"Агент Низа" - читать интересную книгу автора (Вольский Марчин)IVМефф на минуту прервал чтение и почесал затылок. Откуда дядя, писавший это письмо заранее, на что указывала и пожелтевшая бумага и выцветшие чернила, мог предвидеть, чем обернется приветственно-прощальный ужин на его горной даче? Однако продолжал читать дальше. «Ага! Стало быть, осужденные на вечные муки тащили не санки?» – Откуда я их, ядрена вошь, возьму? – охнул Мефф. – Но почему? Мефф закончил чтение. Посмотрел еще, нет ли какой-нибудь приписки или хотя бы денежного перевода, однако не обнаружив ни того, ни другого, задумался. С того момента, как он снова оказался в руках своей охраны, прошло много часов. Доставив Аниту в аэропорт, «мерседес» сменили на другую машину. «Бербер» опять без помощи ключа отворил дверцы первого попавшегося «форда» и приехал сюда, в пустой пансионат в предместье Парижа. Пансионат назывался «Парадиз» (вероятно, для того, чтобы ввести в заблуждение противника), а его владелица выглядела не как одна, а как три колдуньи на пенсии сразу, к тому же родом с Ближнего Востока. Немного раньше «турок» представил Аните Меффа в качестве зажиточного предпринимателя. Воспользовавшись оказией, Мефф узнал имена своих помощников. Того, что пожелтее, звали Али, более светлого – Хали, а самого черного – Гали. Стемнело. Наш герой успел уже полностью отдохнуть, принять ванну, после чего Али произвел ему полный массаж тела, доведя Меффа до состояния сосредоточенности и расслабленности одновременно. У низшего функционера Ада были мягкие руки, приводящие на память девушек из Бангкока, которым специалист по рекламе был обязан несколькими милыми туристскими впечатлениями. Однако Али не был девушкой, и в этом сказывалось неудобство ситуации. Гали принес ужин (оказалось, он прекрасно готовит), состоящий из зажаренной птицы и дичи в сопровождении трех бутылок вина чрезвычайно хороших лет – 1870, 1914 и 1939. В таком подборе просматривался деликатный намек. Адские силы принимали явное участие в событиях тех лет. Окутанный махровым полотенцем, благодаря капле наркотика «полегчавший» на несколько килограммов Фаусон впервые за три дня подумал, что, однако, в жизни дьявола есть и хорошие стороны. Правда, он испугался этой мысли, но почти тут же в нем заговорил внутренний голос: «У тебя же не было выбора, случилось то, что случилось, к тому же на твоем месте в любой момент мог бы оказаться кто-нибудь похуже». – Желаешь ли ты чего-нибудь, господин? – спросил Хали, раскладывая перед Меффом рекламный буклет с фотографиями самых шикарных девушек Парижа классов «ноль» и «супер». Сатана-неофит только вздохнул. – Ага, ты имеешь в виду ту блондинку, – угадал Хали. – Надо было распорядиться, мы б не отпустили ее так легко. Однако ты, господин, не проявлял ни малейшего интереса. – Вероятно, от усталости, – вставил Али, – кроме того, мы думали, что малышка – наш… э… человек… – А нет? В двух словах ему пересказали ход преследования, подчеркнув совершенно случайное участие девушки в событиях. Ее прихватили, чтобы она указала машину похитителей. Возможно, они лгали, но какой им был от этого прок? – Хорошо бы знать о ней побольше, – сказал Фаусон. – Зовут ее Анит Гавранкова, – отбарабанил Хали. – В Париже полгода, занимается археологией Ближнего Востока в Сорбонне, незамужняя, нам кажется – девушка. Сирота, второе поколение эмигрантов, никаких сведений о родителях. Живет в приюте сестер фелицианок, – тут Хали сплюнул через левое плечо. – В аэропорту ожидала кузину, которая должна была прилететь из Рима, но та опоздала на самолет и не прилетела. Бюст 92, талия 60, бедра 92. – Идеально, – причмокнул Гали. – Католичка, свободное время проводит в библиотеке, с мужчинами не встречается, в лесбийстве не замечалась. – Отличный материал для растления, – потер руки Гали. – Тихо, ты! – рявкнул на него Мефф. – Скажите лучше, как с ней встретиться? – Ежедневно в девять она