"Гибель и возрождение" - читать интересную книгу автора (Пирс Йен)ГЛАВА 2— Когда поступил звонок? — недоверчиво спросила Флавия, когда ей вручили листок с расшифровкой анонимного звонка. Джулия, молодая практикантка со свежим личиком, которая, судя по всему, до сих пор продолжала отчитываться перед мамой, покраснела от волнения. Она ни в чем не провинилась: звонок поступил, когда все уже разошлись и, кроме нее, принять его было некому. — Около пяти. Вас уже не было, и я поднялась в кабинет к генералу. — И что он сказал? — Ничего, — нехотя ответила девушка. — Он спал. — И ты не стала его будить, потому что ты новенькая и еще не знаешь, что при определенных обстоятельствах это вполне позволительно. Хорошо. Не расстраивайся. Ты ни в чем не виновата. Флавия вздохнула. Иногда очень трудно быть справедливой. Ей было бы легче, если бы она могла наорать на практикантку. — Ладно, забудем. Значит, ты сама ответила на звонок? Дитя кивнуло, чувствуя, что гроза миновала. — Да, но ничего конкретного не сказали. — Никаких кодовых слов? Как ты думаешь: он не из тех, кто обычно звонит нам? — Нет. Он просто сказал, что в ближайшие дни произойдет серьезное ограбление. И назвал место — монастырь Сан-Джованни. — Ты пробила по компьютеру что у них есть? Джулия снова кивнула, радуясь, что догадалась просмотреть данные, занесенные в компьютер. — Монастырь уже грабили пару лет назад, после чего они провели полную инвентаризацию имущества. — Она взяла распечатку и продолжила: — Вообще-то у них нет ничего особенно ценного. Золотые и серебряные украшения они хранят по рекомендации генерала Боттандо в банковском сейфе. Единственная стоящая вещь — картина Караваджо. Это — значительное произведение, однако, по отзывам специалистов, не самое лучшее из его работ. К тому же авторство под соглашением. — Картина застрахована? — На этот счет информации нет. Флавия посмотрела на часы. Проклятие! Джонатан обидится, и будет прав. — Ты звонила в монастырь? — Там никто не берет трубку. — Где это находится? — В Авентино. — Пожалуй, я загляну туда по дороге домой, — вздохнула Флавия. — Скажу им, чтобы как следует запирали замки. У нас есть свободные люди, чтобы взять монастырь под наблюдение? Джулия покачала головой: — Только я. — Ты оставайся в офисе. Ладно, я подумаю. Свяжись с патрульными машинами и попроси, чтобы они включили в план объезда улицу, где находится монастырь. А сама, пока будешь сидеть здесь и пить всю ночь напролет кофе, посмотри, нет ли в списках пассажиров, прибывающих и убывающих из страны, лиц, состоящих у нас на учете. Поинтересуйся мероприятиями, которые должны проводиться в городе. Узнай, что происходило в последние дни. Короче, следи за новостями. Хорошо? Отец Ксавье все еще сидел за рабочим столом и обдумывал итоги собрания. Он без церемоний принял Флавию в своем кабинете и бесстрастно выслушал ее сообщение. — Вам, наверное, часто приходится иметь дело с подобными звонками? — заметил он. Флавия пожала плечами: — Довольно часто, но конкретное место называют редко. Мы не могли проигнорировать столь явное предупреждение. Я решила поставить вас в известность, чтобы вы приняли меры безопасности. Возможно, звонок был ложный, но лучше все-таки спрятать картину понадежнее. Хотя бы на время… Отец Ксавье снисходительно улыбнулся: — Думаю, в этом нет необходимости. Как только вор увидит картину собственными глазами, у него пропадет желание ее похищать. — Отчего же так? — заинтересовалась Флавия. — Картину сейчас реставрируют. Этот труд взял на себя американский специалист Дэниел Менцис. Должен сказать, у него основательный подход к делу. Он заранее предупредил меня, что люди, не знакомые с технологией восстановления картин, зачастую приходят в ужас, когда видят работу в начальной стадии. Я нисколько не сомневаюсь в его компетентности, но пока на картину просто страшно смотреть. Он удалил грязь и снял старый холст с красочным слоем девятнадцатого века, и сейчас там, по-моему, вообще нечего красть. — Может быть, у вас есть другие ценности, помимо Караваджо? Священник