"Геймер" - читать интересную книгу автора (Андреева Юлия)

Глава 23

Опасаясь, что его могут убить во сне, Токугава каждую ночь произвольно менял свои покои и все внутренние и внешние пороли стражи. Надеясь, что такая бессистемность поможет избежать сметливых убийц Исидо.

Тем не менее уже много раз местом для тайных переговоров с Хиромацу или Кири, он выбирал самую высокую башню замка, где у шпионов практически не было шансов подслушать тайную информацию. Один раз, правда, Железный Кулак ухитрился изловить особо наглого и талантливого негодяя, примостившегося за перилами на балконе любимой комнаты Токугавы.

Обнаружив шпиона, уставший гоняться за ними по причине разыгравшейся подагры Хиромацу поступил с ним так, как это велело его оскорбленное достоинство старого служаки. Показав знаками, что видит негодяя, Железный Кулак попросил хозяина не поднимать шума, и затем они оба подошли к балкончику, за которым на невозможной высоте притулился шпион, и, задрав полы кимоно и отодвинув набедренные повязки, помочились прямо ему на голову.

Шпион со страшным криком и проклятиями полетел вниз, упав посередине небольшого садика и размозжив себе голову о прекрасный камень, привезенный в Осаку с Кюсю.

Токугава потом долго жалел, что так и не узнал имя смельчака, отважившегося подняться на такую высоту и держаться там, словно какой-нибудь паук, а Кири только и могла, что нежно бранить старого дурня Хиромацу за то, что тот подвергал такой опасности своего господина. Как будто нельзя было зарубить негодяя или, еще лучше, пристрелить из лука…

В этот день Токугава хотел обсудить со своей верной Кири вопрос о членах Совета регентов, который он возглавлял после смерти Оды Нобунаги. Дело в том, что по приказу покойного тайко, Совет должен был собираться два раза в год в замке Осаки. Куда члены Совета должны были являться с ограниченным числом охраны и слуг. Неявка на Совет без уважительной на то причины приравнивалась к измене. Любой нарушивший приказ тайко мог рассчитывать только на одно получение приказа немедленно покончить с собой, невыполнение которого делало изменника изгоем и влекло за собой смерть всей семьи и слуг.

Токугава прибыл в Осаку в назначенный день, более двух месяцев назад. Но с тех пор Совет так и не состоялся. То заболевал один регент, то у другого случалось несчастье в семье. Токугава же вынужден был сидеть и ждать, выслушивая лживые извинения и придуманные врагами отговорки. Покинуть Осаку, не дожидаясь Совета, Токугава не мог, так как его немедленно признали бы изменником и приговорили к смерти.

Не было никакого сомнения, что Совет откладывался не без участия проклятого Исидо, а значит, главный даймё страны Токугава, вынужден был оставаться его гостем, а по сути, пленником в ненавистной ему Осаке.

Все это время Токугава пытался перетянуть на свою сторону членов Совета, с тем чтобы выполнить наконец свои обязанности регента и убраться восвояси.

Пользуясь голубиной почтой, а также контролируя всю шпионскую сеть Токугавы, Кири собрала последние сведения об интересующих их людях, все, что казалось сколько-нибудь интересным и стоящим. И теперь должна была доложить о результатах.

– Господин Кияма опять не сказал ни «да», ни «нет», – покачала головой Кири. – Знаете, его положение так шатко, на его месте я бы тоже боялась открыто перейти на чью-нибудь сторону. Его зять, господин Судзияма, вернул в прошлом месяце племянницу Кияма-сан, якобы за оскорбление свекрови. Господин Кияма подозревает заговор и не хочет казнить любимую племянницу, так как считает ее невиновной.

– Девушка жива? – Токугава смотрел вдаль, на рыбачьи лодки, стоящие в гавани, и казалось, думал о своем.

– Жива, но очень хочет умереть. Господин Кияма пока не разрешает ей сделать сэппуку.

– И не надо. У господина Ябу, мне кажется, сын приблизительно того же возраста, что и племянница господина Киямы. Нужно, чтобы господин Ябу попросил у господина Киямы его племянницу в качестве наложницы, или… – Он насупил тяжелые брови. – Мне докладывали, у моего вассала господина Наборы недавно овдовел сын. Если какой-нибудь из этих двух вариантов устроит господина Кияму, его племянница окажется в хорошей семье, а он будет благодарен нам. Кто следующий?

