"Дороги" - читать интересную книгу автора (Завацкая Яна)

Глава 3. Земля святого Квиринуса.

Все как во сне. Окружающее казалось размытым и малосущественным. Ильгет не приходила в сознание. Ее погрузили в изокамеру, повезли в Космический госпиталь, Арнис, почти ничего не соображая, так и не отходил от нее. Вяло шевельнулось что-то в душе, когда он увидел маму и Ниро. Пришлось остановиться, обняться, что-то говорить, но взглядом он следил за прозрачной уплывающей изокамерой.

— Мам, я должен идти… прости…

Он передал матери собаку и побежал вслед за Ильгет.

Она не может, не может сейчас умереть… Так не бывает. На Квирине не умирают. Ну разве что в очень глубокой старости.

Но и в больнице его к Ильгет не пустили. Ее сразу поместили в хирургическую камеру, и там где-то она плавала в равномерном гравитационном поле, и несколько врачей, удобно устроившись за мониторами, управляли миллионами нанороботов, работающих внутри ее организма.

Тогда он уселся в холле и оттуда позвонил маме.

— Все в порядке, солнце мое, ты только скажи - ведь операция продлится довольно долго?

— Они сказали, шесть или восемь часов… там все очень плохо…

— Это время ты ей не нужен, может быть, пока приедешь к нам, поешь, отдохнешь?

— Нет, - сказал он быстро. Казалось немыслимым сейчас - уехать, оставив Ильгет здесь… одну. Умирать.

— Арнис, или мы приедем к тебе…

— Если не трудно. Мам, - сказал он, - это из-за меня. Понимаешь? Все, что она могла выдать - это меня…

Он сжал кулаки. Больше ничего нельзя говорить. Но и не хочется.

— Она спасла меня. Вот этим.

— Хорошо, солнце, мы приедем сейчас, - медленно сказала мама.

Ильгет открыла глаза. Увидела ясный дневной свет. Солнце пробивалось сквозь матовое рассеивающее стекло, ложилось квадратами на пол, на странную прозрачную конструкцию, в которой она лежала.

Увидела Арниса. Через несколько секунд вспомнила его имя, и кто это такой.

— Арнис.

— Иль, - он наклонился к ней, - как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Боли нет?

— Нет.

— Пить хочешь?

— Да.

Арнис напоил ее.

— А поесть? Может быть, ты поешь?

— Нет, - ответила Ильгет быстро, даже с некоторым испугом. Она уже могла немного говорить, хотя и тихо.

— Ладно, потом…

Ильгет пыталась вспомнить… помнился только ужас, кромешный ужас и боль. Ничего больше. Кажется, все уже позади. Ее, наверное, больше никто не тронет. Наверное, да - если рассуждать логически. Ильгет не была в этом уверена.

Арнис вдруг исчез из ее поля зрения, и потом появился слева внизу. Он сполз на пол и теперь стоял на коленях, и его лицо было на уровне ее лица. Она с трудом его различала.

— Иль, прости меня, - прошептал он.

— За что?

— Прости нас. За все это. Это наша вина. Моя.

Ильгет и в голову не приходило кого-либо обвинять. Она была просто рада, что сейчас боли нет, что все кончилось.

— Ну что ты, - сказала она, - все нормально.

— Только я не помню ничего, - добавила она еще.

— У тебя стояла блокада. Хочешь вспомнить?

— Да.

Ей хотелось спросить, что теперь будет с ней дальше, но было как-то неловко.

— Ты работала на биофабрике. Встретила меня. Я рассказал тебе о том, что мы - Дозорная Служба, боремся против сагонов. Мы освобождаем Ярну от сагонов. Сагон назвал твое имя, следовательно, рано или поздно ты встретишься с ним. Мы следили за тобой все это время. Ты согласилась на это. Мы дождались, пока ты встретишься с сагоном… и убили его… Иль… честно - я не представлял, что это будет так. Так страшно для тебя…

— Так вы убили сагона? - спросила Ильгет.

— Да.

— Я помню его. Вспомнила теперь. Я не знала, как его называть. Его там называли Хозяин. Теперь я помню.

В самом деле, она вспомнила все. Слова Арниса вскрыли целый пласт воспоминаний, забитых блоком. Разговор с ним в парке. В детском парке. Встреча с Иволгой. И все последующее. Включая такие подробности, которые лучше совсем не вспоминать. Ильгет задрожала, и тотчас тело откликнулось болью в нескольких местах. Арнис осторожно погладил ее по голове.

— Тихо, детка… тихонечко. Все хорошо.

— И этот сагон, - наконец задала Ильгет волнующий вопрос, - он больше не придет? Точно?

— Нет, Иль, он убит. Мы его не скоро увидим. И вообще здесь нет сагонов. Ты на Квирине.

— На Квирине? - щелочки глаз чуть расширились.

— Да. Ты в больнице.

— Арнис, - спросила Ильгет, - а что со мной теперь будет?

— Все хорошо будет, родная моя. Все хорошо. Ты поправишься. Встанешь. Все будет очень хорошо.

Судя по выражению глаз, Ильгет не поверила ни одному его слову.

Ильгет было хорошо видно в рамке монитора - она спала. Об этом же свидетельствовали вяло бегущие по ЭЭГ-полоске волны альфа-ритма. Тело ее было полускрыто дымкой - словно одеялом, сотканным из тумана, полем, поддерживающим микроклимат. Лицо открыто, впрочем, голова и лоб до самого лба покрыты тонким белым слоем псевдокожи, и еще белые полоски на скулах и под глазами. Отек с лица полностью спал, коричневые веки запавших глаз теперь выглядели огромными.

— Проблема в следующем, - сказал Миран и сделал паузу, глядя на бойцов ДС. Здесь были Дэцин, Арнис, Иволга, и еще трое - Андорин, Мира, Гэсс, хотя судьба Ильгет волновала, конечно, всех.

— Мы в Космике в основном и занимаемся психическими проблемами. На нашем уровне ни механические, ни лучевые, ни тепловые, скажем, травмы уже не представляют трудности, если человек выжил сразу и добрался до Квирина. Проблему представляет человеческая психика. Наносистемы способны исправить любые повреждения на молекулярном и частично на атомарном уровне. Повреждения, нанесенные сагоном, лежат на более глубоком уровне материи. Возможно, кварковом. Возможно, еще тоньше. Как следствие, мы можем с помощью нанороботов реплицировать клетки, а вот функция органов не восстанавливается. Причем анализаторы не понимают, в чем дело. Работать должно. Но не работает. Понимаете? Живые клетки отказываются работать. И через два-три дня мы снова получаем некрозы, которые быстро расширяются. Собственная регенерация вообще на нуле, а ведь наша задача - именно запустить собственные восстановительные механизмы… Поэтому прошла уже неделя, а у Ильгет все еще нет своих почек, и я пока не вижу, как их можно восстановить.

— Но она может жить с нанопротезами, как я понимаю? - осторожно спросил Дэцин. Врач кивнул.

— Да, сейчас она и живет с ними. Нанопротезы очищают кровь, насыщают организм кислородом, задают ритм сердцу. Теоретически мы можем построить из нанопротезов любые искусственные органы, и она может с ними жить дальше. Практически, как вы знаете, Этический Свод запрещает замещение в организме человека более чем 1,7% клеток нанороботами. Причем исключений не делается даже для смертельных случаев. Смысл этого в том, что мы не можем допустить появления киборгов, последствия непредсказуемы. Попросту, если мы не запустим собственный организм Ильгет, мы потеряем ее. Хотя время у нас есть, так можно держать ее долго.

Он помолчал.

— Наша задача - заставить организм работать самостоятельно. А этого организм делать не хочет.

Дэцин скосил глаза на Арниса. Тот выглядел совершенно убитым.

— Но у вас есть какие-то гипотезы, почему так происходит, что мы можем сделать?

Миран вздохнул.

— Гипотезы… есть. Они не слишком научные, потому что, повторяю, речь идет о слишком тонкой материи. Я пока расскажу вам то, что думаю по этому поводу, если я ошибаюсь, мы поговорим снова.

У Ильгет нет желания жить дальше. В этом, кстати, основная проблема всех психотронных травм. Она боится жить и не хочет этого. У нее нет никаких причин и никакого желания оставаться в этом мире. И в общем, учитывая анамнез, я ее понимаю.

Теперь вам остается решить - хотите вы, чтобы она осталась с вами или нет. Берете вы ее жизнь на себя - или нет.

Миран осекся, поймав внезапно заблестевший взгляд Арниса.

— Если вы этого хотите, вы добьетесь того, чтобы и она захотела жить. Поймите, у человека на самом деле от коры зависят все 100% деятельности организма. Кора головного мозга реально наивысшая инстанция, контролирующая все. Включая и процессы регенерации и любые висцеральные функции. Сейчас она запрограммирована на смерть. Ильгет слишком долго и сильно желала смерти. Говорят, в древней Эдоли была разработана программа психотренинга, запускающая индуцированное самоубийство. Вот что-то подобное запущено сейчас у Ильгет. Более того, вчера с ней работала Санта, наш психотерапевт, и она уверяет, причем я с ней согласен, что Ильгет до сих пор не вполне понимает, что сейчас она находится в полной безопасности. И что и дальше она будет в безопасности. Мы приглашали священника, как вы знаете, отца Маркуса, Ильгет соборовали - но сдвигов не произошло. Я убежден, что сейчас все зависит от вас. Если бы у Ильгет были близкие люди, нужно было бы пригласить их. Но здесь и сейчас у нее никого нет, кроме вас.

— Как можно добиться того, чтобы она захотела жить? - спросил Дэцин.

Миран пожал плечами.

— Постарайтесь убедить ее, что она вам нужна. Постарайтесь, чтобы она перестала вздрагивать, когда открывается дверь в палату и начала улыбаться при виде людей. Я не знаю, хватит ли этого… Но это необходимо.

— Арнис и так живет в больнице, - заметила Иволга.

— Но она очень мало просыпается, - глухо сказал Арнис, - она почти все время спит. Я просто сижу рядом.

— Я думаю, что просто сидеть рядом - это уже очень немало, - ответил врач.

Ильгет привыкла, открывая глаза, видеть рядом Арниса. Чаще всего так и было. Он просто сидел рядом - весь уход совершался автоматически, почти незаметно, мягкими лапками манипуляторов. Он поил Ильгет из смешного сосуда с носиком. Только есть она все еще боялась и не хотела. Он гладил Ильгет по голове, по плечу - осторожно, но боли уже не было, боль почти прошла. Раны были тщательно застроены новыми клетками, даже зубы восстановлены. Но двигаться Ильгет не могла, лежала, будто парализованная. Не снимали и повязку с ее головы, потому что волосы сами расти не хотели, а врач пытался здесь обойтись без искусственного наращивания, заставить организм работать хоть с помощью стимуляторов.

Арнис сидел рядом и тихонько говорил с ней.

— Солнышко мое, тебе слишком сильно досталось. Но ты скоро выздоровеешь. Ты теперь будешь совсем другой. Здоровой. Лучше, чем раньше. И ты будешь жить на Квирине. Ты ведь хотела побывать на других мирах, посмотреть на Квирин? Иль, здесь не бывает сагонов. Никогда.

— Почему не бывает сагонов?

— Никто не знает. Но в самом деле, ни разу не зафиксирован контакт с сагоном на Квирине. За 700 лет ни разу. Предполагают, что у нас особая атмосфера… где сагоны просто не выдерживают. Ты это поймешь. У нас в самом деле… все по-другому.

— А мне можно будет… тут жить?

— Да, конечно.

— А как же Пита?

— Посмотрим. Мы еще не освободили Ярну. Будет еще следующая акция, и если ты хочешь, я позабочусь о том, чтобы его привезли сюда.

— Да. И маму.

— И маму конечно.

— А как я буду тут жить? Кем работать? Я там-то не могла работу найти.

— У нас не бывает безработных. Ты будешь делать то, что тебе нравится.

Взгляд Ильгет становился отсутствующим. Арнис не понимал - всерьез ли она все это спрашивала? Помнит ли его ответы? Часто приходилось повторять одно и то же - особенно про сагонов - по многу раз. Ильгет закрывала глаза, странно, не до конца, из-под век виднелась полоска белка. Он молча сидел рядом, держа в ладонях ее предплечье -ниже рука была закована в пластик, пальцы все еще не восстановлены, пальцев нет. Он старался не думать об этом, потому что автоматически всплывало воспоминание о том, что и как делали с ее пальцами.

— Арнис, - сказал Дэцин как-то, - пройди наконец курс лечения. Сам. Тебе надо восстановиться.

Он покачал головой.

— Нет…

Поднял голову, взглянул на Дэцина больными, обметанными чернотой глазами.

— Ты можешь мне приказать… но не надо, пожалуйста. Не хочу.

— Ладно, - тихо ответил Дэцин, - дело твое.

Может быть, парень восстановится и сам, без всяких психологов. Ведь и прошлый раз, первую, собственно, встречу с сагоном, он пережил сам. Без помощи и без поддержки. Да, у него есть родные, но Дэцин никак не мог представить себе ситуацию, когда Арнис рассказал бы ТАКОЕ собственной матери. Да и вообще кому бы то ни было.

Кроме офицера ДС, которому он обязан отчетом по службе.

Ночью становилось страшно. Ильгет неизменно просыпалась в темноте, и темнота наваливалась на нее и душила. Она закрывала глаза, стараясь не думать ни о чем. Но внезапно всплывало какое-нибудь воспоминание. Что-нибудь одно, какая-то деталь. Боль уже слегка подзабылась, не это пугало ее сейчас - страшно было вспоминать лица тех людей… или сагона… Страшно непонимание - неужели так можно? Неужели так бывает? Ощущение полной своей несовместимости с миром, где такое возможно. Где так могут обращаться с живым человеком. Ужас охватывал Ильгет, и почти сразу же подступала боль. Болело в разных точках, все сильнее и сильнее, по нарастающей, и наконец это полностью вытесняло все мысли и воспоминания, ничего уже не оставалось, кроме этой боли, и какое-то время Ильгет боролась, стискивала зубы, старалась не стонать, но Арнис замечал это, и сразу же бросался к ней, и включал обогреватель - от этой боли не спасали лекарства, но почему-то помогало обычное тепло. Он держал ее за руки, и гладил по голове, и шептал ласковые слова, и постепенно становилось легче, Ильгет засыпала.

Болело в тех точках, куда сагон втыкал свои иглы. Ильгет даже не помнила этих игл, только одну, самую первую - потом все было слишком страшно.

Иногда такие приступы случались по два, три раза за ночь. Арнису не удавалось поспать. Но и просыпаясь утром, Ильгет неизменно ловила его взгляд.

Санта, психотерапевт, работала с ней и заставляла вспоминать все. Все, до последнего слова, жеста, взгляда. Они говорили об этом, и потом то, что проработано, уже больше не тревожило память, не кололо.

Они дошли и до беседы с сагоном. Оказывается, Ильгет все очень хорошо запомнила. Если другие вещи почти забылись, то все, что говорил ей сагон, оказалось четко впечатанным в память. И всплыла внезапно мимоходом брошенная фраза, так что Ильгет даже вздрогнула.

— Санта, он сказал, что муж… что это Пита донес на меня. Как ты думаешь, это может быть правдой?

— Может быть. А может, и нет. Сагоны часто лгут. Но уверенности в этом нет. Но Ильгет, муж ведь развелся с тобой?

— Да… вообще-то да.

О разводе сейчас думалось, как о мелкой досадной размолвке. Какое все это имеет значение? Все равно у нее есть муж. Он все поймет, конечно же. Он просто устал, у него неприятности были… а еще сагон. Да, скорее всего, он был под влиянием сагона. Если он окажется здесь, все будет хорошо… несомненно.

Мог ли сагон оказаться прав? Может, Пита и в самом деле написал донос. Ведь ее арестовали через несколько часов после того, как она призналась ему. Как глупо - выходит, она сама виновата в своих злоключениях.

Ильгет подумала и решила, что даже если это так - а скорее всего, все-таки это не так, ведь Пита не такой человек - то она не ставит это в вину мужу. Просто не хотелось кого-то обвинять… зачем? Ну ошибся, бывает. Может, правда, сагон повлиял.

Для обвинений, ненависти и прочего у нее просто не было сил.

Ей очень хотелось, чтобы все вокруг было хорошо, мирно, спокойно, и чтобы все люди любили друг друга.

