"Нашествие" - читать интересную книгу автора (Воробьев Александр)

Глава 5

К началу описываемых событий седьмая авианосная ударная группировка ВМФ США курсировала в Корейском море, неся привычное боевое дежурство в одном из последних оплотов неподчинившегося американской демократии мира. Несокрушимую машину, авианосец «Теодор Рузвельт», прикрывали три ракетных крейсера, пять фрегатов ПВО, две подводные лодки и многочисленные суда снабжения, радиоразведки и вспомогательных судов. Сила, равной которой в мире в одна тысяча девятьсот девяносто пятому году не было.

Полторы недели повышенной боевой готовности, сумятица и политическая нестабильность, вызванные появлением астероида в системе Земля-Луна стали уже привычным делом. Маленькая горошина спутника, имеющего в семь раз меньшие угловые размеры чем Луна, висела себе в небе, уже который день храня таинственное молчание. Никакой активности, полное радиомолчание во всех доступных диапазонах, всем потихоньку стало казаться, что астероид Беннергема мертв. Моряки «Теодора Рузвельта», раздраженные изнуряющей тело и волю постоянной боевой готовностью уже в открытую роптали, и вице-адмирал Уиллоу начал всерьез задумываться о соответствующем рапорте в штаб ВМФ. Уставший моряк — плохой моряк.

Систему слежения АУГ* (прим. автора — Авианосная Ударная Группировка) совершенны и первыми адмиралу доложили операторы радарных установок его собственного флота. Сообщение от командования ВМФ опоздало на двенадцать минут. Пятого мая, в девять часов тридцать три минуты утра, на мостике «Теодора Рузвельта» звякнул аппарат внутренней связи. Трубку снял вахтенный офицер, лейтенант-коммандер О’Дональд. Выслушав сбивчивый доклад оператора, О’Дональд на секунду задумался, потом все же решился потревожить занятого сводкой утренних новостей адмирала.

— Сэр, мы засекли что-то непонятное. Оператор затрудняется идентифицировать цели, он уверен только в том, что их высота и скорость слишком велика для самолетов, а также, что это не баллистические ракеты русских.

— Сколько целей? — Не отрываясь от экрана телевизора, пробурчал Уиллоу.

— Точно подсчитать пока не удалось, слишком велика высота, наши радары не рассчитаны на наблюдение за околоземным пространством. Приблизительно несколько тысяч.

Адмирал ткнул в кнопку выключения телевизора и резко крутанувшись в кресле, повернулся к О’Дональду.

— Немедленно запросите штаб флота. Я должен знать, объявлена ли нам война, или мои орлы опять приняли стаю птиц за ракетную атаку!

— Слушаюсь, сэр!

Флот — это могучий, огромный организм, способный выполнить практически любую задачу. Но, как и у любого другого огромного организма, у него есть пожалуй единственный недостаток — чертовски медленная реакция на любую вводную. Попробуйте себе представить, насколько колоссальный путь должна проделать информация, пока от простого оператора радарной установки, не способного охватить целой картины происходящего, она попадет на стол кому-то, кто может принять решение. Умножьте полученное время на два, пока тот человек все обдумает, что-то решит и пока приказ, проделав обратный путь, будет выслушан таким же безвестным винтиком, как и тот оператор. Сложите это время и вы получите результат — слишком медленно! Впрочем, в той ситуации время значения уже не имело.

В десять сорок пять, на стол Уиллоу легла свежерасшифрованная радиограмма из штаба, которая подтверждала полученные его собственными системами данные. Подтверждала, но увы, нисколько не дополняла. Рекомендации командования также не блистали новыми идеями. Сохранять повышенную боеготовность, ждать новых инструкций, а до тех пор действовать по собственной инициативе, исходя из текущей обстановки.

Уиллоу раздраженно скомкал распечатку радиограммы. Действовать по собственной инициативе, ну что ж!

— Вахтенный! Прикажите играть боевую тревогу!

Эта команда, как выяснилось впоследствии — позволила флоту просуществовать значительно дольше, чем случилось бы, будь отдана эта команда на полчаса позже, когда в Вашингтоне наконец-то разобрались, что происходит и отдали приказ о переходе в состояние войны.

