"Последняя битва Пономаря" - читать интересную книгу автора (Воробьев Кирилл Борисович)

Глава 1

По одному пациенты проходили через узкую дверь. Их встречал Игорь Сергеевич Дарофеев, такой же подтянутый, в неизменном накрахмаленном белоснежном халате, как и на десятках фотографий, которые в обилии покрывали несколько стендов по стенам Центра Традиционной народной медицины.

Больные проходили в небольшой зал, рассаживались по стульям. Некоторые, не успевшие еще наговориться в коридоре, в ожидании сеанса, продолжали тихо беседовать, спеша доделиться впечатлениями от работы целителя.

– Минуточку внимания. – Дарофеев встал посреди комнаты. – Сегодня я проведу с вами сеанс целительства. Я вижу несколько новых лиц и должен предупредить: во время сеанса я рекомендую закрыть глаза, сесть поудобнее и воздерживаться от комментариев.

Итак, начнем...

Целитель включил магнитофон и из динамиков, сначала еле слышно, а потом все громче, заструилась мягкая обволакивающая музыка. Мало кто знал, да и Игорь Сергеевич не афишировал этого, что он сам писал музыку для сеансов. Использовался для этого недавно приобретенный компьютер. И программа, позволяющая записывать музыкальные сочинения, появилась на нем одной из первых.

Еще с минуту в звуки из магнитофона вплетался скрип стульев и легкое сопение. Но вскоре посторонние шумы стихли, и Дарофеев приступил к сеансу целительства.

Игорь Сергеевич видел, что некоторые из пациентов еще не расслабились и поэтому начал с того, что он называл «представлением». Встав у стены, целитель сначала воздел руки к потолку, потом начал их медленно опускать. Затем он сделал несколько плавных круговых движений, словно плыл в чем-то вязком.

Никакого особого смысла этот церемониал не нес. Пациенты должны были видеть, что экстрасенс работает. А иного способа, кроме как размахивать руками, Дарофеев никак придумать не мог.

Наконец, самый стойкий, из новых пациентов, поддался магии космических звуков и закрыл глаза. На всякий случай Игорь Сергеевич просмотрел ауры присутствующих. Все пациенты давно находились в полудреме. Убедившись в этом, Дарофеев начал энергоинформационную работу.

Ему не надо было подходить к каждому. Индивидуальность целительства обеспечивалась тем, что на самом деле сеанс не был массовым. Игорь Сергеевич не действовал на всех скопом. Он по очереди настраивался на каждого пациента, делал то, что считал нужным, и принимался за следующего. Для этого ему даже не приходилось вставать со своего кресла.

Но если бы кто-то года два назад сообщил ему, что он, народный целитель Игорь Дарофеев, постоянно будет набивать полный зал клиентов и лечить их всех вместе – экстрасенс просто подумал бы, что у говорящего нелады с ясновидением. Нынче же, изредка вспоминая себя, каким он был несколько лет назад, Дарофеев поражался, насколько наивным и недалеким он был. Он сравнивал себя с библиотекарем, которому недосуг не то чтобы прочесть книги, которые находились в его распоряжении, но даже инвентаризировать их, или, на худой конец, пройтись по полкам и прочесть названия на корешках. Причем это застойное состояние тянулось много лет, пока, силой обстоятельств, целитель не получил сильнейшую встряску.

Тогда, более двух лет назад, в один момент на Игоря Сергеевича, которого за его постоянное позерство прозвали Пономарь, казалось, обрушились сразу все возможные напасти. Жену Дарофеева, тишайшую Елизавету Игнатьевну, вдруг похитили, дочь, за несколько месяцев ставшая наркоманкой, ушла из дома, а сам целитель получил анонимный звонок с угрозами. Не зная, что предпринять, и, в отчаянии, не надеясь на свои силы, экстрасенс обратился за помощью и в милицию, где у него работали друзья, и в криминальные структуры, к авторитету по кличке Сивый. И там, и там обещали сделать все возможное, и Дарофеев попал в нелепую круговерть событий.

