"Сделка" - читать интересную книгу автора (Вулф Джоан)

Глава 20

Я вернулась к Никки уже на рассвете. Вскоре он проснулся, готовый, как всегда, вскочить и бежать "а завтрак. С трудом я уговорила его еще немного поваляться в постели, а потом поднялась вместе с ним наверх, в детскую, и позавтракала тоже вместе с ним, только в комнате для прислуги.

В тот день все дети — мальчики и девочки — собирались со своими наставниками на реку ловить рыбу, и я была довольна, что после случившегося Никки проведет время за таким тихим, неспешным занятием. Ральф обещал прошедшей ночью, что поручит одному из надежных слуг дополнительно присматривать за Никки. Я бы и сама пошла с детьми на реку, но меня останавливало чувство неловкости перед Джинни, которая вынуждена будет провести большую часть дня с Гарриет, чего ей вовсе не хотелось. Кроме того, она вообще неважно себя чувствовала из-за беременности, а пожар в их доме, уничтоживший весь спальный флигель, вовсе не улучшал настроение. Муж Джинни все еще пребывал в Гейдельберге, занятый своими научными дискуссиями.

— Не хотите прокатиться в Хенли? — предложила я Джинни, застав ее в малой гостиной. — Вам не помешает хотя бы ненадолго переменить обстановку. Заодно поедим мороженого, о котором вы недавно говорили.

Лицо ее просияло, как у ребенка, которому обещали игрушку.

— Прекрасная идея, Гейл! Я уже на стену лезу от мыслей о пожаре, и вообще тоска. Не знаете, Ральф сможет отвезти нас?

Ральфа нигде не нашли, дворецкий сказал, что граф уехал на одну из ферм и вернется не скоро. Роджер тоже отправился куда-то, даже старомодного экипажа мистера Коула не было в каретном сарае. Впрочем, его услугами мы вряд ли захотели бы воспользоваться.

Джон Мелвилл не без сожаления сказал, что с превеликим удовольствием отвез бы нас, но у него сегодня уйма дел.

Мы с Джинни обменялись унылыми взглядами, и тут меня осенило. Я радостно сказала, что и сама вполне бы справилась с гнедыми Ральфа, если, конечно, он не будет возражать.

Реджина с сомнением покачала головой:

— Не знаю, что сказать, Гейл.

— Тогда возьмем с собой одного из конюхов, — предложила я.

Это ей понравилось больше.

— Я так хочу поехать, — призналась она, — что даже не важно, будет ли кто-нибудь сопровождать нас. Я вполне вам доверяю!

Было приятно смотреть на ее оживленное лицо, но чувствовала я себя неуютно: какое право я имею распоряжаться лошадьми Ральфа? Поэтому я вновь спросила Джинни, не вызовет ли это недовольство или гнев ее брата.

— Ах, Гейл! — ответила она, глядя на меня с хитрецой и любопытством. — Ах, Гейл, честно говоря, я полагаю, что стоит вам попросить — и Ральф ради вас снимет со стены даже священный меч рода Сэйвилов! Что там говорить о гнедых!

Я покраснела.

— Да, он очень великодушен, — промямлила я, стараясь не смотреть на Джинни.

— О, конечно, — с лукавой улыбкой согласилась она. — Но я имела в виду несколько иное…

В конце концов мы решили поехать одни. Джинни велела заложить гнедых красавцев в фаэтон, что и было сделано. Стояло тихое солнечное июльское утро, и хотелось, чтобы и на душе было так же, но, увы, эти надежды оставались тщетными.

Лошади вели себя вполне пристойно, слушались меня и не пытались выкинуть какой-нибудь фокус. Но я все равно зорко следила за каждым их движением. На дороге было мало экипажей и верховых, Джинни разговорилась и всю дорогу рассказывала мне, как собирается отделать комнаты после пожара, а мне оставалось только кивками и разнообразными междометиями показывать ей, что я полна внимания.

На въезде в Хенли нам пришлось снова, как и в прошлый раз с Роджером, остановиться в «Черном лебеде», ибо Джинни потребовался ватерклозет.

Во дворе гостиницы было почти пусто, и первое, что мы увидели и сразу узнали, был старомодный экипаж мистера Коула.

— Вот так-так! — сказала Джинни. — Любопытно, что он тут делает?

— Наверное, встречается с каким-нибудь торговцем или клиентом, — предположила я без особого интереса. — Вряд ли он станет приглашать их в Сэйвил-Касл, не правда ли?

Джинни сморщила свой аристократический, унаследованный от предков носик.

— Надеюсь, — сказала она. — А еще больше надеюсь, что мы не встретим его здесь и он не станет надоедать нам своими разговорами и вечным недовольством.