В одиннадцать часов двадцать три минуты утра, радары кораблей сопровождения засекли восемнадцать неопознанных объектов, что на большой скорости приближались к АУГ со стороны побережья. Две минуты спустя об этом было доложено вице-адмиралу Уиллоу.

Уиллоу стоял на правом крыле смотровой площадки, наслаждаясь свежим утренним бризом, подставив ему блестящую лысину непокрытой головы. Серая туша «Теодора Рузвельта» резала волны Корейского моря со скоростью в двадцать три узла и встречный ветер выбивал из его глаз слезы, но адмирал стоял, вбирая в себя чудесные ароматы южных морей. Стоял, не замечая давящего рева взлетающих с палубы самолетов, он наслаждался свежестью ветра, вечным непостоянством морских волн, разнообразием их оттенков, всем тем, что заставило его влюбиться в океан. Военный моряк, в глубине души Уиллоу оставался все тем же девятнадцатилетним пареньком, что в тайне от отца удрал из престижного колледжа в военно-морскую академию. Он любил океан и тем больше он ненавидел судьбу, что заставляет его идти на смерть посреди волн. Океан жесток, но люди гораздо более жестоки, люди предпочитают убивать с чувством ненависти, или даже интереса в сердцах.

— Сэр, мы засекли что-то на дистанции пятисот миль! При такой скорости они войдут в зону открытия огня через полторы минуты. Сэр, я прошу вас спуститься в командный отсек, здесь небезопасно, сэр!

— Если это то, о чем я думаю, то вскоре на всей земле не останется безопасного уголка. Впрочем, ты прав, незачем рисковать по глупому.

Авианосная группировка — чертовски хорошо защищенная штука, способная не только наносить сокрушительные удары, но и вполне успешно себя оборонять. Сам по себе авианосец, сердце АУГ в бою стоит немногого и потопить его, оставленного без присмотра эскорта, вполне под силу даже копеечному ракетному катеру, конечно если на катере есть ядерное оружие. Вся проблема для атакующих заключается в нескольких кольцах обороны, прикрывающих сердце группировки от практически любой угрозы. Уиллоу знал, по расчетам аналитиков, при атаке авиацией, даже с применением ядерного оружия, Советы заранее списывали на запланированные потери целый полк дальнебомбардировочной авиации. А уж при атаке обычными, неядерными ракетами обмен был и вовсе чудовищным. Вся беда заключалась в том, что определить принадлежность потенциального противника до сих пор не удалось.

На мостике царил хаос. Ни разу, за последние пятьдесят лет перед военно-морским флотом США не вставала реальная угроза нападения, до сих пор нападали только они и теперь, что греха таить, Уиллоу мог признаться в этом, по крайней мере, себе — его люди не совсем представляли, что делать. Одно дело тренировки и совсем иное — вот так стоять и ожидать попадания ракеты в корабль. Настоящей, боевой, чертовски громко взрывающейся ракеты!

— До них четыреста пятьдесят миль! Высота… Проклятье! Высота пятьдесят километров! Что это за чертовы самолеты?! Хьюго, дайте мне данные по их проклятой скорости!

— Дерьмо! Отметки разделились! Похоже, что они запустили ракеты! Да! По три отметки отошли, плюс пятьдесят четыре! У нас пятьдесят четыре цели, это ракеты! Скорость сближения, о Боже! Две мили в секунду! У нас менее двух минут до контакта!

Все, что могло стрелять разворачивалось в сторону несущихся на неимоверной скорости ракет. Противоракеты, многоствольные артиллерийские системы, даже устаревшие зенитные автоматы на кораблях снабжения. Ни одна ракета, против которых конструировались системы ПРО не могли летать с такой скоростью. В плотности огня сейчас было единственное спасение АУГ.

— До ракет сто миль, вектор сто тридцать, возвышение девять, нет, восемь, черт! Десять градусов! Ракеты маневрируют! Пятьдесят миль! Двадцать секунд до контакта!

— Запуск противоракет!

— Бесполезно! Они просто не рассчитаны на такие скорости!

— Подорвите их заранее! В километре, в двух от нас!

