"Настоящие охотники за галлюцинациями" - читать интересную книгу автора (Мансуров Дмитрий)

Глава 2

Не каждый день к Владиславу приходили с деловыми предложениями черти. Более того, даже люди не особо торопились обсудить с ним свои деловые планы на будущее, так же как и сам Владислав не собирался рассказывать первому встречному о том, что придумал, и как эта идея доведет его до счастливой жизни. Поэтому несколько секунд прошли в полном молчании и бездействии. Затем Владислав пришел к выводу, что стояние столбом пользы не принесет – только ноги еще больше устанут, – и доведенными до автоматизма движениями снял туфли. Пиджак прямым рейсом отправился в стиральную машину – оставшиеся на нем мокрые пятна от раздавленных тараканов счастья не прибавляли. Да и сами тараканы, не ожидавшие варварской агрессии от упавшего на них Владислава, вряд ли обрадовались тому, что превращаются в мокрое место.

Черт пристально наблюдал за его действиями и молчал, то ли не зная, с чего начать разговор, то ли ожидая от Владислава первого шага в беседе. Но Владислава меньше всего интересовали мысли черта. Он собирался подогреть борщ и съесть его, даже если в этот момент в квартиру ворвется шумная толпа правозащитников, чтобы обвинить его в уничтожении безобидных усатых тараканов и попутно освободить холодильник от подлой оккупации продуктами. Показушно равнодушное отношение Владислава к живому представителю потусторонних сил – он прошел на кухню, посмотрев на черта, как на пустое место – могло обидеть последнего, но черт не подавал признаков недовольства.

Переливая борщ из большой кастрюли в маленькую и ставя ее на плиту, Владислав задумался: стоит ли игнорировать черта дальше, или все-таки поинтересоваться, какого, так сказать, себя, тот приперся в гости? А то, не ровен час, ему в чистой квартире понравится гораздо больше, чем у Федора, и черт примет решение поселиться здесь новым членом семьи. Он ведь явно не просто так объявился и нахально, практически на правах владельца, взгромоздился на мебель в коридоре.

«Выгнать его вряд ли получится, – размышлял он. Мучения в квартире Федора служили тому наглядным примером. – Да и как его изгнать, если он в руки не дается, да еще и норовит что-нибудь уронить и разбить? А если родные вернутся, пока я бегать за ним буду, что тогда?»

В таком случае проблема окажется намного серьезнее, ведь преследование невидимого родственниками существа произведет на них по-настоящему незабываемое впечатление. Того и гляди, перепуганные жена и дети вызовут санитаров и отправят главу семьи отдыхать в желтый дом до тех пор, пока черти не перестанут попадаться ему на глаза. А когда наступит этот счастливый момент, сказать сложно: прецедентов в жизни Владислава еще не было. Оставалось надеяться, что черт перестанет быть видимым хотя бы к завтрашнему утру.

«А то на самом деле отвезут в дурдом и продержат там до самой пенсии, пытаясь излечить от алкоголизма абсолютного трезвенника… Правда, всем известно, что врачи обладают своеобразным чувством юмора, и ради лечения от алкоголизма не остановятся ни перед чем, даже перед спаиванием пациента, чтобы процесс лечения не выглядел неоправданным. Так что, ну его к лешему, этого черта».

Приняв твердое решение проигнорировать потустороннее существо, Владислав поставил кастрюлю с борщом греться на огне, а сам с крайне независимым видом прошел мимо черта в комнату. Но тому уже надоело играть в молчанку, и он дернул Владислава за рубашку.

– И снова здравствуйте! – радостным голосом сказал черт.

Владислав сделал вид, что ничего не заметил, сел на диван и включил телевизор.

Черт соскочил с трюмо и встал между Владиславом и телевизором, пытаясь помешать просмотру вечерних новостей. Но телевизор находился на тумбочке метровой высоты, и невысокий черт с тем же успехом мог бы закрыть собой вид на египетские пирамиды перед огромной толпой высоченных туристов. Правда, с туристами этот номер прошел бы на ура – ведь они раньше не видели живых чертей, а пирамиды – штука такая, что простоит еще не одно тысячелетие, и от глаз не скроется ни днем, ни ночью.

– Привет, – повторил черт.