Вскоре выяснилось, что все эти катастрофы инспирировал некий таинственный биоэнергетик, черный маг Гнус, работавший на наркомафию старого вора в законе, Рыбака. Гнус оказался гораздо сильнее самого Игоря Сергеевича, и тому пришлось применять все свои способности, чтобы просто остаться живым. Почти все силы наркомафии были брошены на то, чтобы уничтожить Дарофеева. Жену и дочь спасти не удалось. Хотя Дарофееву множество раз казалось, что он уже близок к успеху, Гнус все равно опережал целителя на шаг-другой.

Чтобы скорее уничтожить наркомафию, Пономарь с помощью ясновидения составил списки ее членов и дал их как милиции, так и знакомой «крыше». МВД сработало четко, множество бандитов было арестовано, но Сивый внезапно повел свою игру и скооперировался с остатками мафии Рыбака. Но тем самым он сам залез на гильотину и обрезал веревку.

Рыбак не хотел делиться доходами от продажи наркотиков и подставил Сивого. Милиция с помощью Дарофеева захватила их обоих.

Лишь в самом конце выяснилось, что Гнусом был один из ближайших друзей Игоря Сергеевича, Виктор Анатольевич Разин. Перед самоубийством он рассказал Пономарю две версии своей ненависти к нему. По одной Разин просто мстил Игорю Сергеевичу за то, что тот увел у него лучшую ученицу – Елизавету Игнатьевну. Другая же заключалась в том, что Разин-Гнус решил вывести Пономаря из того дремотного состояния, в котором тот пребывал последние годы. Но цена, которую пришлось заплатить за это обоим экстрасенсам, показалась Дарофееву тогда чрезмерной.

Надо сказать, что Игорь Сергеевич после этих испытаний действительно сильно изменился. Он перестал заниматься декламацией высокодуховных принципов, а начал действительно жить по ним.

Но испытания на этом не закончились. На следующий год в Москве начали происходить очень странные убийства. Казалось, что невесть откуда вылезла добрая сотня маньяков. Убийцы не только вырезали семьи криминальных авторитетов, известных банкиров и прочих людей, запятнавших себя перед законом, но и уничтожали их домашних животных и растения. Несмотря на то, что дня не проходило, чтобы в сводках происшествий не появилось несколько новых нераскрытых убийств, несмотря на то, что все подразделения милиции были подняты на ноги, никого найти не удавалось. До тех пор, пока к расследованию не подключился Дарофеев.

Практически сразу он смог обнаружить, что и убитые, и убийцы несли на своих энергетических телах неких паразитов. Эти странные искусственные образования, которые тут же получили название «программы», действительно могли заставить человека, на котором находились, совершать ужасные преступления, а потом начисто забыть об этом.

Биоэнергетик же, который их делал, находился в небольшом уральском городке Хумске. Но, несмотря на все усилия Игоря Сергеевича, найти этого преступника он не мог. Главный Управляющий Людьми, ГУЛ, как претенциозно называл себя этот человек, мало того, что смог подчинить своей воле весь Хумск, он еще прекрасно маскировался.

И Пономарю вновь пришлось прибегнуть к помощи и своих друзей из ФСБ, и криминального авторитета по кличке Корень. Им несколько раз пришлось съездить в Хумск, каждую минуту ожидая нападения запрограммированных ГУЛом зомби, прежде чем Дарофеев смог в Институте Экстремальной Бихевиористики найти ГУЛа. Им оказался четырнадцатилетний мальчишка Витя Матюшин, слепоглухонемой, но обладающий потрясающими экстрасенсорными способностями. Он, самостоятельно научившись делать энергетические программы, вознамерился очистить Россию от преступников. И, наверняка, преуспел бы в этом, оставив после себя полную страну послушных идиотов, если бы не Дарофеев.