— Мы все равно не успеем до… Отменить запуск!

— Три мили!

Навстречу ракетам протянулись частые пунктиры снарядных трасс. Десятки стволов били в их сторону, создавая сплошную, непреодолимую стену свинца. Две мили, первые три вспышки детонировавших от прямых попаданий ракет. Стволы плевались огнем, окутанные дрожащим маревом перегретого воздуха. Миля, еще десяток огненных облаков. Пятьсот метров, детонировало еще двадцать одна ракета. Сто метров, одна ракета.

КОНТАКТ!

Да, именно таким был первый контакт людей и тедау. Девятнадцать прорвавшихся сквозь огонь ПРО (Противоракетная оборона (прим. автора)) ракет. Неядерных ракет, но этого хватило. Первым исчез в дымном столбе огня танкер, что нес в себе сотню тысяч тонн горючего для авианосной группировки. Спустя малую долю мгновения прямое попадание в середину корпуса получил ракетный крейсер «Хуш», взрыв разворотил в нем двадцатиметровую дыру, в которую мгновенно хлынули потоки воды. Второе попадание, что последовало, не успев еще отгреметь первое, практически оторвало «Хушу» нос и корабль, так и не потеряв хода, исчез в пучине столь же быстро, как и ныряющая за кормом утка. Второму крейсеру, систер-шипу «Хуша», «Левингтону» повезло больше, получив попадание в корму, он сумел остаться на плаву, хоть и потерял ход.

Момента попадания в авианосец Уиллоу не запомнил. Просто кто-то огромный, но нежный и сильный, выключил на мостике свет, а самого адмирала поднял на руки и бережно уложил к переборке. Три ракеты, одна за другой поразили авианосец во взлетную палубу, пробив в ней огромные дыры, исковеркав и разметав не успевшие взлететь самолеты. В принципе это нельзя даже было назвать опасными повреждениями, но от огня загорелись расположенные ниже взлетной палубы цистерны с авиационным топливом. Вот это было уже серьезнее, взрыв такого количества топлива мог причинить авианосцу гораздо большие увечья, чем три комариных укуса ракетами. Что бы утопить четырехсот метровую громаду плавучего острова требовалось нечто типа небольшого ядерного взрыва, не меньше.

Все остальные ракеты также нашли каждая свою цель, но вреда сумели нанести существенно меньше, утопив пять крупных, но не имеющих большого военного значения судов поддержки. Складывалось такое впечатление, что неведомый противник при выборе приоритетов для атаки выбирал корабли по их размерам. В итоге АУГ потеряла лишь треть боевой мощи. Больно, но отнюдь не критично, пока что им просто расквасили нос, этакий легкий пробный удар, пустить юшку, проверить на стойкость.

Уиллоу пришел в себя от звука льющейся воды, не сразу поняв, что это не пробоина, что льют на его лицо. Он постарался открыть глаза и тотчас отказался от этой затеи, боль пронзила череп, ввинчиваясь раскаленными добела сверлами в мозг. Он прикоснулся ладонью к глазам, с ужасом чувствуя под рукой что-то липкое. Кровь? Да, осколки разбитых стекол избороздили его лицо, он чувствовал ладонью их острые покалывания, но не мог понять одного.

— Кто-нибудь! Мои глаза! Что с ними?

Ответивший голос был ему незнаком.

— У вас все лицо в крови, сэр. Я боюсь, что… Медика на мостик, адмирал ранен!

Говоривший замялся и адмирал до скрежета стиснул зубы, все поняв.

— Нельсон потерял лишь один глаз, мне повезло меньше. Дерьмо!

Уиллоу со всхлипом втянул в себя пропахший гарью воздух. Нужно взять себя в руки! Немедленно! Если он поддастся панике, то все кончено, а так, со зрением, или без, он еще в строю, он еще может командовать.

— Где первый помощник?!

Вместо неизвестного ответил О’Дональд.

— Мартинсон мертв, сэр. А вам нужна медицинская помощь.

— Проклятье, у меня нет времени на докторов! Доложите о повреждениях!

