"Комбат" - читать интересную книгу автора (Воронин Андрей, Гарин Максим)

Глава 14

Солнце уже коснулось линии горизонта, неровно очерченной зубчатым лесом. Червонец прямо-таки сиял от счастья. Он еще немного посидел в подрагивающем погрузчике, затем заглушил мотор. Смолк двигатель у грейдера. Наступила звенящая тишина. Подобного возбуждения Червонец уже не испытывал давно. Ни жестокость, ни власть не дарили ему прежде таких чувств. Он знал, завладеет деньгами, это возбуждение пройдет, захочется чего-нибудь большего. Но пока можно наслаждаться предвкушением своего могущества. И то, что они подъехали к путепроводу в самый момент заката, казалось ему добрым предзнаменованием, хотя, конечно же, такое совпадение являлось самообманом. Вся операция была расписана точно по минутам, а сейчас они выбились из графика всего на пару минут, которые нельзя было заметить, не глянув на часы, а тем более, сверяясь по солнцу.

Вскоре все бандиты оказались возле одного из джипов. Пошел неспешный разговор, вновь распределялись обязанности. Червонец приоткрыл следующую страницу своего коварного плана – последнюю страницу. После короткого совещания один из джипов развернулся и поехал в сторону аэропорта. Теперь уже ждать оставалось недолго.

Когда перевозят большие ценности, всегда возникает одна и та же проблема. С одной стороны, желательно как можно лучше организовать охрану, как можно больше людей задействовать в транспортировке. Но, чем больше людей знает о перевозке, тем реальнее шансы утечки информации. Можно пойти и по другому пути. Держать все в тайне, посвятить в суть ограниченный круг людей, и тогда вероятность утечки станет меньшей. Но если кто-нибудь все-таки узнает, то провал почти наверняка обеспечен.

Такая же дилемма стояла перед руководством банка «Золотой дукат». Сумма нешуточная, найдется много горячих голов, готовых за такие деньги рискнуть жизнью и свободой.

И председатель правления решил не рисковать, втягивая в операцию собственную службу охраны, не очень многочисленную, недавно набранную. Он решил действовать по-другому.

Он не пожалел денег, чтобы нанять людей из охранной фирмы «Одиссей», оплатил им целую неделю, и те до последнего момента не знали, когда же им придется ехать. Всю неделю и днем, и ночью охранники «Одиссея» сменялись, сидели в офисе, играли в карты, ожидая телефонного звонка. Но даже после того, как телефон зазвонил в четверг и они выехали по направлению к Пулково, ситуация для них мало в чем прояснилась. Они не знали, что именно повезет инкассаторский броневик банка «Золотой дукат». Ранее управляющий банком предполагал, что с охраной поедет Андрей Рублев. Но поскольку у того не заладилось с московским братом, пришлось посылать заместителя правления.

Утомленные ожиданием, привыкшие ко всякого рода тайнам, охранники «Одиссея» хранили молчание. Джипы с жесткой подвеской подбрасывало на малейшей неровности. Они пролетели путепровод, никто из охранников и даже сам заместитель управляющего не обратили внимания на дорожную технику, стоящую на обочине. Когда они уже подъезжали к аэропорту, банкир повернулся к водителю:

– Прямиком на летное поле, – и протянул ему уже оформленный по всем правилам пропуск.

Лишь только машины оказались на бетонной полосе аэродрома, как показалось, скорость упала почти до нуля. Дальний край, где застыли самолеты, почти не приближался, хоть стрелки спидометров застыли возле цифры «100». Поставив машины под огромным крылом ИЛ-86, охранники «Одиссея» и заместитель управляющего банка стали ждать. Самолет уже вылетел из Шеннона и должен был прибыть в Пулково где-то через час.

Садились и взлетали редкие самолеты, взлетную полосу расцвечивали сигнальные огни. У заместителя управляющего сложилось впечатление, будто он, внезапно сделавшись маленьким-маленьким, оказался в середине огромной мигающей рекламы. Чтобы избавиться от этого ощущения, он до боли в глазах всматривался в ночное небо, и, когда замечал огни самолета, сердце его начинало учащенно биться. И хотя банкир знал, это совсем другой самолет, что о прибытии транспорта из Шеннона ему сообщат по рации, все равно терял самообладание.

Он уже проклинал тот день, когда решил поехать в аэропорт встречать груз. С этим мог справиться и кто-нибудь другой, к чему такие волнения? Он с тревогой посматривал на бронированную инкассаторскую машину, стоявшую чуть поодаль от джипов «Одиссея». Все равно, если что-нибудь и случиться, он не боец, он предпринять ничего не сможет, но как полководец в старые времена не отсиживался на командном пункте, а шел впереди своего войска в атаку, так и заместитель управляющего не мог позволить себе в столь ответственный момент оставаться в городе.