Однажды Ильгет услышала цокот - будто коготки стучали по полу. Она невольно попыталась поднять голову, но смогла лишь слегка повернуть ее. И… сердце вдруг заколотилось сильнее. Легкие серо-голубые лапы взлетели на ложе, холодный нос ткнулся в лицо Ильгет, быстрый язычок стал вылизывать ей щеки.

— Нока…

Это было невозможно, немыслимо - но ошибиться нельзя. Это не могла быть другая собака. Собаки отличаются друг от друга не меньше, чем люди, Ильгет никогда не могла бы спутать Ноку с другим луитреном.

Ильгет сама не заметила, как рука чуть-чуть сдвинулась… поднялась… ей захотелось погладить Ноку, и только подняв руку, она сообразила, что это невозможно, что ладони закованы в пластик - пальцев у нее нет.

Нока взвизгивала от радости, то пробовала вылизать хозяйку, то запрыгнуть на ложе, то спрыгивала вниз и носилась вокруг постели.

— Тихо, Нока, - улыбаясь, сказал Арнис. Дисциплинированная лута села рядом с хозяйкой, преданно глядя ей в лицо и подметая пол пушистым хвостом.

— Арнис, как? Как это может быть? Она же…

— Я забрал ее, Иль. Я ведь не сразу вместе с тобой вернулся на орбиту. Мы должны были еще многое сделать в городе. Было много работы. Ну и потом я выбрал время и заскочил к тебе домой. Ну правда, твой муж не хотел ее отдавать, но… в общем, я его уговорил.

— Арнис, это же невозможно, - Иль заплакала. Так просто не бывает. Во все можно поверить - но не в то, что в такой обстановке кто-то подумает о собаке…

— Арнис, это же… всего лишь собака… неужели ты…

— Иль, это кусочек твоей души. Это ты. Для тебя. Иль, она сейчас живет у мамы, мама любит собак и с удовольствием за ней ухаживает. Но она тебя ждет, видишь? Она хочет быть с тобой. Если хочешь, я буду приводить ее каждый день.

На следующий день Ноку привела незнакомая женщина - высокая красавица, с короной светлых волос, уложенной вокруг головы. Присела возле ложа Ильгет, положила руку ей на плечо.

— Здравствуй, Ильгет. Ты меня не знаешь - я мама Арниса, меня зовут Белла Кендо. Я посижу с тобой немножко, хорошо?

Ильгет молча смотрела на незнакомку, не зная, что сказать. Белла никак не могла быть матерью Арниса - если тому действительно 26 лет. И у Арниса ведь еще есть старшая сестра и был брат, который погиб - значит, Белле должно быть 50 как минимум. Но выглядела она разве что чуть старше Ильгет.

Но ведь мы вроде бы на Квирине, наверное, это у них нормально.

— Ильгет, ты знаешь, я очень-очень благодарна тебе. У меня было четверо детей, два мальчика и две девочки. Старший мой сын погиб в Космосе. У Арниса тоже очень опасная профессия. Если бы не ты, сейчас его бы уже не было.

— Моей заслуги тут нет, - сказала Ильгет, - все это случайность. У меня была психоблокада.

— Девочка, ну что ты говоришь, ты такое вытерпела, и говоришь, что это случайность… Впрочем, не хочу тебя смущать. Ты только знай, что я никогда этого не забуду, и ты всегда будешь для меня родной. Когда ты встанешь, сразу же приходи к нам в гости обязательно. А посмотри, какие я тебе цветы принесла.

Она достала откуда-то букет, Ильгет ахнула. Цветы были голубые, с длинными тонкими, будто мерцающими чашечками, похожие на звезды.

— Это цетрисы. Цергинский вид. Мне удалось их вырастить здесь. Я биолог по профессии, всю жизнь по экспедициям, и хобби у меня тоже биологическое - когда ты придешь ко мне, я тебе покажу мой сад, ты ахнешь.

Белла встала и поставила цветы в вазу - за ложем Ильгет стояло уже множество таких ваз, и там были желтые, красные, серебристые и розовые розы, белые орхидеи, пестрые букеты астрелий, и множество каких-то цветов, названий которых Ильгет не знала - потому что ежедневно ей приносили как минимум один или два букета. Миран ворчал, что это не палата, а выставка флористов, но убрать цветы не требовал. Ильгет не могла их видеть постоянно, но запах, сильный и свежий, ощущала. Здесь пахло не больницей, а цветником.

— Вам не сложно ухаживать за Нокой? Спасибо вам за нее… - сказала Ильгет. Белла улыбнулась.

— Иль, у меня кроме Ноки три собаки и еще куча зверей. Говорю же - я биолог. Одной собакой больше, одной меньше…

Приходила Иволга и тоже сидела рядом с ней и разговаривала, показывала записи - ее дети, ее собаки, ее дом. Говорила, что все будет очень хорошо, что Ильгет встанет, и они поедут все вместе в Город Тысячи Чудес, на Маттис. И кататься на лыжах и собачьих упряжках, и в подводный город Крон. Говорила, что Ильгет ей теперь как младшая сестренка, и что она всегда мечтала иметь сестру, и это здорово.

Приходила Мира - курносая, с черными пышными волосами - она, как оказалось, по профессии военный пилот. Еще до пресловутой Дозорной Службы Мира служила в Милитарии, квиринской армии.

— А разве девушки бывают военными пилотами?

— Конечно, - удивлялась Мира, - почему нет?

— У нас нет.

— Но это же невозможно, Иль. Если летать будут только мужчины, то их просто не хватит. Квирин - космическая база. Нам нужно очень много пилотов. Если хочешь, и ты сможешь летать.

Ильгет замирала - так не бывает.

— Ты станешь здоровой, крепкой, гораздо сильнее, чем раньше. У нас ведь другая медицина. Ты сможешь все.

Приходил Андорин, пел красивые песни под гитару. Приходили Данг и Лири - удивительно красивая супружеская пара. Данг - цергинец, с непривычным узким разрезом глаз, очень смуглый и горбоносый, Лири - белоснежная, царственная блондинка, с плавными движениями и мягким грудным голосом. Приходил Иост, тоже пилот и лучший друг Арниса, сравнительно невысокий и белобрысый, тихий, мало похожий на квиринца - не такой уж красавец. Застенчиво улыбался и сидел рядом. Его сменял Гэсс, полная противоположность - высоченный, с буйными черными кудрями, громогласный и болтливый - рассказывал малопонятные анекдоты про серые туманности и коллапсары, про навигаторов и сплетения, пел какие-то частушки, в которых Ильгет понимала еще меньше, но все равно было смешно, по крайней мере - весело. Приходил Ойланг, высокий капарианин с круглым лицом и прозрачными серыми глазами и рассказывал Ильгет о родной планете Капари и о том, что с удовольствием вернулся бы туда, но куда же денешься от Дозорной Службы, воевать же кому-то надо.

Ильгет все еще не двигалась - вялый паралич, и поэтому лечащий врач, Миран Такрос, донимал ее ежедневно массажами. Это не было больно, но надоедало, Ильгет хотелось, чтобы ее не трогали, оставили в покое. Миран растирал и разминал ее мышцы, Арнис поддерживал при этом, и вот руки Арниса было приятно ощущать почему-то. Если бы еще при этом лежать спокойно… Ее ежедневно клали в ванну - точнее, маленький бассейн, вода приятно пахла незнакомыми травами, струйки бурлили вокруг, голова покоилась на плавучей подставке - это было, пожалуй, неплохо, хотя Ильгет предпочла бы неподвижную воду и потеплее. Кроме того, и само ложе, на котором она постоянно находилась, не давало покоя - то пощипывало мышцы электрическими очень слабыми разрядами, то согревало, то массировало.

Она стала лучше спать по ночам, просыпалась теперь уже редко. Воспоминания почти перестали ее мучить. Но к сожалению, дальше дело не двигалось. Организм Ильгет никак не желал начинать работать.

Ей показывали фильмы о Квирине. И еще она выучила язык - линкос. Это произошло очень странно и быстро. Ильгет даже не знала раньше, что такие возможности уже существуют.

Ей просто надели на голову блестящий обруч, и с ним она полчаса где-то полежала, закрыв глаза.

Потом сняли, и она обнаружила, что понимает все, что окружающие говорят на незнакомом языке.

Теперь стало ясно, почему и каким образом все ее новые знакомые так хорошо знают лонгинский.

Ей только пришлось потренироваться в правильном произношении, но и этому она научилась быстро, потому что верные движения гортани и речевого аппарата тоже были заранее вложены в мозг.

Это ошеломляло. Тем более, что в Лонгине Ильгет потратила уже 3 года на изучение двух иностранных языков и пыталась самостоятельно заниматься линкосом. И вот пожалуйста - полчаса, и она не просто знает язык, она помнит множество каких-то стишков, детских песенок, словечек, считалок, идиоматических выражений, и грамматика ее совершенно безупречна, и словарный запас, как ей сказали, активный - около 15 тысяч слов. Вообще она не видела уже никакой разницы между родным языком и линкосом, и не замечала того, что совершенно перестала говорить с кем-либо на лонгинском.

Фильмы тоже удивляли. Не столько даже сами фильмы, сколько сама технология их показа. Прямо в воздухе, в любом месте повисала тонкая рамка, и там, внутри рамки разворачивалось действие. Причем размеры и форму рамки можно было менять как угодно - словесными приказами. Изображение было трехмерным и очень натуральным - будто смотришь из окна. Иногда и запахи доносились, и свежий ветерок.

Сами же фильмы казались Ильгет сказкой.

Однажды пришел человек, незнакомый Ильгет. Вместе с Арнисом. Почему-то она подумала, что человек уже немолод, хотя никаких признаков старости заметно не было. Посетитель был невысоким (сравнительно с Арнисом, конечно), узколицым, с удивительно цепким внимательным взглядом светлых глаз.

— Здравствуйте, Ильгет.

Она осторожно поздоровалась.

— Меня зовут Дэцин Вайгрен, я командир 505го отряда Дозорной Службы. Я руководил операцией на Ярне, в которой вы принимали участие.

Ильгет кивнула, не зная, что сказать.

— Прежде всего, я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали.

— Но я ж ничего совсем не сделала, - сказала Ильгет. Дэцин покачал головой.

— Вы участвовали в уничтожении сагона, и сделали наиболее трудную часть. Ильгет, это было очень важно для нас. Это мелочь, но может быть, вам будет приятно узнать, я добился того, что вам начислена материальная премия… как за ранение. Это довольно приличная сумма, 10 тысяч кредов. К сожалению, это не само собой разумелось, потому что вы не зачислены официально в ДС.

— Гм… спасибо, - осторожно сказала Ильгет.

— Как вы себя чувствуете сейчас?

— Нормально. Но…

— Пока есть проблемы, я слышал. Да, это бывает. Психика человека не поддается нанокоррекции, она гораздо тоньше, а вам сильно досталось.

Ильгет вздохнула. Психика… звучит так, будто она симулирует свой паралич. Не хочет встать и жить нормально. А она, конечно же, хочет. Здесь неплохо, но… погулять по этой сказочной Коринте, посмотреть на звездные корабли, на море. Вообще неловко тут лежать даже. И все тебя так любят, приходят к тебе, приносят цветы, разговаривают так ласково. Неудобно уже просто. Но как встать, как пошевелиться?

— У меня не получается, - сказала она, словно извиняясь. Арнис, сидящий с другой стороны, положил руку ей на плечо.

— Все будет хорошо, детка.

— Все будет хорошо, - повторил Дэцин, - я уверен в этом. Ильгет, я хотел бы, собственно, вам немного рассказать о нашей войне, о сагонах, о ДС. Вам, думаю, интересно?

— Конечно.

Дэцин вздохнул.

— Ну значит так… Историю сагонских войн вы позже прочитаете. В данный момент дело обстоит так. Сагоны - цивилизация магов, которые не считают себя людьми. Пытаются захватить человеческие планеты. Они делали это путем прямой интервенции, и несколько планет находятся в их руках и полностью разрушены, там остался минимум людей, культуры погибли. Сейчас, вот уже несколько десятков лет, сагоны используют другую тактику. Они проникают на какую-либо планету и перестраивают на себя информационные потоки… простите, Ильгет, я употребляю термины, которые вам, наверное, непонятны.

— Да ничего.

— Я хочу сказать, что сагоны внедряются в правительство или в теневые правительственные структуры и начинают воздействовать, изменять психологию людей, социума так, что через некоторое время все общество уже работает на них. В их интересах. Это они делают всегда по-разному… Но всегда в итоге планета погружается в перманентную войну, разруху и хаос. Человечество гибнет. Но это может произойти и без всякого вмешательства сагонов - как известно, людям все это и так свойственно. Поэтому для нас трудно определить, должны ли мы вмешиваться или нет. Вы слышали об Этическом Своде Федерации?

— Да.

— Он запрещает Федерации вмешиваться во внутренние дела других миров. Да собственно, у нас и сил никаких не хватит, чтобы везде вмешиваться. Поэтому была сформирована наша служба, Дозорная Служба. Она секретная, даже здесь, на Квирине. Официально мы все - офицеры Милитарии, Квиринской армии. Мы выполняем следующие задачи… а. Разведка на разных мирах и поиск сагонского влияния, б.Когда это влияние точно доказано, и наличие сагонов на планете не подлежит сомнению, мы начинаем разработку операции освобождения, в.Мы готовим эту операцию путем агентурной работы на планете, и стараемся уничтожить возможно большее число сагонов. Их обычно немного, от трех до 20. Ну и… г, заключительный этап - мы проводим окончательную очистку планеты от сагонов. Еще есть этап д - это информационная работа, то есть переубеждение населения. Ну и восстановление цивилизации в ее исходном виде, оказание гуманитарной помощи, поддержание порядка и зачистка планеты от сингов, которых не удалось убедить. Примерно понятно?

— Да. Значит… на Ярне это был подготовительный этап?

— Да, - Дэцин кивнул, - были уничтожены два сагона. Это неплохо. По предварительным оценкам, их было - я имею в виду, в физическом теле - восемь. Теперь шесть. Это повышает наши шансы. Теперь, Ильгет, я расскажу вам подробнее о нашей службе. Мы набираем людей индивидуально. И не по желанию, как это делают все другие космические службы. Мы набираем людей, которые обладают психической противосагонской устойчивостью. А она не определяется общей психической силой и устойчивостью. Она, в общем, определяется только опытом - заранее ее предсказать мы не можем. Например, вот вы обладаете колоссальной сопротивляемостью. А ведь казалось бы, по вашему психотипу это сложно предсказать…

— Но почему… - Ильгет замолчала на секунду, - почему и вы, и другие все время говорите мне об этом? Я не сопротивлялась. Честно! Они ж меня… раздавили совсем. Это…

Она замолчала. Невозможно, немыслимо передать это состояние словами - когда ты готов действительно на все, на все что угодно, как угодно унижаться, предать, сделать все, лишь бы только на минутку прекратилась эта боль… на секунду… Ну как ему об этом сказать - такому сильному, уверенному в себе?

— Я понимаю, Ильгет, - неожиданно мягко сказал Дэцин.

— У меня же блок там стоял… Понимаете, он говорит мне - доверься, а я… если бы это от меня сознательно зависело!

— В том-то и дело, что собственно воля здесь ни при чем. И обыденная внушаемость. И психическая сила. Это все не имеет отношения к сопротивляемости. Ильгет… вы поймите, что около 40 процентов людей ломаются при первом же взгляде сагона на них. И по статистике это в основном как раз люди, которых принято считать волевыми и независимыми. Хотя бывает по-разному. А большая часть, как сагон и требовал от вас, начинают ему доверять чуть позже… А вы ему доверять не начали. Вас что-то остановило.

— Я начала молиться.

— Может быть, это. Ну вот, вернемся к нашей Службе. Итак, все мы офицеры Милитарии, и в общем, именно войной и занимаемся. Все мы универсалы. Любой из нас способен быть военным пилотом, секретным агентом, воином-наземником, выполнять конкретные боевые задачи или руководить группами войск. Я понимаю, для выходца с Ярны это звучит непривычно и кажется невозможным. Но при наших методиках обучения это вполне нормально и доступно любому. Почему боец ДС должен сам уметь выполнять все эти функции - потому что нас мало. И кроме того, что в ДС отбирают тех, кто встретился с сагоном и выжил - хотя бывают исключения - мы еще и проходим сложную психологическую подготовку. Например, мы учимся спокойно переносить встречу с дэггером. Иногда обычный пилот не может выполнить какую-то задачу именно потому, что противник использует дэггеров, поэтому работаем мы. На четвертом этапе - когда мы уже ведем войну на планетах - каждый боец ДС руководит подразделением обычных солдат, потому что именно мы наиболее информированны и знаем, что и как нужно делать. Да, кроме этого, функция бойца ДС - это информационная работа с населением зараженных планет, то есть каждый из нас должен разбираться и в этом. Примерно понятно?