— Пока толком не знаю, аварийные команды работают, корпус пока цел, разрушена взлетная палуба и пожар в хранилище авиационного топлива. Я приказал заблокировать тот отсек и подать в него забортную воду.

— Разумно. Замените погибших на мостике, мне нужен контроль над обстановкой!

— Уже выполнено, сэр, контроль перенесен в резервный командный пункт, пожалуйста, спуститесь туда, сэр!

— Да, конечно, помогите мне встать, я ничего не вижу.

О’Дональд протянул руку, но встать адмирал не успел, вновь загрохотали колокола громкого боя.

— Черт! Вторая атака!

Уиллоу потер рукой лоб,.

— Я не успею в резервный центр, а командовать могу и отсюда. Организуйте мне связь!

— Но сэр, здесь небезопасно!

— Выполняйте!

— Слушаюсь, сэр!

Уиллоу протянули наушники с микрофоном, ну что ж, глаза тут ему не понадобятся. Отсюда, с разбитого мостика он слышал все, что происходило в резервном командном центре, скрытом глубоко в недрах корабля.

— До них менее ста миль, высота падает, они уже ниже двадцати километров.

— Звено «янки», атакуйте! Сбейте их с курса!

Двадцать километров, там уже могли действовать истребители авианосного базирования. И они начали действовать. Девятка самолетов пошла на сближение, с сорока миль, атаковав неизвестных ракетами дальнего действия «Феникс». С одной стороны это помогло АУГ продержаться на несколько секунд дольше, с другой же — не принесло ни малейшего результата. Выпустив с дистанции в восемьдесят миль еще по три ракеты, неизвестные аппараты просто изменили курс и играючи ушли от истребителей простым набором высоты. «Фениксы» еще какое-то время пытались держаться у них на хвосте, но, выработав горючее, самоликвидировались, так и не сумев их догнать. На беспомощно зависших у динамического потолка высотности истребителей, неопознанные объекты внимания обратить не соизволили. У F16 все равно не хватало топлива до береговых аэродромов.

— Пятьдесят четыре отметки! Время до контакта сорок секунд.

— Десять секунд до запуска противоракет, рекомендую подрыв на дистанции двух миль. Отсчет! Семь, шесть…

— Приготовиться!

С учетом понесенных потерь корабли АУГ могли за один залп выпустить не более трех десятков зенитных ракет. Люди замерли, почувствовал легкую дрожь палуб. ЗРК* (прим. автора — Зенитно ракетный комплекс) пошли. Зенитной ракете нет нужды точно попасть в цель, достаточно взорваться где-то поблизости, выбросив во все стороны тысячи смертоносных стальных шариков, что с легкостью дырявят тонкостенные корпуса ракет. Уиллоу так и не узнал фамилии офицера, которому пришла в голову светлая мысль создать таким образом настоящую завесу на пути несущейся на АУГ смерти. Но как бы то ни было, затея себя оправдала. Ошибкой тех, кто запустил ракеты, была именно массовость ракетного залпа, ракеты шли кучно, лишь перед самой целью они расходились, выискивая каждая свою цель. И когда их курс пересекся с тучами разлетевшихся шариков, то из множества глоток на резервном командном центре вырвался единодушный вопль восторга.

— Минус сорок три цели!

Еще одну ракету сбила изрядно поредевшая ствольная артиллерия, но тут пришло время флоту получать удары. Десять прорвавшихся ракет, минус один крейсер, пробитый ударом в оба борта, причем ниже ватерлинии, три судна снабжения и самое печальное — корабль радиоразведки. АУГ фактически ослеп, радарные станции на прочих кораблях ни шли ни в какое сравнение с мощнейшими антеннами потерянного корабля. В сам «Теодор Рузвельт» угодила лишь одна ракета, вырвав значительный кусок борта и убив более сотни моряков, но не нанеся кораблю непоправимых повреждений. Авианосец оставался на плаву и даже не потерял ход.

— Адмирал, они кажется убрались.

Уиллоу дрожащей рукой снял наушник и вытянул вперед руку, нащупывая плечо О’Дональда.

— Выведите меня наружу.

— Но, сэр, вам срочно нужна медицинская помощь!