Если посмотреть с одной стороны, время летело стремительно, несмотря на то, что ничего в общем-то и не происходило. А если смотреть с другой, – то оно почти остановилось, вернее, растянулось в ожидании до бесконечности.

О стольком успел подумать заместитель управляющего, столько успел вспомнить, пока в ночном небе не показались мигающие огни транспорта. Самолет с первого же захода опустился на бетонную полосу и, обдав джипы тугим потоком воздуха, на какое-то время исчез из виду. Словно поманил – и предал. Но затем послышалось тяжелое гудение двигателей, и самолет вырулил на летное поле. Броневик медленно двинулся с места, похожий среди огромных самолетов на дорогую детскую игрушку.

– Едем, – очень тихо проговорил заместитель управляющего, стараясь почти не дышать.

Так же осторожно, как и броневик, джипы сдвинулись и стали по обе стороны от самолета.

Напускная веселость охранников миновала, теперь лица их были сосредоточенны.

Они провожали настороженными взглядами любую технику, двигавшуюся по летному полю – будь то трап, заправщик или электрокар с вереницей тележек, наполненных багажом. Опустился хвостовой пандус самолета, на ярко освещенное поле вышли командир корабля и экспедитор. Распахнулись тяжелые дверцы броневика банка «Золотой дукат», и как-то уж очень буднично, докуривая сигареты, из него выбрались двое людей.

Только дождавшись их, управляющий шагнул к прибывшим из Шеннона. Они устроились прямо на краю пандуса и, подложив твердую папку, принялись оформлять документы. Когда уже было проставлено все, кроме печатей и подписей, заместитель управляющего вместе со своими людьми направился в фюзеляж, чтобы проверить сохранность печатей и пломб на мешках с деньгами. Его неприятно поразила беспечность, с которой командир корабля и экспедитор обошлись с долларами, принадлежавшими его банку. Два небольших мешка стояли, притянутые к переборке веревочной сетью. Рядом с ними примостились ящики со спиртным и несколько деревянных контейнеров с оборудованием.

– Ну что, все в порядке? – осведомился экспедитор после того, как управляющий внимательно осмотрел швы и пломбы.

– Мне так по хрен что возить. Как принял – так и сдал, а остальное – ваши проблемы.

Теперь уже подписанные документы перешли из рук в руки. Люди из банка «Золотой дукат» взяли легкие мешки и понесли их к броневику.

Заместитель управляющего банком условно разделял всех людей на две категории: одни могут спокойно видеть огромные деньги, не принадлежащие им, и не испытывать при этом почти никаких чувств, у других начинают дрожать руки, отнимается речь, когда они видят пухлые пачки. В его банке работали только те, кто не испытывал к чужим деньгам почти никаких чувств, кроме разве что легкой зависти. А этим ребятам из его охраны было все равно что возить – золото или, бриллианты, доллары или бланки накладных. Они все делали основательно, отрабатывая немалую зарплату и даже если бы представилась возможность им что-нибудь украсть, заместитель управляющего был уверен, они не притронулись бы ни к чему. Здесь действовала та же самая механика, что и у торговцев наркотиками: кто торгует зельем, тот никогда не употребляет его сам.

Мешки исчезли внутри броневика, щелкнул замок. Теперь сквозь толстые стекла триплексов трудно было рассмотреть что делается внутри.

– Едем! – скомандовал заместитель управляющего. – Один джип впереди, второй сзади.

– Скорость? – поинтересовался худощавый шофер головной машины.

– На пределе разрешенной.

– Ясно. Может, мигалки выставить?

– Никаких мигалок. Было бы лучше, если бы ваши джипы вообще стали невидимыми, – нервно рассмеялся заместитель управляющего.

– Это можно сделать. Оторвемся чуть вперед…

– Нет, дистанцию держать метров сто.

– Тоже можно, – шофер был готов согласиться с любым предложением.

Несмотря на то, что дорогу начинал затягивать туман, видимость оставалась вполне приличной. Заместитель управляющего каждый раз нервно оборачивался, стоило показаться сзади огню какой-нибудь машины. Но каждый раз его опасения оказывались напрасными, и автомобиль, прибавив скорость, обгонял их или же, продержавшись какое-то время сзади, отставал.

Когда примерно половина пути к Петербургу была преодолена, заместитель управляющего даже позволил себе немного расслабиться – выпрямил ноги и положил голову на подголовник. Не мигая, он смотрел вперед на несущиеся под колеса автомобиля, сияющие в темноте полосы разметки. Расходившиеся нервы успокоились, потные до этого ладони просохли. Дорога полого уходила вверх. И вот впереди показался путепровод.

