"Великий Эллипс" - читать интересную книгу автора (Вольски Пола)

VI

Она беспомощно летела кувырком, как будто ее швыряли прибрежные волны, то поднимая вверх, то накрывая с головой и швыряя вниз. Глаза залепил белый туман, а крик ужаса тонул в рокоте невероятного шторма. Затем все кончилось, и она спокойно приземлилась.

Лизелл открыла глаза. Она стояла на шестиугольной плите из черного стекла, вмонтированной в пол скромной каменной комнаты. Легкий свежий ветер проникал в комнату через окно, принося с собой ощущение открытого пространства. Она все еще цепко держала в одной руке свою дорожную сумку, а в другой руку Гирайза, которую тут же выпустила. Меск Заван приземлился вместе с ними, немного взъерошенный, но при этом держащийся прямо и как всегда уверенно.

В каменной комнате было достаточно многолюдно. Здесь уже стояли Бав Чарный и оба Фестинетти, все целые и невредимые. Рядом с ними — две незнакомые женщины, одна молодая, вторая средних лет, обе облаченные в темные платья с эмблемой двуглавого дракона. Обе выглядели обеспокоенными, можно сказать, до крайности взволнованными.

— Что-то случилось, — без предисловий и с полной уверенностью констатировала старшая. — Что?

Трое на офелу медлили с ответом, и та, что помоложе, почти девочка, добавила:

— Перенос прервался на самой середине, можно сказать, сорвался. Такой сильный сбой подразумевает что-то неладное: неприятный инцидент или даже неожиданную проблему со здоровьем отправляющего.

— Мастер Познания… нашему коллеге из особняка Мораниз кто-то помешал, или ему причинили боль? — добивалась ответа старшая.

— В него стреляли грейслендцы, как раз в том момент, когда осуществлялся перенос. Он или тяжело ранен, или убит, — ответил Гирайз. — Он не один пострадал. Мне очень жаль.

По лицам женщин было видно, что они шокированы, но ни одна не позволила эмоциям вырваться наружу, старшая просто сказала:

— Расскажите, как это произошло.

Гирайз подчинился. Он описал, как прибыли грейслендские солдаты, как они начали стрелять, и во что это вылилось. Рассказывая, он был прост и немногословен. Лизелл слушала с удивлением: он излагал происшедшее не только абсолютно точно, как она могла ожидать, но и дипломатично. Гирайз, которого она знала несколько лет назад, должен был бы аккуратно подчеркнуть, где их коллеги в особняке Мораниз поступили стратегически неверно и что надо было бы сделать, чтобы избежать повторения подобных неприятностей в будущем. А может быть, ей кажется, что он бы поступил именно так? Может быть, ей изменяет память?

— Двое ваших друзей живыми попали в руки грейслендцев, — завершил рассказ Гирайз, — я боюсь, это представляет большой риск как для них, так и для многих других членов вашей организации.

— Пленные ничего не скажут, — успокоила его старшая женщина. Он попытался привести контраргументы, но она успокоила его жестом. — Это не ваша забота. Вы сообщили нам о происшедшем, больше вы ничем не можете помочь. Мы, члены Выбора, располагаем достаточными средствами для самозащиты.

Не очень-то это сработало в случае с Мастером Познания Выбора Элло Фарни и с его превосходительством Сезани, подумала Лизелл, но вслух ничего не сказала. Она на секунду встретилась взглядом с Гирайзом и поняла, что и его посетила та же мысль. Так иногда и раньше случалось.

— Отправляйте нас дальше, тогда и мы рассчитаемся с грейслендскими ослами за вас, — загорячился Бав Чарный. — Мы превратим эту требуху в дерьмо.

Возможно, Чарный излишне грубо выразился, немедленно отреагировала на его выпад Лизелл, но он явно обладает способностью излагать суть.

Казалось, женщины были согласны с ним.

— Следуйте за нами, — сказала старшая, — уже все готово, чтобы отправить вас дальше.

Все? Снова этот белый смерч? Но Лизелл не отважилась а расспросы и комментарии и вместе с остальными «эллипсоидами» смиренно последовала за женщинами в черных платьях. Они покинули комнату, где находился офелу, спустились по лестнице и через большой холл вышли из замка навстречу ослепительному полуденному солнцу. Во дворе стоял экипаж довольно внушительных размеров, запряженный четверкой крепких лошадей. Возница-женщина ждала их, сидя на козлах. В свете последних событий экипаж слегка разочаровал своей обыденной приземленностью.

— А разве мы не отправимся отсюда этим восхитительным кувыркающим волшебным — как его бишь — ну, который нас сюда перенес-то? — поинтересовался Стециан Фестинетти.

— У того, кажется скорость побольше, — пояснил Трефиан.

— Эти два офелу — с которого вы стартовали и на который приземлились — обеспечивают доставку груза только между Особняком Мораниз и Замком Ио Уэша, — пояснила ему старшая просвещенная.

— Груза! — засопел Стециан.