– Член Совета регентов господин Оноси доставляет нам массу беспокойств, он не любит Исидо, по донесениям наших шпионов, открыто называет его грубым крестьянином. Но при этом, в случае открытого конфликта между вами и Исидо, будет сохранять нейтралитет. Это объясняется тем, что господин Оноси уже много лет болен проказой и болезнь вот-вот доконает его. Все дела господина Оноси на самом деле ведет его сын Юя.

– Что ты можешь сказать о нем?

В окно залетела желтая бабочка и села на седзи. Токугава невольно засмотрелся на грациозное насекомое.

– Служанка господина Юя сообщает нам, что когда ему нечего сказать, он пускает ветры. Не правда ли – любопытная привычка. – Толстушка Кири весело рассмеялась, отчего ее тройной подбородок уморительно затрясся.

– Да уж. – Токугава протянул руку к бабочке, и та перебралась на рукав его коричневого простого кимоно.

– Зато его сын пускает ветры в любом случае, – усмехнулась Кири. – Кроме этого, та же служанка говорит, что господин Юя последнее время заинтересовался юношами с круглыми, похожими на дыньки попками.

– Тогда будет правильным найти ему красавчика с круглой попкой. И преподнести в качестве подарка. Мне кажется, новый массажист, которого недавно предложил нам на службу господин Нага, мог бы подойти.

– Эта птичка очень чувствительная, Токугаватян, он не выдержит злого духа, который выпускает господин Юя.

– Тогда найдите ему юношу без обоняния. – Токугава невольно дернул рукой, и бабочка упорхнула прочь. – Хотел бы я быть такой бабочкой, – вздохнул Токугава, – найдите для господина Юя и его сына хорошего доктора, который сумеет решить их маленькую проблему, и когда служанка сообщит вам, что Юя перестал портить воздух, пошлите к нему вашу птичку.

– Господин Хиромацу снова просит разрешить его внучке Фудзико совершить сэппуку. После того как вы, Току-тян, совершенно справедливо велели казнить ее мужа и ребенка, Фудзико сама не своя. Господин Хиромацу боится, что она не выдержит и убьет себя без разрешения.

– Фудзико, самурай! – Токугава встал, злясь на себя за то, что не смог сдержать гнева. – Она обязана подчиняться моим приказам, а я запретил ей совершать сэппуку. Скажи Хиромацу, что она нужна мне живой. Если он не может справиться с внучкой, пусть пришлет ее к моему двору. Ты лично будешь следить за ней, пока мы будем здесь, а потом я подыщу для нее нового мужа. Ненавижу глупые смерти. Тем более Фудзико-сан внучка и дочка даймё. Союз с ней может сослужить бесценную службу. Что еще?

– Опять же, Хиромацу-сан просит взять на службу другую его внучку Тахикиро. Он говорит, что Тахикиро владеет мечом и луком даже лучше его сына Бунтаро. Она могла бы стать идеальным телохранителем для вас, мой господин.

– Это очень дорогой подарок. Передай Хиромацу, что я ценю то, что он делает для меня. Хотя я сам скажу ему это. – Токугава указал на парадный пояс оби, лежащий тут же на циновке, и Кири была вынуждена, неуклюже поднявшись, замотать его на тонкой талии своего господина, после чего с поклоном подала ему мечи.

– С Тахикиро не все так благополучно, как это кажется на первый взгляд. Конечно, она лучший воин, когда-либо подготовленный вашим другом Хиромацу, но она очень похожа на своего дядю Бунтаро – такая же неуправляемая и опасная. – Кири опустилась на колени, поправляя складки на кимоно Токугавы, – неделю назад, один из друзей Бунтаро-сан, чрезмерно выпив саке, перепутал Тахикиро с местной служанкой и попытался уложить ее на свой походный футон.

– Внучку даймё Хиромацу?! – Токугава был поражен до глубины души – его сердце начало подпрыгивать, дыхание сбилось. – интересно узнать, на сколько частей разрубил негодяя Железный Кулак? – Токугава пытался взять себя в руки и не мог.

– Это сделал не Хиромацу. – Опираясь рукой на татами, Кири встала, ее полное лицо было красным и лоснилось от пота.

– Бунтаро-сан?

– Ни Хиромацу, ни Бунтаро практически ничего не досталось от негодяя. Тахикиро зарубила его своим мечом, затем отрезала половые органы и голову и все это отнесла своему деду. Остальное же тело она разрубила на мелкие кусочки, которыми потом погнушались даже собаки. Так сказал Хиромацу. Ему и его сыну Бунтаро не оставалось ничего другого, как утолить свой справедливый гнев, расправившись с семьей и слугами мерзавца. Но Хиромацу говорит, честь его любимой внучки Тахикиро при этом не пострадала.