В свете фар вспыхнул знак, запрещающий проезд, и рядом с ним стрелка, показывающая, что правая сторона моста закрыта. За заборчиками лениво помахивали ломами двое мужчин в оранжевых жилетах с пришитыми к ним катафотами и в оранжевых строительных касках. За ними отсвечивал грязными стеклами тяжелый грейдер, а в конце моста застыл с поднятым ковшом погрузчик «Сталева Воля».

Водитель джипа, принадлежавшего охранной фирме «Одиссей», сбросил скорость, послушно принял влево, переходя на встречную полосу. Он помнил, что когда они ехали в Пулково, здесь уже стояла дорожная техника. Мало ли что могло случиться, что заставив рабочих вкалывать и ночью? Из-за внезапно возникшего препятствия расстояние между тремя машинами сократилось. Головной джип уже находился на середине моста, когда броневик только въезжал на него. Третий джип вообще не успел попасть на мост. Стоило ему чуть принять влево, как грейдер внезапно двинулся ему наперерез, выбросив в воздух густой сгусток черного дыма.

Никто из охранников даже не успел схватиться за оружие, когда раздались длинные автоматные очереди. Бандит, залегший на откосе, выпустил весь рожок по замыкающему джипу.

Двое других расстреливали головной. За каких-нибудь десять секунд все охранники и заместитель управляющего банком «Золотой дукат» были убиты. Инкассаторский броневик попытался набрать скорость, обходя развернувшийся поперек моста джип с перебитой охраной, но на него уже надвигался погрузчик. Шофер, матерясь, резко нажал на тормоза, включил заднюю скорость и попытался выехать с моста. Но тут дорогу ему уже перекрыл грейдер.

Ни влево, ни вправо не дернуться. С одной стороны высокий бордюр, на который не въехать, а за ним перила моста и двенадцать метров высоты. А с другой стороны такой же высокий бордюр и криволинейный брус ограждения.

Теперь уже стреляли только по колесам. Но те были защищены от выстрелов, и броневик несколько раз дернулся на узком пространстве, пытаясь развернуться.

Червонец трясущимися от возбуждения руками выкручивал руль и кричал на Тхора:

– Ковш приподними, прикройся им! Иначе они нас достанут!

Броневик замер. В бойнице показался ствол, громыхнул выстрел. Пуля, высекая искры, ударилась о ковш и рикошетом ушла в ночь.

– Суки! – пробормотал Червонец, приподнимая ручку газа.

Тхор, прекрасно понявший замысел Червонца, опустил ковш. Тот скользнул по бетону и зашел зубьями под броневик. Затем Тхор поднял рукоятку управления гидропривода вверх, и ковш медленно стал подниматься. Броневик качнулся и завалился на бок.

– Еще! Еще раз! – кричал Червонец, отъезжая на несколько метров.

Ковш вновь зубьями ударил в броневик. Тот перевернулся на крышу.

– Быстрее, пока они не очухались! – кричал Червонец, приоткрыв дверь кабины.

Его подручные, одетые в оранжевые жилеты и строительные каски, уже пропускали толстый стальной трос, обматывая им раму броневика.

Обе петли они накинули на буксировочный крюк, намертво приваренный к ковшу «Сталевой Воли».

Водитель броневика, уже немного пришедший в себя после того, как его машина перевернулась, с ужасом смотрел сквозь треснувшее стекло триплекса на то, как натягивается трос.

Затем послышался скрежет металла, и погрузчик, двигаясь задним ходом, поволок броневик за собой.

Дулеб помогал Червонцу, подпихивая опрокинутую на крышу машину грейдером.

Лишь только броневик банка «Золотой дукат» исчез за откосом дороги, и понять, глядя с дороги, что происходит возле леса, стало невозможно, к продолжению своего дела приступили другие люди, приехавшие вместе с Червонцем на этот злосчастный путепровод.

Два джипа находилось в распоряжении этих людей. Им предстояло оттащить расстрелянные машины охранного агентства «Одиссей» вместе с трупами. Тащить машину куда легче, чем броневик: легкие капроновые тросы были приготовлены заранее. Как по мановению волшебной палочки исчезли заборчики со знаками объезда, в траве собрали отстрелянные гильзы. И вот уже два джипа стягивали продырявленные пулями машины все по тому же откосу.

Прошло всего лишь минут пятнадцать, как случилась трагедия, а на мосту уже ничего не говорило о ней.

Небольшие лужицы крови, натекшие из машин охранников, смыты, вновь открыты для движения обе полосы. Даже если бы кто-то и стал случайным свидетелем трагедии, ему показалось бы, что все увиденное им – кошмарный сон и не более того. Закрой глаза, открой вновь – и увидишь пустынный мост, такой безопасный и такой надежный. Понятно, если бы кто-нибудь взялся искать основательно, он наверняка обнаружил бы и неподобранные гильзы и пятна несмытой крови. Всего в темноте не усмотришь, но это если бы кто-то знал, что искать нужно именно здесь.