бывает в читальном зале университета. Но пока суть да дело, можно бы немого развеяться, – сказал Али, – я вызову сестер Бьянцетти, – он указал на фотографии, – этих, оливковых… До полуночи у нас еще есть немного времени. Но у Фаусона в голове были не какие-нибудь шуры-муры. Он думал исключительно о Гавранковой. Думал, думал и наконец уснул. В полночь на площади Бастилии было пусто, но не так, как можно было ожидать. Здесь крутились какие-то людишки, проезжали автомобили, работали поливалки, все было ярко освещено. Чтобы шляться в таком месте, привидению действительно следовало быть поклонником кварцевых ламп. Мефф трижды обошел площадь, не приметив ничего особенного. «Видимо, дядюшка что-то напутал по старости, – подумал он и тут сообразил, что нечто подзывает его. Это нечто было рукой в роскошно расшитом рукаве с кружевами, и высунулось оно из кабины одной из уличных поливалок. Не будучи уверен, что это касается его, Фаусон тем не менее приблизился к автомобилю. – Влезай, мосье, чего ждешь! – услышал он. Внутри, рядом с совершенно нормальным водителем в форменном комбинезоне, сидел засушенный старичок в костюме эпохи Людовика XVI. – Купить, продать? – спросил он решительно. – «Готский Альманах» [8], книга кабалы, пророчество святого Малахия? А может, записки о Великой Революции? Локон Марии Антуанетты, капсулку с кровью короля, кальсоны Бога Войны [9]? – Мне нужен «Who is Who in Hell», – проговорил Мефф. – Xo-xo, знаток! – обрадовался старичок и толкнул локтем шофера, – Видишь, Мэкс, а ты говоришь, мол вывелись уже истинные библиофилы. Пардон, мосье, нам следует выйти. Я никогда не ношу с собой слишком много ценного товара. Мало ли что… Фаусон мог поклясться, что поливалка успела проехать всего несколько десятков метров, меж тем округа изменилась до неузнаваемости. Они вышли. Узкая, покрытая грязью улица была заполнена странным туманом и толпами медленно прогуливающихся людей. – Променада нежитей, – пояснил старичок, – по пятницам у нас час прогулок, так что мы валандаемся от площади Бастилии до тюрьмы Консьержери, от Консьержери до площади Революции… Ах, какое здесь было когда-то движение, когда из Консьержери выезжали повозки с осужденными на обезглавливание на гильотине!. Он развернулся и исчез, оставив Фаусона в потоке теней. Призраки, полупрозрачные и вялые, казалось, вообще не замечают Меффа. Их внимание, вроде бы, привлекал широкоплечий мужчина с угрюмым лицом, который, минуя Фаусона, взглянул на него так, как мясник рассматривает свиную тушу. – Гражданин Сансон, – шепнул высунувшись из тени старичок, – ох, его тут уважают, уважают… – Признаюсь, не слышал о таком. Кто это? – Палач Великой Революции. Почти все здесь присутствующие когда-то имели с ним дело. Кстати, какая экономия в рабочей силе! Такая великая революция, и всего один палач. Позже человечество стало гораздо расточительнее. И подумать только, – посмотрел он в спину удаляющемуся дылде, – со мной у него не вышло. Чудеса! Я должен был предстать перед революционным трибуналом девятого термидора. А ведь тогда признавали только один вид приговора. К счастью, в это время как раз пал Робеспьер и вместо меня он сам испытал краткое прикосновение холодного металла к шее… Но если вы думаете, что я благодарю за это Провидение, то ошибаетесь. Со мной покончили иначе. Через несколько лет из меня сделали психа. Сумасшедшего, – повторил старичок, – понимаете, как из слишком независимого интеллектуала, и направили на принудительное лечение в закрытое заведение. Ну, я принес вам бестселлер. Последний экземпляр. – Сколько с меня? – Здесь ничего, зато я принес письмо ста граждан нашего круга, они заказали себе мессу по своим грешным душам. Сами они были атеистами! Вы сможете провернуть в ближайшее воскресенье?.. Мефф смутился. – Видите ли… – Знаю, знаю, вы – сатана. Но, видите ли, бизнес есть бизнес. Не будем детьми. Вам вовсе не надо лично идти в