Мы вошли в дом, и Джинни в сопровождении служанки пошла наверх, где находилось то, что ей было нужно. Я не разделяла желания Джинни, пить мне тоже не хотелось, а потому я стала прохаживаться вдоль стен холла, разглядывая картинки, висящие на деревянных панелях. Когда я так стояла, лицом к стене, всматриваясь в очередное произведение местного живописца, сзади меня раздался голос, который показался знакомым. Он, несомненно, принадлежал мистеру Коулу.

Помня о нежелании Джинни встречаться с этим господином, да и сама испытывая то же чувство, я не поворачивалась к говорившему и, таким образом, стала невольной свидетельницей разговора, показавшегося мне не лишенным интереса.

— …Я уже напоминал вам, — говорил кому-то Коул, — что мне нужны доказательства. Я не из тех, зарубите себе на носу, кому можно наговорить всякую чушь и получить за это денежки. Мне необходимы подлинные документы. Это понятно?

— Ну, конечно, — ответил его собеседник. — Я говорил вам еще в Лондоне, Коул, что знаю, где они находятся. Нужно только уговорить тех, кто владеет документами, отдать их мне.

Внезапно я узнала и этот голос. Его обладателем был тот человек, который нахально подсел ко мне за стол в этой самой гостинице, когда я была здесь с Роджером. Его зовут, если не ошибаюсь, Уикем. Да, так он назвал себя. Я еще подумала тогда, что это один из партнеров Роджера по карточной игре.

Получается, он знаком с Коулом.

Тот ответил ему в своей обычной ворчливой манере.

— Я не скрываю, мистер Уикем, что очень интересуюсь этими доказательствами. Но я должен увидеть их, прежде чем раскошелиться.

— Как вы не понимаете? — возразил его собеседник. — Для того чтобы мне их отдали, нужны деньги.

— Не пытайтесь втереть мне очки, Уикем! Хотите, чтобы я покупал кота в мешке? Не выйдет! Откуда я знаю, что все это не шарлатанство, не обман? И что вы не исчезнете, как только ухватите денежки?

— Я этого не сделаю! Часть документов уже у меня. Мистер Коул искренне рассмеялся:

— Ну-ну, сынок убедил! Да если бы у вас хоть что-то было, вы тут же притащили бы, вот что я вам скажу. И другого разговора не будет!

Они еще какое-то время препирались в таком же духе, а я стояла как вкопанная у картины, изображавшей охоту. Потом они прошли в гостиничную залу, и я, с облегчением вздохнув, повернулась. Насколько я могла понять, мистер Уикем так и не вытянул из Коула ни гроша.

Меня немного удивил, вернее, обеспокоил услышанный разговор: о каких доказательствах шла речь? Этот Уикем не был похож на человека, хоть как-то связанного с торговлей, и, кто знает, возможно, его сведения имеют какое-то отношение к подозрительным событиям, происходящим в Сэйвил-Касле? После недавней истории с мостом и с нашим бедным пони мне стало казаться, что все так или иначе крутится вокруг этого злополучного замка на острове.

Но с другой стороны, говорила я себе, то, что мне не нравится Коул, вовсе не означает, что тот способен причинить вред мне и моему сыну. Особенно после того, как я во всеуслышание отказалась от этих проклятых денег.

Мои размышления были прерваны появлением Джинни, мы продолжили путь, и я забыла о своих тревогах.

Джинн и все больше радовалась поездке. В городе она встретила много знакомых и почти с каждым поделилась печальной вестью о пожаре в своем доме. Кроме того, не пропускала почти ни одной лавки, и вскоре наш фаэтон был завален покупками. Не раз и не два она показывала на платья, которые, по ее мнению, были бы мне к лицу, но я качала головой и честно признавалась, что не могу позволить себе такой роскоши. Особенно сейчас, когда оказалась без жилья и без уроков, дающих нам средства к существованию. Впрочем, одну покупку я сделала — для Никки: игру в шарики.

Мое откровенное признание своей бедности Джинни не пропустила мимо ушей. На обратном пути она, пусть и не прямо, вернулась к этому разговору.

— Гейл, — сказала она, — мне неловко совать нос в чужие дела, но все-таки отчего вы до сих пор не вышли замуж? Это могло бы облегчить вашу жизнь, не так ли? И не говорите, что у вас не было предложений, я все равно не поверю!

Глядя вперед на дорогу, не сводя глаз с бегущих ровной рысью гнедых, я ответила:

— Найти мужа не так легко, как может показаться, Джинни. Тем более если ты бедна и у тебя ребенок.

— Хотите сказать, — упорно продолжала Реджина, — что со времени кончины вашего супруга ни один мужчина не просил вас стать его женой?

— Ну… Я бы так не сказала.

