пассажиролавины.

Я увидела энное количество желтых единиц в тот момент, когда разъехались в стороны соседствующие им створки с буквой «С» и в сумраке нулевого яруса появился статный офицер, вооруженный БЛАСТЕРОМ. Конечно же, он явился для того, чтоб приструнить распоясавшихся невротиков из числа пассажиров. И, как будто нарочно, едва сомкнулись створки с буквой «С», сразу же открылся один из череды лифтов с цифрой «1», оттуда вышли растрепанный господин под руку с раскрасневшейся дамой. Они увидели вооруженного члена команды и, расцепив руки, помчались галопом к противоположному борту.

— Стоять! — завизжал офицер фальцетом, а эхо размножило его визг. — Стреляю!

Господа остановились столь резко, что офицер едва не выстрелил от неожиданности. Я же мягко скользнула туда, где тень погуще. Господа неврастеники стояли как статуи, боясь оглянуться, даже вздохнуть. Офицер тихо выругался, опустил дуло БЛАСТЕРа. Я распласталась на полу в позе камбалы, я осталась незамеченной.

— Кругом повер… — начал офицер, но договорить команду ему помешал звук раздвигающихся дверных половинок. Прибыл еще один лифт с пометкой № 1 и выпустил интересующую меня троицу.

Мой родной брат, подвыпивший простофиля и крутобедрая златовласка вышли из лифта. Брат вышел первым, разумеется, на него и перенацелился БЛАСТЕР.

— Задним ходом! В лифт! Обратно! Марш! — завизжал офицер, разворачиваясь корпусом вслед за БЛАСТЕРом к вновь прибывшим. — Все втроем! Обратно! Марш! Слезоточивыми бомбами закидаю! Марш взад!

— Ха!.. — усмехнулся брат, и не думая пятиться. — Спасибо, что сказал, чем БЛАСТЕР заряжен. Сам-то как? Не боишься разрыдаться, а? Мы ж на расстоянии плевка, тебя ж тоже накроет.

— У меня иммунитет, — парировал офицер, поднимая дуло повыше, сменив командный тон на доверительный. — Ситуация под контролем, вторжение купировано на уровне рубки, давайте-ка по-хорошему возвращайтесь на свои ярусы, и, честное офицерское, я вас всех троих отмажу от штрафов за нарушение дисциплины.

Златовласка потеснила брата крутым бедром, выпятила соблазнительные груди и собралась вступить в кокетливый диалог с офицером, но в это время чуткое офицерское ухо среагировало на звуки позади, это заскрипели туфли растрепанного господина и скрипнули туфельки раскрасневшейся дамы. Воспользовавшись случаем, выпавшие из поля офицерского зрения неврастеники на цыпочках продолжили движение к шлюзам.

— Я! Вас! Предупреждал! — взвизгнул офицер трижды, побагровел лицом, отвернулся от сексуальной златовласки, отвернул, разумеется, и дуло БЛАСТЕРа. Щелкнул курком, и слезоточивая компактбомба, сверкнув в полумраке, упала под ноги парочке и взорвалась невидимым газовым облаком.

Господин с дамой слаженно, как будто репетировали движения ранее, пали на колени, закрыли ладонями лица и дружно закашляли. Они отвлекли на себя внимание взвинченного офицера, и настал черед масонов воспользоваться случаем.

Простофиля сгреб Жабу в охапку, отодвинул его, развернул, прикрыл своей мощной спиной, а златовласка проворно подпрыгнула, преодолела в прыжке дистанцию плевка и продемонстрировала мастерский удар из арсенала мулайтай, попала каблуком-гвоздиком по болевой точке на умеренно волосатом кулаке, сжимавшем рукоять БЛАСТЕРа.

Кулак разжался, бомбомет полетел в сторону по замысловатой траектории. Простофиля выпустил Жабу из крепких объятий. Златовласка угостила обезоруженного офицера ударом локтя под дых. Простофиля неуклюже прыгнул к БЛАСТЕРу, споткнулся, упал, накрыв оружие пузом. Златовласка правильно ударила офицера по заушному бугру. Простофиля, суетясь, встал на четвереньки, сел на корточки. Златовласка отступила на шаг, позволяя оглушенному офицеру упасть ничком. Простофиля подобрал БЛАСТЕР, поднялся на ноги, хрустнув суставами, и хрипло выкрикнул:

— Жаба, едять тя мухи! Че варежку разинул?! Беги с ней к шлюпам, я прикрою!