церковь. Организуйте через какого-нибудь посредника… – Постараюсь! – Ежели заглянете сюда в следующий раз, у меня будут к вам две просьбы. Я хотел бы приобрести хороший хлыст и несколько… – он понизил голос, – знаете, этаких скандинавских порнушек. Только чтобы было много насилия, ужаса, крови… – А ваш шофер Макс не может? – Макс порицает мои интересы. Ах, правда, забыл представиться: маркиз де Сад! – тут он протянул Меффу костлявую руку. Тот поднял свою, но старичок с истинно дьявольским чувством юмора вместо того, чтобы ее пожать, провел ложный выпад ниже живота, вскрикнув при этом «Ийя!!» Когда Фаусон инстинктивно наклонился, маркиз рассмеялся, как школяр, и побежал в глубь туманной улочки. – Куда прешь, баран! – раздалось почти одновременно с писком тормозов. Неосатана открыл глаза. Он стоял посреди проезжей части улицы, лихорадочно сжимая пожелтевший том с торчащим из него списком имен теней, ходатайствующих о молитве. Мефф пробормотал что-то невразумительное разъяренному водителю поливалки и прыгнул на тротуар. – Возвращаемся, шеф? – спросил поджидавший его Гали. Однако в отель «Парадиз» они не вернулись. «Организованный» заблаговременно «ситроен» свернул в узкий лабиринт улочек. Фаусон вскоре потерял направление; местность шла в гору, может, окраина Монмартра? На небольшой улочке им загородила дорогу машина для перевозки мебели. Кузов был открыт, а две опущенные на землю балки позволили «ситроену» въехать внутрь. Двери фургона тут же закрылись. Очередная идея дядюшки? Или ловушка? – Выходите, – сказал Гали. Мефф вылез из ситроена. Мебелевоз тронулся. В кузове было темно, однако не настолько, чтобы Мефф не заметил мужчины, сидевшего на скамейке. Совсем недавно произведенный в дьяволы спец по рекламе вздрогнул. Сидящий мужчина был он сам. Сердце подскочило у него к горлу, а может, и выше. – Как это понимать? – Соображения безопасности, – отозвался Али. – Позвольте представить. Двойник встал и подал Фаусону руку. – Дублер, – сказал он собственным голосом. – Мефф, – слегка охрипнув, ответил оригинал. – Произошли некоторые осложнения, – сказал Али. – С этого момента ваши функции человека принимает на себя дублер, способный, хоть и посредственный… – Я бы попросил! – проговорил дублер. – …драматический актер, которого не используют в соответствии с его возможностями. Он поселится с документами Меффа Фаусона в ваших апартаментах… Это решено. – А я? – наш герой почувствовал странную сухость во рту, тем более, что краешком глаза заметил, как Гали открывает небольшую черную коробочку, где среди прочих аксессуаров почетное место занимает бритва. Али оттащил Фаусона в глубь фургона. – Все в порядке, – втолковывал он, – не стану же я вываливать весь комплект информации при посторонних. Мы делаем только то, что необходимо. А начиная с определенного положения на иерархической лестнице вверх, в смысле – вниз, конечно, нельзя не иметь двойника. – Но, мне кажется, решать должен я? Али поспешно кивнул. – Разумеется, во всем, что касается Дела; что же до вашей безопасности, то это уж наши с Хали и Гали заботы. Два инцидента – пограничники в горах и неудачная попытка похищения – доказывают, что за каждым вашим шагом следят. Нельзя исключать, точнее, мы почти уверены в том, что наши, так сказать, антагонисты предпринимают шаги, дабы затруднить наши действия вплоть до физического уничтожения группы. – Но кто это делает? – Надо думать, дядя написал вам о конкурентах? Извечная беспардонная борьба продолжается, особенно сейчас, когда мы вступаем в решающую фазу. В ближайшие две недели вы должны располагать полной свободой действий, а не думать о том, что вас в любую минуту могут прихлопнуть. – А этот? – Мефф глазами указал на двойника. – Что он знает? – Ничего, кроме самого необходимого. Он считает, что речь идет о торговле наркотиками, ну и, может, еще о контрабанде оружием. – Верный человек? – Лесор-то? Он у нас на крючке размером