ХИЖИНА

После первого апреля учебный год покатился к концу, как детский мячик с горки. Замелькали дни все быстрее и быстрее. Прошла лишь неделя, как отзвучали оркестры Первомая, а город уже превратился в цветник. Медовый запах акаций вливался в распахнутые окна классов. Черные, белые, русые головы то и дело поворачивались к окнам: уже скоро… всего несколько дней, и начнутся каникулы.

Никогда Алена не ждала их с таким нетерпением. Это юг, что ли, на нее так подействовал? Там, где среди громадных гор затерялся их маленький поселок, тайга еще только проснулась. А в падях и сейчас лежат серые сугробы. Будут, конечно, и цветы, и запайки, но это потом, постепенно. А здесь - все сразу: теплынь, и небо, и солнце. И цветы. Да еще такие, каких она в жизни не видела: огромные деревья-цветы, деревья-букеты, над которыми с восхода до заката гудит пчелиный хор. От всего этого поневоле голову потеряешь.

Постройку халабуды решили начать сразу после Первомая. Осталось только найти место. Ивас с Алексом излазили все окрестности и такое место нашли.

Дворы Иваса, Дарьи, Тамары и других соседей, огороженные глухими заборами, задами выходили к пятиметровому обрыву. За ним шел крутой косогор, который через полсотни метров тоже заканчивался обрывом. У его подножия начинался второй, длинный косогор, сбегавший волнами до самого полотна железной дороги. Вот тут-то, в начале длинного косогора, у единственного на всем склоне деревца, и решили они строить. Красота! Ни с улицы, ни со дворов халабуду не сможет увидеть никто. Сюда, через такие препятствия, никто не ходил. Тут никогда не пасся скот. По косогору росли никем не потревоженные травы и десятка два невысоких кустов.

Все было отлично. Вот только как добираться сюда, да еще со стройматериалами? С крутого обрыва из дворов Иваса или Тамары не соскочишь. Был только один путь. Земляные валы, которые спускались от дворов к железной дороге, пересекал еще один вал, поперечный. Будто вздыбилась когда-то земляная волна и пошла наискось, наперекор своим братьям, да так и застыла островерхим гребнем навечно. И гребень этот, единственная дорога через обрыв, начинался как раз за Дарьиным двором.

В пятницу после уроков собрались в Тамарином сарае.

Наконец прибежал запыхавшийся Алекс:

- Можно! Дарья с бутылкой за постным маслом пошла!

Ребята приласкали Джека. А чтобы он не скучал, оставили ему в подарок две хороших косточки. Быстро пробежали двор, залезли на крышу Аниного сарая, втянули туда лестницу, опустили по другую сторону забора, слезли по ней на землю и оказались перед узким гребнем, пересекавшим обрыв. Тамара и Аня попятились.

- Ну что вы, девочки, - сказала Алена. - Вон как Толик с Алешей перешли спокойно. А мы что, хуже?… Ну ладно, я страховать вас буду.

Она опоясалась прыгалкой, велела Тамаре и Ане взяться за длинный конец и идти за ней следом. Так, в одной связке, девочки и перешли на первый косогор. Второй обрыв был уже не таким крутым, к тому же по нему наискосок шли выступающие из земли глыбы желтого ноздреватого ракушечника, которые образовали ступенчатую дорожку, где можно было даже разминуться.

Когда спустились вниз, к началу второго косогора, Алена обвела глазами открывшийся вокруг простор и захлопала от восторга в ладоши:

- Ой, мальчики, какие же вы молодцы!

- И деревце есть! - обрадовалась Тамара. - Давайте назовем его Ракита? Красиво! Как в стихах: «В чистом поле под ракитой богатырь лежит убитый».

- И тут будет наш дом с окошечком! Правда? - сказала Аня.

Мальчишки провели их по склону до самой железной дороги, показали прошлогодние птичьи гнезда в кустах, изъеденный ветрами громадный камень, чугунные крышки над колодцами трассы ТЭЦ. Уходить никому не хотелось. А когда все же вернулись в сарай и уселись на досках, Тамара потребовала:

- Алекс, придумай что-нибудь! Что ж ты молчишь?

- Конечно. Не будем же мы ждать каждый раз, пока Дарья уйдет. Я-то тут живу, а вам как? - сказала Аня.

Польщенный вниманием девочек, Алекс сказал солидно:

- Чтоб никто не узнал про нашу тайну, можно подземный ход…

- Ты что, экскаватор?! - сердито перебил его Ивас. - От Тамарки до середины Дарьиного двора рыть? Пуп надорвешь!

- Мальчики, а давайте просто потайной? - предложила Алена. - У нас в поселке, чтоб мне вокруг квартала к подружке не бегать, папа взял и проделал проход в Лидином заборе. О нем только мы знали и ходили в гости, когда захотим.

- Во! Понял?! А ты говоришь - подзе-емный! - передразнил Ивас.

В ближайшие два дня потайной ход был сделан. Из широкой доски за Аниным сараем они вырвали все гвозди, кроме одного верхнего. Хорошо получилось. Потянул доску вправо - в заборе появится узенькая калитка. Шагнул в нее - и ты уже на дорожке через обрыв. Отпустил доску - и она сама станет на место. Потом такие же потайные ходы сделали в заборах Иваса и Тамары.

