"Невероятные приключения Марека Пегуса" - читать интересную книгу автора (Низюрский Эдмунд)

Глава III

Возвращаясь на следующий день из школы, Марек заметил возле ворот бедно одетого человека с маленьким птичьим лицом и впалыми щеками. Человек этот держал за руку мальчика с перевязанной головой. Мальчик показался Мареку знакомым.

Сердце его забилось чаще. Да ведь это тот самый парень из сквера Ворцелла! Должно быть, он порезал себе уши, налетев на стекло, – вот почему голова у него забинтована. С человеком, у которого так сильно оттопырены уши, всегда может случиться подобная неприятность. В руках он держал ранец Марека, должно быть, хотел его вернуть. Марек догадался, что человек с птичьим лицом – отец мальчика.

Марек остановился. Отец и сын подошли к нему.

– Здравствуй, мальчик! – Человек с птичьим лицом улыбнулся беззубым ртом. Голос у него был писклявый.

– Здравствуйте!

– Ты, наверное, раздумываешь, кто мы и зачем пришли. Мой сынок Вац хочет вернуть тебе твой ранец и извиниться за ошибку. Он вчера очень огорчился, когда заметил, что нечаянно перепутал ранцы. Они такие одинаковые, наверное, с одной фабрики. Ошибиться нетрудно. Ты не сердишься?

– Да нет, что вы... я понимаю, – пробормотал Марек, смущенный чрезмерной любезностью старика.

– Как видишь, – продолжал тот, – мы бедны, но честны и сразу же подумали, что у тебя могут быть неприятности из-за тетрадей. Вац, мой дорогой мальчик, не спал всю ночь и не ел целый день, просто тает на глазах. Он такой впечатлительный ребенок!

Отец погладил сына по голове.

«Впечатлительный ребенок» и в самом деле выглядел сегодня хуже, чем вчера. На ушах у него теперь белела повязка, а многочисленные синяки на физиономии придавали ему еще более жалкий вид. Но, как только отец отвел от него взгляд, он тут же скорчил рожу и показал Мареку язык.

– Ну, чего же ты ждешь, Вац? – наклонился к нему отец. – Отдай мальчику его ранец, а мальчик отдаст тебе твои. Правда, Марек?

– Да, конечно, – прошептал Марек, удивленный тем, что человек с птичьей физиономией знает его имя. Впрочем, он тут же сообразил, что все тетради в ранце были надписаны. Стало быть, и удивляться нечему.

Вац посмотрел на Марека исподлобья и сунул ему ранец так, точно собирался дагь хорошего тумака.

– Проверь, Марек, все ли на месте, – сказал человек.

Марек заглянул в ранец. Все было в порядке, даже самая большая ценность – марка нового негритянского государства Ганы – спокойно лежала на своем месте, в конверте.

– Спасибо, – улыбнулся Марек, – вы меня так выручили. Возьмите, пожалуйста, ранец вашего сына.

Старик взял ранец и, не заглядывая в него, пожал Мареку руку.

– Еще раз просим прощения: эти ранцы очень похожи...

– Да, они совершенно одинаковые. Наверное, с одной фабрики.

Марек был так обрадован, что улыбнулся даже этому отвратительному мальчишке, но у того по-прежнему была злая рожа.

Впрочем, это нисколько не испортило Мареку настроения, и он возвращался домой, весело размахивая ранцем. Кто бы мог подумать, что все кончится благополучно. Видно, пану Фанфаре этот взлом и в самом деле только померещился. Недаром же говорят, что у артистов богатое воображение. Никакого взлома не было. А если и был, он не имел никакого отношения к ранцу. С раннем все в порядке, и ничего не пропало. Приходят же иногда дурацкие мысли в голову! Это все из-за того, что у него совесть была нечиста. Но тут ему снова вспомнился перчила с лошадиной физиономией. Почему он гнался за ним? Почему установил слежку? А что, если это он забрался в комнату и пан Фанфара увидел, как он выпрыгнул в окно? Жаль, что Марек не рассказал об этом старику с птичьим лицом. Может, он что-нибудь объяснил бы? Может, он знаком с Очкариком? И про взлом нужно было рассказать. Интересно, как бы он отнесся ко всему этому?

Mарек оглянулся, но старика уже след простыл.

После обеда Марек обо всем рассказал Чесеку. От Чесека у него никогда не было тайн. Рассказал и, пожалуй, хорошо сделал. Сразу стало легче на душе. Чесек справедливо рассудил, что незачем принимать все это близко к сердцу. Это, мол, всё нервы. Под конец учебного года всегда нервы не в порядке... Он сам готов из мухи сделать слона. «Нервное переутомление», – сказал Чесек. И взял с собой Марека в Млоцины. Там один пижон продавал но дешевке спиртовку, а Марек и Чесек собирались во время каникул совершить велосипедную экспедицию на Мазурские озера, причем не как-нибудь, а совершенно самостоятельно. Такая спиртовка им бы очень пригодилась.