— Да, - сказала Ильгет. Скосила глаза на Арниса. Вот он какой, оказывается. Воин-универсал. По ярнийским меркам тоже сверхчеловек какой-то.

— Ильгет, и вот зачем я вам все это рассказываю. Я предлагаю вам вступить в ДС. Вы нужны нам.

От неожиданности Ильгет раскрыла рот и несколько секунд с изумлением смотрела на командира ДС.

— Но… Дэцин, простите… вы же только что рассказывали, что боец ДС - это универсал… Вы же знали меня на Ярне! Ну я же самая обыкновенная женщина. Я разве что космические боевики сочиняю, а так… Меня даже в нашу ярнийскую армию никто бы не взял.

— Ильгет, я же знаю, о чем говорю. Я беру вас в ДС и берусь обучить всему, что необходимо. Главное у вас есть. Вы нам нужны, Ильгет. Таких, как вы, немного - тех, кто прошел такую надежную проверку…

— Это не я, Дэцин. Это психоблокада.

— Ильгет, психоблокада не значит вообще ничего. Если человек подчиняется сагону, тот может вскрыть любые блоки. В том-то и дело, что вы ему этого не позволили.

"Как только ты доверишься, ты вспомнишь, кто я такой".

Ильгет вздрогнула.

— И это была не я… - медленно сказала она.

— Да, может быть, это была помощь свыше, называйте это как хотите, но факт остается фактом - сагон от вас не добился ничего.

Светлые глаза Дэцина смотрели ей в лицо. Бескомпромиссный взгляд. Беспощадный.

— Вы нужны нам, Ильгет, - повторил он, - подумайте. Хотите ли вы воевать… для того, чтобы вот это, - он коснулся ее искалеченной ладони, - никогда больше, ни с кем не повторялось. Чтобы не гибли человеческие планеты, люди… дети. Чтобы не гибли человеческие души, которые сагон совращает и низводит в ад. Подумайте, хотите ли вы воевать за это.

Ильгет взглянула на Арниса, словно ища совета. Но тот отвел глаза в сторону.

Господи, но у меня же совсем сил нет… почему я должна опять что-то… опять я… Разве мне мало уже досталось? Разве этого не хватит? Я хочу просто лежать и не двигаться, и чтобы меня все оставили наконец в покое. Господи…

— Да, - тихо выдохнула Ильгет, - если вы берете меня… я готова… быть с вами.

— Хорошо, - Дэцин кивнул. Поднялся, - ну теперь, Ильгет, вы должны встать. Это приказ. Через полгода предположительно будет следующий этап ярнийской операции. Там вы нам очень понадобитесь, ведь вы лонгинка. Вам нужно еще подготовиться хотя бы минимально. Поэтому постарайтесь подняться как можно скорее.

— Моя последняя исповедь была… - начала Ильгет и замолчала. Когда это было? Арнис говорит, в тюрьме она была 27 дней. С ума сойти. 27 дней запредельной боли. Но ей казалось - гораздо больше. Казалось - вся жизнь. А до того… она довольно давно не исповедовалась.

— Кажется, около трех месяцев назад, - наконец выговорила она. Отец Маркус - моложавый священник, стройный в своей черной сутане с белым воротничком и узкой лентой епитрахили, кивнул головой поощрительно.

Ильгет напряженно вспоминала свои грехи. К исповеди она не подготовилась. Что же такого было за это время? То, что до тюрьмы - можно даже и не стараться, все равно не помнится ничего. Ругались, кажется, с Питой, но была ли там ее вина, что-то серьезное, что непременно надо исповедовать… нет, не вспомнить. А потом… ведь обычного - злость на Питу, на свекровь, на весь мир, обиды - практически и не было. То есть совсем не было. Что еще - неуважение к маме? И этого не было. Лень… чревоугодие… какое там, она до сих пор боится принять твердую пищу, даже кашицу. Арнис ругается, а она…

— Мне было жалко себя… не все время, но…

Если бы ей было жалко себя все время, она бы очень быстро сломалась. Но временами подступало, особенно уже здесь, на Квирине.

— Я думала, что мне уже достаточно… что я хочу только умереть… Вообще я все время хотела умереть. И сейчас еще хочу. И чтобы насовсем, заснуть и все… и покой.

Она замолчала.

— Это уныние, - сказал отец Маркус.

— Да. Я думаю все время, что больше человек выдержать уже не может… что на жизнь нам отпущено какое-то количество… страдания… и у меня оно уже исчерпано. Уныние - это смертный грех, но…

Ильгет задумалась - осознает ли она это вообще? Ведь это до сих пор кажется ей правильным. Или - уже нет?

— Никто не знает, Ильгет, какое количество страдания отпущено человеку. Что и сколько человек может вынести. Но Господь если посылает страдания, посылает обязательно и силы их перенести.

— Да, - сказала она, - Он посылал силы. Но так… чтобы на пределе.

Отец Маркус молча и очень странно смотрел на нее. Ильгет вдруг заплакала.

— Я… мне кажется, что я не могу встать… Дэцин приказал мне вставать быстрее.. а я не могу. И у меня возмущение внутри. Почему я должна это делать? Неужели даже теперь я не могу полежать спокойно? Почему? Почему я должна подниматься, работать, двигаться… быть как все. Ведь я же не как все… Со всеми же такого не случается, как со мной. И так, чтобы человек еще жив остался…

Говоря последнюю фразу, Ильгет уже поняла, что неправа. Она ничего не говорила, только плакала. Отец Маркус взял салфетку и стер слезы с ее лица.

— Не плачьте, Ильгет. Не надо. Вы сможете встать.

Больше она ничего не смогла сказать. Священник прочитал формулу отпущения. Потом сказал.

— Ильгет, хотите, я сейчас здесь отслужу? Вы ведь давно не были в церкви.

Он встал и начал готовиться к службе. Открыл дверь, и вошли Арнис, Белла, Иволга - они как раз пришли к Ильгет чуть раньше священника. Вбежала Нока, кинулась лизаться к хозяйке. Отец Маркус не возражал против присутствия собаки. На небольшом столе он устраивал маленький походный алтарь. Началась служба. Ильгет слушала, закрыв глаза. Обряд на Квирине, конечно, отличался от ярнийского. В ярнийском было многое заимствовано из языческих обрядов прошлого, почти не использовался священный язык, унаследованный от терранцев, латынь. А в квиринском обряде было очень много латыни, которую Ильгет пока совершенно не понимала - надо будет, подумала она, выучить этот язык, здесь ведь это нетрудно. В целом обряд ей показался очень красивым. Хотя наверняка здесь, в палате отец Маркус служил по самому короткому варианту, почти без всякого пения.

В груди было легко и пусто. Хорошо. Словно вытащили занозу, так мешавшую ей, давящую, сжимающую сердце. Так бывает после исповеди - но редко. Вот сейчас так было. Что-то изменилось в ней, внутри. Ильгет пока еще не понимала - что.

Воздух дрожал и светился. В руках отца Маркуса совершалось чудо.

Ильгет увидела эти руки и обломанный маленький кусочек Хлеба -сияющий в утреннем заоконном свете.

— Корпус Кристи, - сказал отец Маркус. Ильгет открыла рот. Да, бояться уже нечего. Совсем нечего. Хлеб оказался на языке. Он медленно таял во рту. Ильгет закрыла глаза.

Отец Маркус читал еще молитвы. Теперь она может есть твердую пищу. Она может есть, двигаться, ходить… воевать… она все может. Амен, - прошептала она. Кто-то наклонился над ней. Ильгет открыла глаза. Арнис. Хороший мой, любимый брат. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

Все хорошо, Арнис. Теперь все будет хорошо.

— Имей в виду, - сказал Миран, - выпускаю я тебя отсюда условно.

Ильгет кивнула.

— Все, можешь переодеваться. Так, программу упражнений я тебе дал. Я пойду поговорю с Арнисом.

Миран вышел. Ильгет посмотрела на постель, где лежал принесенный Арнисом пакет с одеждой.

Как давно уже она не надевала ничего, кроме этой больничной хламиды… даже белье нормальное. Кажется, этого никогда не было. Ильгет подошла, взяла в руки белое, кружевное, посмотрела недоверчиво. Оглянулась зачем-то. В палате никого нет. Ее оставили одну.

Ильгет решительно сбросила рубашку, натянула трусики и бюстгалтер, стараясь не смотреть на собственное тело. Оно изменилось. Кожа казалась неестественно-бледной, кое-где еще остались белые тонкие полоски шрамов, нужно время, чтобы они затянулись совсем. И слишком уж она тощая. Не стройная, а какой-то дистрофик, все ребра наружу. Ильгет стала надевать костюм.

За дверью Миран говорил с Арнисом, который внимательно слушал и кивал время от времени.

— И никаких тренировок. Никакой беготни и тому подобного. У нее медицинская программа. Я скажу, когда можно будет заниматься. Никакой спешки, никаких оправданий типа через месяц акция. Вы мне ее сорвете.

— Да, конечно, Миран, я понимаю. Но никаких - это уж слишком. Теорией можно заниматься?

— Конечно.

— Управление флаером?

— Ах да, она же и этого не умеет. Да, можно, конечно. Но не ландер. И не прыжки с поясом.

— Ну вот пока и достаточно.

— Конечно, достаточно, - сказал Миран, - имей в виду, я выпускаю ее только условно. В общем-то, ей еще нужно восстановление. Ей нужен санаторий. Хотя Санта против, она считает, что здесь, рядом с друзьями, Ильгет будет лучше.

Они замолчали. Дверь палаты открылась. На пороге стояла Ильгет.

Миран замер. Это и есть то самое полураздавленное, истерзанное тельце, непонятно какого рода, которое привезли ему полтора месяца назад. В это невозможно поверить. Миран давно уже привык к Ильгет, как привыкают к домашнему зверьку - что-то милое, славное, требующее любви и заботы. Совершенно бесполое.

Теперь перед ним стояла - да, очень худенькая и бледная - но все же симпатичная девушка. Симпатичная, если еще не обращать внимание на четыре симметричных черных точки на лице - впрочем, совсем небольшие. Родинки. Если не знать, что это следы от игл на самом деле. Волосы слегка отросли и топорщатся в короткой стрижке. Огромные глаза, тоненькие руки. Светло-желтый простой брючный костюм, отложной воротник белой блузки, как сейчас модно.

Ильгет посмотрела на Арниса. Тот не сводил с нее взгляда.

— Идем, - сказал он. Попрощались с Мираном. Вышли на террасу, тянущуюся вдоль всего двенадцатого этажа. Ильгет с любопытством глядела вокруг. Собственно, сюда Арнис уже вывозил ее погулять в кресле. И пешком они сюда ходили, ради тренировки.

Подошли к флаерной стоянке, где ждали пассажиров несколько стандартных государственных машин. Арнис до сих пор своим флаером не обзавелся; как многие эстарги, он прохладно относился к собственному имуществу. Да и зачем тратить на него деньги, когда есть бесплатные машины на любой стоянке. Арнис распахнул перед Ильгет дверцу. Сам вскочил на пилотское сиденье. Нажатием кнопки закрыл фонарь - теперь они оказались как бы в пузыре, из прозрачного ксиора сверху.

— Пристегиваться? - Ильгет стала искать что-нибудь вроде ремня безопасности.

— Нет, не надо. Кресло само сработает, если что. Да я вообще-то не собираюсь тебе высший пилотаж показывать.

Машина очень мягко, почти незаметно поднялась в воздух. Ильгет смотрела по сторонам - одно только небо, синее, чистое. Начало весны. Как удивительно…

А может быть, я сплю… все это только снится мне. Сейчас вот проснусь на столе, рядом сагон… Ильгет вздрогнула всем телом.

— Ты что, Иль? - Арнис повернул голову.

— Не знаю, глупости в голову лезут.

— Да выкидывай эти глупости подальше… Смотри, как хорошо, - Арнис чуть наклонил машину, Ильгет увидела море, темно-синее марево, размытую линию горизонта, и легкие перистые облака на западе.

— Иду на посадку, - Арнис повел флаер вниз, - эта машина очень устойчива, Иль. Гравидвигатель, сплетение в днище, балансировка абсолютно надежная. Правда, на ней и фокусов не повыделываешь, и скорость низковата. Ты быстро научишься, у нас с двенадцати лет уже самостоятельно флаеры водят.

Он посадил машину на стоянку, в ряд таких же пузатых разноцветных машин. Помог Ильгет вылезти.

— Теперь идем. К тебе домой.

Только теперь она начала понимать всю ошеломляющую разницу между уровнем жизни, науки и техники Квирина и собственной, родной планеты.

Как ни странно, ни быстрое излечение, ни вообще все, что она видела в больнице, не так цепляли - мало ли… А вот эта квартира…

Совсем уж малопонятно и непривычно.

Просто огромный вытянутый зал. Отделена лишь ванная комната - с такой же ванной, как в больнице, похожей на небольшой бассейн, из стенок которого стремительно возникали манипуляторы, делавшие по желанию массаж, поливавшие тело разными душиками. Еще отделена небольшая кухня с коквинером, кухонным автоматом. Все остальное - просто длинный зал. Стены вырастали по приказу, любой формы и фактуры, в любом месте, где захочется, и так же стремительно исчезали. Мебель - из того же материала, вариопласта, который мог быть твердым и прочным, как бетон, и мог тут же стать тонким и мягким, как шерсть. Разные виды мебели еще отличались друг от друга, кровать была кроватью, стол - столом. Но вот менять форму стола или кровати можно было как угодно. И цвет тоже. И функциональность.

Постоянных окон тоже никаких не было. Стена в любом месте по желанию становилась прозрачной, как и потолок.

Дом-хамелеон.

Причем никакой сложности не было в управлении всем этим - обычные голосовые приказы. Дом управлялся единым компьютером - циллосом, послушнее любой собаки, на грани искусственного интеллекта, впрочем, как объяснили Ильгет, ни один механизм на Квирине не перешагнул эту грань - это было запрещено Этическим Сводом.

Ильгет побаивалась этого дома. Она создала три постоянные комнаты. Гостиную, спальню, кабинет. Еще широкий холл. Постоянные широкие окна во всю стену - ей нравилось смотреть отсюда, с горной высоты на нижние кварталы Коринты. Одно из окон гостиной выходило на общий балкон, собственно, не балкон даже, а общий сад, с почвой и растениями, сюда можно было выпускать погулять собак и кошек, и она выпускала Ноку. Комнаты Ильгет заполнила привычной мебелью, более или менее ярнийского вида, разве что дизайн симпатичнее. Так проще.

Ничего здесь не надо было мыть и убирать. Все очищалось само по себе, даже без приказов. Стирать тоже ничего не надо. Даже сама одежда могла меняться прямо на теле. Куртка оставалась курткой, но голосовым приказом можно было менять цвет, фактуру ткани, некоторые детали. Ильгет быстро привыкла к этому. Правда, не очень-то злоупотребляла изменениями. Очистка одежды происходила сама собой, путем перестройки загрязненных участков. И даже убирать ничего не надо - можно бросить костюм на пол и приказать циллосу переместить его в шкаф. По дому летал маленький робот с кучей длинных манипуляторов - подавальщик и уборщик, но в отличие от роботов из ярнийской фантастики, он не был похож на человека, не имел глаз, лица, ног, и разговаривать тоже не умел - просто рабочий придаток циллоса.

Ильгет почти не меняла мебель и одежду. Но она вскоре заметила, что и квиринцы редко этим занимаются. Есть, конечно, любители… Но в основном люди предпочитают постоянные форму и цвет.

Единственное, что ей нравилось менять время от времени - цвет и фактуру стен, картины на стенах, их можно было делать объемными и движущимися. В спальне на свободную стену Ильгет спроецировала кадры, найденные в Сети - главную площадь и сквер в Иннельсе. Ей нравилось смотреть словно из окна на Площадь Первопроходцев, наблюдать играющих у фонтана детишек, продавщицу мороженого, гуляющие парочки.

