"220 процентов свободы" - читать интересную книгу автора (Днепров Анатолий)VIОни сидели рядом на веранде пустынного загородного кафе. Эльза курила сигаретку и иногда насмешливо поглядывала на Леонора, который рассеянно смотрел куда-то вдаль. – О чем вы сейчас думаете, Леонор? – О том, как странно устроен мир. – Странно? Что же в нем странного? – Мне совершенно не понятно, как вы, люди, так страстно любящие жизнь, делаете все возможное, чтобы приблизить смерть. – Я что-то не очень хорошо вас понимаю. Кто стремится приблизить смерть? Я? – Нет, не вы. Роберт Гудмейер, ваш отец герр Кегль, профессор Геллер. – Ну, не обращайте на них внимания. Что касается моего отца, то он просто выжил из ума. Эльза залилась громким веселым смехом и положила руку на плечо Леонора. – Он просто старый дурак. Все деньги, деньги, еще раз деньги. И страх, что эти деньги отберут у него какие-то коммунисты. – А зачем ему деньги? Разве вам не хватает? – Что вы, Леонор! Если бы мой милый глупый папочка в один прекрасный день взял бы их все из банка, то ими можно было бы оклеить все двадцать комнат нашей виллы в Горовитце и еще осталось бы на приличную жизнь десяти поколениям его потомков. – Так в чем же дело? – А вот в чем… – Эльза повертела пальцем у лба. – Историческая традиция, наследственный идиотизм, беспричинный страх. И еще черт знает что. Но только не думайте, что я такая. Наше поколение совершенно иное. И мне так противно, что мой отец впутался в эти грязные атомные дела из-за денег. Эльза вдруг обняла Леонора и, прижавшись к его щеке, шепотом произнесла: – Мне так не хочется умирать от атомного взрыва, Леонор… Он осторожно отстранил девушку от себя. – А какая разница, от чего умирать. Ведь умирать все равно придется. – Но лучше позже, значительно позже. Хочется пожить, многое увидеть, многое почувствовать. Жизнь интересна и прекрасна, ведь правда, Леонор? – Н-наверное, – неуверенно произнес он. Эльза резко отодвинулась от него и сказала: – Вы какой-то странный, Леонор. И в гимназии вы были странным. И здесь. Неужели вам безразлично, когда умирать? Он ничего не ответил. – Скажите, вам не страшно умереть? – Нет, – едва слышным шепотом произнес Леонор. – И даже от атомного взрыва? – Нет. – Боже мой, вы врете! – Нет, не вру. Я просто не знаю, что такое «страшно». Глаза девушки наполнились ужасом. Леонор смотрел на нее спокойно. – И вы не пожалеете расстаться с этим голубым небом, с этими цветами, с этой аллеей? – Я не знаю, что такое «пожалеть»… – И вам безразлично то, что рядом с вами я? – Я не понимаю, что такое «безразлично»… – Ну допустим, вы не понимаете. Но ведь любили вы кого-нибудь? – Я не понимаю, что такое «любить»… Эльза поднялась из-за столика и сделала несколько шагов в сторону. – Боже мой. Вы ужасный человек. Вы страшный человек. Для чего вы живете? – Чтобы решать сложные задачи. Чтобы разбираться в запутанных технических и научных проблемах. – Для чего все это? – Я просто иначе не представляю смысла жизни. – И вам не кажется, что это… – Я понимаю, что я не похож на всех. Но я ничего не могу поделать. Есть слова, которые я понимаю. Я так же, как и все люди, понимаю, что такое теорема, что такое логика, что такое доказательство, что такое машина, что такое реакция… Но есть слова, смысл которых для меня не ясен. Я не знаю, что такое любить, что такое привычка, что такое страх… – Ну а свобода? Вы понимаете, что такое свобода? Я больше всего на свете люблю свободу. Леонор на мгновенье задумался. – Недавно я видел это слово на плакате, который перед зданием института носила толпа людей. На нем было написано «Свобода от атомной опасности». Я долго думал, что это значит. Мне кажется, что я понял… – Что? – По-видимому, – начал он неуверенно, – это такое положение, когда атомная война не помешает людям любить, увлекаться, наслаждаться жизнью… Когда смерть наступит не от взрыва, а от чего-то другого, например от болезни или просто от старости… Когда вы сможете жить без того, что вы называете страхом. – О, да вы все прекрасно понимаете, Леонор, – обрадовалась Эльза и снова села с ним рядом. – Вы просто оригинальничаете, правда? Он покачал головой. – Я это выучил, как учат слова иностранного языка. После длительного молчания Эльза вдруг спросила: – Какие минуты вашей жизни для вас самые приятные? – Когда я пойму что-нибудь очень сложное или когда решу какую-нибудь очень запутанную задачу. – Наверное, все из области физики и математики? – Почти да. Правда, сейчас я стараюсь понять нечто другое. – Что? – Может быть, это для вас будет смешно. Я стараюсь понять смысл существования людей. В моей голове не укладывается, как они могут жить, будучи такими противоречивыми существами, такими, я бы сказал… неразумными. – Боже мой! Как я была бы счастлива, если бы вы разобрались в этой, как вы ее называете, проблеме. Я уверена, что вам удастся. И тогда… – Что тогда? – Тогда вы бросите работу у Гудмейера и у моего отца… Эльза снова положила руку на плечо Леонора и мечтательно продолжала: – Кровожадные старцы скоро вымрут. Останутся только те, кто любит жизнь. Может быть, вы, Леонор, когда-нибудь полюбите меня. И мы с вами уедем далеко-далеко. Мы будем совершенно свободны. И счастливы… На устах у юноши заиграла едва заметная улыбка. Он нервно сжал руки. – Вы знаете, Эльза, мне временами кажется, что я скоро, очень, скоро разберусь во всем. И тогда я найду правильное решение. – Пожалуйста, Леонор! Найдите его хотя бы ради меня. Я очень вас прошу… |
|
|