Они вернулись из Млоцин уже под вечер и, как обычно, расстались у дома Чесека – он жил ближе. На прощание условились, что завтра Марек раздобудет у тети Доры денатурат для спиртовки. У тети Доры спирт имелся в большом количестве, она постоянно употребляла его для дезинфекции.

– Смотри, не забудь! – крикнул вслед ему Чесек.

– Есть! – ответил Марек и исчез за поворотом.

Был уже девятый час, а в доме Пегусов все еще поджидали Марека к ужину. Пани Пегусова беспокойно выглядывала в окно, а пан Пегус расхаживал взад и вперед по комнате, нервно потирая руки.

– Так и есть, мальчишка что-то скрывает. Должно быть, вчера опять набедокурил.

– Целый день у него было какое-то странное выражение лица, – заметила пани Пегусова.

– Голову даю на отсечение, что вчера он убежал с урока. Всегда так. Что-нибудь натворит, а потом рассказывает свои невероятные истории. А куда он поехал?

– У них какие-то свои тайны. Сразу же после обеда отправился на велосипеде к Чесеку, и вот до сих пор его нет. Где он теперь?

– Да, попал в дурную компанию, – сказал пан Пегус, – Пока ты была в санатории, он страшно распустился! Помнишь, как он разбил вдребезги люстру, раздавил виолончель пана Фанфары...

– Развел в квартире блох, – вздохнула пани Пегусова. – А его выходки в школе в день именин пани Окулусовой? Какой это был позор!

– Лучше не вспоминай, дорогая, это было так ужасно!

– И все Чесек его подговаривает. Теперь они помешались на велосипедах. Бог знает, куда они поехали, – вздохнула пани Пегусова.

– Сейчас везде опасно. Всюду эти стройки, грузовики… автобусы, – добавил пан Пегус.

– И сумасшедшие мотоциклисты.

Так толковали между собой родители Марека; однако никто из них всерьез не думал, что с сыном что-нибудь случилось. В конце концов сели ужинать, потому что голодный Алек то и дело заглядывал в кухню, а девочки слонялись, как сонные мухи. Того и гляди, уснут за столом.

Молча поужинав, все тут же вышли из-за стола. Алек отправился к себе, девочки ушли в спальню. Отец уткнулся в газету, пробуя читать.

Но, когда пробило десять, всем стало невтерпеж. Отец отложил газету. Мать прервала мытье посуды.

– Нет, больше не могу! – воскликнула она. – В это время он всегда уже был дома. Тимотеуш, ты должен что-то предпринять.

– Пойду-ка я к Чесеку, – решил отец.

Он надел шляпу и отправился на Дождливую улицу, где жил Чесек.

Увидев пана Пегуса, Чесек удивленно вытаращил глаза:

– Что случилось?

– Марек еще не вернулся.

– Не вернулся? Не может быть!

– Не знаешь, что с ним могло случиться?

– Не знаю...

– Ведь вы вместе поехали на велосипедах.

– Мы были в Млоцинах, но...

– Когда вы вернулись?

– В восемь, самое позднее в пять минут девятого.

– Ты смотрел на часы?

– Нет, но, когда я пришел домой, по радио как раз передавали последние известия.

– Где вы расстались?

– Около моего дома. Я видел, как он поехал к себе домой.

– И после этого ты его не видел?

– НЕТ.

Ни о чем больше не расспрашивая, пан Пегус отправился в милицию.

– Не волнуйтесь, – сказал дежурный. – Мальчишка, конечно, найдется – это спокойный район.

Но что с ним могло случиться, почему его до сих пор нет?

– Где-нибудь развлекается. Родители часто плохо знают, чем заняты их дети. Наверное, встретил какого-нибудь товарища и поехал к нему.

– Обычно он никогда этого не делал...

– Это еще ни о чем не говорит. Когда-нибудь же он должен был это сделать.

– Должен?

– Ну, с каждым мальчишкой рано или поздно случается что-нибудь, чего от него никто не ожидает. К тому же вы говорили, что он попал в плохую компанию.

– Так мы предполагаем.

– Стало быть, нечего удивляться, если он разок вернется домой попозже. У родителей бывают огорчения и похуже.

– Ну... а вдруг несчастный случай? – волновался пан Пегус.

– Сомневаюсь. О всех несчастных случаях нам сообщают. Пока никаких сведений не поступало.

– А если об этом случае вообще никто не сообщит? Ну, если, например... тот, кто его...

– Вы имеете в виду, что водитель, который его сшиб или переехал, мог сразу отвезти его в больницу? – подхватил милиционер. – Это бывает, но тогда нам сообщают из больницы. Правда, не сразу...