Арнис обучил ее пользоваться Сетью. Это было в принципе похоже на ярнийскую Сеть, но обычное общение протекало в виртуальном пространстве. О таком Ильгет раньше слышала, конечно. Виртуальное пространство давало еще больше степеней свободы, но этого пока для Ильгет было многовато. Можно было и не входить туда, работать просто на экране. Ильгет быстренько построила свой собственный сетевой домик. Просто комната, обычная, как на Ярне, со старомодной, нарочито безвкусной и чуть обшарпанной мебелью, похожая то ли на мамину квартиру, то ли на пристанище, где когда-то встретились с Иволгой. Одна из стен была заставлена стеллажами с книгами - в основном привычная Ильгет ярнийская литература. Но одна из полок была посвящена романам и стихам самой Ильгет. Как выяснилось, Арнис все это сохранил, конечно, в электронном виде. Нигде и никогда не напечатанные романы о хронгах стояли на полке, с твердыми глянцевыми корешками, их можно было взять в руки, сесть в кресло, раскрыть - и читать в любом виде, хоть обыденно перелистывая страницы, хоть скользя взглядом по строчкам на табло, как привыкли квиринцы.

Можно было, впрочем, приказать циллосу изготовить в реальности экземпляры этих романов, даже и бумажные, и конечно, Ильгет не удержалась от соблазна сделать это.

Тем более, что Лири, прекрасная художница, сделала иллюстрации, которые очень понравились Ильгет.

Оказалось, что все бойцы 505го отряда ДС читали ее произведения. И были в восторге. Восторг Ильгет списывала на то, что все-таки она довольно точно угадала всю ситуацию с сагонами.

Впрочем - угадала ли?

Простой ли это всплеск интуиции?

Впервые за много лет Ильгет даже не пыталась ничего писать. Ей и без того было слишком интересно. В этой квартире и в необъятной квиринской Сети невозможно соскучиться. А еще можно было гулять по Коринте и наблюдать множество немыслимых чудес прямо в грубой реальности.

Да и природа здесь необыкновенно красива. Море и горы. Город-сад. Город-парк и цветник.

Если рай чем-то похож на физическую реальность, то он должен выглядеть именно так.

Но и времени на то, чтобы наслаждаться всеми чудесами Квирина, было слишком мало. В отличие от рая, где время, как известно, не существует.

Собственно учеба, как запоминание новых сведений, никаких усилий не требовала. Обруч на голову, закрыть глаза, и через несколько минут или полчаса необходимые сведения вложены в память.

Но эти сведения - так уж устроен, оказывается, человеческий мозг - не сразу можно применять на практике. Вспомнить и воспроизвести - да. А вот использовать - нет. Поэтому большая часть времени уходила на то, чтобы решать какие-то задачки, тренироваться - чаще в виртуальности - в практических навыках. Ежедневно Ильгет должна была еще и заниматься физической тренировкой. Сначала - по медицинской программе. Потом - по спортивной. И три раза в неделю - общие тренировки 505го отряда. Они обычно проводились в реале. В виртуальности все равно невозможно точно воспроизвести все реальные факторы, есть определенные отличия.

Причем физические тренировки были многосторонними. Ее учили сразу всему. Местному виду единоборства - рэстану, причем в его боевой версии. Стрелять и управлять встроенным оружием бикра (броневого скафандра). Летать на скарте - эта машина напоминала Ильгет метлу для полетов ведьм, была очень легкой и складывалась, носилась обычно за спиной бикра. Можно было летать и на гравипоясе, но при этом ограничена скорость и маневренность. Стрелять со скарта, в движении, в падении, из самых разных положений. Быстро плавать и бегать. Прыгать и лазать. Управлять флаером, потом боевым маленьким аэрокосмолетом - ландером, вести воздушный и космический бой. Правда, Ильгет самостоятельно пока лишь летала на симуляторах - в виртуальности. Позже несколько раз подняла ландер в воздух. Еще она регулярно посещала Аэрокосмический Центр в Грендире, и там тренировалась управлять телом в невесомости (впоследствии ей предстояло изучить единоборства в невесомости) и выносить перегрузки. Врач пока разрешил только до трех стандартных "же".* *как известно, ускорение свободного падения колеблется лишь в пределах сотых на всех планетах биогенного типа, то есть сила тяжести на Ярне, Квирине и сотнях других обитаемых планет - одинакова, как и период обращения и прочие характеристики. Исключения есть, но редко. Именно такие - названные биогенными - планеты были колонизированы с самого начала, именно и только на таких могло существовать человечество, и в общем, это не так уж удивительно, ведь в Галактике сотни миллиардов звезд и планет, а каналы странным образом чаще всего и выводят к биогенным планетам.

Кроме собственно военного дела, Ильгет еще понемногу занималась общим образованием по специальной программе для эмигрантов. Система образования на Квирине проста. В школах дети не столько учатся, сколько воспитываются. В определенном возрасте сдают образовательный минимум, сложный экзамен по всем разделам точных, гуманитарных и естественных наук, плюс некоторые практические жизненные навыки. После этого и только после этого, имея этот общий минимум, можно поступить в одну из Служб и учиться какой-либо профессии. То же правило действовало и для эмигрантов с иных миров. Ильгет зачислили в Милитарию в обход правил. Просто потому, что она должна участвовать уже в следующей операции ДС. И однако надо было подумать о своем будущем, как объяснил Арнис. Ильгет не понимала, зачем думать о будущем, не веря особенно, что после операции на Ярне она вернется… может быть, она и не погибнет там. Может, останется жить на Ярне. В любом случае ей не думалось, что Квирин - это навсегда. В это нельзя поверить. Она рассчитывала на эти полгода, смотрела вокруг жадно, стараясь запомнить, вобрать в себя - на тот случай, если она не погибнет.

Но все же она послушно изучала минимум. Тем более, это было очень интересно. И особых усилий даже не требовало, просто мнемоизлучатель на голову - а потом, уже с готовыми знаниями броди по виртуальности и тренируйся применять знания на практике, на ситуационных задачах.

Времени было не так уж много. Скажем точнее - мало было времени. Ильгет вставала рано и отправлялась в общий спортзал жилого комплекса, разминалась там в тренажере и плавала в бассейне. После завтрака садилась заниматься теорией. И практикой в виртуальности - где она вела космический корабль и рассчитывала трассу, оказывала первую медицинскую помощь с наноэффекторами и без них, по старинке, закладывала взрывные устройства, участвовала в психологических ситуационных играх, разговаривала на разных языках и делала еще множество разнообразных вещей. Занятий было много, программа напряженная, а в полдень циллос напоминал ей, что пора обедать, потому что через пару часов появится Арнис, и к тому времени еда должна уже перевариться. Арнис забирал ее, и на скартах они летели в парк Грендир, специально оборудованный для занятий разнообразными видами спорта. Занимались вдвоем или с группой. Бегали, отрабатывали приемы рэстана, на полигоне стреляли. Иногда Ильгет брала с собой Ноку, и ее тоже тренировали. Вообще собак в отряде было около двадцати, часть была разобрана по рукам, часть жила в питомнике - собаки были нужны для борьбы против дэггеров. Нервная система Ноки, хотя она и не была настоящим квиринским луитреном, лишь происходила от них, оказалась достаточно крепкой, и теперь ее учили охотиться на дэггеров - точнее, на их модели, на полигоне. Собаки не могли выходить в виртуальность (для этого вообще, как выяснилось, необходим определенный уровень развития интеллекта). Их учили только в реале.

Домой Ильгет возвращалась только вечером, без рук, без ног, сил иногда не хватало даже на то, чтобы сходить в Сеть. Она валилась на кровать и смотрела какие-нибудь фильмы или читала популярные квиринские книжки, вяло заедая все это вкусным поздним ужином.

Разве что по выходным, особенно воскресеньям, у Ильгет появлялось время, но и в воскресенье чаще всего собирались с друзьями - это было любимое развлечение для бойцов ДС, показывать Ильгет чудеса Коринты и Квирина вообще, и наблюдать за ее реакцией. С утра, однако, все вместе шли в церковь, храм святого Квиринуса, потому что больше половины 505го отряда - и это было непривычно для Ильгет - оказались крещеными христианами. Исключение составляли Иволга, Ойланг и Данг - не квиринцы по рождению, Гэсс - хронический пофигист, и Мира.

Ильгет, впрочем, и не тянуло побыть в одиночестве. Может быть потому, что впервые в жизни она ощущала себя рядом с этими людьми абсолютно свободно и легко. Впервые в жизни она почувствовала себя полностью и бесповоротно - своей.

— Теперь будет то, что отличает нас от остальных, - Дэцин прямо смотрел Ильгет в глаза. Она опустила взгляд.

— Я подстрахую на первый раз, не бойся.

Он сам надел ей на голову обруч-транслятор. Ильгет почувствовала знакомый шок - опп! - тело перестало существовать. Виртуальность. Она стоит в темном, совершенно темном и узком коридоре, и там, впереди - желтоватый просвет.

"Сейчас будет то, что отличает нас от остальных".

Психотренинг.

Пять основополагающих навыков - унаследованы от древних эдолийских хавенов.

Общее расслабление. Умение засыпать в любой обстановке мгновенно и просыпаться в запрограммированное время. Управление эмоциональным состоянием. Меморика - мгновенное и прочное запоминание. Психоблокада - умение забывать, то, что ей уже приходилось применять на Ярне.

Но это делают все военные, ско, многие эстарги. В этом нет ничего особенного.

Теперь ей предстоит нечто другое.

Ильгет медленно зашагала к просвету.

Я же не могу. Я не только не сильнее других - гораздо слабее. Нет человека, который меньше, чем я, подходит для всего этого. За что это мне, Господи, за что?

Низкий звук, возникший где-то в затылочной кости, поначалу казался безвредным. Просто звук. Неприятный, мешающий, но не более того.

Ильгет остановилась. Вытянула руку вперед. На руку легла тень. Тень - странно сиреневая, плоская, мерцающая. Ильгет закрыла глаза.

Звук нарастал. Становился сильнее.

Теперь у всего этого появилось имя - страх. Нет, не так - Страх. Пугала тень, падающая сверху и слева. И надо было дойти. Дойти до конца коридора. Ильгет упала. Ползти - так проще. Там, в конце - выход. Там все будет хорошо, надо только дойти. Добраться. Она никогда не сможет добраться до выхода. Смерть в виртуальности - остановка сердца. Но это страшнее, чем смерть… ничего, она просто поползет. Поползет тихонько, и справится, как-нибудь справится со звуком, терзающим темя. Тихонько… главное - тихонько… не торопясь. Ильгет вдруг поняла, что ползет по скользкому и узкому, она посмотрела вниз и под собой, прямо под собой увидела длинный ряд Глаз. Глаза, по которым она ползла, на которые нажимала с силой локтями… Ильгет не помнила, как очутилась на ногах. Вжалась в стену. И стена стала обволакивать ее.

Стена оказалась живой.

Ильгет не выдержала, забилась в судороге, попробовала закричать, но вязкая темнота полезла в рот и забила горло.

Она жадно хватала воздух, со стонами, со всхлипами, она все еще боялась открыть глаза, хотя вокруг было прохладно, и звук тоже исчез. Вдруг Ильгет осознала, что весь ужас-то был как раз в этом звуке, хотя там, в виртуальности она этого не поняла. Там ей всякое-разное чудилось.

— Ильгет! Глаза! Открывай глаза!

Кто-то легко тряхнул ее за плечи. Ильгет стала дышать ровнее. Медленно открыла глаза. Перед ней было встревоженное лицо Дэцина. Рядом - Иволга.

— Спокойно, Иль, спокойно, - Иволга стащила транслятор с ее головы, - все, кончилось уже.

Ильгет медленно осознавала мир вокруг себя. Нет, она вовсе не задыхалась. Все хорошо. Кресло, в ряду таких же кресел, в тренировочной кабине, медленно гудит машина у стены. Пустая мерцающая рамка в воздухе. Ничего не изменилось. Ничего? Кажется, что прошло несколько дней.

— Дай-ка руку, - Дэцин прицепил на ее запястье прозрачный мешочек, зена-тор, - кажется, без этого никак.

— Ничего, первый раз это у многих, - заметила Иволга.

— Сколько… времени? - наконец смогла спросить Ильгет. Собственный голос показался ей чужим.

— Сколько длилось упражнение? Сорок секунд, - ответил Дэцин. Ильгет вздрогнула и прошептала.

— Невозможно…

— Так всегда кажется, - сказала Иволга. Ильгет уже становилось легче. Спокойнее. И чего она так разволновалась?

— Вот так ты будешь готовиться к общению с дэггерами, - пояснил командир, - страшно?

Ильгет молча кивнула.

— Что это был за звук? - спросила она.

— Психотронное излучение. "Песня смерти", - объяснил Дэцин, - видишь ли, дэггеры как раз и применяют что-то подобное. Мы тоже умеем это создавать. Применять это как оружие запрещено. Вызывает необратимые изменения психики. При достаточной интенсивности и длительности, конечно. Это почти никто в Галактике не применяет.

— Потому и было так страшно, - добавила Иволга, - все остальное не вызвало бы у тебя такого ужаса, если бы не излучение.

Они молча, выжидательно смотрели на Ильгет.

— Ты получила крайне низкую, допороговую дозу "Песни смерти", - пояснил Дэцин, - в сочетании с виртуальными картинками, напоминающими разные проявления дэггеров. Дэггеры, они такие - ты их можешь видеть по-разному… У них есть тело, но как ты их увидишь - Бог весть. Нет людей, которые были бы нечувствительны к их излучению. Нет людей, способных эффективно сопротивляться дэггерам. Но мы учимся этому. Ты будешь учиться спокойно переносить их вид, консистенцию, то, что они тебе покажут. Доза "Песни смерти" будет увеличиваться с каждым разом, ты научишься выносить ее, по крайней мере, ее пороговые величины. Через вот такие ощущения, как ты только что испытала - и еще более сильные. Это обучение проходит каждый боец ДС. Это прошли мы все.

Ильгет опустила голову, слушая командира. Страх и возбуждение улеглись - лекарство, поступающее в кровь, действовало. Но осталась память. Память о пережитом. Сможет ли она сегодня уснуть? Сможет ли она вообще спокойно спать хоть когда-нибудь?

И еще - неужели это предстоит ей снова?

— Это первый этап, - продолжал Дэцин, - на первом этапе ты учишься не бояться дэггеров. На втором - работать в их присутствии. Тебе будут давать пороговую дозу излучения, и ты будешь выполнять задачи… стрелять, рассчитывать трассы, решать что-то. Ты научишься абстрагироваться от всего этого и работать. Третий этап психотренинга связан уже не с дэггерами. Ты будешь учиться умирать. Видишь ли, любая инсценировка смерти в виртуальности приводит к реальной смерти человека. Ты научишься умирать там, и выживать здесь. Это уже противосагонская защита.

Голос Дэцина был таким спокойным. Безжалостным. Как будто все это нормально, и так и надо!

— Тебя будут убивать в виртуальности, много раз. Клинками, ножами, гильотинами. Ты будешь гореть, падать с высоты, разбиваться. Тонуть. Все это ты будешь переживать так, как было бы на самом деле. Но постепенно. Постепенно твой мозг приучится к тому, что все эти ощущения на самом деле не смертельны, что это лишь иллюзия. Так ты научишься противостоять любым иллюзиям. Ты станешь невероятно сильной, Ильгет. Таких людей, как мы, больше нет на Квирине, их нет нигде. Но тебе придется пройти через все это.

Ильгет молчала, опустив голову.

— Ты боишься?

— Да, - сказала она чужим голосом. Можно встать и выйти. И наверное, ее никто не удержит. Конечно, нет. Она не обязана соглашаться на такое. Ей уже хватило - до конца жизни. То, что с ней делали на Ярне - не было иллюзией.

— Да, это очень трудно, я знаю, - согласился Дэцин, - это невероятно тяжело. Но ты будешь одной из немногих, кто не боится дэггеров, ты сможешь противостоять многим трюкам наших врагов. Ну что, будем работать?

Ильгет вздохнула. Посмотрела на него.

— А куда деваться? - спросила она. Дэцин улыбнулся.

— Ну вот и хорошо. На сегодня хватит. Возьми ее, Иволга, и погоняй как следует.

Ильгет вышла вслед за подругой в коридор, потом - на свежий воздух. Иволга побежала - в медленном темпе, подстраиваясь под возможности Ильгет - по направлению к Грендиру.

— Ну как, шокирует? - спросила она.

— Да уж, - ответила Ильгет слабым голосом. Ей казалось, что Иволга бежит предельно быстро. Она не сможет и до входа в Грендир выдержать такой темп.