– Однако… – Токугава был поражен свирепости предлагаемого ему телохранителя. Подарок Хиромацу мог обернуться серьезной проблемой.

– В доказательство подлинности этой истории Хиромацу прислал вам член и голову наглеца – Кири надела сандалии и, топая одеревеневшими от долгого сидения на пятках ногами, прошла на балкон, где в специальных погребальных ящичках лежали указанные части тела. – Желаете полюбопытствовать?

Неохотно Токугава подошел к Кири, извлек за волосы голову и, посмотрев в мертвые глаза, в которых навечно застыл дикий ужас, плюнул в мертвое лицо.

– Скажи Хиромацу, что я принимаю и эту его внучку, она станет моим личным телохранителем и всем, чем я прикажу ей стать. Если же она обнаружит в себе неуправляемость, я оставляю за собой право поступить с нею, как поступил бы со всяким ослушавшимся самураем.

Они еще какое-то время обсуждали свирепый норов девушки. Оказывается, Кири было известно то, что скрыл от своего ондзина старый Хиромацу. Дочь корейской наложницы и младшего сына Хиромацу Усаги была зачата по особому соглашению, которое его сын заключил с необыкновенно свирепой и дикой женщиной-воином, утверждавшей, что в ее семье рождаются только самые мудрые военачальники, самые свирепые бойцы, самые меткие лучники и самые невероятные наездники. По слухам, она была настоящим бичом не только для соседей, с которыми ее князь вел регулярные войны, но и для самих корейцев – простых крестьян и воинов, которых неистовая фурия уничтожала в великом множестве. Просто ради тренировки, оправдывая свои жестокости единственно тем, что корейцев на свете так много, что и не сосчитаешь, семьи их огромны, и плодовитость известна.

– Этой воительнице следовало отправляться в Китай, – перебил рассказ Токугава. – Китайцев еще больше. И «кто владеет Китаем, владеет всем миром», разве не так? – Он улыбнулся, потрепав Кири за толстую щеку.

– Сын господина Хиромацу Усаги заключил с ней договор, о том, что она рожает ему ребенка и после этого тот отдает ей половину всего, что он имеет. Я слышала, будто бы господин Хиромацу, ваш друг, говорил сыну, что не к лицу благородному самураю и даймё торговаться с обыкновенной бабой, точно купец на рынке, но когда он увидел будущую невестку… – Кири зашлась в беззвучном смехе.

– Хочешь сказать, что Хиромацу в штаны наложил? – попытался догадаться Токугава. – Именно поэтому он и не рассказал мне до сих пор о появлении в их семье кореянки.

– Нет, не наложил и даже не испортил воздух. Что, вы не знаете господина Хиромацу? Он только почесал в затылке, помолчал с минуту и только потом произнес: «Однако»… и сразу же уехал из Наруто, где тогда гостил его сын. И то верно, ведь как я слышала, кореянка была выше господина Хиромацу аж на две головы, с широкой и плоской, точно сковорода, рожей. В общем, тьфу, что такое, а не женщина. Не то что жена его старшего сына Бунтаро, госпожа Марико-чан.

– Что, только «однако» и все? – Токугава задумался. – Нет, врешь, женщина. Вот как было дело. Он сказал: «Однако», а потом постоял немножко и ушел.

– Точно, так мне и рассказывали. Как вы догадались, господин? – изумилась в свою очередь Кири.

– Да как же, Кири-чан? Неужто ты не знаешь старика Хиромацу! Он от страху не поднапустит в штаны. Его кишечник сделан из стали, а мочевой пузырь прочней его доспехов. Он только становится немного слаб в ногах, а больше ничего… он точно также выиграл легендарную битву на Кюсю, когда против него были выдвинуты силы в шесть раз превосходящие его собственные. Все в новых сверкающих на солнце доспехах, на лошадях… тайко приказал ему отступить и попытаться обойти вражину сбоку. Но старик Хиромацу только охнул и стоял до победного конца, держа в руках обнаженный меч. Ни шагу назад, ни шагу вперед. Стоял, а вокруг него падали окровавленные тела врагов. Во, как оно бывает.

– Все-то вы шутите, Току-тян, – залилась смехом Кири. – Ума не приложу, что я буду делать без вас, когда…

Но Токугава жестом приказал ей замолчать. Кирибуцу повиновалась, понимая серьезность момента. Они больше не смеялись.