Захарченко ВасилийЗагадка Вислинского залива

"ТМ" расследует

Василий ЗАХАРЧЕНКО,

писатель, руководитель международной поисковой экспедиции

Загадка Вислинского залива

В 4 ч дня 17 сентября 1941 года гитлеровцы вошли в город Пушкин (бывшее Царское Село). Во дворец, построенный по проекту архитектора Растрелли, где находилась знаменитая Янтарная комната, ринулись толпы солдат и офицеров вермахта, испанской Голубой дивизии, они принялись штыками выламывать куски янтарных панелей, обдирать уникальный паркет, запихивая добычу в ранцы. Прибывшие представители прусской администрации дворцов и парков, граф Солмс-Лаубах и капитан Поенсген, ответственные за "пополнение" военных музеев "третьего рейха", были вынуждены просить у командования охрану... от своих.

Потом шестеро солдат из 653-го резервного батальона аккуратно разобрали янтарные панели, сняли зеркала и люстры знаменитой комнаты, упаковали в ящики и на грузовиках вывезли на станцию Северная, а оттуда, на поезде, в Кенигсберг.

14 октября комнату доставили в королевский дворец и под руководством профессора Альфреда Роде смонтировали в одном из залов. По крайней мере, об этом сообщила 13 января 1943 года местная газета "Кенигсберг Альгемайне Цайтунг".

30 января 1945 года вокруг Кенигсберга замкнулось кольцо советских войск. С тех пор следы Янтарной комнаты теряются и все попытки разыскать ее в разных странах остаются тщетными. При этом поиск осложняют десятки гипотез, трактовок, предположений, зачастую противоречащих друг другу. На их основе вышли десятки книг, сотни статей о "тайне Янтарной комнаты", но, как говорится, "воз и ныне там".

Можно ли говорить о том, что надежда найти комнату, официальная стоимость которой (если эти слова применимы к исторической реликвии) составляет более 50 млн. долларов, погасла? Ведь дворец в Пушкине восстановлен, идет работа по возрождению Янтарной комнаты. Дело крайне сложное, ведь не сохранилось ни одного ее эскиза, проб янтаря, имеющего свыше 400 оттенков, от абсолютно черного до совершенно белого, а есть только черно-белые фотографии. Нет, энтузиасты действуют, проверяют старые и новые версии.

Наш журнал занялся выяснением судьбы Янтарной комнаты несколько лет назад. Представшие тогда перед нами факты складывались в такую стройную, вполне правдоподобную версию, что мы сочли необходимым тщательно проверить ее.

Младший лейтенант Д. ГРУБА с боевыми товарищами. Снимок военных лет.

Все началось с первого совещания аквалангистов в Севастополе, куда осенью 1980 года со всей страны слетелись отчаянные ребята, возглавлявшие клубы подводных искателей реликвий прошлого. Они встретились, чтобы обменяться опытом, обсудить перспективы, выслушать добрые советы адмирала Л. Н. Митина, тогда начальника Гидрографической службы Черноморского флота. Потом им устроили выход в море на гидрографическом катере, чтобы познакомить с современной техникой. Тогда-то председатель клуба аквалангистов Одесского медицинского института и проговорился:

- Это здорово, что мы живем на юге, у теплого моря. Но есть у нас один ветеран, мечтающий о холодной Балтике. И знаете почему? Говорит, имеет отношение к Янтарной комнате и мечтает достать ее!

- Достать? Да возможно ли такое?

- Еще бы, он утверждает, что потопил ее...

ЗАПОЗДАЛОЕ ОТКРОВЕНИЕ МАЙОРА ГРУБЫ

Так мы познакомились с майором в отставке Дмитрием Ефимовичем Грубой. И вот сидим у него на квартире, слушаем рассказ, подтверждаемый документами, которые этот пожилой человек о плотной колодкой наградных ленточек на груди извлекает из объемистой папки.

- Во время войны я служил в 5-й танковой армии Ротмистрова, в 249-м батальоне. Младшим лейтенантом командовал взводом тридцатьчетверок. Мы обходили Кенигсберг с юга, прорываясь к Фришгафскому, теперь Вислинскому заливу. Идем вдоль берега, справа лед залива, слева небольшая возвышенность. Мороз градусов двадцать, дело-то было в конце января 45-го.

Прошли Толкимид (ныне Толльмицко), глядим, километрах в двух по льду тянется обоз, 5 - 6 саней, в каждые впряжено по две лошади, рядом 2 - 3 охранника. Уходят на Фришгафскую косу, она километрах в восьми от берега, по ней немцы драпают из Кенигсберга на Данциг. Другого пути у них нет, Эльбинг-то мы уже взяли.

Командую: "А ну, ребята, огонь по гадам! Не дадим убежать!" Так, из трех танков, прямой наводкой мы этот обоз и потопили. Выпустили по 15 снарядов, били по площади. Сани заметались, а потом все потонули в ледяном крошеве.

Тем временем на берегу нам сдалось около 40 солдат и один штатский, лет 50, холеный, похожий на управляющего. Он мне и говорит на ломаном русском: "Если сохраните жизнь, большой секрет раскрою".

"Черт с тобой, говори, будешь жить".

"Вы знаете, что потопили в заливе? "Бернштайнциммер"!" - И тут же перевел - Янтарную комнату.

Бывшее имение принца Людвига-Фердинанда ныне отведено под конезавод.

"Не врешь?" - Я не знал тогда, что это такое, так он мне объяснил. И добавил, что сейчас докажет. После этого он повел нас уверенно в Кадыны, имение прусского принца Людвига-Фердинанда, внука кайзера Вильгельма II. Большой дворец - замок под черепичной крышей. Мне рассказали, что перед войной тут жил не только принц, но и "наследник" российского престола, великий князь Кирилл Владимирович, родня принца. Держал типографию газеты не то "Свободная Россия", не то "Русское слово", и действительно, в доме стояли печатные машины. Был здесь и эмигрантский банк, видим, на двухэтажном особняке надпись по-русски: "Банк". Вот те на, думаю, куда занесло...

В самом имении залы высоченные, в одном накрытый стол - говорят, хозяева сбежали за час до нашего прихода.

А немец приглашает: "Идем в подвал". Проходим через галерею и небольшую комнату. Немец показывает на стену: "Ломайте, здесь в один кирпич уложено!" Ломаем, кирпич красный, свежий, штукатурка не застыла, стена сама сыплется. Вот те секрет!

Через пролом увидели четыре огромных ящика, этак полтора на полтора и высотой метра два. Взломали, развернули несколько слоев плотной черной и коричневой бумаги, а там хрустальные люстры, меченные двуглавыми орлами размером 5 на 6 см. Открыли ящик поменьше, в нем зеркала в золоченой оправе, упакованы добротно,с мягкими прокладками и распорками.

Немец поясняет: "Вот все, что осталось от Янтарной комнаты. Панели погрузили на сани, а на это их не хватило. Машин лед не выдержит. Теперь вы поняли, что уничтожили?"

- Что же стало с немцем?

- Его вместе с пленными сдали в штаб батальона. О ценностях я доложил командиру батальона Кармеляну, а тот - генералу Полубоярову, заместителю командующего 5-й танковой армией. Он приезжал, смотрел... Кстати, нашли мы и еще один тайник. Километрах в двух от замка, у поляка, жила угнанная немцами русская женщина с ребенком, мы помогали ей. Она и сказала, что под лестницей, с боковой стороны, спрятано съестное. Там оказались бидоны с сахаром и разными продуктами, корзины со скатертями и салфетками и многое другое. Наверно, хозяева рассчитывали вернуться, да не вышло.

- А что было с вами потом?

- Немецкая танковая дивизия, вырвавшись из Данцига, нанесла нам увесистый удар. 17 апреля меня тяжело ранило - умирал и лечился долго, в четырех госпиталях, до конца 1945 года. Потом в армии служил. Не до Янтарной комнаты было. Как видите - жив.

А в 1973 году прочитал в "Известиях", что польские студенты ищут ее в районе Слуцка, и сразу вспомнил - так я же ее утопил в заливе! Сразу написал в самые верха, А. Н. Косыгину. Получил ответ. - Груба показывает бумагу со штампом:

"Ваше письмо от 12 февраля с. г. относительно организации поиска Янтарной комнаты направлено в Министерство культуры СССР (зам. министра тов. Попову В. И.), которое имеет непосредственное отношение к вопросам поиска Янтарной комнаты. Б. Бацанов, 27 февраля 1974 года".