Владислав молча переключил канал: криминальные новости давно уже вызывали в нем смертную тоску. Он много лет мечтал снова посмотреть о том, как люди радуются жизни и строят светлое будущее, а не занимаются смертоубийствами на радость желтой прессе и сварливым бабкам, готовым перемывать косточки всему сущему сутками напролет. Но следующий канал показывал фильм, в котором злобные инопланетные твари покоряли Землю, и Владислав тоскливо вздохнул: похоже, теперь во всей вселенной пользуются популярностью исключительно секс и насилие, преподнесенные в упаковке из компьютерных спецэффектов.

Черт понял, что недооценил собственный рост, поэтому резво вскарабкался на тумбу и встал перед кинескопом, широко раскинув руки и ухватившись за край телевизора, чтобы не упасть.

– Привет! – повторил он упрямо, закрывая собой изображение. Владислав молчал, и черт перешел на личности. – Ну, чего молчишь, как партизан на допросе? Принести тебе учебник по матчасти? А?

Владислав упорно молчал, переключая каналы и не понимая, почему при современном телеизобилии увеличивается не количество увлекательных программ, а объем рекламы. Черт не унимался:

– Ты, что, голос потерял от неожиданности? – вопрошал он, надеясь вывести Владислава из себя и заставить его сказать хоть что-то в ответ, пусть даже обычное ругательство. Его план был прост: слово за слово, и беседа начнется, желает того Владислав или нет. И пусть поначалу будет стоять мат на мате, но минут через десять запас матерных слов подойдет к концу, и Владиславу не останется ничего иного, как перейти на нормальную речь. – Или ты стесняешься? Так ты не бойся – я не кусаюсь до поры до времени.

Владислав выплюнул изо рта обломок спички, поднял ее и задумался, вспоминая, когда успел сунуть спичку в рот. Как подсказала память, спичка должна была зажечь газ под кастрюлькой, но почему-то оказалась между зубов. А кастрюлька, судя по всему, осталась стоять на холодной плите, обдуваемая снизу потоком пропан-бутановой смеси. Взрывоопасной смеси, между прочим.

Перед глазами появилось изображение разрушенного дома, злобных соседей и буянящего Федора, потерявшего при взрыве все свое самогонное состояние.

– Чтоб тебе пусто было, – воскликнул Владислав и почти уже вскочил, как черт сделал широкий жест рукой и щелкнул пальцами.

– Не увиливай от беседы, – сказал он после того, как выскочившая из-под его пальцев крошечная шаровая молния улетела на кухню. Громкий хлопок оттуда показал, что газ зажегся, и что борщ все-таки подогреется, если, конечно, кастрюлю не сбросило с плиты взрывной волной. – Сначала давай поговорим, еда никуда не убежит.

– Угу, – согласился Владислав. – Бульон выкипит и прольется дождем на оставшуюся в кастрюле и основательно подгоревшую гущу. То есть, погасит сам себя. Ты будешь есть эту гадость?

– Нет, – помедлив, ответил черт.

– Я тоже, – сказал Владислав. – Поэтому ухожу на кухню прямо сейчас, а ты можешь подождать, если тебя интересуют развернутые и подробные ответы, а не короткие и емкие матерные фразы.

Черт укоризненно покачал головой, но удерживать Владислава не стал. Только намекнул:

– Да будет тебе известно, изголодавшее человечище, что я – крайне упорная личность. Пока не поговоришь со мной, буду вечно путаться под ногами и мешать подносить ко рту вилку-ложку-поварешку. Не будь таким злобным, тебе как будто пару слов для меня из себя выдавить жалко.

– Значит, ты все-таки намерен выслушать мой словарный запас матерных слов и выражений, – сделал вывод Владислав. –

Владислав вздохнул: лучше поговорить, иначе на самом деле не отстанет.

– Ну, хорошо, – осторожно сказал он. – Только быстро, а то борщ подгорит, и тогда его не я съем, а ты.

– Ради беседы с трезвенником я готов съесть все, что угодно! – воскликнул возликовавший черт. – Только соусом полить, и – порядок. Ты не поверишь, как я рад, что ты на самом деле меня видишь!

Он эмоционально взмахнул руками и потерял равновесие. Замахав руками, словно пытаясь взлететь к потолку, черт упал на пол и ударился пятачком о новый палас. Владислав услышал короткий возглас на неизвестном языке и немедленно запомнил фразу. Не специально, оно само собой получилось: прежде чертячьи ругательства, выданные эксклюзивно первоисточником, а не пересказанные разного рода заклинателями духов и разного рода контактерами, Владиславу слышать не доводилось.

