"ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ" - читать интересную книгу автора (Караш Юрий Юрьевич)

Академия наук (АН) СССР и советская научно-техническая элита

АН СССР традиционно состояла из ученых, чьи профессиональные карьеры нередко подразумевали высокие посты либо в промышленных, либо в военных организациях. В силу данной особенности академики и члены-корреспонденты уже не могли быть глашатаями «чистой» науки и неизбежно становились лоббистами интересов тех отраслей производства или областей государственной деятельности, из которых они вышли. Простор для лоббирования был достаточно широким, ибо, по словам Бориса Евсеевича Чертока, члена-корреспондента АН СССР и Российской академии наук (РАН), ответственного за разработку систем управления космическими аппаратами и ближайшего сподвижника Королева, «высшие партийные руководители понимали, что определенная суверенность и самоуправляемость технократам необходима. Ученым-аграрникам, биологам, художникам и поэтам приходилось хуже»[31].

Однако только лишь предоставлением большей самостоятельности представителям технических дисциплин дело не ограничивалось. Стремление тоталитарной политической системы взять под контроль научно-техническую интеллигенцию путем назначения ее представителей на высокие партийные и государственные посты приводило к парадоксальной ситуации. С одной стороны, подобный контроль со стороны Кремля за научной элитой действительно усиливался, но с другой — ученые также получали возможность влиять на принятие политических и правительственных решений. Как отметил академик Роальд Сагдеев[32], бывший директор Института космических исследований (ИКИ) АН СССР и советник первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева, «окутанное аурой престижа и уважения, членство в академии манило, как магнит.

Сам Сталин был почетным академиком»[33]. Известный советский/российский конструктор механизмов и инженерных, в частности, стыковочных, систем для космических кораблей Владимир Сергеевич Сыромятников, начинавший свой путь в «большую технику» во времена, наступившие сразу за сталинскими, вспоминал:

«Получение научных званий приобрело большой практический смысл, после того как по знаменитому указу Сталина все ученые страны получили огромные привилегии. Преподаватели вузов, имевшие ученые степени, а также доктора и кандидаты наук в НИИ и КБ, которые создавали новую технику и специальными постановлениями включались в списки привилегированных организаций, стали получать гораздо большую зарплату, продолжительный отпуск и продвижение по службе. Так что затраты времени и усилий на подготовку и защиту диссертации могли окупиться с лихвой, игра стоила свеч. Тогда и родилась почти научная поговорка: ученым можешь ты не быть, а кандидатом быть обязан»[34].

По мнению Сагдеева, АН СССР была «государством в государстве». На нее «возлагалась ответственность за окончательные решения по любым инициативам национального масштаба, шла ли речь об инвестициях в новую отрасль промышленности или же в объект, строительство которого могло иметь последствия для окружающей среды»[35].

Попутно заметим, что подобным статусом советские ученые заметно отличались от заокеанских коллег — членов американской Национальной академии наук, которые в массе своей были и остаются выходцами из университетов или исследовательских центров, напрямую с производственной инфраструктурой или институтами государственной власти не связанными. Эту особенность «главного штаба» науки США подметил Сыромятников, принимавший активное участие в ряде совместных космических проектов двух стран. По его словам, «в отличие от нашей, советской [американская академия]… не обладала такими возможностями и полномочиями и формировала лишь общественное мнение»[36]. Именно эта черта — удаленность научной элиты США от политического Олимпа страны, позволяла президенту Соединенных Штатов прислушиваться к мнению ученых лишь в тех случаях, когда он этого хотел, и не обращать на него внимания, если оно шло вразрез с его собственным.