Еще через два месяца ответили из министерства:

"Сообщаем, что ваше письмо в отношении организации поиска Янтарной комнаты направлено специальной правительственной комиссии под председательством заместителя министра культуры РСФСР тов. Стриганова В. М., занимающегося данной проблемой. В настоящее время ваше предложение изучается. О принятом решении вам будет сообщено. Заместитель начальника Управления изобразительных искусств и охраны памятников Д. Н. Кульчицкий".

- Так и не сообщили, - вздохнул Груба. - Тогда я обратился к бывшему тогда заместителем Председателя Совета Министров УССР П. Т. Тронько (живу-то на Украине!). Через год после первого письма получил ответ от Калининградской геолого-археологической экспедиции:

"Информация, содержащаяся в ваших письмах на имя заместителя Председателя Совета Министров УССР тов. Тронько П. Т. ив адрес Министерства культуры РСФСР, поступила для изучения в нашу организацию. Так как для проведения поисковых работ вне территории СССР нужны очень веские доказательства целесообразности таких работ, желательно было бы получить от вас возможно более полное описание места, откуда двигался обоз и схемы данного участка, а также возможно полное описание обстоятельств, при которых вы узнали о том, что в обозе эвакуировали ценности. С уважением. Начальник Калининградской геолого-археологической экспедиции Е. Стороженко. 18 апреля 1975 года".

- Я сообщил им все, что знал, - продолжает Дмитрий Ефимович. - На этом моя переписка с учреждениями прервалась. Писал в КГБ Украины - результат: "Не наше дело". Добрался до ЦК КПСС, беседовал с инструктором отдела культуры, он все записал, обещал ответить.

Я слушаю взволнованный рассказ старого танкиста и поражаюсь безразличию "ответственных работников" к нашему национальному достоянию...

...В декабре 1980 года мы устроили в редакции совещание по Янтарной комнате. Пригласили представителя АН СССР профессора Е. А. Боярского, сотрудницу Калининградской геолого-археологической экспедиции И. И. Мирончук, майора в отставке Д. Е. Грубу. Мы хотели собрать воедино все сведения об исчезновении Янтарной комнаты, "наложить" их на версию Грубы, сопоставив даты и вероятные перемещения ее в условиях военного времени и многое другое. Привожу лишь заключительный вывод:

"В результате анализа фактов участники совещания пришли к единодушному выводу, что в потопленном 23 января 1945 года обозе находятся большие культурные ценности. Значительная вероятность, что в нем находилась демонтированная Янтарная комната. Но если ценности, имевшиеся в обозе, и не имеют отношения к ней, проведение поиска абсолютно целесообразно". Итак, нужна экспедиция в район Вислинского залива. Но ее организация оказалась непростым делом...

СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ

Первое, с чего мы начали, так это попытались проследить нелегкую судьбу комнаты. Как известно, ее история началась в 1701 году, когда после коронации в Кенигсберге прусский король Фридрих I велел:

"Янтарь, восточнопрусское золото, использовать с пользой... для чего самые лучшие куски употребить на создание янтарного кабинета в Берлине". Работу поручили мастеру из Дании Готфриду Вольфраму и двум специалистам по янтарю из Гданьска. Они-то и создали уникальные панели "кабинета" площадью около 50 кв. м. Сначала кабинет разместили в королевской резиденции Шарлоттенбург, потом в берлинском городском замке, где его увидел Петр I. Он был восхищен... Заметив это, Фридрих 1, искавший союзников в войне со шведами, немедленно подарил кабинет, как он писал, "этому длинному парню из России". Везли на санях, с почетным эскортом.

При Екатерине 76 гвардейцев на руках, за две недели, перенесли его из Зимнего дворца в Царское Село. Там знаменитый архитектор Растрелли, резчик Мартелли и пять мастеров из Кенигсберга подогнали его к дворцу (его стены были высотой 6 м, а высота панелей - 4м), дополнив рисованными под янтарь панно, зеркальными колоннами, мозаикой из яшмы. Теперь Янтарная комната состояла из 22 панно, 24 зеркальных колонн, 4 мозаик из яшмы на тему "чувств", 180 мелких плиток, янтарных украшений - щитов с головами, 12 тюльпанов, 12 роз, 3 раковин с улитками. Добавим роскошные хрустальные люстры и настенные бра.

Гитлеровцы отлично понимали подлинную цену украденного - между главарями "третьего рейха" разгорелась война за право обладать им. Эрих Кох, гауляйтер Польши, стремясь прибрать Комнату к рукам, не выпускал ее из Кенигсберга, рейхсмаршал Герман Геринг тянул ее в свою "коллекцию", Альфред Розенберг считал Комнату козырем при переговорах с западными державами, военные мечтали поместить ее в музей армии. А что же Гитлер?

Для него в крепости Байен, близ Линца, создавался величайший музей награбленных произведений искусства. Этим занимался особый штаб, возглавляемый Карлом Хиберштоком и директором Дрезденской галереи Поссе последний охотился по всей Европе за экспонатами, а первый отбирал их. Они-то и взяли на учет Янтарную комнату.

Из этой высокопоставленной шайки уцелел только Кох. В 1952 году его выследили, арестовали англичане и передали полякам. В 1958 году те приговорили его к смерти, но потом заменили казнь пожизненным заключением в тюрьме города Барчев.

Первое время Кох отрицал, что знает, где спрятана Янтарная комната. Потом стал давать противоречивые показания: она осталась в Кенигсберге; нет, в одном из имений в бывшей Восточной Пруссии; вернее, целиком, а может, по частям вывезена через Пиллау вместе с саркофагами Гинденбурга и его жены в центральную Германию; или отправлена туда же по суше через Эльбинг (ныне Эльблонг) и Вислу... Ничего не добился от Коха польский журналист Славомир Орловский, вошедший к нему в доверие и беседовавший с ним в тюрьме в течение 5 лет. Телепат Труселевич, пытавшийся разгадать мысли Коха, утверждал, что Комната сгорела в подземелье Последского замка, завещанного гауляйтером жене и ныне полностью разрушенного.

Несколько лет назад Кох умер. Как нам сказали в Барчеве, ему устроили похороны одновременно в 17 местах, чтобы неонацисты не пытались почтить память нацистского преступника. А таких немало - мы с майором Грубой видели в Барчеве десятки западногерманских туристов, приезжающих в этот, в общем-то, не примечательный город.

Итак, точных сведений о "захоронении" где-то Янтарной комнаты нет. Что же, попробуем проследить ее кенигсбергский след.

В начале марта 1944 года, после пожара в королевском замке, ее переместили в его южное крыло, потом уложили в ящики и спустили в подвальные помещения. По непроверенным данным, зеркал это не касалось и они, возможно, сгорели в августе того же года.

В июле оберштурмбаннфюреры СС Прютсман и Эбрат предложили вывезти Янтарную комнату на запад Германии, куда продвигались англо-американские войска (лучше им, чем красным!), а профессор Роде съездил в Саксонию и Тюрингию, подыскивая для нее место. Но Кох оставил Комнату в Кенигсберге, несмотря на письмо Гитлера, подписанное в последний день 1944 года и отправленное через Бормана, с приказом вывезти ее из Кенигсберга.

3 января 1945 года к Роде заявился некий Герхард Штраус, который видел ящики с Янтарной комнатой во дворе горящего Королевского замка, 14 февраля, когда советская артиллерия обстреливала город-крепость, сын Роде встретил отца.

- Янтарная комната вывезена в безопасное место, - сказал тот.

"Да, типография была в том доме!" - подтверждает пан Кшиштоф.

Напомним, Кенигсберг окружили 30 января. Значит, для эвакуации Комнаты у Роде было 2 недели. По некоторым данным, тогда-то ее и отправили, но не по льду, через Самбию - там все было забито войсками и беженцами, а по железной дороге. Но позже и этот путь перерезали, эшелон с Комнатой вернули. Но куда именно? В Кенигсберг, судьба которого была предрешена? Или в Кадыны - имение Людвига-Фердинанда?

9 апреля в королевский дворец ворвались красноармейцы. Профессор Роде остался в городе, здесь его видел советский историк, профессор Виктор Брюсов, приехавший летом 1945 года для поисков национальных ценностей, увезенных гитлеровцами с Украины. В разговоре Роде умолчал о главном, а Брюсов тогда не занимался Янтарной комнатой. Спустя некоторое время Роде передал советскому представителю, что хочет сообщить ему что-то важное. Однако 16 декабря некий Эрдман известил Брюсова о скоропостижной смерти Роде и его жены от... дизентерии. Выяснилось, что квартира Роде перевернута вверх дном, прах профессора кем-то унесен, а Эрдман - лицо вымышленное.

