"Сын пирата" - читать интересную книгу автора (Волошин Юрий, Волошин Константин)

Глава 1

Ранняя весна уже томила души тулонцев. Молодые листочки уже шумели под легким напором ночного бриза, а важные пальмы шелестели своими жесткими перьями по-весеннему значительно и основательно.

Звезды высветились во всем своем блеске, как будто умытые дождем. Вокруг было тихо, свежо и томительно. Всю эту прелесть чувствовала молоденькая пара, укрытая плотной завесой кустарника и дикого винограда, уже выпустившего свои темно-зеленые листья.

Обветшалый господский дом, явно нуждающийся в основательном ремонте, скрытый темной зеленью маленького сада, угадывался лишь по неясному, как бы отдаленному шуму готовящихся ко сну людей. Полная луна заливала сад загадочным и таинственным холодным светом.

Лунный свет едва просачивался к садовой скамейке, где, обнявшись и замерев в томительном желании, сидели девушка и молодой человек. Их не было видно, лишь лица, еще не тронутые летним загаром, светились неясными пятнами, да приглушенный шепот выдавал их присутствие.

– Миленький, мне пора домой. Иначе мой па вздует меня за столь позднее гуляние, - страстный голос девушки выдавал полное нежелание делать то, о чем она сама сейчас говорила.

– Низетта, любимая, ведь еще так рано! - юноша судорожно прижал к себе трепещущее девичье тело, а руки торопливо шарили по нему, ласкали горячими, жадными пальцами. - На церкви еще и восемь часов не пробило.

– Вот и хорошо. Папенька наказал к восьми быть дома.

– Ну еще немного, моя Низетта! Дай насладиться твоими восхитительными губками, - юноша впился в трепетно раскрывшиеся губы девушки.

Наконец они оторвались друг от друга, тяжело дыша.

– Эжен, милый, мне пора. Отпусти теперь. Мы же завтра снова встретимся. А то еще брат выследит меня, и тогда мне попадет.

– Низетта, а он не боится встретиться со мной на пустыре?

– Наверное, боится, но он еще не знает о наших свиданиях.

– Тебе нечего его опасаться. Я сумею защитить тебя, ты же знаешь. Любой шевалье не сравнится со мной в фехтовании.

– Я знаю, но и ты не забывай, что ни один из них не станет с тобой драться. Это для них было бы унизительно.

– Ты намекаешь на то, что я не дворянин? О, Низетта! - юноша отпрянул от Низетты. - Не говори так! Ты меня так злишь этими словами! Ну чем я хуже их? Ты можешь сказать? - Эжен чуть ли не тряс девушку за плечи.

– Эжен, милый, ты намного лучше их, но… Ты и образован лучше и богат, вернее, не ты, а твой па, и языки знаешь, но всего этого недостаточно, мой дорогой! Ты же понимаешь, да? И не обижайся на меня. Я тут ни при чем. - Дениза приникла к груди юноши.

– Низетта, перестань, я тебя умоляю! Ну что я могу сделать? Неужели это может решить нашу судьбу, скажи мне!

– Вполне может решить, Эжен, мой любимый.

– Так я добуду себе дворянство, Низетта! Вот посмотришь! - юношеский голос почти срывался на крик. - Но сможешь ли ты подождать года три или чуть больше?

– Как, так долго, Эжен? Что ты задумал?

– Еще ничего, моя Дениза. Но ваш герб с именем д'Андуэнов не будет посрамлен моим плебейским именем! Клянусь тебе, моя любовь! Но надо ждать! Ты сможешь продержаться столько времени?

– Эжен, ты меня пугаешь. Как ты сможешь стать дворянином? И почему тебе нужно именно три года? Не таись, миленький!

– Погоди, Низетта! Дай мне несколько дней хорошенько подумать, и тогда я тебе все расскажу, а сейчас, слышишь, часы бьют восемь. Тебе пора, моя любовь. Дай я тебя напоследок поцелую!

Дениза оторвалась от жарких губ Эжена, последний раз прижалась к нему пылающим телом, поднялась со скамейки. Бросив взгляд на любимого, вздохнула и тут же скрылась за кустами жасмина. Ее шаги быстро затихали, и Эжен уже с трудом услышал, как ее ножки простучали по стертым ступеням дома.