На тот момент машины, доставлявшие груз из Пулково в хранилище банка просто-напросто исчезли, испарились по дороге, нарушив условие знакомой каждому из детства задачки: из пункта А в пункт Б выехали три машины… Они ехали со скоростью восемьдесят километров в час. Зная расстояние от Пулкова до Питера, определите, когда они прибыли в банк…

Никогда, – будет звучать ответ этой на первой взгляд простой задачи.

Бандит, сидевший за рулем джипа охранного агентства «Одиссей», еле сдерживал рвоту.

Автоматной очередью водителю разнесло голову, и человеческий мозг кусками залепил ветровое стекло, приборную панель. Даже под ногой, на педали тормоза, чувствовалось что-то скользкое и мягкое, но что именно, бандит даже не мог рассмотреть. Он лелеял только одно желание – как можно скорее покинуть эту машину. Но пока он вынужден был, до боли в глазах всматриваясь в темноту, крутить тугой, перепачканный кровью руль. Двигатель не заводился, и гидроусилитель бездействовал. Бандит то и дело боязливо оглядывался, ему казалось, что сзади, где лежали три трупа охранников, кто-то шевелится. Но каждый раз он убеждался, это лишь движение по тряской дороге создает видимость жизни в еще не окоченевших трупах.

«Сволочи, – думал бандит, – посадили меня здесь вместе с мертвецами, а сами в другой машине!»

И тут же у него возникла шальная мысль: для надежности пустить еще по паре пуль в убитых охранников, будто бы от этого они перестали шевелиться на заднем сиденье. Сидевшего рядом с ним мертвого водителя, бандит, матерясь, несколько раз оттолкнул от себя, а затем, вспомнив о существовании ремней безопасности, пристегнул его. Во лбу охранника имелось две раны: одна от скользнувшей, лишь краем задевшей пули, вторая – с выступавшими над окровавленными краями обломками костей. Почему-то именно к этому мертвому охраннику бандит не испытывал враждебных чувств. Он уже находился с ним достаточно долго в кабине, к тому же тот вел себя довольно мирно.

– Ну что, парень, не придется тебе сегодня поужинать, – взгляд бандита скользнул по руке мертвеца, где поблескивало тонкое обручальное кольцо, – небось, жена приготовила тебе вкусный ужин, может, даже водку на стол поставила.

Да не дергайся ты, на часы еще не посматривай, не время. Наверное, ты часто на работе задерживался. Когда в самом деле по делам, когда к девкам бегал. Мол, конфиденциальное задание, пистолет за пояс – и пошел из дому…

Бандита заинтересовала татуировка на кисти убитого. Он нагнулся, чтобы посмотреть ее и в этот момент прозевал выбоину на дороге.

Джип с жесткой подвеской сильно подбросило, и незадачливый водитель ткнулся лицом в мокрую от крови грудь своего соседа. Кровь еще хранила тепло живого тела, и именно это обстоятельство явилось самым отвратительным. Матерясь на покойника, бандит принялся вытирать кровь со своего лица.

– Сука, – шипел он, – падло вонючее! Выбросить бы тебя на дорогу – и дело с концом.

Ну ничего, мы припрячем тебя как следует.

Тем временем впереди, метрах в пятистах, вспыхнул яркий свет – это Червонец зажег фары погрузчика. Теперь от дороги было уже далеко.

«Можно рискнуть», – решил он.

Перевернутый на крышу броневик с грохотом тащился по дороге. Трос натянулся как струна, и Червонец боялся хоть на секунду его ослабить, того и гляди лопнет.

– Тхор, – сквозь зубы зашипел он, крутя за черную пластиковую ручку руль погрузчика, чтобы вписаться в крутой поворот.

– Да, – отозвался Тхор, сидевший на низком вращающемся стульчике помощника экскаваторщика.

– Что они там внутри поделывают? – Червонец сверкнул глазами и указал свободной рукой на броневик.

– Хрен его знает! Наверное, еще оглушенные.

– Да вряд ли… Что-то мне стук оттуда не нравится. Тхор прислушался. Он прищурил глаза, будто это помогало ему обострить слух.

– Вроде бы стучат. Может, остановиться? – засомневался он.

– Я и так боюсь, – ответил Червонец, – того и гляди трос лопнет. А ты что на их месте делал бы?

Тхор задумался, но взгляда от броневика не отводил. Разглядеть что-либо за растрескавшимся лобовым стеклом инкассаторского броневика было невозможно. То ли водитель сам шевелился, то ли его, оглушенного, подбрасывало на неровностях дороги.