"Мы заметили обоз на льду залива вон там, в створе с маяком". Дмитрий Ефимович на месте, с которого танки его взвода обстреляли уходящих на косу гитлеровцев.

"А где проходила ледовая дорога?" - уточняем мы у местных жителей.

Удалось найти дневник Роде "Моя исповедь". В нем рассказывалось наряду с другими событиями и о Янтарной комнате, которая не пострадала от бомбежек, которая в начале 1945 года была упакована в ящики и которая... последующие страницы кто-то вырвал.

ЧУДО УЗНАВАНИЯ

Итак, экспедиция. Мы решили, что в ней должны участвовать поляки, ведь работать придется на их территории. Нужны опытные аквалангисты - мы выбрали один из лучших клубов, воронежский "Риф". Он прекрасно оснащен, давно занимается подводными поисками, ребята отличные, знающие, к тому же общались с польскими ныряльщиками-"плетвонуреками". ЦК ВЛКСМ обещал поддержать экспедицию и выполнил свое обещание.

Таков город Фромборк с высоты птичьего полета.

А когда все было готово, в Польше начались известные "беспорядки". Потом в Москве состоялись Олимпийские игры - не до экспедиции, за ними Всемирный фестиваль молодежи и студентов ("Никаких расходов, в страну приезжает молодежь со всего света! Обождите годик...").

И вот наконец-то мы едем по обсаженной липами, узкой дороге, пересекающей Польшу с востока на запад. Мы - это разведчики экспедиции, член совета "Риф" Виталии Николаевич Латарцев, инженер-электронщик, Дмитрий Ефимович Груба, автор этих строк - представитель "ТМ" и жизнерадостный, моложавый подполковник Войска Польского Борис Вашкевич, один из руководителей харцерского движения. Аквалангисты-харцеры будут работать с нашими ребятами.

- Вы спрашиваете, кто такие харцеры? - говорит Борис. - Это молодежное движение родилось в 1911 году, когда львовский учитель Анжей Мальчевский создал организацию старшеклассников. За образец он взял скаутов с их военизированной формой, ритуалами, званиями, но придал новому движению национальный характер. Кстати, харцерами называли рыцарей-единоборцев, начинавших в старину сражения. В 1939 году харцеры ушли в подполье, воевали с партизанами против оккупантов, многие погибли... Сегодня Союз польских харцеров объединяет миллионы патриотов, от школьников до ветеранов второй мировой войны, ведь в этой организации состоят всю жизнь. Мы чтим героев войны, тех, кто сражался за нашу и вашу свободу, поэтому сразу согласились участвовать в экспедиции.

...Наш путь ведет к бывшему Растенбургу, рядом с которым было "Вольфшанце" ("Волчье логово") - ставка Гитлера. От бункеров фюрера, Геринг, других нацистов остались развороченные, как после землетрясения, глыбы бетона. Все сооружения взорваны осенью 1944 года по приказу Гитлера, когда стало ясно, что сюда вот-вот вой дет Красная Армия.

К руинам "Вольфшанце" то и дело подъезжают автобусы и легковые машины с западногерманскими номерами. из них выходят господа со следами военной выправки. Кто они?

Еще одна остановка в городе Бранево, у крупнейшего в Европе братского кладбища советских воинов. Справа и слева от главной аллеи ряды белых надгробий. Много их, ведь здесь покоится 31.236 красноармейцев и офицеров, павших в боях только в 1945 году и только в пяти восточных повятах (областях) Польши. Читаю: "Родин Николай Семенович, 1919 - 1945. Светлая память о тебе будет жить в наших сердцах". "Виктор Баумплас, 1924 - 1945", "Тарасенко Алексей Степанович - отцу от детей", "Котлобулатов Алим Хусейнович, 1908 - 1945. Отцу от дочерей", барельеф солдата с лихим чубом из-под казацкой фуражки: "Русак Александр Николаевич, 1899 - 1945". И неожиданное - "Энрико Вилар, 1925 - 1945" и фото офицера в советской форме. Каким ветром занесло сюда сына кубинского коммуниста?

...Вот и Тольмицко, маленький городок на берегу залива, рядом с Кадынами. Дмитрий Ефимович заметно волнуется. Узнает? Конечно, городок почти не разрушен, а послевоенных новостроек немного. Волнение буквально захлестывает майора, когда мы въезжаем в Кадыны. Он выскакивает из машины, начинает метаться у подъезда имения, на фронтоне которого виден герб Гогенцоллернов.

- Вот здесь, под этой лестницей, был тайник с продуктами! - торопится Груба. - Банк... банк был там, в двухэтажном здании справа, а типография в том, одноэтажном!

Тем временем к нам подходит хозяин дома - высокий усач в бриджах, сапогах с лакированными голенищами, представляется:

- Кшиштоф Томашевский, директор конного завода в Кадынах, - и сразу включается в разговор. - Да, до войны здесь действительно была летняя резиденция Гогенцоллернов. Да, здесь жил внук Вильгельма II, принц Людвиг-Фердинанд, не зря же к нам то и дело приезжают монархисты из ФРГ. Кстати, вернетесь в Москву, передайте привет моей хорошей знакомой...

- Кому, позвольте узнать?

- Елене Петушковой!

Томашевский приглашает нас в замок, майор спешит первым. Резко останавливается:

- Вот здесь был роскошно накрытый стол, - потом оглядывается и показывает. - А в той комнате я спал, ведь мы стояли в Кадынах несколько дней.

Идем дальше, опять остановка:

- А вот и подвал, о котором я рассказывал...

Кирпичную перегородку уже снесли, следов не осталось. Видимо, ремонтировали.

- Так и не раз, - подтверждает пан Кшиштоф.

Неужели за 43 года ничто не стерлось из памяти майора?

На берегу залива, вдоль которого тянется узкая бетонная дамба, мы отпускаем Грубу в "свободный поиск". Он долго, молча ходит взад и вперед, то всматриваясь в горизонт, где голубеет полоска косы, то поглядывает по сторонам, отыскивая знакомые ориентиры. Наконец решительно останавливается и говорит:

- Мой танк стоял тут. Помните, я говорил, что слева был кирпичный завод - вон он дымит. Справа водокачка, глядите, вот и она. Напротив, на косе, мы заметили маяк - обоз был как раз в створе с ним. Смотрите туда, он торчит, как палец!

Мы записываем каждое слово, фотографируем Дмитрия Ефимовича. Латарцев вынимает японский фломастер красного цвета, протягивает Грубе:

- Дмитрий Ефимович, отметьте точно на бетонке направление на ледяную дорогу, по которой шел обоз. Ничего, эта краска не стирается...

Груба долго прицеливается, переводя взгляд с береговых строений на маяк, затем склоняется с компасом и чертит красным по серому бетону:

- Тридцать градусов западнее направления север - юг. Отсюда до маяка, считайте, восемь километров. Наша цель была километрах в двух, в пределах видимости невооруженным глазом. Там...

Мы с Грубой и Вашкевичем молча ходим по дамбе. А Латарцев, скинув одежду, входит в воду. Мелко... Только в двухстах метрах от берега его фигура почти полностью скрывается в воде. Через несколько минут Латарцев возвращается:

- Дно плотное. Ил начинается далеко от берега, - рассказывает он. Боюсь, что дальше его до черта. Глядите.

Он разжимает кулак, и на ладони расплывается жирноватая, черно-белая масса.

Ветеран Великой Отечественной войны Д. Е. Груба поведал нам удивительную историю. В начале 1945 года его танковый взвод обстрелял и потопил обоз, шедший по льду Вислинского залива, у небольшого немецкого городка Толкимиц (ныне польский Толькмицко). Оказалось, что в обозе, по словам пленных солдат вермахта, находились огромные ценности, как будто даже знаменитая Янтарная комната...

"ТМ" приступил к расследованию этой версии. Представители редакции вместе с Д. Е. Грубой побывали на месте разыгравшихся событий. Продолжаем рассказ, начатый в № 2.

Полное совпадение того, что мы услышали от майора в отставке Д. Е. Грубы, с тем, что увидели в Кадынах, поражало. Даже не верилось, что за минувшие десятилетия ничто не исчезло из памяти ветерана - в Кадынах и на берегу залива он вел себя так, будто уехал отсюда полгода назад.

И все же мы искали дополнительные подтверждения его версии. По словам Дмитрия Ефимовича, зеркала и люстры, сложенные в подвале имения, видел генерал П. П. Полубояров. Попробовали отыскать его через Министерство обороны, но нам сообщили, что "маршал бронетанковых войск Полубояров Павел Павлович скончался год назад". Опоздали...