В воскресенье утром, когда Дарья и ее муж Костя отправились на базар продавать лук и редиску, ребята, оставив Аню дежурить на улице, перетаскали из Тамариного сарая весь материал на Длинный косогор. А после обеда сразу приступили к делу.

Начальником стройки выбрали Иваса, потому что в прошлом году в их дворе плотники ставили два сарая, и Толик видел, как они работают.

- А какие размеры? - спросил Толик.

- Ясно, какие, - ответила Алена. - Чтоб все поместились.

Толик велел всем сесть рядышком и кольями отметил длину халабуды. Ширину решили делать по величине досок от больших ящиков, а высоту - по росту Иваса.

- Сперва надо сделать основу, - сказал Толик.

Они вкопали в землю четыре толстые рейки - это угловые столбы. Потом прибили к ним горизонтальные рейки потоньше - это, как сказал Толик, у плотников называется «обвязка». Пока делали обвязку, стемнело, и тогда поняли, как наработались: ноги гудели, руки дрожали от усталости.

Использовали для дела каждый свободный час. И вот двадцать пятого мая закончили последнее - покрыли крышу толем.

Ане больше всего понравилось окошко из багетной рамы.

- Сюда бы еще стеклышко, - вздохнула она.

- Стекло будет! - весело сказал Ивас.

Они спустились по склону и оттуда полюбовались своей постройкой. Хорошо получилось. Как настоящий дом.

- И все равно никакая это не халабуда! - заявила Тамара.

- Ну и не шалаш! - возразил Ивас.

- Правильно, - сказала Алена. - Это и не халабуда, и не шалаш а знаете что? Замечательная получилась хижина!

- Как в книжке! - воскликнула Аня. - «Хижина дяди Тома»!

- Ну и пусть хижина, - согласился Ивас.

При строительстве хижины все увидели, какой Толик мастер. Если бы не он и не Алена, так ничего бы не получилось. Остальные только помогали: носили, подавали, поддерживали. Теперь, когда работа была закончена, Ане показалось несправедливым, что об этом, молчат. И она сказала, волнуясь:

- А самые большие молодцы Толик и Алена! Давайте всегда так: Толик будет главный строитель, а Алена - его помощник.

У Иваса покраснели уши. Алена улыбнулась. Тамара сделала вид, будто не слышит, глянула на часики, которые мама подарила ей в день рождения (а папа запретил носить в школу), и сказала:

- Без двадцати семь! Дома уже, наверно, ищут.

Проводив девочек и Алекса до потайного хода, Аня перебежала к забору Иваса, чтобы проверить, хорошо ли он закрыл проход. Но доска вдруг сдвинулась, появилось улыбающееся лицо Толика.

- Насчет стекла не сомневайся, - подмигнув, сказал он. Помолчал немного и спросил: - Анют, а почему я твоего отца ни разу не видал? Он что, по командировкам ездит?

- Он умер… - опустив голову, тихо ответила Аня.

- Да? - растерянно заморгал Толик. - Я же не знал. У меня… тоже…

- У тебя тоже папа умер? - участливо спросила Аня. Толик отвернулся и пробормотал:

- Ну, я побежал. А то мать с работы пришла, - и исчез.

Дома Аню встретила встревоженная мама:

- Ты где пропадала, Анечка? Я уже везде тебя искала!

- Гуляла. Ты же говоришь, что мне нужно больше быть на воздухе.

- Но всему есть мера. Я так боюсь за тебя.

- А ты не бойся, мамочка!… Ой, как есть хочется!

Мама хотела подогреть ужин, но Аня воспротивилась:

- Не надо, мамочка! Я так, - и принялась уписывать холодную котлету с вермишелью. - Ой, как вку-у-у-сно!

Мама задумчиво смотрела на нее. Как изменилась дочка за эти полгода! Раньше никакого аппетита не было. Чуть поковыряет вилкой и говорит: наелась. А теперь съедает все, что оставит ей, уходя на работу. И щеки у дочки порозовели, и спать стала лучше, не вскакивает по ночам, не плачет. Это маму радовало. Но беспокоило другое: теперь Аня почти не бывала дома. Уроки сделает - и в дверь. А возвращается такая возбужденная и все говорит, говорит.

Мама боялась, не научат ли Аню ее новые друзья чему плохому. Аниных подружек она знает. Алена хорошая девочка, только очень уж самостоятельная. Тамара тоже неплохая. Но ведь с ними еще и мальчишки. А от них всего ожидать можно.

- С кем ты гуляла? - спросила мама.

- С Аленой, Тамарой… Ивасом… и Алексом, - не переставая жевать, ответила Аня.

- Постой. Алекс - это ведь тот мальчик, который тебя обижал?!

- Ой, мама, это когда было! Он знаешь какой умный!

- А другой, как его… Ивасечко. Ведь это, кажется, он в школе взрыв устроил?

- Ну да, мама! Он знаешь какой выдумщик! - Лицо Ани вдруг изменилось. - У него, бедненького, тоже папы нет…

Вскоре после ужина Аня начала зевать и заснула, едва успев раздеться. Мама присела на стуле около кровати, рассматривала такое родное и знакомое, но чем-то уже и новое лицо дочки. Как она спокойно дышит. И когда успела так загореть? На руках царапины со следами йода. Откуда?… А вот это совсем неожиданно: между светлыми шелковистыми бровями пролегла поперечная упрямая складка. Пока тоненькая, похожая на паутинку. Но упрямая! Ее не разгладил даже сон…