"Сладкая, как мед" - читать интересную книгу автора (Вулф Джоан)

Глава 11

Сара сидела рядом с мужем на передней скамейке в фаэтоне и чувствовала, как палец жжет обручальное кольцо. Тонкий золотой ободок был спрятан под перчаткой, однако она слишком хорошо знала, что он там есть. Для нежной чуткой кожи кольцо казалось раскаленным, как подкова, только что покинувшая кузнечный горн.

Исподтишка Сара покосилась на профиль своего мужа. Он был полностью поглощен дорогой. В это время дня движение на городских улицах было самым оживленным.

Сара снова и снова повторяла про себя слова недавно произнесенного обета:

«Я, Сара Элизабет, беру тебя, Энтони Джордж Генри Эдвард, себе в мужья, дабы отныне и навсегда, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в здоровье и в болезни любить тебя, заботиться о тебе и повиноваться тебе до тех пор, пока смерть не разлучит нас».

Она поклялась в любви, заботе и повиновении человеку, не имевшему с ней ничего общего. Сара с нараставшим ужасом размышляла о том, что, беря в мужья Энтони Джорджа Генри Эдварда Селбурна, она вместе с ним принимает образ жизни, чуждый ей не менее чем образ жизни великого султана у арабов.

«Это не самое главное! — в отчаянии повторяла она про себя, рассеянно уставившись на дорогу. — Главное то, что он обещал мне помочь заниматься живописью!»

Стиснув на коленях руки, Сара почти не обратила внимания на то, что фаэтон едва успел увернуться от опрокинувшейся повозки зеленщика.

«Я вынесу что угодно, если только смогу писать картины!»

Ей и в голову не пришло хоть на миг усомниться, что герцог может и не выполнить своего обещания.

В пути они сделали лишь краткую остановку в одной из гостиниц, чтобы лошади могли отдохнуть и напиться воды. Герцог проводил молодую жену в отдельный кабинет, куда им подали лимонад и пиво. Вскоре они отправились дальше.

Около пяти часов молодожены добрались до поместья приятеля Энтони. Сара ужасно устала. Она почти не спала накануне, и день путешествия в Сассекс стал казаться ей бесконечным.

Но худшее еще ждало ее впереди.

— Как мило, — пробормотал герцог, направляя лошадей к крыльцу небольшого особняка под названием Гамильтон-Холл. Сара безучастно разглядывала место, где ей предстояло провести первую брачную ночь.

Гамильтон-Холл выглядел очень привлекательно на фоне окружавших его зеленых лужаек и леса. Толстые стены из дикого желтоватого камня потемнели от времени, так же как и кирпичные дымовые трубы над крышей. Энтони заранее объяснил Саре, что выбрал это место именно потому, что дом не очень велик.

— Так нам будет уютнее, — сказал он.

Хотя сам герцог никогда не бывал в Гамильтон-Холле, туда нарочно съездил его секретарь и лично убедился, что поместье отвечает всем требованиям новобрачных.

При виде этого милого дома Сара осознала, что Энтони заботился о ней, не торопясь сразу доставить в один из своих подавляющих воображение замков, — и почувствовала горячую благодарность.

Вряд ли она сумела бы так быстро освоиться с достойными герцогини дворцами и парками. С нее довольно и того, что нынче ночью ей предстояло освоиться с ролью покорной жены.

Тем временем герцог натянул вожжи возле крыльца, уверенно приказал жеребцам стоять и выскочил из фаэтона. Не спрашивая у Сары согласия, он просто поднял ее за талию и опустил на землю.

Она покраснела от смущения. Он впервые позволял себе такую вольность.

В эту минуту парадная дверь распахнулась, и на крыльцо выскочили двое слуг.

— Добро пожаловать в Гамильтон-Холл, ваша светлость! — хором воскликнули они.

Экономка — ибо это могла быть только она, полная седовласая женщина с круглым добродушным лицом — присела в глубоком реверансе. Рядом с ней отвесил почтительный, поклон тощий пожилой слуга с лысой, как бильярдный шар, головой.

Сара, едва успев опомниться от прикосновения сильных мужских рук, лежавших у нее на талии, постаралась принять приветливый вид.

— Добрый день! — милостиво улыбнулся герцог. — Полагаю, вы и есть мистер и миссис Ватсон? Мистер Лоутон сказал, что я могу доверить вам заботу о моей молодой жене на эти несколько дней.

— Не извольте сомневаться, ваша светлость! — заверила его миссис Ватсон. Ее румяное лицо так и светилось радушием.