— Замок Ио Уэша, — как эхо повторила Лизелл. — Я никак не могу успокоиться, вы из-за нас подвергаетесь такому риску. Грейслендцы знают…

— Грейслендцы знают, что этот замок принадлежит или управляется членами моей фамилии с момента его постройки, а это более семисот лет, — ответила ей младшая. — Они также знают, что моя семья традиционно связана с Выбором Ланти Умы, но это все, что им известно, и это не может быть поводом для репрессий.

— Когда им нужны репрессии, они не ищут повода…

— Что касается нашего риска, — перебила ее Просвещенная, — будьте спокойны, это не ваша забота. — Она повернулась к Фестинетти, чьи темноволосые головы по-петушиному дернулись в ее сторону, склонившись набок под одним углом. — А вы, джентльмены, мужайтесь, путешествие в экипаже будет коротким. Офелу, который перенес вас сюда, не единственный в нашей стране.

— О, чудесно, — обрадовался Трефиан, — вы хотите сказать, что нас…

— Я хочу сказать, что вам пора отправляться в путь, — и, щелкнув пальцами, она поторопила «эллипсоидов» занять места в экипаже.

Кто эта возница? — мучилась догадками Лизелл. — Можно ли доверять этой женщине? Я ужасно не люблю полагаться на людей, которых я не знаю, и кажется, мне все чаще и чаще приходится это делать!

Она забралась в экипаж, остальные пятеро последовали за ней, аккуратно втискиваясь и размещаясь в небольшом пространстве. Лизелл оказалась зажатой между окном и Бавом Чарным, который уселся, бесцеремонно широко расставив ноги, так что ей пришлось вжаться в спинку сиденья, только чтобы не соприкасаться с ним. Ей хотелось оградить свое пространство от его присутствия, но она чувствовала, что у нее не хватит нервов на это.

Всего несколько часов, успокаивала она себя. Совсем чуть-чуть ей надо потерпеть этого гиганта, волосатого, вонючего, грубого, неотесанного разаульского пьяницу, а потом все кончится…

Почему Гирайзу не хватило любезности сесть с ней рядом?

Откуда же ему знать, что я этого хочу?

Она украдкой бросила взгляд в его сторону. Он высунул голову из окна и обменивался последними репликами с Просвещенными, стоявшими с непроницаемыми лицами.

— Познающие, могу ли я попросить вас о последней любезности, пожалуйста, скажите, где нас…

— Там будут провожатые, — ответила ему старшая. — Они не совсем обычные. Постарайтесь не пугать их.

— Почему…

Щелчок кнута возницы оборвал вопрос в самом начале. Экипаж закачался, ожил, и Гирайз втянул голову внутрь. Минуту спустя повозка выехала из замка Ио Уэш через высокие ворота в виде арки на крутой холм. Свежий ветер принес запах луговых трав, и пассажирам предстали окрестности замка, с высоты холма видимые на несколько миль вокруг. Внизу раскинулось огромное пространство холмистой, невспаханной местности. Чуть к югу была видна Ланти Ума, сверкали на солнце ее башни и купола, дальше, за городом, блестела синяя поверхность моря. Дорога вилась на север вниз по склону холма, огибая основание огромного гранитного утеса, и тянулась через большую продуваемую ветрами местность к видневшимся в тумане далеко впереди холмам.

Свистнул хлыст возницы, и экипаж загрохотал по дороге вниз.


Время тянулось медленно. Ехали почти молча, что очень радовало Лизелл: не надо было терпеть ни глупую болтовню Фестинетти, ни исковерканную вонарскую речь Завана, ни мрачные грубости Чарного. Разаулец почти сразу же с наслаждением припал к своей фляжке, и вскоре его храп наполнил небольшое пространство экипажа парами вуврака. Гирайз что-то читал, ей не видно было, что. Она не преминула воспользоваться случаем и закончить свое ознакомление с «Тенью Вампира».

Часа через два, как догадалась Лизелл, на полпути, экипаж остановился у маленькой речушки, змейкой струящейся между пологими холмами, поросшими высокой травой, шелестящей и гнущейся под непрерывным ветром. Пока лошади пили и отдыхали, пассажиры выбрались наружу, возница спустилась с козел и все они разбрелись в разные стороны, затерявшись в высокой траве. Через несколько минут группа вновь собралась у экипажа, где продолжал храпеть сгорбившийся на сиденье Бав Чарный. Экипаж отправился дальше, а разаулец так ни разу и не открыл глаз.

Лизелл смотрела в окно на абсолютно голую безжизненную местность, по которой свободно гулял ветер. Ей было интересно, почему эта земля пустует, может быть, она не подходит для обработки и строительства жилья — ведь Ланти Ума перенаселена. Очевидно, что люди намеренно обходили эти земли стороной. Люди всегда боялись этих мест. Грейвал Уэйстленд — с уроков географии она смутно помнила название этой местности — считалась убежищем всякой нечисти. Здесь происходили события, описанные в многочисленных старинных лантийский легендах: злые бессмертные колдуны рыскали в поисках жертвы; порой являлся Эрт — божество разрушения; здесь же обитали Белые Демоны — в старые времена лантийцы очень почитали Белых Демонов, чьи глаза несли сладкую смерть, а голос — неземную красоту. Она недоверчиво посмеивалась над всеми этими суеверными небылицами древности. По правде говоря, Грейвал не кажется такой уж опасной, скорее немного отталкивающей.