– Меня этот хмырь совсем не интересует, – усмехнулся Червонец, – а те, внутри.

– Что бы я делал… – задумчиво проговорил Тхор. – Я открыл бы заднюю дверцу и деру дал.

– Вместе с деньгами?

– Нет, все не взял бы. Пачки в карманы распихал…

Жизнь все-таки дороже.

– Не откроют, – усмехнулся Червонец.

И в этот момент, в подтверждение его словам, отвал грейдера ударил в заднюю дверь фургона.

И тут на лице Тхора появился испуг.

– А если они того? – он даже не смог договорить до конца страшную мысль, на которую его навели искры, сыпавшиеся из-под обшивки броневика.

– Чего они могут сделать?

– Деньги сжечь, – одними губами, словно боясь, что его смогут услышать те, кто сидит в броневике, произнес Тхор.

– Ну ты и извращенец! – улыбка исчезла с лица Червонца.

«А ведь может быть, – подумал он, – нужно скорее их кончать» – и он добавил обороты двигателя.

– Трос, трос смотри! – руки Тхора нервно задрожали, и он чуть ли не выхватил руль из рук Червонца.

– Успеем. Деньги плохо горят, да и вряд ли они додумаются до такой мерзости.

В этот момент послышался выстрел. Один из охранников, оказавшихся запертыми в броневике, попытался достать высоко расположенную кабину погрузчика. Но из амбразуры, предназначенной для стрельбы в ситуации, когда броневик стоит на колесах, это не так-то легко было сделать. Пуля ушла в небо.

Червонец затормозил и махнул рукой Дулебу, сидевшему в тяжелом грейдере, показывая, чтобы тот перевернул несколько раз броневик.

Тот приподнял отвал, уперся им в правые колеса и перевернул броневик на бок. Затем, отъехав, вновь налетел на него. Теперь уже броневик завалился на второй бок. Секунд десять все стояли, прислушиваясь. Вроде бы никто больше внутри не шевелился, не пытался выбраться из машины.

– Поехали!

И вновь заревели двигатели. Краска с броневика обтерлась и металл сиял в свете фар.

– Вот вам, хрен! – кричал Червонец, когда погрузчик оказался уже на спуске в карьер.

Процессию встречал Пружина – маленькая фигурка на дне огромной песчаной чаши. Озерцо поблескивало, как неслитая вода в блюдце.

«Сталева Воля» проехала мимо Пружины, даже не сбавив скорость. И теперь Пружина бежал следом за грейдером, понимая, что сейчас он станет главным – ведь кроме него некому вскрыть фургон, а подрывать дверь Червонец не рискнет, чего доброго, взрыв попортит деньги.

Броневик подтащили к самому краю озерца, наполненного холодной подземной водой.

– Трос отцепляй! – крикнул Червонец, на несколько секунд высунувшись из кабины, и замахал рукой Пружине. – Трос отцепляй!

– Сейчас!

И тут вновь прогремел выстрел. На этот раз охраннику, оказавшемуся взаперти, едва не удалось попасть в Пружину. Пуля просвистела в метре от его головы. Специалист по замкам от страха упал на колени, но, повинуясь грозному крику Червонца, на четвереньках подобрался к ковшу и стал пытаться отсоединить трос. Это ему удалось сделать с трудом, далеко не с первой попытки.

Червонец, спеша, спустился на землю и, пригнувшись, подбежал к Пружине.

– Да они там живые! – шептал взломщик. – Не стану я лоб под пули подставлять. Вы сперва с ними разберитесь. Я с живым материалом не работаю.

– А как их прикончить? – спросил Червонец.

Пружина в ответ только мелко и часто заморгал.

– Хрен его знает! Не мое это дело, – наконец выдохнул он.

И тут загудел, набирая обороты, двигатель погрузчика. «Сталева Воля» дернулась назад, затем застыла, ковш пошел вверх. Сперва Червонцу показалось, что Тхор задумал раздавить его. Он чуть было не выхватил пистолет, затем сообразил, чего тот хочет.

– В воду! В воду их, сук, пока не сожгли деньги!

Захлебнутся, тогда их и вытащим.

Погрузчик налетел на броневик и легко толкнул его по мягкому песку в воду. Червонец уже держал в руках петлю троса, зацепленного за броневик, чтобы та ненароком не исчезла под водой. Броневик, перевернувшись колесами вверх, почти мгновенно погрузился целиком.

Теперь о нем напоминали только большие пузыри, лопавшиеся на поверхности озерца.

– Мокрые баксы – тоже баксы, – хмуро проговорил Червонец, напрягая слух.

Ему казалось, он слышит отчаянный стук пытавшихся вырваться наружу людей, пытавшихся вырваться из ловушки, в которую они попали.