Еще во время их противостояния, Витя восхищался и ненавидел Пономаря. А после своего поражения, когда Игорь Сергеевич объяснил, наконец, ему, чем чревато такое поголовное зомбирование как для людей, так и для самого ГУЛа, мальчик полностью принял сторону целителя.

Они подружились. Витя стал Дарофееву как сын, и когда внезапно грянула новая беда, Витя, как мог, помогал Игорю Сергеевичу.

Корень, Николай Андреевич Репнев, который прекрасно был осведомлен о способностях Вити, вознамерился с его помощью извести всех конкурентов своего преступного бизнеса. Мафиози, отравив Пономаря наркотиками, похитил пацана, и, нагородив ему всякой чуши, принудил работать на себя. Но Витя видел, что Корень лжет, но, пока Дарофеев валялся в клинике, обколотый психотропными средствами, и во всем зависел от Репнева, мальчик решил немного подыграть мафиози.

У Николая Андреевича оставался последний, самый крупный и опасный конкурент – Рыбак. Старый вор в законе сидел в Бутырской тюрьме. Но камера его была больше похожа на номер в дорогом отеле, и оттуда он руководил всей своей многочисленной группировкой.

Но подготовленное Витей покушение на Рыбака провалилось. Мафиози оказался гораздо проворней, да и сообразительней, обычных витиных «клиентов». Старик сразу сопоставил события прошлого года, и это посягательство на его жизнь и пришел к выводу, что ключевым звеном здесь служит уже знакомый ему Дарофеев по кличке Пономарь.

Корень же, привыкший, что у Вити осечек не бывает, понадеялся на то, что задание будет выполнено, Рыбака не станет, и поэтому приказал убить Дарофеева. Ввести тому смертельную дозу наркотика. Витя, прочитав в мозгу мафиози эту мысль, решил, что пора вмешаться. Смертельный укол Игорю Сергеевичу не сделали и он, придя, наконец, в себя, выбрался из клиники, где его держали. Но, из-за лошадиных доз наркотика, Пономарь потерял память. Все способности его остались, но он не знал кто он, не помнил друзей, и, самое главное, у него слетели все этические рамки, в которых раньше Дарофеев очень строго себя держал.

Его друг, Сергей Владимирович Изотов, майор ФСБ, и брат Игоря Сергеевича, Константин, составили план, как вернуть Пономарю память. Для этого он должен был пройти череду стрессов, которые закончились бы возвращением прежнего Дарофеева.

Но если первые, самые легкие потрясения приготовили ему друзья, то Рыбак и Корень, не думали о психическом здоровье Пономаря, а лишь об его физическом устранении.

Но Игорь Сергеевич с честью прошел все испытания. Он расправился с бандой наркоманов-парапсихологов, подготовленных еще Гнусом, выдержал настоящий бой с доброй сотней головорезов Рыбака, и, в конце концов, вызвал того на дуэль. Старый мафиози согласился, но приготовил Пономарю сюрприз. Но, к своему удивлению, сам попался в свою же ловушку и благополучно взорвался вместе с ящиком динамита.

Вскоре после этого друзья Дарофеева провели последнюю стадию возвращения памяти, ритуал посвящения. Это подействовало даже сильнее, чем можно было предположить. Мало того, что к Игорю Сергеевичу вернулись воспоминания, так, он словно пересек какой-то очередной рубеж, и его биоэнергетические способности многократно усилились.

Несколько последних месяцев прошествовали медленно и неторопливо. Пономарь занимался лишь исцелением. Ни на что другое времени не хватало. Игорь Сергеевич не роптал. Он воспринимал эту адскую работу, с перерывами лишь на сон и еду, как очередное испытание.