Она подняла глаза к небу, и положение солнца заставило ее нахмуриться. Если все пойдет хорошо, то вся ваша группа прибудет в место назначения сегодня до захода солнца, так сказал Элло Фарни. Но все прошло не совсем хорошо, и город Хурба еще где-то далеко на севере. С такой скоростью они не доедут и за тридцать шесть часов, это в лучшем случае. Конечно же, вспомнила она, бедный Фарни имел в виду второй офелу.

Может быть, он где-то здесь? Под открытым небом, среди этой пустынной земли?

Время шло. Солнце клонилось к горизонту. Экипаж, погромыхивая, катил по дороге, Бав Чарный храпел, Грейвал Уэйстленд не видно было ни конца ни краю. И вот, когда тени вытянулись, и солнечного света оставалось всего на несколько минут, и Лизелл уже начинала беспокоиться, а не собирается ли их неутомимая возница ехать дальше в темноте, — в этот момент показалось нечто живописное, напоминающее Люрайский канал. Схожие строения, как и Люрайские дворцы, поражающие настолько, что никакой силы воображения не хватит, чтобы их описать.

Прямо перед ними возносились к небу в завораживающей симметрии каменные громады, нежно подсвеченные сбоку красными лучами заходящего солнца. Это были гигантские, серые, геометрической формы конструкции, которые никогда не встречаются в дикой природе. Это были знаменитые Гранитные Мудрецы, чье происхождение необъяснимо. Из той глубины веков, куда не проникает человеческое знание, дошло только предание, что эти Гранитные Мудрецы указывают вход в ад. Боже мой, как много здесь ворот, ведущих в ад. Лизелл смотрела, как Мудрецы приближаются со скоростью размеренно бегущих лошадей. В реальности они оказались больше, чем она предполагала, несмотря на точные размеры, указанные в справочниках, намного больше и куда более впечатляющими.

Кто построил их, когда и зачем?

Бессознательно она повернулась к Гирайзу, и он в тот же самый момент непроизвольно посмотрел на нее. Их глаза встретились в абсолютном понимании, и на какое-то время она почувствовала себя нелепо счастливой.

Гранитные Мудрецы приближались. Мир погрузился в сумерки, так как тень самого большого монолита — мир присвоил ему имя «Властелин» — поглотила экипаж. Лизелл сощурилась в неожиданном зябком полумраке. Экипаж остановился, и возница спустилась с козел.

Это послужило сигналом и для остальных. Резкий ветер рванул выбившиеся пряди волос, и Лизелл вздрогнула. Мудрецы угнетали, приняв вблизи угрожающие размеры. Их древность и колоссальные размеры безмолвно свидетельствовали о тщетности человеческих деяний и бренности человеческого бытия. «Властелин» был самым угрожающим среди своих собратьев, и по каким-то причинам возница опустилась на колени перед ним и начала шарить в сорной траве, растущей у основания исполина. Она что-то сделала — раздался сильный грохот отодвигаемого камня, и до той поры невидимая дверь в массивном основании «Властелина» открыла вход во внутреннюю комнату, маленькую, как кладовка. Последний косой луч солнца проник в крошечное помещение, разбросав красноватые блестки на полу из черного стекла.

Второй офелу, как и обещал Элло Фарни, но его появление в этом месте было столь неожиданно, что Лизелл чуть слышно вскрикнула от удивления.

— Трое входите, — впервые с начала путешествия возница подала голос.

Бав Чарный по-бычьи устремился ко входу, как будто вообразил, что ему указом свыше даровано первенство. Ну нет уж, это так ему не пройдет. Не раздумывая, Лизелл бросилась в комнату вперед него.

Чарный через секунду уже стоял рядом, настолько близко, что обдавал ее алкогольными парами, такими тяжелыми, что она с надеждой подумала, что, может быть, Гирайз будет третьим, но Меск Заван опередил его.

Помещение было крошечным, и каменные стены плотно сдавливали с трех сторон; хотя с четвертой оно оставалось открытым, ощущение зажатости в каменной глыбе сильно нервировало ее.

Не будь такой пугливой.

Возница что-то невнятно бормотала. На этот раз вокруг офелу не было никакого кристаллического порошка, никакого видимого спонтанного возгорания, никаких дымовых вихрей. Лизелл подумала: неужто лантийское Познание действительно может работать; без пиротехнических эффектов? Пока она стояла и размышляла таким образом, свирепый белый ветер подхватил ее и понес сквозь ледяное пространство, кружа и кувыркая, и через несколько мгновений она приземлилась в каком-то незнакомом месте.

Очень незнакомом месте.