Сара сочла необходимым поддержать разговор:

— Какой красивый дом, миссис Ватсон! Наверное, он очень старый?

— Его построили в 1634 году! — с гордостью сообщила экономка.

— Я полагал, что мой слуга прибудет раньше, но что-то не вижу его, — начал герцог, оглядываясь.

— Я здесь! — раздался громкий голос. Сара обернулась и увидела, что от дальнего крыла особняка к ним бегом направляется какой-то мужчина. Это был тот самый рослый, с военной выправкой человек, который присматривал за лошадьми, пока Сара делала покупки в художественном магазине.

— А, вот и ты, Холмс! — воскликнул герцог. — Я боялся, что ты заблудишься!

Хотя в голосе хозяина не слышалось и тени упрека, слуга покраснел от смущения и принялся оправдываться:

— Я был в конюшне и не видел, как вы приехали.

— Ну что ж, тогда отведи этих жеребцов в стойло, — кивнул Энтони. — Они сегодня славно потрудились!

— Сию минуту, ваша светлость, сию минуту! — Холмс вскочил на козлы, подхватил вожжи, крикнул на лошадей и направил их в сторону конюшни.

— Вы, должно быть, тоже устали, миледи! — Миссис Ватсон разглядывала Сару с ласковой улыбкой. — Ваша служанка уже здесь и успела распаковать ваши вещи. Позвольте я провожу вас в ваши комнаты. Вам наверняка захочется привести себя в порядок с дороги.

— Спасибо, миссис Ватсон! — с чувством поблагодарила Сара. Следом за экономкой она вошла в просторный холл с потемневшими от времени дубовыми панелями и толстыми потолочными балками. Да, в этом доме все дышало стариной.

Сара машинально отметила про себя, что в холле есть большие напольные часы, зеркало и старинные гобелены, но ни одной картины.

По массивной дубовой лестнице, украшенной искусной резьбой, миссис Ватсон поднялась на второй этаж и распахнула первую дверь налево.

— Это хозяйская спальня, — сообщила она, повернувшись к гостям. — Мистер Лоутон сказал, что вы остановитесь в ней.

Сара робко перешагнула порог комнаты, которую ей предстояло делить с мужем. Здесь оказалось намного светлее, чем в холле внизу, благодаря тому, что панели были выкрашены в бледно-зеленый цвет. Дубовый паркет покрывал пушистый ковер. Четыре высоких окна имели форму алькова. Удобное мягкое кресло стояло возле камина, в котором ярко полыхал огонь.

— Здесь только одна спальня? — немедленно поинтересовался герцог.

— Да, но есть две смежные гардеробные — для вас и для ее светлости! — охотно пояснила экономка и показала Две двери в противоположных стенах.

— Понятно. Что ж, мне здесь нравится, миссис Ватсон, — оказал Энтони.

Служанка улыбнулась с таким видом, словно ничего иного и не ожидала, и обратилась к Саре:

— Я сейчас же прикажу принести вам горячую воду.

Сара заставила себя кивнуть.

— Если вас не затруднит, мы бы хотели, чтобы обед подали в семь часов, — решил герцог.

— Как прикажете, ваша светлость.

Экономка наградила молодоженов еще одной добродушной улыбкой и оставила их наедине.

С той самой минуты, как они переступили порог этого дома, Сара не смела поднять глаза на своего мужа. И вот теперь он обратился к ней самым ласковым голосом, в котором тем не менее слышались недоуменные нотки:

— Дорогая, я же говорил тебе, что меня не нужно бояться. Все будет хорошо — вот увидишь.

— А я и не боюсь! — заявила Сара, гордо расправив плечи и задрав нос. Так и есть — в глубине серо-зеленых глаз мелькали искорки смеха.

— Я очень рад это слышать, потому что для страха нет причин.

«Конечно, тебе-то бояться нечего!» — сердито подумала Сара. Ее обидел его скрытый смех. Но вслух она сказала:

— Энтони, я очень устала. Пожалуй, мне стоит пойти в гардеробную и привести себя в порядок до обеда.

— Отличная мысль, — абсолютно серьезно отвечал он. Саре показалось, что даже слишком серьезно. — Мне следует поступить точно так же.

— Ну что ж, — решительно промолвила Сара, — тогда до встречи!

— До встречи! — кивнул герцог.

Сара твердыми шагами пересекла комнату и распахнула дубовую дверь.

Перед ней стоял мужчина.

Сара машинально отскочила назад.