— Блин, Злобный, от кого ты собрался меня… нас прикрывать?

— От всех! Бегите, осы вам в задницу! Шибко!

— Побежали, — позвала Златовласка голосом, полным мольбы.

— О'кей, — вздохнул Жаба, и они побежали к далеким шлюзам.

Они отбежали метров на пять от лифтов, метра на три от простофили, застывшего с выражением героической готовности на курносой физиономии, когда треснул потолок метрах в тридцати пяти позади меня, чуть левее, когда я уже приготовилась выскользнуть из тени и загасить простофилю с трофейным БЛАСТЕРОМ.

В одно мгновение трещина на потолке очертила неровный ромб внушительной площади, углубилась, ромб просел, под потолком затрещало, заскрежетало, и ромбовидный кусок гулко рухнул, раскололся от удара об пол, а из трюма через образовавшуюся дыру спрыгнул к нам на нулевой ярус гиборг.

Заслышав треск, Жаба повернул голову, услыхав грохот, замедлил бег, сбился на шаг. Златовласка поймала руку отстающего, потащила за собой, произнесла что-то тревожное, понять, что именно, помешал вопль простофили:

— Врешь, не возьмешь!! Едять тя мухи навозные!!!

Выстрелил БЛАСТЕР, метнул в гиборга слезоточивую компактбомбу, совершенно безвредную для монстра, которому не надо дышать.

Ожил ЛИТР на правом плече машиночеловека. Левый ЛИТР, снаряженный лазерным патроном, разрезал огненно-красным лучиком переборку между трюмом и ярусом № 0, а из правого ЛИТРа сейчас вырвался, как я и ожидала, бледно-голубой гипнолуч, достиг простофили, окрасил синим перекошенную от героической злобы физиономию, и БЛАСТЕР выпал из размякших толстых пальцев-сосисок.

Если гиборг сейчас же не усыпит голубым лучом убегающих Жабу и златовласку, то этот факт станет наилучшим подтверждением моей версии о коварном сговоре вторженцев с масононачальниками.

Голубой луч погас — версия подтвердилась! Гиборг просто не мог их не заметить, Жабу и златовласку! Меня же он может засечь в любой момент — союзница-тень не спасает от всеспектрального сканирующего взгляда

Я перекатилась на спину, сменила позу камбалы на позу бобра. Быстрее, чем боевой робот в режиме «берсерк», я выхватила звездочку-постсюрикен из кармашка на поясе. Поднесла постсюрикен к лицу, к правому глазу, сощурила левый, увидела гиборга через отверстие-целик в центре звездочки, коснулась сенсора возле целика, фиксируя цель, включая микродвижки, и, запустив первый сюрикен в свободный полет, выхватила второй.

Первая звездочка, вращаясь со свистом, подлетела к монстру, чиркнула, как фреза, по голове-башне, высекла целый сноп искр, отскочила, выполнила сложный вираж с разворотом и пошла на новый атакующий заход. Первая еще маневрировала, а вторая и третья звездочки, уже изувечив лазерный лучемет, самостоятельно перенацелились на шейные сочленения. Четвертый пост-сюрикен расправился со вторым ЛИТРом еще быстрее, чем его предшественники с первым. Остальные звездочки тем временем занимались бронированными суставами конечностей монстра.

Гиборг отмахивался от разящих звездочек, точно от мух, коих частенько поминал масон-простофиля, а они, мухи-звездочки, в точном соответствии с присказкой простофили ели гиборга, грызли, кромсали ломтями. Постсюрикены налетали на цель, высекали снопы искр и отлетали, выполняя фигуры высшего пилотажа, уклоняясь от неловких отмашек поврежденных конечностей, и атаковали вновь, вновь и вновь, нанося все больший и больший урон. Рой хищных звездочек уел гиборга меньше чем за стандартминуту, и я второй раз за сегодня увидела, как безмозглая туша агонизирует.