— Об этом я и говорю! — воскликнула она, и в ее тоне сквозила наивная гордость едва ли не за всех женщин мира. Повернувшись ко мне, Реджина спросила с требовательностью судьи:

— Тогда почему?

Я незаметно вздохнула.

— Думаю, потому, что не хотела жертвовать своей свободой, — ответила я и посчитала необходимым пояснить:

— Понимаете, Джинни, одно дело — вступать в брак с тем, кого по-настоящему любишь, и совсем другое — просто мириться со своим супругом. Первое случается, наверное, только раз в жизни или никогда. А второе… Нет, я не желаю этого, пока могу сама кормить и одевать Никки. Пускай не совсем так, как мне бы хотелось.

После этого мы долго молчали. Навстречу нам попалась двуколка, ехавший в ней человек, судя по всему фермер, поздоровался с нами. Наши гнедые продолжали свой ровный, изящный бег. В пригороде все было спокойно и красиво.

— Пожалуй, я не знаю женщин, обладающих вашей смелостью, — задумчиво произнесла Джинни.

За поворотом дороги мы увидели повозку, доверху нагруженную сеном. Я сдержала лошадей, и некоторое время мы следовали медленным шагом за повозкой, пока та не свернула в поле. Я не могла нарадоваться на гнедых — как они послушны, несмотря на то что рвутся вперед. О, если бы весь день держать в руках вожжи! Какое это удовольствие!

Я вернулась к теме нашего разговора: хотелось, чтобы Джинни лучше поняла меня.

— К самостоятельности я была подготовлена с детства. Всей жизнью. Мои родители погибли, когда мы с сестрой были детьми, и тогда нас взяла наша тетя из Хатфилда, сестра матери. У нее в доме нам с Деборой была предоставлена почти полная свобода, тетя много болела, но главная ее болезнь заключалась в том, что она боялась покидать свое жилище… Не думайте, Джинни, что она не любила нас. Просто была немного… Не совсем обычной…

— Это та женщина, которую Гарриет окрестила колдуньей? — спросила Джинни.

— Да, моя тетя Маргарет. Она занимается травами, делает из них различные, лекарства. Многие люди доверяют ей больше, чем докторам.

— Что ж, Гейл, — заключила Джинни, глядя на меня с состраданием, — не скажешь, что детство у вас было счастливым. Ни отца, ни матери и к тому же тетушка с немалыми странностями.

Я затрясла головой, не соглашаясь с ней.

— Мы с сестрой были очень привязаны друг к другу. Нам никогда не бывало скучно вдвоем.

— А где она сейчас?

— Дебора умерла, — ответила я, в который уже раз ощущая, что до сих пор не избавилась от боли потери.

— О, Гейл! — воскликнула Джинни с отчаянием, смешанным с удивлением. — Вы потеряли всех родных! Как ужасно! Всех самых близких…

Снова наступило молчание.

Джинни заговорила первая:

— Бедняжка… Жизнь не баловала вас, Гейл. И все это случилось, когда вы были еще так молоды… Сколько вам сейчас?

— Двадцать семь… Но у меня есть сын.

— Прекрасный ребенок, — сказала Джинни, за что я послала ей благодарную улыбку и заметила:

— Надеюсь, рыбная ловля у наших мальчиков была сегодня удачной.


Рыбалка оказалась успешной: дети получили на обед плоды своих утренних трудов и остались весьма довольны. У взрослых обед прошел далеко не в такой приятной обстановке.

Начать с того, что Роджер заявился в гостиную не совсем в нормальном виде — взлохмаченный, глаза расширены и странно блестят.

— Опять пьян? — спросил его Ральф.

— Я? — удивился Роджер. — Как ты можешь говорить такое, дорогой кузен? Тебе ли не знать, что я не в состоянии купить себе даже самого дешевого пойла в самом захудалом кабаке?

— Вот-вот! — со злостью сказал мистер Коул. — О чем я и толкую. Такие, как вы, пропивают деньги, оставленные лордом Девейном, а его законному наследнику придется начинать все сначала. Но уж когда мой внук родится и вступит в права наследства, вам не поздоровится. Посмотрим, что вы тогда запоете!

Роджер, подперев стену рядом с камином и статуей Якова и сложив руки на груди, смерил своего противника презрительным взглядом.

— Интересно, откуда ваша дочь возьмет мальчика, если ей самим небом определено рожать девочек? Слышите, Коул, только девочек! В моем клубе все поставили на девочку! Все до одного!

Лицо Коула опасно покраснело, он изо всех сил сжал ручки дубового кресла, на котором сидел.

— После трех девочек должен быть мальчик! — выкрикнул он. — Это все знают! И скажу вам, мистер Роджер Как-вас-там: армия кредиторов уже расположилась у вашего порога, и как только вы окончательно лишитесь Девейн-Холла, они все набросятся на вас, а я посмотрю, как вы справитесь с ними!