замешкался с ответом лишь на секунду. — Все, что мы имеем, представляет ценность только для нас. Для остальных людей эти вещи не стоят ничего. Кстати, вы знаете, нас уже пытались ограбить? Флавия кивнула. — Горький урок, — сказал отец Ксавье. — Мы всегда считали, что наша церковь должна быть открыта для всех желающих. Местные жители регулярно посещали ее. Но после ограбления мы решили закрыть вход с улицы. Я позаботился об этом, как только возглавил монастырь. Так что теперь в церковь можно попасть только со двора, но вход на территорию также закрыт для посторонних. — У вас стоит сигнализация? — Нет. Подобную меру сочли излишней. Я возражал, но высокий совет имеет решающее слово в таких вопросах. Флавия встала. — Возможно, это очередная шутка, но я сочла необходимым… Он кивнул и тоже поднялся и пожал ей на прощание руку. — Очень мило с вашей стороны, синьорина. В самом деле, тем более учитывая поздний час. Я приму все меры предосторожности. На обратном пути Флавия снова заглянула в офис проведать Джулию и узнать, как она справляется с поручением. Она понимала, что делать этого не следует: нет ничего хуже, когда начальник постоянно вмешивается в работу и стоит над душой. Такое поведение только нервирует подчиненных и порождает в них неуверенность. Она помнила это по себе. И все же сердце у нее было не на месте, и она решила зайти. — Ну как? — Пока никак. Я просматриваю аэропорты, гостиницы, отчеты аукционеров и галерейщиков. Пока ничего важного не нашла. — А не важного? — Да тоже не много. Вот разве что это: вчера вечером в Италию прилетела женщина, которая в прошлом году проходила свидетелем по нашему отделу. Она была просто свидетельницей, не замешана ни в каком криминале. Скорее наоборот — оказала посильную помощь. — И кто же это? — Некто Верней. Мэри Верней. У Флавии возникло ощущение, которое она испытывала всякий раз, когда чувствовала, что если ей и удастся избежать грандиозного провала, то это случится только благодаря редкостному везению, а не ее интеллектуальным способностям. — Видимо, один из ваших отчетов случайно попал в списки иммиграционной службы. Вот они и прислали сообщение. — Где она остановилась? — Не знаю. Но я попытаюсь выяснить, если вы считаете это важным. — Да, считаю. Будет тебе развлечение на всю ночь. Если понадобится, обзвони все гостиницы. И чем быстрее найдешь ее, тем лучше. — А кто она? — Старый друг. И очень умная женщина. Тебе она понравится. — Ах да. Мэри Верней, — сказал Боттандо па следующее утро. — Женщина из английской глубинки. Почему она тебя заинтересовала? Она всего лишь дала показания против Форстера. Во всяком случае, так я понял с твоих слов. — Благодаря ей мы смогли вернуть восемнадцать картин, — ответила Флавия, чувствуя, что придется сказать правду. — Естественно, я была счастлива и прекратила расследование. В конце концов, главная наша задача — возвращать утраченные ценности. Но когда все закончилось, у меня появилась абсолютная уверенность в том, что именно Мэри Верней похищала картины. — И ты молчала? — сказал Боттандо, слегка изогнув левую бровь. Он удивился, но не сильно. Флавия немного смутилась. — У меня не было против нее доказательств, и если бы я начала копать под нее, мы никогда не вернули бы картины. В тех обстоятельствах это была выгодная сделка. Боттандо кивнул. Он и сам поступил бы на ее месте точно так же. — И что? Она взялась за старое? Не очень благоразумно с ее стороны, не находишь? — Скорее неожиданно. Она уже не так молода, и я была уверена, что она прекратила свои эскапады. Деньги на жизнь у нее есть. Боттандо кивнул, но Флавия заметила, что он слушает ее вполуха. — Значит, она здесь, — резюмировал он. — Ты хочешь арестовать ее? Флавия покачала головой: — Нет. Мы можем поставить себя в неловкое положение. А если она совершенно чиста и приехала просто как туристка? Я не хочу предпринимать никаких официальных действий до тех пор, пока мы не сможем объяснить свой интерес к ее персоне. Но мне очень не нравится ее визит в Рим. По крайней мере я дам ей понять, что