Чтобы не оставлять Витю одного в пустой квартире, Дарофеев сумел убедить Академика Павла Георгиевича Дальцева, директора Центра Традиционной медицины, что ему нужен вполне конкретный помощник. В ученики к целителю постоянно стояла немалая очередь. Но двигалась она лишь по причине убытия претендентов. Пономарь давно изменил свою старую точку зрения, что эзотерике не стоит обучать всех подряд. Он понял, что даже если разжевать и в рот положить, все равно обучающийся возьмет только то, что в силах унести. А особой внутренней силы, изначального Ци, как эту энергию называют в Китае, оказывалось мало у кого много.

Витя Матюшин с первых же минут общения поразил и покорил Дальцева. Павел Георгиевич никогда до сих пор не встречался с проекционными телепатами такой силы, и моментально оценил уникальность талантов Вити. После этой встречи бывший ГУЛ был официально признан учеником Дарофеева. Мало того, Дальцев, внезапно расчувствовавшись и расщедрившись, в обход всех процедур зачислил мальчика в штат Центра на должность помощника целителя. Но сомнений в том, какому именно целителю будет помогать юный Матюшин, ни у кого не возникало.

И сейчас, когда Игорь Сергеевич проводил свой сеанс, Витя находился рядом уже второй рабочий день. Он сидел за столом, утопая в новеньком белом халате с подогнутыми рукавами, и неторопливо заполнял карточки. Это не мешало ему заниматься еще двумя вещами: наблюдать за работой Дарофеева и вести с ним телепатическую беседу.

Витя множество раз следил за тем, как Пономарь лечит. Но до сих пор этот процесс был для него как детская книжка с картинками. Вроде, все и так понятно, это – туда, это – сюда... Но почему Игорь Сергеевич делает именно так, а не иначе, оставалось для Вити пока загадкой. И сейчас он со всем возможным вниманием смотрел и слушал.

Дарофеев принялся за очередного пациента, мужчину средних лет с одутловатым лицом, кожу кистей рук которого сплошь покрывали маленькие трещинки.

– Смотри. Он у меня в первый раз. Для начала надо установить с ним контакт.

Перед мужчиной появился тонкоэнергетический двойник Игоря Сергеевича. Он пробежался пальцами по силовой астральной оболочке пациента, нашел точку входа над головой и, словно расстегнув невидимую молнию, раскрыл кокон. Тот распался на несколько лепестков и биополе пациента стало похоже на недоочищенный банан с отогнутой книзу кожурой.

– Зачем это? – Поинтересовался Витя.

– Если работать без этого этапа, мое воздействие может вызвать защитные реакции в организме. Пациент на энергетическом уровне будет сопротивляться. Тела, и плотное, и тонкие привыкли к нынешнему состоянию, и будут стремиться вернуть его. А с ним и болезни. Снимая этих «сторожей», я избегаю и лишних усилий, и становлюсь как бы «своим». – Объяснил Пономарь, продолжая свои занятия. – А теперь я стану своим полностью. Следи за анахатой[1].

В следующее мгновение цвет излучения сердечного чакра Дарофеева стал тускнеть. Из ярко-зеленого он стал каким-то болотным. Того же самого оттенка, что и цвет анахаты пациента. Как только это произошло, туловище мужчины окутало зеленое облако, исходившее от двойника целителя.

– Видишь, – обратился Игорь Сергеевич к Вите, – я подстроил свою анахату под его. Теперь любое мое воздействие его тело будет принимать за внутренние изменения и сопротивления не возникнет.

– Так вот для чего это...

– Теперь дальше. – Целитель усилил природный поток энергии, входивший в его Дыру Брамы[2], пропустил его через себя и, выпустив луч из муладхары[3] изогнул его полукругом и, словно на шампур надел на этот энергетический поток пациента. – Такая связка дает нам и общность энергий, да и сам больной теперь никуда не денется от моего лечения. – Пояснил Пономарь.

– Ты вылечишь его за раз? – Полюбопытствовал Витя.

– Увы, нет. – Мысленно усмехнулся Игорь Сергеевич, уже начав тонкие манипуляции самого процесса целительства. – Тела человека, и плотное, и тонкие, обладают памятью. Если я за один сеанс радикально все поменяю, то эта память тел будет стремиться вернуть все как было до лечения. И оно пойдет насмарку. А если изменять энергетику постепенно, с каждым разом увеличивая крен в сторону здоровья – тела это запомнят и сами будут мне помогать...