Через некоторое время мы почти случайно встретились с Константином Павловичем Щебетовым, преподавателем Академии общественных наук, а в недалеком прошлом - нашим консулом в Лейпциге. Вот что он рассказал:

- Помню, как в Лейпциг приезжала начальник Калининградской геолого-археологической экспедиции Елена Евгеньевна Стороженко (это она отвечала на письма о Янтарной комнате, которые Груба посылал в различные официальные инстанции. - В. 3.). Она пыталась отыскать в ГДР бывших солдат вермахта, сопровождавших тот самый обоз, который расстреляли наши танкисты в Вислинском заливе. Ей назвали имена трех человек. При разговоре со Стороженко один из них сказал: "Что вы от меня хотите? Ведь это ваши солдаты сами утопили Янтарную комнату!" Однако через пару дней, при новой встрече, он уже угрюмо повторял: "Не знаю. Не помню, давно было..." В общем, то Ли передумал, то ли ему кто-то посоветовал помалкивать...

А потом сотрудница той же экспедиции Инна Ивановна Мирончук, участвовавшая в памятном обсуждении сообщения Грубы, показала нам письмо:

- Прочтите, это касается еще одного объекта в Польше. Наверно, оно заинтересует вас.

Вот оно:

"Начальнику геолого-археологической экспедиции, г. Калининград. По просьбе вашей сотрудницы Мирончук И. И. в этом своем послании опишу историю о затонувшем транспортном самолете немцев. В июле 1946 года приказом командующего Северной группой войск я был назначен командиром гвардейской воинской части, расквартированной в местечке Дьепп, в 14 км западнее Кольберга. До освобождения в военном городке этого местечка дислоцировалось подразделение гидроавиации немцев. Тогда в Дьеппе проживало много немцев. Один из них был истопником в военном городке. Вот от этого немца я услышал такую историю.

В марте 1945 года на гидродром (озеро) приводнился двухмоторный транспортный гидросамолет Ю-52. В это время советские войска с боями продвигались к гидродрому. Самолет дозаправился и стал делать разгон по озеру на взлет, но в это время на бреющем полете русские штурмовики обстреляли его. Самолет затонул примерно в 50 м от берега. Все люди, находившиеся в нем, погибли. Немецкие подразделения, охранявшие гидродром, предприняли попытку вытащить его на берег, зацепив тросом и двумя тракторами, несмотря на то,что бой шел уже на подступах к гидродрому. Но в это время снова произвели налет русские штурмовики и уничтожили трактора. Так самолет остался на дне озера.

По словам немца, в самолете находился вывезенный из Кенигсберга ценный груз, который сопровождали немецкий генерал и четверо в штатском. Этот немец указал место, где затонул самолет, на берегу действительно стояли два разбитых и сожженных трактора, трос от них шел в озеро.

Я со своими людьми легко отыскал затонувший самолет и предпринял попытку вытащить его. Самолет находился примерно в 50 м от берега, плоскость его была на метр ниже уровня воды. Дно озера заилено, и самолет наполовину погрузился в грунт.

Подогнав шесть машин "студебеккер" с лебедками, зацепив их за сосны, росшие на берегу, и за плоскости и кабину самолета, начали рывками раскачивать его. Но из моей затеи ничего не вышло - при одном рывке всплыл труп немецкого офицера в генеральской форме, который был погребен моими людьми на берегу. Мои солдаты, ныряя несколько раз, пытались проникнуть в самолет, но не смогли, заметили только в нем какие-то ящики.

В августе - сентябре 1946 года все немцы из Дьеппа были выселены в Германию. В это же время стали приезжать польские граждане, а в феврале 1947 года военный городок был передан польским властям. О судьбе затонувшего самолета не знаю. Может, он со всем своим грузом и по сей день находится на дне озера. С уважением, полковник в отставке Новиков Г. И., г. Бобруйск".

К письму была приложена карта озера, на которой Новиков отметил затонувший самолет и ориентиры на берегу. Значит, март 1945 года... Тогда агонизировала группировка вермахта, окруженная в Кенигсберге, а нацисты если и бежали оттуда, то только морем или по воздуху. Раз уж гитлеровцы пытались вытащить самолет под огнем, то наверняка в нем было что-то важное. Мы захотели кое-что уточнить у Новикова, написали в Бобруйск, но нас известили, что "полковник Новиков Г. И. скончался 23 июня 1976 года". Опять опоздали!

Попытались найти на картах Польши поселок Дьепп - его там не было, лишь на довоенных, немецких картах он был обозначен рядом с Кольбергом (ныне польский Колобжег), где, как мы знали, еще со времен первой мировой войны была база германского военного флота. Рядом с Дьеппом фигурировало небольшое озеро Реско.

На совещании в редакции решили сделать его дублирующим объектом будущей советско-польской экспедиции, организованной ЦК ВЛКСМ и Союзом польских харцеров. Она состоялась летом 1987 года, когда аквалангисты варшавского клуба "Ванда", вроцлавского "Моана" и воронежского "Рифа" обнаружили в озере остатки гидродрома и несколько немецких самолетов (см. "ТМ" № 2 за 1988 год) - кстати, их обследование мы намерены завершить в этом году. Вот тогда-то специальная группа и отправилась в глубокую разведку Вислинского залива.

ПО СЛЕДАМ ЛЕДОВОЙ ДОРОГИ

Заодно ее участникам предстояло еще раз проверить все, что было связано с рассказом Д. Е. Грубы. Предварительно мы договорились с нашими военными моряками об обследовании трассы бывшей ледовой дороги, по которой двигался обоз из Кадын на Вислинскую косу. Но прежде всего нужно было точно установить, где, собственно, пролегала эта дорога в начале 1945 года, что происходило в Кадынах, окрестных городках Толькимицко и Фромборк...

Именно во Фромборке, небольшом красивом городке на берегу залива (несколько десятков современных и старинных, в готическом стиле, домов, окруживших гигантское, ярко-красное здание костела, в котором некогда трудился Н. Коперник) наши друзья-харцеры устроили временный лагерь. Из него мы сразу отправились в уже знакомые Кадыны, чтобы выяснить историю этого поместья, откуда Янтарная комната, как сказал Д. Е. Грубе захваченный в плен штатский, отправилась в последнее путешествие.

- Вам надо встретиться с Марией Любоцка-Хоффман, - посоветовали старожилы Фромборка. - Она работает в архиве Эльблонгского воеводства, а в нем находятся все материалы о наших местах.

И вот мы сидим в тесноватом помещении архива, перебираем бумаги. Итак, Кадыны впервые упомянуты в 1250 году. С 1400 года в них была резиденция польской шляхты, в 1680 году замок перешел к прусскому генералу, магистру фон Шлибену, у которого в середине XVIII века его приобрел богатый купец Биркнер, а с 1889 года он стал летней резиденцией кайзера Вильгельма II. После первой мировой войны и отречения Вильгельма II здесь поселился его племянник, принц Людвиг-Фердинанд. Сотрудники архива показали нам подробные поэтажные планы и разрезы замка.

- Смотрите, а вот и подвал, в котором были замурованы зеркала и люстры! - воскликнул сотрудник "ТМ" Игорь Боечин. Мы принялись тщательно искать на плане - вдруг обнаружатся еще другие тайники?

...И вновь Кадыны, нас встречает директор местного конезавода Кшиштоф Томашевский, хитро улыбается:

- Я приготовил вам приятный сюрприз. Через коллегу Пацинского достал для вас интересную книгу "В потоке истории". Это мемуары. Кого бы вы думали? - Пан Кшиштоф выдержал эффектную паузу и закончил. - Принца Людвига-Фердинанда, недавно переизданные в ФРГ. В них есть то, что вам пригодится, - он бежал из Кадын в последнюю минуту, по льду залива на косу!

- Не может быть, ведь "в последнюю минуту" танкист Груба расстреливал обоз, пытавшийся прорваться на косу из Кадын!

Такой когда-то была Янтарная комната...

Всю ночь я просидел за объемистым, щедро иллюстрированным томом воспоминаний несостоявшегося "наследника" германского престола. С глянцевой обложки на меня грустно смотрел пожилой господин в штатском, обнимавший двух внуков.

...Вот генеалогическое древо Людвига-Фердинанда, ведущего свои род от Фридриха Великого к кайзеру Вильгельму II, из династии Гогенцоллернов. А вот родословная жены принца, Киры Кирилловны Романовой, дочери того самого великого князя Кирилла Владимировича, которого после революции и расстрела Николая II с семьей часть эмигрантов объявила "наследником" российского престола. Интересно же пересекаются иной раз нити истории! Но важно другое - отец бывшей хозяйки Кадын не мог не бывать здесь, возможно, даже жил у дочери до самой своей смерти в 1938 году.