– Каждый знает, на что идет, – глядя в побелевшее от страха лицо Пружины, проговорил Червонец и сунул петлю от троса ему в руки. – Держи. Если упустишь…

– Удержу, удержу, – затараторил Пружина, почувствовавший как никогда близко от себя дыхание самой смерти.

Теперь на берегу озера столпились все бандиты. Еще несколько пузырей один за другим лопнули на поверхности, и вода успокоилась.

– Ждем на одну сигарету, – разрешил Червонец и закурил.

– Не слышно их, – жадно затягиваясь табачным дымом, сказал Дулеб.

– Хрен их знает… – Тхор присел на корточки и сполоснул в ледяной воде руки. – Не позавидую, – сказал он и даже сделал попытку перекреститься, но остановился на половине этого благородного жеста.

– Вытаскиваем! – скомандовал Червонец.

Теперь он сам уже не садился за руль погрузчика. Ответственное дело он сделал, теперь могли поработать и другие. Трос погрузчика натянулся, «Сталева воля», пробуксовывая колесами, медленно ползла назад. Вода заволновалась, и наконец, показалась блестящая кабина броневика. Единственное уцелевшее – не расколотое боковое стекло позволяло видеть, что делается в кабине.

Странное это было зрелище, но не только странное, а и леденящее душу. Водитель в легкой синей куртке продолжал оставаться за рулем, его кепка плавала под самым потолком.

Медленно покачиваясь от плафона к переключателю скоростей, опускалась пачка сигарет.

Вода со всхлипами вырывалась через амбразуры для стрельбы.

– Как в аквариуме, – послышался голос Червонца, стоявшего за спинами у своих подручных, – только рыбок не хватает.

И он засмеялся нервным смехом злого человека. Обычно в таких ситуациях его поддерживали остальные, всегда находились мерзавцы, готовые смеяться вслед за своим хозяином.

Но теперь даже эти люди хранили молчание.

Вода лилась из амбразур сперва упругими струями, потом они стали подрагивать – слабнуть.

Наконец журчание воды смолкло.

– Пружина, не томи – не глядя по сторонам, позвал Червонец.

– Я здесь.

– Открывай дверь, теперь их бояться нечего.

Долговязый, чуть сгорбленный Пружина, подобрался к торцу броневика и принялся орудовать своими приспособлениями.

– Не бойся, – шипел ему в затылок Червонец, – кончены они уже, кончены.

– Я и не боюсь, – отвечал тот, не оборачиваясь, лишь чуть-чуть склоняя голову, чтобы расслышать тихие скрипы и потрескивания внутри замка.

Сейчас в голове у Пружины возникла картинка. Он досконально знал устройство, какая пружинка и на что давит, как отходит ригель.

Замок представлялся ему, словно сделанный из тонированного стекла, доступный для просмотра. Несколько легких уверенных движений – и дверь дрогнула.

Червонец нетерпеливо подался вперед.

– Подожди, – поднял руку Пружина, – здесь двойная система, две защелки и шесть ригелей на разные стороны дверцы.

– Нам еще многое нужно успеть, – напомнил ему Червонец.

– В этом деле спешить нельзя.

Очень странно контрастировали испуганное лицо, бегающие глаза Пружины и уверенные движения его рук. Он повиновался сейчас не своему мозгу, а интуиции, он действовал независимо от сознания.

Наконец раздался еще один щелчок, и Пружина навалился плечом на дверцу, чтобы сдержать натиск воды, иначе ригеля было не отодвинуть.

– Чего стали, помогайте! – приказал Червонец и сам уперся двумя руками в дверцу.

Еще несколько пар рук уперлись в броневик.

Пружина, скривившись, как от зубной боли, провернул в замке отмычку и первым отскочил в сторону. Из-под дверцы потекла вода, а затем и хлынула, когда отошли остальные бандиты.

Вместе с ней выплыли и вылетели на песок два мешка с пломбами. Затем из темного чрева броневика показалась безжизненная рука охранника. Лунный свет упал ему на лицо, ко лбу прилипли мокрые пряди волос. Глаза его оставались открытыми, хотя, наверное, он не мог ничего рассмотреть в свои последние минуты, когда пытался вырваться из ловушки – салона, заполненного водой.

– Проверь, что там еще – Червонец подтолкнул Дулеба в спину.

Тот неохотно полез внутрь фургона. Яркий свет фонаря скользил по стенам, по полу, по потолку.

– Да нет, это все, Червонец, больше здесь ничего интересного нет.

– Тогда быстрее! – главарь бандитов дождался, пока Дулеб выберется наружу, захлопнул дверцу.

Он собственноручно подхватил два отяжелевших от воды мешка и занес их в джип, затем сел за руль и включил фары.