отсюда до Кайенны. Два года назад этот актеришка участвовал в некоем достаточно эксцентричном приеме. Случайно там оказалась не по годам любопытная девица из тех, что «до шестнадцати». Однако они занимались отнюдь не решением уравнений второй степени… Было немного алкоголя, наркотиков, совместное купание в бассейне. Тело девицы выловили спустя два дня в районе Руана. Виновников преступления до сих пор не обнаружили. Однако у нас есть любопытный фильм о тех событиях… – Ну бандиты! – восхищенно причмокнул Мефф. – Так точно! – захохотал Али. – Да, еще кое-что для сохранения видимости. С этого момента мы будем сопровождать двойника. – А я? – Пока не наберете группу, придется поработать одному. – А если меня распознают? – Не распознают, будьте спокойны. Процедура маскировки заняла немного времени. Краска, инъекции и средства, не известные официальной медицине, за сорок пять минут изменили Меффа до неузнаваемости. Оливковую теперь физиономию украсил орлиный нос, обрамили черные кудри, тело приняло более плотный вид, пальцы укоротились, грудь и плечи покрылись густой растительностью, а на левой ноге вырос шестой палец. Вельветки превратились в темный костюм, в паспорте стояло имя Маттео Дьябло из Палермо. Таким образом человек с внешностью американского интеллигента превратился в средиземноморского мафиози. – Брависсимо! – воскликнул Гали. Несколько менее чудесно выглядел процесс разделения фондов. Дублер и черные забрали для расходов на представительство четвертую часть денег дядюшки, что Фаусон воспринял так болезненно, будто у него, по меньшей мере, удалили одну почку. Потом «ситроен» покинул чрево мебелевоза и двинулся в сторону Парижа, увозя с собой дублера и адских чиновников. Лишь добравшись до мотеля вдоль дороги на Лион, Мефф вспомнил, что не спросил, сможет ли он в таком виде попробовать встретиться с Анитой. Синьор Маттео Дьябло, крупная щука сардинной промышленности, проснулся около десяти. Заказал завтрак в номер. Дежурный администратор вежливо сообщил, что машина синьора совершенно исправна и готова в путь. У псевдосицилийца вертелся на кончике языка вопрос, каким, собственно, автомобилем он владеет, но он вовремя сдержался. Первая встреча с зеркалом была ужасной! Однако после долгого изучения он отметил, что в новой ипостаси он чертовски (хо-хо!!) мужествен и вообще чрезвычайно представителен. Горничная, вертя нижним бюстом, принесла кофе, рогалики, сыры и, естественно, сардины. Однако она не вызвала в Меффе вожделения, требующего немедленного воплощения в реальность. Впереди у него была слишком серьезная задача. Полночи он провел, продираясь сквозь частокол фамилий, над здорово поистрепанным «Who is Who?», полным вычеркнутых имен, дописок и дополнений. Альманах «приводили в соответствие» чуть ли не до последнего момента; из нескольких тысяч представителей нечистых сил, зарегистрированных в середине XVIII века, именуемого, как на смех, эпохой Просвещения, сегодня осталось меньше дюжины. Он принялся выписывать фамилии и адреса, когда в руки ему попался лист, озаглавленный «Дополнения». Здесь были зафиксированы очередные потере. Нимфа Лорелея, вроде бы дока в земноводных операциях, тяжело раненная во время бомбардировки долины Рейна авиацией союзников, окончательно отдала концы в шестидесятых годах, отравленная водами величайшей сточной канавы Европы. Творение ребе Бен Бецалеля из Праги, небезызвестный Голем, который вопреки устным преданиям сохранился до XX века у некоего коллекционера в Моравии, был найден гестапо и по приказу Гейдриха перевезен в Берлин (учитывая возможность использования гиганта в качестве очередного секретного оружия), где разделил судьбу других чудищ, погребенных под обломками Имперской канцелярии. Наиболее туманными были истории йети, как оказалось, далеких родственников европейских оборотней. Последнее стадо, выловленное в 1953 году китайской экспедицией, некоторое время