— Это ты, Карри? — раздался у нее за спиной невозмутимый бархатный голос.

— Да, ваша светлость! — отвечал слуга.

— Дорогая, ты, должно быть, ошиблась дверью. Твоя гардеробная там. — И он указал на другую дверь.

Готовая провалиться сквозь землю от стыда, Сара снова пересекла комнату. На этот раз она обнаружила в гардеробной служанку, нанятую для нее леди Линфорд.

Сара вошла внутрь и плотно затворила за собой дверь. Ей хотелось как можно скорее укрыться от посторонних глаз.

Герцог не пожелал прилечь перед обедом. Вместо этого он спустился во двор и отправился на конюшню проведать своих жеребцов. Холмс как раз успел распрячь их и завести в стойла, и они со знанием дела обсудили конюшню в Гамильтон-Холле — не очень просторную, зато добротную и удобную. После чего герцог предпринял прогулку по усадьбе, в которой имелся небольшой обнесенный стеной сад и прекрасный пруд. Он вернулся в дом как раз вовремя — пора было переодеться к обеду.

Облачившись в черный вечерний фрак и тонкие бриджи до колен, Энтони подумал, что мог бы заглянуть в гардеробную к Саре и поинтересоваться, скоро ли оденется она. Но тут же решил, что не стоит пугать ее лишний раз своим вторжением, и в одиночестве спустился в столовую. Стоявшая здесь массивная дубовая мебель могла принадлежать к годам правления короля Якова I.

Герцога не слишком радовала перспектива первой брачной ночи. Хотя он и имел весьма богатый опыт в любовных делах, однако до сих пор его партнершами были дамы, весьма искушенные в этой тонкой науке, и еще ни разу Энтони не имел дело с девственницей.

Он находил это обстоятельство весьма досадным. Придется действовать крайне осторожно, чтобы не напугать ее и не причинить слишком сильную боль. Он не желал, чтобы допущенные сегодня ошибки осложнили их и без того непростые отношения.

Интересно, она вообще имеет понятие о том, чем занимаются мужчина и женщина на брачном ложе? Ведь у нее нет матери. И вообще не было ни одной родственницы, способной объяснить такие деликатные вещи. Вот оно — воспитание в доме торговца! Девица благородного происхождения никогда бы не выросла в столь возмутительном одиночестве.

Он услышал шелест юбок и обернулся навстречу своей жене, показавшейся на пороге. Вечернее кремовое платье имело более глубокий вырез, чем все предыдущие ее наряды, и герцог с приятным удивлением обнаружил, что грудь у его молодой жены вовсе не такая тощая, как ему показалось сначала. Кроме того, кремовый шелк придавал ее нежной коже удивительно приятный оттенок старинного золота.

— Тебе удалось отдохнуть? — вежливо поинтересовался. Энтони, направляясь к Саре.

— Да, — отвечала она. — Благодарю.

— А я решил немного размяться и отправился на прогулку. Здесь очень красивый сад. Завтра мы пойдем туда вместе.

— Очень мило, — откликнулась Сара.

Герцогу не раз приходилось во время войны иметь дело с перепуганными насмерть новобранцами, и он знал, что лучший способ преодолеть страх — отвлечь внимание на посторонние предметы. Энтони намеренно завел долгий разговор о своем кузене, принце Мэргоксе, собравшем в своем замке исключительную коллекцию живописи.

Его уловка сработала, и обед прошел в довольно непринужденной обстановке. Сара увлеченно слушала рассказ о том, как отцу принца удалось спасти картины от разбушевавшейся черни, отправив полотна в Англию перед самой революцией. С немалыми трудностями их доставили и обратно в замок после первого падения Наполеона.

Сара по ходу повествования задавала вполне уместные вопросы, не забывая о превосходно приготовленном фазане.

Однако к тому моменту, как подали десерт, ее оживление угасло, и она снова стала избегать его взгляда.

Герцог с досадой вздохнул. Скорее бы уж все это кончилось! Глядя на напряженное, бледное личико своей молодой супруги, он думал о том, что чем дольше он откладывает решительную минуту, тем больше ею овладевает страх.

— Сара, не пора ли тебе подняться и приготовиться лечь в постель? — как можно ласковее предложил он. — А я поднимусь через полчаса.

На какой-то краткий миг она отважилась посмотреть ему в глаза.

— Хорошо, — слетело с бледных губок. Новобрачная встала из-за стола и выпрямилась. Еще раз покосилась на герцога и вышла.