Ее немного пошатывало, но она держалась на ногах и судорожно хватала ртом воздух. Рядом с ней громко сопел Бав Чарный. Она огляделась и почувствовала, как ее лицо вытягивается. Она стояла на шестиугольной плите черного стекла, одной из многочисленных идентичных шестиугольных плит, вмурованных в каменный пол маленькой неприглядной комнаты. Комната была неправильной формы, со сводчатыми каменными потолками, с которых свисали сталактиты, роняя капли на хрупкие образования причудливой формы. Пещера? Жаровни, хаотично размещенные вдоль стен, нагревали влажный воздух до почти неприятной жары. Окон не было, но света хватало: пол, потолок и каменные стены светились мягким матовым светом, очевидно, таково было свойство местных горных пород. Но Лизелл было не до геологических анализов. Комната совсем не была пустой, и ее изумленное внимание сосредоточилось на тех, кто в ней находился.

Присутствующих было, по крайней мере, около дюжины — стройные, тонкие фигуры неопределенного пола, похожие на людей, но отличающиеся от них по многим бросающимся в глаза признакам. Например, их тела были напрочь лишены волос и одежды. Их руки, как она заметила, оканчивались длинными пальцами без костей, больше похожими на щупальца. Глаза — огромные, бледно-молочного цвета и сверкающие, как бриллианты, вправленные в тройные складки мышц, — пульсировали и мигали безостановочно, в то время как лица оставались абсолютно неподвижными. Но самое невероятное впечатление производили тела странных существ — белые, гладкие, переливающиеся ярким светом.

Существа — она не могла назвать их тварями, они были так похожи на людей, и в их нечеловеческих глазах светился разум — смотрели на прибывших, как завороженные, как будто люди, стоявшие на офелу, казались им очень живописными. Одно существо заговорило, и голос его походил на звук флейты, второе ответило ему таким же голосом, и их речь была похожа на музыку, незнакомую и невыразимо прекрасную.

Лизелл била мелкая дрожь. Там будут провожатые, сказала им Просвещенная в замке Ио Уэша. Они необычны. Постарайтесь не пугать их.

Постараюсь.

Одно из переливающихся существ приблизилось, скользя легко и бесшумно, как дым. Его правая рука потянулась вперед, волнообразно двигая своими пальцами-щупальцами. Лизелл непроизвольно попятилась назад, пока мерцающая каменная стена не остановила ее отступление.

Чарный и Заван пятились подобно ей.

Через несколько секунд шторм Познания вихрем пронесся по комнате, поставив Гирайза и близнецов Фестинетти на одну из многочисленных стеклянных плит. Вновь прибывшие заморгали, оглядываясь по сторонам. В другой обстановке их выражение ошеломленного недоумения смотрелось бы комично. Первым пришел в себя Гирайз. Его карие глаза молниеносно окинули помещение, на долю секунды задержавшись на Лизелл.

Комната продолжала наполняться. Белые существа — обитатели пещеры? — вплывали молчаливыми парами и тройками. Множество бледно-молочных глаз, сверкающих как фонари, слегка затуманенные переливающейся поволокой, впилось в незваных гостей. Лизелл трясло. Давление безмолвного вопроса ощущалось почти физически. Ей казалось, что эти накаленные добела глаза смотрят прямо в ее мозг и читают спрятанные там мысли. Это ощущение было не особенно приятным. Можно сказать, она чувствовала, как чужое сознание вторгается в ее собственное, и это чувство усилилось, когда странные существа запели как флейты. И полилась музыка, таинственная, прекрасная и гармоничная — речь? — и странная мелодия вытащила из ее прошлого все обиды, и полились из глаз слезы огорчения и страстных желаний.

Кто они? Просвещенная из замка Ио Уэша назвала их необычными провожатыми, но это ничего не объясняет. Ответ ей подсказала собственная память, и тогда те занятные лантийские небылицы, над которыми она смеялась, впервые были восприняты ею как реальность. Белые Демоны. Все лантийские легенды, суеверия и мистические сказания упоминали Белых Демонов, обитающих в пещерах, затерянных среди холмов Назара Син. Она должна была бы знать, ее опыт в изучении культур народов мира должен был бы ей подсказать, что во всех самых невероятных легендах всегда содержится крупица истины.

Белые Демоны Пещер, вспомнила она, питались неосторожно забредшими к ним путниками.

Наверное, это предположение было порождено невежеством и страхом.

Пока она копалась в памяти и рассуждала, Белые Демоны наводнили всю комнату, и мерцающее свечение их тел заполнило ограниченное пространство помещения. От них не исходило явной угрозы, но их собралось так много, и все они так пристально смотрели своими огромными, жуткими глазами…

Сердце ее колотилось, страх спутал мысли, и рука сама опустилась в карман, нащупывая заряженный пистолет.

Не трогай его. Наихудшее решение проблемы, совершенно необдуманное. Ее рука замерла.

Не все ее спутники разделяли ее мнение.

— Они выглядят слабенькими, но не глупыми, — высказался Бав Чарный. — Мы схватим одного в качестве заложника. И тогда остальные покажут нам, как выбраться отсюда.

Возникла короткая, удивленная пауза, которую прервал Гирайз:

— Не будьте таким ослом, Чарный.

— Да, он прав, я хочу сказать, не слишком ли это поспешное предложение, Чарный, а? — поддакнул Стециан Фестинетти.

— Мы ведь совсем не уверены, что они опасны, ведь так? — подхватил Трефиан.

— Мы первыми нанесем удар, и будем хозяевами положения, — настаивал разаулец.