– А ты в этом сомневался, когда разговаривал со мной в квартире Федора? – изумился Владислав.

– Я думал, что ты – моя галлюцинация, – признался черт, почему-то не отрывая взгляд от пола под диваном. Владислава пробило на нервный смех.

– Дожили: галлюцинации считают людей видениями! – прокомментировал он слова черта. – И поэтому ты пришел сюда, чтобы расставить все точки над «и»?

– Именно.

– Отлично, – сказал Владислав. – И раз уж мы разобрались с этим сложным вопросом, и мы с тобой убедились, что не кажемся друг другу, предлагаю тебе вернуться в квартиру Федора. Это он – твой подопечный, поэтому не отлынивай от своих основных обязанностей и продолжай ему мерещиться, пока он окончательно не сопьется или не решит завязать. А мне ни к чему счастье лицезреть твою скорбную физиономию, я не попадаю под вашу юрисдикцию… Хотя нет, погоди минуту. Перед уходом сделай доброе дело: объясни, почему я тебя вижу?

Черт встал и демонстративно отряхнулся, хотя на паласе не было ни пылинки.

– Можно подумать, в квартире Федора прямо-таки стерильная чистота, – проворчал Владислав.

Черт сверзил глаза в кучу, молча дотронулся до пятачка и убедился, что с тем все в порядке, и из него не идет кровь. Облегченно вздохнул и перевел взгляд на человека.

– Извини, но я не могу ответить на твой вопрос, – сказал он.

– Это военный секрет, или ты решил поторговаться? – предположил Владислав. – Учти, моя душа не покупается и не продается. Максимум, что я могу тебе предложить – душу Федора, он ее с удовольствием обменяет на самогонный аппарат, способный производить спирт прямо из воздуха.

Черт хихикнул.

– Извини, но купля-продажа душ – это не мое, – сказал он, вспоминая одного черта, который занимался подобными делишками. Бизнес последнего давно уже не приносил прежних, средневековых дивидендов. Люди с тех пор обленились фантазировать и массово загадывали желания, выполнение которых не приносило черту никакого удовольствия от процесса: «хочу много денег, власти и славы!». После того, как сотый человек решил продать свою душу в обмен на деньги, черт окончательно потерял интерес к покупке душ, и теперь пребывал в пессимистичном настроении, не зная, чем заняться. – И твоя душа мне не нужна. Я занимаюсь другими делами.

– Доводишь алкоголиков до сумасшествия?

– И это тоже, – согласился черт. – А на твой вопрос я не могу ответить, потому что и сам не пойму, в честь чего ты стал меня видеть? – признался он. – Раньше от меня шарахались владельцы синюшных физиономий, а нормальные люди смотрели сквозь, словно я на самом деле не существую.

– А вдруг они правы? – предположил Владислав. – И тебя на самом деле нет?

– Тогда почему ты меня видишь? – возразил черт.

– Потому что ты – крайне назойливый алкогольный мираж, – пояснил Владислав. – Практически, массовая галлюцинация. Не представляю даже, сколько надо было Федору выпить, чтобы даже трезвые соседи видели всякую чертовщину? А вообще, черт с ним. Не нужен мне ответ на этот вопрос. Просто исчезни и не трави душу.

– Ну, уж нет! – запротестовал черт. – Теперь, пока не найду ответ – не отойду от тебя ни на шаг.

Владислав чертыхнулся: спросил на свою голову.

– А если я не выдержу и пну тебя ботинком? – спросил он, желая поскорее избавиться от назойливой галлюцинации.

– Тогда я тебя укушу, – ответил черт, не намереваясь уходить в самом начале расследования. – И несмотря на то, что я в твоем понимании – галлюцинация, укус окажется весьма больнючим. Как говорил великий фантаст Роберт Шекли, ты не веришь в галлюцинации, но в них верит твое подсознание.

Владислав сменил гнев на уговоры: не хватало еще стать жертвой нападения несуществующих чертей, цитирующих и наверняка читающих знаменитых фантастов.

– Ты знаешь, – сказал он, – а ведь на свете есть вопросы, ответ на которые отыскать прямо таки невозможно. Смирись.

Черт отрицательно покачал головой.

– Никогда! – объявил он, – И у меня есть к тебе предложение: давай вместе отыщем ответ на этот вопрос. Одна голова хорошо, а две – лучше.