Ральф негромко сказал со своего места возле окна, обращаясь к обоим спорщикам:

— Прекратите скандал! Вы надоедаете дамам.

— Дамам? — переспросил Роджер. — Я вижу здесь только одну даму — леди Реджину.

— Папа! — возмущенно вскрикнула Гарриет. Я, разумеется, смолчала.

Ральф проговорил так же спокойно, но голосом, от которого мороз продирал по коже:

— Немедленно извинись, Роджер, перед Гейл и Гарриет.

Лицо Роджера утеряло свой веселый розовый цвет, глаза потускнели, он трезвел на глазах.

— Я не имел в виду вас, Гейл, — сказал он, повернувшись ко мне, после чего замолчал.

— Мы ждем, — напомнил ему Ральф.

— Извини, Гарриет, — произнес Роджер, глядя мимо нее на Ральфа.

После такого пролога и сам обед прошел далеко не в приятной обстановке. Роджер пил много вина и продолжал делать обидные выпады по адресу Гарриет. Это кончилось тем, что Ральф попросил его удалиться из-за стола, как нашкодившего ребенка, и, к моему удивлению, Роджер беспрекословно выполнил приказ.

— Прошу прощения, Гарриет, — обратился к ней Ральф после ухода Роджера. — Мне следовало сделать это намного раньше, но я ненавижу обращаться со взрослыми мужчинами, как с непослушными детьми.

— Он понял наконец, что завяз по уши в грязи, — сказал Коул. — Потому и пьянствует. Мне известно: те, кто ссужал его деньгами, объединились против него.

— Боже, — сказала Джинни, — неужели Роджер докатился до того, что проиграл все, что у него было?

— Думаю, именно так, миледи.

Но если так, мелькнуло у меня в голове, и не в первый раз, если так, то деньги, завещанные Никки, просто необходимы Роджеру. И в том случае, если он станет наследником имения и лордом Девейном, и еще больше, если превратится просто в Роджера Мелвилла.

Ральф спрашивал меня ночью, есть ли кто-то желающий Никки зла? Вот один из них — теперь я могла в это поверить. Не напрасно Роджер только на днях пытался выяснить у меня, может ли он рассчитывать на деньги Никки, если я от них официально откажусь? Он, конечно, не говорил о том, что будет, если вообще не станет того, кому они завещаны. Но разве не мог в его вздорной голове возникнуть подобный вопрос? И разве так уж трудно найти на него ответ?

Я содрогнулась.

Неужели Роджер мог пойти на то, чтобы причинить зло моему мальчику? Нанять людей? Хотя бы того же Уикема или ему подобного?..

Все эти мысли промелькнули в моей голове, но я ни словом, ни жестом не обнаружила, как мне казалось, своего состояния и потому была удивлена, когда Ральф повернулся в мою сторону и негромко спросил:

— Ты в порядке, Гейл?

— Да, — ответила я, пытаясь изобразить улыбку и хватаясь за вилку, как за спасательную соломинку.

Слуга убрал со стола маринованную сельдь и принес жареных голубей, фаршированных петрушкой и морковью, а также спаржу.

Джон Мелвилл решил поставить точку в разговоре о Роджере, сказав Ральфу, что следовало бы отказать его кузену от дома, так как выходки Роджера становятся совершенно нетерпимыми.

— Я думал об этом, — ответил Ральф, — однако мы с мистером Миддлменом пришли к выводу, что будет лучше, если обе стороны в деле о наследстве Девейна побудут здесь, в Сэйвиле, до разрешения вопроса. Чего, надеюсь, ждать не долго.

— Ну а потом? — настаивал Джон. — Что потом? Если, предположим, Гарриет разрешится мальчиком?

— Не предположим, а так и будет! — рявкнул Коул.

— Что тогда? — продолжал Джон, не обратив внимания на старика. — Станешь по-прежнему опекать его и предоставлять кров и пищу?

— Тогда придется нам совместно найти для Роджера какое-нибудь занятие, чтобы он мог поддерживать свое бренное существование, — полушутливо заметил Ральф, и меня удивила его терпимость к своему бесшабашному кузену.

Джон раздраженно хмыкнул, а мистер Коул проворчал, что молодые люди, подобные Роджеру, вообще не должны существовать на этом свете: от них плохо всем, и в первую очередь им самим.

Все это он высказал в обычной своей грубоватой, вульгарной манере, но я не могла в душе не согласиться с ним.

В тот вечер я вернулась в свою прежнюю комнату на втором этаже. И Ральф пришел ко мне в середине ночи.

Три последующих дня все шло своим чередом, а на четвертый сын одного из арендаторов был убит в ближнем лесу стрелой из лука.