Вот теперь закипела работа. Бандиты спешили замести следы. Тхор, сидя за рулем погрузчика, примерялся, как лучше подобраться к броневику, чтобы затолкать его в воду и не утопить сам погрузчик.

– Подожди, – закричал ему Дулеб, перекрывая шум двигателя, – сперва джипы!

Два изрешеченных пулями джипа вместе с убитыми он легко доставил грейдером на середину озерца – сперва заволок их на пологий откос, а затем, толкая перед собой отвалом, сбросил их в воду.

– Смотри, чтобы ничего не плавало! – кричал ему из машины Червонец, прижимая к уху рацию.

– Все будет в ажуре, – отвечал Дулеб, – разве что несколько масляных пятен. Но тут этого добра и без нас хватает.

Броневик оказался достаточно тяжелым, чтобы один погрузчик справился с ним. Машина постоянно зарывалась в песок, и «Сталева Воля» пробуксовывала на месте.

Наконец совместными усилиями Дулеб и Тхор смогли втащить инкассаторский броневик на откос, и тот с шумом во второй раз за эту ночь опустился в воду. На этот раз навсегда, во всяком случае, надолго.

Червонец подъехал к озеру и направил фару-искатель в воду. Сквозь нее, чистую и прозрачную, отчетливо виднелись утопленные машины.

– Засыпайте! – приказал он.

Теперь уже работали все три машины – бульдозер, грейдер, погрузчик. Бандиты сделали часть работы, которую должны были выполнить рабочие карьера. Песок засыпал и броневик, и оба джипа с мертвецами. Вскоре дорожная техника встала на тех самых местах, где оставили ее рабочие.

Пружина виртуозно закрыл навесные замки.

В огромном карьере трудно было заметить произошедшие изменения. Озеро стало меньшим лишь на чуть-чуть, а следов от машин здесь и так хватало. В их переплетениях, пересечениях найти какую-то логику было почти невозможно.

– А как поживает наш друг? – спросил Червонец у Пружины и указал на вагончик прорабской.

– Я туда не заходил.

– Думаю, он уже остыл, – усмехнулся Червонец и приказал:

– По машинам!

Карьер опустел. Лишь сиротливо горел на деревянном покосившемся столбе прожектор с выбитым стеклом, да светились окна в прорабской, где за столом, уткнувшись обгоревшим лицом в разноцветные проводки, подходившие к кинескопу, застыл сторож-инвалид. От трех машин, от охранников агентства «Одиссей» осталась всего лишь одна память – мешки с деньгами.

Мокрые, пахнущие джутом и свежей водой, они лежали в ногах у Червонца. Тот ласково поглаживал их, как может поглаживать хозяин вернувшуюся из камышей с дичью в зубах охотничью собаку.

quot;Теперь осталось совсем малое, – думал Червонец, – вернуть долг и забыть обо всем, что произошло. Я перевалил вершину, а вниз катиться куда легче. Но вот еще одна проблема – Андрей Рублев. По-моему, он уже сообразил, что его ждет. Правда, это неважно, сделать он ничего уже не сможет, даже если упрется и попробует мне помешать. Пока еще он мне нужен живым, но ненадолго. Конечно, хотелось бы оставить все деньги себе, но ради безопасности придется пожертвовать парой сотен тысяч, чтобы пустить следствие по ложному следу. Как они любят, эти следователи, проглатывать наживки, специально положенные у них на пути!

Им и в голову не придет, что кто-то смог добровольно отказаться от такой суммыquot;.

– Ты чувствуешь себя счастливым? – вслух обратился Червонец к Тхору, который нервно дергал руль автомобиля, хотя лицо его при этом оставалось совершенно спокойным.

– Счастливым? – переспросил он, удивленно приподняв брови.

Никогда раньше Червонец не задавал ему подобные вопросы.

– Да, Тхор. Ты хотя бы знаешь, что такое счастье?

– Я просто чертовски устал, Червонец.

– А почему не божески? – рассмеялся главарь.

– Наверное, нет, – поморщился Тхор. – Счастливым я не был никогда. Богатым – был, пьяным – был, сытым – тоже был.

– А теперь боишься?

– Нет, страх уже прошел.

– Да, – задумался Червонец, – я вспоминаю лица тех ребят из броневика. Вот на их лицах и впрямь застыл ужас. Наверное, у каждого человека в момент смерти проявляется такая маска – ни умиротворения, ни спокойствия, а ужаса. Лучше умереть, когда не знаешь об этом.

– Ты хочешь, чтобы тебя убили в спину?

– Нет, я хочу заснуть и не проснуться. Но не сейчас, а потом, в старости. Такие люди, как я, ты, Дулеб, почти никогда не умирают своей смертью.

– Почему? – настороженно поинтересовался Тхор.

– Потому что мы не умеем вовремя останавливаться.