Он еще немного посидел, успокаиваясь, вздохнул, поправил шпагу на поясе. Тихо поднявшись, Эжен взобрался по толстой ветке дерева на верх каменной стены и спрыгнул с нее на улицу.

Городок устраивался на ночь, редкие желтые пятнышки показывали, что кое-где люди еще не спят. Мрачные тени скользили в окнах, лай собак возникал то в одном, то в другом месте, потом затихал, и тогда городок казался вымершим.

Юноша взглянул на силуэт близкой церкви, которая была хорошо видна над почти черной массой молодой листвы, освещенной луной. Он обернулся, глянул на стену, которую только что перелез, и зашагал к своему дому.

– Молодой хозяин вернулся? - улыбаясь, сказал пожилой человек в ночном колпаке, вышедший открывать дверь. В руке его светил закопченный фонарь. Несмотря на улыбку, по голосу было заметно недовольство столь поздним возвращением молодого человека. - Проходите, сударь. Я уже лег, но не засыпал, все ждал вашего прихода. Проходите и устраивайтесь, молодой человек.

Эжен прошел коридором в свою комнату, раскрыл окно и вдохнул свежесть вечернего воздуха. Он был по-прежнему во власти только что закончившегося свидания. Но разговор оставил на душе неприятный осадок и горечь. Это напоминание о его происхождении бесило, заставляло сердце горячими толчками гонять кровь по молодому телу.

Постояв так в раздумье перед окном, глядя в темноту зарослей кустарника, юноша высек огонь и запалил свечи в канделябре. Теперь было относительно хорошо видно его лицо и вся статная молодая фигура.

Ему было лет восемнадцать. Пушистые усики еще не оформились полностью, но бороду он уже брил. Гладкое лицо было обрамлено короткой стрижкой, выделялись прямой нос и сочные губы. Несколько нахмуренные брови, четкой линией прикрывавшие светло-карие глаза. Выражение было несколько надменное, вызывающее, но молодость скрывала эти признаки. Они, возможно, проявятся позже, когда он возмужает, но сейчас они не портили его приятного лица.

Эжен был одет просто, как и требовал того закон от представителей третьего сословия, но достаточно богато, чтобы выделяться среди массы жителей этого небольшого приморского городка. Он вспомнил, как несколько молодых парней из дворянских семей с трудом приняли его в свое общество.

Эжен недобро усмехнулся, вспомнив, как не раз и не один из этих спесивцев уползал от него, оставляя за собой кровавый след после удара его шпаги. Вскоре все убедились, что с этим купчишкой лучше не затевать ссор. Его шпага и кулаки были так проворны и сильны, что не давали никаких шансов одолеть.

А постоянные ссоры между отдельными компаниями молодежи вскоре смирили их гордыню. Шпага Эжена весьма пригодилась в борьбе за первенство в городке, и это примирило многих гордецов.

Вот и братец Денизы, который всего на два года старше Эжена, уже не гнушается с ним здороваться и общаться. К тому же у него всегда водились несколько экю или ливров, так заманчиво поблескивающих желтыми солнышками на его ладони, а мелодичный звон серебра в кошельке приводил этих молодых повес в смущение.

– Я еще им покажу, на что я способен! - проговорил Эжен в окно со скрытой угрозой в голосе, - его ладони сжимались в кулаки. - Они еще пожалеют, что так пренебрежительно относятся ко мне. И Дениза будет моей, дай только срок.

Эжен скорчил презрительную гримасу и отошел от окна. Его фигура была безупречна. Плечи выдавали силу и быстроту, хотя и были скрыты бархатным камзолом. Шея гордо держала привлекательную голову. На затянутой богатым поясом талии сверкала рукоять шпаги в красивых ножнах, с другой стороны виднелся небольшой кинжал, посверкивая россыпью украшений.

Ростом он был немного выше среднего, скроен добротно и всем видом показывал, что в обиду себя давать никому не намерен.

