"Трагедия закона" - читать интересную книгу автора (Хейр Сирил)

Глава 11. ВИСКИ И ВОСПОМИНАНИЯ

Дерик шел по тротуару от клуба, где встречался с леди Барбер, и натолкнулся на прохожего. Автоматически пробормотав извинение, он прошел дальше, но кто-то схватил его за рукав и тихо сказал на ухо:

– Молчите! За нами могут следить!

Дерик обернулся и увидел Петигрю, который приложил палец к губам, как заговорщик на сцене, потом глянул через плечо, все еще держа Дерика за рукав, и, наконец, произнес нормальным голосом:

– Все в порядке. Она садится в такси. Теперь мы можем зайти куда-нибудь и выпить по рюмочке.

– Благодарю за приглашение, очень любезно с вашей стороны, но я, к сожалению, не могу. Я спешу на поезд, мне надо на вокзал Ватерлоо.

– Ерунда! От Ватерлоо ходит масса поездов – на какой-нибудь вы в любом случае успеете. А так как кругом светомаскировка, то разницы никакой. Ваше присутствие действительно где-то срочно необходимо?

Дерик, подумав о том, что воскресный день у него будет весьма скучным, ответил:

– Да нет.

– Замечательно. А вот мне ваше присутствие чрезвычайно необходимо. Потому что я хочу выпить рюмочку. Несколько рюмочек. Вообще-то будет неудивительно, если к концу вечера я надерусь, разумеется как джентльмен, но все-таки надерусь до определенного предела.

– Но…

– Я знаю, что вы хотите сказать. Будучи пуританином, к тому же идеалистом, вы считаете, что предел – понятие растяжимое. И вы совершенно правы. Нет ничего менее определенного, чем понятие предела. Я сам много раз пытался определить тот самый момент, когда достигаешь предела,- и всякий раз безуспешно. В какой-то момент ты безнадежно трезв, как дурак, а в следующий, пожалуйста,- пьян и счастлив. Но мне не удается определить, в какой миг происходит трансформация. Честное слово, я много раз пытался, но безрезультатно. Однако,- продолжал Петигрю, волоча за собой Дерика и не обращая внимания на его слабые протесты,- я не прошу вас быть со мной до этого самого предела. Во-первых, такой достойный молодой человек, как вы, наверняка может много выпить, не пьянея, а это слишком дорого стоит. Во-вторых, видеть старших на пределе, а кто знает, как пойдет дело сегодня вечером,- может быть, за пределом,- такое зрелище плохо влияет на людей вашего возраста. Все, что мне надо от вас,- составьте мне компанию на первом этапе путешествия. Я всегда замечал,- продолжал он говорить, заворачивая за угол, поднимаясь по ступенькам и распахивая дверь,- что начинать пить в одиночку очень скучно и неинтересно. Потом-то – оставьте здесь пальто и шляпу – ты сам себе лучшая компания: Правда, это зависит от характера. Я говорю о себе, и то не с полной уверенностью. Мне двойное виски, а вам?

Дерик, усевшись в удобное кресло, огляделся. Они, по-видимому, находились в зале для курящих какого-то клуба – неказистого заведения, обстановка которого резко отличалась от той, где он только что побывал. Петигрю наконец замолчал. Пока они ждали виски, Дерик имел возможность рассмотреть своего нежданного собутыльника. Он отметил, что Петигрю выглядел усталым и удрученным. Он сидел молча, уставившись на огонь в камине, и, казалось, забыл о существовании гостя, которому навязал свое общество.

Петигрю ожил, когда принесли выпивку.

– Ваше здоровье,- провозгласил он и отпил большой глоток.- Ну, как насчет идеалов? Все держитесь за них?

– По крайней мере, пока не утратил их,- ответил Дерик.

– Прекрасно. У меня тоже были идеалы в вашем возрасте. Идеалы и амбиции – о-го-го! Но не долго. Вы, случайно, не читали вечернюю газету?

– А что, там пишут об идеалах?

– Не совсем. Скорее об амбициях. Но не о ваших. Думаю, ваши заняли бы целую полосу под огромными заголовками. А там – маленькая заметочка где-то в уголке.- Он сделал еще глоток.- Они взяли и назначили Джефферсона судьей суда графства.

Дерик сделал вид, будто что-то понимает.