мы знаем о ее приезде. Пожалуй, я приглашу ее на коктейль. Она остановилась в «Боргоньони». С вашего разрешения я позвоню ей прямо сейчас и приставлю к ней нашего человека. Боттандо мгновенно вышел из прострации и нахмурился. — А где ты его возьмешь? У нас и так не хватает людей. Уж лучше направить кого-нибудь в монастырь. Хотя И там, по-моему, можно обойтись без подобных мер. — Ну, я бы так не… — Все. Если хочешь, возьми Джулию, и мы спишем расход на министерство. Пусть попрактикуется в настоящем деле. Но больше никого не трогай! Поставь Джулию напротив входа в монастырь Сан-Джованни и… — Она уже там. Боттандо вперил в нее долгий взгляд. — О-о, — сказал он, — хорошо. Потом, для разнообразия, можешь прикрепить ее к этой женщине, Верней. Через пару дней девушка начнет понимать, что такое полицейская работа. Но отвлекать других сотрудников я не разрешаю. Флавия знала, что он прав: использовать сразу двух человек — слишком большая роскошь. Даже отправив на дежурство Джулию, ей придется исписать уйму бумаги. Но присутствие в Риме Мэри Верней действовало Флавии на нервы, и с этим нужно было что-то делать. Она кивнула, и Боттандо проворчал: — Хорошо. Что-нибудь еще? Спасибо. Секретарша положила ему на стол увесистую папку. Он немедленно сбросил ее в ящик стола и с грохотом задвинул его, получив от этого явное удовольствие. — Если все, то я, пожалуй, выпью кофе. Флавия присмотрелась к нему внимательнее. — У вас неприятности? — спросила она. — Мне кажется, вы чем-то расстроены. Это последствия вчерашнего похода в ресторан? Вам подсыпали яд? Он состроил гримасу, сомневаясь, стоит ли ей все рассказывать, и не смог удержаться. — Садись. Мне нужно поделиться с тобой, — сказал он со вздохом. — Это внушает мне опасения, — заметила Флавия, усаживаясь в кресло напротив. — Как знать, как знать. Я сам еще не разобрался. Мне предложили повышение. Кажется. Флавия заморгала и молча смотрела на него, не зная, как реагировать. — Почему «кажется»? Обычно такие вещи не вызывают сомнений. Я что-то не пойму: мне следует поздравить вас или принести соболезнования? — Не знаю. Мне предложили повышение. Я должен буду возглавить совершенно бесполезную структуру, созданную только для того, чтобы выкачивать деньги из европейских налогоплательщиков. Если я откажусь занять эту должность, меня просто уволят. Со всеми подобающими выплатами и оформлением пенсии. Я тут сделал несколько звонков, и, похоже, у меня нет выбора. Флавия откинулась на спинку кресла и начала покусывать ноготь, обдумывая новость. — А если вы примете их предложение, вас не уволят? — Нет, но я буду возглавлять отдел лишь на бумаге. Поэтому я и подумал о тебе. — Почему? — осторожно поинтересовалась она. У меня есть к тебе два предложения. Первое: ты остаешься здесь и берешь на себя руководство. При этом тебе придется большую часть времени посвящать административной работе. Второе: ты будешь помогать мне в этой новой еврочепухе. Но там тебе придется подчиняться какому-нибудь англичанину или датчанину и посвящать административной работе практически все свое время. Понятно, что второе предложение предполагает очень хорошую зарплату — ты о такой и не мечтала. К тому же не облагаемую налогом. И нормированный рабочий день. — А что вы посоветуете? Он пожал плечами: — Что я? Ты останешься моей помощницей при любом раскладе. Выбирай, что тебе самой больше нравится. — Когда я должна дать ответ? Он сделал такой широкий жест, словно впереди у нее была целая вечность. — До конца недели. Мне очень не хочется тебя торопить, но я тоже должен определиться. У тебя будет возможность испытать себя в роли начальника, потому что я всю неделю буду занят — мне нужно представить им план работы. Имей в виду: за нами сейчас будут пристально следить из министерства. Я буду всем вам крайне признателен, если за это время не случится налета на президентскую художественную коллекцию или национальную галерею. И тем более ограбления монастыря, о чем нас предупредили заранее. — Неужели все так плохо? — Не идеально. Не идеально. |
||
|