А сейчас его голова была занята одним. Как прибавить к фамилии приставку "де". Мыслей было много, но все сумбурные и беспорядочные. Эжен злился, сопел, выхаживая по комнате широкими шагами, его туфли на высоком каблуке ритмично постукивали по доскам пола.

Наконец он махнул рукой, бросился на кровать и затих.

Утром юноша удивился, что так хорошо проспал ночь, даже не успев раздеться.

Ночные мысли выветрились у него из головы. И лишь одна засела с самого пробуждения. Эжен загорелся идеей пригласить своих спесивых друзей с их возлюбленными прокатиться на боте до острова Лавен, который расположен невдалеке от Тулона, и провести пару дней в прекрасном месте и в прекрасное время. Он задышал учащенно, предполагая склонить свою Денизу к более тесному времяпрепровождению. Это желание уже много дней будоражило его юное сердце.

До сих пор ему удавалось воспользоваться лишь ласками молодых служанок и дочек мастеровых, но дворянская девушка, завладевшая его сердцем, не давала ему покоя с тех пор, как он увидел ее пару недель назад.

Дениза д'Андруэн! Они, конечно, бедны и влачат жалкое существование, но у них родственник в Париже - граф д'Андруэн. Он весьма важная персона в Лувре и при желании может перенести часть своих забот и на обедневших родственников. Но Эжен знал, что отношения между родственниками весьма натянуты и не сулят никаких изменений к лучшему в судьбе Денизы.

– Ничего, Низетта! Твой па вполне сможет смириться со мной, даже если я и не достану себе дворянского титула. Деньги многое стоят в нашем мире. А они у нас есть. Но это деньги не мои, а па. Вот если бы мне самому удалось раздобыть их! Но как? Дядя Фома рассказывал мне столько пиратских историй, что голова кругом идет. Вот бы и мне так!

После полудня Эжен встретился с двумя своими сверстниками. Это было в таверне, где молодые румяные девушки разносили кружки с вином, взвизгивали от щипков посетителей, принимали подачки за мимолетные ласки и озорно стреляли глазками в сторону смазливых, но спесивых молодых людей.

– Ребята, - вскрикнул Эжен после первой кружки вина, - послушайте, что я вам хочу предложить.

– Давай, давай, мой славный Эжен, - подбодрил того высокий мокрогубый и неряшливый Рубер. - Что ты можешь нам предложить на этот раз?

– У меня есть бот и дом на острове Леван. Что если мы все вместе, со своими подружками, отправимся туда и развлечемся пару дней, а?

– Гм. Идея неплохая, мой мальчик. Однако как нам завлечь туда и наших милых дам сердца? - Рубер причмокнул губами. - Кто их отпустит с нами? Ты подумал об этом?

– Да, это действительно препятствие, - ответил Эжен.

– Давайте пригласим с нами и их братьев или еще каких родственников, если таковые у наших дам найдутся, - предложил Сиден, юноша среднего возраста, но уже с пышными темными усами и задиристым взглядом забияки.

– Молодец, Сиден! - голос Рубера выдавал его радость. - Так и сделаем. К тому же вся их родня нам знакома, а многие и просто друзья.

– Тогда завтра и отправимся вечером, - предложил Эжен, не сумев скрыть радости, выступившей у него на лице. - К утру будем на месте, пару дней весь дом будет в нашем распоряжении. Комнат там хватит. А как там красиво в округе!

– Отлично! Однако, Эжен, хватит ли нам наших денег, чтобы на несколько дней уехать развлекаться с дамами?

– Рубер! Ты меня поражаешь! Я ведь приглашаю, а значит, оплачиваю все! Такое тебя устраивает? Что скажешь, Сиден?

– Ого! Эжен, ты щедрый малый! Я согласен! Прямо сейчас и приступим к осуществлению этого грандиозного предприятия! Вперед, мои друзья, нас ждет восхитительное приключение!

– Эжен, на сколько человек можно рассчитывать? - спросил Рубер. - Мне помнится, твой бот невелик, много людей не вместит.

– Мы никого чужих не возьмем. Так что пар пять, не больше. Как, согласны?

– Конечно, только нужно учесть, что братья наших дам будут со своими дамами, так?