— К черту медиков! Неужто вы думаете, что противник, кто бы он там не был, оставит нас в покое?!

— Радар не фиксирует посторонних отметок, сэр. Они ушли.

— Коммандер, я потерял глаза, но не мозги! Так, или иначе, но они от нас не отстанут, а я хочу перед смертью еще немного подышать свежим воздухом. Выведите меня пожалуйста наружу.

О’Дональд сдался, и ухватив адмирала под руку, помог тому встать.

— Хорошо, но только на пару минут! Харви, распорядитесь, чтобы прислали медика на мостик, черт вас возьми!

Уиллоу практически не чувствовал боли, для боли просто не оставалось времени, жизнь заканчивалась, заканчивалась естественным для военного моряка образом, но сам Уиллоу видел в этом огромную несправедливость. Он был готов умереть за свою страну, но умереть не так, бесполезно потеряв все свои корабли, не сумев нанести врагу даже капельки урона. Он закусил губу и с удивлением понял, что плачет. Плачет лишенный глаз, алыми от крови слезами. Для слез не нужны глаза.

Они вышли на правое крыло мостика, но и тут его ждало разочарование, свежесть соленного морского воздуха исчезла, сменившись едким, пронизывающим все запахом горящего корабля. Снизу, со взлетной палубы слышался треск горящих переборок и крики борющихся за жизнь корабля людей.

— О’Дональд, вы будете моими глазами. Скажите же, что вы видите?

— Матросы сражаются за свой корабль, адмирал. Они собраны и деловиты, они знают, что делать. Мы еще поплаваем с вами, сэр.

— Спасибо на добром слове, но моя карьера закончена в любом случае. Как вы думаете, кто на нас напал?

— Не сочтите меня безумцем, сэр, но я думаю — это были чертовы пришельцы, с того проклятого всеми богами астероида.

Уиллоу почувствовал, как его губы помимо воли складываются в некое подобие усмешки.

— Коммандер, в этом безумном мире вы самый нормальный человек. Что ж, пусть это будут пришельцы, по крайней мере, мне не так обидно умирать, зная, что я все равно ничего не мог им противопоставить.

— Да, мы сделали все, что могли… О боже!

— Что случилось?

— О боже, как это красиво…

Сияние пришло с неба, сияние, видимое даже в этот солнечный день. Огненный столб, коснувшись воды, породил огромные клубы пара, окрасив их в радужные, горящие всеми красками спектра цвета. Огненный столб двигался, перечеркивая один корабль за другим. Там где он касался палубы, металл мгновенно испарялся, добавляя разноцветные клубы к тучам висящего над водой пара. В визжащем реве испаряющейся воды тонули все прочие звуки, люди, что еще оставались в живых, замирали и заворожено всматривались в приближающуюся смерть, не делая даже малейших попыток спастись. Да и как можно было спастись от такого?! На огромном пространстве море кипело, нагретое исходящим с неба сияньем.

У Уиллоу оставалось еще секунд десять жизни, когда он наконец-то понял, что происходит и весь остаток жизни хохотал, сам не слыша своего смеха. Они все же сумели хоть как-то досадить врагу, и он таки соизволил ударить по ним из главного калибра. Ради этого стоило и умереть. Знай адмирал, что ни один из прочих флотов не удостоился такой чести, он был бы еще более доволен, но об этом, увы, ему узнать было не суждено.

Жар усиливался, и на секунду адмиралу показалось, что он вновь видит, столь ярок был этот свет. Столб огня, точнее, луч огромного лазера, коснулся борта авианосца, испаряя металл. Огромный плавучий остров накренился, хлебая кипящую воду, и за секунду до смерти, адмирал, уже ощущая кожей раскаленный воздух, окружающий луч, успел крикнуть. Его последними словами были:

— За нас отомстят!!!

Перерезанный пополам, авианосец еще несколько минут сопротивлялся морю, не желая умирать, но уцелевшим людям это принесло лишь новые страдания. Луч потух, исчез рев испаряющейся воды и над волнами Корейского моря, еще долгие минуты слышались истошные вопли варящихся в кипятке людей. Седьмой флот ВМФ США прекратил свое существование.