– Искать ответ вместе с чужой галлюцинацией? – изумился Владислав. – Как на меня люди будут смотреть?

– А что тебя беспокоит?

– Ты. Я неуютно себя чувствую в присутствии несуществующих организмов.

– То есть, я тебя нервирую? – поинтересовался черт.

– Есть маленько, – признался Владислав. – Твое присутствие наводит меня на мысль о съехавшей в неизвестность крыше. Не хочу ощущать себя сумасшедшим.

Черт скрестил руки на груди.

– Тебе важнее докопаться до истины и больше не чувствовать себя рехнувшимся или годами доказывать мне невозможность моего же существования в желтом доме? – резонно заметил он. – Суди сам: если докопаемся до сути – в дальнейшем ты сумеешь избежать встреч с какими бы то ни было видениями и привидениями. Особенно с зелеными, рогатыми и нахальными вроде меня.

Владислав призадумался: в принципе, черт прав. Но как-то не по себе становится от мысли, что заниматься поисками ответа придется под командованием или при поддержке алкогольного миража. С другой стороны, альтернативы нет, а докопаться до истины тоже хочется.

– Ну, хорошо, – сказал он. – Будем считать, что ты меня убедил, и мы начинаем искать ответ на этот сложный вопрос. Но у меня есть одно условие: как только мы находим ответ, ты исчезаешь из моей жизни и возвращаешься пудрить мозги Федору. Договорились?

– Не проблема, – согласился черт.

– Тогда начнем, – сказал Владислав.

– Момент! – черт подскочил к журнальному столику и схватил оставленный младшим сыном блокнот. Быстро перелистал его в поисках чистых страниц, подхватил гелевую ручку и приступил к допросу.

– Итак, – сказал он. – Признавайся: что ты пил в последний раз?

На этот вопрос Владислав мог ответить даже спросонья в три часа ночи: на работе он пил только кофе, а дома еще не успел сделать ни одного глотка даже обычной воды.

– Ага… – глубокомысленно произнес черт, услышав лаконичный ответ. Он что-то записал в блокноте и посмотрел на Владислава с победным видом. – С коньяком! Правильно? В какой пропорции, признавайся!

Владислав выпятил грудь с и гордостью сказал:

– Ложка кофе на бутылку коньяка!

Черт застыл от изумления, ручка выпала из его рук и укатилась под диван.

– Серьезно? – ахнул он. – Мощь! Уважаю.

Владислав укоризненно покачал головой.

– Я пью кофе только с горячей водой, – уточнил он. – Какой коньяк, если я крепче кефира отродясь ничего не пил?

Черт посмотрел на него с таким видом, словно Владислав признался, что до сих пор пьет молоко из бутылочки с соской.

– Антиалкогольный маньяк, – буркнул черт и попытался перечеркнуть написанный на бумаге вывод. Надпись не перечеркивалась, и черт с непониманием уставился на ручку, после чего обнаружил, что ее нет. – Момент, а где ручка?

– Упала на пол, – мрачным голосом сказал Владислав.

Черт кашлянул, наклонился и подхватил ручку.

– Пылищи-то сколько у тебя там скопилось, – не преминул заметить он. – Небось, с тех пор, как поставили на это место диван, так под ним и не подметали?

Владислав удивленно приподнял брови и заглянул под диван.

– Ё к л м н! – воскликнул он, увидев слой пыли толщиной сантиметра в три. Странно, если в этой серой толще до сих пор не завелись разумные формы жизни. Того и гляди, придется отправлять к ним парламентеров, чтобы жители слоя пыли разрешили перенести свое место обитания в мусорное ведро или на безлюдный чердак.

– Пылесосы в вашем доме, как я понимаю, не водятся? – поинтересовался черт.

– Водятся, – ответил Владислав, поднимаясь с колен. Теперь было ясно, почему черт демонстративно отряхивался: он и в первый раз увидел под диваном богатые пылевые залежи. – Только у кое-кого из детей руки не доходят до территории поддиванья… Ничего, вечером этот вопрос будет решен. Возвращаемся к нашей основной проблеме.

– Ага, – черт засуетился, нахмурился и зачеркнул написанное. – Никогда не слышал, чтобы люди видели нас после кружки кофе, – пробормотал он. – Ладно, пойдем другим путем. Где, когда и в каком количестве ты в последний раз принимал алкоголь?

– Если ты успел забыть, то я – непьющий, – напомнил Владислав.