– Естественно, Рубер. Итак, ты с Розиной, я с Денизой: Да, как бы уболтать ее папашу, надо сначала уговорить Эсеба. Значит, Эсеб со своей, Сиден - ты с кем? Действуйте, а завтра к вечеру приходите все на пристань. Там вас будут ждать. А я займусь припасами, хотя и на острове можно все это достать.

Друзья разошлись, спеша собрать желающих, договориться и приготовить для себя все необходимое.

Эжен же все ломал себе голову, как пригласить брата Денизы Эсеба, не возбудив подозрения их отца. Но сколько он ни думал, так ничего и не приходило путного в голову. Поэтому он отложил это до встречи с Эсебом.

Эсеб, к удивлению Эжена, сразу же согласился с предложением провести пару дней на островах. Только покосился с подозрением на своего знакомого, когда тот предложил взять с собой и Денизу, но промолчал. Из этого Эжен решил, что Эсеб кое-что знает об их с Денизой отношениях, но предпочитает молчать до поры. Он даже про себя усмехнулся, понимая, что почти у каждого молодого человека есть свои маленькие тайны, которые скрашивают жизнь, заставляя кровь быстрее бегать по жилам.

– Ты здорово придумал, Эжен, с этим островом! - воскликнул Эсеб на прощание. - А Денизу и отца я уговорю. Не беспокойся, - и он многозначительно подмигнул юноше. - До завтрашнего вечера, Эжен!

В приподнятом настроении Эжен стал мечтать о вечере, когда он надеялся опять встретиться с Денизой. Ее вздернутый носик и пухлые губы сводили его с ума. Он никак не мог освободиться от мыслей о ней, пальцы непроизвольно сжимались, как будто он уже гладил податливое тело девушки.

Юноша третью неделю гостил в Тулоне, где дядя Фома предоставил в его полное распоряжение дом с управляющим, который должен был передавать Эжену плату жильцов за аренду. Хитроватые глаза Сансона не внушали Эжену доверия, он предполагал, что тот утаивает значительную сумму, но вникать в дела ему не хотелось. Хватало и того, что он получал. Пусть дядя Фома сам разбирается со своими деньгами.

Весь день Эжен был занят запасами продовольствия и подготовкой бота к плаванию. Нужно было проверить парус, весла, другие мелочи, заодно вычерпать пару ведер воды с днища. Но ожидание свидания с Денизой будоражило юношу, горячие мысли не покидали его головы, сладкие грезы о ее теле затуманивали взор. И когда темнота спустилась на городок, он уже спешил к заветной стене, где мог легко взобраться по выступам на каменную ограду и по дереву спуститься в сад. Уже там он подаст сигнал Денизе.

И вот он опять сидел на заветной скамейке, которая пряталась почти у самого ограждения, и с замиранием прислушивался к звукам чужой домашней жизни.

Эжен прокричал филином, прислушался, но кругом было тихо. Он повторил крик, подождал немного, и только тогда до его ушей донеслись звуки каблуков спускающейся по лестнице Денизы.

Он спрятался за скамью и стал ждать. Светлое платье Денизы замелькало среди темной листвы. Она оглянулась по сторонам и прошептала:

– Эжен, не пугай меня, выходи, пожалуйста!

Эжен выпрыгнул к ней, схватил в охапку и стал страстно целовать губы, шею, руки, вдыхая запах дешевых духов, которыми она успела тайком от родителей обрызгать себя.

– Милая моя, как там у вас с па? - наконец спросил он, оторвавшись от ее губ, в то время, как руки продолжали ласкать трепещущее тело, упругое, желанное и податливое.

– Ой, Эжен, Эсеб целый час убеждал и уговаривал па. Но все утряслось, мой Эжен! Па согласился отпустить нас, хотя и долго сопротивлялся. Его убедило лишь то, что на это не надо ничего затрачивать. Как я люблю тебя, мой хороший! Ты такой ласковый и заботливый!

– Я тебя тоже, Низетта! - и он впился жадными губами в ее благоухающую шею. - Как здорово мы проведем время на острове, в уединении и любви!

– Но нас будет так много, Эжен…

– Это не страшно. Там достаточно уединенных мест для каждого. Ты ведь хочешь быть со мной?