– Вы говорите...

– Да, не сразу. Если вы предполагаете, что произошел несчастный случай, звоните в больницы. Может быть, он там.

– А если нет...

– Тогда позвоните нам. Начнем розыски. – Милиционер протянул руку исстрадавшемуся отцу. – Не падайте духом. Скорее всего, этот молодчик уже дожидается вас дома.

Пан Пегус и сам надеялся на это... Но, увы, его ожидало разочарование. Марек все еще не вернулся.

– Не иначе, как несчастный случай, – дрожащим голосом сказала мать и вытерла слезы.

Отец молча взял телефонную книжку.

– Что ты хочешь делать, Тимотеуш?

– Буду звонить в больницы.

– Ты думаешь, что его на самом деле могли... переехать?

Она схватила мужа за руку.

– Нет, не думаю. – Пан Пегус погладил ее руку. – Я... только так... для порядка.

До полуночи они без конца обзванивали все больницы и станции «скорой помощи».

Наконец пан Пегус отложил трубку и закрыл телефонную книжку.

– Нигде его нет... стало быть, это не несчастный случай.

Но от этого им не стало легче.

– Могли и не привезти в больницу, не вызвать «скорую помощь», – хмуро сказал Алек. – Водитель, который его переехал, мог из страха перед ответственностью спрятать труп.

– Алек, – прошептала пани Пегусова. – Как можно... О чем ты говоришь!

– Я же не утверждаю, что именно так случилось. Я только предполагаю... вслух.

– Пожалуйста, предполагай про себя.

Алек опустил голову.

– Не вижу другого выхода, – тихо сказал отец, – надо звонить в милицию.

И он набрал номер отделения.

В отделении обещали, что начнут розыски и позвонят, как только о Мареке поступят какие-нибудь сведения. Всю ночь в доме Пегусов никто не сомкнул глаз, но телефон молчал как заколдованный.

В два часа ночи, как обычно, из ресторана вернулся пан Фанфара. Он очень удивился, что никто не спит. Когда ему рассказали о несчастье, пан Фанфара с минуту не мог произнести ни слова. Потом упал на стул и закрыл лицо руками.

– Это был такой хороший... такой хороший мальчик, – шепотом повторял он, – но не все его понимали, потому что ему всегда во всем не везло. Он старался поступать хорошо, а все оборачивалось против него.

– Вы причитаете, как на похоронах, – зарыдала пани Пегусова.

Пан Фанфара замолк, но по-прежнему не находил себе места. Он вскочил со стула и принялся ходить по комнате взад и вперед, от волнения то снимая, то надевая усы.

– Это так опасно, – сказал он вдруг, останавливаясь перед паном Пегусом. – Боюсь, что он попал в какую-то темную историю. Ему ведь всегда ужасно не везло. И самое страшное, что во всем виноваты мы.

– Мы? – воскликнул пан Пегус.

– Мы были очень легкомысленны. Ведь Марек рассказывал нам о происшествии в сквере Ворцелла.

– Вы думаете, что эта история... – лихорадочно прервал его пан Пегус, – что эта история имеет какую-то связь?..

– Если действительно все было так, как говорил Марек, если принять во внимание Очкарика и взлом, то история эта внушает мне опасения.

– Вы думаете, что...

– Это были тревожные сигналы, – поднял кверху палец пан Фанфара, – однако мы их преступно недооценили.

Пап Фанфара снова принялся метаться по комнате. Его примеру последовал и пан Пегус. Так они метались около часу.

Наконец пан Фанфара достал виолончель и заиграл грустную мелодию. Виолончель жаловалась, рыдала я плакала, как человек.

– Перестаньте! – со слезами на глазах воскликну ла пани Пегусова. – Ваша виолончель плохо настроена, а мы и так расстроены.

Пан Фанфара убрал виолончель – глухо, словно крышка гроба, захлопнулся футляр.

– Вы правы, – сказал он матери, – сейчас не время играть, надо действовать. Я человек активный и приступлю к действиям.

– Что вы хотите предпринять?

Выражение его лица еще больше взволновало Пегусов.

– Иду на поиски моего друга.

– КУДА?

– Буду искать его всюду. Нельзя ждать. Надо действовать, надо использовать все средства.

– А вы сумеете?

– Я сделаю все, что в моих силах, – спокойно объявил пан Фанфара.

Убитые горем родители смотрели на него с надеждой.

– Спасибо. – Пан Пегус пожал ему руку. – Вы замечательный человек, пан Анатоль, очень жаль, что мы вчера не послушались вашего совета... Только, прошу вас, не подвергайте себя опасности... может быть, милиция...

В ответ пан Фанфара только усмехнулся и, пожав родителям Марека руки, покинул дом.