Но как только Дарофеев все это объяснил, произошел странный инцидент. Одна из пациенток внезапно глубоко вздохнула и с громким звуком харкнула. Траектория полета ее слюны неминуемо должна была бы завершиться на галстуке другого дарофеевского пациента, председателя элитарного клуба Холмс. Сам Пономарь, полностью поглощенный излечением, не успел отреагировать. Но Витя сумел телекинетически перехватить плевок и, резко изменив направление его движения, направил в урну при двери.

– Что это было? – Сторожевые структуры Пономаря следили лишь за тем, чтобы ему самому не было причинено непосредственного вреда. На окружающих, пусть даже и пациентов, такая защита не распространялась.

– Я и сам толком не понял. – Парень пожал плечами. – Эта женщина сидела. Потом вдруг словно очнулась. И плюнула вон в того, с галстуком.

– Она о чем-то думала?

– Так, обычный фон. Жалела себя, жалела деньги, думала о какой-то косметике. Это она в общество такое входит, «Косметика». Тайное, кстати.

– Ну, и ладно. – Игорь Сергеевич продолжил работу. Никогда раньше его пациенты ничего такого себе не позволяли. Были, конечно, конфликты и даже драки из-за очереди, бывало, что исцеляемого начинало трясти и корежить, были обмороки, слезы, спонтанный энурез но так хладнокровно харкаться во время сеанса еще никто себе не позволял!..

Дарофеев взял на заметку эту женщину и решил изучить ее тщательнее, нежели обычного пациента. Пономарь до сих пор не встречался с представителями тайных обществ. Даже широко разрекламированных масонов ему никогда не попадалось. Сейчас же что-то подсказывало целителю, что с этой «Косметикой» ему еще предстоит столкнуться. И что этот плевок, хотя и предназначался не ему лично, является вызовом и он порожден не простой случайностью или мимолетной прихотью, а чьей-то злой волей.

Сегодня у Сергея Владимировича Изотова должна была состояться очень важная встреча. Вот уже несколько недель он ходил в первичную ячейку «Общества Космической Этики», «Космэтики» сокращенно, и на этом то ли заседании, то ли медитации должен был присутствовать Посвященный третьего эшелона. Мало того, он должен был провести собеседование, результатом которого могло быть дальнейшее продвижение самого Сергея Владимировича по иерархической лестнице «Космэтики».

Слухи об этом визите ходили с самого начала. Простые члены, о которых Изотов не знал ничего, кроме их достаточно агрессивных прозвищ, Пиранья, Барс, Акула, Тирэкс, все в один голос твердили, что эти Посвященные специально выискивают людей с экстрасенсорными способностями и раз в два-три месяца обязательно посещают низовые группы. Некоторые из этих людей были членами «Космэтики» уже больше года, но переход в следующий эшелон был доступен им лишь после достаточно дорогостоящего курса «Ступни Пуруши». Впрочем, как неоднократно убеждался Сергей Владимирович, потенциал к сверхчувственному восприятию имелся у всех. Другое дело, насколько они были развиты, и насколько сам человек хочет их совершенствовать.

Сам же Изотов, волею судьбы, около полутора лет назад внезапно для себя стал очень мощным биоэнергетиком. Тогда он, будучи еще майором ФСБ, расследовал массовые убийства среди банкиров, политиков и людей искусства, прямо или косвенно связанных с криминальным миром. Именно тогда Сергей Владимирович познакомился с народным целителем Игорем Дарофеевым. И именно Дарофеев распутал весь этот клубок преступлений. Оказалось, что убийцы-исполнители не виноваты, а спровоцировал их на уничтожение некий ГУЛ, научившийся подавлять волю на расстоянии. Делал он это с помощью сложных энергетических конструкций, которые, с легкой руки Игоря Сергеевича, стали называть просто «программы».