– Конечно, Эжен, но мне… страшно, сама не знаю почему.

– Ну что за глупости ты говоришь, Низетта! Мы отлично проведем время. - Он притянул к себе девушку, прижал, вцепился губами и зубами в ее губы, потом перешел к шее и ниже. Его нетерпеливость пугала Денизу, но она не могла уже сопротивляться. Девичья скромность теряла свои позиции, а Эжен все жаднее ласкал ее тело.

Судорожно и торопливо расшнуровывая шнурки лифа, он что-то шептал. Она тоже говорила что-то в ответ, и их страстный шепот сливался в неясное бормотание, вспомнить смысл которого никто из них уже никогда не мог.

– Эжен, милый, что ты делаешь? - ее голос дрожал от страха и возбуждения. - Не надо, миленький! Прошу тебя, Эжен.

– Низетта, дорогая, как я люблю тебя, как желаю, если бы ты знала! - его жаркие губы тронули грудь, соски, и Дениза задохнулась от возбуждения. С ее губ сорвался не то тихий крик, не то стон.

– Эжен, Эжен! - шептали ее уста, а мысли лихорадочно метались, ища то ли защиты, то ли удовлетворения.

И когда его руки позволили себе слишком глубоко залезть в ее юбки, она вдруг встрепенулась, вздрогнула всем разгоряченным телом, откинулась назад.

– Эжен, не делай этого, умоляю! Я так люблю тебя, но умираю от ужаса!

– Низетта, ты и не представляешь, как прекрасно любить. Ты сама почувствуешь это, лишь позволь мне… - он не договорил, как она зажала его рот, и Эжен вынужден был приняться целовать эту потную узкую ладонь.

– Эжен, не заставляй меня мучиться, милый! Не время еще. Подожди, пока я не свыкнусь с мыслью…

– Низетта, милая, я изнемогаю! Помоги же мне!

– Нет, нет! Я не могу, Эжен! Что со мной будет потом?! Перестань, дорогой! "Господи, - подумал вдруг юноша, - что я делаю? Это же непорочная и чистая душа. Неужели мне суждено покрыть грязью это создание? Но почему это грязь? Это же так прекрасно!"

– Эжен, милый, что с тобой? - озабоченно спросила Дениза, заметив резкое изменение его состояния. - Ты прямо-таки остолбенел! Я тебя напугала?

– О нет, Низетта! Что ты говоришь? Разве ты можешь меня напугать?

– Но почему ты так резко изменился?

– Нет, ничего, Низетта. Я просто подумал, что поступаю не совсем хорошо с тобой, и это меня остановило.

– О Боже! Эжен, как я тебя люблю! Ты так мил, мой любимый!

Они опять принялись неистово целоваться, но Эжен уже не чувствовал в себе того обжигающего ощущения нетерпеливости и жажды. А неопытная Дениза ничего не замечала, отдаваясь целиком нахлынувшему чувству нежности и благодарности к юноше.

Наконец они немного успокоились, и Дениза сказала:

– Как бы мне хотелось соединиться с тобой на всю жизнь, Эжен!

– Любимая, мне так же этого хочется. Но ты же сама говорила, что это трудно. Мы стоим на разных ступенях. Ни я подняться до твоего рода не могу, ни ты опуститься до меня не сможешь.

– Почему же, милый? Если у тебя ничего не получится, то уж я-то обязательно, как ты говоришь, спущусь к тебе с небес, - и она тихонько засмеялась, с испугом прикрыв рот ладошкой.

– Не так это просто, моя Низетта. Но времени у нас еще достаточно, чтобы я мог что-нибудь придумать подходящее. Я тебе это обещаю.

– Как хорошо ты говоришь, Эжен! Вот бы все так и получилось! И я обещаю ждать столько, сколько понадобится, миленький.

– Хорошо, моя Низетта! Это меня вполне устраивает. Я добьюсь всего, чего нам с тобой недостает. Отец у меня отличный человек, да и мама тоже. Я у них попрошу совета и они, конечно же, его мне дадут. Во всяком случае, деньги многое могут сделать. Как ты думаешь?