– Джефферсон!- повторил Петигрю с негодованием.

– А вы… я имею в виду, вы ожидали…- промямлил Дерик.

– Подавал ли я заявление, вы хотите спросить? Конечно, подавал. У меня вошло в привычку подавать заявления.

Точнее сказать, это было пятое заявление на место судьи графства. Пятое и последнее.- Петигрю поставил на стол пустой стакан.

– Но почему же последнее? Ну, не повезло на этот раз, повезет в другой,- сказал Дерик.

– Нет!- раздраженно возразил Петигрю.- Мой молодой и неопытный друг, вы ничего не поняли. Позвоните в звонок, он за вашей спиной. Меня удручает и заставляет напиться не тот факт, что я не получил работу, а то, что назначили Джефферсона. Понимаете?

– Не совсем. Я не знаю, кто такой Джефферсон.

– Правильно. У вас есть передо мной явное преимущество – вы не знаете Джефферсона. Официант, еще два двойных виски! Я не хочу настраивать вас против него. В конце концов, вы собираетесь стать адвокатом, и не исключено, что можете встретиться с ним в суде. Дело не только и не столько в том, что Джефферсон мерзкий человек – он действительно гнусная личность. Дело даже не в том, что народ получил некудышного судью, а мог получить нормального судью хотя бы средних возможностей. Дело в том, что никто, даже лорд-канцлер с перепою, никогда не назначит меня судьей графства после Джефферсона. Вы не поняли? Раз он и я стоим в списке претендентов на должность судьи графства и они выбирают его, несмотря на его бездарность, а он моложе меня на пять лет – это значит, что у меня не осталось никаких шансов. Хотя бы потому, что, как вам известно, с годами мы не становимся моложе. Это должно было случиться рано или поздно, но только не Джефферсон! Официант, спасибо! Все, забудем о нем.- И он поднес ко рту второй стакан.

Дерик обычно не пил два двойных виски подряд, и сейчас ему показалось, по крайней мере в первый момент, что у него прояснилось в голове и наступила необыкновенная ясность ума. Его мало интересовал Джефферсон, но очень интересовал Петигрю, все, с чем он был связан, и ему захотелось узнать больше. Его собеседник сам направил разговор в нужное русло:

– Как поживает ее светлость? Как вам ваша служба?

– Она чувствует себя хорошо, но очень обеспокоена.

– Ясное дело. Для красивой женщины синяк под глазом – весомый повод для беспокойства.

– Откуда вы знаете?- удивился Дерик. Судья просил всех ни в коем случае никому не рассказывать о происшествии в Уимблингхэме.

Петигрю усмехнулся:

– Ходили разные слухи, а потом, я ведь сам был в Уимблингхэме.

– Я знаю,- ответил Дерик, смутившись.- Но леди Барбер беспокоится не только по поводу синяка.

– Да, конечно. Так или иначе, у папаши Уильяма вышла довольно хлопотная сессия. Что думает об этом Хильда?

– Она считает, что за всем этим стоит один человек.

– За всем – чем?

– Ну, письма, конфеты, нападение… Она считает, что все это организовал один человек.

– М-м-м.- Петигрю сморщил нос. Полстакана виски стояло недопитым у его локтя.- Конечно, это не исключено. И кого она подозревает?

– Первым человеком, которого она назвала детективу, был Хеппеншталь.

– Детективу? Так вы встречались не тет-а-тет? Был еще и представитель Скотленд-Ярда?

– Да. Инспектор по фамилии Маллет.

– Ого! Похоже, кто-то действительно серьезно обеспокоен. И что Маллет думает о Хеппенштале?

– Ничего особенного. Вообще, он не очень верит во всю эту теорию. Мне было трудно понять, в чем тут дело, потому что я ничего не знаю о Хеппенштале. Вы не могли бы сказать мне, кто он такой? О нем все время говорят, а я ничего понимаю.

Петигрю допил виски, откинулся в кресле и вытянул ноги. Он сосредоточенно смотрел на огонь в камине, как будто хотел там что-то рассмотреть.

– Позвоните еще разок. Этот официант вечно куда-то пропадает. Спасибо. Хеппеншталь? Он был просто поверенным, который сделал нехорошее дело. А именно: присвоил деньги клиента, предстал перед папашей Уильямом в Олд-Бейли и получил приличный срок. Это все.