Джипы въехали во двор загородного дома.

Андрей Рублев припал лицом к стеклу, пытаясь рассмотреть, что же происходит там – за стенами его тюрьмы. И когда увидел бандитов, выносящих из машины следом за своим главарем запломбированные мешки, тихо выругался:

«Значит, им удалось! Значит, снова погибли люди, а он находится здесь и ничего не может предпринять. И скорее всего, бандитам удастся списать преступление на него. Предпринять он сам ничего не в силах».

Теперь уже Андрей Рублев не так боялся смерти, как того, что невольно окажется соучастником преступления. За дни своего плена он уже свыкся с тем, что думает о себе в прошедшем времени. Он знал, что дни его сочтены, и даже в чем-то завидовал Чеснокову.

Деньги внесли в дом. Уставшие подручные Червонца тяжело дышали, но общее настроение все равно было приподнятым. Как-никак, дела налаживались, теперь можно было отдать долг.

– Мешки в кабинет! – скомандовал Червонец, дождался, пока Дулеб с Тхором поставят мешки у письменного стола, и строго посмотрел на них.

Те и без слов поняли, Червонец хочет остаться один. Главарь еще никогда не подводил их, но теперь сумма могла ввести в искушение.

Поэтому Дулеб и Тхор далеко не уходили. Они устроились в коридоре на ковровой дорожке, сели, прислонившись к стене, закурили. Из-за толстой двери кабинета до них не доносилось ни звука. Но они спокойно могли представить себе, чем сейчас занят Червонец, могли представить себе выражение его глаз.

А он, оставшись один, взял нож, срезал пломбы и заглянул внутрь мешков. Он брал в руки мокрые пачки денег, подносил их к лицу, зажмуривал глаза. Даже влажные они пахли незабываемым ароматом, который иногда приходил Червонцу во сне, когда ему снились горы денег, новых, хрустящих. Он принялся считать пачки, раскладывая их прямо на паркете. Не без сожаления отодвинул в сторону двадцать пачек стодолларовыми купюрами по десять тысяч в каждой. Затем, еще раз тяжело вздохнув, бросил их на дно мокрого мешка, а после этого, зло скривив губы, отодвинул ногой к креслу два штабеля – долг московской группировке.

«Вот так всегда, – вздохнул он, – сперва кажется много, а потом начнешь делить и деньги тают – как песок проскальзывают сквозь пальцы. Но такова уж жизнь, ничего не поделаешь» Он включил калорифер и разложил на стульях возле него мокрые пачки. Затем позвал Дулеба:

– Сбегай за Пружиной!

Червонец нервно курил, даже забывая сбивать пепел с сигареты. Тот нарос кривым серым столбиком и упал на паркет как раз тогда, когда отворилась дверь и Пружина вместе с Дулебом шагнули в кабинет.

– Ребята, – неискренне улыбаясь, проговорил Червонец, – вот в этом мешке двести тысяч.

Это не наши деньги: ни мои, ни твои, Пружина, ни твои, Дулеб. Это деньги нашего парня – того, что сидит в сарае.

Пружина понимающе заулыбался и закивал головой.

– Ясно.

– Ни черта тебе не ясно, Пружина.

– На хрена ему деньги? – изумился Дулеб и, не удержавшись, цокнул языком.

– Вы эти деньги, – не обратив никакого внимания на замечание Дулеба, – продолжал Червонец, – высушите и завезете ему на квартиру. Спрячьте там, только не очень основательно.

– Двести тысяч? – не веря своим ушам, переспросил Дулеб. – Спрятать так, чтобы их могли найти при поверхностном обыске?

– Именно.

Пружина хотел что-то вставить, но Дулеб толкнул его локтем в бок. А Червонец уже успел прочесть мысли своих подручных.

– Только, ребята, осторожно – вы меня знаете, но и я вас знаю. Если хоть одна пачка из этих денег окажется у вас в карманах, то лучше не попадайтесь мне на глаза.

– Сделаем, – пообещал Пружина.

– У вас максимум два дня.

– Хватит, – на лице Дулеба появилась извилистая улыбка, – хватит, чтобы просушить и подбросить. А как насчет собственных карманов, что ты, Червонец, никогда раньше такого не было и теперь не будет.

– Деньги-то немалые.

– Конечно, – пожал плечами Пружина, – но и ты платишь немало.

– Надеюсь, вы не идиоты, – Червонец протянул Пружине мешок с деньгами и пристально посмотрел в глаза. – Смотри, хоть одну бумажку украдешь… – и он покачала головой, что было выразительнее всяких слов.

Двое бандитов покинули кабинет своего предводителя.

Они шли по коридору на плохо гнущихся ногах. Да, большие деньги, хоть и мало весят, но тяжесть они – огромная.