Одно из белых существ отделилось от сверкающей толпы. Двойная нитка цветного горного хрусталя украшала его шею, а большая коричневая летучая мышь ползала по его плечу. Возможно, это были отличительные знаки его ранга, кто знает. Высокая фигура приблизилась и остановилась перед сбившимися в кучку людьми.

Существо, помолчав, начало выводить непонятные трели.

— Этот у них главный, — заявил Бав Чарный, — я с ним легко справлюсь. Этого и захватим.

— Стойте тихо и ничего не предпринимайте, — урезонил его Гирайз.

— Мы пока подождем, — согласился с: ним Меск Заван.

Длинные пальцы-щупальца белого существа змеями потянулись к ним. Тройная складка мышц, кольцом сжимающая его огромные глаза, завибрировала. Это был какой-то вид коммуникации, но транслируемая мысль не поддавалась расшифровке.

— Я не нуждаюсь в вашем одобрении, парни, — отбил одним ударом своих критиков Чарный, — и помощь мне ваша не нужна.

Как будто поняв намерения говорившего, белое существо отошло назад, скользя между стеклянными плитами, и остановилось перед полированным шестиугольником, мерцающим где-то в центре комнаты. Повернувшись лицом к нежданным визитерам, существо склонило голову, и голос-флейта жалобно вскрикнул.

— Он зовет нас, — произнес Заван.

— Они намерены отправить нас дальше, — заключил Гирайз.

— Я не хочу, чтобы эти тонкие сверкающие черви отправляли меня, куда им заблагорассудится, да еще волшебным способом. Н-е-ет, — заявил Бав Чарный. — Я выйду из этой подземной ловушки на своих двоих, и эта тварь покажет мне выход, а если нет, я разорву его дрожащее тельце вот этими руками. — И он продемонстрировал свои руки — огромные и сильные, — готовые выполнить его у грозу. Он решительно сделал широкий шаг в сторону неподвижно стоявшего провожатого.

— Стой где стоишь, чертов дурень, — преградил дорогу разаульцу Гирайз.

Небрежным движением руки бывший чемпион Королевских ледовых игр откинул в сторону более низкорослого и легкого вонарца и двинулся к Белому Демону, если это был именно он. А тот стоял и смотрел на происходящее своими огромными глазами на абсолютно неподвижном лице.

Только истинные демоны называют себя людьми.

Лизелл не вполне осознавала, что она вынула пистолет из кармана. Она посмотрела на свою руку, сжимавшую оружие, и навело его прямо в середину туши Бава Чарного. В этот момент она услышала свой ровный голос:

— Стоять, господин Чарный. Вы не поднимите руку на этих людей.

— Люди, ха, ты шутишь, детка? — он развернулся, чтобы посмотреть на нее. — Слепая глупая баба. Не зли меня, убери эту свою дурацкую игрушку.

— Ошибаетесь, это не игрушка, — голос Лизелл оставался обманчиво твердым. Краем глаза она отметила, что переливчатое сияние обитателей пещеры усилилось и как будто в знак предостережения беспорядочно замигало с частотой, которую вероятно, можно было бы измерить каким-нибудь прибором. Что это? — пронеслось в ее мозгу. — Они знают, что такое оружие? Послышалась музыка. Целый оркестр флейт, но понять их было все так же невозможно. Реакция ее компаньонов была очевидной. Их лица застыли.

— Вы что, рассудок потеряли? — раздался строгий голос Гирайза. — Где вы взяли эту штуку?

Пропустив мимо ушей его вопрос, Лизелл снова обратилась к Чарному:

— Эти люди от всего сердца стараются помочь нам, — она искренне верила в то, что говорила, — возможно, в знак уважения к лантийскому Выбору. У вас нет права, господин Чарный, злоупотреблять их добротой. Если вы прибегнете к насилию, я прострелю вам коленную чашечку, и мы посмотрим потом, какой из вас получится гонщик.

— Ты этого не сможешь сделать, — криво усмехнулся Чарный.

— Я отличный стрелок и умею обращаться с оружием. — Еще бы знать, есть ли у этого пистолета предохранитель? Если есть, то пистолет на предохранителе или нет? Что же я не спросила у Каслера, пока была возможность. Она в упор смотрела на Чарного.

Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, затем Чарный пробормотал какие-то разаульские ругательства, после чего перешел на вонарский:

— Ха, борешься с насилием, размахивая пистолетом, как пьяный солдат. Тебе место в сумасшедшем доме. Не стоит тратить время на стычку с сумасшедшей, психам надо потакать.

— Правильное решение, — Лизелл и виду не показала, что у нее отлегло от сердца. — Надо потакать? Тогда встань на стекло и стой тихо и смирно.

Чарный свирепо сверкнул на нее глазами, но подчинился беспрекословно. Близнецы Фестинетти встали на полированную плиту рядом с ним, высокое существо с ожерельем из горного хрусталя на шее и коричневой летучей мышью на плече издало мелодичный речитатив. И тут же вихрь Познания гулом оповестил о своем присутствии, наполнил комнату неистовой энергией и унесся, оставив офелу пустым.