– Вот как,- разочарованно протянул Дерик.

– Да. А вот и официант. Вы еще выпьете? Разумно с вашей стороны. Мне еще одно двойное виски, пожалуйста. О чем мы говорили? Ах да, Хеппеншталь! Печальный случай, как и все подобные случаи.

Они сидели молча, пока официант не принес заказ. Петигрю долил капельку содовой, выпил виски залпом, поставил стакан на стол и вдруг почти крикнул:

– Нет, не все!

Дерик с удивлением посмотрел на него, подумав, не достиг ли Петигрю того самого предела. Но тот заговорил ровным тоном, как обычно, разве что речь его стала более оживленной.

– В третьем стакане виски есть что-то такое, что заставляет говорить правду: хочешь не хочешь, не соврешь. Для меня точно – как на допросе третьей степени. Рушатся последние барьеры, и вот я перед вами – чистенький или грязненький, когда как, но всегда правдивый. Я только что соврал вам.

– О Хеппенштале?

– Да. Он действительно был поверенным, и Стригун действительно осудил его за присвоение денег клиента, но это не все, это далеко не все, иначе кому бы он был нужен. Почему бы мне не рассказать вам о нем? Если не я, так кто-нибудь другой расскажет, а я сделаю это намного лучше. Тем более, что вы некоторым образом оказались вовлеченным в эту историю. В конце концов, я просто обязан вам рассказать.- Петигрю закурил сигарету и начал рассказ, следя за струйками дыма, поднимающимися к потолку: – Хеппеншталь был тогда моим клиентом. Он мне нравился. Хеппеншталь был умным и ловким. Умным в своей профессии, а ловким потому, что знал многих и был своим человеком в Сити центральная часть Лондона, где расположены банки и конторы крупных фирм. и в Уэст-Энде. Он снабжал меня работой. Дела были некрупные, но Хеппеншталь тогда еще только начинал. Мы со Стригуном были в одной адвокатской корпорации. Корпорацию возглавлял… впрочем, для вас это неинтересно. Стригун был старше меня, и он занимался более крупными делами, чем те, которые поручал адвокатам Хеппеншталь. Когда началась война, я ушел в армию. Именно в это время его практика значительно расширилась.

– Чью практику вы имеете в виду – Хеппеншталя или Барбера?- уточнил Дерик.

– Обоих. Они выросли одновременно и вместе. Хеппеншталь проник в большой бизнес. У него появились важные клиенты в Сити. Он подготовил несколько сенсационных дел – тяжбы касались представителей высшего света, и о них писали все газеты. А мой клерк, который был и клерком Стригуна, постарался, чтобы Хеппеншталь обращался только к адвокатам нашей корпорации. Думаю, Хеппеншталя не надо было долго уговаривать после двух-трех удачных для него слушаний. Стригун ему очень помог, а он помог Стригуну. Я не ошибусь, если скажу, что Хеппеншталь сделал ему карьеру. Он помог ему в тот самый критический момент, когда Стригуну по возрасту и стажу уже не пристало заниматься мелочовкой, которую с радостью брал я, но он тогда еще не сделал себе имя, чтобы выделиться среди преуспевающих младших барристеров. Именно Хеппеншталь ввел его в среду важных людей и воротил бизнеса. А когда после войны пошла целая серия имущественных тяжб, они оба оказались в самой гуще событий. Хеппеншталь помог Барберу заработать не одну тысячу фунтов во время бума.- Петигрю зевнул, бросил сигарету в камин и продолжил: – Я тогда уже вернулся с войны. И естественно, пошел в свою корпорацию адвокатов, которую возглавлял теперь Стригун, но не долго там оставался. Мне… мне там кое-что не понравилось, и я ушел. И больше не получил от Хеппеншталя ни одного дела. Я его не осуждаю – его вполне устраивали те, кто вели его дела. Когда Стригуна назначили королевским адвокатом, его место занял другой, не менее компетентный младший барристер. Впрочем, это к делу не относится. Это моя история, а вас интересует Хеппеншталь. Хеппеншталь продолжал поручать дела Стригуну после того, как тот получил повышение. Они обедали и ужинали вместе, Барбер ухаживал за Хильдой, обсуждая с ней юридические вопросы, которые интересовали ученую даму…

– И все это время Хеппеншталь воровал деньги у клиентов?- в ужасе воскликнул Дерик.

