"Круги измерений" - читать интересную книгу автора (Dark Window)

Глава третья Круг первый

Описанные здесь и далее круги измерений, вернее — Круги Измерений, являются плодом чьего-то воображения, который созрел и даже успел рухнуть вниз и твердо закрепиться на отведенном ему месте. Появились они давно, вследствие чьего-то желания. Что было это за желание и кто его высказал в своей мятущейся и необъятной душе, является засекреченной информацией и подпадает под Закон о неразглашении вселенских тайн (Свод законов об охране памятников труда цивилизаций великих, малых и пятого пригорка). Эту тайну знает и надежно хранит гарнизон закрытого полигона приграничья вселенной. Полигон пришлось закрыть почти с самого начала времен, чтобы не возникало вредных и политически неправильных споров о бесконечности вселенной. Все воины гарнизона с тех пор беспробудно спят вечным сном, что и является нерушимым гарантом сохранности.

Чтобы путешествовать по Кругам, неплохо обзавестись специальным путеводителем, который Вам все равно не поможет, зато оставит прекрасное впечатление своей высокой полиграфической ценностью. В нем нетрудно отыскать невероятно красочные пейзажи, большинство из которых к Кругам не имеет никакого отношения. Тем не менее, они на протяжении многих лет станут восхищать взор и Вам, и Вашей жене, и Вашим детям, и тому, кто ловко украдет его в тот самый момент, когда Ваши дети оставят сей ценный предмет без внимания. Заканчивая о путеводителе, неплохо еще упомянуть тот факт, что в нем нет ни слова об Орлике.

Но даже не читая никакого путеводителя, можно проникнуться безмерным уважением к тому неведомому созданию, которое силой своего желания умудрилось впихнуть переплетение множества миров в непримечательное и не такое уж высокое здание…

… Виктор стоял и смотрел на вознесшийся ввысь дом в каком-то блаженном оцепенении. Почему-то ему казалось, что вот сейчас придут сюда добрые люди, да заберут Виктора куда надо. Причем, куда надо Виктору, а не этим, пока еще неведомым добрым людям. Ведь всем известно, что если некие добрые люди забирают вас куда надо им, то шансы вернуться оттуда настолько малы, что подобную величину математики называют «стремящейся к нулю». Добрые люди не спешили, а глаза Виктора обнаружили одно из окон первого этажа, отличающееся от своих собратьев на фоне всеобщего единообразия. Створка его была чуть приоткрыта. И никто не мешал Виктору залезть в него и начать свои поиски. Со скрипом толкнув раму внутрь, Виктор перемахнул через подоконник и очутился в маленькой, светлой и совершенно пустой комнате с белым высоким потолком. Стены, выложенные в шахматном порядке белыми и лиловыми плитками, гулко отражали каждый его шаг. Обстановка не располагала к веселью. Она напоминала душевую или медицинское учреждение широкого профиля. Настроение не портилось еще больше лишь по причине отсутствия бормашины и прочих адских штучек современной медицины. Природное чутье безошибочно указало Виктору, что Орлика здесь искать не стоит. На всякий случай он еще раз оглядел кабинет и прикинул где бы он тут расположил бормашину. Бормашина не замедлила явиться и расположилась строго на указанном месте. В комплекте с ней прибыло кресло и низенький черноусый доктор в белом халате и шапочке.

— Хай, парень, — ослепительно улыбнулся он. — Тебе невероятно повезло. Сегодня обычное лечение обойдется тебе всего в двадцать условных единиц, лечение без боли ты можешь получить за тридцать пять и лечение с душераздирающей болью — со специальной скидкой — всего за восемьдесят.

От врача с полуфашистским приветствием и специальными ценами добра ждать не приходилось. Тем более, что Виктор не располагал ни условными единицами, ни прочими инопланетными валютами. Да и зубы лечить он никогда не любил. К счастью, в комнате имелась дверь. Плоскость, покрытая белой краской, преграждала Виктору путь в неведомое. Если отбросить героические слова, она являла единственный выход отсюда. Туда Виктор и направился самым скорейшим образом. В спину ему донеслось: «Вызывают тут всякие, от дел отрывают…» Уши у Виктора мучительно краснели, но зубы трепетали, взывая о пощаде и ненападении. Дверь грохнула, с трудом сдвинувшись с места. И Виктор осторожно выбрался в темный коридор.