Теперь стало понятно, почему, как рассказывали Грубе, в имении были русские эмигрантские банк и типография. Видимо, Кира, связанная с монархистами, продолжала дело отца, и великое достояние России, Янтарная комната, не случайно оказалась здесь.

Однако обратимся к главному: каким образом Людвиг-Фердинанд зимой 1945 года бежал от танкистов Грубы? Открываю 22-ю главу, озаглавленную "Бегство и жизнь без родины", читаю:

"Невольно вспоминаю слова гауляйтера Форстера - "Восточная Пруссия самое безопасное место в рейхе!". Не потому ли верившие гауляйтеру жители Эльбинга (ныне Эльблонг. - В. 3.) в те грозные дни как ни в чем не бывало ходили в кино, в рестораны. Однако в один из вечеров на нас нахлынули колонны войск со всеми знаками различия и всеми военными атрибутами. Непрерывный поток автомобилей, лошадей, людей захлестнул нашу маленькую деревушку, у всех была одна мысль - спастись. И единственной возможностью была замерзшая поверхность залива.

Всеми руководил один пароль: "Спасайся кто может!" Когда мы 25 января бежали через залив на санях, запряженных лошадьми, было очень холодно при ясной, солнечной погоде. Я отправлялся с последними санями, а через полчаса советские войска прорвались к заливу.

Так мы бежали до самого Данцига (теперь Гданьск. - В. 3.), где я покинул санный обоз. Двигаться дальше приходилось каждому самостоятельно. Меня сопровождал стойкий монархист Лиговский из Эльбинга, с великим трудом доставший билеты на переполненный поезд. Оттуда я после долгих мытарств попал в Берлин.

С улыбкой вспоминаю заметку, опубликованную 22 февраля 1945 года в "Военных новостях": "Еще неизвестно, удалось ли бежать принцу Людвигу-Фердинанду или же он находится в руках русских. С ним русская принцесса Кира, член царской фамилии, павшей от рук Советов в 1917 году".

Листаю страницу за страницей, надеясь, что хоть ностальгические чувства принца приоткроют что-нибудь из тайн подвалов в Кадынах, Вислинского залива, - ведь в 1977 году он посетил Эльблонг и свое бывшее имение, уже как покупатель лошадей для своей западноберлинской конюшни.

- У нас не задержался, был всего несколько часов. Придирчиво приглядываясь, прошел по залам, парку, конюшням, - сказал Томашевский. - А лошадей купил не у нас, а в Познани, у Пацинского. Ему-то и подарил мемуары.

Кстати, из книги мы узнали, что в 1975 году Людвиг-Фердинанд и Кира совершили инкогнито путешествие через весь Советский Союз по Транссибирской магистрали. А я лихорадочно ищу хоть какие-нибудь намеки на события 1945 года, вдруг прорвет велеречивого автора между восторгами от российских просторов и ироническими нападками на "Интурист". Нет... глухо.

- А что, если нам побывать на той стороне залива? - предложил Игорь. Порасспросим местных жителей, посмотрим обстановку...

И вот мы на территории бывшего нацистского концлагеря Штуттгоф. Сегодня здесь мемориал, и его директор Янина Грабовска водит нас по баракам, где некогда у узников кровь стыла от безысходности лагерного ужаса. Сюда сгоняли на уничтожение интеллигенцию Европы - немецких антифашистов, польских ученых, врачей, учителей, за ними последовали неугодные гитлеровцам французы, бельгийцы, голландцы, итальянцы. Гнали сюда и женщин из разных стран, в том числе из Советского Союза...

- Задолго до наступления Красной Армии лагерников начали уничтожать или угонять на запад, - рассказала Грабовска. - Затем здесь появились немецкие беженцы и рабочие, которых гитлеровцы тащили с собой, уверяя, что они вернутся, а рабочая сила им пригодится. Когда нацистам стало совсем туго, они бежали по льду на косу. Бежали на танках, броневиках, автомашинах и вели рядом мирное население, чтобы советские самолеты не бомбили их. Но ваши летчики умели метко попадать, в спокойную погоду на дне залива можно увидеть башни нацистских танков.

Что касается ледовой дороги, которой вы интересуетесь, то их было несколько, из Фромборка, Толькмицко, Кадын, и вели они на косу, к Кринице Морской. По ту сторону косы, у моря, гитлеровцы соорудили временный причал для небольших судов. К нему-то и рвались отступающие войска, подминая толпы бегущих из Кенигсберга.

Мы покидаем лагерь-музей, над воротами которого видны слова: "Не о мести, а о памяти взывают наши тени..."

БЛИЗОК ЛОКОТОК...

- Мы найдем, не сомневайтесь, обязательно найдем свидетелей тех дней! - уверили нас харцеры. И в самом деле, через пару дней привели на базу экспедиции пожилого мужчину, на мундире которого блестели польские и советские награды.

- Старший хорунжий 13-го полка, артиллерист Мариан Абрамович! представился он, приложив два пальца к козырьку. - Я воевал с 44-го года в этих местах, потом рыбачил в заливе. Как видите, в отставке, с правом ношения формы - как "Герой войны", есть у нас такое звание для ветеранов.

Из рассказов хорунжего мы узнали немало любопытного. Например, наступление Красной Армии и Войска Польского оказалось неожиданным для противника - в конце января 1945 года девятка танков капитана Н. Дьяченко с зажженными фарами прошла через Эльбинг, распугивая бродивших по улицам солдат и офицеров вермахта. Потом все они, 15 тысяч войск и 5 тысяч фольксштурмистов, сложили оружие.

На свадебной фотографии запечатлена чета Гогенцоллернов-Романовых: владелец Кадын принц Людвиг-Фердинанд с великой княжной Кирой Кирилловной. В 1975 году они инкогнито совершили путешествие по Советскому Союзу...

Пан Мариан отметил, что западные немцы до сих пор проявляют повышенный интерес к району Фромборка.

- Приезжают туристы из ФРГ, покупают открытки с видами города и Кадын. Этих можно понять - ведь здесь жили кайзер и принц. А вот некоторых волнует совсем другое, они что-то ищут. Недавно два таких поставили за городом палатку, прожили два дня и уехали. На месте палатки остался прокоп в замаскированный еще с войны подвал. Что там хранилось? Или приезжают, снимают за большие деньги комнату, а через пару часов убывают восвояси. Хозяева смотрят - в стене ниша, там, оказывается, был тайник!

Что же касается ледовой дороги, то ее и теперь каждую зиму прокладывают по старым трассам. А в 45-м мороз был двадцатиградусный, лед в заливе нарос до 60 см, с Вислы, пока мы не подошли, ходили ледоколы, прокладывали канал, а через него мостки наложили. Много в те дни немецкой техники потопили... Помню, в 52-м приехали из Гданьска бригады, вытягивали на берег катерами и тракторами суда, танки, автомобили, повозки, сани. Все металлическое шло в лом. Особенно много имущества было у маяка в Кринице Морской, там до сих пор какая-то баржа лежит. А раньше о затонувшие суда мы сети рвали.

Последнее сообщение нас озадачило - неужели залив успели "прочистить"? Капитан крохотного порта в Толькмицко, грузный и неторопливый моряк Алоиз Цвикринский объяснил:

- Конечно, тралили! Если не ошибаюсь, в начале 50-х годов фирма "Зло-мовец" собирала брошенную военную технику на металлолом, а повозки и сани отдавала жителям. Остались лишь отдельные предметы, ушедшие глубоко в ил, его толщина достигает 2 м. Могли и не заметить.

И вновь мы во Фромборке. Из Балтийска, с разрешения польских властей, пришел гидрографический катер, а мы начали привязку трассы ледовой дороги к морской карте. Заодно вернулись к бетонке на берегу, где Груба несмываемым фломастером нарисовал стрелку, указывающую направление, в котором стреляли танкисты. Но что это? На месте стрелки - большое масляное пятно, слегка припорошенное песком!

Ничего, мы точно определили, куда шел обоз, и очертили квадрат, в котором он затонул. Теперь вся надежда на гидроакустическую аппаратуру, фиксирующую на ленте самописца рельеф дна на 3 - 4-метровой глубине. Визуальный подводный поиск здесь не годится - видимость нулевая из-за мутной, как кисель, воды. Но команда катера, четверо "старых воробьев", как любовно называет своих подчиненных капитан Ремир Бобнев, этим не смущена. Механик Петр Цветков, радист Борис Ульянов и матрос Александр Монин не новички, видали виды...