Энтони снова вздохнул и постарался утешиться добрым глотком вина.

Он никогда не придавал особого значения своему внешнему виду, однако с годами привык к той власти над женщинами, которую давала его красота. Ему едва исполнилось четырнадцать лет, когда его соблазнила мать одного из школьных приятелей, пригласившего Энтони к себе на каникулы. С тех пор женщины сами ложились к нему в постель, и ему не приходилось гоняться за робкими невинными девицами.

Не спеша допив вино, герцог поднялся в свою гардеробную. Слуга помог ему раздеться и подал шелковый ночной халат.

Энтони отослал слугу вниз и терпеливо стал ждать, пока за дверью спальни не раздался шорох: наконец Сара улеглась в постель. Помедлив еще пять минут, он вошел в спальню.

Она сидела на просторной мягкой постели под балдахином, натянув теплое зеленое одеяло по самую грудь. Длинные волосы ниспадали свободными локонами на обнаженные плечи. При виде роскошной ночной рубашки с низким вырезом Энтони решил, что и эту деталь туалета выбрала для невесты его тетка.

Он старался двигаться медленно, плавно — точь-в-точь как охотник, крадущийся к пугливой лани.

Сара замерла на кровати, не сводя с него огромных карих глаз и не смея шелохнуться. Энтони опустился на край кровати на некотором расстоянии и заглянул ей в лицо. Она отвечала отчаянным застывшим взглядом.

Внезапно Энтони подумал, что для нее это более чем отважный поступок

— сидеть вот так на брачном ложе и даже отвечать на взгляд своего мужа.

— Сара, — осторожно начал он, — тебе известно, что должно произойти сегодня, между нами?

Она шумно сглотнула, но не отвела глаз.

— Девочки в школе болтали всякое… но это не могло быть правдой…

— А что они болтали?

— У меня не поворачивается язык все это повторить.

Только этого ему не хватало! Какая-то проныра уже успела изложить ей основы супружеской жизни так, что напугала до смерти!

— Энтони, — дрожащим голосом промолвила Сара, — я не хочу вести себя как последняя трусиха, но ведь я ничего не знаю толком.

На миг он вынудил себя представить, что должно твориться в ее смятенной душе.

— Я вовсе не считаю тебя трусихой. Напротив, мне кажется, что ты ведешь себя очень отважно.

Она закусила губу и взглянула на него с явным недоверием.

— Знаешь что? Давай сначала немного поговорим, и я постараюсь объяснить тебе то, что ты должна знать?

— Хорошо, — все еще с недоверием откликнулась Сара.

— Идем. — Он оглянулся и увидел весьма подходящее кресло возле камина. — Посидим у огня.

Ее губы раздвинула несмелая улыбка. Совершенно очевидно, что предложение покинуть постель принесло ей немалое облегчение.

Энтони отвел Сару к камину и усадил рядом с собой в просторное кресло, обнимая за плечи.

Она покорно замерла рядом — испуганная и скованная.

Медленно, тщательно подбирая каждое слово, он начал говорить. Он ни разу не упомянул о «супружеском долге». Вместо этого он рассуждал о любви, о том, что мужчина и женщина по сути лишь две половинки единого целого и что брак как раз и предназначен для того, чтобы навсегда объединить эти половинки перед Богом и людьми.

В своем описании супружеской жизни Энтони нарочно старался подбирать сдержанные, хотя и точные выражения, и все это время ласково гладил свою жену по нежным обнаженным плечам. Мало-помалу он почувствовал, как слабеет сковавшее ее напряжение.

Энтони умолк и тихонько поцеловал Сару в висок.

— Я никогда не причиню тебе вреда. Пожалуйста, поверь мне!

Она с робкой доверчивостью прижалась щекой к его плечу.

— Ты очень терпелив со мной, Энтони. И я благодарна тебе за это.

Свободной рукой он провел по ее густым блестящим волосам, следом за длинными темными локонами подобравшись к самому соску.

— Взгляни. — Энтони поднял руку с обвившимся вокруг запястья упрямым завитком.

Зачарованным взглядом Сара следила за изящной рукой с узким запястьем. Широкий рукав его халата откинулся, обнажая сильное, мускулистое предплечье, поросшее золотистыми волосами. Рука приблизилась к ее лицу и осторожно легла на подбородок. Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Это был не мимолетный дружеский поцелуй и не прежняя легкая ласка. Нежный и трепетный поначалу, он становился все более требовательным, и Сара инстинктивно покорилась молчаливому приказу. Она раздвинула губы.