Второй сегодняшний гиборг лишился мозгов стоя. Постсюрикены продолжали жалить безмозглую куклу и во время, и после ее падения.

И будут продолжать до тех пор, пока не сгорят от натуги микродвижки. Туша гиборга рухнула на обломки потолка, а я вскочила и устремилась в погоню за масонкой и братом, не обращая внимания на свет и на тень, открыто, не таясь, предпочтя скорость мерам предосторожности.

Я нагнала их на полпути к шлюзам. Златовласка почувствовала погоню затылком, обернулась на бегу. Я прибавила скорость, зачастила ногами. Расстояние между нами стремительно сокращалось.

Десяток стандартминут тому назад я наблюдала златовласку в деле, она, безусловно, мастер тайского бокса, и ей, разумеется, присущи все те особые качества, кои отличают специалиста единоборств от простого драчуна. В том числе и обостренное чувство опасности. Я и не пыталась казаться безопасной, обманывать златовласку, изображать невесть откуда взявшуюся истеричную пассажирку вроде той раскрасневшейся дамы. Я была уверена в исходе будущей схватки. Муайтай и все остальные традиционные единоборства Земли — ничто по сравнению с кибердзюцу, полный курс которого я, хвала Тенгу, прошла и успешно сдала экзамены. Златовласку учил драться человек, а меня кибертренер и компьютерная программа. Она подгоняла свою психофизиологию под стандарты и требования тайского бокса, а комп подбирал и подгонял приемы специально для и под меня. Я была главным стандартом для программы обучения «кибердзюцу». Кибертренер развивал те качества, которые мне подарены природой, и развил. Я очень старалась и превзошла в искусстве рукопашной схватки всех сестер-ниндзя моложе пятидесяти. Тенгу — свидетель, я мечтаю дожить до своего пятидесятилетнего юбилея прежде всего потому, что после него разрешен доступ к обучающей боевой программе «кибердо». Я — мечтаю дожить и подняться на следующую ступень совершенства в Боевых Искусствах. Но чтобы справиться со златовлаской, вполне хватит и ступеньки кибердзюцу.

— Чего тебе надо?!. — спросила запыхавшаяся златовласка, останавливаясь и поворачиваясь ко мне таким образом, чтобы заслонять Железную Жабу.

Я тоже остановилась. Встала в двух метрах от нее, указала пальцем на брата, который продолжал убегать по инерции, ответила твердо:

— Мне нужен он!

— Я?!. — Брат шаркнул подошвами по полу, затормозил, оглянулся, обернулся, шагнул назад, вздохнул с жадностью и вымолвил на выдохе: — Блин, на меня сегодня повышенный спрос! Ты кто?

— Меня зовут так же, как тебя, — Железная Жаба, я — твоя родная сестра.

— Ни фига себе! — Он утер пот со лба, фыркнул, перевел взгляд с меня на златовласку, заговорил с ней: — Слышь, подруга, а ведь эта брюнеточка говорит правду. Шестое чувство подсказывает — она, в натуре, моя полная тезка и реально считает себя моей сестренкой. Сумасшедший дом, блин!..

— Она врет! — разозлилась златовласка. Борясь с одышкой после долгого бега, она раздула ноздри, всосала в себя воздух, зашипела на выдохе: — Ш-ш-ш-шлюха все врет!..

— Не-а, — брат отрицательно мотнул головой. — Я ж говорю, шестое чувство шепчет — все правда! За последние дни я, ха, привык доверяться чувству номер шесть… Ха! Правда, и сумасшедшие очень убедительно рассказывают про свои глюки. Возможно, брюнетка спятила, только с чего?.. Слышь, родная, откуда ты? Кто тебя прислал? — Он втянул шею, прищурился, заглянул за мое плечо. — Роднуля, это ты уделала гиборга, а? Слушай, ты…

— Мы теряем время! — перебила брата златоволосая девушка. Доселе она была не прочь потянуть время, дожидаясь, пока ее дыхание успокоится. Ее пышные груди перестали вздыматься бурно, она подвела категорическую черту под разговором и напала.