Акватория Вислинского залива, в которой работала совете ко-польская поисковая экспедиция аквалангистов. Рис. участника экспедиции Бориса САВОСТИНА.

Водная трасса судов (около 8 км)

Ледовая зимняя автодорога действовавшая зимой 1945г.

Основные места поисковых работ

Место базового лагеря экспедиции

И вот катер идет по трассе ледовой дороги, прощупывая дно эхолотом, мы следим за лентой самописца. Как только на ней появляется "всплеск", сбрасываем буй, и к нему устремляется моторная лодка с аквалангистами Ниной Мироненко, Вадиком Кривошеевым, Яном Мировским и Павлом Цесельским. Они попарно уходят в воду, нащупывают находки. Пока ничего интересного коряги, топляки, камни.

Вечером капитан Бобнев расшифровывает нам показания эхолота:

- Видите, прибор отмечает то, что лежит на поверхности ила, не "тонет" в нем и не всплывает. А здесь слой ракушечника, этакий панцирь, возвышающийся над грунтом.

- Значит, ваша техника не берет то, что находится в иле и под ним? спрашивает подполковник Войска Польского Борис Вашкевич.

- От нее такого не требуется, - ответил Бобнев. - Но вот в этом месте, при десятикратной перегрузке, мы пробили ил до дна.

На ленте хорошо видны три черты - поверхность залива, ила и твердого грунта. Между первой и второй 2 м мути, между второй и третьей еще 3 м ила во взвешенном состоянии.

- Сами понимаете, постоянно работать в подобном режиме нельзя: сожжем прибор.

- Что же делать? - спрашивает "рифовец" Кривошеев.

- Или вслепую искать, разгребая руками всю эту муть...

- Или?

- Или использовать другие приборы, например, гидролокатор бокового обзора, работающий и на малых, как здесь, глубинах. Вот только его на нашем катере нет.

Да, в самом деле, близок был локоток...

С тех пор, как на побережье Вислинского залива побывала первая группа поисковиков, уточнившая на месте рассказ майора в отставке Д. Е. Грубы, прошло полгода. И вот, в чистом сосновом лесу, рядом с громадным ярко-красным костелом во Фромборке, раскинулись рядами темно-зеленые армейские палатки. Здесь в июле 1988 года в полевом лагере разместились участники 2-й советско-польской экспедиции аквалангистов, организованной ЦК ВЛКСМ и Союзом польских харцеров при участии "ТМ". Это польские ребята из клубов - вроцлавской "Моаны", варшавской "Ванды", наши парни из воронежского "Рифа", московского "Память ЭПРОНа", ленинградского "Поиска", калининградцы. На этот раз с нами профессор Николай Айбулатов из Института океанографии АН СССР и специалисты Гидрографической службы Юрий Небердин, Сергей Шалаев, Александр Воробьев и их непременный помощник, матрос Евгений Волков.

В крохотном фромборкском порту прижались к пирсу два катера, гидрографический БГК-767 и малый, похожий на яхту, мелкосидящий типа "Кайра", предоставленные экспедиции командованием дважды Краснознаменного Балтийского флота. На них по нашей просьбе установили столь нужную нам аппаратуру, в том числе гидролокатор бокового обзора. Его специалисты впервые опробуют и на "сверхмалых" глубинах сильно заиленного залива.

Войско Польское выделило нам автомашины, радиосвязь и пластиковые плоскодонные боты с подвесными моторами. А когда понадобилось осмотреть район поисков с воздуха, во Фромборк прилетел вертолет польской спасательной службы на море.

Задача была прежней: будем искать приборами и руками аквалангистов объект в той части залива, по которой проходила ледовая дорога, соединявшая Толькимицко и имение Людвига-Фердинанда в Кадынах с курортным городком на косе Криница Морска. Здесь танки младшего лейтенанта Д. Е. Грубы и расстреляли охранявшийся солдатами вермахта обоз, в котором якобы находились ящики с Янтарной комнатой.

Продумали тактику поиска. "Кайра", направляемая лазерным теодолитом, будет ходить галсами, прощупывать грунт гидролокатором. Как только на ленте самописца появится сигнал от крупного предмета, над ним поставят буй, находку обследуют аквалангисты. Одновременно лазерным дальномером измерят расстояние от берега до буя и привяжут его к навигационной карте.

- Надо отметить трассу дороги буями, - говорит Айбулатов. - Вот только где бы их достать?

- Попросим вешки у рыбаков, - предлагает "эпроновец" Игорь Шумилов.

- Заодно выставим на берегу створы, и пока гидрографы ищут, начнем тралить с двух ботов, как на озере Реско, - советует многоопытный Вадик Кривошеев из "Рифа". Склоняемся над картой.

- Смотрите, двухметровая изобата точно огибает берег, - говорит москвич Борис Савостин. - А дальше, севернее нашего сектора, пересекаются судоходные фарватеры. Кстати, в Толькимицко я видел землечерпалку...

- Вот и хорошо! - отзывается подполковник Войска Польского Борис Вашкевич. - Мы пошлем харцеров, чтобы расспросили экипаж, быть может, они поднимали что-то интересное при очистке фарватеров. Да, вот еще - сегодня во Фромборк пришли две машины "Стар", на одной установлен компрессор для набивки аквалангов, на другой - барокамера.

Аквалангисты, собравшись у палаток, обсуждают, как сподручнее доставать находки, ведь их наверняка занесло. На всякий случай Айбулатов позвонил в Гданьский университет, коллегам Б. Росе и К. Выпыху, и они приехали чуть ли ни на следующий день.

- Несколько лет назад мы проводили исследования Вислинского залива, рассказал седовласый Богдан Роса. - Составили геологические разрезы дна, а однажды, - он улыбнулся, - нащупали под илом что-то металлическое.

- Это то, что заинтересует вас - танки, - уточнил по-юношески энергичный Кажимеж Выпых. Океанологи договорились, что Айбулатову привезут нужные материалы.

Через пару дней поляки вновь появились в лагере.

- Вот результаты нашего бурения в заливе. Мы работали зимой, со льда, - объясняет Роса. - А это геологические разрезы дна на разных глубинах.

Район, в котором проводилось гидрологическое обследование грунта.

- Видите, вода в заливе мутная, ближе к дну - полутораметровый слой взвешенного ила, потом идет слежавшийся ил и, наконец, плотный, мелкозернистый песок. На него должны были опуститься сани и ящики.

- Если не попали в "карманы", углубления в песке или на плиты ракушечника, - вставляет Выпых.

Потом, при спусках, аквалангисты убедились в этом - относительно легкие предметы покоились в верхнем слое ила, а тяжелые удавалось нащупать тонким металлическим прутом.

Уточняем геологическую структуру дна залива. На снимке, слева направо: профессор Богдан РОСА (Гданьск). сотрудник "ТМ" Игорь БОЕЧИН. профессор Николай АИБУЛАТОВ. профессор Кажимеж ВЫПЫХ, автор статьи.

Оператор на борту "Кайры" поддерживает радиосвязь с берегом.

"РАБОТЫ ВСЕМ ХВАТИТ!"

Каждый день первыми в залив отправлялись дальномерщики. Мелкосидящая "Каира" высаживала их на берег, а затем начинала крейсировать по заливу. Тем временем БГК с двумя-тремя ботами на буксире шел к ней по судоходному фарватеру, выйдя на траверз поста дальномерщиков, его командир Александр Лагода сбавлял ход. Катер, поднимая винтами бурую муть, медленно полз к берегу, а Лагода слушал доносящиеся из динамика доклады акустика:

- Два метра под килем... полтора... полтора... метр под килем...

- Достаточно! - решал командир и приказывал отдать якорь. Потом поворачивался к толпящимся на палубе аквалангистам. - Осторожнее глядите в сторону берега, не дай бог, лазерный луч попадет в глаз!

Ждем. Ребята еще раз проверяют акваланги, обмениваются мнениями, составляют пары, поляк и русский. То один, то другой поглядывают на "Кайру". Но вот Лагода выглянул из рубки:

- Отправляйте аквалангистов! "Кайра" поставила буй, что-то нащупали.

- Пойдут Вальдемар Дуфрат, Гжегож Карас, Игорь Шумилов и Вадик Кривошеев. Не беспокойтесь, работы всем хватит! - командует Павел Цесельски.