«Креннисов» занял свое место в кармане Лизелл. Она купила его всего несколько часов назад и уже пустила в ход — целилась в безоружного человека. Такое применение расстроило ее.

Высокие вибрирующие звуки флейты пробежали по светящимся существам, и она недоумевала, что выражает этот звук: удивление, восторг или другие эмоции, находящиеся за пределами человеческого опыта. Но ей некогда было обдумывать эту тему, сейчас была ее очередь встать на стекло для второго сеанса переноса — куда, она совершенно этого не знала. Затем рядом с ней встал Гирайз, за ним последовал Меск Заван; на этот раз ей удалось сдержаться и никого не хватать за руку.

Высокое существо повторило свой музыкальный экзерсис, не разу не сфальшивив. Его сверкающий взгляд быстро скользнул по лицу Лизелл, и она на секунду заглянула в глаза Белого Демона с расстояния в несколько дюймов. Она увидела там интеллект и еще что-то, что она могла бы приблизительно назвать душой. Она бы голову дала на отсечение, что почувствовала, как ей передали послание, предназначенное только для нее одной, — жизненно важное послание, которое она никогда не сможет расшифровать.

Не прошло и секунды, как все исчезло — каменная комната, свисающие сталактиты, шестиугольные плиты, сверкающие существа, необычные глаза, — все исчезло в белоснежном вихре. На этот раз Лизелл было не так страшно, и она, влекомая порывом ветра, позволила себе немного расслабиться. Она неожиданно обнаружила, что ветер не просто несет ее, а она как будто едет верхом на нем, а это было куда удобнее.

Она приземлилась в новом месте. Вместе с Гирайзом и Заваном она стояла на стеклянной плите, врезанной в пол шестиугольной маленькой комнаты, стены которой были выложены старым кирпичом, покрытым испариной. В какой части света они теперь? Вертикальные разрезы где-то под потолком пропускали потоки красноватого света, которые помогли ей различить старую железную лестницу, прикрученную болтами к одной из стен. Лестница вела к люку в деревянном потолке — его шестиугольные очертания едва различались в красноватом полумраке. Очевидно, Чарный и Фестинетти уже воспользовались этим выходом в потолке, по крайней мере, в комнате их не было видно.

Ну и скатертью вам дорога.

С сумкой в руке Лизелл начала восхождение по лестнице. Когда она добралась до люка и попробовала открыть его, он неожиданно оказал сопротивление. Она надавила посильнее но люк не открывался, и от отвратительно знакомого ощущения безысходности засосало под ложечкой.

— Закрыто, — сообщила она своим компаньонам.

— Не может быть, первые же вышли. Дай я попробую, — предложил Гирайз.

Она спустилась вниз. Его усилия открыть люк были так же безрезультатны, как и ее. Сделав несколько безуспешных попыток, он позвал:

— Заван, помогите мне.

Энорвиец, подходяще скромных размеров, чтобы уместиться с Гирайзом на одной ступеньке, поднялся наверх. Вдвоем мужчинам удалось чуть-чуть приподнять люк. Почувствовав прогресс, они поднажали и были вознаграждены тяжелым стоном старых досок, по которым сполз положенный сверху объемный груз. Скрип и грохот скатившейся массы, визг поддающихся петель и… люк открылся.

Красный свет хлынул потоком в проем вместе с воздухом, пахнущим рыбой. Гирайз и Заван высунули головы и огляделись.

— Что там? Где мы? — Лизелл внизу сгорала от любопытства.

— В саду, — сообщил Гирайз.

— Что значит — в саду? В каком саду, где этот сад, чей это сад?

— Огороженный стеной, запущенный, здесь хорошо гулять, где-то рядом море, прочих опознавательных знаков пока не наблюдается, — доложил Гирайз и поспешно спустился вниз за своим чемоданом.

Заван последовал его примеру. Лизелл воспользовалась возможностью, резво взбежав по лестнице, выбралась наружу и оказалась в каком-то непонятном месте, пахнущем плесенью, по форме напоминающем многогранник. Под ногами заскрипели старые доски. Свежий ветер нежно проник в глубь легких, а красное зарево заката ослепило ее. Она заморгала, сощурилась, и резь в глазах уменьшилась до незначительного неудобства.

Над головой нависала шестиугольная крыша, ее поддерживали резные колонны, которые соединялись резными же перилами. Со всех сторон это непонятное место осаждала буйная зелень.

Но что это?

Бельведер, наконец-то поняла она, в виде луковичного купола с причудливыми, филигранно выточенными завитушками. Райский уголок, затерянный среди великолепной зелени, где уютно отдыхать душой. Не самое худшее место в мире, чтобы спрятать волшебное средство перемещения в пространстве.

Кто спрятал его, когда и зачем?

Этого она никогда не узнает. Она огляделась по сторонам. Невдалеке, в верхней части сада, возвышался темный дом — высокий, безмолвный, очевидно, в нем никто не жил. Окна были забиты досками: хозяева покинули дом. По внешнему виду казалось, что его оставил не менее ста лет назад, может, и раньше. Одно из тех мест, которым суеверные люди приписывают чуть ли не святость.