скрывали в специальной резервации в районе Великой Стены. Увы, все снежные люди погибли во время культурной революции, когда оказалось, что они слишком тупы, либо чересчур честолюбивы, чтобы вызубрить Маленькую красную книжицу с мыслями Председателя. Напротив некоторых позиций стояли пометы: «вероятнее всего, пропал без вести», своего же дядюшку («Who is Who?» приводил его псевдоним – «Борута III») Мефф вычеркнул собственноручно. Осталось пять имен. Справки говорили, что это крупные специалисты в своей области. Но согласятся ли они сотрудничать? Кроме того, в какие операции, собственно, он должен был их вовлечь? Мефф вытащил из заначки пять оставшихся писем и принялся рассматривать их пожелтевшие конверты, пытаясь угадать тайну содержимого. До утра, срока вскрытия очередной инструкции, оставалось много времени. Он решил использовать его на установление теперешних адресов своих потенциальных коллег. Первым в списке стоял Дракула. Альманах его титуловал то князем, то графом, а то и бароном. Мефф решил остановиться на «князе», исходя из того, что лучше переборщить, нежели недоборщить. Нашлось еще несколько других имён и псевдонимов вельможи, среди которых чаще всего встречалось «Носферату». [10] Родня вампира, некогда многочисленная, понемногу редела, последний из хозяев Карпатского замка удрал из Румынии в 1944 году. «Who is Who?» упорно сообщала старый адрес, но рядом виднелась приписка от руки: «Адресат неизвестен». Приходилось искать в другом месте. Фаусон подумал об эмигрантской среде, когда вдруг ему вспомнилось громкое дело трехгодичной давности, касающееся рекламы. Одна их фирм выбросила на европейский рынок отличный препарат для очистки зубов от камней, дав ему название «Дракула». Очень скоро начался процесс о злоупотреблении, связанном с названием, причем истцом выступала отнюдь не какая-либо кинофирма, а семейство, носящее эту фамилию. Быть может, в газетах того времени отыщется след? Уже через час синьор Дьябло сидел в читальном зале и листал старые номера «Пари-матч». Он не ошибся – имело место такое дело, вначале громкое, потом вдруг утихшее. В качестве доверенного лица от имени истца фигурировал адвокат Курт Штайнгаген из Вены. Дело он выиграл, но категорически отказался что-либо сообщить прессе. Синьор Дьябло незамедлительно раздобыл телефонную книгу Вены, где и нашел нужный номер. К сожалению, поднявшая трубку несимпатичная девица (судя по голосу стопятдесятикилограммовая), повторяла, словно испорченная шарманка, что, во-первых, доктора Штайнгагена нет, во-вторых, не будет, в-третьих, он не дает интервью, с адвокатством покончил уже два года назад и клиентов не принимает. Спустя полчаса оборотистый неосатана уже держал в руках билет на вечерний самолет в Вену. В оставшееся время он пытался раздобыть информацию о судьбе следующего в списке – бароне Франкенштейне. Здесь перспектива тоже не радовала. Недвижимое аристократа оказалось в другой зоне, нежели он мог бы желать, а сам барон канул, словно камень в воду. Было известно, что это искусственное создание, усыновленное последним из рода Франкенштейнов, в тридцать девятом вступило в элитарную воинскую часть, заработало несколько Железных Крестов, проявив солидную изобретательность и не меньшую жестокость. Близко связанный с Канарисом, после неудачного покушения Штауфенберга, Франкенштейн пропал без вести. Однако, видимо, где-то переждал катастрофу, так как после войны разыскивающие его органы обнаружили денежный перевод в одном их швейцарских банков, перечисленный с его депозита на счет некоей боливийской компании, которая, как оказалось, была чистейшей фикцией. Деньги пропали. Несколькими годами позже серебро с родовыми гербами Франкенштейнов появилось в одном из антикварных магазинов Буэнос-Айреса. Таким образом, след вел в Южную Америку. «Если с каждым будут такие сложности, то я ни за что не управлюсь за две недели», – подумал Мефф. |
|
|