Моторист Войска Польского запустил мотор, и бот, лихо накренившись и задирая нос, понесся к бую. Вот два аквалангиста исчезают в зеленоватой воде, мы ждем, ловим взором всплывающие пузыри. Когда Игорь вынырнул, все разом привстали, а он поднял над головой темно-коричневый кирпич:

- Там таких полно! - сказал он. - Наверное, опрокинули лодку, когда везли их с кирпичного завода на косу. Пойду, посмотрю еще...

В другом месте Борис Савостин и Янек Мировски нащупали плиту ракушечника, Мироненко - набухшее, почерневшее бревно, Мирек Шозда поднял проржавевшую рессору. Ни грузовиков, ни катеров, ни саней - залив будто вымели.

Вечером, после традиционного харцерского костра, Айбулатов рассказал всем об исследованиях Мирового океана, в следующий раз наш комиссар Володя Харченко ответил на вопросы харцеров о комсомоле, Кривошеев вспоминал, как искал в море корабли, а Савостин - танки и самолеты на местах Сталинградской битвы. Я рассказал о "ТМ". Со своей стороны харцеры подготовили нам отличную культурную программу, включая интересные видеофильмы и поездку на всепольский слет харцеров на историческом поле Грюнвальда, который открывал сам Войцех Ярузельский. Работа экспедиции совпала с пребыванием в Польше М. С. Горбачева, который вел переговоры о связях между нашими странами, что придало выступлениям членов экспедиции особую окраску.

Однажды в лагере появился высокий бородач в мятой шляпе, потертых джинсах, высоких ботинках. Представился:

- Рафал Яблонски из Варшавы. Журналист-искатель.

Рафал принадлежал к необычной категории ходоков, которые, вооружившись фирменными металлоискателями (надо было видеть, как их разглядывали наши ребята!), ищут на полях давних сражений реликвии для военных музеев. Рафал предложил нам сходить к косе, где, по его данным, лежал немецкий самолет. Туда отправили свободную группу.

Шумилов потом рассказывал, как они искали проводника из местных жителей, как протискивались на боте по мелководью сквозь густые камыши, отталкиваясь веслами, как потом копались в искореженном самолете, извлекая облепленные черным илом карабины "маузер" со сгнившими прикладами и снаряды.

- Немецкие, калибр 75 мм, - сразу определил Рафал. - Те, удлиненные фугасные, а покороче - бронебойные.

К месту находки вызвали саперов, ведь рядом курорты.

А неподалеку от берега нашли ствольную коробку от автомата ППШ. Кто с ними сражался за освобождение Польши? Мы знаем, что весной 1945 года здесь провели уникальную десантную операцию. Немцы укрепились на косе, и атаковать их со стороны залива было невозможно - любое судно попадало под ураганный, перекрестный огонь из всех видов оружия. Тогда в окрестных портах собрали все уцелевшие яхты, покрасили паруса в черный цвет. Ночью, в Толькимицко, под прикрытием тумана на них погрузили десантников и тихо двинулись через залив. Подойдя необнаруженными к косе, бойцы спрыгнули в воду и захватили плацдарм, на который под прикрытием артиллерии высадили основные силы, перерезавшие важнейшую вражескую коммуникацию. Вот о чем напомнила эта находка...

ВСЕ, ЧТО УГОДНО, ТОЛЬКО НЕ...

Но мы искали главное. Как-то гидролокатор "Кайры" засек продолговатый предмет правильной формы, размером 1,5 на 4 м.

С помощью лазерного дальномера гидрографические суда точно "привязываются" к карте залива.

- Нашли! - как мальчишка, закричал Айбулатов. - Вызывайте аквалангистов, ведь это размер ящика!

К бую, медленно, зарываясь в воду - ребята скопились на носу, подошел бот. К нашему удивлению, парни были без аквалангов, а кое-кто без гидрокостюмов.

- У нас воздух кончился, - виновато пробормотал Мирек. - Сами знаете, с утра погружаемся. Больше десятка точек обследовали...

- Обойдусь без акваланга! - засуетился Айбулатов, стягивая пеструю куртку-"афганку", форму советских участников экспедиции. С трудом уговорили его обождать до утра.

Всю ночь в палатках шептались, подолгу сидели в курилке, вынесенной за территорию лагеря, ведь харцеры по уставу "не смалят". Утром к бую сразу ушли три команды. Опять томительное ожидание, и вновь первым всплывает Шумилов:

- Я теперь специалист по кирпичному делу. Еще одна куча. Принести?

Если б не попадавшиеся груды кирпичей, черепицы, ракушечник, топляки да обрывки рыбачьих сетей и стальных тросов, дно залива могло показаться на редкость чистым. И это не удивительно - в нескольких местах самописец отметил ярко выраженные полосы на грунте, следы проведенного когда-то траления.

ОПЯТЬ ВЕРСИИ

Итак, условия задачи. Дано: теоретические, исторические и прочие выкладки говорят, что интересующий нас объект здесь. Требуется доказать почему же никаких следов обоза не обнаружено? Ведь гидроакустическая аппаратура, по мнению Айбулатова и моряков, действовала безупречно.

Остается представить на суд читателей, проделавших вместе с нами долгий путь поиска Янтарной комнаты, свои соображения.

Участники советско-польской экспедиции сфотографировались на фоне лагеря во Фромборке. На память...

Начнем с того, что нет оснований считать, что Д. Е. Груба ввел нас в заблуждение. Против этого - его самоотверженная, многолетняя борьба за организацию поисковой экспедиции, работа в первой поездке в Польшу, и, наконец, полное совпадение его рассказа с увиденным нами и воспоминаниями местных жителей.

Естественно, вернувшись в Москву, мы позвонили Дмитрию Ефимовичу в Одессу и, что называется, в лоб, спросили, что он думает о результатах нашей работы?

- Я еще раз припомнил все, что было связано с событиями 45-го года, ответил он. - Нет, я не ошибся и ничего не напутал. Видимо, кроме нас, еще кто-то знал об обозе и, не в пример нам, не терял времени даром. Вспомните, сколько мы видели иностранных туристов во Фромборке и Толькимицко! Да, видимо, кто-то опередил нас. Это могли быть участники далеких событий, западные немцы, либо хорошо инструктированные "экскурсанты" из других стран.

Таков один из ответов на поставленную задачу. Но он не однозначен, напрашиваются и другие.

По рассказам свидетелей, зима с 44-го на 45-й год была исключительно холодной, лед в Вислинском заливе необычно толстым. Поскольку танковые пушки вели огонь прямой наводкой, по настильной траектории, не исключено, что снаряды рикошетировали, а обоз, попав под обстрел, рассредоточился. Потом возы поодиночке добрались до косы. Танкисты же, не видя больше цель, решили, что утопили обоз.

Не исключено, что танкисты обстреляли обоз, в котором не было ничего ценного, а захваченный ими штатский, желая спасти жизнь, обманул Грубу, сказав, что везли Янтарную комнату. Что же касается найденных в имении люстр и зеркал, помеченных двухглавыми орлами, то при таком варианте они могли и не иметь к Комнате никакого отношения, хотя и были похищены из советских музеев.

Наконец еще один вариант. Первые послевоенные месяцы на территории бывшей Восточной Пруссии можно назвать своего рода бесконтрольным периодом, когда власти были заняты ожесточенной борьбой с остатками недобитых гитлеровцев и всевозможными бандами. И в это "смутное время" кто-то, крайне заинтересованный, воспользовавшись информацией осведомленных лиц, вполне мог скрыто провести несложную операцию по подъему содержимого обоза, А куда увез - остается только гадать.

И еще. В 50-е годы акваторию залива старательно тралили разные, в основном кооперативные, организации. Разбитую технику сдавали в металлолом, исправные автомашины, повозки, суда и сани продавали местным жителям. Об этом, в частности, нам рассказывали капитан порта Толькимицко и хорунжий-артиллерист. По их словам, на трассах ледовых дорог, пересекавших залив в разных направлениях, было потоплено немало боевой и транспортной техники. Но наши гидроакустики и аквалангисты не обнаружили на главной ледовой дороге ничего подобного, хотя самописцы отмечали даже отдельные кирпичи. Выходит, тридцать лет назад залив прочистили весьма основательно. Вряд ли сани и ящики, предметы довольно крупные, могли остаться незамеченными. В этом случае судьба интересующей нас реликвии остается на совести кооператоров.

В связи с этим настораживает одна деталь. Читатели помнят, что, когда мы приехали впервые в Кадыны, Д. Е. Груба обозначил несмываемой краской фломастера место на бетонке, где стоял его танк, и направление обстрела. Кому понадобилось перед приездом экспедиции тщательно соскрести столь невинную метку, да еще залить бетон мазутом?