Случайный ветерок принес запах соли и рыбы.

Но где же мы все-таки находимся?

Из люка выбрались Гирайз и Заван.

— Кем сделать это? — возмутился Заван.

— Сделать это? — секунду Лизелл смотрела на него с недоумением, затем до нее дошло. Он хотел спросить, кто закрыл их внизу, поскольку элемент случайности в том, что их завалило, не просматривался. Ее глаза пустились в поиски и наткнулись на сдвинутую мраморную нимфу, лежащую на полу бельведера возле крышки люка. По весу полированная красавица равна была двум взрослым мужчинам.

Все посмотрели на нимфу.

— Чарный и Фестинетти, — лицо Гирайза приняло выражение брезгливости бывших Благородных. — Чтобы водрузить эту статую на люк, нужны, по крайней мере, две пары рук, и я думаю, у близнецов бы сил не хватило. Какие мерзавцы.

— Убийцы. Мы умереть в этой ловушке, — мрачно произнес Заван.

— Я не думаю, что они действительно хотели нас убить, равно как и я не собиралась убивать Бава Чарного, — Лизелл понимала, что она пытается разуверить себя. — Может быть, они просто хотели задержать нас.

— Не очень это у них получилось, — заметил Гирайз. — Смотрите, солнце вот-вот сядет. Вряд ли кто из участников Великого Эллипса уйдет далеко вперед сегодня ночью.

Прохладный порыв ветра пронесся по запущенному саду. Глаза Лизелл вернулись к опустевшему, неприкаянному дому с забитыми окнами. Ей стало не по себе:

— Пойдем отсюда, надо, по крайней мере, выяснить, где мы находимся.

И все трое пошли по посыпанной гравием дорожке к двери в высокой стене сада. Дверь висела на старых ржавых петлях и видно было, что ею недавно пользовались. Они вышли наружу, и этот выход сбил их с толку: они не могли сразу сориентироваться, оказавшись после идиллически-безмолвного сада на шумной городской улице.

Лизелл встала как вкопанная, пытаясь собраться с мыслями. Высокие здания из желтоватого камня возвышались по обеим сторонам улицы. Запряженные лошадьми экипажи, коляски, симпатичные кэбы наводняли широкую городскую улицу, и повсюду были люди, много людей, сотни. Контраст был столь разителен, что удивлял не менее, чем путешествие с помощью офелу.

— Смотрите, смотрите! — закричал Меск Заван. — Это Ракстрифская Колонна. Очень знаменитая, в честь победы строить. Мы в Хурбе.

— До заката солнца, как нам и обещали, — произнес Гирайз.

— Экипаж. В порт, — заторопилась Лизелл. — Билетные агентства. Рейс до Эшно. Быстрее, джентльмены, давайте наймем кэб, поехали!

— Вот так-так! — улыбнулся Заван.

— Я сам до этого никогда бы не додумался, — согласился развеселившийся Гирайз.

— Чему это ты так ухмыляешься? — спросила его Лизелл.

— Я не ухмыляюсь. Я никогда не ухмыляюсь.

— Ухмыляешься, и сейчас, и всегда.

— Если ты и заметила некоторые признаки веселья, то это всего лишь естественная реакция на твой — как же это словами выразить — очаровательно пылкий энтузиазм.

— Гирайз, ты же знаешь, я не могу выносить, когда ты…

— Понимаешь, — он продолжал с раздражающим хладнокровием, — твоя пылкость не позволяет тебе ориентироваться во времени. Уже поздно, все билетные агентства закрыты. До завтрашнего утра у нас нет возможности купить билет на рейс из Далиона.

— Мы тут застрять, — подтвердил Заван.

— Нет, конечно, тебе может повезти, и ты попадешь на чью-нибудь частную яхту, — продолжал иронизировать Гирайз, — или на какой-нибудь надежный воздушный шар, летающий ночью, или, может быть, новомодный подводный плавательный аппарат, или вдруг попадется дрессированный левиафан, или…

— Не стоит бить в одну и ту же точку, я не настолько бестолковая, — сердито посмотрела на него Лизелл.

— Гостиница «Герольд» тут рядом, — сообщил Меск Заван — Очень отлично чисто. Вкусная пища.

— Пища, — при этом слове у Лизелл заурчало в животе. И она почувствовала, как непроизвольно улыбается.

Они взяли кэб до гостиницы «Герольд». Гостиница оказалась не совсем новым, но аккуратным с виду зданием, наполовину из черного дерева, с двускатной крышей. Предлагалось много приличных комнат, но по достаточно высокой цене, как и подобает в большом городе.

В старинного стиля обеденном зале гостиницы в компании Гирайза и Завана Лизелл хорошо поужинала хурбинскими яйцами-пашот, сваренными в вине. Заван, как она поняла из разговора, никак не может дождаться, когда он прибудет в родной Аэннорве и хоть на короткое время воссоединится с женой и детьми. Они едва упоминали Великий Эллипс в разговоре, и на некоторое время можно было расслабиться и наслаждаться иллюзией, что они трое — просто случайно встретившиеся за ужином люди, а вовсе не соперники.