Одна из таких «программ» была «прицеплена» к самому Сергею Владимировичу. И, не будь рядом Дарофеева, Изотов превратился бы в неосознающего себя убийцу. Но ГУЛ сумел увидеть в майоре то, что Пономарь проглядел. У Сергея Владимировича оказался весьма мощный биоэнергетический потенциал. Программа активизировала эти способности, и Изотов в одно мгновение стал сильным экстрасенсом.

Позже, когда ГУЛа нашли и прервали те тонкие каналы, которыми он подпитывал существование своих программ, те буквально испарились. Но раз разбуженные способности Изотова остались при нем. Пономарь, по мере сил, обучил майора пользоваться ими, и Сергей Владимирович с радостью впитывал все премудрости жизни в расширенном восприятии.

Все то, что невольно даровал ему ГУЛ, малолетний Витя Матюшин, и те знания, которыми щедро поделился Дарофеев, Изотов с успехом начал применять в своей основной работе. Долго скрывать это от начальства не удалось и вскоре Сергею Владимировичу засветило очередное повышение. Но в этот момент с Пономарем стряслась беда. Он потерял память.

Изотов, несмотря на то, что Игорь Сергеевич рассказал ему очень многое, память восстанавливать не умел. И он решил применить доступный ему способ: провести мощный ритуал посвящения. Больше недели ушло на подготовку, за это время Дарофеев получил множество встрясок, но лишь одна из них, встреча с Витей, смогла вернуть ему часть воспоминаний.

Ритуал провели на высшем уровне. Игорь Сергеевич не только вернул себе память, но и перешел на следующую ступень развития своих способностей. Изотов, глядя на это, завидовал белой завистью. Он понял, что и сам должен пройти через посвящение. Но опасности кончились, начались рутинные будни, и у майора никак не получалось заново организовать такое действо.

Но несколько недель назад к нему непонятным образом попало дело о непреднамеренном убийстве. Молодой парень, Скворец Михаил Даниилович, спускался на эскалаторе станции метро Таганская кольцевая. В руке у него была бутылка пива, к которой он периодически прикладывался. В какой-то момент бутылка выскользнула и заскользила вниз по стальной полосе рядом с поручнем. В тот момент, когда она достигла конца эскалатора, там оказалась гражданка Иващенко Елена Тихоновна, 38-ми лет. Женщина кого-то ждала и слегка присела, чтобы подальше рассмотреть тех, кто спускается на станцию. Бутылка, набрав огромную скорость, проломила ей переносицу. Елена Тихоновна упала на спину и ударилась затылком. У нее случился перелом шейных позвонков, и по пути в больницу она скончалась.

Изотова в этом случае заинтересовало то, что задержанный Скворец в своих показаниях рассказал две интересные вещи. Во первых, он не помнил момент, когда выпустил бутылку из пальцев. На него вдруг снизошло какое-то не-то озарение, не-то просветление и пока он, отрешившись на несколько мгновений от мира, пребывал в благости, и случилась эта трагедия. Второе, на что обратил внимание Сергей Владимирович, так это то, что парень состоял в тайном обществе. На самом деле, как выяснил позже майор, оно было не тайным, а нелегальным, незарегистрированным. Но название этого общества «Космэтика», Космическая Этика, показалось Сергею Владимировичу похожим на название обычной тоталитарной секты. Это подтверждалось и тем, что там занимались какими-то биоэнергетическими практиками, за обучение которым надо было выкладывать весьма приличные суммы в валюте, и тем, что от адептов требовали полного самоотречения.