...Описывая в книге "В потоке жизни" свой визит в Кадыны в 70-е годы, Людвиг-Фердинанд ни словом не обмолвился о каких-либо ценностях, находившихся в 1944 - 1945 годах в его имении. Даже о тех самых люстрах и зеркалах, которые, как неопровержимо доказано, там были! С другой же стороны, Людвиг-Фердинанд в мемуарах необъяснимо откровенно подчеркивает, что он после бегства из Кадын немедленно уехал в Берлин. Как-то не верится, что действиями принца, даже учитывая тогдашнюю обстановку, руководил лишь панический принцип "быть бы живу". Может быть, он специально акцентировал на этом внимание, дабы не подумали, что он дожидался обоза с ценностями?

Впрочем, пролить свет на недоуменные вопросы и отмести напрасные догадки мог бы и сам 83-летний Людвиг-Фердинанд, живущий ныне периодически то в Западном Берлине, то в ФРГ. Да, в нашей версии многое бы прояснила беседа с ним; остается надеяться, что она когда-нибудь состоится...

Игорь БОЕЧИН,

секретарь комиссии подводного поиска при Всесоюзном координационном совете поисковых групп

Так где же она?

Итак, участники 2-й советско-польской поисковой экспедиции аквалангистов "закрыли" версию, согласно которой Янтарная комната покоится на илистом дне Вислинского залива. А сколько их было всего, этих версий? За четыре с лишним десятилетия, минувших после второй мировой войны, гипотез, предположений, наконец, слухов, объясняющих ее загадочное исчезновение, набралось немало. Ее искали в нашей стране, в Польше, Австрии, Чехословакии, ГДР, ФРГ. Напомним, без комментариев, лишь некоторые из них...

...Сразу после войны высказывалось предположение, что Янтарная комната сгорела при штурме Кенигсберга в Королевском замке. Действительно, в его дворе видели обгоревшие доски, причем именно там, куда, по рассказам очевидцев, сложили ящики с янтарными панелями.

...По другой гипотезе, их спрятали в одном из подвалов Кенигсберга. Позже на месте развалин домов возвели жилые кварталы Калининграда, а Комната так и осталась где-то внизу.

...Некий Ринген, слывший в "третьем рейхе" любимцем и доверенным лицом гауляйтера Коха, в 1960 году признался сыну, что в конце войны выполнял особое задание Гитлера, прятал в Кенигсберге произведения искусства и архивные материалы. Судя по некоторым намекам, ящики с панелями Комнаты убрали в подготовленный бункер вблизи Королевского замка.

...Сравнительно недавно стали утверждать, что Янтарную комнату нацисты успели вывезти из Кенигсберга в окрестности города. Однако поиски в Гурьевском районе Калининградской области, на территории совхоза "Васильково", пока не дали результатов.

...В 70-е годы в западногерманской печати появились сведения о том, что Комнату в начале 1945 года погрузили на немецкий лайнер "Вильгельм Густлов", который 30 января торпедировала и потопила советская подводная лодка С-13. Судно и теперь лежит в 20 милях от косы Хель, на 50-метровой глубине. В конце 70-х годов на этом месте побывали польские аквалангисты из клуба "Акула". Они осмотрели лайнер, разломившийся на три части, и увидели в его бортах отверстия. Нет, то не были следы торпед. Их кто-то проделал с помощью газовой резки, причем сделано это было сравнительно недавно. Кто и зачем проникал внутрь затонувшего лайнера?

...Считают, что Янтарную комнату в конце 1944 года перевезли в Посвянтский замок, презентованный Кохом своей жене. После войны в развалинах замка находили обгоревшие старинные книги и произведения искусства, вывезенные нацистами из Кенигсберга.

...Незадолго до смерти в тюрьме Кох объявил, что в январе 1945 года из Восточной Пруссии в центральную Германию отправили саркофаги с останками президента Германии в 1925 - 1934 годах, генерал-фельдмаршала П. Гинденбурга и его жены. Вместе с ними эвакуировали ящики с Комнатой. Груз отвезли в Пиллау (ныне Балтийск), по другой версии - в Эльбинг (теперь Эльблонг), там погрузили на судно "Эмден", уже переполненное беженцами, и оставили на верхней палубе. После того как возникли неполадки в машине "Эмдена" и судно сСавило ход, саркофаги и ящики переправили на судно "Претория", которое 25 января направилось в Свинемюнде.

...В 1969 году в редакцию еженедельника "Фрайе вельт" (ГДР) заявился молодой человек и сказал, что его отец перед смертью вспоминал, как с другими надежными лицами прятал упакованную Янтарную комнату вместе с принадлежащей Коху коллекцией янтаря в шахту "Виттекинд-Б". Часть предметов, оставленных ими у входа в нее, позже передали английским оккупационным властям, остальное же так и осталось в штольнях, поскольку их внезапно затопило.

...Западногерманские горноспасатели собрались проникнуть в соляные копи близ Эссена, где на глубине 600 м, в просторном и сухом зале, нацисты собрали ценнейшие произведения искусства, награбленные в разных странах. Свидетели утверждали, что эсэсовцы, руководившие "похоронной командой" (в буквальном и переносном смысле), неоднократно упоминали и Янтарную комнату. Однако замысел горноспасателей так и остался нереализованным - вдруг, без видимой причины, в копи прорвалась вода.

...По словам очевидцев, 9 января 1945 года из Кенигсберга ушла колонна тяжелых машин, охраняемая эсэсовцами. Они добрались до Тюрингии и там, в концентрационном лагере Бухенвальд, под Веймаром, ее разделили. Часть грузовиков ушла на запад и попала в расположение американских войск, остальные же устремились в горы. По пути одна из машин потерпела аварию, и сопровождавшие хорошо разглядели вывалившиеся из кузова изделия из янтаря.

...По сведениям западногерманского энтузиаста И.-Г. Штайна, давно занимающегося поисками Янтарной комнаты, известный читателям А. Роде отправил из Кенигсберга произведения искусства в "объект БШ", куда они и попали 16 января 1945 года. Известно, что среди них были предметы из Екатерининского дворца, в том числе посуда, меченная двуглавыми орлами (клеймо поставщиков российского императорского двора). Установлено, что "объектом БШ" нацисты называли Вильдхоф - имение Берты фон Шверинг. Там, близ города Диково, находятся обширные, разветвленные подземные коммуникации. В сентябре 1945 года вход в них завалило после будто случайного взрыва.

...Польский журналист С. Орловски, ссылаясь на беседы с Кохом, а также с некой Полиной К., служившей в годы войны гитлеровцам, считал, что по приказу гауляйтера в 1944 году.произведения искусства, включая Янтарную комнату, отправили в подземелья около того же города Диково.

...Некий Альфонс К. свидетельствовал, что в сентябре 1944 года нацисты вывозили культурные ценности из Кенигсберга в район Менжежецкого озера. Там гитлеровцы давно соорудили.линию обороны с подземными складами, казармами и коридорами, по которым даже ездили на автомобилях. Альфонс К. утверждал, что лично сопровождал ящики с Комнатой до входа в подземелье.

...21 января 1988 года в редакцию рижской газеты "Советская молодежь" пришли двое мужчин и заявили, что твердо знают, где находится Янтарная комната. Но назвать место и свои имена категорически отказались.

...На следующий день А. Брандт, 50-летний житель курортного города Юрмала, показал рижским поисковикам два мастерски обработанных куска янтаря, как доказательство того, что знает склеп, в котором вот уже четыре десятилетия пребывает Янтарная комната. У нас пока нет информации о дальнейших контактах поисковиков с этим человеком.

...В августе того же года вильнюсский врач и кооператор Г. Мартинкус рассказал, что лечил некоего старичка, в годы войны служившего у гитлеровцев. Так вот, на глазах этого старичка ящики с Янтарной комнатой упрятали в бункер. На просьбу корреспондента центральной газеты показать место бункера или объяснить, где он находится, Мартинкус ответил длинным перечнем неприемлемых требований.

...Можно было бы еще напомнить слухи, согласно которым нацисты отправили Янтарную комнату в "Альпийскую крепость", а потом затопили в озере Теплиц. По другой версии, ее спрятали в руднике на территории Чехословакии, а вход в него тщательнейшим образом замаскировали.

Впрочем, вполне возможно, что кто-то из читателей располагает новой более-менее достоверной информацией о судьбе Янтарной комнаты. Что ж, в таком случае хотим напомнить: энтузиасты из Риги и Калининграда продолжают поиск этой реликвии.