— Сильной ты будешь, - сказала Иволга, легко вымахивая по аллее своими длинными ногами, - только Дэцин еще кое-что забыл упомянуть. Небольшая неприятность, которая с нами происходит в итоге. Все это пройти можно, и ты пройдешь. И ты будешь выдерживать то, чего ни один человек, включая военных, не выдерживает. Только при этом ты еще и будешь капитально отличаться от всех остальных. Тебе будут малопонятны их проблемы, и общаться ты будешь в основном с нами же, с теми, кто прошел то же самое. С остальными тебе будет тяжело. Это еще один недостаток, но к сожалению, все равно кто-то должен проходить эту подготовку и работать. Ты как?

— Слишком… быстро… - задыхаясь, сказала Ильгет. Она еле успевала за Иволгой, в боку уже сильно закололо.

— Терпи, - безжалостно ответила Иволга и не снизила темпа.

Ильгет неподвижно замерла чуть выше верхушек деревьев, вглядываясь вниз. Совсем нет страха высоты. Впрочем, после прыжков с гравипоясом начинаешь чувствовать себя в воздушной стихии, как на тверди. И сейчас на ней тоже был гравипояс - со скарта ведь можно все-таки свалиться, хотя ремни и держат. В боевых же условиях двигатель скарта могут разбить. Ильгет удобнее перехватила учебную "Стрелу", тяжелая, сволочь. Внизу что-то мелькнуло, и сдвинув ручку управления, Ильгет молнией понеслась к земле - сердце зашлось от острого ощущения невесомости, она пикировала, набирая скорость, и наконец экран показал цель, Ильгет вывернула ствол, стреляя, и стреломет почти вырвался из рук, и она еще успела у самой земли вывернуть, выйти из пике, взлетая вверх… "Иль, хорошо!" - раздался знакомый голос в шлемофоне, и потом "Всем посадка". Она медленно опустила скарт на поляну, где уже стояли, сжимая древки аппаратов, Арнис, Мира, Иволга и Гэсс. Четыре собаки, включая Ноку, дисциплинированно лежали под деревом. Сегодня тренировались впятером. Самые сильные и опытные бойцы, это она уже поняла. Мира и Гэсс - военные-профессионалы, Арнис - бывший ско. Иволга… это Иволга. И она, Ильгет, которая еще ничего не умеет. Которую всем нужно опекать и учить. Арнис обнял ее за плечи сзади, чуть встряхнул. Ильгет улыбнулась.

— Последний раз неплохо получилось, - сказал он дипломатично. В самом деле все остальные разы она не успела выстрелить, а один раз успела, но при этом перевернулась и едва не шарахнулась головой о землю. Ильгет вздохнула. Внезапно что-то мелькнуло перед ее носом, она едва успела отскочить. Иволга… внезапный резкий выпад. Ильгет машинально приняла стойку - тело постепенно училось применять знания рэстана, вложенные в мозг.

Тренировались без бикров сегодня. Значит, полный контакт. Никаких защитных полей, ничего подобного. Впрочем, Ильгет понимала, что ее щадят. Что любой из ребят способен за несколько секунд вколотить ее по макушку в землю. Она блокировала удары Иволги и уходила от нее, краем глаза видя, что тем временем Мира, Гэсс и Арнис тоже устроили маленький спарринг рядом.

— Атакуй! - крикнула Иволга зло. Ильгет и вправду не решалась атаковать. Слишком уж страшно, это же машина какая-то, а не человек. Но послушно, стиснув зубы, бросилась вперед и попыталась зайти к Иволге сбоку, но словно неведомая сила острым ударом обрушилась на ребра и властно швырнула ее назад и вниз… вот дьявол, да ведь вроде бы она закрылась. Ильгет поднялась на ноги, стараясь не обращать внимания на боль. Снова бросилась вперед, увидев, как ей показалось, что Иволга чуть открыла область шеи. Но в этот раз смогла, по крайней мере, вовремя уйти от контратаки.

Через некоторое время Иволга сказала "Все". Ильгет в это время как раз поднималась с земли, ощущая во рту неприятный соленый вкус. Рядом Гэсс и Мира вдвоем нападали на Арниса, а он пытался отбиться, впрочем, получалось неплохо. Ильгет плюнула, слюна оказалась красной.

— Так ничего, - сказала Иволга, - но слишком медленно. Все технично, все в порядке, но ты еще слишком медленна. И реакция плохая. Надо просто работать и работать… больно?

— Да ничего, - ответила Ильгет. Правда, ребро болело как-то очень уж странно, не треснуло ли…

— И если уж ты видишь, что имеешь дело с сильным противником, не танцуй, Иль… Применяй детские приемы.

— Ты без защиты…

— Ну и что, ты тоже. Иль, давай без глупостей, а? Даже если ты повредишь мне глаз, завтра у меня будет новый, - и без перехода Иволга снова ударила, без всякого замаха, Ильгет успела лишь чуть отклониться, и удар вышел смягченным, но в больное ребро, так что искры из глаз посыпались, и разгибаясь, она осознала, что в реальной обстановке Иволга бы сейчас еще и ударила по шее сверху. Ах, так? Тогда пусть будут "детские приемы", это не благородное полуспортивное единоборство, это то, чему в первую очередь учили Ильгет, драка без всяких правил, главное - отбиться любой ценой… бить пальцами в глаз, в ноздри, мужчин - в кадык и в половую область. Только вот Иволга к своему лицу и не подпустит. Ильгет отпрыгнула и внезапно остановилась, глядя напряженно в точку - Иволга среагировала, но лишь на долю секунды, тут же снова обретя внимание… бесполезно… она непробиваема. Иволга двинулась в атаку, Ильгет снова занялась блоками и уходами. В какой-то миг ей показалось, что лицо партнерши не защищено, она ударила прямо в глазное яблоко, превратив свои пальцы - так недавно вновь обретенные - в подобие стального стержня, Иволга отшатнулась, затем одной ногой, странно изогнувшись, ударила Ильгет в солнечное сплетение. Когда Ильгет удалось отдышаться и подняться, она увидела, что Иволга осторожно трет глаз и весело улыбается.

— Умница!

— Что, сильно? - испугалась Ильгет.

— Да нет, - Иволга открыла глаз, он слегка покраснел, - ты в угол попала, но все равно неплохо!

Они еще немного потренировались. Рядом теперь уже двое мужчин нападали на Миру, и она, двигаясь, как вихрь, так, что отдельные движения были почти неразличимы, отбивалась от них.

Наконец все было кончено. Арнис подошел, слегка обнял Ильгет.

— Ну что, она тебя обижала, Иль? Хочешь, я ее отшлепаю?

— Не, она хорошая, - весело сказала Ильгет, - и посмотри, я ей чуть глаз не выбила!

— Да уж, - сказала Иволга, - еще немножко, и наша Иль будет крута, как вареное яйцо.

Ильгет весело улыбалась. Только вот ребро все еще болит. И еще несколько мест, но не так сильно, наверное, обычные синяки. А ребро, возможно, и треснуло. Но это ничего, это пройдет - сейчас нанороботы в крови уже вовсю работают, заращивая повреждения.

— Ты с ней поосторожнее, Иль, - сказал Гэсс. Он подошел, прижимая рукой челюсть, которая стремительно опухала, - Иволга - это зверь, она мне еще на самой первой тренировке челюсть сломала.

Иволга улыбалась, слегка свысока поглядывая на остальных.

— Ничего-ничего, Иль, - Мира хлопнула ее по плечу, - занимайся лучше с Иволгой, а то Арнис тебя вечно жалел, он тебя, по-моему, никогда в жизни стукнуть не сможет. А ведь противник, он, знаешь, жалеть не будет.

— Да уж, - сказал Гэсс, - но этот синячок, Мирочка, я тебе тоже не забуду.

Квиринка ткнула его пальцем в живот.

— Так тебе и надо. Позвоню Мари и скажу, что я с тобой провела воспитательную работу.

Подошла Нока и ткнулась мордой в ладонь. Ильгет погладила собаку, и лута побежала к остальным. Три луитрена, Нока и Иволгины Зевс и Дунай, остроухая овчарка-риггон Лор, принадлежащий Гэссу. Ильгет подумала, что луитрены вместе смотрятся очень красиво. Серебристая Нока с пышно отросшей шерстью, белый Зевс и черный Дунай, все однотонные по окрасу и очень коротко стриженные. Кто это придумал такую рабочую собаку, которая и выглядит роскошно…

Мимо пробежала группа девчушек в разноцветных рэстан-кике, с полупрозрачными маневренными крыльями за спиной - видно, занимаются синхронными полетами.

Бойцы ДС подошли к одному из флаеров на стоянке, скинули на сиденье оружие. Скарты решено было оставить, вдруг надоест ходить пешком - а Иволге вообще еще домой возвращаться, два часа лету до озера Алорка. Флаер закрыли и отправили автопилотом на "Базу" - так называли небольшое помещение в управлении Милитарии, выделенное для 505го отряда.

Пахло весной. Тысячи рододендронов и целые поля роз уступами спускались к морю вдоль аллеи, засыпанной мельчайшим розоватым щебнем. Некоторые цветы уже распустились и на нежно-зеленом поле расплывались пастельными пятнами, источая сладкий аромат. Запах цветов мешался с соленым запахом моря, этот воздух можно было пить, большими глотками, слегка пьянея. Мира прыгала по дорожке, как козочка, перескакивая через уступы, взлетая вверх и касаясь древесных ветвей, осыпанных цветами, как снегом. Даже рабочие собаки поддались пьянящему запаху, и начали носиться друг за другом по аллее. Не хотелось разговаривать. Только дышать и смотреть. Ветви расступились, открывая взглядам морскую размытую синь. Справа начиналась знаменитая коринтская Набережная. Друзья спустились на желтовато-белый песочный пляж, почти пустой - лишь пара купальщиков входила в воду, да трое маленьких детей под присмотром женщины возились в песке.

Ильгет сбросила ботинки и гравипояс на песок, вслед за остальными. Приложила руку к рэстан-кике и произнесла "Плавание. Запуск". Говорят, есть уже костюмы, которые вообще моделируются мысленно и принимают любую желаемую форму. Но не на Квирине пока, их, вроде, разработали на Артиксе, и они безумно дороги.

Ильгет наблюдала, как Мира сбросила свой костюм - белье под ним уже превратилось в синий купальник, он тут же распался на бикини, лифчик и трусики, приобрел ярко-синий цвет, чуть побледнел, потек аквамариновыми полосами, затем цвета стали переливаться один в другой, двигаться. Свой купальник Ильгет сделала закрытым и ярко-красным. Мужчины уже стояли в простеньких плавках. На лифе купальника Ильгет появились плавательные очки… хотя они очень легкие. Ильгет нацепила очки на нос, они мгновенно плотно охватили голову.

— Пошли! - Иволга первой кинулась в воду.

Море было еще холодным. В первый момент даже дыхание перехватило. Но Ильгет быстро привыкла. Она и раньше любила плавать, но так, конечно, не умела. От квиринцев она сразу отстала, те плыли, как торпеды. Вот и глубина… Ильгет вдохнула последний раз и стала погружаться.

Страшновато было поначалу. Мозг не может поверить, что дышать уже не обязательно. Респироциты - пусть в крови их всего четверть процента - быстро перестраиваются на подводный режим. Четверть часа у нее есть наверняка. Ильгет плыла все глубже, вода уже давила прилично. Как здесь глубоко, кажется, у Набережной все же не так. Но вот и дно. Сквозь очки все очень четко видно. На камне колышутся низкие заросли разноцветных водорослей. Рыбки… Можно обратиться к вживленному циллосу, спросить, как они называются - но лень. Золотистая рыбка с длинными кружевными плавниками. Сине-белая, полосатая. Целая стайка малозаметных блестящих, похожих на обычных гуппи, а может, это они и есть. Ильгет вовремя заметила рядом медузу, по синеватым контурам почти невидимого тела, и отшатнулась. Их лучше не трогать. Где-то вдали мелькнула тень - очень большая. Дельфин или крупная рыба. А может быть, даже и кашалот или гигантский осьминог - да нет, нереально, слишком уж близко к берегу. Но тень показалась Ильгет огромной.

Все это только кажется совершенно диким и нетронутым. На Квирине нет видов животных, опасных для человека. Даже в мозг хищных рыб вложен инстинкт избегания людей. Многие виды животных давно изменены генетически. За каждым биотопом ведется постоянное наблюдение.

Что, впрочем, не портит очарования подводного мира.

Ильгет вернулась на берег первой. Выбралась на горячий песочек - обсыхать, ждать остальных. Наблюдала, прищурившись, как они выбирались из моря, как боролись на мелководье, как Гэсс завалил Миру в воду, и она в отместку бомбардировала его тучами брызг. Собаки возмущенно носились вдоль кромки прибоя, одна Нока спокойно улеглась рядом с хозяйкой, лишь поглядывая в сторону моря.

Ильгет легла на песок. Только теперь ощущается усталость. А ребро уже совсем не болит. Вряд ли все зажило, но с болью наноэффекторы уже справились. Мышцы казались ватными, все тело - неподъемно тяжелым. Ильгет закрыла глаза. Горячий песок, легкий шум прибоя, и теплые ласкающие лучи солнышка, Квиридана. Рука Арниса осторожно легла на ее плечо. Ильгет повернула голову.

Он устроился рядом с ней, животом на песке, открыв солнцу спину.

— Уже не больно, Иль? Хорошо?

— Да, - сонно сказала она, - так чудесно.

Рука осторожно провела вдоль плеча и слегка надавила черную точку-родинку над ключицей. Лицо Ильгет чуть вздрогнуло, губы сжались.

— Когда нажимаешь на точки, все еще больно?

— Да, немного, - сказала она. Арнис погладил ее по плечу.

— Прости.

— Ты хороший, - сказала Ильгет. Лицо Арниса качалось в сонном тумане совсем рядом с ее лицом. Потом он чуть отодвинулся. Где-то рядом пикировались Мира и Гэсс.

— Мирочка, к твоему сведению, вода здесь мокрая. А я как раз сохну.

— Как только твой кобель перестанет класть морду мне на живот, так я сразу же перестану тебя поливать.

— Мира, это некультурно. Как ты называешь моего товарища? Что это за грубые выражения? Я тебя не узнаю.

— Я сама себя иногда не узнаю… Меня собственные дети не узнают, особенно в бикре в боевой конфигурации. Нико вообще испугался на днях.

— Это нехорошо. Мальчика надо психологически подготовить к жизни. Хочешь, я к вам приеду с коллапсатором и в броне-четверке?

— Гэсс, даже если ты к нам приедешь вообще без брони, я боюсь, это будет слишком большое испытание для нервов трехлетнего ребенка! И кстати, скажи своему кобелю…

— Лор, иди, пожалуйста, к морю, здесь тебя не любят… Но Мирочка, коэффициент поверхностного натяжения этой воды недостаточен, чтобы удержать ее от скатывания в песок, и через пару минут ты тоже будешь лежать на мокром.

— Мне, пожалуй, пора домой лететь, - Иволга поднялась и села.

— Что, уже? - с сожалением спросил Арнис. Остальные тоже завозились, поднимаясь.

— Ну… скоро надо. Дети ведь ждут.

— Они там одни у тебя, что ли? - спросила Мира.

— Ну Эрика в детской группе, пацаны одни, они уже не маленькие. Но я их и так редко вижу.

— А давайте пожрем чего-нибудь, а? Я сбегаю наверх! - Гэсс вскочил.

— Отличная мысль. А то я до дома не долечу. Мне олло. Тебе помочь? - Иволга поднялась.

— Ну что ты, какие проблемы… принесу.

Гэсс убежал наверх. Серо-рыжий риггон прыгал рядом с ним.

— Почему бы не сделать Сферу, которая сама обслуживает, - лениво сказала Иволга, - как в помещении. Отдал приказ, и тут же тебе тележка жратву тащит. Или вообще синтезаторы везде понатыкать…

— Ну технически это легко, - заметил Арнис, - говорят, где-то на Артиксе так и сделано…

— Они там зажрались, на этом Артиксе, - осуждающе заметила Мира. Гэсс уже возвращался, таща солидный поднос, а на подносе - горячие олло, бутылочки с чем-то разноцветным. Еду быстро разобрали. Арнис, по обязанности старшего в группе, прочитал молитву. Ильгет достался олло с рыбной начинкой. Смешной круглый пирог с тонкими стенками, набитый чем-нибудь вкусным. В данном случае - паштетом из молотой рыбы, лука, чего-то мягкого вроде яйца и майонеза, кто их тут разберет. И вишневый тепп, очень легкое вино. Ильгет предпочитала сладкое. Есть и в самом деле уже очень хотелось. После всех этих тренировок… А солнце клонилось к морю, постепенно трансформируясь в шар из кипящего алого золота. Хотя до заката еще не так уж близко, теперь поздно темнеет.