Энтони целовал ее до тех пор, пока не почувствовал, как обмякло в кресле ее хрупкое тело. Он поднял голову и встретил изумленный взгляд доверчиво распахнутых глаз.

— Теперь ты готова вернуться со мной в постель? — прошептал герцог.

По влажным губам пробежался розовый кончик языка. Она нерешительно кивнула и испытала приятное удивление, когда Энтони поднял ее на руки. Сара обхватила его за шею и рассмеялась.

— Ты кажешься мне легче перышка! — ласково улыбнулся он.

Она лишь тряхнула головой, несмело улыбаясь в ответ.

А в следующее мгновение он уже уложил ее на шелковые простыни и улегся рядом. Не оставляя времени на ненужные размышления и новые страхи, Энтони снова поцеловал Сару в губы.

На этот раз она не просто разжала губы в ответ на его ласку, но даже попыталась отвечать на поцелуй. Он провел рукой по ее телу и почувствовал, как она напряглась и вздрогнула.

— Все хорошо, — прошептал герцог и снова поцеловал свою жену.

Опытный и терпеливый любовник, в эти минуты Энтони превзошел себя, на деле продемонстрировав этому робкому созданию, какое наслаждение могут подарить женщине мужские ласки. Она отвечала так непосредственно, с такой смесью удивления и восторга, что совершенно очаровала его.

К собственному удивлению, сознание того, что до него никто не прикасался к этому юному телу, вызвало в нем острую вспышку страсти.

Он уже успел раздеться сам, раздел Сару и с радостью убедился, что его миниатюрная супруга может похвастаться очень красивой пропорциональной фигурой. Ее груди отличались прекрасной формой, талия выглядела на удивление узкой, а бедра нежными и округлыми. Чистая кожа отливала теплым золотом на фоне белой простыни.

Она не сводила с него доверчивого взгляда, губы ее были слегка приоткрыты. Он чувствовал, как тонкие пальчики цепляются за его плечи. Осторожна провел пальцем по чуткой ложбинке между ног и ощутил, что она повлажнела от желания.

Энтони тут же решил, что следует дать ей разрядку прежде, чем он овладеет ею до конца, и уверенно продолжал ласкать ее. При этом он непрерывно нашептывал ей на ушко всякие приятные, утешительные вещи — совсем как молодой испуганной кобылке, которую хотел успокоить опытный хозяин.

И едва она содрогнулась, достигнув пика наслаждения, Энтони занял исходную позицию и предупредил:

— Сара, сейчас тебе может быть немножко больно!

Она обратила на него растерянный взгляд, но Энтони почувствовал, что больше не в силах сдерживаться.

Он приподнял ее и медленно вошел внутрь, замерев на миг перед барьером ее девственности. Глубоко вздохнул и с силой рванулся вперед. Она сморщилась от боли, но не пыталась освободиться.

Он поцеловал ее и до конца погрузился во влажное, тугое лоно.

Никогда в жизни он не испытывал такого наслаждения!

Энтони зажмурился, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от счастья. Однако по тому, как напряглась Сара, он догадался, что ей все еще больно.

Чем скорее он кончит на этот раз — тем лучше. И он дал волю своей страсти, пока не испытал знакомой вспышки блаженства.

Теперь ему хотелось без сил рухнуть на нее и прижать к себе это чудесное, податливое тело, но Энтони слишком боялся причинить ей лишнюю боль. А потому сделал над собой героическое усилие и попытался отодвинуться.

И тогда она удивила его, крепко обняв за шею.

— Все хорошо, Энтони, — прошептала Сара. — Со мной все в порядке.

— Ты уверена?

Влажные губки робко коснулись его щеки.

— Еще как уверена! — прошептала она. Энтони прикрыл глаза, наслаждаясь тем, что еще какое-то время может оставаться в этом раю.

Они долго лежали рядом, и темноволосая головка Сары доверчиво покоилась у него на плече.

— А знаешь, Энтони, — призналась она, — все случилось именно так, как рассказывали девчонки в школе! Но я правильно делала, что не верила им!

Он лишь хмыкнул в ответ, ожидая продолжения.

— То, как описал это ты, выглядело гораздо привлекательнее… и больше походило на правду!

Энтони с трудом припомнил ту ерунду, что нашептывал в этот вечер своей молодой супруге. Кажется, что-то насчет половинок единого целого. Он поднес к губам тонкую ручку и запечатлел на ней самый нежный поцелуй.

— Я рад, что ты так считаешь!