– Не-не-не, – затараторил черт. – Это я знаю. Но ты сам недавно сказал, что не пил ничего крепче кефира. А когда ты пил кефир в последний раз? И не запивал ли его молоком, тем самым понижая градус выпитого, отчего и опьянел.

– Градус? – переспросил Владислав. – В молоке?

– А что такого? – не понял черт. – Мало ли чего научились делать ваши умельцы?

Владислав хихикнул:

– Тогда бы все молоко продавали с акцизными марками, а коров приравняли к самогонным аппаратам и провели бы их экспроприацию в пользу государства, – сказал он.

– Не увиливай от ответа, – заметил черт. – Меня интересует наша проблема, а не государственная.

– Да не пил я молоко. И кефир тоже не пил.

– А…

– И даже мороженое не грыз. И сыр не ел, и творогом не заедал.

– Зря, – сказал черт. – Полезная штука.

– Сладости полезными не бывают. От них либо ожирение, либо кариес.

– Одно другому не помеха, – заметил черт.

– Тем более, – сказал Владислав. – Поехали дальше.

Черт скорчил забавную физиономию и слегка высунул язык, отдаленно напомнив малыша, глубоко задумавшегося над важной проблемой или рисующего карандашом гениальную картинку. Владислав предположил, что черту на самом деле немного лет, по этой причине он и ведет себя слишком непосредственно. Но как в таком случае должен выглядеть взрослый черт, ему уточнять не захотелось. Не ровен час, появится монстр с мышцами Арнольда Шварценеггера, и слова вымолвить не успеешь, как получишь за все хорошее стальным кулаком. И не посмотрят, что ты не алкоголик.

– Слушай! – неожиданно резко воскликнул черт. Владислав вздрогнул и выронил пульт от телевизора. – Я понял: у тебя позднее зажигание!

– Чего-чего? Какое еще зажигание? – повысил голос Владислав: сначала сосед подкалывает, теперь несуществующее мелко-рогатое пытается острить.

– А вот смотри, – предположил черт, – допустим, ты выпил что-нибудь неделю назад, а последствия наступили только сейчас.

Владислав понял, что если сейчас не перейдет в атаку, то черт засыплет его идиотскими вопросами и предположениями, и дело не сдвинется к разгадке ни на шаг.

«Придется взять ситуацию под личный контроль», – решил он.

Под пристальным взглядом Владислава черт отступил на шаг, на всякий случай выставил перед собой ручку и прикрылся блокнотом, как щитом.

– Что не так? – осторожно переспросил он.

– А если проблема не во мне, – сказал Владислав, – а в тебе?

Черт опустил ручку, но прикрываться блокнотом не перестал.

– Как это?

Владислав поднял упавший на пол пульт и положил его ближе к спинке дивана.

– Допустим, – сказал он, – не я, а ты выпил на днях, но признаться себе в алкоголизме не решаешься и поэтому упорно вешаешь на меня всех собак.

Черт отрицательно покачал головой.

– Не угадал, – ответил он. – Я тоже не пью алкоголь.

– Мама не разрешает? – поддел его Владислав в отместку за обвинение в молочном пьянстве.

– Чувство собственного достоинства! – ледяным тоном отчеканил черт. – Мало чести в желании нахрюкаться в зюзю и завалиться спать у забора. Тьфу…

– Мощно, – пробормотал Владислав. Черти сразу же выросли в его глазах. – А не скажешь, кого обычно видят напившиеся в зюзю черти? Толпу зеленых алкоголиков, просящих подкинуть мелочишки?

– Понятия не имею, – ответил черт. – И вообще, если бы я напился, то не я тебе мерещился бы, а ты – мне.

– И как определить, кто кому привиделся? – не сдавался Владислав. – Ведь не исключено, что происходящее со мной – выдумка твоего больного воображения.

– А это очень просто определить, – пояснил черт. – На чьей территории происходит встреча, тот и виновник торжества.

Владислав призадумался: а ведь правда. Ни один алкоголик не говорил о том, что попадает в места, населенные зелеными чертями, зато каждый второй говорит, что видит чертей, притаившихся в темных углах и грозящих оттуда кулаками.

Минут пять прошло в тишине: каждый пытался понять, что же, черт побери эти заумные загадки, стало причиной видения черта трезвенником? Из-за чего произошел сбой, и невозможное воплотилось в реальность?