Ильгет осторожно пощупала больной бок - чудеса, уже совсем ничего не чувствуется. Ну да, теперь в ее крови циркулирует множество нанотелец. Допустимое, согласно Этическому Своду, количество - 0, 7% всех клеток организма. И это только у них, у бойцов ДС - так же, как и других работников космических служб и Милитарии. Этого достаточно, чтобы обеспечить надежную защиту организма в случае большинства ранений. Конечно, это только именно в период боевых действий. Ведь нанороботы в организме не размножаются, это тоже запрещено и слишком рискованно. И со временем они отмирают и выводятся - и нужно ставить новые. Как все это странно и запутанно… Ведь это вообще-то очень здорово. У нее же и память теперь совсем другая, расширенная, и мышление… И соображать она стала не в пример скорее и яснее. И можно посоветоваться со встроенным в мозг циллосом, если не хватит собственных вложенных знаний.

По сути, эти мелкие роботы могут сделать человека чуть ли не всемогущим. Интересно, а почему вообще так получилось, что можно всего 0, 7% клеток заменять? И то - лишь в случае необходимости? Наземники вообще не пользуются нанооптимизацией.

— Ребята, - спросила Ильгет, - объясните, а почему у вас эти… нанороботы в организме так мало применяются? Мы же вообще могли бы стать… сверхчеловеками, наверное?

Квиринцы зафыркали и захмыкали.

— Понимаешь, - сказала Мира, - это все давно пройденный этап. Тому уже несколько столетий. Мы уже давно могли стать… сверхлюдьми. И не стали.

— А почему так получилось?

— Потому что сверхлюди - это не люди, - сказал Арнис.

— У сверхлюдей ехала крыша, - пояснил Гэсс, - такие эксперименты ставились, уже очень давно. Психика не выдерживала. Или еще что-нибудь похуже происходило…

— Но почему?

— Потому что, - пояснила Мира, - в природе все гармонизировано. Вот представь обычную рыбу… со всеми ее системами, и допустим, с мощным четырехкамерным сердцем. Представила?

— Не очень, - призналась Ильгет. Она еще толком не изучала биологию.

— Ну или еще лучше, моллюска с его нервной системой, но при этом, например, с ногами и способного бегать. Ну и далеко он убежит? Если все остальное не менять?

— Примерно понятно, - сказала Ильгет, - но почему нельзя изменить все? Ведь нанороботы могут и правда заменить практически все органы… даже мозг…

— А есть еще такая штука, которая называется психика. Вот посмотри, что с тобой было недавно - все тело в порядке, все органы перестроены заново, а двигаться ты не можешь. Причем наноанализаторы сигнализируют, что все в полном порядке, они ничего не понимают. А ты просто поверить не можешь в то, что жива и здорова. Психика - она, в общем-то, нематериальна. Или лежит на таком тонком уровне материи, который нам пока недоступен.

— Нематериальна, - заметил Арнис, - мы верующие или как?

— Кто как, - ехидно вставила Иволга.

— Так вот, - продолжала Мира, - тело человека мы действительно можем поменять и перестроить полностью. А вот психика при этом остается прежней. И прежняя психика этого никак не выдерживает. Причем разрабатывались методики воспитания, изменения психики… все бесполезно. Вот и был найден оптимальный процент, когда человек получает массу преимуществ с помощью нанороботов, но его психике это жить не мешает.

— На самом деле, - Иволга стала серьезной, - превращение в сверхчеловека… переход на следующую ступень эволюционного развития возможно лишь через развитие самой психики. Но… при этом почему-то получаются сагоны. Ничего хорошего при этом не получается.

— А как же кнасторы? - спросила Ильгет.

— Рыцари Белого Пламени, - пробормотал Гэсс.

— А кто их знает, - вздохнула Иволга, - про них ничего не слышно. Так, сказки болтают…

— То есть, - продолжила Мира, - там были еще очень серьезные дискуссии… лет шестьсот назад. Кто такой человек. Что входит в понятие человек. Важен человек - или только его разум. Но это все было бла-бла-бла, а вот когда реальные сверхлюди появились… знаешь, никому мало не показалось. Почитай, вся эта информация открыта. И сами эти сверхлюди, даже те, кто как-то справился с потоками информации… это были монстры, Иль. И уж никак не счастливые монстры.

— Ну все, народ! - Иволга поднялась, - благословите в дорогу!

Костюм на ней приобрел прежние очертания. Она надела гравипояс.

— Благослови тебя Господь, дочь моя, - важно произнес Гэсс. Иволга фыркнула.

— Пока, - Арнис пожал ей руку.

— Кстати, приглашение остается в силе! Жду вас в следующие выходные.

Иволга вскочила на свою "метлу". Свистнула собак. Две корзины раскрылись сзади ее седла, Зевс запрыгнул в одну из них, Дунай в другую. Иволга легко взмыла в синее небо и полетела, превращаясь в далекую блестящую точку и растворяясь в синеве над морем.

На Набережной попрощались с Мирой и Гэссом - оба вскочили на скарты и полетели в противоположных направлениях. К своим семьям. У обоих было уже по двое детей.

Арнис с Ильгет остались вдвоем. Если не считать Ноки, деловито трусившей вслед за ними.

Горизонт над морем уже окрасился алым. Красивее Коринтской Набережной, как известно, может быть только Коринтская Набережная в закатный час.

— Подожди, - сказала Ильгет с набитым ртом. Она остановилась, прислушиваясь. От самого парапета, где-то впереди доносился гитарный перезвон.

— Пойдем, Иль, поближе, послушаем.

Вскоре они увидели группку, столпившуюся вокруг троих ребят с гитарами. Гитаристы наигрывали сложный мотив, с аккомпанементом звенящего виброфона и скрипки. Один из них пел приятным тенорком.

Шаги по взлетной полосе,* Асфальт прохладен и упруг. Над полем в утренней росе Восходит желто-алый круг. Тебе неведом неба страх, И ты идешь вперед, вперед, Чтоб в ярко-огненных лучах Начать стремительный Полет. За шагом шаг - успеешь ли? Но вот дорога вниз ушла, Ты оттолкнулся от земли, Раскинув руки, как крыла. Тебя сверкающий металл Объял, как рыцарский доспех, И на груди, пронзяще-ал, Пылает знак дороги тех Всех, у кого Полет в крови, Кого Вселенная зовет, Кто, задыхаясь от любви, Блаженно встречный ветер пьет. Лети стремительной стрелой, Рукою сжав меча эфес, Пронзи серебряной иглой Безмолвье утренних небес… *Ольга Данилова

Ильгет и Арнис дослушали песню. Помолчали вместе с остальными. Тихонько двинулись дальше.

— Хорошо, - сказала Ильгет со вздохом, - но надо идти.

— Вот как-нибудь возьмешь гитару и тоже споешь…

— Ты с ума сошел! Я совсем играть не умею.

Они прошли мимо веселой небольшой толпы, танцующей под нездешнюю музыку, мимо стоящих у парапета влюбленных, мимо грустной одинокой девочки, молча сидящей на теплых камнях, пересекли мостик через ручей, стекающий в море, поздоровались со знакомыми Арниса из СКОНа, обменявшись с ними несколькими фразами. И стали подниматься вверх, к Бетрисанде. Здесь их дороги расходились, Ильгет нужно было выше, к горам, Арнису дальше по Набережной, его квартира располагалась недалеко от Второго Космопорта. Ильгет остановилась было, но медлила прощаться. Арнис молча смотрел на нее. А почему надо обязательно идти в разные стороны? Может быть, пригласить его в гости? Но Арнис никогда почти не бывал у нее. И вообще они редко оставались вдвоем. Пригласить, конечно, можно… но как-то неловко.

— Слушай, а мама, между прочим, тебя давно уже хочет видеть, - вдруг сказал Арнис, - ты знаешь, она в тебя просто влюблена. Может, нагрянем к ней на ужин?

— А удобно вот так… без предупреждения?

— Иль, ну это же мама… все удобно. Пошли!

Он взял Ильгет за руку. Все стало просто и весело. Они прошли через Арку Тысячи Радуг, оказавшись в сказочной Бетрисанде.

Мама Арниса жила в Старых Кварталах за Бетрисандой. Действительно старые - некоторые дома сохранились еще с 1го века Эры Квирина. Памятники архитектуры. Ильгет было здесь уютно. Нормальные человеческие дома, пусть тоже из какого-то древнего гемопласта, что ли - но это даже похоже на обычные оштукатуренные стены, если не присматриваться. Никаких этих сверкающих ледяных радужных глыб, никаких нечеловеческих форм, как в обычных жилых кварталах. Окна, стены, двери - все на своем месте и никуда не исчезает. Балкончики, фасады, колоннады, решеточки. Арнис говорил, что здесь часто селятся эмигранты с других планет, особенно если попадает кто-то из немолодых.

Он все-таки позвонил маме предварительно, и Белла встретила их на пороге своего дома, из-за ее спины выскочили три собаки разного размера и побежали обнюхиваться с Нокой.

— Ара! - она обняла Арниса, а затем Ильгет, показала на лестницу, - ну… вперед, бойцы!

Они поднялись на второй этаж.

— У меня тут сегодня Керлины шибаги, - пояснила Белла. Из комнат доносились тоненькие вопли и топот.

— А, я думал ты одна.

— Нет, да какая разница? У Керли с Аром сегодня какие-то планы, а я разве против шибагов?

Трое детишек Керли - девочка восьми лет и мальчики пяти и четырех - играли в гостиной. На полу был разложен огромный лист пластика, и на нем дети строили из разноцветного вариопласта удивительный пейзаж. Лес там был, и озеро, и птицы…

— Это мы планету Скеро изобретаем, - пояснила бабушка, - тут у нас план. Планета сказочная, так что не пугайтесь. Тут вот ведьмы живут, а за лесом - видите гора, в ней волшебный цветок…

— Как в сказке про алмазную розу, - пояснила Лиа, племянница Арниса.

— Так, ну а цветок ведь надо еще сделать, - заметила бабушка, - а потом рыцари будут его охранять.

— А я буду Синеглазкой, - добавила Лиа.

— Мечи у вас есть… а цветок из чего делать, я вам сейчас дам, - Белла порылась в шкафу, бросила на пол несколько листов серебристого шуршащего пластика, - Лиа, ты разберешься? Вот паяльники.

— Ага.

— А мы пока ужинать пойдем.

Ильгет прошла на кухню вслед за Беллой. Мать Арниса вынула из окна коквинера три синих подноса, на каждом - дымящиеся тарелки и вазочки. Однако! Ужин был обильным. Мелко порезанное овощное рагу с цергинским соусом, хрустящие корочкой отбивные, обложенные дольками яблок, апельсинов, свежим горошком, салат с креветками, острый овощной салат, свежий, теплый мягчайший хлеб… А ведь еще и чай со сладким ожидал впереди, насколько Ильгет знала Беллу.

— У меня распустилась бризань, - сообщила Белла, - но сейчас вы толком ничего не увидите, к сожалению… если бы вы как-нибудь днем пришли.

— А с подсветкой? - спросил Арнис. Мать покачала головой.

— Нет, дорогой. Смотреть этот цветок с подсветкой - портить все впечатление… Приходите днем. Маленькая, - обратилась она к Ноке, вьющейся возле стола, - может ее тоже покормить, а?

— Не знаю, - смешалась Иль, - вообще-то домой мы доберемся поздновато.

— Сейчас покормлю, - пообещала Белла собаке. Обратилась к ребятам, - ну как ваши тренировки?

— Да пока не особенно, - вздохнула Ильгет. Белла погладила ее по руке.

— Ты научишься, Иль. Не переживай.

— Да я бы сказал, дела совсем неплохо обстоят, - заметил Арнис. Ильгет с удивлением посмотрела на него. Ей казалось, что она никогда ничему не научится

— Не надо торопиться, - заметила Белла, - в таких делах торопиться не стоит. Важно как следует подготовиться. Ну а чувствуешь себя как?

— Ой, просто чудесно.

— Ну и слава Богу, - сказала Белла, - слушай, Иль… ты нам споешь что-нибудь после ужина? Лиа хочет послушать. И потом ребятишки сыграют… вы уж послушайте, ладно? И снисходительнее, сами знаете, в таком возрасте критика только мешает.

— Ну конечно, я очень хочу послушать! - воскликнула Ильгет, - даже не верится, что такие маленькие дети могут играть…

— Еще как! Только и ты что-нибудь спой. На лонгинском. Лии интересно.

— Я, честно говоря, играю очень плохо…

— Да ну, я же слышала. Нормально. Просто аккомпанемент. Арнис, - Белла обратилась к сыну, - ты знаешь, ведь я прочитала твою книгу… и я могу сказать, что автор просто еще очень молод, и отсюда вся эта ершистость и максимализм.

— Ну какой максимализм, мам? - возмутился Арнис, - то, что он утверждает, что каждая цивилизация переживает свой закат - так это вообще-то старая, хоть и подзабытая истина.

— Нет, - мягко сказала Белла, - все эти его мрачные пророчества… Мрачное будущее нас может ждать только в одном смысле, если вы все-таки не удержите сагонов. И я думаю, что рано или поздно это произойдет, но это обычный христианский пессимизм, когда-то история должна закончиться. Но пока вы их, слава Богу, удерживаете, - Белла помолчала, - а вот весь этот закат цивилизации, усталость от бытия…

— Но мам… это сейчас очень дискуссионная книга. Мне самому не нравится эта идея, но ведь он очень убедительно пишет. Согласись, аргументация…

— Арн, он специалист в своей области, и я, естественно, не могу опровергнуть его аргументацию, но… уверена, что найдутся люди, которые опровергнут.

— Ну хорошо, мам, - сказал Арнис, -ну не опровергай. Но предложи, действительно, свой вариант. Почему цивилизация Квирина существует тысячу лет и не теряет своей пассионарности? Это должно было произойти уже давно. Это происходит со всеми нациями.

— Да очень просто. Потому что Квирин - не нация. Это духовное образование, существующее именно потому, что существует Этический Свод и вся эта невидимая, не формулируемая, но очень даже живая и настоящая духовная реальность… Или, если хочешь прозаичнее, это космическая база человечества, и на ней работают те, кто хочет работать. А кто не хочет, отправляется куда-то в другие места. Именно полная свобода эмиграции обеспечивает то, что на Квирин все время притекают издалека новые пассионарные силы, и уходят те, кто не может удержаться в наших инфопотоках…

— А что? - сказал Арнис, - очень даже неглупо, между прочим. Надо будет сказать Лоррису. Хотя наверняка такая мысль уже кем-то высказывалась… просто мало кто задается вопросом, почему это вообще Квирин до сих пор не погиб. Иль, тебе не скучно мировые вопросы решать?

— Не… я просто ничего сказать не могу, но слушать интересно. Как собаке.

Белла встала, принялась разливать чай. Арнис вскочил помогать. Ильгет тоже встала было, но получилось, что народу слишком много, и Белла мягко взяла ее за плечи и усадила.

— Посиди, моя хорошая. Набирайся сил, сейчас петь будешь.

После тренировки на полигоне все собрались на Базе - в центре Милитарии, в небольшой комнатке, где по стенам висели снимки людей, незнакомых Ильгет… много снимков. Около двух десятков. Последний, у двери, парень со светлыми глазами и шапкой мелких кудрей - это Нико. Друг Арниса еще по СКОНу. Тот самый боец ДС, который услышал имя Ильгет. Снимки были похожи на окна - просто стеклянное окно, и человек сидит за ним и смотрит задумчиво, и кажется - вот-вот шевельнется и что-то скажет. Ильгет не отрываясь смотрела на женщину, молодую, темноволосую, что-то цергинское в ее чертах, державшую на руках младенца, а на колени ей карабкался еще один ребенок. В отличие от других, женщина не смотрела на зрителя, а обращалась к своему малышу и что-то говорила ему, смеясь. Ильгет помнила ее имя - Тали Вей, она видела даже ее детей, сейчас младшему было уже семь лет…

— Иль? - Иволга дернула ее за рукав. Дэцин уже начал говорить. Ильгет опомнилась.

— Значит так, товарищи. Поступили новые сводки по Ярне. Я сейчас покажу вам кадры и немного расскажу, что за это время изменилось.