Получив разрешение на расследование обстоятельств более детально, Изотов отпустил Скворца. Предварительно он провел несколько доверительных бесед, называвшихся допросами лишь на бумаге. Майор вскользь несколько раз упомянул, что увлекается мистикой и эзотерикой. Парень клюнул. Вскоре Михаил во всю расхваливал секту, членом которой он являлся. Сергей Владимирович сделал вид, что настолько заинтересовался Космэтикой, что готов сам в нее вступить и, ради этого, освобождает парня из тюрьмы. Около месяца ушло на какие-то проверки Изотова, но вскоре ему позвонили и пригласили на первое заседание ячейки.

Так Сергей Владимирович попал в тайное общество.

Первые несколько недель ничего примечательного не происходило. На встречах, которые проходили в помещении какой-то библиотеки под видом поэтических семинаров, адепты под руководством какого-то щуплого мужичка, назвавшегося Енотом и наизусть знавшего «Космэтику» со всеми примечаниями, штудировали тот самый том «Космэтики», некого Михаила Шаманова, занимались медитациями и накоплением «внутренней силы».

Изотов, прочтя труд Шаманова, с первого взгляда обнаружил в нем массу несообразностей и откровенных передергиваний. Подобное, впрочем, почти всегда встречалось в такого рода литературе, и было обусловлено или тем, что автор сам плохо знает предмет, о котором пишет, или же специально запутывает читателя, направляя на подготовленную для будущего адепта извращенную дорожку, ведущую к нищему, но счастливому растительному существованию, или, в пределе, к уничтожению личности.

Но, прекрасно понимая, в какие ловушки может завести это учение, Сергей Владимирович ни разу не дал усомниться в своей преданности. Он даже осаживал тех, кто задавал провокационные вопросы Еноту. А поводов для таких «опасных» вопросов всегда было предостаточно.

Когда же период первичного обучения подошел к концу, лишь майор и еще четверо из его группы удостоились чести стать посвященными первого эшелона.

Сам ритуал ничего особенного из себя не представлял. Ведущий слегка ударил Изотова ладонью по голове, причем никакой энергии он посвящаемому не передавал. От этого ритуала у майора осталось ощущение обмана. Словно чего-то произошло, серьезное, важное, а он в то время смотрел в другую сторону и ничего не заметил.

Сергей Владимирович, не оглядываясь, шел по Остоженке. Там, во дворах, стоял двухэтажный особнячок, в котором и проводились встречи «перваков», посвященных первого эшелона. Чем там занимались космэтологи, никому интересно не было, хотя, по неподтвержденным пока ничем слухам, все сотрудники милиции в этом районе уже входили в «Космэтику».

Поднявшись на второй этаж, Изотов сразу прошел в зал, где обычно проходили собрания. Там уже сидели несколько первопосвященных. Сергей Владимирович занял свое место и, сделав вид, что погрузился в чтение газеты, принялся слушать разговоры. Большей частью в них не было ничего интересного, обсуждение той же самой Космэтики, упражнений, спорта, погоды, но иногда встречалось и что-то интересное. Типа внезапно участившихся случаев временного помутнения сознания. Все они не приводили к летальным последствиям, как тот, что привел сюда Изотова, но, судя по тому, что таким «недугом» страдали практически все посвященные, майор понял, что не ошибся, ухватившись именно за эту ниточку. Но до сих пор ему не было понятно, как и, главное, почему возникают такие провалы сознания.

– Здравствуйте, уважаемые.

Сергей Владимирович оторвался от «чтения». На кафедре появился Енот. Но не это поразило майора. Рядом с ведущим стоял незнакомый Сергею Владимировичу человек. И этот незнакомец был сильнейшим биоэнергетиком.

Уже давно Дарофеев научил майора определять кто есть кто. У обычных людей энергетическая оболочка была неровной, напоминая булыжник, только что отколовшийся от породы. Эта оболочка имела форму или гриба, или гантели. И лишь у тех, кто серьезно занимается самосовершенствованием, биополе имело форму яйца. Сергей Владимирович давно научился маскироваться под «обычного», накладывая на свое идеальное «яйцо» нечто бугристое и неровное. Но сегодня он забыл об этой маскировке.