«Не могу же я, в самом деле, видеть чертей из-за приема лекарств? – размышлял Владислав, вспомнив, что после обеда принял тридцать капель спиртового раствора. – Мизерное количество принимаемого опьянит разве что муравья. А я и с полного флакона ни в жизнь не захмелею – там всего пятьдесят миллиграммов!»

Черт нарушил молчание первым.

– Слушай, Владислав, – сказал он. – Я тут подумал, и вот что пришло мне в голову: а вдруг ты и раньше нас видел, только не придавал этому внимания? Вспомни! Может, тогда сумеем понять, в каких случаях мы начинаем тебе мерещиться?

Владислав отрицательно покачал головой.

– Единственное место, где я мог вас видеть – это телевизор или кинотеатр, – сказал он. – На худой конец, на картинках и древних гравюрах. Живые черти до сегодняшнего дня мимо не пробегали и глаза не мозолили. – Владислав выключил телевизор. – Кстати, ты знаешь мое имя.

– Да, а что?

– А сам не представишься? Не люблю разговаривать с анонимами.

– Меня зовут Липсик, – сказал черт. – Будем знакомы?

– Будем, настырная галлюцинация.

Имя для адского жителя выглядело достаточно простым, чтобы поверить в искренность черта, но с другой стороны, а почему бы и нет? Черти за тысячи лет общения с людьми могли позаимствовать немало человеческих имен, и так их называть гораздо удобнее, чем произносить заковыристое адское имя. Как в фэнтезийных книгах молодых авторов, где главные герои-эльфы с длинными именами вроде Эйлитионор Тыодорус Подруле Сюррен Дыхы сокращают их до лаконичного «Эй, ты! Подь сюды!»

Представившись, черт задумался над проблемой. Владислав не торопил его с ответом: пусть думает, сколько пожелает. И хорошо бы, если он думал до тех пор, пока способность видеть чертей у Владислава не пройдет. В конце-концов, даже упившиеся алкоголики перестают видеть чертей через определенное время после распития чего бы то ни было. А когда черти перестанут ему мерещиться, жизнь войдет в привычное русло, и ни один чужой алкогольный кошмар больше не начнет вести с ним непринужденную беседу о житье-бытье.

– Знаешь, Владислав, – наконец, сказал черт. – Я пришел к мысли, что существует единственное объяснение случившегося.

– Так говори, не томи душу!

– В общем, так, – сказал черт, – ты увидел меня после того, как надышался алкогольными парами и ударился головой о тумбу. Следовательно, твой мозг при ударе закоротило, и принесенные в него кровью молекулы спирта оказались вплавлены туда, где им быть не положено. Из-за этого ты начал видеть то, что раньше было доступно исключительно алкоголикам.

– Вплавлены? – ужаснулся Владислав. – Бред!

– Я образно выразился, – огрызнулся черт. – Вы, между прочим, сами постоянно говорите об очищении от шлаков, наличие которых в организме любого живого существа невозможно в принципе. Или вы представляете собой биологические доменные печи?

– Это тоже бред, – заявил Владислав. – Лапша на уши для выкачивания наличности.

– Критиковать намного проще, чем создавать, – обиделся черт. – Вот, сам выскажи разумную версию случившегося! Или слабо?

– Ладно, – не сдавался Владислав. – Тогда скажи: в какую именно область мозга они вплавились?

Черт развел руками.

– Этого я не знаю, – сказал он. – Мне, главное, выстроить правдоподобную версию случившегося и больше не возвращаться к данному вопросу. А разбор тонкостей – это удел профессионалов.

– Стоп-стоп-стоп… И в каком именно месте твоя версия правдоподобна?! – воскликнул Владислав. – Не подскажешь глупому австралопитеку?

Черт упер руки в бока.

– Не нравится – предложи свой вариант, – недовольно сказал он. – Сам хотел поскорее разобраться с этой проблемой, а теперь идешь на попятный?!

– Да с тем же успехом я мог заявить, что начал видеть тебя из-за долгого голодания! – воскликнул Владислав. – Не ел с самого утра, отощал, и ослабленный мозг начал выдавать зрительные и слуховые галлюцинации.

– Ничего подобного! Голодному мозгу мерещатся большие и сочные куски жареного мяса, – отпарировал черт. – Куча еды, и никаких чертей.