В воздухе возникла рамка экрана. Дэцин убрал окно, и создал экран на его месте - чтобы всем было удобно смотреть. Ильгет судорожно стиснула пальцы - Лонгин. Иннельс… да, это Иннельс, родная столица! Знакомые улицы… площадь Первопроходцев. Люди в черной форме - как их теперь много… больше, чем раньше было полиции.

— Итак, Лонгин стремительно переходит на военное положение. Объекты, которые мы уничтожили, уже вновь восстановлены. Выпущены первые дэггеры. Правда, наша агентурная сеть обещает уничтожить несколько фабрик, но в любом случае, с дэггерами мы будем иметь дело. Армия Лонгина перестроена и перевооружена, и теперь находится на 2-3 технологическом уровне.

На экране теперь были незнакомые Ильгет дельтовидные самолеты, летящие строем.

— За прошедшее время Лонгин захватил Аргвенну, весь Юго-Запад и четыре государства Боэны. Причем без особых усилий. Удержание захваченных стран тоже не требует никакого напряжения, так как при захвате применялось термоядерное оружие, а также дэггеры. Боэна разрушена полностью. Вот посмотрите, это кадры нашего Аргвеннского наблюдателя.

В рамке поплыли кадры развалин - до самого горизонта. Аргвеннские города разрушены едва ли не до щебня. Кто-то там копошился в развалинах… Кто-то выжил. На экране возникла мировая карта Ярны, на ней розовым высветились участки, полностью разрушенные войной. Много. Не меньше трети всей территории суши.

— В настоящий момент готовится захват Эльветрека, - продолжал Дэцин, - в качестве информационного обеспечения широко используется легенда мирового заговора против Лонгина. По оценкам наблюдателей, число погибших в результате войны с начала инвазии достигло 40 миллионов людей.

— Это уже третья стадия, - пробормотала Иволга, используя паузу. Дэцин перевел на нее взгляд.

— Нет, пока еще вторая… Третья, как известно, характеризуется тем, что сагоны перестают использовать информационные технологии… Для Лонгина пока еще вторая стадия. И по оценкам, она продлится еще около года. Операция начинается через месяц, а конкретно мы вступаем в дело через семьдесят дней. Теперь о внутренних делах Лонгина, мы будем работать там.

Ильгет впилась взглядом в экран. То безумие, давящая тяжесть, которые она ощущала с самого начала сагонской инвазии - безмерно усилились в Лонгине, судя по всему. Большая часть населения уже работала на сагонских объектах - биофабриках, аэрокосмических портах, военных заводах и центрах биотехнологий. Каждый такой объект окружался целым городком Народной Системы, работники постепенно и жить туда переселялись. Экономически в Ярне - вообще-то это бывает по-разному - шли изменения в сторону монополизации крупного капитала, правительство окончательно стало олигархическим, нескольким людям в стране принадлежали сети новопостроенных объектов, даже армия уже не была чисто государственной. В то же время среди населения нагнетался горячечный энтузиазм Нового Мира, Лонгин готовился к мировому господству и процветанию, в стране началось и помимо сагонских объектов колоссальное строительство, страна была завалена товарами, мелкие фирмы тоже росли, как грибы. Финансовое благополучие Лонгина строилось на том, что в мире больше не было конкурентов, а еще на новых сагонских технологиях, выделяемых, впрочем, ограниченно.

— Вот примерно так, - экран погас, - сведения все секретные, под блок, - уточнил Дэцин, - через пару недель займемся планированием и распределением. Советую всем подумать. Нам предстоят четыре операции. А - прямой военный захват Лонгина. Максимально щадящий, как вы понимаете. Б - зачистка, полное уничтожение всех, кто воюет на стороне противника, В - гуманитарное восстановление страны, Г - информационная работа с населением. Естественно, три последних операции будут производиться одновременно. У меня все. Вопросы есть?

— Да, у меня есть вопрос, - сказала Иволга, - численность ДС в лонгинской операции и сколько нам дадут армейцев.

— Про армию пока не определено наверняка, - заметил Дэцин, - а ДС в Лонгине будет представлено двенадцатью отрядами и теми наблюдателями, кто к этому времени… останется.

— Тогда какой будет специализация нашего отряда? В какой операции мы будем задействованы в наибольшей степени?

— В военной, Иволга, в военной. Но так как у нас есть Ильгет, то не исключено, что в информационной тоже. Теперь все свободны… Ильгет, ты остаешься.

Все стали прощаться и выходить. Ильгет была слегка растеряна и встревожена последними словами Дэцина. Что значит "у нас есть Ильгет"? Что она может такого, чего не могут остальные? Наоборот, она как раз ничего не умеет… совсем.

Почему ей надо остаться - как раз понятно. Дэцин собирался сам заняться с ней теорией информационной войны. Давно пора. Ильгет уже подготовилась теоретически. О чем-то он хотел с ней побеседовать.

— Садись поближе, Ильгет, - они давно уже перешли на "ты", как и все члены отряда, - ну давай… значит, что ты знаешь о теории информационного воздействия?

Вложенные в память строки послушно стали всплывать.

— Взаимодействия или коммуникации в системах состоят из вещественной, энергетической, информационной и ритмической составляющих… В качестве носителя информации, могут использоваться поле и вещество. Свойства носителя определенным образом - носитель модулирован информацией, поэтому на нем можно различить (с него можно считать - непосредственно или с помощью приспособлений) сигналы. Считываниeм сигналов и формированием первичного информационного потока заняты наши органы ощущений…

— Да все понятно, Ильгет, я в курсе, что ты это знаешь, - остановил ее Дэцин, - не надо читать учебник с начала. Давай основные положения. Прежде всего, значение теории…

— По мере развития научно-технического уровня цивилизации… начиная уже с нулевого уровня, - неуверенно начала Ильгет, - государственная власть в ней всегда осуществляется за счет так называемого софт-насилия или воздействия на информационное поле. Также и войны при определенном уровне развития несут прежде всего информационное значение, и любое действие на войне неотделимо от его информационной составляющей. На Квирине существует Служба Информации, которая занимается фильтрацией всей информации, поступающей в сеть… и другие массовые источники… И перенаправлением этой информации в нужном для государства русле. Это основная структура поддержания стабильности Квиринского государства.

— Понятно. Дальше.

— Практика воздействия на инфополе имеет два аспекта. Первый - источники информации, второй - реципиент. Реципиент, то есть человеческое сознание включает тридцать два основных типа взаимодействия с информацией…

— Попросту говоря…

— Все люди разные… точнее, выделяется 32 основных типа людей, по тому, как они воспринимают информацию и перерабатывают ее. Поэтому при любом информационном воздействии следует рассчитывать на 32 разных способа подачи… иногда меньше…

— Правильно. А что насчет источников?

— Существуют две классификации источников. Первая - с которой я начала, это вещество-поле, разные виды полей, словом, физическая классификация. Ну то, что информация поступает в наш мозг в виде словесно-логическом, изобразительных образов, слуховом…

— Да, понятно.

— Второй вид классификации- это классификация информационных потоков. Всю информацию на планете можно представить в виде гигантского потока, реки, в которую впадают миллионы ручейков разного цвета. Все это информационные потоки - от самых мелких, индивидуальных, до общего информационного потока или поля планеты. Общий анализ даже небольшой части потока очень сложен. Для практических целей мы выделяем разные аспекты потока… например, аспект отношения к религии. Или аспект отношения к колонизации Тетрана. Изменения тоже производятся по аспектам… Формула Нивеса…

— Очень хорошо, я вижу, что в целом ты это понимаешь. Формулы совершенно не нужны. Теперь так - каким образом производится изменение того или иного аспекта? Вот представь, что ты на Ярне, и все население верит в благость космических консультантов.

— Э-э… есть три вида воздействия на аспект. Первый - отрицательное. То есть запрет определенного вида информации.

— Что практически малоэффективно. Представь ту же аналогию с рекой. Ты можешь поставить преграду, но вода оббежит ее и будет струиться дальше.

— Второй - растворение аспекта. То есть добавка большой дозы информации, не имеющей отношения к аспекту. Например, в случае с сагоном… мы можем добавить большую дозу информации о Квирине, о Федерации, информационную нагрузку будет нести и гуманитарная помощь, и наша организация жизни на территории страны…

— Хорошо, и третий?

— Третий вид - создание противопотоков. То есть создание потоков, противоположных по цвету, которые полностью растворяют вредный для нас поток… например, легендам о космических консультантах следует противопоставить реальные рассказы о сагонах, об их деятельности в Галактике и на самой Ярне. Этих рассказов должно быть значительно больше по количеству, ну и качество тоже играет роль, но в основном количество… Основа пропаганды - утверждение и повторение.

— Отлично. Теперь о задачах Информационной службы.

Ильгет глубоко вздохнула.

— Эти задачи делятся на две подгруппы. А - стратегические, б - тактические. Стратегическая часть - это… обеспечение постоянных потоков, направленных на поддержание жизнедеятельности государства, например, желание жить, пассионарность, гуманизм, желание иметь детей, поддержание высокого престижа жизненно важных профессий - военных, научно-исследовательских…

— Какой будет стратегическая часть в СИ, допустим, на Ярне?

— Э-э… ну, я так понимаю - обеспечение постоянного потока информации о том, как сагоны уничтожают человечество, о том, что они враги, и что ДС и вообще Квирин - освободители, и нам стоит доверять.

— Хорошо. Примерно так. Хотя надо заметить, что сюда же относится и общая стратегия для Ярны, о которой ты говорила вначале - то есть поддержание оптимизма и стремления жить. А тактическая часть?

— Это информационное обеспечение любых операций и действий власти, - быстро ответила Ильгет, - ни одно такое действие не совершается без участия СИ.

— Хорошо. Я вижу, что ты все поняла. Ильгет, с завтрашнего дня ты начинаешь работать в СИ Квирина.

— Дэцин, - Ильгет слегка опешила, - это все здорово, но… когда? Ночью?

— Нет. Работать будешь два часа в день. За счет твоего общего образования. Пока. Мне очень жаль. Завтра тебя найдет твоя наставница из СИ, поработаешь с ней до отлета. Это будет необходимо в плане твоей подготовки к операции.

— Что… что я там буду делать, Дэцин?

— Заниматься информационной работой. Ну Ильгет, ты же сама сказала, что в военном плане от тебя не так уж много пользы.

— Да, но в информационном… Дэцин, я же ничего не знаю и не умею!

Ильгет умолкла. Кажется, от нее чего-то ждут… чего-то особенного. Но что она в состоянии, что она может сделать? Ну занималась графоманством. Даже соответствующего образования у нее нет.

— Ильгет, все хорошо, - Дэцин улыбнулся ей, - не волнуйся. У тебя все получится. Знаешь… это очень хорошо для нас, что тебя удалось спасти. На этот раз… на этот раз твоя роль будет активной. Ну вот и все, что я хотел тебе сказать… пока.

Ильгет выскочила из комнаты. В коридоре, прислонившись к стене, прямо на полу сидел Арнис. Увидев ее, он поднялся. Улыбнулся.

— Ну что, все? Домой?

— Ага, - она с удивлением смотрела на Арниса.

— Идем, я провожу тебя.

Вдвоем они спустились вниз, к флаерной стоянке. Ильгет очень хотелось спросить, специально ли Арнис ждал ее там, в коридоре… Но она так и не решилась.

Дом у Иволги был просторный, снаружи выглядел, как цветок с желтой серединкой и белыми лепестками, да и внутри форма была похожей, в середине располагался просторный зал. Сейчас в зале собрался весь 505й отряд ДС, и еще какие-то знакомые Иволги. Пришел и муж Иволги, бывший муж - Ильгет видела его впервые. Сумрачный, высокий, молчаливый. Все-таки день рождения младшей дочери…

Лири с Дангом играли сложную композицию на скрипке и альте. Ильгет сидела в уголке и слушала, ей было хорошо… Музыкальные инструменты на Квирине были уже почти условностью. Все они были синтетическими. То есть музыкант своими руками вел мелодию на скрипке, флейте или гитаре, но одновременно тот же инструмент мог играть за целый оркестр, даже без предварительного программирования.

После скрипачей на середину вышли трое детишек Иволги. Старший мальчик, Люк, заиграл на синтаре, а Дэн на флейте, и Эрика, младшенькая, запела тонким серебристым голоском популярную на Квирине детскую песенку.

Над полями, мимо гор,(3)

Мимо речек и озер,

Сто ветров преодолев,

Ты лети, крылатый лев!

До надзвездной высоты,

Где волшебные цветы

Ста дорогам ста планет

Серебристый дарят свет.

Принеси мне с тех дорог

Чистый лунный огонек,

Чтоб всегда светил сквозь мрак,

Словно маленький маяк.

Арнис не смог прийти на праздник к Иволге. Его зачем-то вызвали в СКОН.

Но Иволга очень просила прийти Ильгет.

И в общем-то, Ильгет не пожалела об этом. Мира присела рядом с ней, сказала шепотом.

— Детишки у Иволги - прелесть, да?

Ильгет кивнула. Трое очень похожих, голубоглазых и белокурых ребятишек, и даже движения и повадки - все от Иволги. Только девочка, пожалуй, симпатичнее матери. И почему-то кудрявая, это странно, ведь и у отца прямые волосы.

— Да и собаки - ничего, - добавила она так же тихо. Все пять собак Иволги, три белых луитрена и два черных, лежали вдоль стены. Нока пристроилась у ног хозяйки.

Дети закончили петь и, неловко поклонившись, исчезли в толпе. Гости помолчали с полминуты, вознаграждая маленьких артистов.

— Ну а теперь - слово хозяйке! - крикнул Ойланг, поймал Иволгу за плечи и вытолкнул на середину. Тут же в ее руках оказалась гитара.

— Давай, давай, Иволга, - сказал Дэцин, - спой что-нибудь вдохновляющее.

— Я даже не знаю, что, - Иволга склонилась над гитарой, перебирая струны.

— Ну что-нибудь из своих переводов…

— Иволга! - попросила Ильгет, - спой ту… которую ты мне пела на Ярне.

Странно, но Иволга услышала. Подняла голову, посмотрела на Ильгет.

— Думаешь, я помню… да я же не одну тебе пела!

Тогда Ильгет встала, подошла к Иволге, и глядя ей в лицо, произнесла раздельно.

— Жизнь - только слово, есть лишь любовь и есть смерть.

Иволга подняла ладонь, закивала.

— Все, поняла. Только я тогда возьму синтар, я сделала нормальную аранжировку.

Она подвесила ящичек на гитару, запустила программу.

Гулкий, звенящий тон повис в затихшей гостиной. Вступление, и вот Иволга запела негромким хрипловатым голосом.

В сети связок

В горле комом теснится крик.

Но настала пора - и тут уж кричи не кричи.

Лишь потом

Кто-то долго не сможет забыть,

Как шатаясь, бойцы об траву вытирали мечи.

Ильгет юркнула в угол, ногти впились в ладони, она замерла. Замерли и все бойцы ДС, внимательно слушая странную терранскую песню.

А жизнь - только слово, есть лишь любовь и есть смерть.

Эй! А кто будет петь, если все будут спать?

Жизнь

Стоит того, чтобы жить.

А любовь

Стоит того, чтобы ждать.

Иволга закончила песню и почти без перехода начала вступление к другой. Она перевела множество терранских песен, и часть из них уже вошла в излюбленный репертуар ДС. Вот и сейчас бойцы, узнав вступление, затянули хором - да еще, как это умеют квиринцы, вполне профессионально, на четыре голоса.

Эх, дороги! Пыль да туман.

Холода, тревоги, да степной бурьян.

Знать не можешь

Доли своей,

Может, крылья сложишь

Посреди степей.

Ильгет понравилась и эта терранская песня. Молодец все-таки Иволга. Такие слова красивые, и она хорошо перевела.

Выстрел грянет,

Ворон кружит.

Твой дружок в бурьяне

Неживой лежит.

А дорога дальше мчится,

Пылится,

Клубится.

А кругом земля дымится,

Чужая земля…

— Ну все, - сказал Дэцин, - похоронное настроение. Давайте что-нибудь повеселее споем, что ли…

— Можно и повеселее, - согласилась Иволга. Взяла гитару, ударила по струнам. Ильгет узнала знакомую мелодию, на Квирине часто сочиняли такие частушки.

Как-то вечером в "Синей вороне"

Пели песни ребята из СКОНа.

И солист так старался,

Что народ разбежался

В этот вечер из "Синей вороны".