Но даже и здесь не нашлось ничего поразительного. Призрачный свет, идущий из неведомых источников, не давал Виктору пристально оглядеть его новое пристанище. Зато вокруг сновало множество силуэтов, и отовсюду непрестанно сыпались навязчивые вопросы: «А, кстати, вы тут Орлика не встречали?» Очевидно, в своих стремлениях Виктор был не одинок. Покинув маленькую, слабо освещенную тусклой белой выпуклостью площадку возле двери, он углубился в коридор. Некоторую тесноту создавали не только хаотически бегающие искатели Орлика, но и разнокалиберные трубы, неожиданно выскакивающие из темноты со всех сторон и вновь скрывающиеся во мраке через несколько шагов. Коридор напоминал подвал, увешанный вентиляционными, водопроводными и электроведущими конструкциями, включая газопровод и расширенную систему парового отопления. Постепенно глаза привыкли к сумеркам, а под ногами обнаружились залежи пивных пробок с непонятными, но красочными рисунками и надписями. Словно монеты старинного клада звенели они под ногами, но окружающих интересовал Орлик и только Орлик. Изредка в стенах обнаруживались крепко запертые двери, в которые безуспешно тыкались все проходящие мимо. Поиски Орлика, видимо, велись здесь с незапамятных времен, и привнести новое сюда казалось крайне нереальным делом. Эта мысль донельзя испугала новоприбывшего. В голове возникла картинка, где убеленный сединами Виктор и через пятьдесят лет сновал взад-вперед по коридору.

Так, не сказав ни слова, Виктор постепенно добрался до конца злосчастного коридора. Большинство искателей озабочено тыкались в большую парадную дверь, неприступно белеющую в торцовой стене и, полюбовавшись на мерцание янтарной ручки, поворачивали обратно. Однако, находились и такие, которые исчезали во мгле ответвления по правую сторону коридора и уже более не возвращались. Виктор незамедлительно последовал за ними, немного надеясь, что уж эта дорога, несомненно, приведет его к Орлику. Здесь, в крохотном коридорчике не оказалось никого и ничего, кроме маленькой железной двери в стене, куда, по всей вероятности, и скрылись те, кому довелось оказаться на этом месте немного раньше.

Виктор не видел смысла возвращаться в коридор. Поэтому он решительно толкнул таинственную дверцу и шагнул вперед. Теперь он стоял в светлом тесноватом помещении, опять же без окон. В метре справа от него устремлялся ввысь лестничный пролет. Наклонный потолок над головой Виктора, несомненно, являлся родным братом этого пролета, продолжающим путь своего коллеги, правда, в противоположную сторону. Путь к лестнице преграждал стол из светлого полированного дерева. За столом сидел седой старик с длинной бородой в позе глубокой задумчивости. Белый балахон старика неслышно трепетал от легкого сквозняка. Именно таким Виктор и представлял себя после полувековых поисков.

— Чего желаешь ты, прибывший? — раздался вопрос.

— Где это я? — вырвалось у Виктора.

— На границе первого круга! — торжественно изрек старик.

— А вы кто? Вахтер? — предположил Виктор.

— Знай же, несчастный, — вознесся и прогремел голос его собеседника, что каждому я вижусь по-своему. Для одних я — наставник, для других — великий маг, для третьих — старый… Впрочем, о них не будем.

— Как это — «вижусь по-своему»? — не унимался Виктор.

— Мир, из которого ты пришел, состоит из реалий, воспринимаемых твоими ощущениями, — произнес старик с таким видом, словно объяснял это уже миллион раз. — Мир, в который ты вступил, сложен из ощущений, сотканных в реалии. Нет одинаковых ощущений, поэтому нет одинаковых миров. Для каждого, избравшего измерения, создается свой мир.

— А почему… — начал Виктор.

— Не спрашивай меня, странник. Ибо твоих знаний недостаточно, чтобы понять мои объяснения, — сказал старик и улыбнулся, довольный тем, что удалось отвертеться от столь навязчивого посетителя и его каверзных вопросов.

— Мир таков, как я его вижу, — попробовал продолжить беседу Виктор. — И таков, как его видят остальные.

— Сначала ты прав, — ответил старик. — Но конец твоих рассуждений двояк. Что ты хочешь сказать: я вижу мир таким, потому что его видят таким все. Или все видят мир таким, потому что его вижу таким я.

Дедушка-маг, видимо, любил пофилософствовать.

— А разве это не одно и то же?

— Разумеется, нет. Если мы отталкиваемся от реальности, воспринимаемой всеми, в том числе и тобой, как от единой для всех константы, то мир един для всех. Но если мы берем в расчет ощущения, возникающие при встрече с реальностью, то они для каждого различны, как различны свинцовое небо, сплошной серый небосвод и белесая полоса облаков без единого разрыва.

— Но ведь все это обыкновенное небо в пасмурный день! Одно и то же для всех трех случаев.

— Да, это одна реальность, но обрати внимание, какие непохожие ощущения. Одна реальность, но совершенно разные чувства, не говоря уже о словах и определениях, — наставник развел руками.

— Но ведь не может быть такого, чтобы я увидел, скажем, дом с крыльцом и трубой, а стоящий рядом — заросший травой холм?

