"Черная богиня" - читать интересную книгу автора (Вронский Константин)Глава 21 БОГИ ТОЖЕ ЛЮДИЯзык, который, как известно, без костей, у Савельева отнимался довольно редко. Разве что пару-тройку раз в жизни, когда он чувствовал себя совершенно беспомощным, бессильным и немым. И вот, кажется, оправдывает себя поговорка «Бог троицу любит» — и все три раза довелось ему теряться здесь в Мерое. Первый раз онемел он на все сто, когда увидел этот таинственный город, второй раз — когда вместе с друзьями оказался в клетке между небом и землей. И вот, кажется, наступает этот самый третий раз… Что же происходит, а, Господи? Павел испуганно смотрел на прекрасную незнакомку в старо-испанском стиле. Только когда она подошла чуть ближе, к Савельеву вновь вернулся дар речи. — А вы ничего не перепутали? — спросил он. Дурацкий вопрос! Как же он злился на себя, господи, как же злился! Длинные волнистые волосы незнакомки мерцали в тусклом свете. Какой красивый цвет у этих волос. К ним так и хочется прикоснуться губами… — В той комнате лежит принц Мин-Ра, — прошептал Павел. Так же глупо, как и предыдущий вопрос! Он чувствовал себя беспомощным дурачком-кроликом под парализующим взглядом кобры. — Я знаю, — прошептала незнакомка в ответ. — Сын Солнца… — Да. А я и есть Солнце. «Чокнутая, — с грустью подумал Савельев. — Самая обыкновенная сумасшедшая баба. Такая красивая и… такая безумная. И откуда она только заявилась? И почему бегает по больнице без каких-либо препятствий? Может, Домбоно снял охрану?» — Почему вы с другом все время гоните меня? — внезапно спросила женщина. В ее бархатном голосе зазвенели металлические нотки, и Савельева словно обожгло. — Я просто хочу быть человеком, хотя бы раз в жизни я хочу побыть человеком. Я же имею на это право… И тут Савельев вновь лишился дара речи. Напрочь. Он стоял, хватая ртом воздух, как выброшенная волной на берег рыба. — Богиня… — прошептал он. Ему казалось, что слова обжигают гортань, полыхают на губах светло и ярко. Она поправила волосы. — Меня зовут Сикиника. Какая богиня? Посмотри на меня! Ну, что такого божественного во мне? — Все! — выдохнул Савельев. — Все! — На мне сейчас нет ни золота, ни алмазной пудры. Я — человек… я — женщина. И я пришла к твоему другу! Его невеста сказала, что я всего лишь маска! Статуя! Морщинистая ведьма, спрятавшаяся под золотом! Вот я и пришла к нему, пусть посмотрит, похожа ли я на старую ведьму! — выкрикнула царица Мерое. И из глаз брызнули слезы. — Я хочу знать, что я тоже человек! Хотя бы раз в жизни я не хочу, слышишь, не хочу быть богиней! Я не хочу, не хочу! И с плачем бросилась к дверям. Павел схватил царицу за плечи. — Не ходи туда, о, царица, — глухо попросил он и осторожно повел прочь. …В садике на крыше царского дворца — этой святая святых Сикиники, Савельев усадил Сикинику на стул. Она была послушна. Ожившая тряпичная кукла. Слезы молча катятся по щекам. — Царица, — прошептал Павел, нежно касаясь ее плеча. Женщина вздрогнула. — Не смей жалеть меня! Мне жалости не нужно! — Это последнее, что я сейчас чувствую, милая моя, — честно признался Савельев. — Значит, ты… ты боишься меня? — Очень может быть, — Савельев ласково погладил ее по голове. — Но не тебя. Тебя я как раз очень хорошо понимаю, царица. Ты теряла, я тоже не так давно потерял дорогого мне человека. Но твоя любовь к Алексею была бы слишком жестокой игрой, Сикиника, — прошептал он. Она вновь упрямо мотнула головой, словно маленький капризный ребенок. — Но не для меня! Я хочу знать, что живу… — А потом? Что будет потом? Ты же знаешь, он не останется здесь, в Мерое. Роль бога ему не светит, даже если он и хотел бы доконать этого чертового Домбоно. Леха — из другого мира, Сикиника. — Что потом? — ее прекрасное личико просияло, глаза блеснули неподдельным счастьем. — А потом я рожу ему ребенка… — И все начнется сначала! Представляешь, с какой грязью смешают твое имя? До сих пор ты была женщиной, наделенной удивительной властью и загадочными, магическими силами. Но теперь… — Теперь я «Господи, я тут точно с ними со всеми скоро с ума сойду, — мелькнула в голове Павла дурацкая, беспомощная мыслишка. — А впрочем, уже сошел». — Не ходи туда, царица, — устало попросил Павел. — Иначе состоится еще одно ужасное жертвоприношение и чье-то сердце будет брошено на алтарь вашего жадного бога. Не ходи… — Но я обязательно хочу все рассказать ему! — упрямо топнула ногой Сикиника. — Лучше расскажи мне… И богиня Мерое, сама не понимая, зачем и почему повинуется голосу этого незнакомца, начала свой рассказ… |
||
|