Дискуссия зашла в тупик. Владислав и сам понимал, что ничего конкретного они на пару с чертом придумать не сумеют, и все их версии будут отдавать сумасшедшинкой или откровенным бредом. Здесь требовалось участие настоящего ученого, который вопреки устоям верит в нематериальные штуки. Единственная, но непреодолимая загвоздка состояла в том, что отыскать такого слугу науки было нереально.

– Убедил, – примирительно ответил Владислав: желудок напомнил о себе бурчанием, и Владислав решил, что хватит с него на сегодня дискуссий. – Как говорится, за неимением лучшего подпишусь под твоим объяснением. У меня вообще никаких предположений не появилось.

-Так-то! – черт сменил гнев на милость. – Короче говоря, ты оказался не в том месте и не в то время, и теперь способен видеть нас в любое время дня и ночи. С чем тебя и поздравляю!

Владислав отрицательно покачал головой:

– А вот это уже лишнее, – заметил он. – Мне горевать впору, а не радоваться. Что хорошего в такой способности?

– А, по-моему, это круто! – воскликнул черт.

– Чем?

– Так ведь ты отныне – настоящий контактёр, не чета поддельным халтурщикам, – черт сел рядом на диван и привычно свесил с него ножки. – Слушай, а давай проведем полевые испытания: я сейчас приведу брата, и мы на практике убедимся, видишь ли ты только меня или других чертей тоже?

– Даже не думай! – забеспокоился Владислав. – Мне одного тебя видеть – уже перебор!

– Не боись, мы редко кусаемся, – подбодрил его черт. – Лучше возгордись собой: ты уникум! Я всем друзьям расскажу о твоих способностях, ты станешь дико знаменитым!

– Среди чертей? – ужаснулся Владислав. – За что?! Не смей никого звать!! Мне не нужна такая слава!!!

Но черт уже исчез.

Владислав вздохнул и закрыл глаза.

– Ну, всё: копец спокойной жизни… – пробормотал он. – Федор, я придушу тебя, самогонщик несчастный!

Из кухни донесся запах пережарившегося борща. Владислав горестно вздохнул и отправился соскребать остатки еды со дна кастрюльки.

Последние слова черта испортили все настроение: сердце гулко стучало, и Владислав пытался успокоиться, но сказанное рогатым не желало пропадать из памяти.

«Всем друзьям расскажу… всем друзьям…» – раскатисто отдавалось эхом в голове (словно мозги от страха съежились, освободив в черепе уйму места для глупых мыслей).

Если представить, что друзей лично у этого черта немного, то это не улучшает ситуацию: у тех чертей есть свои друзья, а у тех – свои. И каждый хоть немного, но любопытен.

И значит, вскоре огромные толпы любопытных жителей алкогольных кошмаров будут валом валить в квартиру Владислава, желая лично убедиться в существовании необычного трезвенника. Работать, и тем более отдыхать в такой обстановке станет невозможно. А постоянно находиться под наблюдением чертей – это еще хуже, чем участвовать в реалити-шоу: участникам хотя бы платят, и они находятся под надежной защитой. А здесь о какой защите можно говорить? Остается уповать на вежливость чертей, но надеяться на нее не стоит. Пускай первые сто или двести рогатых поведут себя культурно и не станут мешаться под руками и ногами, то среди третьей сотни зевак непременно появится выскочка, который от нечего делать начнет докапываться до Владислава и членов его семьи. А какой-нибудь тысячный черт и вовсе решит, что много чести наблюдать за трезвенником в его родной стихии и силком утянет бедолагу в чертячий зоопарк, владельцем которого является. И как после этого вернуться обратно в реальный мир?

Перед внутренним взором появилась жуткая картина: Владислав сидит в адской клетке, отгороженный от толпы зевак трехсантиметровыми стальными прутьями. Здоровенные черти, невысокие черти, совсем крохотули – все передвигаются по одному и тому же маршруту от клетки к клетке, где сидят люди, определенными способностями отличавшиеся от обычных и потому украденные из реальности в адские чертоги. Малыши пытаются накормить Владислава адскими бананами, но полыхающие огнем фрукты перехватывают и прячут в карманы сумчатые дьяволы, работающие в адском зоопарке уборщиками и разнорабочими.

Взрослые черти смотрят на Владислава, указывают на него пальцами и перешептываются друг с другом, восхищенные существованием уникального человека, способного видеть их, не принимая ради этого ни грамма спиртного.