— Может! — радостно объявил наставник. — И если ты поймешь это, то поймешь и сущность кругов. Твой мир таков, каким ты его желаешь видеть.

Старик ловко ухватил за шиворот горбоносого мужичонку в поношенном пиджаке, пытавшегося бочком пробраться мимо стола. Тот напряженно замер и вызывающе засунул руки в карманы брюк с голубыми лампасами.

— Что ты видел на первом круге? — грозно вопросил маг.

— Стада хеггов, — буркнул мужичонка и, вырвавшись, побежал вверх по лестнице.

— Ну, хеггами он назвал искателей, — не сдавался Виктор. — Иначе говоря, толпу людей.

— Нет, хеггами он назвал низкорослых вьючных животных с пушистым хвостом, которые резво носятся по узкому загону с копнами сена возле стен.

— Как мог этот мужичок видеть каких-то животных вместо сборища людей?

— Для тебя это мужичок. А для него ты — порывистый конь из породы Арланов (что, кстати, делает тебе немалую честь. Можешь поблагодарить меня, если хочешь. Ну, как всегда, тишина). Просто вы воспринимаете одну и ту же реальность по-своему.

— Не могу понять, — тяжело вздохнул Виктор.

— Попробую объяснить, — не менее тяжело вздохнул наставник. — Возьмем, к примеру, два цвета — голубой и синий. Для тебя это разные цвета.

— Предположим, — согласился Виктор. — Хотя и нечто общее в них есть.

— Сгущая краски в голубом, мы постепенно получим синий цвет. А внося белизну в синий, мы постепенно переходим к голубому. Согласен?

Виктор кивнул.

— А где граница между ними? Ты можешь указать участок, где кончается синий и начинается голубой?

— Ну, каждый покажет такой участок по-своему.

— Вот именно! Там, где для тебя еще светло-синий, для другого уже темно-голубой! Теперь заменим цвета на реальности и получим две разные реальности, переходящие одна в другую.

— А говорят, что в английском языке и синий, и голубой звучат одинаково.

Данное сообщение, похоже, поставило старичка в тупик.

— Говорят, на Луне собаки лают, — нашелся он. — Я там не был, не знаю. О том ли сейчас речь…

— Но ведь по большому счету эти два цвета — одно и то же.

— Вовсе нет. Просто при определенных обстоятельствах один может перейти в другой и наоборот. А тебе известны они оба. Предположим теперь, что для тебя знаком только синий цвет, а другому — только голубой, а кроме того все промежуточные оттенки отбрасываются. Тогда, увидев нечто среднее между синим и голубым, ты с уверенностью скажешь, что это синий, а твой оппонент станет утверждать — только голубой!

— Значит, и искатели Орлика, и стада хеггов…

— Совершенно верно! Ощутив нечто среднее, похожее на искателей Орлика, твое знание отбрасывает промежуточные стадии, идентифицирует тебя, как одного из искателей, и формирует тебе желание увидеть искателей, как толпу людей. Если оно окажется довольно сильным, то все так и случится. А почему бы желанию не оказаться сильным? Ведь ты вырван из привычной обстановки и всеми силами стремишься попасть в нее обратно. Поэтому даже я чем-то похож на привычную тебе обстановку.

Виктор кивнул.

— Для скэттла — дикого хегга, — продолжил старичок, — конечно же, все окружающие выглядят вьючными четвероногими. Для тебя скэттл — человек или проще — мужчина не слишком шикарного вида, для него ты — хегг или проще — конь, как один из подвидов хеггов, находящихся в полном расцвете сил и возможностей.

— Значит, все окружавшие меня на первом круге — вовсе не люди? — ошарашено произнес Виктор.

— Разумеется, нет. Это совершенно разнообразные личности. Но твое знание здесь, в кругах измерений, не в силах идентифицировать их по промежуточным разделам. Поэтому они видятся тебе единственными известными твоему сознанию разумными существами — людьми.

— Но могу ли я доверять им, не зная, кто они такие?

— А ты уже знаешь! Все они — искатели Орлика. А значит, сущностью чем-то сродни тебе, хотя обликом даже близко тебя не напоминают.

— Так я вижу не самих искателей, а их сущности! — восхитился Виктор.

— Вот! — взмахнул руками маг. — Ты сумел сделать вывод из первого круга, а значит, достоин вступить на второй.

Старик встал и торжественно сдвинул стол, открыв Виктору широкую дорогу.

— А Вы? Вы, наверное, побывали на всех кругах?

— Нет, только на первом.

— Так почему бы Вам не отправиться вместе со мной?

— Поняв сущность первого круга, я решаю вопрос: зачем он?

И усевшись за стол, наставник вновь впал в состояние глубокой задумчивости.

К этому времени Виктора отделяло от двери, ведущей во второй круг, всего четыре ступеньки.