От хлесткого удара ногой по голове я уклонилась, провалившись в глубокий присед. Пропустила бьющую ногу над головой и контратаковала «Хвостом дракона» ногу опорную. Подсечка, разумеется, удалась. Златовласка упала на спину, смягчила падение правильным кувырком через плечи, перекувырнувшись, оттолкнулась от пола, подпрыгнула высоко вверх и, опускаясь, вознамерилась достать меня острым каблучком-шпилькой, секущим ножным ударом по нисходящей траектории. Оставаясь в глубоком приседе, я переместилась по фронту, ушла с директрисы удара, и ее опасный каблук сломался, стукнувшись об пол.

Тихий хруст ломающейся шпильки заглушил отчетливый треск позади нас. Я дернула шеей, повернулась в профиль к сопернице, скосила глаза — сзади, метрах в сорока за нами, трещал потолок. Сейчас трещина нарисует на потолке ромб, он просядет, и вскоре на нижнем ярусе появится свежий гиборг. И я попалась! Монстр достанет меня, только меня одну, бледно-голубым лучом, а они, златовласка и брат, убегут. Они побегут, петляя, пытаясь уклониться от гипнолуча, и сумеют добраться до шлюзов, разблокировать шлюп, улететь в космос. Обманутая масононачальниками златовласка сочтет это чудо божьей волей. Брат, разумеется, заподозрит подвох, но у него не будет иного выхода, кроме как следовать за наивной девицей. Брат, конечно же, знает, что гиборги обычно просто хулиганят, таким образом протестуя против своего особого юридического статуса. Но бывали в истории и вопиющие случаи, когда распоясавшиеся человекомашины брали загипнотизированных людей в заложники. Мерзкая масонка нафантазирует, что гиборги в сговоре с нами, с ниндзя, и будет убеждать в этом брата, искренне веря в свою фантазию. В ее фантазии, разумеется, и для меня найдется извращенная роль. Например, предложенная братом, им самим, роль сумасшедшей…

Поворот в профиль и скошенные глаза едва не стоили мне победы. Златовласка воспользовалась удачным моментом, бросилась на меня, все еще сидящую в низком приседе. Соперница падала на меня сверху, всем телом, всей своей массой, как подрубленное дерево, оттопырив острый локоть. Сучка надумала оглушить меня ударом локтя по заушному бугру, но я опередила ее на миг, всего лишь на миг! Я проворно перекатилась на спину, легла под падающую златовласку, сбила ее локоть ладонью и выставила перед собой согнутое колено. Мое колено поддело ее диафрагму, лишив соперницу, и надолго, возможности нормально дышать. Моя ладонь, сбив ее локоть, ударила ребром ей по шее, по яремной вене, лишив задохнувшуюся соперницу чувств. Я поймала в кулак ее золотые волосы и швырнула бесчувственную масонку под ноги Любимцу бога, как будто принеся ее в жертву.

— Черт побери! Сеструха, а ты крутая, в натуре! Свежего гиборга тоже сумеешь уделать или нам звездец?

Что он имел в виду, произнеся незнакомое для меня слово «звездец», я не поняла, но звездочки-постсюрикены все истрачены, и уделывать гиборга нечем.

— Чего молчишь-то, родная? А?.. Глянь-ка, ща с потолка рух… Опаньки, рухнуло!.. Слышь, сейчас гиборг пожалует… Блин! Чего ты делаешь?! Ты реально больная, да?!.

Поднимаясь на ноги, я вытащила из прически заколку, распорола ее острием свое левое предплечье вместе с рукавом блузки, отбросила заколку, торопясь, забралась пальцами в рваную рану, нащупала остававшийся там кокон.

— Блин горелый! Чего ты делаешь, мать твою?!!

— У нас с тобой общая мама, брат, — произнесла я, бросилась к нему на грудь, обняла брата крепко-крепко и сильно нажала на зажатый в кулаке кокон.

В этом коконе спала жужелица с Планеты Безымянная из Туманности Андромеды. Я разбудила жужелицу, и она телепортировала нас, меня и брата, на планету наших с ним общих предков, на Землю…