– Мой дорогой идеалист, такие вещи случаются время от времени. Вообще-то Хеппеншталь начал обращаться с чужими деньгами не совсем обычным образом где-то в 1931 году. Он вовсю занимался спекуляцией: человек из Сити работал сверхурочно, чтобы выглядеть человеком из Уэст-Энда. Я думаю, его погубил кризис. Он взял взаймы с одного счета, чтобы поправить свои дела, затем с другого, чтобы возместить позаимствованные деньги, и так далее. Затем, как раз когда Общество юристов заинтересовалось персоной по фамилии Хеппеншталь, Стригуна назначили судьей. Тогда-то они и встретились в Олд-Бейли. Comprenez? Понимаете? (фр.)

– Да. Это, наверное, был ужасный момент для обоих.

– Если вы так думаете, значит, вы ничего не поняли. Для Хеппеншталя это действительно был ужасный момент. Он признал свою вину, конечно, и кто-то подал прошение о смягчении наказания. Но Стригун, если бы у него была душа и хоть чуточку сострадания, не должен был бы вообще браться за это дело. А он просто сожрал несчастного парня. Дело не только в том, какой срок он присудил – самый суровый по всем меркам, но и в том, как он себя вел во время суда. Я сам там не присутствовал, слава богу, но говорил с людьми, которые там были, и читал сообщения в газетах. Так вот, он вел себя по-свински, по-свински, по-свински!

Виски придало храбрости Дерику.

– Именно поэтому вы его так не любите?- спросил он.

Петигрю вроде бы пришел в себя.

– Я же сказал, это не моя история, а Хеппеншталя,- ответил он сухо.- Но я не побоюсь сказать, что, если Хеппеншталь обеспечит ему несколько бессонных ночей, я не буду об этом сожалеть, и не я один, между прочим. Что вы на это скажете?- Он посмотрел на часы.- Так вы уезжаете?

Дерик понял, что его отпускают, и встал с кресла.

– Да, мне пора,- ответил он.- Должен заметить, инспектор сомневается в причастности Хеппеншталя ко всем этим событиям.

– Да, вы уже говорили. У него есть кто-нибудь на подозрении?

Дерик пожалел, что затронул эту тему, но отступать было поздно.

– Ну,- сказал он,- инспектор разобрал все теоретические вероятности и пришел к выводу, что если за всем этим стоит один человек – в чем он вовсе не уверен, то…

– Кто же это?

– То этим человеком должны быть вы.

Дерик так и не понял, удивился Петигрю или нет. Правда, уголки его губ дрогнули в усмешке, но глаза оставались грустными, а голос спокойным и серьезным.

– Благодарю вас. Я этого не забуду.

– Но пожалуйста, не подумайте, что я…- Дерик начал заикаться в смущении.

– Мой дорогой друг!

– Инспектор только высказал предположение. Не думаю, что он всерьез так считает. А Хильда даже слышать об этом не желала. Она готова была ему голову откусить.

– Очень мило с ее стороны. Передайте ей мою благодарность. Впрочем, не надо, лучше не надо. Кстати, а что нового слышно о том дорожном происшествии в Маркгемптоне?

– Насколько мне известно – ничего. Кажется, судья получил несколько писем по этому поводу, но их содержание мне неизвестно.

– М-м-м… По моему мнению, это дело как раз самое серьезное для Стригуна на данный момент. В его положении судебный приказ принесет ему больше вреда, чем дюжина отравленных конфет. Ну что ж, давайте прощаться, и спасибо за компанию. Мы прекрасно побеседовали. Мы так отлично побеседовали, что у меня пропало желание добраться до предела. Меня вполне устраивает, как я сейчас себя чувствую. Если вас спросят, почему вы приехали так поздно, скажите, что вы спасали старого джентльмена от жуткого похмелья. Доброй ночи!

Дерик ехал домой в кромешной темноте в поезде, который останавливался на каждой станции. Этот день прошел интересно. А вот следующий, который он проведет дома, наверное, будет скучным. Оказалось, что думал он так зря, потому что на следующее утро он встретился с Шейлой Бартрам и эта встреча преобразила для него весь мир.