Незнакомец бегло осмотрел собравшихся. Его взгляд остановился на Сергее Владимировиче. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, и вдруг биоэнергетик нанес Изотову удар лучом из анахаты. Майор едва не среагировал по привычной схеме, когда вся энергия поглощается защитной оболочкой, а негативная информация рассеивается в пространстве. Вспомнив, что должен играть человека несведущего в таких делах, фээсбэшник просто поставил перед собой зеркало, и луч, отразившись, ушел к хозяину.

– Этот. – Произнес незнакомец, показывая пальцем на Сергея Владимировича.

– Плохо.

Николай Андреевич Репнев, депутат Московской городской Думы, в криминальных кругах был известен как главарь одной из крупнейших преступных группировок по кличке Корень. Он сидел в своей квартире на Кутузовском и на экране монитора наблюдал за компьютерной трехмерной моделью перехвата партии оружия. Над его людьми развевались красные флажки, противник, боевики криминального авторитета Палтуса, к которому и шел груз, помечены были синим. Действие происходило в южном порту. «Красные», до поры до времени, сидели затаившись, и лишь когда ящики оказывались на трех грузовиках, начинали действовать. Причем схема этих действий, почерк «работы», ее характерные особенности, должны были идеально походить на стиль операций другого криминального босса – Пятака. Да и несколько загодя припасенных мелочей, которые должны были остаться на этой сцене, должны были убедить Палтуса, что против него пошел именно Пятак, а не кто-то другой.

Программа выдавала картинку, напоминающую компьютерную игру. Собственно, почти так оно и было. Графику Драйвер, компьютерный гений Корня, содрал с игры «Unreal». Но то, что заставляло двигаться фигурки бойцов, ничего общего с исходной программой не имело.

Николай Андреевич старался, чтобы у Драйвера всегда была самая лучшая и самая мощная компьютерная техника. Во всем остальном Репнев его ничем не ограничивал. Главное, требовал Корень, чтобы анализ ситуаций в любой нужный момент оказывался в его компьютере. И Драйвер никогда не подводил своего босса.

Мало того, именно драйверовский анализ ситуации после того, как Репнев попытался убить Пономаря, который уже дважды к тому времени спасал жизнь авторитета, заставил Николая Андреевича пересмотреть свое решение и отказаться от охоты за Дарофеевым. Это, впрочем, привело к неожиданному результату: Игорь Сергеевич сам «завербовал» Репнева. И теперь криминальный босс сам боролся с преступностью в России. Делал он это, правда несколько нетрадиционным путем: Корень стравливал между собой другие группировки.

Анализ такой политики ничего путного не давал. Компьютеры, хотя в них и заложили массу информации, вплоть до расписания магнитных бурь, однозначного результата не давали. Слишком многое упиралось в случайности, которые умные машины предусмотреть не могли даже теоретически.

С месяц назад в распоряжении Драйвера появился нейрокомпьютер четвертого поколения, на котором тот и принялся просчитывать как глобальную стратегию Николая Андреевича, так и отдельные операции. До сих пор все шло просто превосходно. Уже восемь крупномасштабных дел разработанных с помощью этой техники прошли на «ура». Никто из людей Репнева не пострадал, все боевики его конкурентов были уничтожены, товар захвачен, а оставленные следы говорили о том, что это совершила совсем другая группировка.

Но это, девятое по счету как-то не заладилось. Корень прогонял на своем компьютере несколько вариантов, которые предоставил ему Драйвер, но ни один из них не нравился Николаю Андреевичу.

– Плохо. – Снова пробормотал Репнев, после того как на экране появилась итоговая таблица: убитых у противника: 16, все, убитых у нападающих: 2.

До сих пор люди Корня потерь не несли.

Зная, что Драйвер сделал все возможное, Николай Андреевич, вздохнул, и остановился на последнем варианте. Том, где с его стороны было два трупа. Сообщив по кодированной электронной связи о своем решении, Репнев выключил компьютер и вышел из кабинета.