Иволга перебросила гитару Гэссу, который ловко поймал инструмент и тут же продолжил.

Как-то вечером с пьяного глазу

Навигатор рассчитывал трассу.

И с утра катерок сделал дальний прыжок -

До ангаров, такая зараза.

Развлечение длилось еще с четверть часа, и под конец никто уже не мог серьезно относиться к жизни. Иволга отволокла гитару в угол и объявила.

— Все, танцы!

Загремела музыка. В центр гостиной вылетели дети - Иволги, Миры, Гэсса с Мари, короче говоря, целая толпа, взрослые встали, образовав круг. Ильгет не решилась пойти танцевать, у нее это получалось не так уж хорошо, квиринцы были настоящими виртуозами. Она так и сидела в углу, любуясь легкими и отточенными движениями квиринцев, а они - чего только не выделывали. Мужчины на руки вставали, женщины вертелись юлой, вскидывали ноги к потолку. Дети пытались подражать взрослым, выходило это потешно. Потом поплыл медленный светлый вальс. Квиринцы быстро разбирались на пары… но женщин было меньшинство. К Ильгет подошел Дэцин, но его тут же опередил Гэсс.

— Позволите? - он протянул Ильгет руку. Она бросила извиняющийся взгляд на Дэцина и пошла с Гэссом.

— Ну и дела… - пробормотал командир, - старших по званию обижают.

Гэсс легко и уверенно вел Ильгет. Жаль только, думала она, что Арниса нет сегодня. Ей очень нравилось танцевать с Арнисом. Но и с Гэссом танцевать очень приятно, замечательно. Только главное, не сбиться, на ноги не наступать. Гэсс еще выше и мощнее Арниса, Ильгет ему и до плеча не достает макушкой.

Дети тоже танцевали попарно, мальчишки потешно придерживали маленьких дам за талию, ловко переступали ножками. Это у них получалось отлично, куда лучше, чем у Ильгет. Ну да ладно, что же поделаешь…

Вроде бы, Гэсс доволен.

Дэцин бросил на подчиненного победный взгляд, проплыв мимо в паре с женой Гэсса, Мари. Мари в ДС не состояла, но уж на такую-то встречу ей можно прийти…

Гэсс отвел Ильгет на место, слегка поклонился. Начался общий танец. Ильгет вдруг захотелось побыть одной, как-то устала она от этой музыки, и от мельтешения. Нет, с ребятами хорошо, все они милые, прекрасные, но…

Она просто устала.

Ильгет осмотрелась. Вышла из зала в ближайшую дверь. Миновала коридорчик и оказалась в небольшой комнате, где - вот чудо - горел огонь в самом настоящем камине.

Сегодня и впрямь не жарко. Июнь, но уже неделю погода стоит не ахти какая. В Коринте дождь разгоняют, а здесь, на Алорке, где живет Иволга, с утра была гроза, а теперь противно и мелко моросит весь день. И прохладно, без плаща и не выйдешь на улицу. В такую погоду горящий камин - это самое то, что нужно… и неужели настоящий огонь?

Ильгет присела перед очагом на низкую скамеечку. Нока подкралась сзади, ткнулась холодным носом в руку. Ильгет рассеянно погладила собаку.

Настоящий огонь. Потрескивает на дровах, рассыпается снопами искр, если поворошить кочергой. Ильгет помешала в очаге, распределяя горящие брикеты.

Хорошо. Удивительно хорошо.

Кто-то подошел, сел рядом. Ильгет обернулась. Иволга смотрела в огонь блестящими серыми глазами.

— Жаль, что Арниса нет, - сказала она.

— У Арниса дежурство, - пояснила Ильгет.

— Я знаю. Тебе хорошо здесь, Иль? Ты не чувствуешь себя… ну, чужой, посторонней?

— Нет. Совсем нет. Мне очень хорошо, Иволга.

— Я спрашиваю потому, что раньше я… у меня было такое. Когда я прилетела с Земли… ну, то есть с Терры. Я одно время чувствовала себя чужой. Никому не нужной.

Ильгет помолчала. Действительно странно, почему у нее нет этого чувства? Ведь должно быть… И даже нет тоски по Родине. Раньше, живя в Заре, она очень тосковала по родному городу. А теперь… Ну тоска по Родине, может быть, и есть, только ведь скоро Ильгет вернется туда. И вместо тоски подступает к горлу неистовый, сжигающий страх. Правда, говорят, что страх - нормальное чувство, просто его нужно преодолеть. Вот теперь вместо любви к Родине остался один ужас перед возвращением туда.

А здесь - очень хорошо. Очень. И вот с Иволгой так хорошо сидеть и просто молчать. Но у Иволги, наверное, все было иначе. Она - милая, хорошая. Ильгет коснулась предплечья подруги.

— Ты была совсем одна здесь, да? А ведь я сразу оказалась не одна.

— Да, пожалуй, - согласилась Иволга, - правда, мы тоже были вдвоем. С подругой. Но она терранка, как и я. И мы чувствовали себя здесь чужими, долго не могли себя найти. Потом она погибла.

Ильгет вскинула на Иволгу блестящие глаза.

— Ее звали Эрика. Да, она погибла, - продолжила Иволга спокойно, - ты ведь знаешь, мы работали спасателями. Так получилось. В Космосе. И я была… ну на волосок от смерти, можно сказать. Меня спасли. А потом я подумала, зачем это все… зачем, какой смысл? Хватит с меня. Поселилась на планете, стала заниматься собаками. Я их люблю, знаешь…

— Я тоже, - призналась Ильгет.

— Ну вот, у меня был питомник. Потом муж меня разыскал. Родились дети… Но видно, не судьба мне жить спокойно. Была я хоть обычным спасателем, а теперь вот попала в ДС.

— И мне, наверное, не судьба жить спокойно, - сказала Ильгет, - ты знаешь, когда-то мне казалось, что моя жизнь слишком бесконфликтна. Слишком спокойна. И вот… теперь я не хочу, не хочу ничего, никакой войны, - Ильгет разволновалась, - хочу просто ходить. Дышать. Знаешь как это хорошо, когда дышать легко и не больно, когда этого не замечаешь.

— Знаю, - кивнула Иволга.

— Видеть солнце хочу. Есть, пить. Больше ничего мне не надо.

Иволга обняла ее за плечи.

— Что же делать, Иль, что же делать…

— Я знаю, что не имею права об этом говорить, - продолжила Ильгет, - что я вообще не могла надеяться выжить. Что и сейчас то, что я живу - это чудо.

— Почему не имеешь права? Глупо это. Я, например, тоже была в ситуации, когда выжила только чудом. И не один раз. Пусть и не так ужасно, как ты. Я тебя понимаю, Иль. Только у нас выхода нет.

Ильгет опустила голову. Я боюсь, рвалось у нее с языка. Не хочу туда опять. Очень боюсь. Даже мгновенной смерти - и той боюсь, потому что это все равно больно, все равно успеешь осознать.

Но стоит ли говорить об этом? Все ведь боятся. Надо отвлечься от этого, просто не думать. Лучше думать о чем-нибудь хорошем. Иволга и ее дети…

— У тебя такие дети замечательные…

— Эх, это я знаю! - кивнула довольная Иволга. Ильгет вдруг замолчала. У нее детей не будет. Нет, о детях лучше не надо, а то горечь опять прорвется.

У Иволги вот тоже Бог знает что с мужем.

— Иволга… а твой муж - он тоже с Терры? Он эстарг, летает?

— Он с Терры, да. Но он не эстарг, - медленно ответила Иволга, - и потом, какой он мне теперь муж… Ушел уже два года назад. Лучше бы и не появлялся… дети, конечно, его любят.

— Почему он так?

— Не устраиваю я его, - ответила Иволга, - понимаешь… это слишком хлопотно, иметь такую жену. Надо бояться, переживать, волноваться… Это дело на Квирине распространенное. Мне одно странно, раньше-то он… - она умолкла.

— А мой…- сказала Ильгет, - если я его, допустим, найду и привезу на Квирин… он меня точно не отпустит на акцию.

Иволга посмотрела на Ильгет, и та опустила глаза.

— Иль… ты только не обижайся… ты на самом деле хочешь разыскать своего мужа?

Ильгет удивленно посмотрела на нее.

— Конечно, хочу.

— Но он же с тобой развелся.

— Да ну… ну не знаю. Во всяком случае, теперь, после всего, его мнение могло измениться… я должна его найти и поговорить хотя бы.

— Ильгет, - Иволга с силой сжала в руке кочергу, - ты понимаешь, что он тебя предал? Что это он донес?

Карие глаза Ильгет наполнились недоумением.

— Иволга, откуда… да, я слышала об этом - от сагона…

— В данном случае сагон не врал. Это правда. Мы же следили, мы знаем. Это правда, Иль.

Ильгет помолчала, глядя в огонь.

— Да, я уже думала об этом… но Иволга, он не знал, что со мной сделают. Мы не предполагали такого, понимаешь? И я такого не ожидала. У нас же в стране раньше такого не было… это было невозможно. У нас было нормальное гуманное государство.

— Какая разница? Он хотел посадить тебя в тюрьму. Он пошел на это сознательно.

Ильгет пожала плечами.

— Ну может, правда… он проникся… что я изменила Родине, и все такое.

Иволга пошуровала кочергой в печке, взметнув тучу искр.

— Слушай, Иль, скажи честно - ты святая?

— Сдурела? С чего это?

— Да не знаю… но такое простить…

— Иволга, прощать легче. Понимаешь. Жить с ненавистью в душе… это очень тяжело. Я не могу так. Мне проще, когда в душе мир. Мне так комфортнее. Если я прощаю, то из чисто эгоистических соображений. Да и вообще-то, это правильно ведь - прощать.

Иволга снова замолчала, словно пыталась понять. Потом сказала.

— Знаешь, Иль, я тебе хочу кое-что рассказать. Про Арниса.

Ильгет кивнула и заулыбалась, глаза заблестели.

— Этого, наверное, никто не знает, даже мама его вряд ли. Просто мы как-то с Арнисом лежали с ним ночью в ущелье, и у нас была одна "Молния" на двоих, и то разбитая. И был большой шанс, что до утра мы не доживем. Ну и вот на нас напал словесный понос со страху. И он мне тогда рассказал. Ты же знаешь, Иль, что у него невеста была. Давно уже, лет шесть назад.

— Да, я знаю, что она погибла.

— Но не знаешь, как. Это понятно. Все мы, кто в ДС, однажды встречались с сагоном. Так или иначе. Так вот, Арнис тогда с ним встретился в первый раз. Он был ско. А с девушкой, звали ее Данка, они просто отдохнуть хотели, и полетели они на Скабиак. Она там работала, на Скабиаке, была биологом. Там много интересных эндемиков, вообще флора, да и фауна тоже уникальная. Леса красивые очень. И вот там их сагон и накрыл.

Ильгет вздрогнула. Ей почему-то стало холодно рядом с горящим камином. Иволга говорила неторопливо, отрывисто, не поднимая глаз.

— Сагоны, они поговорить любят. Побеседовать. Арниса он не тронул, только зафиксировал, конечно, чтобы не сбежал. Сагонов, их хлебом не корми, дай с кем-нибудь поговорить. Только вот для людей все эти разговоры плохо кончаются. Ну это ты знаешь. Ты понимаешь, как это делается - надо только довериться… тихо, тихо, не вздрагивай, я знаю, что страшно. Но я все равно расскажу. Ты должна знать. Арнис довериться не захотел, конечно. Данка поначалу тоже. И вот тогда сагон поставил перед Арнисом этическую проблему. Этот сверхчеловеческий ублюдок убил девчонку, только убивал он ее очень медленно. Наглядно так. Подробностей не знаю, да и не спрашивала. Но понять, думаю, можно.

Иволга взяла запястье Ильгет и крепко, до боли, сжала.

— Не дрожи. Все это время сагон Арнису объяснял, что девочка страдает по его вине. Вроде того, стоит ли спасение твоей бессмертной души одной слезинки ребенка. Тем более, крови.

— Господи! - прошептала Ильгет.

— Вот именно, Господи. Как я понимаю, Данка быстро потеряла рассудок. От боли, от страха. Арнис выбрал спасение души. Девочка умерла. Он был прав, конечно, потому что не спас бы все равно Данку. А его потом вытащили, чудом, конечно. После этого он пришел в ДС… но как тебе сказать… я его первый раз увидела и поняла, что он сломанный. Совсем. Что он уже никогда не улыбнется. И так было очень долго. Иль, ты не плачь, а? Если можешь. Теперь слушай дальше. Он тебя любит. Ну, или полюбил тогда, как первый раз увидел. Это я знаю точно. Теперь представь, что он почувствовал, когда тебя взяли. Вся история повторилась. Ну только ты оказалась покрепче, да и повезло, спасли тебя, этого, конечно, никто не ожидал. Но ты представь, какую вину он почувствовал…

— Иволга, но при чем здесь вина?

— Детка, да ведь мы своими руками… мы сами тебя на это толкнули. Могли бы ведь спасти, понимаешь? А мы тебя использовали… как приманку. И мне-то больно от этого, а ему каково…

— Перестань, Иволга, - спокойно сказала Ильгет, - вы сообщили мне об этом, и правильно сделали. Ничего я не приманка, и не червяк на крючке. Дэцин же сказал - это была операция, я в ней участвовала. Все нормально. Я же сама согласилась.

— Да, да, Иль, ты права. Только знаешь… все равно это невозможно забыть. Ни мне… ни, тем более, ему. Особенно… когда ты уже там была. До этого еще было неясно, мы не знали, как именно все будет. Ведь могло все быстро обойтись, сагон мог просто так с тобой встретиться. Если бы знали, наверное, не пошли бы на такое. И месяц… почти месяц мы все знали о тебе. Мы видели все. Мы легко могли по крайней мере тебя убить, чтобы все это прекратилось… Да в общем, и вытащить могли бы. А мы просто ждали…

— Ну и правильно делали, - сказала Ильгет, - и в конце концов, видишь, как все хорошо получилось. Сагон убит, я жива.

— И все равно… Конечно, убить сагона - это очень, очень важно… этим мы сэкономим жизни, наверное, сотен тысяч людей. И наших бойцов тоже. Но такой ценой…

Ильгет пожала плечами.

— Знаешь, я и не думала, что может быть иначе. Естественно, операция важнее. И для меня тоже.

— Понятно. Только представь, что Арнис снова пережил. Учитывая его прошлое.

Иль, ты прошла через ад. Я это знаю. Со мной было… не такое, но тоже, в общем, было кое-что. Иль… ты точно уверена, что не любишь Арниса?

— Люблю, конечно, - тихо сказала Ильгет, - у меня такого друга никогда не было. И тебя я тоже очень люблю, правда.

— Да нет, это понятно, я в другом смысле. Муж с тобой развелся. Я знаю, что у вас в церкви разводы запрещены, и все такое. Но все равно… понимаешь, о чем я?

Иволга пошуровала кочергой в камине, взлетел рыжий фейерверк пронзительно-ярких искр.

— Может, отдашь себе наконец отчет в том, что Арниса ты любишь? Понимаешь, со следующей акции любой из нас может не вернуться. Чего терять?

— Иволга, но… - Ильгет замолчала. Она не знала, как это объяснить. Есть муж. И есть все остальные. Они могут быть очень хорошими. Но они - не муж.

— Понимаешь, я ведь обещала Пите, я признала сама, что у нас брак, что мы женаты, что я ему буду верна до конца жизни. Как может быть иначе? Я обещала перед Богом.

— Иль, это все хорошо, но ведь это фанатизм какой-то! Ну подумай сама. Муж от тебя отказался. Сам. Чем ты теперь связана? Ну понимаешь, вот я смотрю на тебя и на Арниса. Вам обоим так досталось в жизни. Неужели он не заслужил того, чтобы именно ты с ним рядом была? Он тебя любит, для него это счастье. Ну хоть капельку счастья бы ему. А ты, Иль, неужели ты не заслужила, чтобы рядом с тобой был человек, который с тебя будет пылинки сдувать и на руках носить?

— Богу виднее, чего мы заслужили, а чего нет, Иволга, - глухо сказала Ильгет.

— Жестокий у вас Бог, - задумчиво и горько произнесла Иволга.

— Да. Жестокий. И Арнис вот тоже жестокий… мог бы спасти меня от пытки, но не сделал этого. И Дэцин жестокий…

Иволга долго молчала. Потом, опустив глаза, произнесла.

— Знаешь, где-то, наверное, я начинаю вас понимать… Но все равно. Нельзя так.