– Да, конечно, милый. Мы так в них нуждаемся, но отец ничего не может с этим поделать. Он все ждет какой-то помощи или улыбки судьбы.

– Вот видишь, Низетта, как получается. Ваше дворянство ничего кроме спеси вам не дает. А мы люди энергичные и деятельные. Мы сами создаем для себя все, что нам надо. И людям много добра делаем. Во всяком случае, мой па всегда так и поступает.

– Возможно, ты и прав, Эжен. Но тебе, наверное, надо будет ехать в Марсель? Когда ты отправляешься?

– Ой, Низетта, не напоминай мне о Марселе! Как я буду жить без свиданий с тобой? Я этого не представляю, милая.

– А мне каково? Ты хоть будешь чем-то занят, а я только с тоской наедине и остаюсь. Пожалуйста, не пропадай надолго, миленький, - и она потянулась своими нежными губками к его лицу.

Эжен почувствовал прилив глубокой нежности к этой хрупкой и чистой девчонке. Он осторожно обнял ее и, едва касаясь рукой, стал ласкать ее маленькие груди.

Дениза вздрогнула. На башне пробило восемь часов. Звук еще какое-то время затихал в тихом ночном воздухе, потом пропал. Дениза жалобно взглянула на Эжена, вздохнула, молвила:

– Эжен, миленький, мне пора. Придешь завтра?

– Ты не забыла, Низетта, что мы завтра вечером уходим на остров? Завтра у меня много забот. Но вечером на пристани мы встретимся и три дня будем неразлучны. Ты представляешь, какое это будет счастье!

– Да, милый! Я так жду этого момента. Но мне уже действительно пора.

Она поднялась, оправляя смятое платье и шнуруя лиф, смущенно улыбнулась, пряча свои прелести подальше.

– Видишь, что ты наделал, разбойник! Не дай Бог кто заметит! Ну, ладно, до завтра, милый, - закончила она, протягивая губы для прощального поцелуя.

Весь следующий день Эжен был занят приготовлениями к морскому вояжу.

Были припасены два бочонка с вином, корзины с овощами и фруктами, караваи хлеба, ветчина и колбасы, макароны и крупа, пряности и копченые куры. Все это он свозил на пристань и с помощью матроса дядьки Ажаса укладывал на боте. Тот слегка покачивался на тихой волне, вода приятно плескалась о борт, а чайки неистово кричали, высматривая себе добычу.

Солнце уже сильно спустилось к морю, вода искрилась, шептала что-то таинственное и вечное. Легкий ветерок затихал перед ночным бризом. Парусники медленно и величественно скользили по бухте, спеша домой. Было тепло, но вода, чистая и мягкая на вид, была все же еще слишком прохладной. Даже портовые мальчишки пока не купались, лишь бродили по пристани в поисках чего-то интересного.

Эжен уже встретил первую пару. Это были Сиден и Лизбет. Она возбужденно щебетала, а ее кавалер хранил мрачное молчание, чем-то озабоченный.

– Мы, видно, рановато пришли, Эжен, - наконец сказал Сиден.

– Нет, Сиден. Просто остальные запаздывают.

– Ваша милость, - обратился к Эжену дядька Ажас, почесывая грязную нечесаную бороду таким же грязным заскорузлым пальцем.

– Чего тебе, Ажас? - обернулся к нему Эжен.

– Да вот небо, ваша милость. Не нравится оно мне. Как бы ветер не поднялся.

– Стало быть, быстрее дойдем до острова.

– Оно-то так, ваша милость, да уж больно опасно выходить в море на ночь глядя. Как бы чего не случилось. Может, останетесь, ваша милость?

– Лучше помоги разместиться даме, болван!

– Как скажете, ваша милость, - моряк вздохнул.

Вскоре появились другие участники прогулки, и при последних лучах заходящего солнца бот отвалил от пристани.

Ажас, уперев руки в бока, с озабоченным видом провожал суденышко глазами, а молодые люди с веселыми лицами кричали ему прощальные слова, махали руками и смеялись.

Берег медленно удалялся - ветер был слишком слаб. Справа потянулись берега, вдали переходящие в гористые волнистые линии, тонущие уже в сумерках наступающей ночи.