– Кто же наградил вас подобным даром? – время от времени спрашивают любопытные зеваки, и Владислав им привычно отвечает:

– А вон он, благодетель хренов, напротив сидит! – и указывает на Федора, сидящего в небольшой клетке. – Знакомьтесь: алкоголик, живший в моем доме несколькими этажами ниже и варивший самогон сутки напролет без сна и отдыха. По его милости я и стал таким, каким вы меня видите. Поприветствуйте его, дамы и господа, и передайте от меня огромный пламенный привет!

Черти послушно подходят к соседней клетке благодарить Федора. А тот, еще в первый день жизни в зоопарке напился от страха до полубессознательного состояния, забился в дальний угол, прижал к себе опустевшую пластиковую бутылку из-под самогонки и с тех пор кричит благим матом, не желая ни видеть, ни слышать, ни разговаривать ни с одним чертом, даже самым миролюбивым и не страшным.

Душа Владислава откликнулась на вид перепуганного Федора неистовым ликованием: возможно, виновнику все-таки достанется по первое число.

Настроение медленно, но уверенно поползло вверх.

Довольный представленной картиной Владислав открыл глаза и помрачнел, увидев раздвоившегося черта. Два близнеца стояли в метре от него и загадочно улыбались. Владислав чертыхнулся и протер глаза.

– Не бойся, не двоится, – прокомментировал Липсик. – Это я с братом стою.

Черти одновременно и весьма похоже хихикнули.

– Мы так часто делаем, чтобы алкаши думали, будто у них с глазами проблемы! – пояснили они. – Смешно, правда? Даже трезвенник на уловку попался!

– Не смешно, – ответил Владислав. – И вообще, предупреждать надо, что вы – близнецы.

Черти переглянулись.

– Ничего подобного, – заявил тот, что справа. – Глаза разуй!

– Но… – растерялся Владислав.

– Ты просто к нашим физиономиям еще не привык, – пояснил черт, стоявший слева. – Это сейчас мы все для тебя на одно лицо, как китайцы в кино – пока разберешься, кто кого кунгфучит, уже конец фильма наступил. Зато через недельку будешь различать нас, как нечего делать, а пока поверь нам на слово.

– Вот счастье-то… – буркнул Владислав. – Момент… Через какую недельку, что вы тут языком треплете?! Сегодня же исчезнете с глаз моих раз и навсегда! Ясно? И никаких «через недельку»! Один раз увиделись – и хватит. Хорошего помаленьку.

– Но мы так не договаривались… – теперь уже заупрямились черти.

– Как это, не договаривались? – перебил их Владислав. – Вы убедились в том, что я вижу не только тебя, но и твоих родственников?

– Да, – не стал отпираться Липсик.

– Значит, опыт прошел успешно, и вы можете идти.

Черт насупился.

– Хочешь от нас избавиться? – укоризненно заявил он.

– Конечно! – кивнул Владислав. – Идите мерещиться алкоголикам, как и раньше. Я даже адресок подкину: квартира тремя этажами ниже. Там вас уже видели и будут не прочь увидеть еще раз. Или два.

– Насовсем хочешь избавиться? – пропустив слова Владислава мимо ушей, уточнили черти.

– Надеюсь, но уж как получится.

– Ну, так и быть, – неожиданно легко согласился черт и обратился к брату. – Пошли бабушке, она нас давно приглашала на пироги. Владислав не убежит.

– Идем, – согласился брат.

Черти напоследок показали Владиславу языки и нырнули в стену. Он облегченно выдохнул, но в этот момент Липсик высунул голову из стены.

– Рад был бы покинуть тебя насовсем, но мы еще вернемся, – признался черт. – Не обессудь и не скучай.

– Даже не думай идти от твоей бабушки в обратный путь! – воскликнул Владислав, но черт уже исчез. Владислав удрученно покачал головой и отправился на кухню, бормоча под нос нелестные высказывания в адрес Федора, чертей и всего сущего. – Лучше бы я сегодня задержался на работе лишних полчаса…

Весь вечер он с ужасом ждал, что черти вернутся и вступят в дискуссию, но обошлось, и пришедшие домой родные так и остались в неведении относительно сомнительного дара, случайно приобретенного Владиславом при столкновении с тумбочкой.

Он плохо спал в эту ночь: ему снились черти, смотревшие на него через прутья клетки в адском зоопарке, и подвывающий волком на кроваво-красную луну сосед-алкоголик.