Ужин закончился, а вместе с ним развалилась и возникшая на миг дружеская компания. Лизелл уже принялась обдумывать способ, как бы ей завтра утром обогнать их обоих и первой оказаться в порту. К удивлению, Гирайз стал настаивать, чтобы она вернулась в свой номер. Она подозревала, что он хочет поговорить с ней наедине, так оно и оказалось.

Они остановились в пустом коридоре у двери ее номера, и Гирайз повернулся к ней. На его худом лице не было и следа характерной веселости или скуки. От его вида странная, слабая дрожь — признак тревоги? волнения? — пробежала по ее телу:

— Что такое?

— Тот пистолет, — произнес Гирайз.

— «Креннисов ФК6 », карманный пистолет.

— Да, я обратил внимание.

— Хорошее оружие для самозащиты.

— В руках тех, кто хорошо им владеет. Откуда он у тебя?

— Купила в ломбарде, в Ланти Уме, — она сделала паузу, а потом добавила с радостным предвкушением, которое тщетно старалась скрыть: — Каслер Сторнзоф помог мне выбрать.

— Какая неоценимая услуга.

— Да, я тоже так считаю.

— К сожалению, галантный солдат Грейслендской Империи кажется, просмотрел одну маленькую, но очень важную деталь. В своем рвении услужить леди он преуспел в том, чтобы вложить смертельное оружие в руки того, кто — извини, если я ошибаюсь, — не имеет ни малейшего представления, как им пользоваться.

— О? — она обдумывала контраргументы, но поняла, что они бессмысленны. — А что — было очень заметно, что я не умею стрелять?

— Мне — да, потому что я хорошо умею читать по твоему лицу и глазам.

— Но ведь Бав Чарный не умеет, а мне нужно было остановить именно его. И у меня получилось.

— Да, но ответь мне, что бы ты делала, если бы Чарный спровоцировал тебя? Ты бы действительно выстрелила? Ты хотя бы знаешь, как это делается?

— Но этого же не случилось, — даже для нее самой слова прозвучали неубедительно.

Гирайз подавил желание выругаться.

— Этого легкомысленного главнокомандующего нужно выпороть кнутом. Он что, ищет твоего расположения, подталкивая тебя к смерти?

— Каслер здесь ни при чем…

— Каслер?

— Мы просто шли вместе…

— Неужели?

— Мы встретились случайно, хотя он и не считал, что это была случайность.

— Действительно.

— Мне сделалось нехорошо, и он помог мне. Он действительно был замечательный…

— И снова замечательный !

— Ну а потом мы проходили мимо ломбарда и я сказала ему, что хочу купить оружие. Это была не его идея, он и слова не сказал по этому поводу. И это совершенно не имеет значения, был ли он со мной или нет, я в любом случае купила бы какой-нибудь пистолет. Ну, а поскольку мы оказались там вместе, то он помог выбрать мне пистолет. Вот и все.

— Ну не совсем все, он, вероятно, поощрял и подбадривал тебя, я думаю.

— Хоть и трудно тебе в это поверить, Гирайз, но это было только мое решение.

— И далее он умывает руки и уходит, не показав даже, как пользоваться пистолетом.

— У него не было ни времени, ни возможности. В конце концов, мы участники гонок. Он посоветовал мне тренироваться.

— О да, это извиняет его. Ты оправдываешь все его поступки?

— Это просто нелепо. Я не обязана оправдывать что-либо или кого-либо в твоих глазах. С какой это стати?

— Да, действительно, с какой это стати? С какой стати ты должна заставлять себя думать о чем-то, кроме своих безудержных желаний получить то, что ты хочешь, и получить любой ценой? И вот сейчас, когда ты уже отстояла свой чертов пистолет и этого златоголового грейслендца, который подбил тебя на эту глупость и исчез, может быть, сейчас ты уступишь своей гордости и позволишь мне показать тебе, как им пользоваться?

— Что? — на секунду ей показалось, что она ослышалась.

— Мы, вероятно, поплывем в Аэннорве на одном пароходе. У нас будет несколько дней, и я могу показать тебе, как пользоваться «Креннисовым», если хочешь.

— О, — она глубоко вдохнула. Он настолько поразил ее, что она не знала, как реагировать. Секунду спустя она призналась: — Я не ожидала этого. Я просто была уверена, что ты будешь считать этот пистолет моей опасной ошибкой.

— Я так и считаю. Но я не могу не думать о более опасной ошибке: ты носишь пистолет, которым не умеешь пользоваться. Ты позволишь тебя поучить?

— Да, — это слово вылетело легко, но следующее потребовало усилий, — спасибо.

— Тогда до завтра. — Он был слишком хорошо воспитан, чтобы показать хоть признак своего триумфа.

— Гирайз?

— Да?

— Во имя чего ты согласился принять участие в этих гонках?

— Давай поговорим об этом, когда у нас будет больше времени на борту парохода, например. Знаешь, в чем прелесть длительных морских путешествий? Они обеспечивают нам уйму свободного времени.

— Свободное время и разговоры — единственное достоинство предстоящего путешествия. Мы так отстали от этих титулованных Сторнзофов, что нам потребуется чудо, чтобы догнать их.